CC BY
56
Искаков И. Ж., Торопыгина А. А.
Формирование инновационного политического ландшафта Евразии в ходе интеграционных процессов
Искаков Ирлан Жангазыевич
Ректор Межрегионального института экономики и права при МПА ЕврАзЭС Директор Центра евразийской интеграции при МПА ЕврАзЭС Кандидат юридических наук iiel2002@mail.ru
Торопыгина Анастасия Андреевна
Центр евразийской интеграции при МПА ЕврАзЭС
Заместитель директора
anastasiaat@list.ru
РЕФЕРАТ
Одним из важнейших процессов современной действительности является формирование инновационных ландшафтов в различных государствах, регионах. Особый интерес представляет новый политический ландшафт, складывающийся на территории Евразии. В статье рассматриваются особенности процессов регионализации, пери-феризации, глобализации при формировании евразийского инновационного ландшафта, делаются выводы об его особых характеристиках: сочетании традиций и инноваций, опыта Востока и Запада, перспективных направлениях его дальнейшей эволюции.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
инновационный политический ландшафт, Евразия, исторический опыт, перспективы эволюции
Iskakov I. Zh., Toropygina A. A.
Formation of an Innovative Political Landscape of Eurasia during Integration Processes
Iskakov Irlan Zhangazyevich
Rector of Interregional Institute of Economy and the Law at IPA of EurAsEC Director of the Center of the Eurasian Integration at IPA of EurAsEC PhD in Jurisprudence iiel2002@mail.ru
Toropygina Anastasiya Andreevna
Center of the Eurasian Integration at IPA of EurAsEC
Deputy Director
anastasiaat@list.ru
ANNOTATION
One of the significant processes of modern reality is the formation of the innovation landscape in various countries and regions. New political landscape, shaped on the territory of Eurasia is of special interest. In the article features of the processes of regionalisation, peripherization, globalization are considered during the formation of the Eurasian innovative landscape. Its peculiarities had been defined: combination of tradition and innovation, experience of the East and the West, also the promising directions of its further evolution.
KEYWORDS
innovative political landscape, Eurasia, historical experience, perspectives of evolution
о
о о
т <
^ В последнее десятилетие XX в. и первое десятилетие XXI в. на евразийской террито-
^ рии проходили сложные политические процессы, образовывались новые независимые
^ государства, которые сегодня сложились в инновационный политический ландшафт,
с! пребывающий ныне в состоянии интеграционной эволюции. Наличие интеграционных
ш
^ тенденций — один из основных признаков современного миростроительства. Самоса стоятельная концепция развития интеграции на евразийском пространстве еще на-^ ходится в стадии формирования. Существующие же концепции не отвечают на многие ^ важнейшие вопросы современной теории и практики международного сотрудничества, ^ однако мы можем говорить о формировании здесь евразийского политического ланд-^ шафта со своими традициями и особенностями, своими инновациями. В основе ре-< гиональной интеграции лежат, с одной стороны, стихийный процесс усиления взаи-™ мозависимости национальных политических и хозяйственных систем и национальных рынков; рост взаимозависимости различных сфер жизни стран; развитие и углубление международного разделения труда; а с другой — сознательное совместное регулирование государствами их взаимных экономических связей и даже создание наднациональных структур по управлению интеграционными процессами.
Политические процессы на евразийском пространстве имеют собственную историческую, политическую, экономическую и социокультурную специфику. Многие аналитические схемы, созданные в западной политической науке, здесь не получают своего эмпирического подтверждения. Процессы формирования инновационного политического ландшафта (демократизации и модернизации политических систем евразийских государств) на практике принимают существенно иной характер, чем описывает теория. Политической науке предстоит еще многое сделать для того, чтобы адекватно описать происходящие здесь процессы.
