CC BY
59
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2009. № 4
А.А. Костикова,
доцент, заместитель декана философского факультета МГУ
имени М.В. Ломоносова, кандидат философских наук.
E-mail: Akostirova04@yandex.ru
ФИЛОСОФИЯ МЕТАФОРЫ П. РИКЁРА
В статье представлен анализ философской концепции Поля Рикёра. В сфере философского интереса П. Рикёра. история, социология, культурология, психология, нейропсихология, этика, политика и философия права, т.е. весь спектр гуманитарного знания. П. Рикёр сформулировал и реализовал свой метод философского творчества. Создание метафоры, т.е. интерпретация, представляет собой производство новых смыслов, некую «семантическую инновацию», по ту сторону логики и контроля над словами.
Ключевые слова: современная французская философия, интерпретация, философская метафора, концепция признания.
Anna Kostikova,
PhD, Associate Professor, Deputy Dean, Philosophy Faculty, Lomonosov Moscow
State University
P. Ricoeur's Philosophy of Metaphor
The article analyzes a philosophical concept of Paul Ricoeur. Ricoeur's interests include history, sociology, culture studies, psychology, neuropsychology, ethics, politics, law, and philosophy, i.e. the entire range of the humanities. Ricoeur expressed and applied his method of philosophic creation. Metaphor invention, i.e. interpretation, is the production of new meanings (zdes' slovo "meanings" nuzhno, tak esli skazat' "senses" eto sozdaet putanitsu s angliiskom znacheniem etogo slova "chuvsto" — LV) and represents a "semantic innovation" beyond logical and verbal control.
Key words: contemporary French philosophy, interpretation, philosophical metaphor, recognition concept.
Поль Рикёр — философ ХХ в., обращенный к философии века будущего, XXI. За свою более чем полувековую философскую биографию ему удалось сформулировать, осмыслить и во многом реализовать «основные тенденции исследований в области социальных и гуманитарных наук»1. И это связано не только с ангажированностью французских интеллектуалов, но и с личным — чрезвычайно цельным, укорененным прежде всего в феноменологической традиции — пониманием задач философии как «интерпретации». Обнаружение в самом языке философии, в самой логике философского
1 Именно Поль Рикёр проанализировал «господствующие тенденции живого будущего научной деятельности» в области философии: в двухтомном труде, подготовленном под эгидой ЮНЕСКО в 1978 г., П.Рикёр написал обе главы, посвя-щённые философии, — «Мысль и порядки реальности» и «Язык, действие, гуманизм». Tendances pricipales de la recherche dans les sciences sociales et humaines Deuxieme partie / Tome second: Science juridique. Philosophie. // Moutan éditeur / Unesco, Paris — La Haye, New York, 1978.
развития — вне моды и философских школ — новых тем для философских исследований стало визитной карточкой философии самого П. Рикёра. Как он заметил в интервью 2000 г., «мы не выбираем себе современников. Мы прокладываем свой путь через череду философических пейзажей, обмениваясь налево и направо, чтобы продолжать тем не менее прямо перед собой»2. Исследование горизонтов феноменологии «Зла»3, «вольного и невольного»4 и «вины»5, герменевтическое рассмотрение мифа и поэзии как «живой метафоры»6, изучение различных форм производства смысла во «времени и рассказе»7, парадокс «любви и справедливости»8, обращение к «самому себе как Другому»9, задача «мыслить Библию»10 — вот краткая и далеко неполная картина тем и концепций П. Рикёра. По его собственному свидетельству, каждая его новая книга оставляла что-то «нерассказанным» и оказывалась для него самого провокацией к следующей теме и следующему иссле-дованию11. История, социология, культурология, психология, нейропсихология, этика, политика и философия права — весь спектр гуманитарного знания — в сфере философского интереса П. Рикё-ра. Все философы, и древние, и современные (а это вся вторая половина ХХ века!) — в поле его чтения, диалога и интерпретации: К. Ясперс, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, Гегель, З. Фрейд, Платон, Э. Левинас, А. Бергсон, Августин и многие-многие другие. Внимательный к слову Других, мысли Других, философии Других П. Рикёр сформулировал, осмыслил и реализовал свой метод философского творчества: рассказывая или создавая метафоры, т.е. интерпретируя различными возможными способами, мы производим новые смыслы — эта «семантическая инновация», по ту сторону логики и контроля над словами, и есть наше «историчное бытие в мире посредством языка».
