CC BY
102
ТЕОРИИ, КОНЦЕПЦИИ, ПАРАДИГМЫ
Фауст. Художник Рембрандт Харменс ван Рейн. Фрагмент. 1652.
УДК 1:329.1/.6
Нижников С.А.
Формирование и развитие новоградской идеологии Г.П. Федотова1
Нижников Сергей Анатольевич, доктор философских наук, профессор кафедры истории философии факультета гуманитарных и социальных наук Российского университета дружбы народов
E-mail: nizhnikovs@mail.ru
В статье анализируется творческий и идейный путь, проделанный Г.П. Федотовым от членства в РСДРП к критике интеллигентского сознания и религиозной культуре. Отмечается противоречивый и вместе с тем синтетический характер социально-политического мировоззрения Федотова, соединяющего в себе черты христианства и социализма, культурного консерватизма и политического либерализма. Анализируется его «новоградский» проект будущего устройства России.
Ключевые слова: демократия, западничество, евразийство, интеллигенция, консерватизм, либерализм, персонализм, республика, славянофильство, христианский социализм.
У всякого народа есть родина, но только у нас — Россия.
Г.П. Федотов. «Лицо России».
Если попытаться сразу определить тот принцип, которым Георгий Петрович Федотов (1886-1951) стремился руководствовался в анализе прошлого, настоящего и будущего России, то принцип этот можно было бы назвать реализмом. Федотов, видимо, мыслил себя в наименьшей степени отягощенным какими-либо предзаданными идеологическими схемами и стереотипами. Пройдя сложный путь внутреннего интеллектуального развития, переболев, как и многие другие отечественные мыслители, социал-демократическими идеями, преодолев нигилизм революционной идеологии, он обрел, казалось бы, взвешенную позицию историка и философа культуры, попытался
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России», проект № 14.A18.21.0987 «Разработка мыслителями русского зарубежья стратегии развития России в постсоветский период (концептуальный анализ)».
«сделать выводы политического реализма из горького опыта поражений»1. Можно сказать, что его анализ - без гнева и пристрастия и, вместе с тем, он страстен, хотя и не пристрастен. Так ли это на самом деле?
В творчестве Георгия Федотова традиционно выделяется три периода: «российский», «французский» (с 1925 г.) и «американский» (с 1941). Первый, «российский», не является ровным и однозначным, в нем прослеживается определенная эволюция, связанная с социальными потрясениями, произошедшими в стране в начале XX века. В годы первой русской революции Федотов был членом РСДРП и даже входил в рабочую дружину. По его собственному признанию, в 1905-1906 гг. он «был вполне сектантом и заговорщиком», вел пропагандистскую деятельность среди рабочих, выступал посредником между саратовской и петербургской большевистскими организациями. Однако, подводя итоги своей былой революционной деятельности в письме от 3 марта 1918 г., он признается: «Бросил я думать о социализме и республике»; «...в случившемся, -
г - гт ,, ,,, , ,, продолжает он, - повинна интеллигенция». После октябрьских событий 1917 г.
Георгии Петрович Федотов Л г т->
(1886-1951) U - Федотов обращается к вере отцов, хотя и не до конца воцерковляется. Вместе с
гкилогпРРЛиииЗНт°и, тем и в христианстве он остается социалистом, что сблизило его с Бердяевым,
L/tifty Ly 14JLULULUf y£Jll4.Cl4.UÖrtolW
мыслипшлъи публицист. та1| же не до конца переболевшем в себе революционизм и св°б°-
Фото шпала ХХв ду . Вот что Федотов пишет в письме от 4 мая 1918 г.: «Я очень сблизился с цер-
ковью за время поста, но не вошел в нее и сохранил свою горькую свободу. Кругом меня почти все “обратились”. Никогда еще церковь не собирала такого богатого урожая... Только я один упорствую и торгуюсь. Знаешь почему? Верую во Христа грядущего, в новое христианство, т[о] е[сть] новую церковь. Чувствую себя иудеем чающим». Вместе с тем, результатом революционных потрясений становится открывшаяся в мыслителе любовь к России: «Не хочется ни о чем думать и говорить, кроме как о России, о ее славе. (Счастлив, что есть люди, с которыми можно говорить об этом.) Да еще хочется бывать в церкви, слушать слова покаяния и созерцать тысячелетнюю славу и красоту. В ее неизменности и красоте почерпаешь [?] опору», - и в то же время в одном из писем Федотова можно найти и такие слова: «...плюю на русскую церковь, к пощечинам и плевкам она привыкла давно. Отмывать ее нужно века...»3.
