CC BY
46
УДК 8142:81-116.3
DOI 10.24147/2413-6182.2019.6(4).891-904
ISSN 2413-6182 eISSN 2658-4867
ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ ОПИСАНИЕ ТЕКСТА КАК ЕДИНИЦЫ ДИСКУРСА*
Ю.В. Дорофеев
Крымский республиканский институт постдипломного педагогического образования (Симферополь, Россия)
Аннотация: Статья посвящена проблеме функционирования, описания, восприятия и интерпретации текста как единицы дискурса. Обращение к данной проблеме в указанном аспекте продиктовано логикой развития современной науки о языке, в рамках которой текст рассматривается как основной объект исследования и источник языкового материала, а также как единственная реальность, которая непосредственно доступна наблюдателю. Теоретическую основу составляют работы в области лингвистического анализа и интерпретации текста, речевого воздействия, лингвистики дискурса, а также работы по функциональной лингвистике. Материалом для исследования послужили поэтические тексты, сгруппированные вокруг единого предмета изображения, что обеспечивает их смысловую взаимосвязь и позволяет рассматривать их как фрагменты отдельного дискурса. В соответствии с этим в статье представлена функциональная интерпретация художественных текстов, которая проводится как с учетом конститутивных моментов их содержания (противоречие, стержневой элемент и др.), так и с учетом сферы их функционирования и способности выступать одновременно в качестве текста-стимула и текста-реакции, то есть отражать не только ход развития индивидуально-авторской мысли, но и особенности восприятия некоторого объекта, явления, факта социумом, а также закономерности формирования нового представления о предмете изображения. Эмпирический материал организован таким образом, чтобы продемонстрировать процесс воздействия отдельного текста на реципиента в результате установления соотнесенности не только языковых единиц внутри отдельного произведения, но и между текстами различных авторов. Это позволяет рассматривать совокупность текстов как единую систему, связь между компонентами которой определяется функционально-прагматической направленностью речевой деятельности.
Ключевые слова: текст, дискурс, восприятие текста, реакция на текст, интерпретация.
Для цитирования:
Дорофеев Ю.В. Функциональное описание текста как единицы дискурса // Коммуникативные исследования. 2019. Т. 6. № 4. С. 891-904. DOI: 10.24147/2413-6182.2019.6(4).891-904.
* Подготовлено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 18-012-00271.
© Ю.В. Дорофеев, 2019
Сведения об авторе:
Дорофеев Юрий Владимирович, доктор филологических наук, заведующий кафедрой филологии, проректор по научной работе
Контактная информация:
Почтовый адрес: 295000, Республика Крым, Симферополь, ул. Ленина, 15
E-mail: [email protected]
Дата поступления статьи: 24.05.2019 Дата рецензирования: 29.05.2019 Дата принятия в печать: 10.11.2019
Введение
Проблема описания текста, его, восприятия, понимания, анализа и интерпретации с точки зрения современной лингвистики не может быть решена без обращения к его онтологическим свойствам, то есть без определения сущностных характеристик. Продуцирование и понимание текстов есть одна из фундаментальных особенностей человеческого бытия, поэтому гносеологические и методологические установки при изучении текста с необходимостью должны исходить из тех свойств, которые определяют закономерности функционирования текстов в социальной среде [Пранцова 2015; Рудяков 2013]. С этой точки зрения текст предстает не как отдельно взятая система, а как составляющая часть речевой деятельности людей, то есть дискурса, который представляет собой «вербализованную речемыслительную деятельность, включающую в себя не только собственно лингвистические, но и экстралингвистические компоненты» [Красных 1998: 180]. В связи с этим становится актуальным исследование и описание текста как единицы дискурса, что прежде всего отражается в изменении эвристических установок при анализе и интерпретации текста. Несомненно, исследование в таком аспекте требует уточнить, какие свойства текста определяются спецификой его функционирования в рамках дискурса.
