CC BY
59
УДК 339.5:339.738:338.124.4
https://doi.org/10.24158/pep.2017.6.14
Жариков Михаил Вячеславович
кандидат экономических наук, доцент кафедры менеджмента Московского технологического института, доцент кафедры международных экономических отношений Российской таможенной академии
ФИНАНСОВЫЙ МИНИЛАТЕРАЛИЗМ КАК ИНСТРУМЕНТ АНТИКРИЗИСНОЙ ПОЛИТИКИ СТРАН БРИКС [1]
Zharikov Mikhail Vyacheslavovich
PhD in Economics, Assistant Professor, Management Department, Moscow Technological Institute, Assistant Professor, Department of International Economic Relations, Russian Customs Academy
FINANCIAL MINILATERALISM AS AN INSTRUMENT OF THE BRICS' ANTI-CRISIS POLICY [1]
Аннотация:
Анализируется развитие процесса интернационализации в валютной сфере на примере стран БРИКС. Разработаны подходы к адаптации национальных валют и валютных систем государств данной группы к кризису мировой валютной системы. Доказано, что интернационализация позволит углубить участие валют стран БРИКС в мировой валютной системе, сети международной финансовой безопасности, действующем мировом экономическом порядке, системе существующих и функционирующих международных финансово-экономических организаций и институтов (Международном валютном фонде, Всемирном банке).
Ключевые слова:
антикризисная политика, мировая валютная система, валюты стран БРИКС, валютная интернационализация, финансовый минилатерализм.
Summary:
The author analyzes the development of the internationalization process in the sphere of currency as applied to the BRICS. The author develops approaches to adapting the BRICS' currencies and domestic currency systems to the crisis of the world currency system. It is proven that the internationalization will deepen the involvement of the BRICS' currencies in the world currency system, the international financial stability network within the existing world economic order, the system of current international financial institutions such as the International Monetary Fund and the World Bank.
Keywords:
anti-crisis policy, world currency system, the BRICS' currencies, currency internationalization, financial minilateralism.
В период мирового финансово-экономического кризиса 2008-2010 гг. многие страны мира ощутили существенное негативное влияние колебаний мировых цен прежде всего на сырье и материалы [2, а 105]. Данные колебания вызвали серию девальваций национальных валют в развивающихся государствах [3, а 101]. В частности, для стран БРИКС, сильно зависящих от экспорта, нестабильность валютных курсов наносит ущерб отечественному экспортеру, снижая конкурентоспособность внутреннего производства, а также импортеру сырья, которое при удорожании увеличивает себестоимость готовой продукции, например в Китае и Индии. В России, Бразилии и Южно-Африканской Республике возрастание мировых цен на энергоносители, сельскохозяйственные товары, минералы и прочие материалы приводит к аналогичным издержкам, однако они менее ощутимы и компенсируются за счет экспортного дохода добывающих отраслей, в результате чего увеличиваются налоговые поступления, формируются золотовалютные резервы (ЗВР) в твердой валюте.
Тем не менее снижение мировых цен на первичные материалы и полуфабрикаты сокращает доходы Бразилии, России и ЮАР от экспорта, тормозит их экономический рост, заставляет повышать внутренние цены и налоги для компенсации потерь бюджета, вызывает инфляцию и обесценивание реала, рубля и ранда [4]. Китай и Индия, наоборот, из уменьшения цен на продукцию добывающих отраслей извлекают выгоду, поскольку при дешевом импорте они произведут товар, более конкурентоспособный по цене, и при его вывозе получат больше прибыли.
Поэтому в мировой валютной системе (МВС) накапливаются серьезные противоречия. Они аккумулируются и обостряются в результате систематического нарушения США соглашений, регламентирующих порядок эмиссии доллара как ключевой мировой резервной, расчетной валюты и валюты платежа: Бреттон-Вудской системы фиксированных курсов и Кингстонского соглашения.
В целях стабилизации валютных курсов и национальных валютных систем государства БРИКС создали сеть финансовой безопасности, которая дополнила работу Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирного банка (ВБ). Эту сеть образовали соглашения своп, Банк развития стран БРИКС, Азиатский банк инфраструктурного инвестирования и т. д.
Создание и функционирование данных организаций определяются в современной экономической литературе как «финансовый минилатерализм», суть которого сводится к образованию странами БРИКС региональных и международных валютно-финансовых и кредитных институтов
во взаимодействии с МВФ и ВБ. Они создаются в целях формирования сетей финансовой безопасности развивающихся государств, которые не обладают большими квотами в МВФ и ВБ для получения кредитов [5].