Периоды формирования нового политического ландшафта Евразии можно разделить на время постсоветской и время евразийской интеграции. Постсоветская интеграция рассматривается как начальный этап процесса — главной целью экономического сотрудничества государств — участников СНГ является использование преимуществ межгосударственного разделения труда, специализации и кооперирования производства, взаимовыгодной торговли для достижения своих общих стратегических и текущих интересов [5]. Формальным началом второго этапа (евразийской интеграции) можно считать начало деятельности Комиссии Таможенного союза — первого наднационального органа в рассматриваемом регионе. Это подчеркивает, что новые независимые государства, ставшие в течение прошедших 20 лет полностью состоявшимися суверенными субъектами мирового сообщества, четко сформулировали свои национальные интересы и сформировали внешнюю политику. Образно говоря, такой выбор обоснован не прошлым, а будущим. Наряду со стратегическим стремлением новых евразийских государств достичь политической, экономической и социальной стабильности внутри страны посредством создания новых политических институтов, обеспечивающих национальный суверенитет и поступательное развитие общества, в деятельности новых независимых государств присутствовала и тенденция не уничтожить полностью ранее сложившиеся хозяйственные, социокультурные и политические связи.
В этих условиях наметилась и стала развиваться тенденция рассмотрения интеграционных процессов через не экономическое, а человеческое измерение. Наличие отрицательных тенденций «мало-помалу стало менять в массовом сознании и специализированном сознании представление о значении качества человеческого капитала для задач технологического обновления и модернизации страны. Во всем мире нарастает тенденция к устойчивой зависимости экономического развития государства от качества человеческих ресурсов» [9].
М. В. Мясникович, председатель Президиума Национальной академии наук Республики Беларусь (НАН РБ), считает, что одна из основных особенностей интегра-
ции состоит в том, что она не должна происходить любой ценой. «Целью является ^ повышение качества жизни населения, причем на каждом этапе интеграции» [7]. ^ Именно так, на наш взгляд, и должна формулироваться основная цель евразийской ^ интеграции — повышение качества жизни населения стран Евразии. ^
Развитие взаимоотношений между вновь образовавшимися на евразийском про- ^ странстве государствами происходило непросто. Свидетельством тому деятельность о Евразийского экономического сообщества, которое не один раз меняло состав ^ своих участников. Изменениям подвергались и сферы деятельности сообщества: ^ изначально уделив главное место в своей деятельности развитию экономической ^ интеграции, оно со временем стало осуществлять согласование общих действий ^ в сфере социальных отношений, культуры, образования, что способствовало раз- < витию идеи Евразийского союза. Большую роль в таком развитии интеграционных ™ процессов на евразийском пространстве сыграли основные акторы евразийской интеграции: Республика Казахстан, Российская Федерация, Республика Беларусь.
В этих государствах с середины 1980-х гг. шли постоянные дебаты о преимуществах и недостатках различных систем правления, при чем основополагающим было противопоставление президентской и парламентской систем. Пройдя через процессы политической конкуренции и консолидации, эти государства выбрали для себя наиболее отвечающую географическим, экономическим, социокультурным, историко-политическим особенностям систему. В большинстве государств постсоветского пространства политические трансформации имели форму острого политического конфликта, разрешение которого стало возможным только при условии создания одного доминирующего института, способного склонить к примирению все иные политические силы. Перспективы затяжного конфликта, как правило, не устраивали ни одну из противоборствующих сторон, поэтому они согласились прекратить конфликты. Ситуацию было необходимо стабилизировать, а правление следовало каким-то образом продолжить. Хаос был бы наихудшей альтернативой для всех и каждого. В результате в большинстве постсоветских стран сложились президентские или полупрезидентские политические системы. Главы трех основных акторов евразийского пространства пришли к выводу, что необходимо развивать интеграционные процессы, вырабатывать в новой политической ситуации наиболее перспективные направления совместной деятельности. Идеологией такого интеграционного процесса стало «прагматичное» евразийство Н. А. Назарбаева.
