CC BY
149
УДК 811.512.141
Ягафарова Гульназ Нурфаезовна
Gulnaz Yagafarova
ФИТОНИМЫ С КОМПОНЕНТАМИ-ЗООНИМАМИ
В БАШКИРСКОМ ЯЗЫКЕ
NAMES OF PLANTS WITH COMPONENTS DENOTING NAMES OF ANIMALS IN BASHKIR LANGUAGE
Статья посвящена вопросам номинации фи- This article deals with the problem of nomination of
тонимов в башкирском языке. Анализируются plants in Bashkir language. The peculiarities of the
особенности наименований растений по различ- names of plants are analyzed by various semantic and
ным семантическим моделям. Даны их структур- structural models
ные особенности
Ключевые слова: фитонимы, компоненты-зоонимы, Key words: names of plants, components denoting names лексика флоры, башкирский язык, теория номинации of animals, Bashkir languauge, the theory of nomination
Лексика флоры относится к древнейшим пластам лексического фонда любого языка. В ней отражается степень практического и культурного освоения человеком окружающей природы. С этой точки зрения флористическая лексика дает благодатный материал для изучения исторических, географических, бытовых условий жизни конкретного народа, обусловленных особенностями его мировидения.
Лексике флоры в тюркологии уделено большое внимание. В башкирском языкознании данной проблеме посвящены работы Р.З. Сафаровой, Д.И. Хизбуллиной [3; 6]. В них лексика флоры исследуется в структурногенетическом и сопоставительном аспектах, которые выявляют общепринятые в лингвистике словообразовательные модели, источники образования слов и определение их соответствий в других языках. Ономасиологический подход, предполагающий выявление связи сущности явления действительности и его
имени, при изучении ботанической терминологии в башкирском языкознании затрагивался фрагментарно.
Выбор мотивировочного признака является неизбежным этапом естественного ономасиологического процесса. Как известно, слово выражает не все содержание понятия, а один из признаков, именно тот, который представляется народному воззрению важнейшим. Количество присущих данному предмету признаков огромно, ибо каждый предмет можно рассматривать как элемент своей макросистемы и как проявление микроструктурных закономерностей [4; С. 11].
Флористическая лексика отличается разнообразием мотивов и способов номинации растений, ориентированных на определение свойства самого объекта: лечебные, вкусовые, цветовые, форму стебля или листа и т.д. Мы рассмотрим фитонимы башкирского языка, имеющие в своей структуре зоонимы. Привлеченный к анализу материал составил 144 еди-
ницы в башкирском языке. В качестве сравнительного материала приводятся русские, немецкие, татарские фитонимы.
Основатель московской лингвистической школы знаменитый русский языковед академик Ф.Ф. Фортунатов писал: «Всякому суждению, как положительному, так и отрицательному, предшествует ассоциация представлений, а в явлениях психической ассоциации различается, как мы знаем, ассоциация по смежности и сходству, поэтому всякое суждение основывается на ассоциации представлений или по смежности, или по сходству» [5; С. 126]. Наличие подобных представлений позволяло языковому коллективу проводить сравнение различных денотатов. Многочисленность номинаций фитонимов, содержащих в своем составе зоонимы, объясняется нерасторжимой связью жизни человека с животным миром с древнейших времен. Вместе с тем, в народной номенклатуре названий животных в башкирском языке не были выявлены зоонимы с компонен-тами-фитонимами (за исключением названий насекомых), что свидетельствует о первичности зоонимов по сравнению с фитонимами.
Человек издавна употреблял растения в пищу, научился использовать их в лечебных целях. Наблюдая за окружающим миром, он распознавал в растениях хорошо знакомых четвероногих друзей либо отмечал их непригодность для человека. В результате в различных языках появились названия растений, содержащие в себе указание на внешнее сходство, функции и т.д. с животным миром. Так, например, в русском языке имеются фитонимы заячья капуста, львиный зев, волчьи ягоды, мышиный хвост, ежевика; в башкирском языке куян улене, терпекей улен, турЯай елеге, кар$а кущ в немецком языке ОатекоЫ, Vogelmiere, 8регЪегЪаит и т.д.
