CC BY
86
Б01: 10.31249/аре/2021.04.06
Чернега В.Н.1, 2021
Франция в борьбе с исламистским терроризмом
Аннотация. В статье исследуются внешние и внутренние факторы, объясняющие появление исламистского терроризма на французской земле, а также модальности борьбы властей с ним. В связи с тем, что большинство террористов родились и выросли во Франции, особое внимание уделяется проблеме мусульманской общины, одной из самых больших в Европе. Отмечается объективное противоречие между желанием большей части мусульман сохранять религиозные традиции и фактически атеистическим французским обществом. Вкупе с проблемами бедности, социального отторжения это создает благоприятные условия для деятельности исламских фундаменталистов, в том числе воинствующих, стремящихся радикализировать мусульманскую молодежь, продвигать идею джихада. Показываются попытки властей противопоставить им «французский ислам», который был бы совместим с либеральными «республиканскими ценностями», со светским государством. Рассматриваются принимаемые меры по предупреждению радикализации молодых мусульман. Вместе с тем анализируются усилия властей по предотвращению террористических актов с помощью силовых структур, ужесточения контроля над гражданами, мобилизации органов местного самоуправления, создания «культуры безопасно-
1 Чернега Владимир Николаевич - доктор юридических наук, главный научный сотрудник ИНИОН РАН, Чрезвычайный и Полномочный Посланник (иЫйжгт. [email protected]).
сти» в масштабах всего общества. Затрагивается борьба Франции с джихадизмом за пределами своих границ, в частности в регионе Сахеля в Африке.
Ключевые слова: Франция, мусульманская община, радикализация, джихадизм, «французский ислам», «республиканские ценности», силовые меры.
Джихадистский вызов
Среди государств - членов Европейского союза Франция больше всех пострадала от исламистского терроризма под знаменем джихада. На ее территории произошло больше всего террористических актов, результатом чего явилось самое большое число жертв. Первые террористические акты, осуществленные именно джихадистскими группировками, датируются еще 1994-1996 гг., когда Франция поддержала алжирских военных, совершивших государственный переворот после победы исламистов на парламентских выборах. Но самые крупные террористические акты, оставившие глубокий след в коллективной памяти французов, состоялись в 2015-2016 гг. В январе 2015 г. террористы напали на редакцию журнала «Charlie Hebdo» в Париже, опубликовавшего карикатуры на пророка Мухаммеда, а также на кошерный супермаркет. От их рук погибли 17 человек, в том числе 8 журналистов и 2 полицейских, 22 человека были ранены. В ноябре того же года в концертном зале «Батаклан» и других местах французской столицы 5 террористов-смертников убили 137 и ранили 416 человек. В июле 2016 г. в Ницце террорист на грузовике убил 86 и ранил 434 человека [Feertchak, 2019]. За первой атакой стояла «Аль-Каида», за второй - «Исламское государство» (ИГИЛ), оно же приписало себе бойню в Ницце.
В дальнейшем тщательно подготовленные теракты, чаще всего осуществляемые группой лиц и приводящие к большому числу жертв, сменились нападениями одиночек на полицейских, военных или обычных граждан. Однако медийный эффект таких действий, как, например, расстрел посетителей рождественского базара в Страсбурге в декабре 2019 г. или обезглавливание школьного учителя, оправдывавшего перед учениками карикатуры на
пророка Мухаммеда, совершенное иммигрантом чеченского происхождения в октябре 2020 г., был очень велик.
Вопрос о том, почему Франция стала одной из главных целей джихадистов, давно дебатируется в стране. Подавляющее большинство политиков и экспертов обычно указывают на три главные причины.
Первая из них состоит в том, что Франция - «родина прав человека», страна, в которой существует глубокая демократическая традиция, а одной из главных «республиканских ценностей» является светский характер государства - представляет собой антитезу «исламистского тоталитаризма», который пытается распространиться по миру. Еще в 2002 г. специалист по геополитике, преподаватель Парижской школы экономических войн А. Дель Валь опубликовал объемный труд, в котором продвигал именно эту точку зрения. Он подчеркивал, что исламский фундаментализм, не признающий ни религиозного, ни политического, ни философского плюрализма, по определению является тоталитарной идеологией. В этом смысле он сравним с нацизмом или сталинизмом. Рассматривая демократические государства как своих главных врагов, этот фундаментализм, естественно, пытается уничтожить их всеми доступными средствами, в том числе террором [Del Valle, 2002, p. 64-66, 421-429]. Позже необходимость противостоять «исламистскому тоталитаризму» стала одним из основных факторов мобилизации французского общества в борьбе с джиха-дистским терроризмом. Во время кампании по выборам президента республики в 2016-2017 гг. один из главных претендентов Ф. Фийон издал даже отдельную работу на данную тему [Fillon, 2016].
Вторая причина связана с тем, что Франция на протяжении длительного времени поддерживает ряд правительств, противостоящих исламистской опасности, более того, прямо участвует в вооруженной борьбе с исламистскими формированиями за пределами своих границ. С 2001 по 2014 г. французский военный контингент, насчитывавший около 4 тыс. человек, был частью Международных сил содействия безопасности на территории Афганистана, 89 французских военнослужащих были убиты, 700 были ранены в
стычках с исламистами, в частности с талибами [Treize.., 2018]. В сентябре 2014 г. Франция вошла в международную коалицию под руководством США, борющуюся с «Исламским государством» (ИГИЛ) в Ираке, а в сентябре 2015 г. начала наносить удары по формированиям ИГИЛ в Сирии. В обоих случаях военные действия велись в рамках операции «Шамаль» и осуществлялись главным образом силами ВВС морского базирования и специальными подразделениями. Несмотря на разгром ИГИЛ, данная операция официально все еще не прекращена.
Кроме того, Франция уже многие годы борется с исламистскими движениями и группировками (в том числе - провозглашающими лозунги джихада) в своих бывших колониях в Сахеле -«переходном» полузасушливом регионе между южной границей Сахары и экваториальной частью Африки с более влажным климатом. Здесь речь идет прежде всего об участии французского воинского контингента в операции «Бархан» (трансформировавшейся из более ранней операции «Сервал»), которая затрагивает пять государств: Буркина-Фасо, Мавританию, Мали, Нигер и Чад [Сидоров, 2018].
Еще одна причина заключается в том, что во Франции проживает одна из самых больших в Европе мусульманских общин, которая объективно представляет обширное поле деятельности для исламистов. Поскольку французский закон запрещает учитывать этническую принадлежность жителей при переписях населения, точная численность французской мусульманской общины неизвестна. Эксперты полагают, что ее численность от 5 млн до 7 млн человек (в подавляющем большинстве - сунниты) при общем населении Франции 67 млн человек Исламистские воинствующие фундаменталисты уже давно рассчитывают разжечь на французской земле «пламя джихада», чтобы, с одной стороны, устрашить «неверных», с другой стороны, посеять рознь между мусульманами и остальной частью населения и тем самым обеспечить себе приток новых приверженцев. Им удалось добиться радикализации определенного числа молодых людей из мусульманской и даже немусульманской среды.