Однако позиция Федотова существенно отличалась от бердяевской (последний тоже не особенно был против «плевков» - и неоднократно это делал вместе с Мережковским, входя в движение «нового религиозного сознания»). Чтобы понять это отличие, обратимся к двум статьям Федотова, специально и целиком посвященным личности и творчеству Бердяева. Первая из них - «Ответ Н.А. Бердяеву» - впервые опубликована в 1946 г. Вторая - «Н.А. Бердяев - мыслитель» - в 1948 г., стала откликом на смерть философа, с которым Федотова связывала многолетняя дружба и, видимо, взаимопонимание по некоторым вопросам. Так, Бердяев поддержал Федотова во время конфликта с Богословским институтом в 1939 г.4. Тем не менее, Федотов беспристрастен и откровенен в своих оценках, так, он пишет:
«Бердяев... более связан духовно с Западом, чем с Россией. Запад, конечно, ошибается, считая Бердяева типичным выразителем русского православия... Это соблазн оптимистического гегельянства, столь роковой для русской интеллигенции, начиная с Белинского, через марксистов, до наших "поре-волюционеров" всех оттенков»5.
В статье «Ответ Н.А. Бердяеву» Федотов продолжает:
«В действительности, гений истории у Бердяева не христианского, а гегельянского происхождения. Г егель был и остается вечным соблазнителем русской интеллигенции. Его влияние у нас слишком понятно. Оно неотразимо для людей слабых, или неуверенных в своей совести. Так легко отдаться потоку исторического времени и в нем утопить свою больную совесть»; «Для него важна идея, не человек, но это убийственно для мыслителя, называющего свою философию персоналистической и экзистенциальной. В действительности Бердяев остается "идеалистом" (в несколько пародийном смысле слова), который, в случае столкновения теории с действительностью, заявляет: тем хуже действительности»6.
Г. Федотов полагал, что революция 1917 г. была не случайной. Вместе с тем он не разделял точку зрения Н. Бердяева, согласно которой она была единственно возможным результатом русской истории, так как был принципиальным противником любых концепций исторического детерминизма: «Не разделяя доктрины исторического детерминизма, мы допускаем возможность выбора между различными вариантами исторического пути народов. Но с другой стороны, власть прошлого, тяжелый или благодетельный груз традиций, эту свободу выбора чрезвычайно ограничивает»7. По словам И.В. Гребешева, «Г. Федотов был, вероятно, самым радикальным из отечественных мыслителей противником революционаризма (причем любого, не только российского). Любая революция, с его точки зрения, неизбежно наносит необратимый ущерб культурной традиции»8.
1 Федотов Г. Февраль и октябрь // Судьба и грехи России: В 2-х тт. Т. 2. СПб., 1991. С. 135-136.
2 Гайденко П.П. Вл. Соловьев и философия Серебряного века. М., 2001. С. 314, 317.
3 Федотов Г.П. Собр. соч. в 12 т. Т. 12. М., 2004. С. 242-247, 213, 218, 215, 283.
4 В 1939 г. профессора Свято-Сергиевского православного богословского института в Париже, профессором которогос 1926 г. по 1940 гг. был Г.П. Федотов, предъявили ему ультиматум: или уйти из института, или перестать писать статьи на политические темы в газете «Новая Россия» и других печатных органах леволиберального направления. В защиту Федотова выступил Н.А. Бердяев. (Прим. ред.).
5 Федотов Г.П. Н.А. Бердяев - Мыслитель // Собр. соч. в 12 т. Т. 9: Статьи американского периода. М., 2004. С. 278.
6 Федотов Г.П. Ответ Н.А. Бердяеву // Там же. С. 197-198.
7 Федотов Г.П. Россия и свобода // Там же. С. 128.
8 Гребешев И.В. Метафизика личности в русской философии XX века. М.: РУДН, 2008. С. 343.
Интеллектуальные борения Георгия Федотова отразились не только в его письмах, но и статьях. В работе «С.-Петербург, 22 апреля (5 мая) 1918 г.», несмотря на разочарования (ему тяжело «видеть родину истекающей кровью и идеалы свои поруганными и оскверненными в их мнимом торжестве»), он признает социализм «одной из величайших сил, творящих историю наших дней». И хотя «революция пожирает своих детей», Федотов убежден, что «в социализме живет вечная правда, всего смысла которой он еще сам не постигает», и поэтому он «должен найти в себе силы для возрождения». Задачу он видит в том, чтобы «спасти правду социализма правдой духа, и правдой социализма спасти мир»1.
В статье «Лицо России» (1918) он уже признается в любви к той родине, над уничтожением которой ранее работал. И социализм он стремится примирить с этой открывшейся любовью. «Общий интерес» теперь - софизм, солидарность - «холодное понятие», но только личная любовь «есть начало, скрепляющее всякое общество». Федотов здесь если не противопоставляет, то подчеркивает значимость не только «общего интереса» социалистического солидаризма, но и индивидуальной любви. Эта статья напоминает покаянную исповедь, в которой совесть Федотова сводит счеты с большевистским прошлым:
«Еще недавно это стоило бы многим из нас тяжких усилий. Мы не хотели поклониться России-царице, венчанной царской короной. Гипнотизировали политический лик России - самодержавной угнетательницы народов. Вместе с Владимиром Печориным проклинали мы Россию, с Марксом ненавидели ее. И она не вынесла этой ненависти.