В ходе формирования инновационного политического ландшафта, где действовали новые независимые государства со своими формами правления, новыми политическими институтами, выявилось особое место Центрально-Азиатского региона. Формирование нынешнего политического ландшафта постсоветской Центральной Азии развертывается таким образом, что этот регион как бы погружается одновременно в три различных пространства (условно — Восток, Юг, Мир) и три различных времени (прошлое, настоящее, будущее). Оживление, реанимация традиций (до имперско-российских и советских) прослеживается по целому ряду параметров — от государственности и национальной идентичности, культуры и религии до различного рода партикуляризмов (этнических, родовых, территориальных). Процесс возрождения традиций имеет по меньшей мере два исторических смысла: во-первых, возвращение в прошлое как движение вспять и, во-вторых, возрождение прошлого, но в порядке восходящего, а не попятного движения. Оба смысла данного возрождения традиций в разной мере структурируют трансформационные процессы, имеющие результатом новую политическую действительность на евразийском пространстве.
В этой действительности наличествует периферизация региона, изначально связанная с относительно низким уровнем его социально-экономического развития. Она представляет собой определенное препятствие, которое надо преодолеть в
^ процессе формирования политического ландшафта сегодняшнего дня. В ходе такой
^ деятельности следует иметь в виду, что сохранение в течение длительного времени
^ региона в качестве источника сырьевых ресурсов (собственно периферизация), по
с! сути, будет только поддерживать отсталость, создавая новые источники социальной
ш
^ напряженности и политического экстремизма. В то же время при определенных о условиях и умелой государственной политике сырьевая ориентация экономики может ^ служить средством развития и преобразования. Она способна привести к усилению ^ зависимости национального государства от транснационального капитала как ос-^ новного источника развития, но одновременно оказать позитивное воздействие на ^ процессы продолжающейся трансформации. Периферизация свойственна Киргизии, < Узбекистану.
™ Глобализация означает интеграцию государств Центральной Азии в глобальную экономику, политику и культуру, институционализацию жизненного мира человека. Глобализация, несомненно, ускоряет процессы формирования новых политических ландшафтов, но одновременно оказывает очень сильное влияние на систему властных отношений и национальную культуру. Глобализация рассматривается многими акторами как важнейший источник развития региона, тем более что такие государства, как Китай и Россия, уже активно включены в нее. Среди пятерки государств Центральной Азии только Казахстан придерживается политики глобализации, инициируя процессы региональной интеграции наряду с Россией и Китаем.
В странах этого региона важнейшую роль играет феномен возрождения национального духа и религиозности, который считается вполне демократическим в христианском мире. Но аналогичный процесс в исламских государствах СНГ воспринимался как новое вхождение их в орбиту исламского фундаментализма. В частности, российские исследователи отмечали, что «отечественное исламоведение и, в первую очередь, публицистика на исламские темы, ориентированные в целом на политическую конъюнктуру, сформировали в нашем обществе одностороннее, негативное отношение к теории и практике ислама» [3].
Все страны региона сделали выбор в пользу этнонационализма как государственной идеологии. Форму правления, которая выстраивается государствами Центральной Азии, можно условно назвать «управляемой демократией» или же «фасадной демократией». Главные усилия руководства направлены на сохранение положения правящих элит. Оппозицию в этих государствах можно назвать виртуальной, она характеризуется встраиванием в существующие структуры и чутким улавливанием настроения власти, поэтому неизбежный кризис власти в центрально-азиатских государствах, о котором много говорили российские эксперты, вряд ли наступит. В силу каких-либо форс-мажорных обстоятельств (например, обострения исламского фактора) возможно только резкое обострение разногласий внутри правящих элит с трудно прогнозируемым исходом. Единственное исключение в регионе представляет собой Киргизия, которая находится в крайне нестабильном состоянии. Возможно, построение государства придется там начинать снова с нуля [3].