Все приведенные объяснения, несомненно, верны, однако, как замечают и некоторые французские исследователи, они отражают не полную картину действительности и требуют уточнений или детализации. В частности, можно отметить, что исламский фундаментализм, который, бесспорно, представляет собой крайнюю форму тоталитарной идеологии, существует уже давно и на определенных этапах был неотъемлемой частью антиколониальных движений, в том числе на территориях под управлением Франции. Усиление исламского фундаментализма в современную эпоху, как указывал еще в 2000 г. специалист по исламу К. Жамбе, помимо прочего, явилось ответом ряда мусульманских обществ на неолиберальную глобализацию, нивелирующую культурные различия, разрушающую традиционные социальные структуры и зачастую усугубляющую проблему бедности ратЬе^ 2000].
В этой связи М. Тревидик, бывший следователь по делам, связанным с терроризмом, напоминает, что французский военный контингент в Афганистане, как неоднократно заявляли президенты Ж. Ширак и Н. Саркози, был направлен туда «защищать свободу» перед лицом «исламистского мракобесия». При этом они «забывали» упомянуть, что Франция, США и ряд других государств -членов НАТО прежде немало поспособствовали укреплению этого «мракобесия», когда вооружали и обучали афганских моджахедов для борьбы с советскими войсками в этой стране. Моджахеды, принадлежавшие к разным, часто враждующим этносам и племенам, не скрывали, что их объединяет джихад против «неверных». Большую роль в достижении этого единения сыграл прибывший из Саудовской Аравии Усама бен Ладен. Вывод советских войск из Афганистана изображался на Западе как победа «борцов за свободу», но сами моджахеды, в том числе талибы, захватившие власть в 1996 г., говорили о «триумфе ислама» (подробнее см.: [ТгёетШс, 2014]).
Не только многие эксперты, но и президент Э. Макрон сегодня рассматривают как стратегическую ошибку вторжение Франции и Великобритании в Ливию, осуществленную при поддержке США в 2011 г. и приведшую к падению режима Муаммара Каддафи, появлению в стране вооруженных исламистских группиро-
вок и «перетеканию» части боевиков и обширного ливийского военного арсенала в регион Сахеля [Pietralunga, 2018]. Уже в 2013 г. Парижу пришлось начать в Сахеле операцию «Сервал».
Специалист по вопросам безопасности из Центра Ролан-Мунье при Парижском университете Г. Матья (кстати, один из немногих французских авторов, писавших о терактах в России) подвергает острой критике политику Франции в Сирии при Н. Сар-кози и Ф. Олланде. Он указывает, что произошедшая во время работы их администраций «демонизация» Б. Асада, «зациклен-ность» обоих президентов на его свержении сыграли на руку ИГИЛ и другим джихадистским движениям и одновременно поспособствовали тому, что некоторое количество французских мусульман отправились в Сирию воевать с режимом. Франция поставляла сирийской оппозиции современное вооружение, которое не могло не попасть в руки исламистов, доминировавших в ряде сирийских областей (подробнее см.: [Mathias, 2015]). Критикуют эту политику и специалисты по геополитике П. Бонифас и Ф. Энсель, а также известный арабист Ф. Пишон [Boniface, 2011; Ensel, 2013; Pichón, 2015].
Однако наиболее масштабные дискуссии во Франции связаны с обсуждением причин радикализации части мусульманской молодежи, проживающей в стране, а также некоторых молодых коренных французов. Эта тема больше всего интересует и французское общественное мнение. Исламистские теракты потрясли французов не только своей жестокостью, но также тем, что большинство террористов были не просто гражданами Франции, а родились и выросли в стране.
Проблема мусульманской общины
Автор уже имел возможность довольно подробно рассмотреть эту проблему в другой своей публикации [Чернега, 2016]. В настоящей работе стоит отметить лишь некоторые аспекты, которые представляются наиболее важными в связи с избранной темой.
Хотя мусульманская община во Франции уже в 1970-е годы была второй по численности после католической, власти долго не уделяли ей почти никакого внимания. Только в 1980-е годы они
наконец стали ее отмечать как особое социально-культурное явление, в частности, из-за проявлений антисемитизма. В 1990-е годы французская администрация всерьез обеспокоилась тем, что некоторые мусульмане, особенно молодые, проявляли солидарность с алжирской Исламской вооруженной группой ^1А), осуществлявшей теракты на французской территории.
В настоящее время возросший интерес к проблемам мусульманской общины, нашедший свое отражение в появившихся исследованиях, позволил выявить одно фундаментальное противоречие, которое французским властям не удалось разрешить до сих пор.
Как было отмечено выше, во Франции одной из главных «республиканских ценностей» является светскость государства. Французское общество в массе своей нерелигиозно, можно сказать даже, что в нем преобладает атеизм. Очевидно, что попытки мусульман жить с соблюдением даже минимальных правил своей религии если не противопоставляют их доминирующей атеистической среде, то отделяют от нее. Карикатуры на пророка Мухаммеда, считающиеся во Франции нормальным проявлением свободы слова, затрагивают основы мусульманской идентичности. Для воинствующих исламистских фундаменталистов данное противоречие, вызывающее фрустрацию у многих приверженцев мусульманской традиции, стало своеобразным «подарком судьбы». Они разыгрывали и продолжают разыгрывать карту «угнетения мусульманского меньшинства» и в связи с этим - необходимости джихада. Довольно многочисленные случаи дискриминации иммигрантов из Африки (в том числе из Магриба) при приеме на работу или, наоборот, случаи их первоочередного увольнения при экономических кризисах, проявления расизма, ксенофобии, а также бедность большинства иммигрантов-мусульман активно использовались в джихадистской пропаганде.
Власти поначалу рассчитывали, что жизнь на «родине прав человека», где всем гражданам гарантируется свобода отправления религиозных культов, автоматически будет способствовать интеграции иммигрантов-мусульман во французское общество и даже их ассимиляции, и старались не обострять ситуации, связанные с присутствием культурно-цивилизационных различий.
В 1980 г. Государственный совет, высшая административно-судебная инстанция по спорам между гражданами и государством, даже разрешил полигамию для тех граждан, которые были воспитаны «в духе данного обычая». Это решение было отменено лишь в 1992 г. [Del Valle, 2002, p. 215].
В целом государство взяло курс на создание мультикультур-ного общества при сохранении, однако, примата «республиканских ценностей». В более конкретном плане речь шла о «выращивании» так называемого «французского ислама», совместимого с последними. В 2000 г. правительство сочло необходимым создать Совет по обсуждению вопросов ислама во Франции (другие религии такой привилегии не получили). В том же году правительство и основные мусульманские организации Франции подписали совместный пакт, который должен был регулировать отношения этих организаций между собой, а также с властями на основе «республиканских ценностей». В 2003 г. в соответствии с этим пактом был образован Французский совет мусульманского культа (ФСМК), в который вошли три крупнейшие мусульманские организации, совокупно контролировавшие примерно 1 тыс. мечетей (из более чем 2 тыс. имевшихся во Франции) [Le Conseil.., 2003].