Мы исходим из того, что при анализе текста как единицы дискурса необходимо учитывать соотношение ключевых понятий, которые используются для характеристики объектов в обозначенном аспекте [Dijk 1981]. Следует различать речь, дискурс, текст и коммуникацию как понятия разных уровней. При этом речь рассматривается как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах] [Рудяков 2012]. Дискурс представляет собой компонент коммуникации, которая охватывает также и ситуацию, в рамках которой протекает социальное взаимодействие [Языкознание 1998]. То есть дискурс, включающий в себя лингвистические и экстралингвистические компоненты, проявляется в коммуника-
ции и в ней функционирует, коммуникация без дискурса невозможна. Однако исследователь в качестве исходного материала получает не речевую деятельность, а именно текст (тексты] [Красных 1998: 191], в котором в полной мере реализуются собственно дискурсивные характеристики (прагматические, социокультурные, психологические и др.], вследствие чего описание объекта нередко базируется на его относительной автономности. В связи с этим для современного языкознания особую актуальность приобретает исследование текста в событийном аспекте, то есть как единицы речевой деятельности человека, направленной на достижение определенных целей.
Поэтому объектом изучения в нашей работе является текст, взятый в аспекте его дискурсивной направленности. В связи с этим мы ставим в нашей работе следующую цель: определить особенности продуцирования и восприятия текста как единицы дискурса. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:
- определить собственно онтологические (сущностные] свойства, которые характеризуют текст как единицу дискурса;
- установить, какие особенности организации текста отражают специфику его функционирования в рамках дискурса;
- на примере художественных текстов продемонстрировать особенности восприятия и интерпретации текста как единицы дискурса.
Описание материала и методов исследования
В качестве эмпирического материала в нашем исследовании использованы две группы поэтических текстов, каждая из которых относится к отдельному дискурсу. В качестве объединяющего компонента в таких случаях может выступать как тематическое, так и идейное единство. В нашем исследовании рассматриваются стихотворения З. Гиппиус и О. Мандельштама, которые реализуют дискурс, связанный с отражением на определенных, следующих друг за другом, исторических этапах сигнификата, который выражается рядом чередующихся номинативных единиц: Петербург, Петроград, Ленинград и стихотворения М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева, Н.А. Заболоцкого, являющиеся единицами дискурса, который объединяет меняющееся с течением времени представление о природе и ее взаимосвязи с человеком. В обоих случаях, опираясь на современные методики интерпретации текста, мы получаем возможность выявить, с одной стороны, индивидуально-авторские интерпретации одного и того же предмета изображения, его сущностных характеристик, а с другой - мы можем проследить, как тексты, формирующие дискурс, выступают в своеобразной оппозиции друг к другу, возникая как реакция на предшествующую традицию изображения некоторого объекта и общераспространенное представление о действительности. Такой подход отвечает антропоцентрическому характеру современных лингвистических исследований:
языковой материал рассматривается не столько с точки зрения его взаимодействия с языковой системой, сколько с позиции человека, использующего язык в своих целях [Рудяков 2012; Пранцова 2015; Чернявская 2013 и др.].
Исследование текста в таком аспекте представляется одной из важнейших задач языкознания, поскольку речевая деятельность человека находит свое воплощение в конкретных текстах, посредством которых люди взаимодействуют друг с другом [Рудяков 2013]. Каковы же сущностные свойства текста, которые определяют его функционирование как инструмента взаимодействия в рамках конкретного дискурса?
По нашему мнению, таких сущностных свойств два. Они были обозначены еще М.М. Бахтиным. Прежде всего «каждое высказывание нужно рассматривать как ответ на предшествующие высказывания данной сферы <...>: оно их опровергает, подтверждает, дополняет, опирается на них, предполагает их известными» [Бахтин 2000: 287]. Следовательно, текст продуцируется под влиянием другого текста, и дискурс, таким образом, представляет собой разветвленную систему текстов, каждый из которых является реакцией на предшествующие ему и сам при этом выступает как стимул для продуцирования последующих текстов [Cook 1994]. Эта особенность продуктов речевой деятельности предполагает, что «всякое понимание живой речи, живого высказывания носит активно-ответный характер (хотя степень этой активности бывает весьма различной]; всякое понимание чревато ответом и в той или иной форме обязательно его порождает: слушающий становится говорящим» [Бахтин 2000: 260]. Таким образом, на первый план здесь выступает способность текста быть «раздражителем», порождающим ответную «цепную реакцию», которая, в принципе, может перерасти в значительный по объему дискурс. А сам текст в системе автор - слушатель / читатель выступает как орудие взаимовоздействия, которое является неизбежным даже в том случае, если текст не вызвал непосредственной реакции. Более того, неизменность тезауруса или поведения реципиента после ознакомления с текстом также следует рассматривать как одну из возможных реакций.
