CC BY
135
Е. В. Комлева
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ДИРЕКТИВНОГО РЕЧЕВОГО АКТА В АПЕЛЛЯТИВНОМ ТЕКСТЕ (на материале современного немецкого языка)
В статье рассматриваются характерные особенности апеллятивных текстов, объединенные единой функцией побуждения адресата к совершению действию и отличающиеся четкой ориентацией на конкретного читателя, эксплицитной антропоцентричностью. Прагматическая направленность апеллятивных текстов, обусловливает наличие в текстах директивных речевых актов, которые в условиях реальной коммуникации получают структурно-семантические модификации.
Ключевые слова: иллокутивная цель, перформативная парадигма, перформативный глагол, апел-лятивность, категория апеллятивности, функционально-семантическое поле, инъюнктив, реквестив, семантический инвариант.
E. Komleva
FUNCTIONING OF A DIRECTIVE SPEECH ACT IN APPELLATIVE TEXT (BASED ON MODERN GERMAN)
The paper is devoted to the characteristic features of appellative texts united by the general function of inducing the addressee to perform an action and possessing a strict orientation toward a certain reader and explicit anthropocentrism. The pragmatic orientation of appellative texts conditions the presence of directive speech acts in texts; in a real communication these acts acquire structural and semantic modifications.
Key words: illocutionary goal, performative paradigm, performative verb, appellativeness, category of appellativeness, function-semantic field, injunctive, requestive, semantic invariant.
В последнее десятилетие в исследованиях по функциональной грамматике, функциональному синтаксису наметилось стремление выйти за рамки традиционного чисто
формального таксономического изучения языка. Все большее внимание уделяется се-мантико-функциональным связям языковых единиц различных уровней, их «поведению» в
процессе функционирования языка в пределах текста как основной единицы общения. Наша задача - рассмотреть особенности употребления в тексте директивного речевого акта как одного из конституентов функционально-семантического поля апеллятивности.
Материалом для данного исследования служит класс текстов, отличающийся четко определенной апеллятивной функцией, т. е. функцией побуждения реального адресата к совершению речевого или посткоммуникативного действия (тексты с доминантой «обращение/требование», dominant auffordernde Texte). К классу апеллятивных текстов относятся тексты военной и политической пропаганды (листовки, плакаты), гражданские и военные приказы, распоряжения, религиозные проповеди, деловые письма (различные письма-просьбы, рекламации), заявления о приеме на работу, частные письма. Конкретные примеры заимствованы из указанных оригинальных текстов, которые были опубликованы в открытой печати Германии 1930-2000 гг. или получены по запросу автора статьи от коммерческих фирм и частных лиц. Структурная организация апеллятивных текстов имеет определенные закономерности, которые проявляются в обязательном наличии в препозиции к тексту характеризующего обращения, называющего реальное лицо индивидуального или коллективного характера, вступления, содержащего информацию о существующем положении вещей, основной части, включающей аргументы, свидетельствующие о необходимости совершения адресатом определенного действия, заключения с выраженной эксплицитно илллокутивной целью - побуждения конкретного адресата к действию, реквизита подпись. Апеллятивные тексты, как феноменом личностно-ориентиро-ванного общения, характеризуются эксплицитной антропоцентричностью, высокой степенью адресованности. Адресованность апеллятив-ных текстов, их ориентация на конкретного адресата, двуначалие обнаруживаются в композиционных, коммуникативно-синтаксических особенностях и обусловлены самой сущностью данных текстов, основной функцией которых является апеллятивная функция, имеющая двусторонний характер.
Апеллятивная функция имеет в указанных текстах эксплицитное выражение при помощи определенной совокупности взаимодействующих языковых единиц. Система разнородных языковых средств, способных взаимодействовать для выполнения определенных семантических функций, часто определяется как функционально-семантическая категория [2].
