CC BY
161
высказанные вслух. Завершается фрагмент тоже «монтажным письмом», на что указывают слова «где-то там», «по другую сторону».
Таким образом, повествование рассказа «Век живи - век люби» носит субъективированный характер, доминирующей при этом является несобственно-прямая речь, которая выполняет в произведении целый ряд функций и с помощью которой В. Распутин добивается максимального психологизма изображения событий, раскрытия характера главного героя - Сани.
Литература
1. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. - М.: Алконост, 1994. - 172 с.
2. Горшков А.И. Русская стилистика. - М.: Астрель, АСТ, 2001. - 367 с.
3. Одинцов В.В. Стилистика текста. - М.: УРСС, 2004. - 262 с.
Судоплатова Галина Алексеевна, кандидат педагогических наук, доцент кафедры русского языка Бурятского государственного университета, е-mail [email protected], т. 8-914- 831-09-08
Sudoplatova Galina Alexeevna, candidate of pedagogical sciences, associate professor, department of the Russian language, Buryat State University, е-mail [email protected], tel. 8-914- 831-09-08
Шагдарова Дарима Лубсандоржиевна, доктор филологических наук, доцент кафедры филологии и методики преподавания языков Педагогического института Бурятского государственного университета, е-mail [email protected] , т. 22-42-80
Shagdarova Darima Lubsandorzhievna, doctor of philological sciences, associate professor, department of philology and methodology of teaching languages, Pedagogical Institute, Buryat State University, Ulan-Ude, e-mail: [email protected], т. 89503895254.
УДК 417.32
© В.М. Хамаганова
ФУНКЦИИ ТЕКСТА ТИПА «ОПИСАНИЕ» В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ПРОИЗВЕДЕНИИ
В статье рассматриваются прагматические свойства текста типа «описание»: выполняемые им в условиях художественного изложения функции идентифицирующие, реферативные, аксиологические.
Идентифицирующая функция текста типа «описание» позволяет языковыми средствами выразить физические, перцептивно воспринимаемые признаки объекта действительности. Функция референции свойственна двум экстенсиональным разновидностям описания: описание-интерьер и описание-пейзаж являются дейктическим средством, поскольку определяют место, момент времени события. Интенсиональная часть содержания описательного текста выражает не только информацию о внешних свойствах объекта действительности, но и оценки, мнения говорящего о нем.
Ключевые слова: текст типа «описание», экстенсионал, идентифицирующая функция, функция референции, интенсионал, аксиологическая функция.
V.M. Khamaganova THE FUNCTIONS OF THE TEXT TYPE «DESCRIPTION» IN FICTION
This article considers pragmatic characteristics of the text text type «description»: its functions of identification, reference, axiology performed in the context of literary narration.
The identifying function of the text type «description» allows to express by linguistic means the physically perceived characteristics of the real world object. The reference function belongs to two extensional types of description: description of interior and description of landscape are deictic means because they determine place and time of an event. The intensional part of descriptive text’s content expresses not only external properties of the real world object, but also its assessment and view of the speaker.
Keywords: text type «description», extensional, identifying function, reference function, intensional, axi-ological function.
Дифференциация текстов типа «описание» по их содержанию основывается на экстенсиональном значении и связана с определенным прагматическим воплощением их в перспективе художественного произведения. Содержательными разновидностями текстов, в основе которых лежит синхронноло-гема, являются тексты констатации, а именно: описание-пейзаж, описание-интерьер, описание-портрет и описание предмета.
Типология функционально-смысловых типов речи, разновидностью которых является текст типа «описание», строится на утверждении синхронности существования признаков описываемого объекта действительности и диахронности в повествовании [1]. В тексте художественного целого описание выполняет функцию эгоцентрического средства: средства идентификации и референции.
Поскольку вербальный текст художественного произведения всегда имеет первооснову в виде вымышленного мира, то референтами этого мира всегда будут вымышленные объекты и ситуации. В этом проявляется специфика референции как ассоциации языковых высказываний художественного произведения с внеязыковыми реалиями в отличие от канонической речевой ситуации. Вымышлен-ность репродуцируемого мира художественного произведения создает значимость средств его выражения. Одна из особенностей нарратива заключается в том, что вербальные средства должны восполнить информацию, которая в канонической речевой ситуации приобретается воспринимающим коммуникантом посредством органов чувств, перцептивно.
В связи с этим использование описательного текста как иконического знака в тексте художественного произведения представляется необходимым и объективно обусловленным. Текст типа «описание» в роли средства идентификации и референции отражает точку в пространственно-временном континууме художественного произведения, которая является начальной в контексте произведения и позволяет адекватно позиции субъекта речи (говорящего) выстроить художественные образы персонажей, последовательность событий, канву оценок и др.
Идентифицирующая функция текста типа «описание» позволяет языковыми средствами выразить, в первую очередь, физические, перцептивно воспринимаемые признаки объекта действительности, на который направлено внимание говорящего. В этом случае, на наш взгляд, используются жанровые экстенсиональные разновидности описания: описание-портрет, описание предмета. Не вызывает сомнения, что посредством именно текста типа «описание» номинируется в более полном объеме (по сравнению со словесной номинацией) внешность человека и внешние признаки предмета.