Следовательно, описание текста как единицы дискурса предполагает его функциональную характеристику, то есть определение того, какую функцию текст выполняет и как его структура и содержание связаны с его назначением. Именно этим определяется выбор теоретических оснований для характеристики текста не как конечного, застывшего артефакта, а как необходимого звена речевой деятельности, обусловливающего связь между людьми не только в синхронном, но и в диахронном планах [Тюпа 2009; Cook 1994].
Для современного языкознания разграничение функций текста не является ключевой задачей, так как априори предполагается, что эта функция коммуникативная. Однако теория дискурса и ряд работ зарубежных
исследователей убеждают нас, что такой подход не раскрывает онтологическую природу нашего объекта [Макаров 2003; Brown 1983; Nunan 1993 и др.]. Поэтому в лингвистических исследованиях следует различать коммуникацию как процесс и воздействие (или потенциальную возможность воздействия] как цель коммуникации.
В самом общем виде под коммуникацией подразумевается общение (обмен мыслями, сведениями, идеями] людей при помощи языка [Иссерс 2009; Селиванова 2002], вследствие чего общение выражает отношение людей к действительности, к фактам, явлениям и т. п. посредством передачи некоторой информации в процессе речевого взаимодействия. Результатом такого взаимодействия могут стать побуждение к действию в определенном направлении, запрет на выполнение некоторых действий, изменения в картине мира реципиента и т. п. Как можно убедиться, инвариантом для всех трех функций является воздействие на человека (его поведение и мышление] с какой-либо конкретной целью, хотя, несомненно, само по себе создание текста не означает, что его функционирование в рамках дискурса всегда позволяет достичь поставленных целей.
В этом отношении показательны исследования в области рекламного дискурса, в рамках которого на основании способа речевого воздействия на реципиента можно выделить различные типы текстов: информирующий, убеждающий, внушающий [Иссерс 2009]. При этом нет сомнений, что основной целью рекламного дискурса является воздействие на адресата, поэтому разграничение разных типов текстов - в определенной мере условность, поскольку в сфере реального функционирования рекламного дискурса все тексты реализуют единую функцию воздействия. Эта же идея содержится в большинстве когнитивных исследований, в рамках которых дискурс рассматривается как социальная сила, как способ навязывания / формирования взглядов и представлений. Эти идеи в зарубежной лингвистике получили распространение еще в 80-е годы [Bjorklund 1979]. Определенный толчок в этом направлении исследования получили в связи с тем, что язык и связанные с ним категории и понятия стали рассматриваться и анализироваться в аспекте реализации через них социальной власти [Fairclough 1989]. Благодаря этому в современных работах, посвященных функционированию разного типа текстов и дискурсов, укрепилась мысль о том, что любое использование языка в рамках социума, включая обыденные разговоры, характеризуется прагматическими установками, которые подразумевают разную степень влияния / воздействия на восприятие и структурирование мира реципиентом. А поскольку, как отмечалось выше, тексты не существуют в изоляции, дискурс представляет собой сменяющие друг друга высказывания, целью которых является взаимовлияние, взаимовоздействие речевых субъектов.
Таким образом, коммуникация - это процесс общения, при котором один человек передает другому свое отношение к действительности пу-
тем отбора соответствующих языковых средств, организованных в единый текст [Дейк 1989]. Сам текст появляется в процессе говорения, который представляет собой использование языка с целью порождения текстов [Рудяков 2013]. Говорение имеет ту же структуру, что и любая другая человеческая деятельность: потребности, мотивы, цель, средства достижения цели и т. д. и направлено на преобразование действительности. Только в качестве действительности выступает картина мира реципиента. А в качестве средства достижения цели используется текст, который представляет собой своеобразное орудие преобразования этой «действительности».
