CC BY
122
философская основа художественных произведений в.в. набокова
I Е.В. Черкунова
Аннотация. В статье показывается взаимовлияние ряда философских концепций языка (философии имени, диалогической философии, герменевтики, аналитической философии) и художественного творчества В.В. Набокова. Тексты его произведений анализируются через призму таких проблем философии языка, как возможность существования идеального языка, язык как игровое пространство, язык и действительность, язык и сознание, языковая картина мира, сущность слова и буквенных знаков.
Ключевые слова: текст, язык, философия языка, имя, философия имени, диалог, герменевтика, сознание, реальность, мир, сущность.
Summary. The article is devoted to the observation of philosophical base of Nabokov's language in his fiction, revealing the display of many ideas of philosophy of language doctrines in his texts: philosophy of name, philosophy of dialogue, hermeneutics, analytical philosophy, and also of different actual problems of philosophy of language: possibility of ideal language existence, language as space of game, language and reality, language and consciousness, linguistic picture of the world, essence of the word and letters.
Keywords: text, language, philosophy of language, name, philosophy of name, dialogue, hermeneutics, consciousness, reality, world, essence.
Рассмотрение проблем взаимоотношений философии и литературы на примере того, как через язык художественного текста может быть представлена философская проблематика, является, на наш взгляд, важной и интересной задачей философского исследования. Сама специфика подобного рода текстов (образность, метафоричность, полисемантичность) позволяет расширить границы исследования философии языка, осмыслить лингвистические феномены с новых точек зрения. М. Хайдеггер, рассматривающий язык как «дом бытия», писал, что именно в художественном тексте язык раскрывает свою философскую сущность, реализуя принцип аб-
1 / 2009-
солютной семантической полноты, которая стремится обрести форму 287 своего выражения. Особую природу художественного слова, его значимость для философских исследований отмечали также А.А. Потебня, Ю.М. Лот-ман, М.М. Бахтин, М. Фуко.
Исследование философских аспектов языка в художественных произведениях является, на наш взгляд, наиболее продуктивным на основе творчества В.В. Набокова, так как именно в его текстах язык выступает как сакральная сущность, как вид искусства, определяющий все основные смыслы его произведений и способствующий раскрытию их сложной символики. В процессе изучения данной пробле-
_Преподаватель XX]_
1ЕК
матики удалось выявить взаимовлияние философских учений о языке и текстов писателя, увидеть в них проблематику таких направлений философии языка, как философия имени, диалогическая философия, герменевтика, аналитическая философия.
Философия имени (и в целом именования) играет особую роль в прозе Набокова: у него нет простых наименований, но есть слова-сущности, которые соединяют воедино язык, бытие и трансцендентный мир, причем эта связь осуществляется на всех уровнях языка, начиная от звука и заканчивая синтаксическим построением предложений. Это связано, в первую очередь, с самой философией писателя, в основе которой лежит то, что можно охарактеризовать как интуитивное прозрение метафизического бытия. Именно этот аспект его творчества имела в виду Вера Набокова, когда в своих проницательных заметках о муже она назвала «потусторонность» главной темой его творений: это «тайна, которую он носит в душе и выдать которую не должен и не мо-2НН жет» [1, 8].
Набоков считает, что имя связано с сутью вещи, отражает ее внутреннюю природу. Эта концепция проходит через все творчество писателя, определяя его отношение к слову как к живой стихии, наполненной светом, цветом, музыкой; слово не должно быть замкнуто в самом себе, ибо это не просто «игрушечка поэзии» или «ярлычок испарившихся символов», но «полуоткрытая дверь», через которую проблеском и сквозняком приходят в движение, в волнение «мысли и чувства читателя» [5, 358].
Подобный подход к языку был характерен, как известно, для филосо-
Преподаватель XXI
]ЕК
фии имени, основными представителями которой являются А.Ф. Лосев, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков. Язык воспринимался ими как символическое пространство, как средоточие мысли и духа, как та область, через которую человек может познать суть самой жизни и божественную высшую реальность.
Следовательно, философия имени в основных своих идеях и положениях лежит в основе концепции именования в творчестве В. Набокова. Имя, как указывают многие современные исследователи, обладает у писателя не только ономастическим и лингвистическим измерением, но и глубинным философским, онтологическим бытием. Причем это относится не только к именам собственным, о которых П.А. Флоренский говорил, что они обладают «наиболее высокой степенью синтетичности» [8, 265], но и к нарицательным, которые, по словам А.Ф. Лосева, обладают энергий-ной основой первосущности, могут способствовать познанию истинного бытия, являются основой строения мира, его сущностью, ибо только давая имена, мы входим в общение с миром, творим его из хаоса небытия.
