CC BY
85
А
Международные отношения
УДК 32 7(091)
З.З. Бахтуридзе
ФОРМИРОВАНИЕ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ ПРИОРИТЕТОВ ГРУЗИИ В ПЕРИОД СТАНОВЛЕНИЯ ГРУЗИНСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
(НАЧАЛО 1990-Х ГОДОВ)
Конец 1980-х — начало 1990-х годов ознаменовались распадом СССР. Произошли кардинальные перемены, образовался целый ряд независимых государств. Мир вступил в новую стадию развития. Особенно значимыми и актуальными для нас являются трансформационные процессы на постсоветском пространстве, необходимость определения внешнеполитической концепции и механизмов ее реализации государствами, образовавшимися на территории бывшего СССР.
Несомненным лидером на постсоветском пространстве являлась Российская Федерация, и приоритетной целью ее внешней политики стало сохранение и укрепление своих позиций, в том числе в Закавказье. Однако отношения России с новыми независимыми государствами в 1990-е годы развивались явно не в ее интересах. Особенно сложными были отношения России с Грузией.
Отличительными чертами грузинской внешней политики после распада Советского Союза стали постоянная смена целей и приоритетов, расхождения между декларируемыми принципами и внешнеполитическими действиями. Почему, несмотря на многочисленные заявления грузинской и российской сторон о стремлении решать все имеющиеся конфликты и проблемы мирным путем, случилось кровопролитие в августе 2008-го? Что мешает развитию тех добрососедских отношений на постсоветском пространстве, о которых говорят руководители государств, некогда входивших в единую державу? Попытка найти ответы на эти и многие
другие вопросы неминуемо приводит к необходимости исторического экскурса, к возвращению в 1990-е...
Становление и развитие международных отношений на постсоветском пространстве представляется сложным, многоаспектным явлением, зависящим от ряда важных факторов. Но то, насколько объективны факторы, становящиеся приоритетными при выборе пути развития для государств, образовавшихся на постсоветском пространстве, делает этот выбор наиболее целесообразным. Если считать страны, входившие в состав СССР, элементами системы, то каждый из этих элементов имел свои механизмы и ресурсы, что и позволило им после распада Союза сделать эти продукты объектом не только торга, но и политического шантажа. Иногда этим ресурсом была просто территория государства (вернее, выгодное месторасположение), иногда — энергетическое сырье или природные богатства, а иногда — политические позиции и внешнеполитический выбор в системе международных отношений. Грузия не обладает достаточным ресурсным потенциалом, однако возможность использования ее территории в качестве транзитного пути для транспортировки энергоресурсов из стран Средней Азии и Каспийского региона является важнейшим фактором ее геополитического значения.
Развитие отношений с Западом, на которые рассчитывала политическая элита Грузии, не смогло стать альтернативой сотрудничеству с Россией, и идея укрепления связей в пост-
советском пространстве становится одной из приоритетных. С середины 1993 года в Грузии, где «прозападные» настроения политической элиты и общества сохранили свой потенциал, российский фактор играет ключевую роль во внешнеполитических мероприятиях грузинского руководства: экономический коллапс, политическая неустойчивость правящего режима, межэтнические конфликты расставили свои приоритеты в отношениях между этими странами. Особое место в российско-грузинских отношениях занял комплекс проблем, связанных с положением этнических меньшинств в Грузии. Межэтнические конфликты повлияли на развитие в ней внутриполитических процессов, определили внешнюю политику государства. Грузинское руководство пыталось найти союзника, способного оказать помощь в становлении молодого Грузинского государства и решении одной из самых важных и сложных проблем — обретении территориальной целостности. Оказалось, что обрести территориальную целостность гораздо сложнее, нежели получить независимость.
С.А. Панарин, рассуждая о кавказской политике, отмечает: «Базовая единица геополитических систем — государство. Во всех своих функциях и проявлениях оно слишком прочно, неразрывно связано с той территорией, на которую распространяется его суверенитет. Каждое государство полагает свои границы священными, а охватываемое ими пространство — трансцендентальным. Теми же принципами пронизано право, регулирующее межгосударственные отношения. Все это исключает абсолютно добровольную, не связанную хотя бы минимальным внешним давлением уступку части территории одного государства другому» [7, с.101].
Неопределенность «внешней политики» в постсоветском пространстве обусловлена в первую очередь тем, что формирующиеся отношения между государствами, образованными на месте бывшего СССР, несут отпечаток совместной многовековой истории в рамках одного государства. Сложности формирования внешней политики носят объективный характер.