Теперь мы стоим над ней, полные мучительной боли. Умерла ли она? Все ли жива еще? Или может воскреснуть?» .
Для Федотова открылось, что «культура творится в исторической жизни народа.
Не может убогий, провинциальный исторический процесс создать высокой культуры.
Надо понять, что позади нас не история города Г лупова, а трагическая история великой страны, - ущербленная, изувеченная, но все же великая история. Эту историю предстоит написать заново» . Теперь Федотов отходит от «пролетарского интернационализма» и «абстрактного космополитизма», хотя навсегда останется ярым критиком любых проявлений национализма: «Теперь пора определить это все еще международное отечество как наше, как Россию. <.. .> Нам придется сочетать национальное дело с общечеловеческим. Мир нуждается в России. Сказать ли? Мир, может быть, не в состоянии жить без России» .
В парижской статье «Три столицы» (1926) Георгий Федотов попытался осмыслить противоречия западничества - славянофильства. Эти два направления общественнополитической и духовной жизни олицетворяются им двумя столицами - Санкт-Петербургом и Москвой. Но, по мнению Федотова, «в Москве нам угрожала опасность оторваться от вселенской жизни в гордом самодовлении, в Петербурге - раствориться в романской, то есть латинской по своему корню, цивилизации». Евразийство хотя и «расширяет и упраздняет старое славянофильство», но указывает на Азию и «проповедует ненависть к латинству». Необходимо другое, истинный путь дан в Киеве: «не латинство, не басурманство, а эллинство». Федотов приходит к выводу: «.культура народа вырастает из религиозных корней, и какие бы пышные побеги и плоды ни приносило славяно-русское или турано-русское дерево, оно пьет соки земли христианской через восточно-греческие корни»5.
В том же году выходит программная работа Федотова «Трагедия интеллигенции» - лучшее, что когда-либо было написано по данной теме. Достаточно сказать, что определение, данное мыслителем радикальной интеллигенции в России, стало классическим: «русская интеллигенция есть группа, движение и традиция, объединяемые идейностью своих задач и беспочвенностью своих идей». Это «русская религиозная секта», характеризующаяся крайним западничеством, безбожием и анархизмом6. Интеллигенция в этом понимании ведет родословную от Петра I - она оторвана от народа и его прошлого. Гоголь, Достоевский, Толстой - не интеллигенты, а люди культуры, творцы ее. Не вмещаются в это понятие и крупнейшие отечественные мыслители - авторы сборника «Вехи» (1909), продолжившие критику радикального интеллигентского сознания (будь то социалистического или либерального), начатую Достоевским.
Интеллигентское «движение» имеет свои этапы: 1) с царем против народа (от Петра до декабристов), 2) против царя и народа (1825-1881), 3) с народом против царя (1881-1917) 7: «К 1917 году народ в массе своей срывается с исторической почвы, теряет веру в Бога, в царя, теряет быт и нравственные устои». А интеллигенция уничтожается революцией, которая пожирает не только своих «детей», но и «родителей». Интеллигенция есть «убойный скот революции»8. Место интеллигенции занимают в советскую эпоху «работники умственного труда»9.
1 Федотов Г.П. Судьба и грехи России. Т. 1. СПб., 1991. С. 135-136.
2 Там же. С. 42.
3 Там же. С. 44.
4 Там же. С. 42, 46.
5 Там же. С. 50, 64.
6 Там же. С. 71-72, 94.
7 Там же. С. 82.
8 Федотов Г.П. Революция идет // Там же. С. 147.
9 Федотов Г.П. Трагедия интеллигенции // Там же. С. 100.
Г.П.ФЕДОТОВ
Обложка первого издания книги Федотов Г.П. Лицо России. Сборник статей 1918-1931 гг. Париж, Ymcu-press, 1967
СОВРЕМЕННЫЙ
ЗАПИСКИ
ОБЩЕСТВЕННСМЮЛИТИЧЕСК1Й И ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛЪ
Н. Д. Аиспнтыш, И. И. Буйком, И. В. Вашпм,
В. В. Рудим
XXXVIII
1929
ПАРИЖЪ
Современные записки. Общественно-политический и литературный журнал (Париж, 1929) со статьей Г.П. Федотова «Революция идет»
Титульный лист сборника Т.П. Федотова «Есть и будет. Размышления о России и революции» (Париж, издательство «Новый Трад», 1932)
Обложка девятого номера журнала «Новый Град», 1934
Федор Августович Степун (Friedrich Step(p)u(h)n, 1884-1965), русский философ, социолог, историк, литературный критик, общественно-политический деятель, писатель
Илья Исидорович Фондаминский (литературный псевдоним Бунаков, 1880-1942), российский революционер, активный участник эмигрантских политических и общественных организаций, редактор ряда эмигрантских журналов
Заметим, что вслед за Достоевским, «Вехами» и Федотовым анализ интеллигентского сознания следующих эпох продолжил А.И. Солженицын, констатировавший дальнейшую деградацию данного сознания. Однако, он, развивший после Достоевского традицию великой русской литературы по осмыслению социальнополитических и духовно-нравственных коллизий, как и Федотов, надеялся на возрождение интеллигенции в ее истинном смысле слова - интеллигенции не народнической, а народной, не западнической, а национальной, не националистической, а патриотической, не беспочвенно, а почвенно-идейной - выражающей жизнь, чаяния, стремления и идеалы народа России.