Содержательная сущность экстенсиональных разновидностей описания-интерьера и описания-пейзажа в большей степени соответствует функции референции в художественном целом, поскольку эти разновидности описания принадлежат сфере пространства. Выдвинутое предположение доказывается большим количеством текстов типа «описание», выбранных из произведений русской классической и современной русской литературы.
На языковое подобие и различие текстов с вымышленным и реальным миром указывает Е.В. Па-дучева: «реальный мир существует... независимо от текста, а вымышленный мир текста порождается текстом» [2, 224]. А поскольку говорящий в нарративе принадлежит вымышленному миру, то способ референции не зависит от времени написания или озвучивания художественного целого. И современные тексты и тексты классической литературы Х1Х в. имеют одни и те же способы речевой идентификации.
Известно, что в номинации уже заключен компонент оценочного значения. Описательный текст, обладающий своей семантической структурой, экстенсиональной и интенсиональной частью содержания, выражает не только информацию о внешних свойствах объекта действительности, но и оценки, мнения говорящего о нем. Например: («Я увидел ногу). Нога была мужская, крупная, в грубом пестром носке, продырявленном синеватым ногтем большого пальца. Она плотно стояла на лесенке у самого моего лица, и ее обладатель, скрытый от меня навесом верхней койки, как раз собирался сделать последнее усилие, чтобы взобраться на свою галерку. (Я успел хорошенько рассмотреть эту ногу,) серый, в черную клеточку носок, фиолетовую ижицу подвязки сбоку на толстой икре. Сквозь трико длинного подштанника неприятно торчали волоски. Вообще нога была препротивная...
Я не знаю, как вам объяснить - эта нога произвела на меня впечатление гнетущее. Пестрая, мягкая гадина.» (В. Набоков. Пассажир.)
Среди интенсиональных компонентов в описательном тексте читатель находит и мнение говорящего о предмете: «нога была препротивная», «производила впечатление гнетущее», «пестрая, мягкая гадина». Более того, именно на этом впечатлении строится сюжет данного рассказа. Рассказчик пред-
полагает, что преступник, разыскиваемый полицией в этом поезде, и есть обладатель этой ноги, и был удивлен, когда это оказалось не так.
В данном тексте присутствуют прямые указания на оценку говорящим объекта, подвергнутого описанию. Однако часто оценка выражена имплицитно. В этом случае можно говорить об «интен-циональном существовании» актанта как средства выражения того или иного свойства объекта действительности: выбор актантов семантического ядра описания зависит от воли говорящего. Именно говорящий, связанный какой-либо целью, замыслом, интенциями, производит отбор актантов и их признаков, позволяющий так или иначе представить объект.
«Эта толстая девчонка с большими и немигающими буркалами. Я до сих пор не отвечу на вопрос: красивые они у нее или нет? Широкие, высокие и вперед - глаза. Цвет - грунтово-серый. Ресницы -на вид - колючие, жесткие и как деготь. Абсолютно не требуется красить. Ощущение грубой накра-шенности есть изначально. И даже возникает мысль: накрасила небрежно, комками и теперь боится сморгнуть, не мигает, а у другого, глядя на нее, начинает пищать слеза от ее будто бы напряжения, которого на самом деле нет!» (Г. Щербакова. Эмиграция по-русски.)
Окончательное впечатление о глазах девочки негативное, хотя перечислены признаки, которые в отдельности можно было бы определить знаком «плюс»: их величина, цвет, обрамление густыми ресницами, однако способ подачи этих признаков не создает приятного впечатления у метанаблюдателя, так как способ подачи признаков негативно-оценочный уже в самом экстенсионале «буркалы». Интенции рассказчика, выраженные в описании, определены отношением к этой девочке, объясненным в тексте дальше: она всегда подавляла рассказчика («я»). Авторитет этой девочки для рассказчика сомнителен, он внушался матерью еще в раннем детстве: «Дружи с этой девочкой. Видишь на ней все чистенькое и сидит как на человеке, а тебя как в ступе толкли.» Эта установка осталась на всю жизнь и всегда противопоставляла двух девочек, а затем и взрослых людей. Описание небеспристрастно: оно ярко оценочно и интродуктивно в семантической структуре всего рассказа.
Функция референции свойственна двум экстенсиональным разновидностям описания - описанию-интерьеру и описанию-пейзажу. Они являются дейктическим средством, поскольку определяют место, момент времени события «через его отношение к речевому акту, его участникам и контексту» [2, 245].
(«Вечером я приехал на автобусе в центр - погулять, подышать.)
Огромная ровная площадь, большие серые шершавые плиты, иногда между ними трава, а в самом конце собор - высочайший, готический» (В. Попов. Не спать, не спать.).