Апеллятивность трактуется нами как функционально-семантическая категория. Использование термина «функционально-семантическая категория апеллятивности» находит известное основание в том, что критерием для выделения рассматриваемой категории является общность семантической функции взаимодействующих языковых элементов -побуждение к действию, ориентированное на разные типы адресата. В структурном отношении функционально-семантическая категория апеллятивности представляет собой поле. Основу для определения апеллятивности как функционально-семантического поля дает общность семантики (наличие семантического инварианта побуждения к действию) и взаимодействие входящих в него языковых средств (их сочетаемость/несочетаемость в тексте, возможность замены одного средства другим в определенных условиях). В роли компонентов функционально-семантического поля апеллятивности выступают различные конструкции с семантикой прямого и косвенного побуждения к действию, обращения, вопросительные предложения. Семантическая близость обращений, побудительных и вопросительных конструкций представляется достаточно очевидной, поскольку все они выполняют одну и ту же апеллятивную функцию: обращение побуждает к принятию участия в коммуникативном процессе, различные конструкции с семантикой побуждения к действию - делать, вопрос побуждает говорить (реже делать). Таким образом, обращения, конструкции с семантикой прямого и косвенного побуждения к действию, вопросительные предложения имеют сходное функциональное назначение - побуждение адресата к действию, различие состоит в характере действия: при помощи обращений и побудительных конструкций реализуются как речевые, так и неречевые действия, а при
помощи вопросительных предложений - как правило, речевые действия. Директивные речевые акты служат ядерным средством реализации основной интенции апеллятивных текстов - побуждение адресата к совершению речевого или посткоммуникативного действия. Теория речевых актов многократно описана и проанализирована, поэтому, не останавливаясь на хрестоматийных описаниях структуры речевого акта, заметим, что в данной работе принимается классификация директивных речевых актов, предложенная В. В. Богдановым [1, с. 31]. Согласно данной классификации директивные речевые акты распадаются на два подтипа: инъюнктивы (приказания) и реквестивы (просьбы) [Там же]. Директивные речевые акты интересны для исследования, во-первых, сложностью организации высказывания, во-вторых, множественностью оттенков побудительных интенций. Известно, что побудительность - одно из ведущих целеполаганий говорящего, отражающее его волеизъявление, с одной стороны, а с другой - побуждение к действию адресата. Здесь как бы совмещается «я хочу» и «ты должен». С этим связана семантико-синтаксическая сложность побудительного высказывания как «двусубъектного». Речевой акт направляется адресату, на адресата рассчитана воздействующая иллокутивная сила, перлокутивный эффект, от адресата ожидается реагирование. В связи с этим Т. ван Дейк утверждал, что речевой акт - это лишь единица сообщения, подлинной же единицей общения является коммуникативный акт [5, с. 34]. По мнению Т. ван Дейка, коммуникативный акт состоит из: а) речевого акта, или акта говорящего;
б) аудитивного акта, или акта слушающего:
в) коммуникативной ситуации, включающей характеристики говорящего и слушающего, их взаимоотношения, сопровождающие события и т. д. [Там же]. В соответствии со сказанным выше, директивный речевой акт, включенный в интеракцию - в диалоговое взаимодействие партнеров при помощи апеллятивного текста, который создается с учетом конкретного адресата, его социального или ситуативного статуса, можно считать подлинным коммуникативным актом.
Директивный речевой акт является доминирующим речевым актом в апеллятивном тексте. Апеллятивный текст состоит из нескольких речевых актов, однако это не мешает определению его генеральной прагматической направленности. В данных условиях возникает вопрос, что же определяет принадлежность апеллятивного текста, с прагматически неоднородными предложениями, к одному определенному прагматическому типу. Таким определяющим моментом является коммуникативная интенция текста в целом, а основанием для ее установления может быть наличие в нем соответствующих этой интенции предложений (как минимум одного). Апеллятивные тексты включают декларативный материал (например, изложение информации о существующем положении дел), но основная цель таких текстов все же отражена в заключающем директивном перформативном предложении.
По роли в оформлении прагматической направленности текста как синтаксического и семантического единства прагматические типы предложений обладают неодинаковой «силой» [9, с. 6]. Декларатив противостоит другим прагматическим типам предложений своей «слабостью». Достаточно рассмотреть минимальные двухпредложенческие тексты вроде: Wir haben bisher keine Beziehungen zu der Firma „Alpha" gehabt. Wir bitten Sie, uns ein paar Hinweise zu geben (из делового письма), чтобы убедиться в том, что общая прагматическая направленность здесь задается недекларативным предложением «Wir bitten Sie, uns ein paar Hinweise zu geben». Иерархически главенствующее положение не-декларатива по отношению к декларативу проявляется еще и в том, что базой для объединения пар предложений, типа приведенных выше, в одно сложноподчиненное предложение (там, где такое объединение возможно) служит недекларативное предложение, например: Da wir keine Beziehungen zu der Firma „Alpha" gehabt haben, bitten wir Sie, uns ein paar Hinweise zu geben.