В статье «Революция идет» (1929) Федотов пытается разобраться в причинах трагического срыва, произошедшего в России 1917 г. Здесь досталось всем, - и консерваторам, и либералам, и, конечно, монархии. Во всех идеологических и партийных течениях прошлого он обнаруживает примитивно-извращенное западничество и беспочвенность. Однако петровская Россия для него была не только неизменной, «но и обретением собственной сущности в заимствованных формах культуры»1. «Без опасной прививки чужой культуры, и при этом в героических дозах, - продолжает он, - старая московская государственность стояла перед неизбежной гибелью». Вместе с тем Федотов был критиком охранительного консерватизма, когда «в консервативный догмат возводится выдохшийся, мумифицированный остов петровской революции». Парадокс состоит в том, что мыслитель утверждает петровский характер этого охранительства, конечно, в выродившейся форме: «То, что охраняется здесь - не вековые основы народной жизни, а известный этап их разрушения», «это особая форма западничества»2. Хотя в условиях русской жизни, «окостенения монархии», по Федотову, либерализм также превращался в «силу разрушительную и невольно работал для дела революции». Вообще русский либерализм, по его мнению, «питался не столько силами русской жизни, сколько впечатлениями заграничных поездок, поверхностным восторгом перед чудесами европейской цивилизации, при полном неумении связать свой просветительский идеал с движущими силами русской жизни»3. Что касается социализма, то в России, по мнению Федотова, для него «не было ни малейшей почвы», «ибо не было капитализма»4.
Таким образом, оказывается, что существовавшие общественные движения и партии не отражали реальных настроений и чаяний различных слоев общества. А необходимы были, по Федотову, три реальные могущественные партии, опирающиеся на соответствующие слои общества и их настроения: «черносотенная» партия крестьянства, партия славянофильского либерализма и партия демократической революции. Однако этого не состоялось и в русской истории роковую роль сыграли две фигуры - Николай II и Ленин: «Первый спустил революцию, второй направил ее по своему пути»5. Но как же быть дальше, что произойдет с Россией в будущем?
Взгляды Федотова не совпадали с существовавшими в русской эмиграции идеологиями, иногда его статьи настораживали своей неопределенностью. Как пишет Р. Сафронов, «ненавидящая большевизм и потому непринятая в целом левой интеллигенцией Европы, правая эмиграция, включая ее видных представителей, таких как И. Ильин, все еще мечтала о “сопротивлении злу силой”, надеялась на скорое падение сталинского режима»6. Вместе с тем, публицистические выступления Федотова стяжали ему славу «нового Герцена»: он явился создателем одного из вариантов «пореволюционной» идеологии.
С 1931 по 1939 гг. Г. Федотов совместно с И.И. Фондаминским и Ф.А. Степуном издавал журнал «Новый град. Философский, религиозный и культурный обзор», развивая тему христианского социализма, стремясь преодолеть интеллигенщину на путях религиозной культуры. Г еоргий Федотов стремился соединить, казалось бы,
1 Федотов Г.П. Федерация и Россия // Там же. Т. 2. С. 231.
2 Там же. С. 130, 162.
3 Там же. С. 145.
4 Там же. С. 163.
5 Там же. С. 172.
6 Сафронов Р. «Новый град» и идеи преобразования России. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.vehi.net/politika/novyigrad.html
несоединимое: средневековье и гуманизм, христианство и социализм, культуру и эсхатологию. Христианская вера соседствует в нем с либерализмом и общечеловеческой надеждой; вера в Россию и любовь к ней - с верой в «свободолюбивый» Запад. Федотов выступал как против фашизма, так и коммунизма в надежде на торжество свободы. При этом он стремился совместить свободу с социализмом, призывал к его новому рождению, что должно привести если не к Царству Божию на Земле, то, по крайней мере, к справедливости. По мысли В.Ф. Бойкова, «перед нами вариант христианского социализма с консервативно-культурными и либеральнополитическими тенденциями»1. Стремление к «социально-нравственному христианству», к «христианству живому, социальному, вселенскому» со всей мощью обнаруживается уже в творчестве Вл. Соловьева в его работе «Об упадке средневекового миросозерцания». Для русского философа «перерождение человечества не может произойти помимо самого человечества, не может быть только внешним фактом; оно есть дело, на нас возложенное, задача, которую мы должны разрешать»2. С тех пор эта идея становится одной из основных тем в русской философии, традиции которой по-своему продолжил и Г. Федотов.