Процессы в постсоветском пространстве — как интеграционные, так и дезинтеграционные (прежде всего конфликты в Нагорном Караба-
хе, Абхазии, Чечне, Таджикистане) — свидетельствуют о незавершенности процесса структурирования этого пространства. Отсутствие национального консенсуса по вопросу нации и функционирования государственных институтов усугубляет противоречия между центральным правительством и регионами в кавказских государствах. Полиэтнический состав, неравномерное экономическое развитие, сложная и противоречивая история взаимоотношений народов обусловили высокий потенциал конфликтности и нестабильности в Закавказье. Часть конфликтов переросли в полномасштабные войны. Непосредственная близость этих конфликтов к российским границам угрожала национальной безопасности России. Задача предотвращения возникновения конфликтов поставила на повестку дня разработку кавказской политики России с учетом сложных взаимосвязей в этом регионе. Возрастание влияния в регионе Турции и Ирана, разработка нефтяных месторождений на шельфе Каспийского моря западными нефтяными компаниями и проблемы транспортировки нефти вовлекают в региональные альянсы и конфликты западные государства. Уже тогда было очевидно, что оттеснение России от участия в региональных проектах может привести к дальнейшему снижению ее политического влияния в Закавказье. Сохранение политического влияния и лидерства в регионе становится одной из важнейших задач внешней политики России на постсоветском пространстве. Но именно «борьба за влияние, точнее, некоторые взятые из прошлого методы этой борьбы стали источниками возникновения целого ряда проблем в российско-грузинских отношениях» [8].
Ко всему прочему, отсутствие на том этапе внешнеполитической концепции Грузии, противоречивая кавказская политика России предопределяли нестабильность российско-грузинских отношений, рост взаимного недоверия.
По мнению Панарина, нельзя претендовать на рассмотрение кавказской политики в геополитическом ключе, игнорируя факты, не являющиеся политическими по своей природе, но способные оказывать сильнейшее влияние на политику и геополитику. Панарин выделяет среди них фактор исторического наследия и
^ Научно-технические ведомости СПбГПУ. Гуманитарные и общественные науки 3' 2011
фактор позиционный и отмечает, что на Кавказе и в Закавказье очень сильна тенденция к замыканию политической жизни местных сообществ на узкой основе этнического национализма.
По мнению В.А. Шнирельмана, «.в стратегическом плане ставка делалась на статус титульного народа, на который в СССР могло претендовать только коренное население, испокон веков обитавшее на данной территории и обладавшее ярко выраженным культурным и языковым своеобразием. Тем самым язык, культура и глубокая историческая преемственность на данной территории неизбежно становились важнейшими политическими ресурсами» [9, с. 506].
Каждый новый субъект мировой политики пытается найти и зафиксировать свою значимость, уникальность, определить свой путь. С крушением советской идеологии в идентичности неудержимо начала расти роль религии. Вполне объективными видятся выводы, к которым приходит Шнирельман, выделяя «важные компоненты этнической идентичности, тесно связанные с политическим статусом на данной территории»: он отмечает, что «главным фактором идентичности и частой причиной этнических конфликтов в конечном счете выступает территориальность. При этом речь идет не столько о правах хозяйствования на данной территории. сколько о политическом господстве на ней, так как политическая власть — единственная легитимная основа для всех видов коллективного пользования территорией в современном мире. Это и лежит в основе этнонационализма» [Там же. С. 514].
Вот и основы того расизма, рецидивы которого мы наблюдали в разных регионах постсоветского пространства, в частности в период правления Гамсахурдиа в Грузии.
9 апреля 1989 года стало рубежом, определившим будущее Грузии и ее взаимоотношения с союзным правительством. Усиление грузинского демократического движения сопровождалось ростом межнациональной напряженности, что привело к столкновениями 15—16 июля 1989 года в Абхазии. В условиях нарастающего хаоса лидеры национально-освободительного движения в начале 1990 года усилили давление на власть, активно используя митинги и забастовки. Победой национальных радика-
лов стало принятие 9 марта 1990 года Постановления Верховного совета Грузинской ССР «О гарантиях защиты государственного суверенитета Грузии», в котором ввод Красной армии в Грузию в 1921 году был назван оккупацией и аннексией. Это постановление, по сути, означало выход Грузии из правового пространства СССР. 20 июня 1990 года Верховный Совет СССР признал незаконными все государственные договоры, заключенные после «оккупации Грузии», и все созданные после этого структуры. Тем самым были аннулированы законодательные основы существования всех трех грузинских автономий. Такие действия привели к новому обострению ситуации в Южной Осетии и Абхазии.