Для распознавания истинного интен-ционального смысла адресату необходимо разграничивать основной и второстепенный прагматический планы текста. Очевидно,
помочь в этом адресату может опыт общения в данной сфере. В апеллятивном тексте основной прагматический план директивный, подчиненные ему планы могут быть декларативными, комиссивными, сатисфактивными, экспозитивными. Приведем примеры:
Экспозитив (соглашения, допущения, оспаривание, уступка) + реквеситив
Wir sind bereit, die nicht mustergerechte Ware zu behalten. Aber wir bitten um Preisminderung in Höhe von 30% (из письма-рекламации).
Сатисфактив (благодарность, сожаления, извинения, пожелания) + реквеситив
Wir danken Ihnen für technische Beschreibung dieser Ware. Wir bitten Sie darauf acht zu geben, daß nur einwandfreie Ware geliefert werden (из делового письма).
Wir bedauern die Verzögerung sehr, aber wir können heute nur einen Teil des Betrages Ihrer Rechnung entrichten. Wir bitten Sie die Restsumme bis zum 12.03.99 zu stunden (из делового письма).
Комиссив (гарантия) + реквестив Unsere Firma garantiert die Übergabe aller Informationen. Wir bitten Sie diese für uns verbindliche Auskunft als vertraulich zu behandeln (из гарантийного письма).
Директивным речевым актам, образующим ядро побуждения к действию в апеллятивных текстах, соответствуют перформативные глаголы, которые выражают иллокутивную функцию. Иллокутивные глаголы составляют основу лексико-синтаксической структуры перформативных предложений, но наличие иллокутивного глагола не является достаточным условием для того, чтобы предложение было перформативным. Иллокутивный глагол должен быть употреблен в апеллятивном тексте не описательно, а перформативно, т. е. для того, чтобы пояснить, какой речевой акт совершает говорящий, употребляя данное предложение. Приведем пример:
Die Deutsche Bank Berlin bittet Sie den Betrag von USD 175.754,00 auf das Konto der BHF-Bank Frankfurt bei der BHF Bank New-York zugunsten des Kunden Funk Trading GmbH, Düsseldorf zu überweisen (из банковского письма о переносе платежей в пользу другой фирмы).
Иллокутивный глагол, в данном случае глагол bitten, служит особой цели эксплицирования точной сущности того действия, которое осуществляется произведением высказывания. Данный пример показывает, что перформатив-ное предложение состоит из двух частей: пер-формативной и пропозициональной. Первая часть включает в себя перформативный глагол и его валентно обусловленные актанты: актант, соответствующий адресанту и актант, являющийся обозначением адресата. Вторая часть перформативного предложения - пропозиция вводится в качестве предикатного актанта в третью валентную позицию перформативного глагола [1, c. 18]. Перформативные предложения, в которых представлены все описанные выше компоненты, встречаются в апеллятив-ных текстах не часто, исключение составляет лишь перформатив с глаголом bitten, который является основным средством реализации побуждения к действию в гражданских деловых документах, например: Wir bitten Sie, den entstandenen Schaden von 3000 DM durch Überweisung des Betrags auf unser Konto... bei der Bank in Düsseldorf zu ersetzen, где Wir bitten Sie - перформативная часть, wir - актант, соответствующий адресанту (первый актант), bitten - перформативный глагол, Sie - актант, соответствующий адресату (второй актант), а... den entstandenen Schaden von 3000 DM durch Überweisung des Betrages auf unser Konto... bei der Bank in Düsseldorf zu ersetzen - пропозиция (третий актант).
В апеллятивных текстах часто обнаруживаются варианты перформативных предложений с опущением второго актанта или самого перформативного глагола. Варианты перформативных высказываний, отличающиеся от исходной формы в результате опускания второго актанта, образуют перформативную парадигму. Отсутствие второго актанта может быть обусловлено тем фактом, что при наличии перформативного глагола этот актант представляется очевидным, что подкрепляется условиями конкретного контекста. В апеллятивных текстах есть указание на адресата, которому предназначается иллокуция адресанта, так как такие тексты всегда снабжены реквизитом «получатель». Например, в директивном рече-
вом акте, содержащемся в военном приказе, отсутствует второй актант перформативного глагола, однако реквизит «получатель» помогает установить адресата:
Allen Offizieren und Hauptfeldwebeln
Ich ersuche in allen Einheiten erneut sofort über Plünderung zu belehren (из военного приказа).
