CC BY
42
УДК 398(471.67)
ФОЛЬКЛОРНЫЕ ТРАДИЦИИ В ЛИРИКЕ П. И. МАЛАЕВА
® 2008 Карчигаева У.М., Плохарская М.А.
Дагестанский государственный педагогический университет
В статье подробно исследуется влияние фольклорных жанров, этнических связей и поэтики песен терского казачества на лирику Петра Малаева. Выявляются наиболее употребительные символы, эпитеты, композиционные приемы и выполняемые ими функции. В поэзии П. Малаева фольклорные мотивы и образы тесно переплетаются с современным содержанием.
The author of the article examined in the details the influence of folkloric genres, ethnic relations and poetics of Terek kazaks ’ songs upon Pyotr Malaev’s lyrics. The most useable symbols, epithets, compositional devices and their functions have been revealed. In P. Malaev’s lyrics folkloric motives and images are closely interwoven with the modern contents.
Ключевые слова: фольклор, поэтическая символика, песни терского казачества.
Keywords: folklore, poetical symbolism, Terek Kazaks ’ songs.
Литературная деятельность П. И. Малаева относится ко второй половине XX века. Оценка его как поэта невозможна без определения сферы влияния фольклора на его творчество. Петр Малаев, русский по происхождению, с глубокими кавказскими корнями, - потомок терских казаков. Своеобразие лирики Малаева заключается в непосредственном обращении к фольклорным образам, жанрам и символам песен Кизлярской полосы и Прикаспия.
Среди песенных жанров данной местности следует выделить лирические, обрядовые, баллады, исторические песни [4. С. 7].
Касаясь вопроса о взаимодействии литературы и фольклора, наблюдая
органичность этой результативности, известный дагестанский литературовед Г. Г. Гамзатов писал: «Фольклор своим поэтическим арсеналом активно
функционирует в современной литературе, искусстве, во всем многообразии художественного
процесса» [2. С. 39].
В текстах русских лирических песен терского казачества наиболее устойчивыми образами являются
следующие: море, курган, ромашковые
луга, судно, сад, поле, парус, река, берег, заря, кольцо, проводы, чернобровая дивчина, орел или сокол (молодой парень). Из цветовых эпитетов преобладают зеленый, белый, черный, золотой, алый. Например:
Дивчина воду брала Черноброва, молода.
Тонкий парус распускает По теченью быстрых вод.
Я качу, мечу золотым кольцом, Золотым витком,
Бриллиантовым.
Засадили зеленый сад Все калинушку с малинушкой С черной ягодой смородиной.
Ой подули ветры буйные,
Раскачали все деревушки.
У ворот сосенка Стоит зеленехонька Ой лели, лели, стоит зеленехонька. Опираясь на тексты русских песен, мы отметили, что Малаев широко использует образы народной поэзии (море, курган, река, ромашковые луга).
Фольклорные образы у Малаева усложнены, трансформированы. Словарь поэта богаче, тематика шире. В его произведениях упоминается не только море, но и океан, не только судно, но и корабль, яхта.
Неровный след от лодки на реке...
В ленивом ритме тонкий всплеск весла.
О равнодушье! О твой коварный мыс Разбилась яхта голубой любви.
Я как водолаз.
- И вот уже я в карем океане.
В ладони Дона ковшик неба Ночь тихо опустила вдруг [6. С. 68].
Фольклорные образы, особенно такие популярные благодаря песенному бытованию, как зеленый сад, берег морской, белая лебедь, если они естественно вписываются в стихи или столь естественно переосмысливаются, несут в себе как бы дополнительную эмоциональную окраску.
Белая лебедь по синему озеру тихо плывет.
Облако, словно чадра,
Спрятало лик луны.
Померк сразу блеск серебра В гребне бирюзовой волны [6. С. 70]. Выдающийся ученый-фольклорист В. Я. Пропп, анализируя поэтику фольклора, писал о пейзаже: «Пейзаж появляется только в лирике, вместе с любовью» [7. С. 143]. И если в лирических песнях пространство сужено до пределов отчего дома (сад, колодец, улица, двор), то у Малаева есть возможность подняться над миром. Его представления связаны с планетарностью.
Дом твой - корабль,
Комната - каюта.