В 2003 г. созданная по инициативе президента Ж. Ширака Комиссия по рассмотрению применения принципа светскости государства (так называемая Комиссия Б. Стази, по имени ее председателя) подготовила доклад по своей теме. В этом докладе предлагалось заключить с ФСМК Хартию светскости на основе указанного принципа, осуждалась практика «коммунотаризма», т.е. сплочения граждан в закрытых общинах по этническому и религиозному признакам, но одновременно рекомендовалось пойти на определенные, пусть даже идущие вразрез со светскостью, уступки мусульманам, например обеспечить халяльное питание в школах или возможность того, чтобы медицинский осмотр женщин и девочек-мусульманок в государственных клиниках и больницах проводили только представительницы этого пола [Laïcité.., 2004, p. 22]. Эти рекомендации не были включены в законодательство, однако на практике большинство из них начали воплощаться в жизнь. Вместе с тем в марте 2004 г. был принят закон, который запретил
ученикам в школе носить одежду и атрибуты религиозного характера, а также отказываться от изучения учебных дисциплин под предлогом того, что те или иные предметы противоречат их религиозным убеждениям [Enseignement.., 2004]. Хотя в законе речь шла обо всех религиях, было понятно, что имелись в виду прежде всего дети из мусульманских семей.
В 2007 г. Н. Саркози констатировал неудачу политики муль-тикультурализма и сделал резонансное заявление, объявив, что Франция «в основном является христианской страной» и не должна забывать «свои христианские корни», а приверженцы других религий должны с этим считаться [Tabard, 2007].
Некоторые мусульмане - особенно те, кто не отличался особой религиозностью, и, в частности, те, кто достаточно успешно интегрировался во французское общество и поднялся по социальной лестнице, - относились к противоречивой религиозной политике французского правительства более-менее терпимо. Однако другая часть мусульман отвергала принцип светскости, упорно продолжая ставить законы шариата выше законов государства.
При этом рост численности иммигрантов, в том числе мусульман, в бедных пригородах французских городов постепенно привел к накоплению здесь «критической массы» бунтарских настроений. В 2005 и 2007 гг. во многих французских пригородах неоднократно вспыхивали беспорядки, сопровождавшиеся погромами магазинов, государственных учреждений и банков. В основном бунтари были молодыми выходцами из иммигрантской среды, родившимися и выросшими во Франции. Это побудило президента Н. Саркози, представлявшего правую партию Союз за народное движение (UMP), занять более жесткую позицию. В 2010 г. по его инициативе французский парламент принял закон, запретивший использование религиозной атрибутики во всех публичных местах. На практике этот закон был направлен против ношения хиджаба.
Социалист Ф. Олланд, выступивший с критикой Н. Саркози, привлек на свою сторону часть мусульманского электората, что способствовало его победе на президентских выборах 2012 г. Однако, как и следовало ожидать от политического деятеля лево-
го крыла, он усилил риторику по поводу необходимости поддерживать принцип светскости в публичной сфере. Его действия -активная поддержка сексуальных меньшинств, принятие по его инициативе закона, позволившего однополым парам усыновлять (удочерять) детей, к чему даже некоторые коренные французы отнеслись с отчетливым неодобрением, - вызвали неприятие у многих мусульман. Как отмечают специалисты по исламу Ж. Кепель и А. Жарден, именно такие мусульмане-родители организовали в 2014 г. в школах «дни непосещения занятий» в знак протеста против преподавания «гендерной теории», утверждающей, что поведенческие различия между полами имеют не природное происхождение, а навязаны обществом [Keppel, Jardin, 2015, p. 156]. Участились случаи изъятия такими родителями детей из государственных школьных учреждений, с тем чтобы направить их в школы, созданные мусульманскими общинами или организациями, где дети получали «правильное» исламское образование.
О попытках Э. Макрона, избранного президентом в 2017 г., урегулировать отношения с мусульманской общиной будет сказано ниже. Пока стоит лишь отметить, что исламские фундаменталисты сумели занять в мусульманской общине довольно большую нишу. Французские специалисты считают, что представители трех фундаменталистских течений - салафиты, «Братья-мусульмане» и сторонники движения «Таблиги Джамаат»1 - контролируют около 500 мечетей в стране [Mathias, 2018, p. 59]. Поскольку подавляющее большинство этих мечетей и молельных комнат расположены в гаражах, других подсобных помещениях, не бросающихся в глаза, их деятельность не очень заметна. При этом в каждом из данных течений есть воинственное крыло, которое активно продвигает идею джихада.
Ситуация осложняется тем, что, хотя французские власти уже давно обеспокоены тем, что многие французские мечети финансируются зарубежными государствами (Алжир, Египет, Катар, Марокко, Саудовская Аравия, Турция), которые, помимо прочего,
1 Организация запрещена в России.
присылают в эти мечети своих имамов, данная проблема до сих пор не решена. Впрочем, среди местных имамов также есть проповедники джихада, которые даже более эффективны в рекрутировании кандидатов в террористы, поскольку лучше знают французский язык и местную специфику. По официальным данным, более 2000 граждан Франции приняли участие в войне в Ираке и Сирии на стороне ИГИЛ и других джихадистских движений [L'action contre.., 2021]. Более 8 тыс. человек числились в базе данных МВД «Картотека личных данных по предупреждению радикализации террористического характера» (FSPRT) как «лица с признаками исламской радикализации». Около 20 тыс. были занесены в картотеку «S» как «лица, представляющие потенциальную опасность» [ClinkemaiUié, 2020]. На самом деле таких лиц значительно больше, поскольку, как показали социологические обследования, проведенные в 2018 г., 28% французских мусульман, в подавляющем большинстве молодых, «являлись носителями ценностей, противоположных ценностям Французской Республики» [Puaud, 2018, p. 73].
Стратегия борьбы с исламистским терроризмом
Следует отметить, что во Франции есть эксперты, которые призывают «не преувеличивать» опасность исламистского терроризма, так как он, по их мнению, не способен затронуть жизненно важные интересы страны. К примеру, известный специалист по геополитике Т. Гомар, признавая, что джихадисты считают Францию своим врагом и поэтому с ними нужно продолжать бороться, подчеркивает, что Франция тем не менее не должна считать борьбу с терроризмом приоритетным направлением своей политики. По его мнению, основную угрозу французскому образу жизни представляют не террористы, а геоэкономические трансформации, в частности, связанные с цифровой технологической революцией, а также слабая позиция страны в контексте соперничества великих держав [Gomart, 2019, p. 278].
Однако большинство политиков и экспертов считают борьбу с исламистской террористической угрозой по-прежнему актуальной, несмотря на разгром ИГИЛ. С таких позиций выступает и президент Э. Макрон, который неоднократно отмечал необходи-
мость усиления борьбы с джихадизмом как внутри Франции, так и за ее пределами.
Конечно, основным приоритетом было и остается противодействие джихадистской опасности на французской земле. Очевидно, что власти страны должны в первую очередь сосредоточиться на предотвращении терактов, и в решении этой задачи главная роль принадлежит правоохранительным структурам и спецслужбам. Вместе с тем в политических и экспертных кругах Франции довольно рано появилось понимание, что без решения проблем, связанных с радикализацией части французских мусульман и даже некоторых коренных французов, борьба с терроризмом будет похожа на бой с гидрой, у которой все время отрастают новые головы. Уже в 2006 г. во Франции был создан Межминистерский комитет по предупреждению преступности среди несовершеннолетних и радикализации (CIPDR), который должен был заниматься решением этих проблем. Однако, судя по дальнейшим событиям, свою задачу он не выполнил. Одна из причин состоит в том, что по поводу данного явления и, соответственно, методов и средств противодействия ему полного единства среди политиков и экспертов нет до сих пор. Большинство считают, что главные причины радикализации следует искать в социально-экономической сфере. Бедность, трудности с получением образования, дискриминация на рынке труда вызывают у многих представителей мусульманской молодежи враждебность к существующей системе. Асоциальное поведение, правонарушения приводят молодых мусульман к столкновению с полицией, машиной правосудия, пенитенциарной системой, в результате чего в обществе еще более усиливается предубеждение против них. В конечном счете какое-то число из них становится добычей проповедников-фундаменталистов.