Ф.А. Степун так сформулировал синтетический смысл новоградской идеологии: «Все мучащие современность тяготы и болезни связаны в последнем счете с тем, что основные идеи европейской культуры - христианская идея абсолютной истины, гуманистически-просвещенсческая идея политической свободы и социалистическая идея социально-экономической справедливости - не только не утверждают своего существенного единства, но упорно ведут озлобленную борьбу между собою. Выход из этого положения - в органическом, творческом сращении всех трех идей», в идеологии «духоверческого свободолюбивого социализма»3. В связи с этим Степун полагал, что «превращение России в типично капиталистическую страну было бы величайшим преступлением как перед идеей социального христианства, так и перед пережитыми Россией муками»4. В это.м же русле высказывался и Г. Федотов, называя социализм «блудным сыном христианства»5 и, вместе с тем, призывая христианство к пробуждению социальной совести6. Владимир Варшавский, анализируя деятельность новоградцев, пришел к выводу, что в их синтетическом «сращении всех трех идей европейской культуры “Новый град” оставлял позади вековой междоусобный спор двух враждующих лагерей русской интеллигенции - западнического, в самом широком смысле, и славянофильского, в самом широком смысле. В развитии русской идеи это был важный шаг вперед»7.
В цикле статей «Проблемы будущей России» (1931 г.) Георгий Федотов, исходя из рассмотрения ситуации конца двадцатых годов в сталинском СССР, делает свои прогнозы, которые оказываются достаточно адекватными. В самые жестокие годы уничтожения крестьянства и массового террора он задумывается о будущем России, стремится четко сформулировать программу национального дела, объединить всех мыслящих патриотов.
Согласно Федотову, возможны три варианта выхода страны из сталинщины: (1) царь из дома Романовых, (2) диктатор из «отрезвевших большевиков» или (3) демократический вождь. При этом Федотов не склонен противопоставлять данные варианты, полагая, что путь национального возрождения, несмотря на различные формы власти - один. И на этом единственном для России пути должны встретиться и вчерашние монархисты, и демократы, и социалисты. И каждому придется принести покаяние, ибо никто не безгрешен.
Прогнозы и предложения мыслителя поразительно реалистичны и конкретны. Многие ошибки, о вероятности которых он предупреждал, не удалось избежать в период реформ 1990-х гг. Например, говоря о развитии пост-коммунистического хозяйства и денационализации (приватизации), Федотов предупреждал о недопустимости «увлекаться духом антикоммунистической реакции», «продав с торгов все государственное достояние России». Мыслитель полагал приемлемым лишь когда «государство отдает лишь то, с чем оно само не в силах справиться»8.
Касаясь национальной проблемы, мыслитель предупреждал, что после «свержения большевистской диктатуры» нас «ждет взрыв национальных восстаний». Особенно он указывал на Украину и Грузию в связи с ростом национального самосознания в этих республиках. Кроме того, «оскудение центра», которое осуществляла бывшая власть, способствовало центробежным явлениям. Поэтому, делал вывод Федотов, «без подвига, - России нам не спасти»9. Однако далеко не все элиты в постсоветской России были готовы на такой подвиг. Иногда - прямо наоборот.
«Если мы хотим сохранить Империю, - продолжает Федотов, - то должны перестать смотреть на нее как на Русь». Россия, Русь, Великороссия - не совпадающие величины. Поэтому необходимо идти «от русского - к российскому. Россия - не Русь, но союз народов, объединившихся вокруг Руси». И если не примиримся с мно-гоголосностью, то и останемся в одной Великороссии. Империя в его понимании - это сверхнациональное государство. И Россия может и должна дать образец, форму мирного сотрудничества народов. Необходимо расширить русское сознание (без потери его «русскости») в сознание российское, «воскресив в нем в какой-то мере духовный облик всех народов России». Ведь «Россия - не нация, но целый мир». И поэтому, «не разрешив своего призвания, сверхнационального, материкового, она погибнет - как Россия»10.
Ф. Степун также признавал, что «самая значительная черта русской государственной плоти - многоплемен-ность и многоязычность» но, вместе с тем он отмечал, что «вести русское государство» может лишь «великорусское племя», и «в этом водительстве должна твердо звучать тема имперской великодержавности», причем такая великодержавность должна сочетаться с федерализмом и поддерживаться имперским патриотизмом11.
1 Бойков В.Ф. Судьба и грехи России // Федотов Г.П. Собр. соч. в 12 т. Т. 1. С. 21-22.
2 Соловьев Вл. Об упадке средневекового миросозерцания // Сочинения в 2 т. Т. 2. М., 1990. С. 347, 350, 340.
3 Степун Ф.А. Путь творческой революции // Сочинения. М., 2000. С. 431-432.
4 Степун Ф.А. Чаемая Россия // Там же. С. 530.
5 Федотов Г. Основы христианской демократии // Собр. соч. в 12 т. Т. 12. М., 2004. С. 238.