Опущение самого перформативного глагола приводит к устранению одного из актантов, либо сразу двух актантов и, таким образом, зачеркиванию перформативной парадигмы. В этом случае остается третий актант, приобретающий обычно статус либо констативного высказывания, либо высказывания с имплицитной перформативностью [1, с. 18]. Поэтому варианты предложений с опущенным перформативным глаголом мы не включаем в основную перформативную парадигму. Они образуют особую парадигму, которую можно назвать имплицитно-пер-формативной. Констативные высказывания в данную парадигму не входят, так как они противопоставлены перформативным по таким характеристикам, как: 1) эквиакциональность, или равнозначность описываемому действию; 2) неверифицируемость, т. е. неприложимость к нему критериев истинностного значения: истины или лжи. Иногда это свойство называют самоверифицируемостью, полагая, что перформативное предложение-высказывание всегда является истинным в силу самого акта его произнесения; 3) автореферентность, т. е. способность перформативного высказывания отсылать к своему собственному речевому акту, или - фактически - к самому себе; 4) автономи-нативность, или способность именовать само себя, иначе - свой собственный речевой акт; средством такого именования является прежде всего перформативный глагол; 5) эквитемпо-ральность, под которой понимается совпадение времени, обозначаемого перформативным глаголом, с моментом речи; 6) уникальность, понимаемая как неповторяемость перформативного высказывания; 7) компетентность, т. е. наличие условий правомочности говорящего; 8) синсе-ративность, или наличие условий искренности говорящего; 9) препаратность, или наличие предварительных условий; 10) субстанцио-
нальность, т. е. соблюдение существенных условий; 11) определенная грамматическая выраженность.
К числу имплицитных перформативов можно отнести такие, в которых отсутствует пер-формативная часть в структурной организации, описанной выше, но данные перформативы тем не менее являются эквиакциональными и неверифицируемыми. Вслед за Е. В. Падучевой считаем, что такие высказывания также и автореферентны [8, с. 32]. «В неповествовательном предложении автореферентность, т. е. обозначение самого себя присутствует обязательно - независимо от того, включает ли предложение перформативный глагол...» [Там же].
Имплицитные перформативы получают грамматическое оформление, отличное от традиционного (с перформативным глаголом в первом лице, единственного числа, настоящего времени). Однако директивные имплицитно-перформативные высказывания не могут квалифицироваться как констативные по причине эквиакциональности первых. Можно высказать предложение относительно объединения директивной перформативной парадигмы и директивной имплицитно-перформативной парадигмы в общеперформативную директивную парадигму на основе объединяющего их признака эквиакциональности. Парадигму имплицитного директивного перформатива образуют формы повелительного наклонения и инфинитива. Наблюдения показывают, что к имплицитным перформативам часто прибегают адресанты военных документов для реализации побуждения к совершению действия. Использование имплицитных перформативов для реализации побудительности в текстах деловых документов связано, очевидно, с принципом экономии. Побуждение, реализуемое в тексте делового документа, имеет разную ориентацию во времени. Так, военный приказ подразумевает немедленное исполнение, у адресанта военного приказа, особенно в условиях военных действий, отсутствуют возможности для пространных объяснений. Побуждение в тексте делового письма, напротив, может быть связано с длительностью исполнения, включающей обдумывание, советы с юристами и так далее. Названные выше формы имплицитного
директивного перформатива часто сочетаются в одном апеллятивном тексте, а иногда предпочтение отдается какой-то из них.
