CC BY
23
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 34 (288). История. Вып. 53. С. 113-115.
Н. Н. Дерябина, А. Е. Коньшин
ФОРМИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ СПЕЦПОСЕЛЕНИЙ В КОМИ-ПЕРМЯЦКОМ ОКРУГЕ В 1930-1940-х ГОДАХ
Пермяцкий край и в царские годы был местом для наказания провинившихся. С началом коллективизации он стал настоящей тюрьмой. Без всякой подготовительной работы сюда были направлены большие контингенты украинских и белорусских спецпереселенцев. По замыслу властей они должны были осваивать этот край, но часть спецпереселенцев погибла, остальных в 1947 г. вынуждены были освободить.
Ключевые слова: раскулачивание, спецпоселки, голод 1933 г., неуставные сельхозартели.
Формирование системы спецпоселений в Коми-Пермяцком округе в 1930-е гг. практически никто не изучал, хотя это очень важный этап в истории коми-пермяцкого народа. Имеются отрывочные сведения об этой системе в округе у А. Б. Суслова и некоторый краеведческий материал у Г. Л. Гудовщикова и А. М. Кривощекова1. Авторы настоящей статьи провели серьезные исследования архивных материалов и восстанавливают историю «трудового перевоспитания» бывших кулаков.
Пермяцкий край и до Октябрьской революции был местом ссылки политических и административных ссыльных. Здесь отбывали наказание «аграрники», большевики, «трудовики», «экономисты» и просто уголовники.
В 1929 г. округ был определен зоной приема трех тысяч семей кулаков из западных территорий страны. С началом массовой коллективизации и провозглашением ВКП (б) курса на ликвидацию кулачества как класса с февраля 1930 г. нескончаемым потоком со станций Григорьевская и Менделеево в округ шли колонны раскулаченных крестьян из Ростовской области, Белоруссии и Украины под конвоем. Они, обессиленные от голода и изнуренные месячным переездом в товарных вагонах, умирали в пути. Трупы умерших и замерзших хоронили в снегу на обочинах, а весной местные жители собирали их и хоронили на кладбище. В Пешнигорте, Юрле и Кочево были развернуты пункты для обогрева этапируемых, в которых выдавались сухари и кипяток. Но в этих пунктах на кое-какое тепло и «питание» могли рассчитывать только женщины с детьми и старики. Личные вещи были в обозе, а он, как назло, то отставал, то уходил далеко вперед. Подводы под багаж подавались из округа из расчета 30 кг клади на семью.
Местные власти не были готовы к столь интенсивному наплыву ссыльных. О жилье не могло быть и речи. Спецпереселенцев в северных районах округа приводили в заранее обозначенные места среди дремучего леса и непроходимых болот и приказывали располагаться вокруг забитого кола. В апреле 1930 г. в Гайнском, Косинском и Кочевском районах скопилось 1700 семей спецпереселенцев, которые размещались в шалашах и землянках. В зиму 1930 г. около 40 % ссыльных, в основном детей и престарелых, погибло от голода и морозов2.
А тем временем спецпереселенцы продолжали прибывать. Леспромхозы могли обеспечивать работой третью часть трудоспособных, а паек выдавался только работающим.
Летом 1930 г. началось строительство жилья. Не спеша отводились земельные участки под поселки, выделялись лимиты на стройматериалы. Сами ссыльные строили дома в поселках по рекам Кама, Весляна, Черная, Ельдор, Коса и их притокам. Норма жилой площади - 1,5 кв. м на одного человека3. Основным занятием трудоспособных ссыльных были лесозаготовки. Работали бригадами под конвоем. Жизнь спецпереселенцев в этих поселках мало отличалась от лагерного существования.
Согласно «Положению о правах и обязанностях спецпереселенцев...», все административные функции в спецпоселках выполняли комендатуры ОГПУ, которые содержались за счет отчислений с зарплаты их обитателей. В 1931 г. в районных спецкомендатурах округа работали 85 сотрудников ОГПУ и 10 человек в окружном отделе. Они охраняли более 30 тыс. спецпереселенцев: украинцев, белорусов и местных выселенных крестьян. Они размещались в 12 спецпосел-
114
Н. Н. Дерябина, А. Е. Коньшин
ках Гайнского, 9 - Косинского и 6 - Кочев-ского районов. Кроме того, в домах местных жителей Кочевского района все же пришлось разместить около одной тысячи и в г. Ку-дымкар - 350 человек. Постепенно государство выделяло деньги на обустройство этих обездоленных крестьян. Жизнь менялась к лучшему. К апрелю 1933 г. в спецпоселках Гайнского ЛПХ были возведены 848 домов, Косинского - 371, Юрлинского ЛПХ (в Ко-чевском районе) - 168 домов. Функционировали в новых зданиях 12 больниц и 18 школ, в которых обучалось более 1 тысячи детей4.
Чтобы облегчить работу по обеспечению спецпереселенцев продуктами питания, с 1932 г. было разрешено держать огороды, скот. Государство отпускало кредиты на сельскохозяйственное обустройство этих хозяйств, а с конца 1932 г. разрешили создавать неуставные артели, которым также отпускались ссуды. Часть ссуд была безвозвратной. В счет этих ссуд государство отпускало семена, сельскохозяйственный инвентарь, скот.