6 Там же. См. также: Гайденко П.П. Вл. Соловьев и философия Серебряного века. М., 2001. С. 218.
7 Варшавский В.С. Незамеченное поколение. М., 2010. С. 233.
8 Федотов Г. Проблемы будущей России // Судьба и грехи России. Т. 1. СПб., 1991. С. 237.
9 Там же. С. 247.
10 Там же. С. 253-254.
11 Степун Ф.А. Чаемая Россия. С. 532-533.
Касаясь территориального устройства страны, Г. Федотов высказывается в пользу национального деления, так как оно уже сложилось в советскую эпоху и от него вряд ли возможно отказаться, и за республику, ибо любые попытки восстановить монархию - утопичны и потому пагубны. Эти идеи он высказывает во множестве статей, а также в одной из самых последних - «Республика Святой Софии».
Для того, чтобы понять идеологическую позицию Федотова, лучше всего обратиться к его оценкам Февраля 1917, сравнить их с оценками других отечественных философов и самих участников тех событий. Федотовым данной теме посвящена отдельная, хотя и небольшая заметка «Февраль и Октябрь» (1937). Он, как и многие другие отечественные мыслители, признает, что Февраль был зачинателем, а Октябрь - завершителем распада государственной власти. И в начале 1917-го, и в конце его действовали по сути одни и те же силы.
С оценкой Октября у Федотова все более-менее однозначно: осуществился «русский вариант фашизма»1. Но Февраль, хотя и генетически приведший к Октябрю, теоретически оправдывается мыслителем. Для него Февраль не столько реальное историческое событие, сколько «символ», требующий «очищения» от «всех случайных исторических наслоений»2. Но допустимо ли со стороны историка такое обращение с историческим материалом? А точнее, полное его игнорирование? Скорее, здесь Федотов уже конструирует свой Февраль, каким бы он хотел его видеть и понимать, а не каким он произошел в истории России. В действительности мы ведь знаем, как осуществлялся Февраль: с чего он начался, как вело себя Временное правительство; мы знаем, что параллельно с ним и вопреки ему действовал ИК Совета, ожидая лишь удобного момента для захвата власти, как безнаказанно вели себя большевики, призывая к насилию и разжигая гражданскую войну и т.д., и т.п. Но историка Федотова не интересуют эти исторические подробности, так как они мешают «гуманистическому пониманию» «символа» Февраля.
Но то, что недопустимо для историка, на то может решиться политический философ, и Федотов уже выступает здесь в ином качестве. О своем «символе» он пишет как об упущенной или извращенной возможности. Но могло ли быть по-другому исходя из сложившихся обстоятельств, которые «складывались» целое столетие и более? Несмотря на все эти аргументы, Федотов конструирует свое художественное и должное понимание истории: на рубеже нового тоталитарного деспотизма, нависшего над миром, Февраль в последний раз «развернул знамя свободы». И к этому «Февралю», полагает мыслитель, в будущем еще пробудится Россия. Теперь, осмысливая итоги 1990-х гг., мы можем сказать, что да, пробудилась, хотя и, возможно, с несколько меньшими катастрофическими последствиями: страна, скрепляющая идеология, экономика разрушились, но мы избежали гражданской войны и тоталитаризма. Но, все равно, феврали, видимо, требуют жертв, и без них никак не обойтись.
Поразительным является то, что, например, подход писателя Солженицына к Февралю историчен, а подход историка Федотова - философичен, так как он исходит из должного, а Солженицын - из сущего. Согласно Солженицыну, период от февраля по октябрь 1917 Россия, да и вся Европа будут изживать до 150 лет.
Не совпадают с трактовкой Федотовым Февральской революции взгляды его соратника Ф. Степуна. Являясь либералом по своим взглядам, видящим высшей идеей и высшей ценностью демократии «свободного и свободолюбивого человека в свободном и свободолюбивом обществе», он, тем не менее, полагал, что спасение состояло в жестком пресечении большевистской пропаганды и подготовки вооруженного переворота3. Мыслитель был убежден, что «защита реальной демократии не только допускает, но даже и требует применения и недемократических методов борьбы». Именно «непонимание этой истины Временным правительством привело Россию к большевизму»4 - будучи начальником политуправления при военном министерстве во Временном правительстве, Степун знал ситуацию изнутри. Однако в итоге Федотов также призывает «новый Февраль», чтобы он был тверже и суровее, видимо, к своим «большевикам», чтобы избежать толстовского непротивленчества. Но этот меч - во имя защиты прав и свобод человека.