Во главе грузинского национально-освободительного движения встал блок «Круглый стол — Свободная Грузия», созданный в апреле 1990 года. В него вошли Хельсинкский союз Грузии, Общество Ильи Праведного, Все-грузинское общество Мераба Костава, Союз грузинских традиционалистов, организация «Национальный фронт Грузии — Радикальный союз», Национально-христианская партия. Целью блока было объявлено восстановление независимости Грузии путем мирной политической борьбы, выход из СССР, вывод из республики частей Советской армии, вступление Грузии в НАТО. Кроме того, основными целями были обозначены: консолидация грузинской нации вокруг национально-освободительного движения, восстановление Конституции демократической Грузии 1921 года, проведение рыночных реформ, в том числе приватизация предприятий и передача земли крестьянам. Вождем национального движения стал лидер Хельсинкского союза Грузии и Общества Ильи Праведного, спикер блока «Круглый стол — Свободная Грузия», сын известного писателя Звиад Гамсахурдиа [1, с. 79]. В качестве средств борьбы предполагалось сочетать, с одной стороны, акции протеста, национального и гражданского неповиновения, с другой — проведение демократических выборов и создание правового механизма для восстановления независимости.
14 ноября 1990 года председателем Верховного совета Грузии избран З. Гамсахурдиа. Одновременно был принят закон «Об измене-
нии наименования Грузинской ССР», согласно которому государство стало называться Республика Грузия. Таким образом, в результате краха мировой коммунистической системы Грузия вновь получила возможность присоединиться к сообществу независимых стран и стать субъектом международного права [5, с. 35].
Становление независимости сопровождалось множеством проблем, вызванных советским наследием и недостатком опыта в строительстве современного государства. С самого начала в национальном движении Грузии взяли верх радикалы, отличавшиеся особой непримиримостью к тому, что они называли имперским насилием. Умеренность и либерализм рассматривались ими как дискредитация и предательство святого дела диссидентства и независимости Грузии. Стержневой составляющей политической программы стала непримиримость к инакомыслию [2, с. 153]. Особенность Грузии состояла в том факте, что это была единственная республика, где «непримиримый» менталитет доминировал над оппозиционной политической программой и действиями. Лидеры грузинских «непримиримых» (которые также являлись бывшими политзаключенными — Звиад Гамсахурдиа, Мераб Костава, Георгий Чантурия, Ираклий Церетели и др.) имели довольно тесные контакты с радикалами из других мест, и в их доктрине не было ничего оригинального. Но лишь в Грузии эти люди возглавили оппозиционное движение в целом. Данный период характеризуется отсутствием политической трезвости, нетерпимостью и бескомпромиссностью, политические стратегии основывались на «образе врага», который был представлен всемогущим Кремлем [Там же. С. 154—155]. О популярности в стране подобных умонастроений свидетельствует и сам факт избрания на президентских выборах в мае 1991 года подавляющим большинством голосов радикального националиста с явно выраженными авторитарными наклонностями — Звиада Константиновича Гамсахурдиа. Первый президент независимой Грузии (с декабря 1991 до конца 1993 года) полностью подчинил себе парламент и унаследованные им официальные средства массовой информации с гарантированными поставками газетной бумаги
по государственным ценам и монополией на полиграфическое оборудование. Справедливо осознав, что утверждение частной собственности, а также принципов рыночной экономики и свободной конкуренции могут стать со временем угрозой его личной власти, президент взял курс на имитацию политических и экономических реформ.
