CC BY
325
УДК: 398(=554)“20”
П. Е. Прокопьева
ФОЛЬКЛОР ЛЕСНЫХ ЮКАГИРОВ В КОНЦЕ XX - НАЧАЛЕ XXI ВЕКА
Дана оценка современному состоянию устного народного творчества лесных юкагиров. В фольклорных материалах, собранных на рубеже XX-XXI вв., в основном обнаруживаются те же жанры, какие существовали в прошлом. Фольклорные традиции проявляются на уровне сюжетов, образов, мотивов, художественных приемов. Современное устнопоэтическое творчество лесных юкагиров характеризуется также наличием «новых» жанров, таких как мифологические сказки о создании мира, песни, посвященные родным местам, ласкательные песни для детей. Знатоками фольклора являются главным образом старейшины, носители традиционной юкагирской культуры.
Ключевые слова: лесные юкагиры, современный фольклор, жанр, традиция.
The folklore of the Forest Yukaghirs in the late 20th - early 21st centuries. PRASKOVYA E. PROKO-PYEVA (Institute of the Humanities and the Indigenous Peoples of the North of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences, Yakutsk).
The article deals with the current state of the Forest Yukaghirs’ oral tradition. The folklore materials gathered in the late 20th - early 21st centuries reveal mainly the same genres that existed in the past. Traditional are the folkloristic plots, images, motives, and narrative modes. The modern oral poetic tradition of the Forest Yukaghirs is peculiar for “new genres” that have appeared in it, such as mythological tales of the creation of the world, songs dedicated to the native land, and caressing songs for children. Connoisseurs of the folklore are considered to be mainly the elders, who are bearers of the traditional Yukaghir culture.
Key words: Forest Yukagirs, modern folklore, genre, tradition.
Лесные юкагиры - этноязыковая группа юкагиров Верхней Колымы с самоназванием «одулы». Они являются преемниками древнейшей культуры арктических охотников, рыболовов, собирателей, по сей день сохраняющими традиционные занятия своих предков. В настоящее время одулы проживают в основном в Верхнеколымском улусе Республики Саха (Якутия), единственным местом компактного поселения является село Нелемное (185 юкагиров из 283 жителей села, по данным 2010 г.).
Малочисленному юкагирскому народу повезло в том плане, что его культурное наследие не раз становилось объектом внимания исследователей - этнографов, историков, лингвистов, фольклористов, музыковедов. По устному народному творчеству лесных юкагиров накоплен значительный материал, который требует систематизации и специального изучения. Целью данной статьи является краткое обозрение истории собирания одульского фольклора, описание состава жанров и основной тематики современных его записей.
Первые комплексные и самые масштабные по охвату данных исследования по духовной и материаль-
ной культуре юкагиров Верхней Колымы провел в конце XIX - начале XX в. выдающийся ученый-северовед
В.И. Иохельсон. Записанные им более ста фольклорных текстов вошли в его фундаментальные труды «Материалы по изучению юкагирского языка и фольклора, собранные в Колымском округе» (СПб, 1900) и «Юкагиры и юкагиризированные тунгусы» (Нью-Йорк; Лейден, 1926) [4, 5].
Ценные сведения о фольклоре верхнеколымских юкагиров содержатся в статье первого юкагирского ученого Н.И. Спиридонова «Одулы (юкагиры) Колымского округа», изданной в 1930 г. [12]. На страницах своей публикации он изложил сюжеты 15 юкагирских мифов, сказок и преданий.
В 1959 г. у лесных юкагиров работала научная экспедиция, организованная Институтом языка, литературы и истории Якутского филиала АН СССР. Три из зафиксированных участником экспедиции А.Н. Лаптевым текстов были напечатаны в коллективной монографии «Юкагиры» [15], другая часть, 21 текст из рукописного архива ЯФ СО АН СССР, издана в хрестоматии «Фольклор юкагиров Верхней Колымы» [2].
ПРОКОПЬЕВА Прасковья Егоровна, кандидат педагогических наук, заведующий сектором палеоазиатской филологии (Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН, Якутск).
E-mail: pproe@yandex.ru © Прокопьева П.Е., 2011
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, грант № 11-14-14005а/Т «Фольклор и язык лесных юкагиров в XXI в.».