Учет отмеченных онтологических характеристик текста как единицы дискурса обусловливает попытки лингвистов выстроить новую теорию текста, отвечающую динамической модели дискурса. Так, в рамках обозначенной теории создано учебное пособие «Теория текста», подготовленное несколькими авторами [Теория 2010]. В нем излагается концепция теории текста с коммуникативных позиций. Соавторы рассматривают текст как центральный объект коммуникации, как знак, который находится в определенных отношениях к участникам коммуникации, к миру действительности и к миру текстов, которые выступают как некоторая система. Необходимо отметить, что стремление показать особенности функционирования текста закономерно приводит авторов к ориентации на интерпретативную деятельность слушателя / читателя (читающего]. Вследствие этого изложение теории текста направлено на постижение его «жизни», что сближает данную концепцию с дискурсивным направлением в языкознании. Сходной позиции придерживается В.Е. Чернявская в своей работе «Лингвистика текста. Лингвистика дискурса» [Чернявская 2013], рассматривая лингвистику текста в контексте новой исследовательской парадигмы. Благодаря этому объект исследования оказывается включенным не только в коммуникацию (погружение «в жизнь»], но и рассматривается в рамках интертекстуальности, которая определяется как существенная характеристика дискурса в целом. Таким образом, текст определяется посредством понятий «дискурсивность» и «интер-дискурсивность», которые определяют взаимосвязи и взаимообусловленность всех категорий текста. Как следствие, автор видит своей задачей не разработку модели восприятия и понимания текста, а описание механизмов внутренне обусловленной процессуальности текста, существующего как часть дискурса.
Соглашаясь с авторами указанных работ в плане необходимости учета дискурсивных характеристик текста при его восприятии и интерпретации, отметим, что наше исследование основывается на инструментальной теории текста, которая исходит из того, что функция предмета кау-зирует его природу: как назначение топора определяет его устройство в качестве системы из двух компонентов (лезвия и рукояти], так и назна-
чение текста (воздействие на реципиента] определяет его строение [Рудяков 1993; Рудяков 2013; Забашта 2019]. В собственно языковом плане наше исследование сосредоточено на выявлении семантического признака, который актуализуется в понятийном содержании единиц, составляющих соотнесенные в рамках дискурса тексты, и который обусловливает появление нового, изменяющегося от текста к тексту, образного смысла в пределах отдельного произведения. Соответственно, текст как единица дискурса в нашем понимании представляет собой систему, возникновение которой обусловлено: 1] его функцией; 2] наличием предыдущего высказывания, ответом на который служит данный текст; 3] возможность появления (или наличие] последующего высказывания, отправной точкой для возникновения которого послужил (прямо или косвенно] анализируемый текст. В соответствии с этим материалом в нашем исследовании служат тексты, которые функционируют в едином дискурсе.
Представление результатов
Рассмотрим три стихотворения: «Петербург» и «Петроград» З. Гиппиус и «Ленинград» О. Мандельштама. Эти тексты объединяет общая тема (изображение авторами своего восприятия города], однако они существенно отличаются по содержанию. Разницу между ними подчеркивают уже названия, которые в целом отражают изменения в характеристиках объекта изображения, выделенные поэтами [Рудяков 1993].
Первое стихотворение З. Гиппиус выдержано в русле традиции, идущей еще от «Медного всадника» А.С. Пушкина (таким образом стихотворение оказывается включенным в дискурс, который имеет очень длительную историю]. Петербург изображен в этом стихотворении как «город, построенный на костях». Поэтесса характеризует его следующим образом: «твой облик жесток», «твое дыханье - смерть», «горит на темном теле Неугасимая печать», «Проклятый город, Божий враг». Таким образом, главным в стихотворении является отношение к внутренней сущности Петербурга, восприятие его как города, таящего угрозу для человека.
Второе стихотворение, «Петроград», предлагает иное понимание значения этого же города для людей. Это также проявляется в характеристике города: «детище Петрово», «совершенное деянье рук», «Петроград», «прекрасно-страшный Петербург». Перед нами как будто совершенно иной город нежели в первом стихотворении. Но теперь Петербург-Петроград не противостоит людям в целом, он раздвоен и противопоставлен самому себе. Это противостояние отражает конфликт между людьми, одни из которых предали (по мнению автора] свое прошлое, а другие остались верны своим идеалам. Соответственно один и тот же город по-разному представлен в сознании этих людей.
Наконец, стихотворение О. Мандельштама отражает еще одно представление о том же городе. Ленинград здесь изображен зловещим городом:
«рыбий жир ленинградских ночных фонарей», «к зловещему дегтю подмешан желток», «я на лестнице черной живу», «всю ночь <...> жду гостей дорогих, Шевеля кандалами цепочек дверных». Это восприятие города противопоставлено иному представлению, которое связано с понятием «мой город» (Петербург): «мой город, знакомый до слез, До прожилок», «Петербург», «у тебя телефонов моих номера», «у тебя есть еще адреса». Однако негативное восприятие города связано не с тем, как он возник, а с тем, что сейчас он является советским городом, где нет места прошлому поэта. И в таком качестве город утрачивает те характеристики, которые делали его Петербургом, и предстает перед читателем как Ленинград.