Несмотря на то что за время совместного существования России и Грузии динамично развивалась традиция дружественных культурных и гражданских взаимоотношений, Грузия всегда относилась к России как к завоевателю, что способствовало формированию идеологии национальной независимости. Период пребывания у власти режима З. Гамсахурдиа характеризовался внешнеполитическим курсом, направленным на дистанцирование от России. Это было связано с тем, что Грузия опасалась неоимперских амбиций России и стремилась к закреплению своего статуса как молодого независимого государства [6], а также с тем фактом, что на внешнюю политику Грузии влияла жестокая борьба с сепаратизмом. Конфликты в Абхазии и Южной Осетии играли огромную, если не определяющую роль. Российская Федерация явно неоднозначно вела себя в грузино-абхазской и грузино-осетинской войнах. На протяжении всего вооруженного конфликта грузинское руководство обвиняло Москву в активной поддержке Абхазии, вплоть до поставок оружия. Российское руководство отрицало подобное участие в конфликте, хотя и заявляло о возможной помощи абхазским повстанцам от российских добровольцев. Из-за ситуации в Абхазии произошло блокирование железных и автомобильных дорог в зоне грузино-абхазского конфликта, связывающих Россию и Грузию, были нарушены хозяйственные связи и значительно упал торговый оборот между этими странами. В период пребывания у власти З. Гамсахурдиа руководство Грузии взяло курс на разрыв отношений не только с Россией, но и с другими странами бывшего Союза, что также крайне негативно сказалось на ее экономике. Среди политической элиты Грузии в тот период были широко распространены иллюзии, что освобождение от экономической эксплуатации со стороны России быстро приведет к экономическому подъему и уровень жизни населения
Научно-технические ведомости СПбГПУ. Гуманитарные и общественные науки 3' 2011
не только сохранится, но и значительно повысится. Однако этого не произошло, напротив, Грузия утратила большую часть своего экономического потенциала. Большие надежды возлагались на помощь со стороны Запада, заинтересованного в укреплении независимости бывших республик СССР от России [4].
В рядах обеспокоенной этническими конфликтами и экономическим кризисом политической элиты зрела уверенность, что внутренние политические и социально-экономические проблемы молодой и слабой республики можно решить только с зарубежной помощью — на уровне двусторонних межгосударственных отношений, а также благодаря сотрудничеству с международными и региональными организациями [3, с. 21].
Проанализировав первые годы независимого существования Грузинского государства, можно сделать следующие выводы:
1. В этот период из-за вооруженных конфликтов и в связи с отсутствием опыта существования в рамках независимого суверенного
государства не была сформирована четкая концепция в области внешней политики.
2. Правительство З. Гамсахурдиа пыталось формировать внешнюю политику, эксплуатируя национальную идею с использованием имиджа «враждебной России», т. е. используя национальную идею для манипулирования общественным мнением.
3. Ликвидировав автономии, Гамсахурдиа ликвидировал государственное устройство страны.
4. Политика на Кавказе, в том числе грузинская политика, плохо поддается воздействию извне, играя роль невольного провокатора, создающего или способного создать угрозу столкновений более крупных ее акторов. Но также очевиден тот факт, что осознание значимости роли этнического фактора на данной территории позволяет с легкостью, приводящей порой в изумление, манипулировать массовым политическим сознанием и вновь разжигать национальную ненависть, обращаясь к господствующим в обществе образам исторической памяти и национальным чувствам.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бердзенишвили, Д. Особенности политического процесса в постсоветской Грузии [Текст] / Д. Бердзенишвили, Ф. Сакварелидзе // Центральная Азия и Кавказ. — 2001. — № 6.
2. Гаджиев, К.С. Геополитика Кавказа [Текст] / К.С. Гаджиев. — М.: Междунар. отношения, 2003. - 464 с.
3. Дарчиашвили, Д. Возвращение в Европу? Некоторые аспекты ориентации системы безопасности Грузии [Текст] / Д. Дарчиашвили, Т. Птарая // Центральная Азия и Кавказ. — 2001. — № 1.
4. Лорткипанидзе, Г. Политические пристрастия элиты на фоне демократии переходного периода (на примере Грузии) [Электронный ресурс] / Г. Лорткипанидзе. — Режим доступа: Ьйр:// ———са-с. о^/]оигпа1/гш-05-1999/00.соП:гш5.8Ыт1 (дата обращения 10.12.2010).
5. Мурадян, И. Политические проблемы Грузии [Текст] / И. Мурадян; Кавказский центр иранистики: каф. иранистики ЕГУ. — Ереван, 1998.— 64 с.
6. Нижарадзе, Г. Современное грузинское общество в аспекте политического поведения [Электронный ресурс] / Г. Нижарадзе. — Режим доступа: http: // www.ca-c.org/journal/cac-10-2000/09.nizhar.shcm/.
7. Панарин, С.А. Позиционно-исторические факторы кавказской политики [Текст] / С.А. Панарин // Полис. - 2002. - № 2.
8. Российско-грузинский диалог [Электронный ресурс] / ред. С.В. Кортунов, С.Л. Ознобишева; Ин-т стратег. оценок. - Режим доступа: http://www.netda.ru/politic/ gruzia/rg_dialog_r.htm#sr5 (дата обращения 03.02.2011).
9. Шнирельман, В.А. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье [Текст] / В.А. Шнирельман. - М.: Академкнига, 2003. - 591 с.