Исследователь депрессивных пригородов французских городов Д. Пюо, проанализировавший 48 конкретных случаев радикализации, отмечает, что большинство из таких радикалов-мусульман выросли в неполных семьях, где отец «исчез» или сидел в тюрьме, а мать перебивалась случайными заработками. Дети, как правило, плохо учились, в подростковом возрасте бросали школу и
оказывались в «плохой компании». У них часто бывали проблемы с психикой, выражавшиеся прежде всего в агрессивном поведении, что приводило к конфликтам с окружающими и в конечном счете с полицией и с персоналом «воспитательных центров», куда их направляли. Обращение к исламу, особенно воинствующему, позволяло многим из них создать себе новую идентичность. Они чувствовали, что из маргиналов с мусульманскими корнями, чужаков в обществе, где доминирует атеизм, но сохраняются христианские основы культуры, они превращаются в защитников «истинной веры», возвышающей их над другими [Puaud, 2018, p. 78, 88].
Однако ряд экспертов, не отвергая важнейшую роль социально-экономических причин, считают, что феномен радикализации нельзя объяснить только этими причинами. Не все джихади-сты выросли в бедности, среди них есть выходцы из вполне благополучных семей. Современное либеральное общество, ориентированное на потребление, личное удовольствие и индивидуальный успех, мало что может предложить молодому человеку в поиске духовных ориентиров. Фактическая дехристианизация французского общества привела к созданию духовной пустоты, которую не смогла заполнить новая светская религия демократии и прав человека. Как указывают Ж. Кепель и А. Жарден, фундаментализм, в частности салафизм, «нашел возможность для своего расцвета на почве дехристианизированной и постлевацкой Европы. Вместо утопических светских моделей, которые предлагают, к примеру, коммунистическая идеология или образ жизни хиппи, исламский фундаментализм предлагает свою утопию, основанную на абсолюте «правильного ислама». Отсюда обращение в эту религию и некоторых молодых коренных французов» [Keppel, Jardin, 2015, p. 121].
Практически все французские политики и эксперты отмечают успехи в «выращивании» террористов пропагандистами ИГИЛ и «Аль-Каиды», выказавшими себя хорошими психологами и мастерами манипулирования массовым и индивидуальным сознанием. Они очень быстро поняли, как эффективно влиять на психику, используя преимущества Интернета, социальных сетей, видеоклипов, в которых, с одной стороны, например, показывают-
ся жертвы израильских бомбардировок в секторе Газа или пострадавшие от ракетно-бомбовых ударов «современных крестоносцев» жители Афганистана, Ирака, Сирии, а с другой стороны, героизм сражающихся в этих странах джихадистов. Г. Матья в этой связи констатирует, что французский политический и интеллектуальный истеблишмент, воспитанный в атеистическом духе, в борьбе с джихадистской пропагандой оперирует понятиями, которые не могут воздействовать на верующего человека. «Они отвергают религиозное измерение проблемы, которое является очень важным для понимания исламистской опасности» [Mathias, 2015, p. 18-19].
Неотъемлемой частью идеологической обработки является тезис об «индвидуальном джихаде», как долге правоверного мусульманина. В этой связи французские специалисты по исламу отмечают «подрывную опасность» труда одного из идеологов «Аль-Каиды» Абу Мусаба ас-Сури (сирийца по происхождению) «Призыв к всемирному исламскому сопротивлению», опубликованного еще в 2005 г. В нем, в частности, рекомендовалась стратегия осуществления терактов одиночками, не связанными организационными узами с зарубежными джихадистскими движениями [Keppel, Jardin, 2015, p. 50-51]. Очевидно, что бороться с «индивидуальным джихадом» очень сложно.
Эффективность исламистской пропаганды констатируется в специальном докладе на тему радикализации, подготовленном в 2017 г. центром «Исследовательская миссия Право и Правосудие» при Министерстве юстиции Франции. Доклад был составлен на основе бесед с французскими джихадистами, отбывавшими срок в тюрьмах страны за участие в терактах или в войне в Ираке и Сирии на стороне ИГИЛ и движений, близких к «Аль-Каиде». Практически никто из них не раскаивался в содеянном. Большинство считали, что они выполняли «высший долг мусульманина» по борьбе с «врагами ислама» - евреями, христианским Западом (к этой категории опрошенные относили и Россию), шиитами и другими «вероотступниками». Поражение ИГИЛ их огорчало, но они подчеркивали, что это не может остановить джихад, ибо он опирается на «силу веры». Их вдохновлял пример Афганистана, где «крестьяне и пастухи», ведомые, в частности, талибами, с успехом
противостояли международной коалиции во главе с США. Один из опрашиваемых, кстати, напомнил, что, когда джихадисты воевали с советскими войсками, Соединенные Штаты и их союзники видели в них героев [Saisir.., 2017, p. 125].
Феномен радикализации, ставший особенно заметным в правление Ф. Олланда, побудил правительство Франции принять в апреле 2014 г. Антитеррористический план (PLAT), направленный главным образом на предотвращение отъезда добровольцев в Ирак и Сирию для участия в войне на стороне джихадистов [Le plan de lutte.., 2014]. В мае 2016 г. он был дополнен Планом действий против радикализации и терроризма (PART), содержавшим набор мер социального, образовательного, разъяснительного и репрессивного характера, призванных предупреждать вовлечение мусульманской молодежи в террористическую деятельность [Plan d'action contre la radicalisation.., 2016]. В сентябре 2016 г. в населенном пункте Понтурни по решению правительства был открыт экспериментальный «центр дерадикализации», где в закрытом режиме, но на добровольной основе должны были перевоспитываться замеченные в симпатиях к террористам подростки. Но эксперимент оказался неудачным, и в июле 2017 г. центр был ликвидирован [Fermeture.., 2017].
Нужно также отметить, что французские власти, предпринимая определенные шаги, направленные на борьбу с радикализацией, одновременно прилагали значительные усилия для того, чтобы «демонизировать» режим Б. Асада, а это, в свою очередь, побуждало молодых мусульман отправляться воевать против него. К тому же, хотя президент и правительство понимали важность борьбы с радикализацией, они были вынуждены заниматься в первую очередь обеспечением безопасности населения, что требовало ограничений прав граждан - деликатная проблема для любой демократической страны. В ноябре 2014 г. в стране был принят закон о борьбе с терроризмом, расширивший правовой арсенал и полномочия правоохранительных органов как по прослушиванию «подозрительных лиц», отслеживанию денежных переводов, так и по более тщательному контролю перемещений через границу, в том числе с соседями по Шенгенской зоне. После терактов 2015-
2016 гг. правительству пришлось ввести чрезвычайное положение на шесть месяцев, которое затем продлевалось шесть раз. В 2015 г. к охране общественного порядка была привлечена армия (операция « Сантинель »).