Немецким военным уставом предусмотрены различные правила, инструкции, предписания, распоряжения, исполнения которых возлагается на конкретную группу войск, офицеров, солдат, о чем заявлено в начале документа, распорядительная часть таких документов состоит из пунктов и подпунктов, раскрывающих содержание распоряжений, инструкций. Сами распоряжения имеют, как правило, форму императива. Выбор императива обусловлен, очевидно, тем фактором, что «императив - грамматическая форма, в чистом виде реализующая речевой акт побуждения» [7, с. 730]. Это очень важно для военной сферы общения, поскольку перформативная форма образована от конкретного глагола действия, т. е. обозначения будущего действия адресата, интенциональное же значение высказывания уходит в имплицитную побудительную перформативную приставку (Я приказываю, Я требую сделать это), таким образом, форма императива концентрирует внимание на самом действии, которое необходимо совершить, а иногда и на исполнителе действия, обозначенном при помощи местоимения Вы в императивной конструкции. В качестве примеров могут быть рассмотрены отрывки из немецких военных инструкций:
f.d.R.Chef des Transportwesens der Wehrmacht
(Unterschrift)
Merkblatt
(Als Anhalt für den Kompanieführer gedacht) Untersuchen Sie sämtliche Munition vor der Aufgabe!
Bei den geringsten Beschädigungen sperren Sie die Munition und melden Sie dem Regiment.
Weising für alle Soldaten Schone die Bekleidung! Trage nur Drillichanzug zu Arbeitsdienst!
Wache über dein Lager! Versäume Gottesdienste nicht! Nach dem Urlaub melde dich unverzüglich bei deiner Truppeneinheit!
В императивной грамматической форме волеизъявляющий адресант является семантически имплицитным, а адресат, когда это возможно, обозначен через эксплицитное Sie. Императивная конструкция отражает самое общее значение побуждения, побуждения в котором отсутствует волеизъявляющий адресант, иногда и адресат, которому предписано совершение действия, а также перформатив-ный глагол, указывающий на интенсивность побуждения. По всей видимости, использование императива для реализации побуждения к действию в текстах военных документов может быть обусловлено фактором экономии, поскольку характер речевого действия и его интенсивность в контексте очевидны. Однозначному распознаванию интенсивности побуждения служит заголовок текста, являющийся субстантивным дериватом иллокутивного глагола, например, Tagesbefehl - befehlen, Dienstanweisung - anweisen. Кроме того, некоторые апеллятивные тексты (деловые письма, приказы, инструкции, распоряжения и др.) содержат реквизит «адрес отправителя», реквизит «подпись», включающий расшифровку подписи, а инструкции еще и так называемый реквизит «утверждаю» (в немецких документах обозначен как f.d.R. = für die Richtigkeit - ручаюсь за достоверность), также содержащий расшифровку подписи и обозначающий адресанта документа, его фамилию, имя, должность, например: General u. Div.Kdr., der 1. Generalstabsoffizier, der Oberbefehlshaber, Oberkommando der Wehrmacht, Chef des Transportwesens der Wehrmacht. Данные реквизиты способствуют распознаванию силы побуждения, указывают на степень его интенсивности.
В текстах военных документов встречаются случаи реализации побуждения к совершению действия при помощи другого члена парадигмы имплицитного директива - инфинитива. Рассмотрим отрывок из текста военного приказа.
Regts.Gef.St., den 30.5.1943 Marschbefehl Nr.105
1) Das l.Batl. für kurze Zeit aus dem Rgts.-Verband herauslösen und in dem nach links verbreiterten Div.Abschitt einsetzen.
2) In den Ihnen zugewiesenen Abschnitten bleiben.
3) 0500 Uhr nach Vorbereitung Feind angreifen und vernichten.
4) Brückenwache an der Wallerfanger Steinbrücke übernehmen.
5) Jeden Fallschirmspringer beschießen.
6) Dem Restkommando des 1.Batls. Befehle übermitteln.
F.d.R. Im Entwurf gezeichnet
Müller-Derichsweiler
Исследовательский материал показывает, что в высказываниях с инфинитивом отсутствует как актант, соответствующий адресанту, так и актант, соответствующий адресату, сохраняется только пропозициональная часть имплицитного директива. Интенсивность побуждения к действию, а именно его инъюн-ктивный характер, определяются при помощи тех же «указателей», выделенных нами ранее. Кроме того, такого рода использование инфинитива всегда обусловлено необходимостью реализации категорического приказания [ср.: 1, c. 96; 6, c. 12; 8, c. 86]. А. Вежбицкая называет такую конструкцию с инфинитивом «авторитарный инфинитив» [3, c.194]. Kатегоричность, безапелляционность побуждения к действию, реализуемая при помощи авторитарного инфинитива, достигается «безличным» характером инфинитивной конструкции и присущей ей имплицитной связью с некоторой властью. Что касается безличного характера инфинитивной конструкции, то инфинитив, в отличие от императивных конструкций, в которых адресат часто обозначен местоимениями 3-го лица мн.числа и 1-го лица мн. числа (например: Blockieren Sie Telefonleitungen nicht! Treten wir auch dem Tiefflieger mit der Waffe entgegen), обращен к человеку вообще, инфинитив предполагает только некоторую реальность адресата, воображаемого ты или Вы. Отсутствие адресата в инфинитивных конструкциях исключает возможность ответной реплики, поэтому пресуппозицией побуждения при помощи инфинитива является следующая: «Никакие обсуждения не допускаются!» Императив же, предполагая некоторого Вы находится ближе к диалогу, хотя военные документы внедиалогичны.