Семантика фитонимов на основе подобранного нами материала в башкирском языке позволяет классифицировать его по следующим тематическим группам:
1) лекарственные растения;
2) кустарники;
3) дикорастущие травы и цветы;
4) условно сюда можно отнести грибы.
Следует отметить, что данные группы
слов представлены в языках неодинаково. Наиболее многочисленной группой являются названия лекарственных трав. Наименований грибов с изучаемым компонентом выявляется больше всего в русском языке, а в башкирском подобных наименований лишь несколько.
В составе башкирских фитонимов с ком-понентами-зоонимами выделяются следующие семантические модели:
1) зооним + фитоним;
2) зооним + соматизм;
3)зооним + зооним.
Названия растений чаще всего образуются по семантической модели «зооним + фитоним». Например, из исследованных нами названий лекарственных трав в башкирском языке большинство имеет данную структуру: бесей улене (букв. 'кошачья трава') 'валериана лекарственная', бепке улене (букв. 'трава утят') 'лапчатка гусиная', кандала улене (букв. 'трава клопа') 'донник лекарственный’, айыу емеше (букв. 'медвежий плод') ‘купена лекарственная’, буре емеше (букв. 'волчий плод') 'волчье лыко’, турїай елеге (букв. 'воробьиная ягода') 'земляника лесная', торна елеге (букв. 'журавлиная ягода') 'малина', кезе йыуаЬы (букв. 'козий лук') 'лук прямой’, карїа
йыуаЬы (букв. 'галочий лук') 'лук обманчивый', ат йыуаЬы (букв. 'конский лук') 'лук линейный', боланут (букв. 'трава лося') -'кипрей, иван-чай', дойе уты (букв. 'верблюжья трава') - 'подсвекольник' и т.д.
Следует отметить, что значение древнетюркского слова ут 'трава' в современном башкирском языке сохранилось только в составе названий растений (алтынут, боланут, дауылут, илаїут, куглут, калканут, карут, касаїут, кырлут, майлут, нигегут, сепсегут, тайра-ут, тарут, тогут, тырна!ут,
угегут, ярут) и производных слов
(утлыкса, утлау, утау). В русском языке модель «зооним + фитоним» встречается в словах щавель конский, гусиный цвет, подорожник блошиный, конский каштан, птичий спорыш, горец змеиный и т.д. По этой модели образуются и некоторые названия кустарников: айыу баланы 'жимолость', кезе талы 'ракита', буре талы ‘волчья лоза'.
Итак, в целом ряде названий используется семантическая модель «зооним + собственно фитоним». В одних случаях она указывает на внешнее сходство (туркай елеге), в других - на размеры (бепке улене), в третьих - на наблюдательность народа, которая проявляется в назывании фитонимов именем животного, применяющего данное растение в лечебных целях (бесей улене).
Следует обратить внимание на своеобразное синонимическое явление - установление ложных семантических связей. С возникновением потребности разграничивать культурные и схожие с ними дикорастущие растения при обозначении последних в качестве эпитета человек стал употреблять названия животных с целью показать, что растение непригодно или малопригодно для человека. «Названия такого рода многочисленны и всегда построены на противопоставлении настоящий - ненастоящий» [1; С. 14]. Например, борсак 'горох' - сыскан борса&1 'мышиный горох', муйыл 'черемуха' - этмуйыл 'крушина ломкая' - куст, кора которого ядовита, елек 'ягода' - буре елеге 'волчье лыко' -ядовитый куст, эт елеге - 'красавка белладонна', емеш 'плод' - айыу емеше 'купена лекарственная' - многолетнее ядовитое растение, караГат 'смородина' - эт
караГаты 'паслен черный' - однолетняя ядовитая трава.