Конечно, правозащитные организации выступили против ущемления гражданских прав и свобод. Они, например, раскритиковали возможность внесения «подозрительных лиц» в так называемую картотеку простым административным решением силовых структур. Им удалось добиться создания в 2015 г. Национальной комиссии по контролю за техникой осведомительной деятельности ^N0^), однако даже эту комиссию не допустили к работе с указанной картотекой роПогои, 2020]. В СМИ и парламенте продолжали обсуждать новые жесткие меры в отношении террористов: например, лишение их французского гражданства, понижение возраста наступления уголовной ответственности, помещение в закрытые центры после выхода из тюрем и т.п. Хотя власти призывали бороться с «исламофобией», повсеместный рост враждебности по отношению к мусульманам вряд ли способствовал прекращению «брожения умов» среди мусульманской молодежи.
К тому же в 2015 г. в Евросоюзе разразился миграционный кризис, затронувший и Францию. На повестке дня оказался вопрос о том, как избежать неконтролируемого наплыва мигрантов, в большинстве случаев прибывавших из мусульманских стран, на французскую территорию. Ситуацию осложняло и то, что самый ярый оппонент Ф. Олланда, руководитель крайне правого Национального фронта (с 2018 г. - Национальное объединение) М. Ле Пен активно и успешно использовала антииммигрантскую риторику для укрепления своих позиций среди избирателей. Все это происходило на фоне провала политики Ф. Олланда в социально-экономической сфере, который усугубил и без того трудное положение бедных категорий населения, в том числе - большинства французских мусульман. В конечном счете, как известно, Ф. Олланд даже не осмелился выставить свою кандидатуру на президентских выборах 2017 г.
Э. Макрон до своего прихода к власти критиковал «иллюзию», что справиться с угрозой исламистского терроризма в стране
можно «заградительными барьерами на границах, лишением террористов французского гражданства, созданием картотек, лагерями и в целом - пренебрежением правами человека, которые Декларация 1789 г. представила миру» [Macron, 2016, p. 184]. Довольно скептически он оценивал привлечение армии для обеспечения внутренней безопасности. По его мнению, главным направлением борьбы с террористическим злом должно было стать создание «равенства шансов» для всех жителей страны, независимо от социального происхождения. Необходимо было, с одной стороны, усилить борьбу с бедностью, прежде всего путем создания большого числа хорошо оплачиваемых рабочих мест, с другой стороны, реформировать систему образования, особенно дошкольного и школьного. Нужно было признать неприемлемым такое положение дел, когда около 20% учеников, в основном - выходцев из иммигрантской среды, покидали начальную школу, не умея читать и писать. Вместе с тем следовало сосредоточиться на раннем выявлении радикализированных мусульман, что, помимо прочего, требовало усиления осведомительных служб, работающих внутри страны, а также улучшения координации их деятельности. Полиция должна была переориентироваться на установление более тесной связи с населением и для этого стремиться завоевать доверие с его стороны [Ibid., p. 188-189].
Став президентом, Э. Макрон в феврале 2018 г. инициировал принятие правительством нового плана по предупреждению радикализации «Предотвращать, чтобы защищать» (PNPR), в котором по сравнению с планом 2015 г. уделялось больше внимания профилактическим мерам, в частности социальной интеграции несовершеннолетних правонарушителей, раннему выявлению в их среде тех, кто проявляет интерес к исламистскому терроризму, организации взаимодействия школьных, социальных учреждений с правоохранительными органами [Prévenir.., 2018]. В соответствии с этим планом, правительство усилило социальные службы, чтобы они могли активнее вести работу «на местах» с «трудными» подростками с целью не допустить их социального отторжения, а также совершения ими правонарушений. В то же время социальных работников обязали информировать полицию о случаях ра-
дикализации и различного рода «опасных проявлениях» таких настроений в среде несовершеннолетних, что, как отмечает Д. Пюо, «быпло определенной проблемой»: ведь отношения с подростками должны быпли строиться на доверии, а «информирование» могло его подорвать [Puaud, 2018, p. 159].
Правительство, по инициативе президента, приняло также ряд мер для улучшения положения дел в дошкольных учреждениях и начальных школах: быпло увеличено количество классов, чтобы уменьшить число учеников в каждом из них, введены дополнительные ставки учителей, улучшены условия для помощи неуспевающим ученикам, среди которых, как уже отмечалось, преобладали дети иммигрантов. В университетах увеличилось число стипендий для студентов из семей с низким достатком.
В 2018-2019 гг. быпли открыгты четыре новыых «центра деради-кализации» для освобождавшихся из тюрем и подлежащих административному контролю лиц, осужденных за пособничество терроризму или косвенное участие в террористических действиях (например, за пребыпвание в Ираке или Сирии). Эти центры не были закрытыми и размещались в крупных городах, чтобы бывшие заключенные «могли вновь открыть для себя общество» [Baudais, 2019].
Э. Макрон также продолжил курс на создание «французского ислама». Но, в отличие от своих предшественников, он не побоялся вступить в полемику с традиционным дискурсом большинства французских элит о том, что «религия тут ни при чем», а террористы лишь прикрываются ею для совершения преступлений. Он подчеркивал, что «абсурдно отрицать связь между террористическими актами и фундаменталистским и политическим прочтением определенных направлений ислама» [Discours.., 2017], и потому нужно пытаться сочетать «приручение ислама» с жесткой линией в отношении фундаменталистов.
В рамках своего курса президент, с одной стороны, в декабре 2020 г. актуализировал старую рекомендацию Комиссии Б. Стази и предложил ФСМК подписать «Хартию принципов для ислама Франции», тем самым зафиксировав приверженность «республиканским ценностям». Однако из шести организаций, входящих
ныне в ФСМК, только три согласились сделать это, другие три (две -связанные с Турцией, одна - контролируемая приверженцами движения «Таблиги Джамаат») ответили отказом. Они не приняли положений о свободе совести и возможности сменить религию, отказе от «агрессивного прозелитизма», примате законов государства над законами шариата, возможности для женщины-мусульманки выйти замуж за немусульманина. Эти же организации не поддержали предложение Э. Макрона создать Совет имамов под предлогом, что такой орган будет противоречить принятому в практике ислама разнообразию организационных форм [Girard, Gozlan, 2020].
С другой стороны, также в декабре 2020 г. правительство обнародовало проект Закона об укреплении уважения к принципам республики, который с легкой руки президента получил неофициальное название «Закон о борьбе с сепаратизмом». В феврале 2021 г. Национальное собрание одобрило его в первом чтении. В законе предусматривались, в частности, такие меры, как усиление контроля за мечетями, а также культурными и спортивными объединениями, которые мусульманские организации использовали для обработки молодежи, и возможность их закрытия по обвинению в содействии «коммунотаризму» и радикализации, возможность отмены решений муниципалитетов, идущих вразрез с религиозной «нейтральностью» власти (например, о раздельных занятиях спортом мальчиков и девочек), предоставление возможности для получения семейного образования только с разрешения властей. В тексте закона также вводилось определение нового состава преступления - «создание угрозы для жизни человека путем распространения информации о его личной жизни», поводом для чего послужила история с обезглавливанием школьного учителя (тогда ученики из мусульманских семей через социальные сети «дали наводку» на него). Другие положения закона были направлены на борьбу с полигамией и принудительными браками, устанавливался запрет на выдачу врачами справок о девственности и т.п. [Projet de loi.., 2020].