Филология. культурология
Составители названной хрестоматии Л.Н. Жукова, И.А. Николаева, Л.Н. Дёмина, работавшие у одулов в 1986-1989 гг., существенно пополнили запасники устнопоэтического творчества юкагиров. В своей книге они опубликовали 31 повествовательное произведение, 4 песни, а также 17 пословиц, поговорок и присказок на юкагирском и русском языках, записанные ими. Некоторые из собранных текстов были включены в русскоязычное издание «Хозяин Земли» [14]. Жукова помимо этого разместила свои фольклорные материалы на электронных носителях: 3 компакт-диска были выпущены в серии «Палеоазиатская коллекция» Музея музыки и фольклора Якутии [8] и 2, дополненные записями 2007 г., - в рамках образовательного проекта ЮНЕСКО по сохранению юкагирского языка и устных традиций [10]. Электронный ресурс значительно дополняет сведения о фольклоре лесных юкагиров. Так, один из дисков, изданных по проекту ЮНЕСКО, включает 37 образцов музыкального фольклора юкагиров.
Музыкальная культура верхнеколымских юкагиров становилась предметом исследования экспедиции этномузыковеда Э.Е. Алексеева и композитора Г.Н. Комракова 1962 г., IV Комплексной экспедиции СО АН СССР и Фольклорной комиссии Сибирской организации Союза композиторов РФ 1987 г., в составе которой работали музыковеды Ю.И. Шейкин, Т.И. Игнатьева, и других. Некоторые из фонозаписей - 29 образцов - представлены на диске, прилагаемом к тому «Фольклор юкагиров» из 60-томной серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» [13].
Одульский фольклор в конце XX - начале XXI в. собирала и автор этих строк, в том числе в качестве участника двух фольклорно-лингвистических экспедиций Института проблем малочисленных народов Севера СО РАН 2005 и 2007 гг. Часть произведений из нашего архива, насчитывающего около 100 текстов разных жанров, опубликованы в научном сборнике «Язык - миф - культура народов Сибири» [3], монографии «Отражение мифологического мышления в юкагирском фольклоре» [9], на 3 компакт-дисках в серии «Палеоазиатская коллекция» [7] и 1 диске по образовательному проекту ЮНЕСКО [11].
Отдельные образцы устного народного творчества лесных юкагиров записывались и другими исследователями, однако в данной статье мы ограничиваемся указанием наиболее крупных фольклорных публикаций.
Современную коллекцию юкагирского фольклора датируем начиная с конца 80-х гг. прошлого столетия, когда активизировалась собирательская работа. Судя по имеющимся последним материалам, всего в процессе сборов было охвачено 24 информанта из числа юкагиров: Ф.А. Шалугина (1904-1990), Д.Г. Дьячков (1912?-1995), Н.Н. Дьячков (1912-1994), А.И. Шадрина (1912?-1997), Е.Н. Дьячкова (1914-2009), Н.М. Ли-
хачев (1916?-2008), Г.В. Шалугин (1923-2005),
С.К. Спиридонов (1923-2000), В.К. Спиридонов (1925?-1998), В.В. Филатова (1929-2010), И.Я. Дьячкова (1929-2002?), А.В. Слепцова (1930-2010), А.Е. Шадрина (1930 г.р.), М.М. Лихачев (1932-2008), И.К. Спиридонов (1933?-2008), В.Г. Шалугин (19342002), М.И. Турпанова (1938-2008), А.И. Шалугина (1941-2002), Д.П. Борисова (1946 г.р.), Е.И. Дьячкова (1946 г.р.), А.И. Дьячкова (1948 г.р.), Л.Н. Дёмина (1950 г.р.), В.А. Дьячков (1954 г.р.), Е.И. Чепрасова (1956 г.р.). Наибольшее количество фольклорных образцов было записано от старейшин - людей, выросших в традиционной юкагирской среде, знатоков родного языка и культуры. Однако следует подчеркнуть неоценимый вклад в сохранение устного наследия верхнеколымских юкагиров каждого из информантов, пополнивших общую копилку фольклорных записей как разнообразными версиями уже известных по трудам предшествующих исследователей произведений, так и новыми уникальными материалами.
Старожилы, носители юкагирской культуры, следуя сложившейся традиции, разделяют весь повествовательный фольклор на два вида - ньиэдьиил (рассказ) и чуульдьии (сказка). При этом разделение на несказочный и сказочный жанры, как и прежде, достаточно условное, поскольку в содержании обеих групп произведений превалирует мифологическое мировосприятие.