Интеграцию в данном случае необходимо рассматривать как способ трансформации сложных политических и социально-экономических систем. В этом смысле следует согласиться с Е. И. Пивоваром: «При исследовании интеграционных процессов на постсоветском пространстве целесообразно четко определить их основные составляющие, выявить сущность, содержание и причины интеграции как способов трансформации политического и экономического пространства» [8]. Многие авторы высказывают положение о том, что в интеграционных процессах конкретным механизмом трансформации выступает СНГ. Вместе с тем нельзя не учитывать эффективность и все возрастающее внимание к проекту евразийской интеграции и деятельности Евразийского экономического сообщества со стороны различных государств
Евразии. Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС) оценивается сегодня ^ как наиболее «продвинутая» экономическая интеграционная организация. ^
Политическое взаимодействие государств, пребывающих в процессе евразий- ^ ской интеграции, часто рассматривается только лишь как возможность заинте- ^ ресованных государств-участников на разных уровнях на регулярной основе об- ^ мениваться мнениями по ключевым вопросам мировой политики, стремясь к о формированию согласованных подходов. Однако нельзя забывать о тех разно- ^ форматных и разнонаправленных интеграционных объединениях, которые созда- ^ ны на евразийском (и не только) пространстве. Среди них следует назвать Со- ^ юзное государство Белоруссии и России, Центрально-Азиатское сообщество (с ^ 2005 г. включено в состав ЕврАзЭС), Организацию за демократию и экономическое < развитие (ГУАМ), Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), ™ Шанхайскую организацию сотрудничества и т.д. На постсоветском пространстве существуют и другие интеграционные модели, в качестве их примеров можно назвать Черноморское экономическое сотрудничество, Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество. Вероятно, появятся и другие: «миска с лапшой азиатского регионализма <...> не такая густая, как ее визави (тарелка со спагетти) в Европе, но с завершением холодной войны она быстро заполняется» [10]. Наряду с определением интеграционных процессов как «открытого регионализма» ряд экспертов, характеризуя складывание нового политического ландшафта на евразийском пространстве, говорят о модели «ступично-спицевого регионализма» [11]. Нельзя не учитывать при характеристике нового политического ландшафта и точку зрения на новый характер интеграционного взаимодействия в АТР, который заключается в создании и развитии интенсивных и разнообразных моделей международных отношений между ранее противоборствующими акторами после окончания периода холодной войны; осознания и формулирования национальных интересов и военно-политических стратегий в условиях существования взаимосвязанных процессов глобализации и регионализации; в сходстве и конфликте интересов отдельных азиатских государств и увеличении роли региональных организаций. Азиатский регионализм есть феномен международных отношений, отражающий тенденции перераспределения власти между политическими субъектами и заключающийся в укреплении сотрудничества и партнерства азиатских государств в противовес аспектам глобализации [1].
Подтверждением этому можно считать Туманганский проект. Он был начат 18 лет назад и предусматривал создание в бассейне реки Туманган крупного промышленного комплекса. Первоначально в нем участвовали обе Кореи, Китай, Россия и Монголия. Но в ноябре 2009 г. Пхеньян вышел из него в связи с несогласием с введенными против КНДР санкциями ООН. Однако уже весной 2010 г. Корейская Народно-Демократическая Республика заявила о готовности возобновления своего участия в реализации проекта развития бассейна р. Туманган, протекающей по территории Китая, КНДР и России.
Таким образом, наблюдается пересечение многих интеграционных моделей и институтов. Следует согласиться с теми авторами, говорящими о том, что новые региональные формы представляют собой пространства, подразумевающие разнообразные виды взаимодействий государственных и негосударственных акторов в различных сферах и на различных уровнях. В этой связи, безусловно, следует согласиться с мнением Н. Васильевой и М. Лагутиной, которые пишут: «Наблюдается переход от региональных интеграционных группировок к глобальным наднациональным институтам, основанным на взаимодействии государств, бизнес-структур и гражданского общества, что представляет собой качественно новое состояние современных интеграционных процессов и может быть определено как „конгломерационная" форма интеграции» [2].