Расхождения в содержании всех трех стихотворений проступают достаточно отчетливо. Это обусловлено, прежде всего, тем, что перед нами возникают три описания одного и того же города, но в разные исторические периоды. Однако же следует отметить, что средства изображения города в этих стихотворениях сходны. В первую очередь это названия самого города, которые здесь не только связаны с историей, но и отражают восприятие мира поэтами. Кроме того, во всех трех стихотворениях идея выражается через характеристику города, через его описание. Судьба города отражает изменения в жизни тех, кто его населяет.
Основываясь на сопоставительном анализе этих стихотворений, мы можем обоснованно говорить о том, что тексты, представляющие единый дискурс, на каждом конкретном этапе отражают разные представления о едином объекте изображения, при этом каждое последующее произведение исходит из того опыта, который был представлен в других отрезках дискурса.
Выше отмечалось, что сущностной характеристикой текста как единицы дискурса является то, что автор всегда исходит из того, какой будет реакция воспринимающего субъекта и создает текст «под большим или меньшим влиянием адресата и его предвосхищаемого ответа» [Бахтин 2000: 298] (под ответом в данном случае подразумевается предполагаемая реакция]. Следовательно, описание и анализ отдельно взятого текста в дискурсивном аспекте предполагает, во-первых, реконструкцию (поиск] текста, ответом на который является воспринимаемое и интерпретируемое произведение, и, во-вторых, реконструкцию реакции читателя / слушателя, в расчете на которого создается текст (в данном случае мы ориентируемся на восприятие текста, которое предполагал как конечный итог автор]. Фактически это означает, что автор с необходимостью учитывает наличие у своего адресата некоторого типичного опыта, определенных жизненных впечатлений, характерных для читателя определенной эпохи и т. д., в том числе объективированных в других текстах [Мангуэль 2008]. Таким образом, продуцирование отдельного текста во многом связано с ориентацией автора на некоего «идеального читателя», что проявляется в организации текста.
Рассмотрим с этой точки зрения три стихотворения: «Когда волнуется желтеющая нива...» М.Ю. Лермонтова, «Не то, что мните вы, природа» Ф.И. Тютчева, «Я не ищу гармонии в природе» Н.А. Заболоцкого. Тематическое сходство (общий предмет изображения стихотворений - отношения человека и природы, понимание сущности природы] таких текстов нередко подталкивает читателя к истолкованию их содержания как разных вариантов одного и того же представления о том, что природа является одушевленным объектом, который способствует умиротворению человека и т. п. Однако такое понимание является, по сути, «автоматическим», поскольку оно основывается не на прочтении конкретных текстов, а на некоторых традиционных, сложившихся в социуме под влиянием различных факторов представлениях о сущности природы.
В стихотворении М.Ю. Лермонтова природа предстает как проявление Бога на земле, поэтому умение чувствовать окружающий мир, видеть его красоту и уникальность дает человеку возможность выйти за пределы своего бытия, увидеть подлинную сущность окружающей действительности, ощутить себя частью природы: «тогда смиряется души моей тревога <...> и счастье я могу постигнуть на земле». Несколько иначе характеризует сущность природы Ф.И. Тютчев: «в ней есть душа, в ней есть язык». В восприятии поэта человек не понимает, что природа является самостоятельным существом, у которого есть свои чувства и которое живет своей жизнью. Вследствие этого природа и человек оказываются разделены непроходимой границей: человек не видит, не слышит, не понимает окружающий его мир. Наконец, в стихотворении Н.А. Заболоцкого природа предстает как хаотичная сила, которая функционирует вне каких-либо законов, в ней нет «разумной соразмерности начал», «правильных созвучий» и т. п. Поэтому созидательное начало природы может проявиться только под влиянием человека, который ее «приручит» и заставит работать на благо окружающих.
Все три текста функционируют в рамках единого дискурса и представляют, по сути, совершенно разные этапы истории социума, которые характеризовались различным отношением к природе. И хотя объект изображения остается одним и тем же, читатель при сопоставлении данных стихотворений может проследить изменения в восприятии этого объекта, которые происходили с течением времени. Авторы как бы «спорят» друг с другом через несколько десятилетий, представляя на суд читателей свое понимание сущности природы, ее роли в жизни человека, и поэтому стихотворения выступают как своеобразные ответы предшествующей (ставшей традиционной и общепризнанной] интерпретации взаимоотношений человека и природы: от полного слияния с природой до ее полного покорения, которое будет служить во благо человеку.