Финансовый минилатерализм - это соглашение ограниченного числа стран по поводу создания и обеспечения функционирования небольших по размеру, узкоспециализированных дополнительных финансовых институтов, деятельность которых направлена на финансирование в основном инфраструктурных проектов и проектов по разработке месторождений полезных ископаемых в развивающихся странах, когда МВФ или ВБ не могут предоставить кредитные ресурсы, поскольку данные проекты не соответствуют их критериям. Назначение дополнительных финансовых институтов сводится к расширению возможностей участников БРИКС и других развивающихся государств в области инфраструктурного строительства. Это, в частности, обусловлено стремлением Китая в обмен на поставки сырья из развивающихся стран по компенсационным ценам строить объекты инфраструктуры, не только способствующие развитию финансируемых территорий, но и необходимые Китаю для организации бесперебойных поставок сырья, в особенности пути сообщения и морские порты.
В рамках финансового минилатерализма и стабилизационной политики государства БРИКС начали использовать национальные валюты в расчетах с внешнеторговыми партнерами. В результате региональное и международное обращение валют данных стран привело к началу их интернационализации.
Интернационализация валюты в настоящее время вызывает большой интерес со стороны многих исследователей как в России, так и за рубежом [6]. Потенциал интернационализации валют стран БРИКС в связи с устойчивыми темпами развития экономик-эмитентов к 2008 г. стал весьма существенным, поскольку обеспечивался стабильно высокими показателями экспорта готовой продукции (Индия и Китай) [7], результатами промежуточного производства полуфабрикатов и сырья (Бразилия, Россия и ЮАР) [8].
Однако, чтобы стать международными и войти в состав международных резервов, валюты стран БРИКС должны соответствовать критериям, принятым МВФ для резервных валют, включая полную конвертацию, режим свободного плавания, большой вклад в мировой экспорт и долю в производстве МВП [9]. По некоторым из этих параметров валюты рассматриваемых государств могут претендовать на роль международных [10]. Например, юань мог бы стать такой валютой, поскольку Китай - крупнейший экспортер товаров в мире и «мировая фабрика», но юань целиком не функционирует в условиях режима свободного плавания и не представляет собой полностью конвертируемую валюту. Тем не менее это не воспрепятствовало включению юаня в корзину СДР с 01.10.2016 г., т. е. де-юре юань - международная резервная валюта. Де-факто он является международной резервной валютой, поскольку многие государства мира содержат в своих ЗВР инструменты, выраженные в юанях. При этом занять место доллара в качестве ведущей, доминирующей валюты в МВС юань может только в очень далекой перспективе. В настоящее время и обозримом будущем он способен претендовать на роль дополнительной, параллельной валюты наряду со швейцарским франком или британским фунтом.
Следует сделать оговорку, что валюты стран БРИКС являются не альтернативными доллару, а дополнительными, параллельными, поскольку эти государства не обладают достаточным объемом финансовых средств и преимуществ, чтобы создать новую систему международных ва-лютно-кредитных и финансовых организаций, т. е. новые МВС и МФА, систему международных расчетов по образцу СВИФТ. Возникновению альтернативной валюты предшествует длительный период интернационализации валюты страны с высокими темпами экономического роста, широкими возможностями кредитования зарубежных территорий, масштабной экспансией капитала на внешние рынки, технологическим и военно-техническим превосходством по сравнению с другими государствами. Ни одна из стран БРИКС не обладает в комплексе таким превосходством и поэтому не может претендовать на господство в мировой экономике. Это означает, что на данном этапе более глубокое участие членов объединения БРИКС в МВС и МФА возможно только при совместном использовании собственных конкурентных преимуществ.
Финансовые преимущества стран БРИКС образованы государственными инвестиционными фондами и ЗВР в рамках действующей МВС, поскольку они исчисляются в международных валютах, главным образом в долларах и евро. Отказ этих государств от использования международных валют и переход к новой МВС, основанной на валюте, например юане, будут означать потерю данных преимуществ.
Чтобы занять более значимое положение в МВС, странам БРИКС необходимо наращивать экспорт капитала, товаров и услуг, способствовать процессу интернационализации своих валют на основе многоуровневого подхода, т. е. увеличивать их использование во внутрирегиональных экономических отношениях, на приграничных территориях, предоставлять кредиты другим государствам в национальных валютах, развивать валютное сотрудничество, организовывать ниши
для биржевой торговли валютными инструментами в национальных валютах [11]. Валюты БРИКС, особенно рубль, реал, рупия и ранд, недостаточно устойчивы, чтобы свободно обращаться на мировом рынке. Свободное обращение будет означать для них возникновение ряда рисков, включая спекулятивное давление. Поэтому стратегия интернационализации данных валют должна принять рамочный характер, распространяющийся на отдельные сферы и территории на основе многоуровневого подхода.