По второй модели «зооним + соматизм» также образовано большое количество фито-нимов, что отражает наблюдательность носителей языка, их ассоциативные связи, т.к. в основе именования положено сравнение, уподобление какой-либо части тела животного или
птицы. Например, так образованы некоторые названия лекарственных трав и цветов в башкирском языке: кекукбаш (букв. 'голова кукушки') - 'медуница', тумырткабаш
(букв. 'голова дятла') - 'клевер', айыу колаы (букв. 'ухо медведя') - 'коровяк обыкновенный или медвежье ухо', куянколак (букв. 'ухо зайца') - 'свербига лесная', болан куж (букв. 'глаз оленя') - 'ромашка пахучая', кугерсен куге (букв. 'глаз голубя') - 'незабудка', йылан тел (букв. 'змеиный язык') -'луговик дернистый', Ныйыр теле (букв. 'коровий язык') - 'серпуха', арыслан койроГо (букв. 'львиный хвост') - 'пустырник пятилопастный', бесейГойрок (букв. 'кошачий хвост') -'житняк', колонкойрок (букв. 'хвост жеребенка') - 'вейник наземный', сысканкойрок (букв. 'мышиный хвост') - 'воробьиное просо', кашяк (букв. 'гусиные лапки') - 'папоротник', бесей табаны (букв. 'кошачьи лапки') - 'кошачьи лапки', куянтубык (букв. 'колени зайца') - ‘бутень’, буре тырнаы (букв. 'волчьи когти') - 'змеевик', дойе Ъепере (букв. 'верблюжьи хрящи') - 'астрагал', эт эсеге (букв. 'собачьи кишки') - 'вьюнок'. В целом, большинство подобных слов в башкирском языке образовано при помощи соматиз-мов куг 'глаз', баш ‘голова' и койрок ‘хвост' в соответствии с таким мотивом номинации, как форма. Форма - один из ведущих мотивов в именовании объектов окружающей действительности. Так как все предметы имеют какую-либо форму, то все их внешние признаки и свойства находят отражение в языке при именовании. Действительно, тукран-баш (букв. 'голова дятла'), кекукбаш (букв. 'голова кукушки'), кезе Накалы (букв. 'козлиная борода'), сысканкойрок (букв. 'мышиный хвост'), тайтояк (букв. 'копыто жеребенка'), арыслан койроГо (букв. 'львиный хвост'), бесей тырнаы (букв. 'кошачьи коготки'), етес кикереге (букв. 'петушиный гребешок') по форме напоминают те или иные части тела животных. Так как в основу номи-
нации положена одна из видимых характерных черт объектов (форма, размер и т.д.), то здесь за основу номинации берется зооним как готовое имя.
Третья модель «зооним + зооним» представлена, например, фитонимом тумырт-ка мышы 'синюха голубая' (букв. 'дятел-лось').
При именовании башкирских фитонимов также довольно интенсивно используется такой признак, как цвет. Например, в башкирском языке в основу номинации грибов положена прежде всего их цветовая характеристика: ерен бвшмвк (букв. 'рыжий гриб') - 'рыжик', ак бешмек 'белый гриб', Ьары бешмек (букв. 'желтый гриб') - 'лисички', кук бешмек (букв. 'синий гриб') - 'дубовик', сы-бар бешмек (букв. 'пестрый гриб') - 'еже-вик'. Лишь Ьарык бешмеге ‘сыроежка', кезе бешмеге 'козляк, моховик', дуп&ьг бешмеге 'свинушка' содержат зоонимы, причем последнее является калькой.