В практике сбора фольклора мы не раз сталкивались с «противоречивыми» фактами номинирования типов фольклорных сообщений. К примеру, М.И. Тур-панова дала следующую формулировку «сказке» о вороне и лисице, хитростью завладевшей всеми яйцами птицы: «Эл чуульдьиилэк, ньиэдьиилэк» - 'Это не сказка, а рассказ’1. Другой свой рассказ, с явным мифологическим подтекстом, она назвала «Поцрубэ чуульдьиик» 'Сказка о глухаре’, хотя в тексте упоминается название реального села - Нелемное2. Другой пример: И.К. Спиридонов, вспоминая историю о вражде лебедей, заметил: «Это наши бабушки рассказывали. Это ньиэдьиил. Это не сказка. Это правда было»3. Иногда наши информанты говорили о разнице между двумя жанровыми разновидностями в прологах произведений: «Тудаа нодо, эндьоон монут иркилльэн модольолци, ньэханьин эл моннульэлци, тувн шоро-молок, эндьоодэк монут. Таат шоромо титэ модот, ньиэдьиилэк льэл, чуульдьиицоот кудэйоодэк» 'Раньше птицы, звери, говорят, вместе жили, никогда не говорили, что это - человек, а это - зверь. Так, когда, как
1 Село Нелемное Верхнеколымского улуса Республики Саха (Якутия), 2005 г. (личный архив автора). Далее указываются только названия населенных пунктов.
2 Нелемное, 2005 г. (фольклорно-лингвистическая экспедиция ИПМНС СО РАН).
3 Пос. Зырянка, 2005 г. (фольклорно-лингвистическая экспедиция ИПМНС СО РАН).
люди, жили, рассказ был, сказкой стал’1. Интересно то, что как ньиэдьиил, так и чуульдьии могут начинаться с традиционного зачина чуельэд омниигэ 'у древних людей’. Все эти моменты дополнительно свидетельствуют о сложности проблемы адекватной передачи названий и сущности национальных жанров. В юкагирском фольклоре, по всей видимости, основным, но не безусловным, идентификатором жанра соответственно народному определению является отношение к произведению как к событию либо вымышленному, которое включается в разряд чуульдьии, либо реальному или происходившему во времена древних людей, называемому ньиэдьиил, при этом фантастичность последнего не является признаком, позволяющим усомниться в его действительности [9, с. 32].
Современный повествовательный фольклор одулов включает произведения самых разных жанров: мифологические сказки об образовании и обустройстве Земли, этиологические сказки, объясняющие особенности облика и образа жизни представителей животного мира, сказки о животных, предания и легенды о шаманах, предания и рассказы о жизни в прошлом, историко-героические предания и другие.
Мифы и мифологические сказки об устроительстве вселенной и приобретении ею характерных черт впервые были зафиксированы только в недавнее время. Есть сказка, согласно которой луна - это мужчина, бродящий в поисках еды вокруг озера от дома к дому. Человек-луна то сыт, то голоден, а значит, то полон, то худ [2, ч. 1, текст № 1]. Во многих текстах обнаруживается влияние христианской религии, но библейские сюжеты в них переработаны в соответствии с традиционными воззрениями юкагиров. По одному из мифов, Христос и Сатана - два брата-антагониста, создающие землю. Средством передвижения по первичному океану им служат юкагирские лодки - эксиль 'ветка’ и анабускаа 'стружок’ [6, с. 32-33]. В другом повествовании Христос представляется отцом хозяев Земли. Устраивая Среднюю Землю, он путешествует по трем уровням мироздания: Верхнему, Среднему и Нижнему, закрывает на Средней земле отверстие в Нижний мир [2, ч. 1, текст № 9].
В фольклоре лесных юкагиров, как и у других охотничьих народов, объектом особого внимания являются животные. В сказках они ведут жизнь, подобную людям: живут родами, влюбляются, женятся, среди них выделяются певцы, мастера и шаманы. Так, птицы, рыбы и звери объединены в самостоятельные общины, парень Выдра полюбил девушку Г агару, считается, что Утка-савка хорошо поет, белка-летяга Тиэка - признанный умелец, а Сова - большой шаман. Наделение образов животных конкретными качествами и характеристиками не случайно: сказки демонстрируют знание авторами природного мира в детальных его проявлени-
1 Нелемное, 2001 г., от Василия Гавриловича Шалугина (личный архив автора).
ях. Отличительные свойства отдельных представителей северной фауны (например, необычность поведения совы и кукушки, плавательные возможности гагары) послужили основанием для восприятия их как мистических существ. В последующем в религиозной сфере они выполняют функции медиаторов, шаманских духов, в сказках - обретают образы непосредственно шаманов.
Как и в прошлом, весьма популярны этиологические сказки о животных. Специфика современных материалов состоит в наличии иных, в сравнении с предыдущими записями, сюжетов и действующих лиц. К примеру, рассказывается, что обитатели озера, обеспокоенные тем, что их озеро мелеет, направили к царю, живущему в море, Окуня. Царь, восхитившись мужеством Окуня и его песней о постигшей беде, наградил рыбу, повелев сшить Окуню лучшую одежду и разрешив ему жить и в реке, и в озере, и в море [7]. В основе части сюжетов, как и в фольклоре других народов Севера, лежит конфликт, следствием которого становится изменение внешнего вида того или иного персонажа. Так, у Налима голова плоская потому, что на него по просьбе рыб, в наказание за съедение их детей, наступил Лось [7].