Как известно, в художественном произведении не бывает не символических имен. В художественном произведении нет незнакомых имен, все имена говорят (Ю. Тынянов). В творчестве Набокова имена собственные играют ключевую роль, обладают не только лингвистическим, но и философским измерением, словно подтверждая слова П.А. Флоренского о том, что именно около имен «выкристаллизовывается... мировосприятие и миропонимание художника» [7, 361362]. Исследование философской ос- 1 / 2009
новы трактовки имен в произведениях Набокова является совсем непростой задачей ввиду сложности и неоднозначности творчества писателя, тем более что основная масса критических работ по данному вопросу освещает лишь лингвистические аспекты либо художественную специфику наименований персонажей (А. Аппель, В. Проффер, А. Паперно, Н. Букс, Д.Б. Джонсон, А. Люксембург, Г Рахимкулова). У Набокова имя несет в себе сущностную энергию, оно является проводником в мир души персонажа, ключом к раскрытию сверхбытия, поскольку имя является не чем иным, как материализацией сущности, оплотнением жизни. Существование же вне имени (как это случилось с набоковским героем Лужиным) подразумевает и существование вне реальности, в мире тьмы и неоформленности (на это также указывал А.Ф. Лосев).
Таким образом, процесс именования в произведениях Набокова выполняет не только художественную функцию, но также представляет язык писателя как «объективацию духа» (Н. Гартман), как пространство бесконечных смыслов, ибо имена (нарицательные и особенно собственные) несут в себе единство звука и внутренней формы (А.А. Потебня), идеальность и цельность искусства, энергию сущности, которая противостоит хаосу и неоформленности, позволяя выступать творцом своего собственного мира.
Философские проблемы языка Набокова также можно рассматривать с позиций диалогической философии (М.М. Бахтин и его кружок, М. Бубер, О. Розеншток-Хюсси, Ф. Розенцвейг, В.С. Библер, М.С. Каган, Ю. Хабер-мас, Ж.-П. Сартр). Как философы
1 / 2009-
имени писали, что суть речевого общения состоит во взаимопонимании коммуникантов, во включении их посредством слова во внутренний мир, в сознание друг друга (А.Ф. Лосев отмечал, что слово — это «стихия разумного общения живых существ в свете смысла и умной гармонии» [3, 166], М.А. Булгаков утверждал, что с помощью слова человек, «микрокосм», становится интегральной частью мира, «макрокосма»), так и философы-диа-логисты считают, что осмысление личного бытия возможно только в рамках общения: «Действительный язык означает свободу между двумя людьми варьировать, дополнять взаимообразными путями одно и то же слово, идею, тему или языковой материал.» [6]. Особое значение в диалогической философии имеет понятие «Другой»: как утверждал Ж.-П. Сартр, «Другой» открывает нашу личность, становится посредником в отношениях личности с самой собой.
Функционирование понятия «Другой» в экзистенциалистском ключе (как двойник, отражение, тень) явля- ЧОП ется весьма сложным и неоднозначным во многих произведениях Набокова («Приглашение на казнь», «Соглядатай», «Отчаяние»). Многие критические работы посвящены исследованию именно этого аспекта набо-ковского творчества (Л.Н. Рягузова, Г. Адамович, В. Вейдле), но в нашу задачу входит осмысление диалогической концепции языкового творчества Набокова, которая является основой его философских взглядов на язык. Дело в том, что творческое сознание в концепции писателя должно быть обязательно диалогически ориентировано, оно не может быть замкнуто на самом себе. Данное положение свя-
Преподаватель XXI
SEK
зано и с самой природой языка, которая предполагает устремленность к собеседнику, к другому сознанию, что способствует гармоничному и полноценному развитию самого языкового процесса. Диалогическая сущность языка, как показывает Набоков во многих своих произведениях («Дар», «Приглашение на казнь»), не только позволяет создать открытость для чужого душевного опыта, но также становится средством преодоления конечности существования, а также выхода за пределы своей человеческой данности (эта мысль реализуется на примере главного персонажа романа «Дар» — Годунова-Чердынцева, который размышляет о природе творчества и приходит к выводам о том, что внутренний универсум художника имеет диалогическую ориентированность и постоянное духовное движение от одного сознания к другому).