Теперь обратимся к другому идеалу (или утопии?) мыслителя - «Республике Святой Софии» (1950 г.). Известно, как Федотов ненавидел Московское царство и вызревшую в нем монархию. Он рассматривал последнюю как исключительный исторический случай невиданного деспотизма, как будто специально собирая факты под данную оценку и умалчивая о тех, которые не укладываются в это понимание: «В течение многих веков Россия была самой деспотической монархией в Европе»5. Да, в истории государства Российского было много того, что не имеет никакого оправдания - но ведь не все. В ней было и много того, что позволило выстоять и сохраниться, укрепиться и расшириться государству и обществу. И это второе было не только «действительным», но и «разумным», по известному изречению немецкого классика. Противостояла же этому «кровожадному московскому деспотизму» «исключительно свободолюбивая» демократическая Новгородская республика, на деле готовая, как мы знаем по историческим хроникам, в подходящий момент предать и эту демократию, и эту свободу внешним завоевателям.
Как отмечает И.В. Гребешев, к особенностям русской истории, которые, в конечном счете, сделали возможным революцию, Федотов относил, прежде всего, «.процесс постепенного “угасания” идеала общественной свободы, столь важного, по его убеждению, для Киевской Руси (“эпоха высшего культурного расцвета Древней Руси”) и Великого Новгорода (“не города, а великого северного государства”). В московский же период собственно и берет свое начало тенденция радикального усиления власти государства. Как и Н. Бердяев, Г. Федотов считал Московское царство периодом “подъема” государства, но и фатального ослабления культурного творчества (“узкая провинциальная культура Москвы”). В тоже время, в отличие от Н. Бердяева, он и в этой эпохе обнаруживал примеры духовного созидания»6.
Нам кажется, что было бы односторонним идеализировать как самодержавие, так и древние республики. Мы
1 Федотов Г.П. Февраль и Октябрь // Судьба и грехи России. Т. 2. С. 135. См. также: Федотов Г.П. СССР и фашизм // Федотов Г.П. Защита России: Статьи 1936-1940 гг. из «Новой России». Париж: YMCA-Press, 1988.
2 Федотов Г.П. Февраль и Октябрь... С. 135.
3 Степун Ф.А. «Новоградские» размышления по поводу книги В.С. Варшавского «Незамеченное поколение» и дискуссии о ней // Варшавский В.С. Незамеченное поколение. М., 2010. С. 392-393.
4 Степун Ф.А. Чаемая Россия // Сочинения. М., 2000. С. 528.
5 Федотов Г.П. Россия и свобода // Собр. соч. в 12 т. Т. 9. М., 2004. С. 127.
6 Гребешев И.В. Метафизика личности в русской философии XX века. М.: РУДН, 2008. С. 340.
знаем и сейчас тоталитарные республики и демократические монархии, видим, как свобода может сохраняться при монархии, и быть растоптанной при республике: форма правления не определяет автоматически и механически политический режим. Связь между ними не непосредственная, а более сложная и замысловатая, опосредованная институциональными и духовно-нравственными обстоятельствами. Ясно, что прямая демократия веча не является панацеей и легко обращается в охлократию. Думается, что и в Новгородской республике мы можем найти множество таких примеров, как и в древнегреческой. А в условиях современного общества такая форма вообще в полном объеме технически неосуществима. Вместе с тем, - с учетом сказанного выше - можно согласиться с Федотовым в том, что заветы Великого Новгорода «таят в себе возможности будущего свободного и культурного развития»1.
Подводя итоги, можно сказать, что в своей концепции Г еоргий Федотов был сторонником персоналистиче-ского социализма (в связи с чем его называют «христианским социалистом»), видевшем все недостатки рыночной экономики и буржуазной демократии. Вместе с тем, он защищал свободу и достоинство личности, был философом культуры и настоящим ее творцом. На основании отдельных высказываний Федотова относят то к стану либерализма (А.А. Кара-Мурза, С.С. Крыгина2), то к стану либерального консерватизма (А.С. Исмаилов3). Однако консерватизм, даже либерального толка, вряд ли был ему свойственен, несмотря на увлеченность мыслителя медиевистикой и религиозной культурой. Христианство он рассматривал как религию постоянного творческого обновления и созидания, подвергая жесткой критике существовавшие в царской России формы консерватизма (даже западнического), положительно оценивал Февраль и негативно - Октябрь 1917, а будущее России видел в федеративной многонациональной демократической республике. Таким образом, наиболее адекватно политическая философия Федотова, на наш взгляд, может быть определена как «консервативный либерализм».
ЛИТЕРАТУРА
1 Варшавский В.С. Незамеченное поколение. М.: Русский путь, 2010. 544 с.
Varshavskii V.S. (2010). Nezamechennoe pokolenie. Russkii put', Moskva. 544 p.
1 Гайденко П.П. Вл. Соловьев и философия Серебряного века. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 472 с.
Gaidenko P.P. (2001). Vl. Solov'ev i filosofiya Serebryanogo veka. Progress-Traditsiya, Moskva. 472 p.
2 Гребешев И.В. Метафизика личности в русской философии XX века. М.: РУДН, 2008. 370 с.
Grebeshev I.V. (2008). Metafizika lichnosti v russkoi filosofii XX veka. RUDN, Moskva. 370 p.