Проект этого закона вызвал неоднозначную реакцию в политических и правозащитных кругах, не говоря уже о мусульман-
ских организациях. Политические противники Э. Макрона обвиняли его в стремлении сыграть на страхе населения перед исламистским терроризмом, чтобы повысить свой рейтинг в связи с приближающимися президентскими выборами 2022 г. Возможно, в этих обвинениях была доля правды, поскольку глава государства потерпел неудачу на том направлении, которое прежде считал главным: повышения качества жизни беднейших слоев населения, в том числе большинства мусульман, не произошло, что в значительной степени подрывало правительственную политику, направленную на предотвращение социального отторжения «трудных» подростков, среди которых были потенциальные кандидаты в террористы. Э. Макрон сумел лишь частично осуществить реформы, направленные на повышение эффективности экономики, но в результате социальные проблемы, накопившиеся еще при предыдущих президентах, не были смягчены, а, наоборот, обострились, породив мощные протестные движения, в частности движение «желтых жилетов». Реформы Э. Макрона затормозились, а затем пандемия коронавируса выдвинула на первый план задачи спасения целых отраслей экономики и уязвимых социальных категорий. Были приняты меры по оказанию социальной помощи, но об уменьшении числа бедных, в первую очередь среди иммигрантов, говорить уже не приходилось.
В результате, несмотря на регулярные заседания упомянутого выше Межминистерского комитета по предупреждению преступности среди несовершеннолетних и радикализации (CIPDR), на практике акцент французских властей в противодействии исламистскому терроризму все больше смещался в сторону принятия новых мер по выявлению и подавлению террористической угрозы.
Еще в 2017 г. в стране был принят новый закон об усилении внутренней безопасности и борьбе с терроризмом, включивший в себя ряд положений закона о чрезвычайной ситуации 1955 г. Согласно новому закону, с одной стороны, упрощалось введение и поддержание режима чрезвычайной ситуации, с другой стороны, еще более расширялись полномочия силовых структур по слежке, прослушиванию, проверке документов, проникновению в жили-
ще, контролю за денежными счетами и переводами, а также за сообщениями в Интернете и т.п. Префекты департаментов в случае чрезвычайной ситуации получали право назначать домашний арест, которое ранее было только у судов. Была продолжена операция «Сантинель», которую Э. Макрон критиковал в период своей президентской кампании 2016-2017 гг.
В июле 2018 г. правительство одобрило новый план действий по борьбе с терроризмом, в котором основное внимание уделялось повышению эффективности осведомительных служб, а также усилению антитеррористического взаимодействия административных и выборных органов, в частности муниципальных. К антитеррористической борьбе предполагалось привлечь частные структуры, а также население, чтобы в конечном итоге сформировать «общую культуру безопасности». Отдельной строкой прописывалось решение об образовании специальной антитеррористической прокуратуры [Plan d'action contre le terrorisme, 2018]. Это решение вписывалось в общую тенденцию по увеличению числа следователей, судей, специализирующихся на борьбе с терроризмом, усилению соответствующих подразделений силовых структур.
Французские эксперты, оппозиционные политики и многие СМИ указывают, однако, на громоздкость силового аппарата страны и недостаточно эффективную координацию действий различных служб. Борьбой с терроризмом занимаются многие ведомства -от МВД, Генерального директората по вопросам внутренней безопасности (DGSI, контрразведка), Генерального директората по вопросам внешней безопасности (DGSE, разведка), армейской разведки до таможни (имеет собственную осведомительную службу). Зачастую они соперничают между собой и не склонны делиться информацией. Внутри ведомств также существуют подразделения с пересекающимися функциями, что вносит дальнейшую путаницу в общую работу. То же самое можно сказать о координационных органах. Помимо учрежденного в 2008 г. и усиленного в 2017 г. органа «Национальная координация по вопросам осведомительной деятельности и борьбы с терроризмом» (CNRLT), подчиняющегося президенту республики, имеются структуры со сходными функциями при правительстве, МВД и некоторых межминистер-
ских образованиях. Э. Макрон создал в рамках CNRLT Национальный антитеррористический центр (CNCT), который должен вести работу по улучшению общей координации, однако о его особых успехах пока ничего неизвестно. Репутация французских силовых структур дополнительно пострадала после исламистского теракта, совершенного сотрудником осведомительной службы префектуры полиции Парижа в октябре 2019 г. (террорист убил четырех своих коллег) [Del Valle, 2019].
Тем не менее нельзя отрицать, что крупных терактов во Франции после 2016 г. не было, в чем, несомненно, есть заслуга силовиков, пресекших десятки попыток начать подготовку к их осуществлению. Определенную роль в этом сыграло и сотрудничество между французскими службами и структурами ЕС -агентствами Фронтекс, Европол, Евроюст, операторами базы данных Шенгенской зоны (SIS), - что позволило задержать многих джихадистов, прибывших из Ирака или Сирии [Mathias, 2018, p. 106-112].
•Jc-Jc-Jc
В настоящий момент очевидно, что террористическая угроза во Франции не устранена. Внутренние социально-экономические и идеологические факторы радикализации не исчезли, они пока лишь «приглушены» пандемией коронавируса. По-прежнему на повестке дня остаются проблемы, связанные с возвращением из Ирака и Сирии сотен джихадистов и членов их семей, чаще всего весьма радикализированных. Кроме того, Франция, несмотря на жертвы среди военнослужащих и финансовые потери, продолжает операцию «Бархан» в Сахеле. Шансы на успех этой операции, по мнению многих французских специалистов, невелики, так как государства региона слабы, а исламисты пользуются здесь определенной поддержкой населения [Soldats.., 2021]. Некоторые исламисты из этого региона пытаются проникнуть на французскую территорию, в том числе под видом беженцев. У них есть основания для мести, поскольку Франция еще во времена Ф. Олланда начала практиковать в этой зоне (как в Ираке и Сирии) внесудебную лик-
видацию полевых командиров и видных боевиков с помощью специальных сил и авиационных ударов [Barotte, 2020; Ferey, 2020, p. 355-358]. Незавершенные конфликты в Афганистане, Ираке, Сирии, Ливии, продолжающееся противостояние между Палестиной и Израилем по-прежнему создают общий фон, благоприятный для рекрутирования воинствующими фундаменталистами новых кандидатов в террористы.
Литература
Сидоров А.С. Франция в Сахеле : текущие проблемы и возможное развитие конфликта / / Актуальные проблемы Европы / РАН. ИНИОН. -Москва, 2018. - № 4. - С. 116-137.
Чернега В.Н. Франция : кризис политики интеграции иммигрантов // Актуальные проблемы Европы / РАН. ИНИОН. - Москва, 2016. -№ 4. - C. 140-156.
Barotte N. Les assassinats ciblés, l'autre arme des guerres hybrides / / Le Figaro. - Paris, 2020. - 30.11. - P. 3.
Baudais P. Radicalisation : l'Etat ouvre quatre centres pour les individus sortant de prison / / Ouest France. - Paris, 2019. - 12.04. - P. 2.