Вздыхает море рядом за окном И кажется планета океаном...[6. С. 55]. Петру Малаеву очень близка морская тема. Сын терского казака, он вырос в рыбацком поселке на острове Лопатин и не представлял себе жизни без моря. В русских народных лирических песнях весьма часто встречается
существительное «море». Оно входит и в состав ключевых слов песен терского казачества. Глубокий анализ русской песни Терской полосы провел В. С. Кирюхин. Он утверждает, что вопрос о непосредственном влиянии
национального фольклора на
современную лирику решается положительно - в виде ограниченного приобретения элементов местного пейзажа и быта. Так, например, пояснительные эпитеты в народных песнях в совокупности дают подробный пейзаж моря и полное описание Прикаспия, на котором происходит действие: край морской, морское дно,
морские волны, пустынные скалы, буйный ветер [8. С. 120]. Рассмотрим примеры употребления
существительного «море» в песнях терских казаков. Эпитет у
существительного «море» отсутствует в тех случаях, когда оно рифмуется с существительным «горе».
Выйду я на реченьку,
Посмотрю на быструю,
Протекала речка - море,
Принесла тоски нам горя.
В подавляющем же большинстве случаев существительное «море» в народных песнях сопровождается эпитетом сине(е). При этом отчетливо видно, что это сочетание стоит в сильной позиции - в конце строки: Подгоняли девицу Близко к синю морю.
Поглядико-ся на сине море:
На синем море корабли плывут. Как пойду я, молодец, на сине море,
И пущу я корабль на сине море.
Для устной народной поэзии характерны эпитеты постоянные, тавтологические и стоящие в постпозиции по отношению к определяемому [1. С. 59].
Приверженность фольклорных текстов к постоянным эпитетам вполне
естественна, поскольку они не имеют строго определенного индивидуального автора. Все средства художественного изображения на протяжении
длительного времени проходят жесточайший отбор, остается только то, что вполне представляет
художественное сознание всего народа. Поэтому в фольклорных песнях море синее, а не штормовое, как у Малаева, волны буйные, парус тонкий, воды быстрые.
В стихах П. Малаева традиционная песенная рифма «море - горе» передает состояние потери, одиночества.
Плачьте, милые, горе:
Такого мужчины уже нет,
Дарил комплиментов море,
Был словно солнечный свет.
Мечется, как штормовое море, Афродита, ты ее прости,
Ты не ставь капканов цепких горя У несчастной Федры на пути [6. С. 62].
Малаев обогатил и расширил
семантику своих лирических
произведений благодаря
интертекстуальным связям и
реминисценциям. Рассмотрим, как
проявляются реминисценции в стихах Малаева.
Над зеленым камнем чайка реет,
А на камне девочка с косой.
Ждет упрямо сказочного Грея Рыжая, курносая Ассоль.
Алый парус ищет в море взглядом... Волны бьются в яростной тоске. Обернись, Ассоль: мальчишка рядом Профиль твой рисует на пеcке! [6. С. 63]. Поэт использует реминисценцию сознательно и целеустремленно.
В первой строфе упоминается маленькая Ассоль из повести А. Грина «Алые паруса». Но характеризует автор ее иначе: «рыжая», «курносая»,
«упрямо». Грей в данном случае имя нарицательное. Реальная Ассоль и нереальный Грей даются в противопоставлении. Имя Грея соотносится с романтической мечтой, принимает смысл устремления к несбыточному идеалу. В понимании Ассоль как лирической героини существует вера в чудесное. Вторая строфа благодаря метафоричности более экспрессивна: «Волны бьются в
яростной тоске». Следует напомнить, что в народных песнях волны характеризуются эпитетом «буйные». В фольклоре силы природы
персонифицировались, олицетворялись и нередко участвовали в жизни людей. Как и в народных песнях, Малаев прибегает к образному параллелизму: внутреннее состояние подчеркивается изменением состояния природы. Параллелизм как способ развития темы также соотносится со стилистикой народной песни.
В произведении представлена рифма, построенная на близости опорных согласных (сонорные в паре взглядом -рядом, реет - Грея), а также внутренняя рифма с косой - Ассоль. В этих звуках слышится шум прибоя, всплеск волн. Поэт использует аллитерацию для драматизма. Плавные окончания созвучий создают музыкальность и напевность, присущие народным лирическим песням.
Похожие интонационно и ритмически единицы проявляются и в другом стихотворении, начинающемся со строк: «Тополей золотые листья». В нем постоянные фольклорные эпитеты «золотой» и «зеленый» приобретают полисемантическую значимость.
Тополей золотые листья облетели,
И зеленые крылья истин пожелтели... В облаках журавли пунктиром,
Тайной неба...
Мы напрасно иным кумирам Верим слепо.
Заметут их слова метели Синим снегом,
Рассмеется капель в апреле Звонким смехом [6. С. 53].
Отметим, что соотнесение жизни человека и природы характерно и для фольклорной поэзии. Автор
подчеркивает цикличность, взаимосвязь человека с миром, выражает надежду на перемены. Цветовые эпитеты «зеленый» и «золотой», избранные в начале как символ надежды и устойчивости, перебивает идущий за ними желтый (глагольная форма дана в прошедшем времени «листья пожелтели») лишь на время, вновь уступает место «синему», жизнеутверждающему варианту.