Главный прием формирования читательского восприятия заключается здесь в соотнесенности языковых единиц, составляющих поэтиче-
ские тексты разных авторов: это описание природных явлений и характеристика их восприятия человеком, что приводит к трансформации семантики этих единиц и возникновению ряда образов, сложившихся в рамках определенного дискурса на протяжении некоторого исторического периода [Мангуэль 2008; Тюпа 2009]. Сопоставительный анализ приведенных текстов позволяет вскрыть механизм воздействия текста на картину мира реципиента, проследить, каким образом происходит преодоление читательского опыта и установить дискурсивные связи между текстами, которые позволяют автору вызвать прогнозируемую реакцию.
Мы, разумеется, не можем со всей полнотой выявить и описать круг читателей, которым адресованы произведения указанных поэтов, однако можно с большой уверенностью констатировать, что каждый из авторов предполагал знакомство с определенной поэтической традицией, в рамках которой были описаны отношения между человеком и природой. Кроме того, можно отметить, что характерное для первой трети ХХ века восприятие природы как стихии, которую нужно обуздать для достижения своих целей, сегодня сменилось на «экологическую» интерпретацию, что может порождать совершенно новый тип реакции на проанализированные тексты и, несомненно, отражается в современных произведениях, продолжающих развитие соответствующего дискурса.
Заключение
Мы рассмотрели функционирование ряда текстов в рамках отдельных дискурсов, в основе которых лежит предмет изображения. Исследование позволяет сделать следующие выводы.
Каждый текст представляет собой индивидуальное отражение действительности. Главной функциональной характеристикой текста является его направленность на преобразование некоторого участка картины мира воспринимающего субъекта, приведение его в соответствие с представлениями автора, хотя прогнозируемая реакция реципиента наступает далеко не всегда. Соответственно, текст выступает, прежде всего, как инструмент познания и интерпретации окружающей действительности, а его интерпретация должна учитывать процессы восприятия и продуцирования произведения, которые можно охарактеризовать как борьбу между двумя мировоззрениями и последовательную смену разных представлений об объекте изображения.
В соответствии с этим анализ и интерпретация отдельно взятого текста в дискурсивном аспекте предполагает: во-первых, поиск текста-стимула (это может быть текст в самом широком смысле] и реконструкцию в известных пределах того опыта, ответом на который является анализируемое произведение; во-вторых, прогнозирование реакции субъекта восприятия, в расчете на которого продуцируется текст (эту реакцию особенно важно учитывать при анализе художественного текста, одна из
особенностей которого заключается в том, что при его восприятии возникают дополнительные эффекты, которые связаны с ситуацией восприятия, особенностями сознания реципиента и т. п., вследствие чего наблюдается выход за рамки заданного дискурса]; в-третьих, рассмотрение текста не как отдельной изолированной единицы, а как компонента целостной системы (дискурса] позволяет не только провести сопоставительный анализ текстов и более четко проследить ход развития авторской мысли, но и установить общие закономерности речевой деятельности, определить те связи, которые обеспечивают успешность речевого взаимовоздействия членов социума.
Список литературы
Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Автор и герой: к философским основам
гуманитарных наук. СПб.: Азбука, 2000. С. 249-298. Дейк Т.А. Язык. Понимание. Коммуникация: сборник работ: пер. с англ. / под ред.
В.И. Герасимова. М.: Прогресс, 1989. 312 с. Забашта Р.В. «Ускорение сознания»: основы функционально-семантического описания поэтического текста. Симферополь: КРИППО: RICOH, 2019. 116 с. Иссерс О.С. Речевое воздействие: учеб. пособие для студентов, обучающихся по
специальности «Связи с общественностью». М.: Флинта: Наука, 2009. 223 с. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек.
Сознание. Коммуникация). М.: Диалог-МГУ, 1998. 352 с. МакаровМ.Л. Основы теории дискурса. М.: «Гнозис», 2003. 280 с. Мангуэль А. История чтения: пер. с англ. Екатеринбург: У-Фактория, 2008. 384 с. Пранцова Г.В., Романичева Е.С. Современные стратегии чтения: теория и практика. Смысловое чтение и работа с текстом. М.: Форум, 2015. 368 с. Рудяков Н.А. Поэтика, стилистика художественного произведения. Симферополь: Таврия, 1993. 146 с.