2 Entretien avec Paul Ricouer, propos recueillis par François Ewald. Un parcours philosophique // Magazine litteraire. 2000. N 390. Sept.
3 Le mal. Un defi a la philosophie et a la theologie (conference a la Faculte de theologie de l'Universite de Lausanne). Geneve, Ed. Labor et Fides, 1986.
4 Philosophie de la volonte. 1. Le volontaire et l'involotaire. Ed. Aubier, 1950.
5 Philosophie de la volonte. 2. Finitude et culpabilite: L'homme faillible. Ed. Aubier, 1960; La symbolique du mal. Ed. Aubier, 1960.
6 La metaphore vive. Ed. Seuil. 1997.
7 Temps et Recit. Tome 1 — L'intrigue et le recit historique. Ed. Seuil, 1983; Tome 2 — La configuration dans le recit de fiction. Ed. Seuil, 1984; Tome 3 — Le temps raconte. Ed. Seuil, 1985.
8 Amour et justice. Tubingen / Ed. J.C.B. Mohr. 1990.
9 Soi-meme comme un Autre. Ed. Seuil, 1990.
10 Lacocque A., Ricouer P. Penser la Bible. Ed. Seuil, 1998.
11 Entretien avec Paul Ricouer, propos recueillis par Francois Ewald. Un parcours philosophique // Magazine litteraire. 2000. N 390. Sept.
Одна из последних работ Поля Рикёра «Признание»12 кажется лучшей иллюстрацией творческого подхода французского философа, во многом — итог его размышлений последних лет — об идентичности, о справедливости, об истории. Но самое главное — в ней на различных примерах П. Рикёр обращается к сути смысла, к корням существования метафорического мышления и языка, к природе управления неоднозначностью нашей культуры. С точки зрения П. Рикёра, это — процесс признания. Эту проблему П. Рикёр изложил в цикле из трех лекций, прочитанных дважды, — сначала в Венском Институте Наук о человеке, затем в Центральном Архиве Гуссерля во Фрейбурге.
Действительно, как это отмечает П. Рикёр в самом начале работы, признание никогда не становилось предметом концептуальной разработки, хотя теорий знания, концепций познания существует множество. Термином «признание» тем не менее пользовались многие философы, создавая новый аспект классической проблемы, но не рефлексируя по этому поводу специально. «Признание» — очень ёмкое, богатое понятие. П. Рикёр подчёркивает конструктивную сторону полисемии этого слова и предлагает определённый порядок её рассмотрения: «динамика развития аргумента этой книги ведёт нас от самого общего понимания идентификации чего-либо к признанию самих себя целостностями специфических Я, затем от признания себя к взаимному признанию, вплоть до полного отождествления признания и благодарности, которое поддерживается во французском языке, в этом смысле являясь редким исключением»13. Это движение оказывается завершённым и по сути самодостаточным — самоидентификация субъекта во многом обусловлена потребностью быть признанным в этом качестве, а будучи признанным, я выражаю свою признательность, благодарность именно за то, что меня признали в определённом качестве, в определённой, моей, идентичности. То, что обнаруживается прежде всего как активное, действующее — «признание» как активное узнавание объекта, как в определённом смысле власть моего Я, затем опрокидывается в пассив — зависимость от признания этого Я окружающими Другими. Признавать и быть признанным, признание как результат моих действий и признание как результат действия Других — две стороны одного смысла.
В основании движения признания — работа различения. Но процедуре различения поставлена цель признания, достижение единства, сообразия. Различение оказывается в парадоксальном, не свойственном самому различению специфическом ожидании признания. По мысли П. Рикёра, исследование взаимосоотношения
12 Parcours de la reconnaissance. Trois etudes. Ed. Stock, 2004.
13 Item. P. 10.
разделения и отождествления в контексте стремления к признанию наиболее полно показывает все аспекты работы языка как «искусства поименования».