Широкое распространение в современном устном народном творчестве получили легенды, предания и рассказы о шаманах. В свое время В.И. Иохельсону также удалось записать немало преданий, посвященных деяниям шаманов. В старину шаман алма, наряду со старейшиной-вождем, играл первостепенную роль в жизни рода. Он являлся охранителем рода, выступая посредником между людьми и сверхъестественными силами - божествами и духами. По В.И. Иохельсону, в древности у юкагиров был развит культ шаманов-предков. Юкагиры верили, что каждый род ведет свое происхождение от определенного шамана. После смерти алмы его мясо и кости, высушенные в специальном обряде, становились своеобразными фетишами: они считались амулетами семьи, их использовали в гаданиях, им подносили жертвы, черепу умершего шамана поклонялись как богу. В память о шаманах-предках древние юкагиры развешивали на деревьях деревянные идолы и относились к ним с должным уважением и почитанием [5, с. 180, 236-243, 288-290, 305].
Легенды и предания последних лет повествуют об исключительных возможностях шаманов в борьбе со злокозненными силами, такими, как Смерть, Большая Болезнь, нечистый дух ньаньулбэн, говорят об их особом предназначении во взаимодействии людей с благодетельными божествами, в частности Хозяином Земли, указывают на шаманскую врачевательную практику, рассказывают о соперничестве шаманов между собой. В некоторых рассказах называются шаманы, действительно жившие в отдаленном и недалеком прошлом. Существуют истории, которые обнаруживают тесную связь со сказаниями, бытовавшими сто лет назад. Например, в одном предании из собрания В.И. Иохельсона
филология. культурология
упоминается шаман по имени Старый [4, текст № 67]; в другом описывается случай, произошедший на р. По-повка, когда зять шамана Табушкана ранил из лука поющего на дереве «ламутского дьявола» [5, с. 242-243]. Шаман спускается в Нижний мир, чтобы вылечить раненого, потому что только таким образом можно было помочь испытывающему тот же недуг зятю, затем, после исцеления родственника, изготовляет деревянного человека и помещает его на то самое дерево. В современном предании шаман, предположительно Старый, спас сородичей от Большой болезни, принеся в жертву собак и положив их у входа в дом, в который вошла Болезнь [2, ч. 2, текст № 47]. Имеется легенда [2, ч. 1, текст № 37], по которой молодой охотник, живущий со своей семьей на Поповке, выстрелил в распевающую на вершине горы песни дочь дьявола. От испуга она сбросила душу юноши в Нижний мир, отчего тот стал умирать. Для того чтобы вернуть «тень», то есть душу, обратно на землю, шаман Старый велел сделать взамен улетевшей наверх девушки деревянную и посадить ее на дерево. Памятуя о том событии, дерево называют «дерево деда по прозвищу Старый» и делают ему подношения. Интересно, что о деревянной девушке на скале при устье р. Поповка писал в 1930 г. Н.И. Спиридонов. По его сообщению, она была изготовлена с целью выкупа старухе Кож-ерге - олицетворению эпидемии болезней оспы и кори, из-за которых погибали целые юкагирские племена [12, с. 51].
В новое время у лесных юкагиров записано немалое количество историко-героических преданий о юкагирских воинах и военных столкновениях. Ранее такие рассказы, посвященные межплеменным и межродовым сражениям, фиксировались В.И. Иохельсоном и
А.П. Лаптевым. Главными причинами войн минувших дней были борьба за охотничьи территории и кровная месть. Известно, что в родовой иерархии верхнеколымских юкагиров сильнейший среди воинов тонбэйэ шоромо занимал почетное место после старейшины лигэйэ шоромо и шамана алма. Описывая содержание исторических преданий, В.И. Иохельсон отмечал, что в их основе лежат «действительные факты, едва прикрашенные фантазией» [4, с. 25]. Нынешние предания продолжают традиции этого жанра произведений и изображают юкагирских мужчин бесстрашными, неимоверно сильными и выносливыми. Для повествований характерны такие средства художественной изобразительности, как гиперболы, эпитеты, сравнения. К примеру, так передаются невероятные физические способности юкагирских богатырей: «Когда он (прапрадед) стал одевать камусные лыжи, натягивал ремешки лыж, то увидел, что вокруг него образовали (коряки) круг и кольцо воинов вокруг него сжалось, что вокруг него три круга. Тут прапрадед напрягся, сделал толчок, опершись на лыжи, и оказался уже за третьим кругом» [3, текст № 14]; «Два сына старичка через дверь не вышли, через дымоход вышли. Выйдя, по человеческим головам (врагов) ходя, дважды
заходили свои копья оттаивать»1; «Такой сильный, ловкий очень (Халантин). Четырем людям не поддается. Не могут побороть его. Когда прыгает, пятнадцать метров летит. Страшный человек»2. Еще одной приметой преданий является память о конкретных героях: в текстах встречаем персонажа по имени Алантин ~ Халан-тин ~ Халандин, знакомого по ранним записям, где он звался Халаджил ~ Аландин.