Следует отметить случаи полного совпадения семантики слов в неродственных языках. Например, в названии мухомора в немецком, русском и татарском языках отражена ядовитость растения, вызывающая у животных и человека отравление, нередко смертельное: нем. Fliegenpilz, рус. мухомор (от 'морить мух'), тат. чебен гомбесе. Действительно, на Руси держали в доме засушенные мухоморы с целью отпугивания мух и других вредных насекомых. В башкирском языке используется заимствованное мухомор. Львиный зев именуется в немецком das Löwenmaul (букв. 'пасть льва'), в башкирском - арыслан ауыгы (букв. 'пасть льва'); йылантамыр (змея + корень) — Schlangenknöterich (змея + горец) -горец змеиный; бесей Ъ.ыр£аЪ.ы (букв. 'кошачьи сережки') - Kakenminze (от Kaken 'кошка') - котовник кошачий, айыу колаы - Bärentraube (медведь + виноград) - медвежье ухо; ат борсаы ‘конские бобы’, кар!а куге - вороний глаз и др.
Большинство изучаемых слов отражают своеобразное видение окружающего мира в разных языковых системах: бесейЬйрок -
щетинник сизый, сыбар бешмек - ежовик, кагаяк - папоротник, телмерйен тепкеЬе (букв. 'чешуя лягушки') - ряска, бейеЬот - молочай волжский и т.д.
Таким образом, язык через систему своих значений и ассоциаций создает концептуальную картину мира, окрашивая ее в национально-культурные цвета, придает ей человеческую интерпретацию.
С точки зрения словообразовательной структуры следует выделить образование названий в русском языке преимущественно по типу «прилагательное + существительное» и модель суффиксальной деривации (волчец, воронец, лисичка, баранец, ужики, ежевика, колоника (от дррус. колонь 'конь').
В башкирском языке превалирует словообразование по 2-му типу изафета, т.е. имя существительное в неопределенном родительном падеже + имя существительное, наращенное аффиксом категории принадлежности 3-го лица: куян мышары, кекук си-теге ‘Венерин башмачок', сеуке борсаїьі 'горох полевой'.
В русском языке из рассмотренных нами примеров всего два слова образованы по типу сложения основ: зайцегуб, зверобой. В башкирском языке сращенных наименований больше: терпебаш, кекукбаш, эт-
муйыл, айыутабан, сысканборос и т.д., причем одно и то же название может выступать и как сложное слово, и как изафетная конструкция, например, бесейтабан и бесей табаны 'кошачьи лапки', йылантамыр и йылан тамыры ‘горец змеиный', этмуйыл и эт муйылы 'крушина'.
Обобщая сказанное, можно утверждать, что при создании понятийного мира, который служит посредником между действительностью и человеком [2; С. 171], каждый язык оперирует уже имеющимися в языке словами, что помогает избежать ненужного его загромождения в соответствии с принципом языковой экономии. Наиболее близкие понятия помогают воссоздавать обширный корпус слов и выражений для обозначения новых фрагментов реальности.
1. Гребнева А.М. Флористическая лексика мордовских языков / А.М. Гребнева. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1997. - 88 с.
2. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке / Г.В. Колшанский. - М.: Наука, 1975. - 232 с.
3. Сафарова Р.З. Источники, пути и принципы формирования ботанической терминологии башкирского языка (на материале названий растений): автореф. дис. ... канд. филол. наук /Р.З. Сафарова. - Уфа, 1984. - 28 с.
Коротко об авторе_________________________________
Ягафарова Г.Н., канд. филол. наук, доцент кафедры башкирского языка, Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой [email protected]
Научные интересы: тюркские языки, теория номинации
___________________________________Литература
4. Труевцева О.Н. Английский язык: особенности номинации / О.Н. Труевцева. - М.: Наука, 1986. - 248 с.
5. Фортунатов Ф.Ф. Избранные труды / Ф.Ф. Фортунатов. Том 1. - М.: Государственное учебно-педагогическое издательство Министерства просвещения РСФСР, 1956. - 360 с.
6. Хизбуллина Д.И. Лексика, отражающая растительный мир в башкирском и английском языках /Д.И. Хизбуллина: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Уфа, 1999. - 24 с.
_______________________Briefly about the author
G. Yagafarova, Candidate of Science in Philology, Assistant Professor of the Bashkir Language Chair
Areas of expertise: Turkic languages, the theory of nomination