Таким образом, основные положения и концепции диалогической философии могут быть применены к анализу языка Набокова, так как в его пцп произведениях утверждается мысль о том, что творчество возможно лишь в диалогическом измерении, когда человек выходит за пределы своей телесной оболочки, и это дает ему право и силу ощутить свою сопричастность бесконечности, обретая спокойное равновесие. Язык же в этом процессе выступает как гарантия творческой свободы, как средство воплощения человеческой сущности через постоянное общение и духовное взаимопроникновение.
Философской основой творчества Набокова также можно назвать и герменевтическую философию, которая по-своему переосмыслила многие вышеизложенные концепции, предста-
Преподаватель XXI
]ЕК
вив язык как «дом бытия», как область встречи мира и человека, как неисчерпаемый источник познания.
Очень важной для нашего исследования является философия М. Хай-деггера, который постоянно подчеркивает, что в человеческом мире властно правит Слово, а сама человеческая деятельность есть осмысление и именование. М. Хайдеггер, как известно, также много внимания уделял вопросу сущности и роли языка художественного текста, поэтической речи. Именно художественное слово, утверждает философ, является высшей точкой, acme, в развитии языка, и через него открывается истина (вспомним и мысль Платона о поэте-герменевте, который может познать суть вещей через знаки языка). Хайдеггер утверждает, что праязык — это поэзия, «поэзия есть изначальное называние бытия», а «язык в чистом виде — это стихотворение» [9, 259, 373].
Художественной реализацией философии Хайдеггера (особенно его учения о Слове поэта) и становится в XX в. творчество В.В. Набокова, который также утверждает всеобщность, тотальность языка, способность писателя не только видеть через язык сущность мира, но и творить сам этот мир. Набоков был убежден, что именно писатель при помощи языка и своего творческого умения создает из хаоса новую Вселенную и новое пространство. После того как творец скажет слово «Пуск!», «мир начинает вспыхивать и плавиться. Он переменился в своем атомном составе, а не просто в поверхностных, видимых частях. Писатель первым наносит на карту его очертания, дает имена его элементам. Вот ягоды, они съедобны. Вон там, впереди, кто-то пятнистый
- 1 / 2009
метнулся прочь — надо его приручить. А вон то озеро за деревьями я назову «Жемчужным».» [4, 24-25]. Таким образом, Набоков утверждает мысль о том, что бытие творится через слово, обладающее созидательной энергией и способное образовывать различные уровни реальности.
Особое значение имеет для Набокова понятие языковой игры, которая проявляется на фонетическом, лексическом, синтаксическом уровнях и имеет философский смысл. Игра в произведениях Набокова фигурирует на всех уровнях: как основной принцип творчества, как способ взаимодействия с читателем, как условие создания конвенционального порядка в тексте. Здесь прослеживается связь писателя с философией позднего Л. Витгенштейна и, в первую очередь, с его понятием языковых игр.
Писатель Альфред Аппель, к примеру, говорил Набокову о том, что видит в его творчестве философию языка, которую он усматривал, в частности, в сходстве идеи зембланского языка (выдуманный язык у Набокова) с высказываниями Людвига Витгенштейна об «индивидуальных языках» и в ощущениях героя-поэта Шейда из «Бледного огня», который чувствовал свою языковую ограниченность, что поразительно напоминает мысли Витгенштейна о референтной основе языка [2, 185].
Таким образом, можно заключить, что творчество Владимира Набокова вобрало в себя идеи многих лингво-философских концепций, представив язык как совершенное средство познания истины, как «дом души» человека, в котором он может обрести свою сущность и даже новую реальность. Язык писателя сложен, богат, много-
1 / 2009-
гранен и прекрасен в своей психологической точности — именно через язык произведения или через отношение персонажей к нему раскрываются основные смыслы набоковского творчества; изучение языка писателя открывает новые горизонты во многих лингвофилософских науках, наполняя их новым содержанием и смыслом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Александров В.Е. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. — СПб., 1999.
2. Из интервью Альфреду Аппелю, сентябрь, 1966 // Набоков о Набокове и прочем: Интервью, рецензии, эссе. — М., 2002.
3. Лосев А.Ф. Философия имени. — М., 1990.
4. Набоков В.В. О хороших читателях и хороших писателях // Набоков В.В. Лекции по зарубежной литературе. — М., 2000.
5. Набоков В. Рассказы. Приглашение на казнь: Роман. Эссе, интервью, рецензии. — М., 1989.
6. Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность. — М., 1994.
7. Флоренский П.А. Имена // Опыты: Литературно-философский сборник. — 291 М., 1990.
8. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. — М., 1990.
9. Хайдеггер М. Путь к языку // Время и бытие. — М., 1993. |
Преподаватель XXI
вЕК