Крупным блоком в современном фольклоре выступают рассказы о старине. Описываемые события охватывают период конца XIX - первой трети XX в. Часто истории повествуют о каких-либо значимых фактах в жизни юкагиров и отдельных семей, рассказывают
о людях с интересной судьбой, о трудностях жизни в прошлом, предостерегают от ошибок. Так, в одном из рассказов говорится о том, что во время зимней кочевки молодая семья потеряла огниво. Мужчина был вынужден оставить жену и маленького ребенка на стоянке и отправиться на поиски вещи. Последствия утраты огнива оказались печальными для семьи: мужчина и женщина погибли. Чудом выжил только ребенок - его спасла собака. Люди по случаю его второго рождения дали ему характерные фамилию, имя и отчество [7]. В другом - рассказывается о событии, происшедшем в 1902 г. Юкагиры, жившие на р. Омулевка, вдруг стали болеть умственно. Помочь им отправили русского попа, переводчиком при нем был Василий Шадрин. После проведения религиозных обрядов юкагиры излечились. Дорога, по которой ехал поп, утверждается в рассказе, хорошо сохранилась. Посередине ее выросло высокое дерево, и его хорошо видно с озера Айландьаа [7].
Давая оценку современному состоянию юкагирского фольклора, необходимо сказать несколько слов о произведениях о глупом гиганте-людоеде Мифическом Старике и хитром Зайце. Эти повествования некогда образовывали два больших самостоятельных цикла, и
В.И. Иохельсон выделял их как «наиболее подлинные народные сказки» [5, с. 427, 431]. Собранные исследователем тексты с участием этих героев отличаются разнообразием сюжетов и сопутствующих персонажей.
Анализ комплекса определенных мотивов, прослеживающихся по сказкам, позволил сделать следующее заключение относительно природы данных образов [9]. Образ Мифического Старика, по нашему мнению, является персонифицированным воплощением представлений о хаосе и хтонизме: людоед связан с водной стихией как символом хаоса, кроме того, его фигуру сопровождают животные, ассоциирующиеся с Водой и Землей - лягушки и мыши. Мысль о воссоздании и поддержании мирового порядка заключена в устой-
1 Село Нелемное, 2000 г., от Спиридона Константиновича Спиридонова (личный архив автора).
2 Нелемное, 2005 г., от Николая Михайловича Лихачева (фольклорно-лингвистическая экспедиция ИПМНС СО РАН).
чивых мотивах воскрешения Мифического Старика в погребальном шалаше в образе красивого юноши и уничтожения его героем-плутом, в мотиве брака между людоедом и женщиной-человеком. Что касается образа Зайца, то в нем реконструируются характеристики тотемного предка, культурного героя и трикстера: он находится в родственных связях с людьми, вступает в брачные отношения с ними, в его обязанности входит обеспечение своей человеческой семьи едой, ему не составляет труда избавиться от Мифического Старика, он легко обводит окружающих вокруг пальца.
В настоящее время цикл о Мифическом Старике практически не сохранился. Зарегистрирована всего одна сказка о нем и Чарчахане с двумя версиями концовки1. Один из нынешних вариантов аналогичен сюжету, впервые записанному у лесных юкагиров А.П. Лаптевым. По сказке, человек по имени Чарчахан спасается от своего ненасытного соседа, сумев заманить его в вырытую под домом дыру. Вероятно, что сюжет и указанный персонаж были заимствованы от соседних якутов, однако очевидно, что предпосылкой к усвоению послужил универсальный мотив противоборства плута и людоеда.
Поздние тексты о Зайце представлены вариантами бытовавшей прежде сказки о съедении стариком и старухой своего воспитанника (или сына) Зайца, а также не зафиксированными ранее у лесных юкагиров сказками о нем как об удачливом и хитром животном. В одном из «новых» текстов говорится о неуязвимости попавшего на самострел маленького зайца, тогда как большому лосю не везет, в другом рассказывается о том, как Заяц съедает тальник своего младшего брата Лося и потешается над ним [9, тексты № 6, 7]. Несмотря на то что эти сказки - приобретение недавних лет, они, по всей видимости, принадлежат юкагирской сказочной традиции: согласно вышедшей в 1893 г. книге чуванца2 А.Е. Дьячкова, сюжет, аналогичный первому, был знаком фольклору жителей Анадырского края [1, с. 239], текст, близкий ко второму, записан от среднеколымских эвенов, но рассказчица подчеркивала, что эта сказка - юкагирская [9, текст № 13].