Рудяков А.Н. Топоры и тексты. Лингвистическая инструментология: учеб. пособие. М.: Флинта: Наука, 2013. 309 с. Рудяков А.Н. Язык, или Почему люди говорят: опыт функционального определения естественного языка. 2-е изд., испр. и доп. М.: Флинта, 2012. 159 с. Селиванова Е.А. Основы лингвистической теории текста и коммуникации. Киев:
Фитосоциоцентр, 2002. 335 с. Теория текста: учеб. пособие / Ю.Н. Земская, И.Ю. Качесова, Л.М. Комиссарова,
Н.В. Панченко. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Флинта: Наука, 2010. 224 с. Тюпа В.И. Анализ художественного текста: учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений. 3-е изд., стер. М.: Издательский центр «Академия», 2009. 336 с.
Чернявская В.Е. Лингвистика текста. Лингвистика дискурса: учеб. пособие. М.:
Флинта: Наука, 2013. 208 с. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / под ред. В.Н. Ярцевой. 2-е изд.
М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. 685 с. Cook G. Discourse and Literature. Oxford: Oxford Univ. Press, 1994. 324 р. Bjorklund B. Cognitive Strategies in a Text // Journal of Literary Semantics, 1979. № 8 (2). P. 84-99.
Brown G., Yule G. Discourse analysis. Cambridge: Cambridge University press, 1983. 304 p.
Dijk T.A. Episodes as units of discourse analysis // Deborah Tannen (Ed.), Analyzing Discourse: Text and Talk. Georgetown: Georgetown University Press, 1981. P. 177-195.
Fairclough N. Language and power. London: Longman, 1989. 226 p. Nunan D. Introducing Discourse Analysis. London: Penguin, 1993. 175 p.
References
Bahtin, M.M. (2000), Problema rechevykh zhanrov [The problem of speech genres] // Avtor i geroi: k filosofskim osnovam gumanitarnykh nauk [Author and hero: to the philosophical foundations of the humanities]. SPb.: Azbuka, pp. 249-298. Bjorklund, B. (1979), Cognitive Strategies in a Text // Journal of Literary Semantics, № 8 (2), pp. 84-99.
Brown, G., Yule, G. (1983), Discourse analysis. Cambridge: Cambridge University press, 304 p.
Chernyavskaya, V.E. (2013), Lingvistika teksta. Lingvistika diskursa [Text linguistics.
Discourse Linguistics]: ucheb. posobie. M.: Flinta: Nauka, 208 s. Cook, G. (1994), Discourse and Literature. Oxford: Oxford Univ. Press, 324 p. Dijk, T.A. van (1981), Episodes as units of discourse analysis // Deborah Tannen (Ed.), Analyzing Discourse: Text and Talk. Georgetown: Georgetown University Press, pp. 177-195.
Dejk, T.A. van (1989), Yazyk. Ponimanie. Kommunikaciya [Language. Understanding. Communication], translated from eng, contributors: V.V.Petrova, ed. by V.I. Ge-rasimova, intro. by Y.N. Karaulova and V.V. Petrova. M.: Progress, 312 p. Fairclough, N. (1989), Language and power. London: Longman, 226 p. Issers, O.S. (2009), Rechevoe vozdejstvie [Speech influence], textbook for students
majoring in PR, O.S. Issers. M.: Flinta: Nauka, 223 p. Krasnyh, V.V. (1998), Virtual'naya real'nost' ili real'naya virtual'nost'? (Chelovek. Soznanie. Kommunikaciya) [Virtual reality or real virtuality? (Man. Conscious. Communication)]. M.: Dialog-MGU, 352 p. Makarov, M.L. (2003), Osnovy teorii diskursa [Fundamentals of the theory of discourse]. M.: «Gnozis», 280 p.