В облаках журавли пунктиром,
Тайной неба...
Взята другая, новая высота, соответственная возможностям
человека, способная преодолевать жизненные невзгоды, слепую веру в кумиров. «Журавли пунктиром» как
«тайна неба» предстают символом движения, обновления, преодоления, что выражено в заключении стихотворения. Мы напрасно иным кумирам Верим слепо.
Заметут их слова метели Синим снегом,
Рассмеется капель в апреле Звонким смехом.
Психологический и синтаксический параллелизм соответствует замыслу усилить драматургию чувства, раскрыть возможности человека в жизни, его возрождения. Поэтика народной песни обогатила современную поэзию. Вышедшая из недр фольклора традиция общения через природу, через большие расстояния послужила Петру Малаеву стилеобразующим началом.
Мы с тобой не увидимся долго,
А я выход придумал такой:
Ты пойди, моя милая, к Волге И коснись ее теплой рукой.
А я выйду на берег каспийский И коснусь изумрудной волны,
И ты станешь далекая близкой,
И мы будем соединены [6. С. 76].
Стилевая привязанность
стихотворения к народной песне
очевидна. Но при этом оно отмечено печатью современного звучания, вылившегося в монолог. Лирический герой не хочет смириться с разлукой и ищет способ напомнить о себе. Антиномия пространственная «ты - я», «Волга - Каспий» выражена в обращениях, в просторечиях («моя
милая», «я выйду», «ты пойди»,
«станешь далекая близкой»).
Многократное повторение союзов «а», «и» придает тексту эмоциональное напряжение. Совпадая с явлением анафоры, взаимодействуя с
обращениями и эпитетами «теплый» и «изумрудный», многосоюзие в данном стихотворении создает иллюзию
лирической любовной песни. В стихах Малаева преломляются современная городская речь и язык фольклорных жанров. Таким образом, поэт сознательно копирует сюжеты народных лирико-эпических песен, подвергает их творческой обработке. Он
осовременивает сюжет, расширяет сферу чувств через пространство (пространства далекие, а чувства близкие). В пространственном воображении
соединяются две руки. Преобладание союза «и», характерного для поэтической речи фольклора, обозначающего движение, течение,
преодоление и выступающего в фольклоре как средство национального мышления, здесь воспринимается как компонент единства и элемент соединения, безусловного
соприкосновения двух рук.
Среди фольклорных жанров Терской полосы и Прикаспия кроме лирических песен обозначены еще и обрядовые (свадебные, аграрно-календарные). В любовной лирике П. Малаева некоторые стихи отчетливо напоминают казачьи песни о любви. Например, «Случай на Тихом Дону», «Девишник». В верлибрах «Любовь» и «Кадрие Темирбулатовой» повествовательное начало свернуто, усилена символика.
Белая лебедь по синему озеру тихо плывет,
Крылья раскинув, безжизненно, гордую шею склонив,
Перья снежинками кружатся в синей волне
И растекается кровь по холодной воде.
Убитая лебедь - мотив драматического содержания. Это один из устойчивых мотивов и символики.
Поэтическая символика широко представлена в фольклорной лирике. Например, в русских народных (в том числе и казачьих) песнях поблекшие цветы символизируют угасшую любовь, потускневший перстень (кольцо) - измену любимого, сокол - символ молодого и отважного человека [3. С. 126-130].
Традиционная фольклорная символика оказала значительное влияние и на поэтическую символику книжной лирики. Малаев меняет традиционные символы на авторские. Если сокол в казачьих песнях символизирует молодого и отважного человека, то у Малаева в стихах фигурирует гриф.
В жабо из перьев кружит злобный гриф Над алыми моими парусами.
Или
Затопила мутная река Чувств прозрачных голубой ручей.
А в стихотворении «Мы» можно заметить некоторые элементы свадебного обряда.
Не сидела ты гордо Под туманом фаты.
Не кричали нам «горько»,
Не дарили цветы.
Связь с фольклором ясно прослеживается благодаря интонациям, напевности, ключевым словам (кольцо, река, разлука). Следует отметить, что для лирики Малаева характерно употребление ключевых слов народных песен в переносном, метафорическом значении, например, «кольцо моих рук», «парус жизни», «корабль любви». Корабль любви легко находит мель, Стремясь пристать к причалу откровений.
Свадьбы не было, была Бесконечность разлук.
Неужели забыла Ты кольцо моих рук?