Говоря о содержании современного повествовательного фольклора лесных юкагиров в совокупности, можно сделать вывод о том, что значительное место в нем занимают предания о древних людях, сказки о животных и легенды о шаманах. Часть из всего корпуса записанных произведений обязана своим происхождением юкагирской культуре, другая - или является заимствованной, или относится к общесибирскому фольклорно-мифологическому пласту.
В юкагирском фольклоре наших дней существуют также малые жанры, такие как пословицы, поговорки,
1 Село Нелемное, 2000 г., от Акулины Егоровны Шадриной (личный архив автора).
2 Чуванцы - родственная одулам народность, проживающая на Чукотке.
сравнения, обрядовые обращения к хозяевам и духам природы.
Пословицы и поговорки юкагиров, так же как и у других народов, акцентируют общечеловеческие ценности: размышляют о ценности дружбы - «лучше собака, чем плохой друг»; предостерегают от дурного влияния - «не ходи по слову каждого человека, по ним себя не равняй»; высмеивают людские пороки - «от скупости свой сок выжимает», «от своего лба до макушки ударяет» (о хвастливом человеке»); подчеркивают лучшие человеческие качества - «от своего мяса отрезав, даст», «человек, который лежащую собаку не поднимет» (о добрых людях); в лирических тонах рассуждают о любви - «где полюбишь - глаза там, где больно - рука там» [2, ч. 2, текст № 61]3.
Выделяются поговорки, смысл которых связан с определенными фольклорными произведениями. Когда говорят о человеке «убежал, как заяц»4, то проводят аналогию с неблагодарным Зайцем, убежавшим от своей матери; слова «с этого конца песню окуня спой»5 намекают на искусство песнопения Окуня в мифических сказках и предназначаются болтливому, говорящему одно и то же человеку; поговорка «женскую хитрость даже черт не опередит» [2, ч. 2, текст № 61] связана с историей о находчивой женщине, обманувшей нечистого духа.
Юкагирские сравнения обладают выраженной национальной спецификой и отражают мировосприятие охотников Севера. Красивую девушку сравнивают с лиственницей, красивого юношу - с рыбой коньком,
о быстром человеке говорят «прошел, словно горностай», о человеке, быстро бегущем на лыжах, скажут «на кончиках своих лыжных палок так и висит»6.
Загадок у юкагиров записано крайне мало: известно всего 8 загадок, опубликованных В.И. Иохельсоном. В процессе сбора языкового материала нам встретилась на юкагирском языке следующая загадка с сюжетом, известным с древних времен: «Сначала на четырех ногах ходит, потом - на двух, после на трех ногах ходит» - человек (Аннумэ илэкун нойлэ эйриэнуй, таа-силэ - атахун нойлэ, таасилэ йаан нойлэ эйриэнуй)1.
От юкагиров старшего поколения мы записали различные обращения к силам и объектам природы. Фольклорные образцы такого рода присутствуют в трудах В.И. Иохельсона. Юкагирскому народу, в силу специфики традиционного образа жизни, было свойс-
3 Также личные материалы автора. Записано от Акулины Васильевны Слепцовой в 2001 г. в с. Нелемное.
4 Село Нелемное, 2001 г., от Акулины Васильевны Слепцовой (личный архив автора).
5 Село Нелемное, 2001 г., от Василия Гавриловича Шалугина (личный архив автора).
6 Нелемное, 2001 г., от Акулины Васильевны Слепцовой (личный архив автора).
1 Нелемное, 2008 г., от Акулины Егоровны Шадриной (личный архив автора).
Филология. культурология
твенно почтительное отношение к миру природы, обожествление природных стихий. Обращения не являются текстами с устойчивым набором слов, обычно они произносятся в произвольной форме, тем не менее для них характерно наличие стабильных фраз. Сравните: «Вода-мать, нам еды давай. На своей поверхности нас хорошо води. Это для твоих ребят игрушки возьми» [4, текст N° 44] и «Вода-мать, нас хорошо води. Я тебе приношу бисер, разное. Тебе говорю, наши дети на ветках, лодках пусть хорошо ходят. На воде никогда плохое пусть не случается»1. В среде старейшин продуцируются древнейшие молитвы к старому дереву - «Старое дерево, мне ты помоги», обращения к добытому медведю - «Дедушка, бабушка, нас прости, мы тебя не убили, похоронили, ты пришел к нам» [9, тексты № 20, 4].