В 1934 г. в спецпоселках уже имелись 2200 га посевов зерновых и огородных культур. Для проведения полевых работ (и работы в лесу) имелись 345 лошадей. Казалось бы, жизнь налаживалась. Однако разыгравшийся в 1933/34 г. голод, в первую очередь, коснулся именно спецпереселенцев, не имевших стабильного продовольственного запаса. Началась массовая гибель людей. В п. Коврижка Кочевского района, например, из 500 жителей к осени 1934 г. остались 150. Гибель тысяч спецпереселенцев послужила поводом для обследования этих поселков правительственной комиссией. По решению комиссии большинство семей было переведено на стройки г. Березники, Соликамск, Краснови-шерск, которые нуждались в рабочей силе. В спецпоселках округа остались около двух тысяч семей, в среднем, по одному трудоспособному на семью. Около 600 из них были заняты в сельском хозяйстве, 120 - в местной промышленности и кустарных промыслах, остальные - в леспромхозах5. В сельскохозяйственную колонию выводили, как правило, семьи с одним трудоспособным членом или не имеющих их (семьи инвалидов). Например, в Гайнском сельхозкомбинате на 146 семей имелись только 75 трудоспособных, в Косинском районе в сельскохозяйственном поселении на 77 семей - 39 трудоспособных. Но режим их содержания оставался преж-
ним. К концу II пятилетки в 1937 г. в округе оставались 1315 хозяйств спецпереселенцев, 80 из которых были заняты в системе промкооперации в Кудымкаре. В спецпоселках функционировали 16 неуставных сельхозартелей, в них состояли 1200 семей, остальные оставались единоличными6. К этому времени хлебные пайки были отменены. Спецпереселенцы полностью обеспечивали себя продуктами питания. В колхозах и хозяйствах колхозников имелись 430 лошадей, 180 коров, 360 овец, 860 свиней, а также кролики, утки и куры. Единоличники держали скот меньше, ибо они, в основном, работали в леспромхозах и получали заработную плату. Средняя обеспеченность переселенческих хозяйств скотом была в три раза ниже, чем местных крестьян. Это объяснялось ограниченностью кормовой базы. Зато многие переселенческие артели были значительно крепче местных колхозов. Сказывался богатый опыт ведения крестьянских хозяйств в более плодородных областях, и, с другой стороны, они не облагались хлебопоставками и другими налогами, которые во II пятилетке носили опустошительный характер.
В 1938 г. все неуставные артели были переведены на нормальный устав сельхозартели и получили равные с ними права (в том числе, и налогообложение). Однако эти колхозники все равно обязаны были отмечаться у комен-
" 7
данта и не имели права выезда из района'.
Освобождение спецпереселенцев началось с 1938 г. и длилось до 1944 г., оно касалось только молодежи, достигшей 16 лет, особенно необходимой для фронта. В начале войны спецпереселенцев призывали в армию в результате тщательного отбора, но к началу 1943 г. было призвано уже 45 % мужчин призывного возраста, а потом призывались и остальные8. Вопреки ожиданиям властей, коллаборационизм среди них не был широко распространен. Из других возрастов с сентября 1946 г. в индивидуальном порядке могли быть освобождены лица, награжденные орденами и медалями, стахановцы, родители военнослужащих и женщины, вступившие в брак с неспецпереселенцами.
Упразднение «кулацкой ссылки» происходило поэтапно, по областям. В Молотов-ской области она была ликвидирована совсекретным постановлением СМ СССР от 7 мая 1947 г. Часть спецпереселенцев старшего возраста, снявшись с учета, выехала на роди-
Формирование системы спецпоселений.
115
ну, а остальные в округе обрели свою вторую родину. Их потомки продолжают жить среди коми-пермяков.
Таким образом, в период массовой коллективизации в Коми-Пермяцком округе была сформирована система спецпоселений для раскулаченных крестьян, и к середине 1934 г. под надзором спецкомендатур в спецпоселках было сосредоточено около 35 тыс. человек переселенцев. Предполагалось их обустроить и закрепить на новом месте. Однако подавляющее большинство все-таки вернулось в родные места.
Примечания
1 Суслов, А. Б. Спецконтингент в Пермской области : монография. Екатеринбург ; Пермь : Изд. Перм. гос. пед. ун-та, 2003. С. 263; Гу-довщиков, Г. Л. Места расселения и труди-
спользования спецконтингента в Коми-Пермяцком округе. 1929-1954 гг. / Г. Л. Гудов-щиков, А. М. Кривощеков. Кудымкар : Книж. изд-во, 2005. С. 2.
2 Коньшин, А. Е. Спецпоселки // Наш край. Вып. 7. Кудымкар, 1995. С. 20.
3 Там же. С. 21.
4 Там же. С. 20.
5 Государственный архив новейшей истории Пермского края (ПермГАНИ). Ф. 200. Оп. 1. Д. 615.Л. 144.
6 Центральный государственный архив Российской Федерации (ЦГА РФ). Ф. 374. Оп. 1. Д. 806. Л. 38.
7 Коми-Пермяцкий окружной государственный архив (КПОГА). Ф. 40. Оп. 1. Д. 147. Л. 19.
8 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9479. Оп. 1. Д. 113. Л. 217.
