CC BY
85
УДК 316.32 ; 304.2
Мартиросян Карен Минасович
кандидат исторических наук, доцент Краснодарский государственный университет культуры и искусств
ФОРМЫ ОБЪЕКТИВАЦИИ СИМВОЛИЧЕСКОГО КАПИТАЛА
Статья посвящена формам объективации символического капитала и его роли в деятельности креативного класса. Рассматриваются виды объективации символического капитала в связи с производственной идентичностью. Анализируются различные определения креативного класса в связи с его ролью в современном социальном развитии, на что впервые обратил внимание Э. Гулднер в 70-е годы прошлого века. По его мнению, к новому классу общества принадлежат люди, главные корни и компоненты культуры которых характеризуются романтической реакцией на действительность, позитивистским сциентизмом, технологизмом, профессионализмом, к которым добавились экологическая и системная идеологии. В основе выделения российского креативного класса можно опираться на антропо-социальные основания субъективной самоидентификации россиян, на основании чего, руководствуясь теорией А.Н. Окара, можно их причислить к российскому креативному классу, то есть «всех тех, кто в пределах своей профессиональной или социальной деятельности является инноватором, генератором развития, создателем "точекроста"». Отсюда следует, что креативный символический капитал будет доминирующим в креативном производственном сегменте, который формирует и креативный потребительский сегмент. Новые товары и услуги, созданные в социально-культурной сфере и содержащие креативные элементы, помогают прео-долеватьустоявшиеся традиционные социально-культурные практики и формировать инновационные, которые не только изменяют идентичность производителей в восприятии потребителей и конкурентов.
Ключевые слова: символический капитал, формы объективации символического капитала, производственная идентичность, креативная деятельность, креативный класс.
Любая стоимостная оценка задается не самим произведенным продуктом или услугой, а системой публичных экспертных оценок содержащегося в них символического капитала, которые формируют позиционирование вновь созданных продуктов и услуг на рынке товаров креативных культурных индустрий с помощью рекламы и публичной оценки сделанных им предложений в форме согласования условий продажи, цены и последующей оценки в процессе использования как со стороны агрегированных сегментов рынка, так и индивидуальных потребителей. Потому что «креативные идеи - это система кодов, специально разработанная для эффективной передачи корпоративной информации с целью создания у целевой аудитории эмоциональной реакции, формирования суждения, способствующая пониманию и усвоению транслируемых месседжей, в которой используются вербальные и невербальные средства коммуникации. Креативные идеи являются мощным ресурсом достижения маркетинговых и коммуникационных задач» [2, с. 21]. Но и экспертные оценки принимают также форму условных кодов, которые отражают нормативные правила и конвенциональные договоренности, выработанные экспертным сообществом и производителями и продавцами, подкрепленные его авторитетом и доверием к экспертам со стороны потребителей.
Креативные идеи социально-культурных продуктов и услуг, воплощенные в символическом капитале, могут быть объективированы:
1) в предлагаемом социально-культурном продукте или услуге;
2) в рекламном сообщении о предлагаемом социально-культурном продукте или услуге;
3) в технологии продвижения и продажи социально-культурного продукта или услуги;
4) в формируемой в соответствии с сегментированием рынка идентичности потребительских сегментов.
Первые три типа объективации символического капитала непосредственно зависимы и детерминируются производственной идентичностью. Ведь производители ориентируются на динамику потребительских предпочтений, которая является наиболее действенным регулятором рыночных отношений в любой, в том числе и в социально-культурной сфере.
Рассмотрим производственную идентичность как наиболее устойчивую объективацию символического капитала в связи с реализацией креативных решений подробнее. В этом смысле для нашего исследования большое значение представляет само понятие «креативного класса». Впервые на появление новой социальной страты обратил внимание Э. Гулднер в работе «Будущее интеллектуалов и возвышение нового класса», вышедшей в свет в 70-х гг. прошлого века [9]. По мнению Э. Гулднера, к новому классу общества принадлежат люди, главные корни и компоненты культуры которых характеризуются романтической реакцией на действительность, позитивистским сциентизмом, технологизмом, профессионализмом, к которым добавились экологическая и системная идеологии. При этом он полагал, что в социально-культурной сфере к новому классу принадлежит «культур-буржуазия»: «Размеры дохода с культуры, а значит ее капитальная стоимость, зависят от предложения и спроса на культуру и от некоторых свойств культурных фондов, а именно от срока их существования и способности сохраняться, так
162
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 7, 2014
© Мартиросян К.М., 2014
Формы объективации символического капитала
сказать, физически. Интересы культур-буржуазии, таким образом, заключаются в том, чтобы контролировать товарные запасы культуры, регулировать производство культтоваров, нейтрализовать любую группу, пытающуюся ограничить ее контроль над культурой, и устранять любые правовые и моральные ограничения на использование культуры, так чтобы ею свободно могли пользоваться те, кому она продана» [9, р. 25-27].