Видное место в фольклоре лесных юкагиров по-прежнему занимает песенное творчество. В песенной поэзии выявляются такие жанры, как любовные песни, песни-воспоминания, колыбельные, пестушки и другие.
Любовные песни представлены уже не столь широко, как раньше. В них не отмечается той иносказательности, которая была присуща старинным песенным произведениям. Однако аллегорический и метафоричный язык песен, адресованных возлюбленным, еще можно наблюдать в рассказах о людях, живших в былые времена:
Кибэсь ацдьа Маньэнца,
Хэрбэсь ацдьа Маньэнца,
Ты5ынчаньэл Маньэнца,
Милльоньэл Маньэнца.
'Машенька с глазами, словно кольца у сети, тысячи стоящая Машенька, миллион стоящая Машенька';
Угурчиэ, угурчиэ анилэ угэгэ иидэт модот,
Олексэйдиэ ацдьэ толоун йахадааьэги а5идут модот кэрлэшоол.
Йожаальэлмэк, илэкун ацдьааньэйэ тоукэн адув?
Хариуса, хариуса-рыбу на заездке когда ловили, Начальника Алексея жеребца спрятав, сидел, жевал. Забыл, четырехглазый собачий сын?2 (Фрагмент из песни, в которой девушка обвиняет обманувшего ее парня во лжи и хитрости.)
В современной песенной лирике часто встречаются песни-раздумья и песни-воспоминания. Это - музыкально-поэтические размышления о жизни, воспоминания о кочевках, об ушедшей молодости:
По Колыме-матушке по середине играя, мы кочевали (ходили)
Йолуга танэ йога-йо, йолугада танэ-аэ Бедняжки, мы молодыми танэ кочевали (ходили)
Плакать хочется, чунгэ-йо-аэ [13, с. 115] .
Материалы, собранные в последнее время, демонстрируют существование таких музыкальных произведений, как песни, воспевающие красоты родного края, посвящения рекам и родовым местам:
1 Нелемное, 2007 г., от Марии Ивановны Турпановой (личный архив автора).
2 Образцы записаны от Акулины Васильевны Слепцовой в 2002 и 2009 гг. в с. Нелемное (личный архив автора).
Ойньэй, ойньэй Нунгэдэниэ
Инлул ойньэй мэт унуциэ, мэт унуциэ,
Амундьааньэл Дайдыканиэ,
Чомоолбэнньэй Саариидэпиэ,
Мээмээ чугэньэл Тарыннахиэ,
Лэбэйдииньэй мэт йумулиэ, мэт йумулиэ...
'С течением Россоха,
Со страшным течением моя речушка, моя речушка.
С чебачками Дайдыкан,
С сохатыми Саридэпе,
С медвежьими следами Тарыннах,
С ягодами мой лес, мой лес...'3
Только в недавнее время у лесных юкагиров были зафиксированы и ласкательные индивидуальные песни, обращенные к детям, которые называют шэйшиик (от шэйшии- 'ласкать’):
Эй, тинэ-тинэ, Мордовская ньаасьэ,
Атахун килэ вата ооньэй Чайка титэ подонуй,
Мордовская ньаасьэ.
'Эй, тинэ-тинэ, лицо как у Мордовского,
С двумякилограммовыми ватными штанами Как чайка плещется, лицо как у Мордовского4.'
Большинство из собранных песен по традиции личные. Часть напетых произведений принадлежит другим авторам, жившим прежде, на это указывали сами исполнители песен. Лишь немногие песни можно назвать народными, при этом все объединенные одной темой и сюжетом тексты, записанные от разных информантов, являются вариантами и несколько разнятся по своему содержанию.
В целом современное устное народное творчество лесных юкагиров представляет собой достаточно внушительный фонд разножанровых произведений с многообразными тематикой и содержанием. Обобщение и исследование этого массива только начинается.
В заключение нужно сказать еще об одном моменте, примечательном для современных материалов: в воспоминаниях и песнях старейшин отчетливо звучит мысль, наполненная болью за родной народ, который исчезает. Одна бабушка рассказывала нам, что в верховьях Колымы «юкагиров было так много, как комаров. Сейчас ни одного нет»5. Нами записана песня, в которой выражена тоска по ушедшим временам, когда юкагиры каждый вечер собирались и танцевали национальный круговой танец [9, текст № 21]. В другой песне, специально сочиненной к юбилею родного села Нелемное, поется:
йаалмидьэ Хойлцин ньаасьаатэйэ, одупэ омось модоциккэн.