3 Исмаилов А.С. Концепция «христианской демократии» Г.П. Федотова (политико-философский анализ). Автореф. дисс. ... канд. полит. н. М.: МГУ, 2013. 24 с.
Ismailov A.S. (2013). Kontseptsiya «khristianskoi demokratii» G.P. Fedotova (politiko-filosofskii analiz). Avtoref. diss. ... kand. polit. n. MGU, Moskva. 24 p.
4 Кара-Мурза А.А. Георгий Петрович Федотов // Российский либерализм: идеи и люди. 2-е изд., испр. и доп. / Под общ. ред. А.А. Кара-Мурзы. М.: Новое издательство, 2007. С. 864-871.
Kara-Murza A.A. (3007). Georgii Petrovich Fedotov. In: Rossiiskii liberalizm: idei i lyudi. 2-e izd., ispr. i dop. Pod obshch. red. A.A. Kara-Murzy. Novoe izdatel'stvo, Moskva. 2007. Pp. 864-871.
5 Крыгина С.С. (Рожнева С.С.) Идеологическое конструирование методологической проблематики мыслителями русской политической мысли послеоктябрьского зарубежья // Теоретические и прикладные аспекты политического управления в России / Под ред. А.Ю. Ильина. Петрозаводск, 2005. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.petrsu.ru/Chairs/Politology/rozneva2.pdf
Krygina S.S. (Rozhneva S.S.). (2005). Ideologicheskoe konstruirovanie metodologicheskoi problematiki mysli-telyami russkoi politicheskoi mysli posleoktyabr'skogo zarubezh'ya. In: Teoreticheskie i prikladnye aspekty politicheskogo upravleniya v Rossii. Pod red. A.Yu. Il'ina. Petrozavodsk, 2005. URL: http://www.petrsu.ru/Chairs/Politology/rozneva2.pdf
6 Сафронов Р. «Новый град» и идеи преобразования России. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.vehi.net/politika/novyigrad.html
Safronov R. «Novyi grad» i idei preobrazovaniya Rossii. URL: http://www.vehi.net/politika/novyigrad.html
7 Соловьев Вл. Об упадке средневекового миросозерцания // Сочинения в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1990. С. 339-350. Solov'ev Vl. (1990). Ob upadke srednevekovogo mirosozertsaniya. In: Sochineniya v 2 t. T. 2. Mysl', Moskva. 1990. Pp. 339-350.
8 Степун Ф.А. По поводу книги В.С. Варшавского «Незамеченное поколение» и дискуссии о ней // Варшавский В.С. Незамеченное поколение. М.: Русский путь, 2010. С. 390-397.
Stepun F.A. (2010). Po povodu knigi V.S. Varshavskogo «Nezamechennoe pokolenie» i diskussii o nei. In: Varshavskii V.S. (2010). Nezamechennoe pokolenie. Russkii put', Moskva. Pp. 390-397.
9 Степун Ф.А. Сочинения. М. : РОССПЭН, 2000. 1000 с.
Stepun F.A. (2000). Sochineniya. ROSSPEN, Moskva. 1000 p.
10 Федотов Г.П. Зашцта России: Статьи 1936-1940 гг. из «Новой России». Париж: YMCA-Press, 1988. 316 с. Fedotov G.P. (1988). Zashchita Rossii: Stat'i 1936-1940 gg. iz «Novoi Rossii». YMCA-Press, Parizh. 316 p.
11 Федотов Г. Основы христианской демократии // Новый Град. 1934. № 8. С. 3-12.
Fedotov G. (1934). Osnovy khristianskoi demokratii. Novyi Grad. N 8. Pp. 3-12.
12 Федотов Г.П. Собрание сочинений в 12 т. М.: Sam & Sam, 1998-2011.
Fedotov G.P. (1998-2011). Sobranie sochinenii v 12 t. Sam & Sam, Moskva.
13 Федотов Г.П. Судьба и грехи России: В 2-х тт. СПб. : София, 1991.
Fedotov G.P. (1991). Sud'ba i grekhi Rossii: V 2-kh tt. Sofiya, S.-Peterburg.
1 Федотов Г.П. Республика Святой Софии // Собр. соч. в 12 т. Т. 9. С. 354.
2 См., напр.: Кара-Мурза А.А. Георгий Петрович Федотов // Российский либерализм: идеи и люди. 2-е изд., испр. и доп. / под общ. ред. А.А. Кара-Мурзы. М., 2007. С. 864-871; Крыгина С.С. (Рожнева С.С.) Идеологическое конструирование методологической проблематики мыслителями русской политической мысли послеоктябрьского зарубежья // Теоретические и прикладные аспекты политического управления в России / Под ред. А.Ю. Ильина. Петрозаводск, 2005. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.petrsu.ru/Chairs/Politology/rozneva2.pdf
3 Исмаилов А.С. Концепция «христианской демократии» Г.П.-Федотова (политико-философский анализ). Автореф. дисс. ... канд. полит. н. М., 2013.