Исследуя поэтику песенной лирики, З.А. Магомедов писал: «В песенной лирике наиболее распространенным композиционным приемом является форма монолога. Истоки песни-монолога можно обнаружить в семейнобытовой обрядовой поэзии» [5. С. 127]. В песне-монологе лирический герой обращается к явлениям и предметам природы. При этом сам предмет выступает как символ любимого (любимой).
Ср.: Ой да взвейся, взвейся, голубок,
Да ты понесись.
Голубь мой сизокрылый голубок...
(Из казачьей песни)
Если б аисты слышали,
Как ты просишь их: «Милые!
СвегЧте гнезда над крышами,
Чтоб мы стали счастливее».
(«Пате»)
Среди ранних произведений П. Малаева есть «Разговор с ветром», в котором ветер приходит к лирическому герою как вестник любимой.
Я распахнул окно:
Ветер, входи смелее,
Я тебя жду давно,
Ну, расскажи скорее.
Как она там живет?..
Ветер, вздохнув, сказал:
- Скоро будет гроза... [6. С. 48].
Стихотворение написано в форме диалога, что также является характерным композиционным приемом лирических народных песен. Форма
обращения служит средством яркой поэтизации стихотворения, создает эмоционально-психологическое настроение. Образ возлюбленной
целиком овладел воображением поэта. В панораму своих чувств лирический герой включает стихийные силы природы. А это тоже традиция устнопоэтического творчества народа.
Итак, художественный стиль лирики П. Малаева определяется сложившейся поэтикой фольклорных песен терского казачества -устойчивыми композиционными
приемами, образами, эпитетами.
Семантика произведений Малаева шире благодаря тропам,
интертекстуальным связям. Своеобразие поэтики Малаева сказывается в реминисценциях из арсенала устной народной поэзии. Особенность
фольклорного пейзажа в песнях обусловлена этническими связями: это излюбленный прием цветовой характеристики, связанной с эпитетами. Но Малаев часто заменяет фольклорную
Примечания
лексику песен терского казачества авторскими синонимами. Например: буйный - яростный, море - океан, месяц
- луна (звезды), судно - яхта, сокол (орел, коршун) - гриф, волна - цунами, зеленый - изумрудный, чернобровая дивчина - черноглазая. Главное то, что эпитеты употребляются в более
разнообразной функции, чем в
фольклорной казачьей песне, и тесно связаны с эмоционально-лирической тенденцией стиха, то есть с
импровизацией:
«Волны бьются в яростного тоске».
В другом стихотворении чувство горечи поэт сравнивает с цунами:
«А в сердце у тебя вулкан отчаянья. Он, как цунами, захлестнул меня». Песни у П. Малаева перешли в
верлибры («Любовь» и «Кадрие Темирбулатовой»), Влияние этнических связей проявляется в сохранении автором сюжетов, а в поэтике - образов, элементов местного пейзажа.
Широко использует Малаев образы народной поэзии (море, курган, река, ветер, поле). Сюжеты, образы и мотивы переносятся также через символику. У Малаева ветер в некоторых стихах сменяется ураганом. Ураган - это неистовство природы, которое влечет за собой более экспрессивное обозначение своего действия. Используя слова, синонимичные фольклорным, поэт отображает свой внутренний мир, тем самым усиливая экспрессию.
Стиль анализируемых произведений опирается на сугубо современную речь городскую, а с другой стороны на прочные стилевые традиции
фольклорной лирики. В поэзии Петра Малаева фольклорные мотивы и образы неразрывно переплетены с современным содержанием. Причиной тому сама жизнь, которая представлена в Дагестане как удивительный сплав.
Известная фольклорная канва служит поэту лишь подмогой в самовыражении.
1. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - М.: Высш. шк., 1989. 2. Гамзатов Г.Г.
Взаимодействие литературы и фольклора: проблемы и суждения // Взаимосвязи фольклора и литературы народов Дагестана: Сб. статей. ДАГ ФАН СССР ИИЯА им. Г. Цадасы. - Махачкала, 1986. 3. Киреева Л.С. Поэтические жанры народного творчества терских казаков // Жанры
фольклора народов Дагестана. - Махачкала, 1975. 4. Кирюхин B.C. Жанровое своеобразие
русской народной лирики Каспия // Жанры фольклора народов Дагестана. - Махачкала, 1975. 5. Магомедов З.А. Поэтика песенной лирики народов Дагестана. - Махачкала, 1989. 6.
Малаев П.И. Доверяйте первому снегу. - Махачкала: ИПО «Юпитер», 1998. 7. Пропп В.Я.
Поэтика фольклора. - М.: Лабиринт, 1998. 8. Русская песня в Дагестане: (В записях 1964-1969 гг.). Вступ. ст. Кирюхина B.C. Даг ФАН ИИЯЛ. - Махачкала, 1975.
Статья поступила в редакцию 03.09.08 г.