Относительно присущей авторитарному инфинитиву имплицитной связи с некоторой властью, А. Вежбицкая говорит о наличии в
инфинитивной конструкции предполагаемого «субъекта желания» [2, а 194]. В апеллятив-ных текстах (в листовках, приказах, распоряжениях, деловых письмах) субъект желания идентифицируется благодаря наличию в конце документа реквизита «подпись». Связь с чьей-то волей в инфинитивной конструкции, по мнению Вежбицкой, определяется наличием восклицательного знака [Там же]. Использование восклицательного знака свидетельствует о чувствах и желаниях, обнаруживает присутствие человека, который ожидает, что его воля будет исполнена.
Необходимо уточнить, что немецкие императивные конструкции также содержат отсылку к «субъекту желания», но этот субъект желания не обязательно связан с авторитарной властью, поэтому императив может употребляться в контексте просьбы, мольбы, где инфинитив употреблен быть не может.
В текстах военных документов авторитарный инфинитив, напротив, никогда не сопровождается восклицательным знаком, что свидетельствует об отсутствии личного волеизъявления адресанта, его своеобразном дистацировании от происходящего и уверенности в исполнении предписанного адресатом. Абсолютная безличность усиливает воздействие, делает побуждение к действию категоричным, а результат достижения иллокутивной цели очевидным.
Завершая рассмотрение круга вопросов, связанных с употреблением директивного речевого акта, можно отметить, что директивные речевые акты являются основным средством выражения побуждения к действию в потенциальной коммуникации. Внутреннее устройство языка, сложившаяся система связей полностью не определяют тот способ, которым осуществляется с помощью данного языка коммуникация, необходим еще и учет целей, задач, особенностей общения в той или иной сфере. В апеллятивном тексте, в условиях реального общения, под воздействием экстралингвистических факторов формируются структурно-семантические особенности директивного речевого акта, что обусловливает возникновение вариантов побуждения к действию при помощи членов директивной перформативной парадигмы.
Языковая репрезентация образной составляющей концепта «время» в произведениях Р. Баха
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Богданов В. В. Перформативное предложение и его парадигмы // Языковое общение и его единицы: межвуз. сб. науч. тр. Калинин, 1986. С. 18-28.
2. Бондарко А. В. Грамматическое значение и смысл. Л.: Наука, 1978. 180 с.
3. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и грамматики / пер. с англ. А. Д. Шмелева. М.: Языки славянской культуры, 2001. 272 с.
4. Гулыга Е. В., Шендельс Е. И. Грамматико-лексические поля. М.: Высшая школа, 1976. 113 с.
5. Дейк ван Т. Вопросы прагматики текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. Лингвистика текста. М., 1978. С. 34-52.
6. Дружинина В. В., Келлер К. Модальность в языке и речи (на материале немецкого языка): учеб. пособие для студентов ин-тов и фак. иностр. яз. М.: Высшая школа, 1986. 96 с.
7. Никитин М. В. Курс лингвистики: учеб. пособие для студентов, аспирантов и преп. лингв. дисциплин в школах, лицеях, колледжах и вузах. СПб.: Научный центр проблем диалога, 1996. 760 с.
8. Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений). 2-е изд. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 288 с.
9. Почепцов О. Г. Личность как субъект языкового общения // Личностные аспекты языкового общения: межвуз. сб. науч. тр. Калинин: КГУ, 1989. С. 12-18.
10. ШендельсЕ. И. Практическая грамматика немецкого языка. М.: Высшая школа, 1988. 416 с.