Прямое указание на место, где находится субъект референции - «приехал в центр». Описание конкретизирует понятие «центр» в этом произведении: перечисляются существующие достопримечательности, которые попали в поле зрения воспринимающего «в центре» и, по его мнению, характеризуют «центр». По жанру этот текст нужно отнести к урбанистическим пейзажам.
Пространственное единство фрагментов мира ограничивается «полем зрения» воспринимающего, и в художественном тексте пространственная ориентация предполагает использование этого понятия в модели описательного текста.
«Поле зрения» - это предметный ряд, охватываемый возможностями сенсорных модальностей человека (зрением, слухом, обонянием и др.). Однако сознание может «раздвигать» границы пространственного единства, «расширять» поле зрения воспринимающего. Пространство созерцания может быть адекватно физическим возможностям зрения человека, а может соответствовать полю «внутреннего» зрения, равному знанию воспринимающего. Так, описание пейзажа, находящегося в поле зрения говорящего, может быть продолжено теми свойствами картины, которые не могут физически попадать в его поле зрения, но известны ему как результат наблюдений с другой точки пространства и в другой момент времени. Таким образом, для создания пейзажа предполагается использование знаний, полученных ранее, или передвижение наблюдателя, а значит, изменение точки отсчета. Из этого следует, что в речи может происходить объединение результатов восприятия пространственных фрагментов, произведенных в разные временные отрезки. В этом случае одновременность осуществляется не в абсолютном, а в возможном пространственном единстве, в относительном поле зрения наблюдателя.
1 «И прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтанье дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок. В поредевшем саду далеко видна дорога к большому шалашу, усыпанная соломой, и самый шалаш, около которого мещане обзавелись за лето целым хозяйством. Всюду пахнет яблоками,
2 В шалаше устроены постели, стоит одноствольное ружье, позеленевший самовар, в уголке - посуда. Около шалаша валяются рогожки, ящики, всякие истрепанные пожитки, вырыта земляная печка.» (И.Бунин. Антоновские яблоки.)
Приведенный текст представляет собой вербализацию результатов наблюдения фрагментов реального мира, произведенных с разных точек местности: (1) - позиция наблюдателя - у сада, через который виден шалаш; (2) - позиция наблюдателя такова, что виден внутренний объем шалаша и пространство вокруг него. Поскольку информация исходит от одного говорящего, то мы имеем дело с расширением его поля зрения за счет использования его знаний о содержимом шалаша, полученных раньше, или со случаем изменения точки положения (передвижением наблюдателя) , а следовательно, изменением его «поля зрения.» Таким образом, расширение поля зрения наблюдателя, представленное в художественном тексте, вызвано относительным характером временных и пространственных параметров восприятия. Это проявление знаний наблюдателя, а не «репортаж» с места событий.
Предложенные рассуждения приводят к выводу об актуальности понятия «точка отсчета» в осознании свойств пространства и времени существования предметного ряда, вербализованного описательным текстом. Точка отсчета существует как начальная позиция восприятия предметного мира, она представлена в описательном тексте. Точка отсчета определяет содержание и перспективу расположения воспринятых пространственных параметров объекта описания, их абсолютный или относительный характер.
Анализируя референтную функцию пейзажа, надо отметить, что нередко пейзаж выполняет функцию скорее временную, чем функцию указания на место событий:
(«Он распахнул окно.) На улице было светлее, чем в комнате, но уже зажигались огни. Небо выстлано было ровными облаками, и только на западе, в провале между охрой тронутых домов, протянулась яркая, нежная полоса. На пороге своей лавки стоял блондин-мясник и смотрел в небо» (В. Набоков. Занятой человек.)
Обращает на себя внимание последний признак в этом пейзаже («на пороге своей лавки стоял блондин-мясник.»). Если все предшествующие признаки типичны для характеризации отрезка времени как обязательная часть развития вечера(«на улице светлее, чем в комнате», «яркая, нежная полоса охры на домах»), то последний кажется нам случайным. Однако содержание целого произведения определяет место этого признака в вертикальном контексте: по традициям города, страны определенный вечерний час знаменуется выходом на улицу владельцев мастерских, лавок, магазинов как показатель законченного этапа работы.
Таким образом, описательный текст, представляющий собой языковую структурносемантическую и лексическую модель [3], в художественном произведении выполняет функцию прагматического средства, указывая на место, время событий в художественном произведении, а также является средством идентификации и оценки.
Литература
1. Нечаева О.А. Функционально-смысловые типы речи (описание, повествование, рассуждение): автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - М., 1975. - 53 с.
2. Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива). - М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. - 464 с.
3. Хамаганова В.М. Структурно-семантическая и лексическая модель текста типа «описание» (онтологический и семиотический аспект): автореф. дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.01. - М., 2002. - 43 с.
Хамаганова Валентина Михайловна, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Бурятского государственного университета; e-mail: [email protected].
Khamaganova Valentina Mikhailovna, doctor of philological sciences, professor, department of the Russian language, Buryat State University, e-mail: [email protected].