Здесь взгляды П. Рикёра, пожалуй, в третий раз перекрещиваются с идеями Ж. Дерриды, во многом воспроизводя всю историю их заочного полемизирования. И П. Рикёр, и Ж. Деррида, отталкиваясь от идей Э. Гуссерля, сосредоточились на проблеме смысла и пришли к идее его бесконечного созидания, понимая, правда, это созидание по-разному: как прочитывание и рассказывание текста или как деконструкцию текста. В центре внимания обеих концепций оказывается метафора. П. Рикёр полагает, что Ж. Дер-рида, считая основной характеристикой традиционной метафизики метафоричную платоновскую метафизику, абсолютизирует частный случай. По мнению П. Рикёра, философский дискурс использует метафору, точнее, метафорический способ созидания смысла. Деррида же исходит из метафорической природы метафизики как стремления всегда и везде свести невидимое к видимому. Это принципиальное исходное расхождение лежит в основании различного понимания долга, греха и прощения как забвения. В этой работе П. Рикёр обращается к одной из ключевых тем философской антропологии с начала ХХ в., которой Ж. Деррида посвятил специальное исследование — теме дара. П. Рикёр считает взаимное признание ключом к парадоксам дара и ответного дарения, т.е. к системе обмена дарами. Главной проблемой для П. Ри-кёра становится специфический смысл взаимодействия дарителя и одариваемого, принятие подарка и уверенность в необходимости ответить подарком. Дар не может быть сведён ни к социальному действию, ни к социальному факту. Антропологический подход М. Мосса, от которого отталкиваются почти все толкователи дарения, оставляет, по мнению П. Рикёра, неразгаданной загадку необходимости ответного дара. К. Леви-Стросс даже обращается в своей интерпретации М. Мосса к неосознанности необходимости ответного дара. И смысл акта дарения и ответного дара, таким образом, либо утрачивается, становится бессознательным, либо оказывается встроен в структуру самого акта как любого другого акта обмена. Рынок же, по мысли П. Рикёра, не предполагает индивидуальных качеств, например щедрости дарителя: индивидуальность, а вместе с этим и все рассуждения о даре исчезают в момент расплаты — оплата не предполагает обязательств, ответность не означает, таким образом, взаимности. Действительно, следует говорить о парадоксе дара в его классическом — расселовском — определении: процедура обмена должна была бы быть отделена от индивидуальных отношений дарителя и принимающего дар, т.е. их отношения взаимного признания, хотя только последнее может 44
быть основанием обмена. П. Рикёр вспоминает здесь и диалог «Фе-дон», и «Никомахову этику», и современные исследования медиевистов — дар как процедура интеллектуальная противопоставляется рыночному акту обмена. В третьей лекции, где речь идет о «взаимности», П. Рикёр выстраивает всю новоевропейскую историю понимания общественного существования, начиная с Гоббса и подводя к Йенскому периоду философии Гегеля и его понятию Anerkennung, а затем уже к взаимопризнанию как состоянию мира.
Следует отметить, что, с точки зрения П. Рикёра, идеи интерсубъективного признания в формах любви, права и социального уважения актуализируются сегодня в целом ряде исследований, прежде всего в нормативных теориях этики и права14. Дело в том, что позитивные структуры предполагают соответствующее негативное дублирование — триадичное построение неприятия и ненависти. Примерно так, как Гоббс описывает в Левиафане естественное состояние человека. Именно в связи с этим и возникает конфликтность, борьба, которая в новом контексте акцента на признании может быть «снята» стратегией мира — возвращением к признанию самого себя. П. Рикёр, считая свою точку зрения разрешением заочного спора между спекулятивной и практической социологией, между Гегелем и Мидом, подчеркивает, что в конфликтной интеракции следует видеть источник расширения индивидуальных способностей человека, познающего самого себя.
Концепция признания, по собственному заключению П. Рикёра, оказывается развитием тематики идентичности — не индивидуальной, не логической, а сначала «общей идентификации чего-либо» к «идентификации кого-либо». Таким образом, «нарративная идентичность ...пробегает модальности возможности, по словам Ханны Арендт, которая объявляется там, где рассказ объявляет «кто» акции». Объявленная П. Рикёром «диалектика признания и непризнания» раскрывает нам, наконец, механизм образования и функционирования смысла.
14 П. Рикёр ссылается здесь прежде всего на исследования Оннета: A. Honneth. La lutte pour la reconnaissance. France: Passages, 2000.