^ До последнего времени понятия «Евразия», «постсоветское пространство» и ^ «пространство Содружества Независимых Государств» использовались в качестве g синонимических [6]. Однако сейчас наступило время уточнения используемых тер-с! минов, что составляет одну из важнейших проблем развития современного научен ного знания. Особенно это необходимо в связи с переходом государств — членов о ЕврАзЭс из стадии экономического сообщества в стадию Евразийского союза. ^ Лидеры России и Казахстана рассматривают Евразийский союз как открытый про-g ект. Его нельзя представить без широкого взаимодействия, например, с Евросо-g юзом, другими объединениями [4]. Подтверждением этому может служить очеред-^ ная встреча на высшем уровне Россия — Европейский союз в Санкт-Петербурге < (июнь 2012 г.). В этой связи совершенно оправданным выглядит следующее вы™ сказывание: «Конечная цель у нас и Евросоюза общая — „единая Европа" от французского Бреста до Владивостока»1.
Евразийская интеграция — это не только и не столько интеграционный процесс, в основе которого лежит прагматический экономический интерес. Это и новая складывающаяся подсистема евразийских международных отношений между, хотя и «новыми», но уже сложившимися государствами и странами Евразии. Она невозможна без всестороннего политического осмысления этого процесса. При характеристике современного мира в Концепции внешней политики Российской Федерации (2013 г.) записали: «Главной знаковой чертой современного этапа международного развития являются глубинные сдвиги в геополитическом ландшафте, мощным катализатором которых стал глобальный финансово-экономический кризис. Международные отношения переживают переходный период, существо которого заключается в формировании полицентрической международной системы. Этот процесс проходит непросто, сопровождается повышением турбулентности экономического и политического развития на глобальном и региональном уровнях». Уменьшить мировую турбулентность и призван проект евразийской интеграции, имеющий своим результатом появление новых политических реалий на евразийском пространстве.
Евразийская интеграция становится все более и более привлекательным и перспективным проектом формирования евразийского инновационного политического ландшафта. Ее эволюция отмечена успехами, внимательным анализом возникающих проблем и выработкой решений, удовлетворяющих все заинтересованные в дальнейшем развитии интеграционных процессов на евразийском пространстве стороны, на основе учета исторических традиций и современных политических процессов. Перспективы формирования нового политического ландшафта в результате евразийской интеграции, безусловно, требуют глубокого научного анализа, включения его результатов в деятельность организаций, объединяющих страны континента. Научное сопровождение интеграционных процессов, в результате которых происходит радикальное изменение политического ландшафта на евразийском пространстве, послужит укреплению и расширению взаимодействия евразийских государств в самых разных сферах деятельности их народов с целью повышения качества их жизни.
Литература
1. Андреев Е. К. Политика «нового регионализма» КНР в процессе ее глобальной регионализации. М.: Грамота, 2011.
2. Васильева Н., Лагутина М. Формирование Евразийского союза в контексте глобальной регионализации // Евразийская экономическая интеграция. 2012. № 3. С. 22.
3. Емельянова Н. Ислам и армия в России // Acta eurasica. 2001. № 2 (13). С. 63-64.
1 Пойдем путем канцлера или дорожкой Колобка? // Известия. 2009. 27 июля: [Электронный ресурс]. Ш_: http://izvestia.ru/news/351151.
4. Искаков И. Ж. Евразийская интеграция как ответ вызовам глобализации // Евразийская ^ интеграция: экономика, право, политика. 2012. № 11. С. 149. □!
5. Косов Ю. В., Торопыгин А. В. Содружество Независимых Государств. Интеграция, парла- ^ ментская дипломатия и конфликты. М.: Аспект Пресс, 2012. 296 с. о
6. Ланко Д. Геополитика Евразии в представлении политических элит // Евразийская инте- ш грация: экономика, право, политика. 2012. № 11. С. 132-133. и
7. Мясникович М. В. Евразийская интеграция: стратегический, экономический и научный о аспекты // Евразийская интеграция: экономика, право, политика. 2007. № 2. С. 21. ш
8. Пивовар Е. И. Постсоветское пространство: альтернативы интеграции. Исторический очерк. ^ СПб.: Алетейя, 2010. 400 с. о
9. Савинков В. И. Социально-информационные механизмы реализации государственной ^ культурной политики в российском обществе // Евразийская интеграция: экономика, право, политика. 2011. № 10. С. 122,123.