На рубеже тысячелетий обострился поиск ответа на вопрос о движущих силах исторического развития в новом тысячелетии в информационную эпоху. Одним из первых ответ на определение движущей общественной силы формирующегося информационного общества попытался дать Р. Райх, написавший в начале 90-х годов ХХ столетия увлекательную книгу «Работа нации: подготовка к капитализму 21-ого столетия» [11]. В этой книге он попытался структурировать рождавшееся новое общество по трем социальным стратам - «символические аналитики», связанные с обработкой разнообразной информации («люди, живущие в мире абстрактных понятий и символов - от строчек биржевого курса до визуальных образов, производимых в Голливуде и на Мэдисон сквер-авеню и специализирующиеся на интерпретации и развертывании символической информации»), работников рутинного труда, связанных с индустриальными секторами экономики, и работники сферы обслуживания, связанные с индивидуальными взаимоотношениями с клиентами. Как следует из данной классификации, в основу социальной стратификации формирующегося информационного общества Р. Райх положил основное содержание трудовой деятельности.
К. Лэш предпринял попытку связать новый класс с либеральной идеологией и особым образом жизни, в котором главными ресурсами является профессионализм и владение современными коммуникативными технологиями. Во многом работа К. Лэша предопределила восприятие креативного класса в российском обществе, где с креативным классом в последнее время ряд политиков и политологов стал отождествлять внесистемную оппозицию [3; 10].
В начале XXI века этот поиск привел к появлению работы американского социолога Р. Флориды «Возвышение креативного класса. И как это преобразовывает работу, досуг, местное сообщество и повседневную жизнь» [7]. По мнению Р. Флориды, «техническая и экономическая креативность подпитывается взаимодействием с культурной креативностью и художественным творчеством» [7, с. 8]. Р.Флорида, опираясь, судя по всему, на работу Р. Райха, предложил различать работников, действующих по определенным алгоритмам, и отличных от них работников информациональной сферы [7, с. 8-10]. По мнению Р. Флориды, ра-
дикальное отличие креативного класса от других в том, что трудовая занятость представителей креативного класса определяется творческой проектной деятельностью на основании относительной автономии [7, с. 8]. В отношении России он писал: «Даже согласно самым строгим из моих критериев, в России сейчас около 13 млн. представителей креативного класса, т.е. ей принадлежит второе после США место в мире по абсолютному числу работников, занятых в креативных профессиях. По проценту от общей рабочей силы это ставит ее на 16-е место. В моем Мировом индексе креативности - комбинации разного рода показателей технологий, таланта и креативности - она попадает на несколько менее впечатляющее 25-е место. Другими словами, есть поводы для оптимизма, но впереди еще много работы» [7, с. 10]. Р. Флорида считал, что системообразующими элементами креативного класса являются использование современных технологий, талант и способность к креативному творчеству и толерантность. Причем ценностные основания креативного класса опираются на ярко выраженный индивидуализм и стремление к самовыражению [7, с. 10-11].
Однако, учитывая особенности исторического развития российского и североамериканского обществ, различную стадиальность этого развития в США и России, методология Р. Флориды вряд ли применима к России в полном объеме. Об этом пишет А.И. Подберезкин, полагающий, что недопустимо «принижение значения традиционных норм и ценностей, а также национальных особенностей креативного класса» [6].