3 Нелемное, 2000 г., от Акулины Васильевны Слепцовой (личный архив автора). Дайдыкан, Сааридэпе, Тарыннах - названия мест, находящихся в бассейне р. Ясачная.
4 Нелемное, 2004 г., от Акулины Васильевны Слепцовой (личный архив автора). Лицо ребенка сравнивается с лицом Мордовского, приезжего человека, который жил в с. Нелемное.
5 Пос. Зырянка, 2005 г., от Екатерины Николаевны Дьячко-вой (фольклорно-лингвистическая экспедиция ИПМНС СО РАН).
Мэт уйл лэбиэлиэ Тэтчэк, тэтчэк,
Ньайдиилук, ньайдиилук.»
'Трижды Богу помолюсь,
Чтоб юкагирам хорошо жилось.
Моя родная земля,
Богатей, богатей,
Расцветай, расцветай'1.
К сожалению, сегодня у лесных юкагиров уже почти не осталось знатоков родного языка и культуры. В условиях утрачивания традиционной юкагирской культуры важно проводить работу по сбору фольклорного материала от людей среднего и старшего поколения, не владеющих родным языком. Полученные сведения представят интерес в связи с вопросом о сохранности фольклорного творчества юкагиров и, вполне возможно, будут содержать новые факты.
ЛИТЕРАТУРА
1. Дьячков А.Е. Анадырский край // Жихарев Н.А. Повесть
об Афанасии Дьячкове; Дьячков А.Е. Анадырский край. Магадан: Магадан. кн. изд-во, 1992. С. 160-270.
2. Жукова Л.Н., Николаева И.А., Дёмина Л.Н. Фольклор юкагиров Верхней Колымы. Якутск: Изд-во Якут. ун-та, 1989. Ч. 1. 161 с.; Ч. 2. 89 с.
3. Жукова Л.Н., Прокопьева П.Е. Фольклорные тексты юкагиров Верхней Колымы // Язык - миф - культура народов Сибири. Вып. 2. Якутск: Изд-во Якут. ун-та, 1991.
С. 146-167.
4. Иохельсон В.И. Материалы по изучению юкагирского языка и фольклора, собранные в Колымском округе. Якутск: Бичик, 2005. 272 с.
5. Иохельсон В.И. Юкагиры и юкагиризованные тунгусы / пер. с англ. В.Х. Иванова, З.И. Ивановой-Унаровой. Новосибирск: Наука, 2005. 675 с.
6. Лунное лицо: Сказки юкагиров / сост. и обраб. Л.Н. Жукова, О.С. Чернецов. Якутск: Якут. кн. изд-во, 1992. 128 с.
1 Нелемное, 2000 г, от Акулины Васильевны Слепцовой (личный архив автора).
7. Палеоазиатская коллекция: Фольклор юкагиров Верхней Колымы (из записей П.Е. Прокопьевой) [Электронный ресурс] / Музей музыки и фольклора народов Якутии. Якутск, 2003. 3 электрон. опт. диска (CD-ROM).
8. Палеоазиатская коллекция: Фольклор юкагиров Верхней Колымы (из фондов ММФНЯ - записи Л.Н. Жуковой 1988-1989 гг.) [Электронный ресурс] / Музей музыки и фольклора народов Якутии. Якутск, 2003. 3 электрон. опт. диска (CD-ROM).
9. Прокопьева П.Е. Отражение мифологического мышления в юкагирском фольклоре. Новосибирск: Наука, 2009. 143 с.
10. Сокровища юкагирской культуры: Полевые материалы Л.Н. Жуковой / Орг. объед. наций по вопр. образования, науки и культуры, М-во образования Респ. Саха (Якутия); СО РАН, Инт-т проблем малочисл. народов Севера. Якутск, 2007. 2 компакт-диска (CD-ROM).
11. Сокровища юкагирской культуры: Полевые материалы П.Е. Прокопьевой / Орг. объед. наций по вопр. образования, науки и культуры, М-во образования Респ. Саха (Якутия); СО РАН, Ин-т проблем малочисл. народов Севера. Якутск, 2007. 1 компакт-диск (CD-ROM).
12. Спиридонов Н.И. Одулы (юкагиры) колымского округа. Якутск: Северовед, 1996. 78 с.
13. Фольклор юкагиров / сост. Г.Н. Курилов. М.; Новосибирск: Наука, 2005. 594 с.
14. Хозяин Земли: Легенды и рассказы лесных юкагиров / сост. Жукова Л.Н., Чернецов О.С. Якутск: Изд-во ЯГУ, 1994. 100 с.
15. Юкагиры: Историко-этнографический очерк. Новосибирск: Наука, 1975. 244 с.