10. Севастьянов С. В. Модели регионализма и регионализации Восточной Азии: Автореф. дисс. ... д-ра полит. наук: [Электронный ресурс]. Ш_: ИИ:р//с1188ег8.ги/ау1:огеТега1:1-с1ок1:ог8к1Ь|-сП88е1^8М/ро1Шка/83/.
11. Шебло О. Д. Проблема категориального определения региональных процессов // Вестник Московского университета. Сер. 18: Социология и политология. 2009. № 1. С. 50-64.
m <
References
1. Andreev E. K. Policy of "a new regionalism" in People's Republic of China in the course of its global regionalization [Politika «novogo regionalizma» KNR v protsesse ee global'noi regional-izatsii]. M.: Gramota, 2011.
2. Vasilyeva N., Lagutina M. Formation of the Eurasian union in a context of global regionalization [Formirovanie Evraziiskogo soyuza v kontekste global'noi regionalizatsii] // Eurasian economic integration [Evraziiskaya ekonomicheskaya integratsiya]. 2012. N 3. P. 22.
3. Yemelyanova N. Islam and army in Russia [Islam i armiya v Rossii] // Acta eurasica. 2001. N 2 (13). P. 63-64.
4. Iskakov I. Zh. Eurasian integration as answer to globalization calls [Evraziiskaya integratsiya kak otvet vyzovam globalizatsii] // Eurasian integration: economy, right, policy [Evraziiskaya integratsiya: ekonomika, pravo, politika]. 2012. N 11. P. 149.
5. Kosov Yu. V., Toropygin A. V. Commonwealth of Independent States. Integration, parliamentary diplomacy and conflicts [Sodruzhestvo Nezavisimykh Gosudarstv. Integratsiya, parlamentskaya diplomatiya i konflikty]. M.: Aspect Press, 2012. 296 p.
6. Lanko D. Geopolitics of Eurasia in representation of political elite [Geopolitika Evrazii v pred-stavlenii politicheskikh elit] // Eurasian integration: economy, right, policy [Evraziiskaya inte-gratsiya: ekonomika, pravo, politika]. 2012. N 11. P. 132-133.
7. Myasnikovich M. V. Eurasian integration: strategic, economic and scientific aspects [Evraziiskaya integratsiya: strategicheskii, ekonomicheskii i nauchnyi aspekty] // Eurasian integration: economy, right, policy [Evraziiskaya integratsiya: ekonomika, pravo, politika]. 2007. N 2. P. 21.
8. Pivovar E. I. Former Soviet Union: alternatives of integration. Historical sketch [Postsovetskoe prostranstvo: al'ternativy integratsii. Istoricheskii ocherk]. SPb.: Aleteya, 2010. 400 p.
9. Savinkov V. I. Social and information mechanisms of realization of the state cultural policy in the Russian society [Sotsial'no-informatsionnye mekhanizmy realizatsii gosudarstvennoi kul'turnoi politiki v rossiiskom obshchestve] // Eurasian integration: economy, right, policy [Evraziiskaya integratsiya: ekonomika, pravo, politika]. 2011. N 10. P. 122, 123.
10. Sevastyanov S. V. Models of a regionalism and regionalization of East Asia [Modeli regionalizma i regionalizatsii Vostochnoi Azii]: Doctoral dissertation abstract: [Электронный ресурс]. URL: http//dissers.ru/avtoreferati-doktorskih-dissertatsii/politika/83/.
11 .Sheblo O. D. Problem of categorial definition of regional processes [Problema kategorial'nogo opredeleniya regional'nykh protsessov] // Messenger of the Moscow University [Vestnik Moskovskogo universiteta]. Vol. 18: Sociology and Political science [Ser. 18, Sotsiologiya i politologiya]. 2009. N 1. P. 50-64.