Более справедливым и научно обоснованным представляется подход А.Н. Окара, который полагает, что в основе выделения российского креативного класса необходимо опираться на антропо-социальные основания субъективной самоидентификации россиян, и предлагает причислить к российскому креативному классу «всех тех, кто в пределах своей профессиональной или социальной деятельности является инноватором, генератором развития, создателем "точек роста"» [5]. А.Н. Окара считает, что «можно говорить даже о "человеке креативном" ("homo creativus"), для которого определяющей является творческая идентичность, в котором превалируют непрагматические жизненные мотивации» [5].
Как справедливо полагает В.С. Мельниченко, «определение "креативный класс" наиболее точно указывает на интегрирующие признаки его представителей - креативно-творческую деятельность и креативно-творческое отношение к жизни» [4]. А.И. Подберезкин утверждает, что к числу системных признаков креативного класса можно отнести: во-первых, жизнь за счет своего творчества; во-вторых, собственность на производимый креативный продукт; в-третьих, экономическая
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 7, 2014
163
и политическая независимость представителей креативного класса [6]. При этом особое внимание А.И. Подберезкин обращает на необходимость для российского креативного класса синтеза традиционных ценностей и модернизационного креативного сознания [6]. Отсюда следует, что креативный символический капитал будет доминирующим в креативном производственном сегменте, который формирует и креативный потребительский сегмент.
Стремясь достичь конкурентных преимуществ, дифференцировать потребителей и сформировать в сознании авангардных потребительских сегментов когнитивный диссонанс, производители социально-культурных товаров и услуг профилируют создаваемые ими товары и услуги как креативные, стремятся наполнить всю дистрибьюторскую цепочку креативным содержаним с тем, чтобы иметь возможность реализовывать свои товары и услуги по премиальным ценам. Новые товары и услуги, созданные в социально-культурной сфере и содержащие креативные элементы, помогают преодолевать устоявшиеся традиционные социально-культурные практики и формировать инновационные, которые не только изменяют идентичность производителей в восприятии потребителей и конкурентов, но и формируют новую, креативную идентичность самих потребителей, превращая их в носителей креативных социально-культурных практик.
Тем самым глобальные социально-культурные ценности, сформированные посредством креативных разработок, преобразуют общество, выделяя в нем креативные по стилю жизни потребительские сегменты. Формирование и развитие креативных сегментов позволяет самому обществу трансформироваться с учетом мировых трендов развития, сохраняя и поддерживая базовые универсальные ценности габитуса с учетом гибридизации с общечеловеческими нормативными ценностями, создавая предпосылки для успешной модернизации общества на инновационных ценностных основаниях. В этих процессах приоритетное место
принадлежит символическому капиталу, который в символьной форме не только продуцирует образы желаемого будущего, но и предлагает образы инструментальных ценностей по их достижению. При этом часто символический капитал, накопленный в прошлом, переформатируется и репо-зиционируется, получая новое символическое означивание и превращаясь в важнейший ресурс современного развития.
Библиографический список
1. Бахтияров О. Заря диктатуры креативного класса. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.strateger.net/node/600 (дата обращения: 14.12.2014).
2. Каверина Е.А. Феномен креатива и приемы создания креативных идей для специальных событий // Вопросы культурологии. - 2009. - № 12. -С. 18-21.
3. Леш К. Восстание элит и предательство. -М.: Логос-Прогресс, 2002. - 224 с.
4. МельниченкоВ.С. Креативный класс: история концепта и его роль в анализе развития регионов // Арктика и Север. - 2012. - № 6. - С. 1-10.
5. Окара А.Н. Креативный класс как последняя надежда России. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http.://www.reflexion.ru>club/6-04-10. Okara.doc (дата обращения: 14.12.2014).
6. Подберезкин А.И. Русский путь. - М.: РАУ -Университет, 1999. - С. 78-87.
7. Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. - М.: Издательский дом «Классика-XXI», 2011. - 432 с.
8. Florida R. The Rise of the Creative Class. And How It's transforming Work, Leisure, Community and Everyday Life. - NY.: Basic Books, 2002. - 434 p.
9. Gouldner A. The Future of the Intellectuals and the Rise of the new Class. - NY.: Seaburypress, 1979.
10. Lasch С. The Estate. - NY.-L.: W. W. Norton & Company, 1995. - 224 p.
11. Reih R. The Work of Nation: Preparing Ourselves for 21st Century Capitalism. - NY.: Alfred A. Knopf Inc., 1991. - 331 p.
164
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова iij- № 7, 2014