Валюты стран БРИКС, которые начали становление в качестве международных на уровне региональных интеграционных соглашений, функционируют в рамках независимых национальных валютных систем и находятся под защитой от влияния внешних потрясений и спекуляций на международном рынке. В некоторых примерах они используются странами - членами интеграционных соглашений как расчетные и единые (в частности, рупия является такой валютой для Бутана и Непала, а ранд - для Лесото, Намибии и Свазиленда), поскольку перечисленные государства поддерживают обменные курсы национальных денежных единиц на уровне один к одному при размене на валюты Индии и ЮАР.
В перспективе оптимизация выгод и издержек валютной интернационализации рубля достижима в результате формирования и становления офшорного валютного центра рубля на базе Китайской валютной биржи в Шанхае в рамках функционирующей ниши по торговле контрактами спот по валютной паре юань/рубль. Тогда спрос на рубль закономерно будет приводить к повышению его стоимости, что может сопровождаться уменьшением конкурентоспособности отечественного экспорта [12]. Однако, поскольку в структуре последнего преобладают сырье, минералы, сельскохозяйственная продукция, которые, как правило, продаются за доллары, повышение спроса на рубль не должно приводить к значительному снижению конкурентоспособности экспорта. В случае импорта увеличение стоимости рубля принесет выгоды потребителю, так как на более дорогой рубль можно покупать больше импортных товаров. Тем не менее для нашего производителя возрастание объемов импорта на внутреннем рынке усилит ценовую конкуренцию и нанесет определенный ущерб.
Дополнительным фактором, который будет способствовать интернационализации рубля, выступает создание офшорного центра юаня в Москве. Значимость его формирования для экономики России проявляется в том, что при благоприятных условиях покупки юаня на Московской бирже бразильскими, индийскими и южноафриканскими экспортерами и импортерами для прямых расчетов с Китаем в юанях величина торговли по валютной паре рубль/юань возрастет, повысится спрос на рубль как обязательный компонент валютной пары. Это превратит его в привлекательный инвестиционный актив и в конечном счете будет содействовать ускорению интернационализации рубля.
Ссылки и примечания:
1. Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ. Проект «Теоретико-методологические основы формирования стратегии инклюзивного развития экономики России» № 17-02-00040 «а». (The article was supported by the Russian Foundation of Fundamental Research, project "Theoretical and methodological foundations of the strategy of inclusive development of Russia's economy", grant 17-02-00040 "а".)
2. Глинкина О.В. Антикризисная стратегия компании: опыт разработки и реализации // Вестник Российского нового университета. Экономика. 2014. Вып. 2. С. 102-109.
3. Суетин С.Н., Зайцев С.Ф. Антикризисное управление : учебное пособие. Ижевск, 2011. 256 с.
4. Шумкова К.Г. Тенденции развития банковской системы России: угрозы и возможности // Финансы и кредит. 2014. № 14. С. 11-20.
5. Naim M. Minilateralism: The Magic Number to Get Real International Action // Foreign Policy. 2009. No. 173. Р. 135-136.
6. Андреев В.П. Интернационализация юаня: новые возможности // Деньги и кредит. 2013. № 5. С. 69-73 ; Биндер А.И. Некоторые актуальные аспекты трансформации юаня в мировую валюту // Там же. № 11. С. 59-62 ; Борисов С.М. Российский рубль в международных расчетах: география и статистика // Там же. 2011. № 12. С. 15-23.
7. Лузянин С.Г. От меркантилизма до «мирового юаня» // Известия Иркутской государственной экономической академии. 2013. № 2. С. 150-154.
8. Потемкин А.И. Об усилении роли российского рубля в международных расчетах // Деньги и кредит. 2010. № 8. С. 3-10.
9. Авдокушин Е.Ф., Коваленко В.Н. Перспективы интернационализации китайского юаня: может ли юань стать мировой валютой? // Вопросы новой экономики. 2012. № 2. С. 43-49.
10. Андронова Н.Э. Основные предпосылки и перспективы конвертируемости рубля и формирование международного финансового центра в Российской Федерации // Экономический вестник Республики Татарстан. 2012. № 4. С. 5-10.
11. Лунев С.И., Широков Г.К. Складывание новой мировой системы и Россия // Pro et contra. 2002. Т. 7, № 4. С. 26-46.
12. Каплина О.С. Электронные деньги как важный инструмент денежного оборота в современной России // Экономика и предпринимательство. 2014. № 6 (47). С. 222-226.