Boniface P. La géopolitique : les relations internationales. - Paris : Editions Eyrolles, 2011. - 200 p.
Clinkemaillié T. Cinq questions sur le FSPRT, le fichier sur la radicalisation en France / / Les Echos. - Paris, 2020. - 21.09. - P. 2.
Del Valle A. Attentats à la préfécture de Paris, la nouvelle guerre du renseignements des djihadistes / / Valeurs actuelles. - Paris, 2019. - 07.10. - P. 2.
Del Valle A. Le totalitarisme islamiste à l'assaut des démocraties. - Paris : Editions des Syrtes, 2002. - 464 p.
Discours du Président de la République à l'ouverture de la conférence des Ambassadeurs / Palais de l'Élysée. - Paris, 2017. - 29.08. - URL: https://www.elysee.fr/emmanuel-macron/2017/08/29/discours-du-preside nt-de-la-republique-a-l-ouverture-de-la-conference-des-ambassadeurs (date of access: 13.07.2021).
Enseignement élémentaire et secondaire : respect de la laïcité : réf. loi N 2004-228 du 15.03.2004 // Bulletin officiel. - Paris, 2004. - 27.05. - P. 1-18.
Ensel F. De quelques idées reçues sur le monde contemporain : précis de géopolitique à l'usage de tous. - Paris : Editions Autrement, 2013. - 170 p.
Ferey A. Assassinats ciblés. - Paris : CNRS Editions, 2020. - 365 p.
Fermeture de l'unique centre de «déradicalisation» de France // Le Monde. - Paris, 2017. - 28.07. - P. 4.
Feertchak A. Depuis 2012, 263 personnes sont mortes dans les attentats islamistes en France // Le Figaro. - Paris, 2019. - 08.10. - P. 3.
Fillon F. Vaincre le totalitarisme islamique. - Paris : Editions Albin Michel, 2016. - 156 p.
Follorou J. La CNCTR veut étendre son contrôle aux fichiers des différents services secrets // Le Monde. - Paris, 2020. - 04.06. - P. 3.
Girard E., Gozlan M. L'impossible «Islam de France» / / Marianne. -Paris, 2020. - 30.12. - P. 4.
Gomart Th. L'affolement du monde : 10 enjeux géopolitiques. - Paris : Editions Tallandier, 2019. - 320 p.
Jambet Ch. Le refus islamique de la mondialisation // Revue des Deux mondes. - Paris, 2000. - Février. - P. 62-68.
Keppel G., Jardin A. Terreur dans l'Hexagone : genèse du djihad français. - Paris : Editions Gallimard, 2015. - 330 p.
L'action contre le terrorisme / Gouvernement.fr. - Paris, 2021. - 07.06. -URL: https://www.gouvernement.fr/action/l-action-contre-le-terrorisme (date of access: 13.07.2021).
Laïcité et République : rapport au Président de la République / Commission présidé par Bernard Stasi. - Paris : La documentation française, 2004. -166 p.
Le Conseil Français du Culte Musulman / / Lumni. - Paris, 2003. -14.04. - URL: https://enseignants.lumni.fr/fiche-media/00000000848/le-con seil-francais-du-culte-musulman.html (date of access: 13.07.2021).
Le plan de lutte contre la radicalisation violents et les filières terroristes : compte rendu du Conseil des ministres / Gouvernement.fr. - Paris, 2014. -23.04. - URL: https://www.gouvernement.fr/conseil-des-ministres/2014-04-23/le-plan-de-lutte-contre-la-radicalisation-violente-et-les-fi (date of access: 13.07.2021).
Macron E. Révolution. - Paris : Editions XO, 2016. - 268 p.
Mathias G. La guerre contre le terrorisme islamiste : de l'opération Serval aux attentats de Paris et Bruxelles. - Paris : Editions Bernard Giovanangeli, 2015. - 174 p.
Mathias G. La stratégie française de lutte contre le terrorisme islamiste. -Paris : Editions Balland, 2018. - 196 p.
Pichon F. Syrie : pourquoi l'Occident s'est trompé. - Paris : Editions du Rocher, 2015. - 148 p.
Pietralunga C.A. Tunis, Macron critique l'intervention militaire de l'OTAN en Libye // Le Monde. - Paris, 2018. - 01.02. - P. 3.
Plan d'action contre la radicalisation et le terrorisme / Gouvernement.fr. -Paris, 2016. - 09.05. - URL: https://www.gouvernement.fr/partage/7050-plan-d-action-contre-la-radicalisation-et-le-terrorisme (date of access: 13.07.2021).
Plan d'action contre le terrorisme / Gouvernement.fr. - Paris, 2018. -13.07. - URL: https://www.gouvernement.fr/risques/plan-d-action-contre-le-terrorisme (date of access: 13.07.2021).
Prévenir pour protéger : plan national de prévention de la radicalisation / Comité interministériel de prévention de la délinquance et de la radicalisation. -Paris : Service de presse de Matignon, 2018. - 23.02. - 12 p.
Projet de loi confortant le respect des principes de la République : dossier de presse / Gouvernement.fr. - Paris, 2020. - 09.12. - 16 p. - URL: https://www.gouvernement.fr/sites/default/files/document/document/202 0/12/dossier_de_presse_-_projet_de_loi_confortant_le_respect_des_principes_ de_la_republique.pdf (date of access: 13.07.2021).
Puaud D. Le spectre de la radicalisation. - Paris : Presses de l'Ecole des hautes études en Santé publique, 2018. - 243 p.
Saisir les mécanismes de la radicalisation violente : pour une analyse processuelle et biographique des engagements violents: rapport de recherche / Mission de recherche droit et justice. - Paris, 2017. - 150 p.
Soldats tués au Mali : un hommage et des questions // Le Point. - Paris, 2021. - 05.01. - P. 6.
Tabard G. Sarkozy défend les «racines chrétiennes» de la France // Le Figaro. - Paris, 2007. - 21.12. - P. 3.
Treize ans de présence militaire française en Afghanistan // La Libre. -Paris, 2018. - 18.08. - P. 2.
Trévidic M. Terroristes : les 7 piliers de la déraison. - Paris : Livre de Poche, 2014. - 280 p.
DOI: 10.31249/ape/2021.04.06
Chernega V.N.1, 2021 France's fight against islamist terrorism
Abstract. The articles explores internal and external factors explaining the emergenœ of the islamist terrorism on the French soil as well as the modal-
1 Chernega Vladimir Nikolaevich - Sc.D. in Law, Principal Researcher IN-ION RAS, Minister Extraordinary and Plenipotentiary (vladimir.tchernega@ free.fr).
ities of the French authorities' fight with it. In connecion with the fact that most terrorists were born and grew up in France, special attention is paid to the problem of the Muslim community, the largest in Europe. An objective contradiction is noted between the desire of the majority of Muslims to preserve religious traditions and de facto atheistic French society. Coupled with the problems of poverty and social exclusion, this creates favorable conditions for the activities of Islamic fundamentalists, including militant, who seek to radicalize Muslim youth and promote the idea of jihad. The attempts of the authorities to oppose them with «French Islam», which would be compatible with the liberal «republican values» and the secular State, are showed. Measures to prevent radicalization of young Muslims are considered. At the same time, the article analyzes the efforts of the authorities to prevent terrorist attacks with the help of security structures, by tightening control over citizens, mobilizing local governments, forming a «culture of security» throughout the whole society. The fight of France against jihadism outside of its borders, namely in the Sahel region in Africa, is touched upon.