Manguel', A. (2008), Istoriya chteniya [History of reading], translated from eng., Yekaterinburg: U-Faktoriya, 384 p. Nunan, D. (1993), Introducing Discourse Analysis. London: Penguin, 175 p. Prancova, G.V., Romanicheva, E.S. (2015), Sovremennye strategii chteniya. Teoriya i praktika. Smyslovoe chtenie i rabota s tekstom [Modern reading strategies. Theory and practice. Semantic reading and working with text]. Moscow: Forum, 368 p. Rudyakov, N.A. (1993), Poetika, stilistika hudozhestvennogo proizvedeniya [Poetics,
the style of work of fiction]. Simferopol': Tavriya, 146 p. Rudyakov, A.N. (2012), Yazyk, ili Pochemu lyudi govoryat (opyt funkcional'nogo opre-deleniya estestvennogo yazyka) [Language, or Why people say (experience of functional definition of natural language)]. 2 edition, ispr. i dop. M.: Flinta, 159 p. Rudyakov, A.N. (2013), Topory i teksty. Lingvisticheskaya instrumentologiya [Axes and texts. Linguistic Instrumentology], textbook. M.: Flinta: Nauka, 309 p.
Selivanova, E.A. (2004), Osnovy lingvisticheskoj teorii teksta i kommunikatsii [Basics of linguistic theory of text and communication]. Kiev: Brama, 335 p.
(2010), Teoriya teksta [Theory of the text], textbook / Yu.N. Zemskaya, I.Yu. Kache-sova, L.M. Komissarova, N.V. Panchenko, A.A. CHuvakin; ed. by A.A. Chu-vakina. 2 edition, pererab. i dop. M.: Flinta: Nauka, 224 p.
Tyupa, V.I. (2009), Analiz hudozhestvennogo teksta [Analysis of literary text]: textbook for philology students, 3 edition, M.: Izdatel'skij centr «Akademiya», 336 s.
(2000), Yazykoznanie. Bol'shoj enciklopedicheskij slovar' [Linguistics. Big Encyclopedic Dictionary] / ed. in chief V.N. Yarceva, 2 edition, V.N. YArceva. 2-e izd. M.: Bol'shaya Rossijskaya enciklopediya, 1998. 685 s.
Zabashta, R.V. (2019), «Uskorenie soznaniya»: osnovy funkcional'no-semanticheskogo opisaniya poetichesokgo teksta [«Acceleration of consciousness»: the basics of the functional-semantic description of poetic text]. Simferopol': KRIPPO: RICOH, 116 p.
FUNCTIONAL DESCRIPTION OF THE TEXT AS UNITS OF DISCOURSE
Y.V. Dorofeev
Crimean Republican Institute of In-Service Teachers Training (Simferopol, Russia)
Abstract: The article focuses on the problem of functioning, description, perception and interpretation of the text as a discourse unit. Addressing the problem in this aspect is caused by the logic of development of modern language science, within which the text is considered as the main object of study and source of language material, as well as the only reality that is directly accessible to the observer. The theoretical basis is presented by the works in the field of linguistic analysis and interpretation of the text, speech influence, and discourse linguistics, as well as works on functional linguistics. Being built upon the results obtained earlier, the article offers an interpretation of literary texts based on the functional methodology that takes into account the interrelationship of texts within a certain discourse and their pragmatic orientation. The analysis and interpretation of texts is carried out taking into account both the constitutive elements of their content (contradiction, a pivotal element, etc.) and the scope of their functioning, and the ability to act simultaneously as a text-stimulus and a text-reaction, i.e. to reflect not only the course of development of the individual author's thought, but also features of society's perception of some object, phenomenon, and fact, as well as formation patterns of new understanding of the subject of an image. The empirical material is organized in such a way as to demonstrate the process of the impact of a certain text on a recipient as a result of establishing the correlation not only of linguistic units within a certain work, but also between texts of various authors. This allows us to consider the whole scope of texts as a single system, the relationship between the components of which is determined by the functional and pragmatic orientation of speech activity.
Key words: text, discourse, perception of text, reaction to text, interpretation.
For citation:
Dorofeev, Y.V. (2019), Functional description of the text as units of discourse. Communication Studies (Russia), Vol. 6, no. 4, pp. 891-904. DOI: 10.24147/2413-6182.2019.6(4).891-904. (in Russian)
About the author:
Dorofeev, Yuri Vladimirovich, Prof., Vice-Rector for Research, Head of the Department of Philology
Corresponding author:
Postal address: 15, Lenin str., Simferopol, Republic of Crimea, 295000, Russia
E-mail: [email protected]
Acknowledgements:
Prepared with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research, Project No. 17-04-00187
Received: May 24, 2019 Revised: May 29, 2019 Accepted: November 10, 2019