Keywords: France, Muslim community, radicalization, jihadism, «French Islam», «republican values», coercive measures.
References
Barotte N. (2020). Les assassinats ciblés, l'autre arme des guerres hybrides // Le Figaro. - Paris. - 30.11. - P. 3.
Baudais P. (2019). Radicalisation : l'Etat ouvre quatre centres pour les individus sortant de prison / / Ouest France. - Paris. - 12.04. - P. 2.
Boniface P. (2011). La géopolitique : les relations internationales. - Paris : Editions Eyrolles. - 200 p.
Chernega V.N. (2016). France : crisis of migrants integration policy [Frantsiya : krizis politiki integratsii immigrantov] // Current problems of Europe / INION RAS. - Moscow. - N 4. - P. 140-156.
Clinkemaillié T. (2020). Cinq questions sur le FSPRT, le fichier sur la radicalisation en France / / Les Echos. - Paris. - 21.09. - P. 2.
Del Valle A. (2019). Attentats à la préfécture de Paris, la nouvelle guerre du renseignements des djihadistes / / Valeurs actuelles. - Paris. - 07.10. - P. 2.
Del Valle A. (2002). Le totalitarisme islamiste à l'assaut des démocraties. -Paris : Editions des Syrtes. - 464 p.
Discours du Président de la République à l'ouverture de la conférence des Ambassadeurs. (2017) / Palais de l'Élysée. - Paris. - 29.08. - URL: https://www.elysee.fr/emmanuel-macron/2017/08/29/discours-du-preside
nt-de-la-republique-a-l-ouverture-de-la-conference-des-ambassadeurs (date of access: 13.07.2021).
Enseignement élémentaire et secondaire : respect de la laïcité : réf. loi N 2004-22S du 15.03.2004. (2004) // Bulletin officiel. - Paris. - 27.05. - P. 1-18.
Ensel F. (2013). De quelques idées reçues sur le monde contemporain : précis de géopolitique à l'usage de tous. - Paris : Editions Autrement. - 170 p.
Ferey A. (2020). Assassinats ciblés. - Paris : CNRS Editions. - 365 p.
Fermeture de l'unique centre de «déradicalisation» de France. (2017) / / Le Monde. - Paris. - 28.07. - P. 4.
Feertchak A. (2019). Depuis 2012, 263 personnes sont mortes dans les attentats islamistes en France // Le Figaro. - Paris. - 08.10. - P. 3.
Fillon F. (2016). Vaincre le totalitarisme islamique. - Paris : Editions Albin Michel. - 156 p.
Follorou J. (2020). La CNCTR veut étendre son contrôle aux fichiers des différents services secrets // Le Monde. - Paris. - 04.06. - P. 3.
Girard E., Gozlan M. (2020). L'impossible «Islam de France» / / Marianne. - Paris. - 30.12. - P. 4.
Gomart Th. (2019). L'affolement du monde : 10 enjeux géopolitiques. -Paris : Editions Tallandier. - 320 p.
Jambet Ch. (2000). Le refus islamique de la mondialisation / / Revue des Deux mondes. - Paris. - Février. - P. 62-68.
Keppel G., Jardin A. (2015). Terreur dans l'Hexagone : genèse du djihad français. - Paris : Editions Gallimard. - 330 p.
L'action contre le terrorisme. (2021) / Gouvernement.fr. - Paris. - 07.06. -URL: https://www.gouvernement.fr/action/l-action-contre-le-terrorisme (date of access: 13.07.2021).
Laïcité et République : rapport au Président de la République. (2004) / Commission présidé par Bernard Stasi. - Paris : La documentation française. - 166 p.
Le Conseil Français du Culte Musulman. (2003) / / Lumni. - Paris. -14.04. - URL: https://enseignants.lumni.fr/fiche-media/00000000848/le-con seil-francais-du-culte-musulman.html (date of access: 13.07.2021).
Le plan de lutte contre la radicalisation violents et les filières terroristes : compte rendu du Conseil des ministres. (2014) / Gouvernement.fr. - Paris. -23.04. - URL: https://www.gouvernement.fr/conseil-des-ministres/2014-04-23/le-plan-de-lutte-contre-la-radicalisation-violente-et-les-fi (date of access: 13.07.2021).
Macron E. (2016). Révolution. - Paris : Editions XO. - 26S p.
Mathias G. (2015). La guerre contre le terrorisme islamiste : de l'opération Serval aux attentats de Paris et Bruxelles. - Paris : Editions Bernard Giovanangeli. - 174 p.
Mathias G. (2018). La stratégie française de lutte contre le terrorisme islamiste. - Paris : Editions Balland. - 196 p.
Pichon F. (2015). Syrie : pourquoi l'Occident s'est trompé. - Paris : Editions du Rocher. - 148 p.
Pietralunga C. (2018). A Tunis, Macron critique l'intervention militaire de l'OTAN en Libye // Le Monde. - Paris. - 01.02. - P. 3.
Plan d'action contre la radicalisation et le terrorisme. (2016) / Gou-vernement.fr. - Paris. - 09.05. - URL: https://www.gouvernement.fr/ partage/7050-plan-d-action-contre-la-radicalisation-et-le-terrorisme (date of access: 13.07.2021).
Plan d'action contre le terrorisme. (2018) / Gouvernement.fr. - Paris. -13.07. - URL: https://www.gouvernement.fr/risques/plan-d-action-contre-le-terrorisme (date of access: 13.07.2021).
Prévenir pour protéger : plan national de prévention de la radicalisation. (2018) / Comité interministériel de prévention de la délinquance et de la radi-calisation. - Paris : Service de presse de Matignon. - 23.02. - 12 p.
Projet de loi confortant le respect des principes de la République : dossier de presse. (2020) / Gouvernement.fr. - Paris. - 09.12. - 16 p. - URL: https://www.gouvernement.fr/sites/default/files/document/document/202 0/12/dossier_de_presse_-_projet_de_loi_confortant_le_respect_des_principes_ de_la_republique.pdf (date of access: 13.07.2021).
Puaud D. (2018). Le spectre de la radicalisation. - Paris : Presses de l'Ecole des hautes études en Santé publique. - 243 p.
Saisir les mécanismes de la radicalisation violente : pour une analyse processuelle et biographique des engagements violents: rapport de recherche. (2017) / Mission de recherche droit et justice. - Paris. - 150 p.
Sidorov A.S. (2018). France in the Sahel : current problems and eventual development of the military conflict [Frantsiya v Sakhele : tekushchie problemy i vozmozhnoe razvitie konflikta] // Current problems of Europe / INION RAS. -Moscow. - N 4. - P. 116-137.
Soldats tués au Mali : un hommage et des questions. (2021) // Le Point. -Paris. - 05.01. - P. 6.
Tabard G. (2007). Sarkozy défend les «racines chrétiennes» de la France / / Le Figaro. - Paris. - 21.12. - P. 3.
Treize ans de présence militaire française en Afghanistan. (2018) // La Libre. - Paris. - 18.08. - P. 2.
Trévidic M. (2014). Terroristes : les 7 piliers de la déraison. - Paris : Livre de Poche. - 280 p.
