CC BY
49
о-в ^
m ^ öl
к и ^ У 2
7. Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41. М., 1981. С. 1-104. ш! ^
8. Манойло А.В. Цветные революции и технологии демонтажа политических vo Ч сВ режимов // Мировая политика. 2015. № 2. С. 1-44. Я
9. Маркс К. Классовая борьба во Франции // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 7. ^ Е^ М., 1955. С. 5-110. ^
10. Маркс К. Критические заметки к статье «Пруссака» «Король прусский ^ и социальная реформа» // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. М., 1955. q С. 430-443. ^
11. Ситнова И.В. Сравнительный анализ «цветных революций» в странах постсоветского пространства // Власть. 2011. № 5. С. 145-147.
12. Федоровских А.А. «Цветная революция» как разновидность государственного переворота: административный ресурс бюрократии vs. манипуля-тивная демократия групп давления // Вопросы управления. 2015. № 1(32). С. 7-17.
13. Хантингтон С.Ф. Политический порядок в меняющихся обществах. М., 2004.
14. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. М., 1961. С. 23-178.
15. Юсупова-Фарзалиева Д.М. Информационно-коммуникативные технологии как основа «цветных революций» в современных политиях: Автореф. дис. ... канд. полит. наук. Пятигорск, 2012.
16. Goldstone J. Theories of Revolution: The Third Generation // World Politics. 1980. Vol. 32. № 3. P. 425-453.
17. The Colour Revolutions in the Former Soviet Republics: successes and failures / Eds. by D. О Beachain, A. Polese. L.-N.-Y., 2010.
С.Н. Федорченко
Феномен информационной империи
Статья посвящена феномену информационной империи, предполагающему формирование в интернет-коммуникациях структуры центральных и периферийных узлов, зависимых от своей метрополии. Рассмотрен механизм информационного доминирования, а также показаны технологии soft-power, подрывающие классический национальный суверенитет современных государств. Обозначено, что Россия, в отличие от США и их союзников по информационному противоборству, не имеет аналогичной сетевой Ойкумены, способной стать транслятором некой альтернативной модели цивилизационной идентичности.
о а.
Ключевые слова: информационная империя, сетевые технологии, информационные войны, международные отношения, колонии, метрополия.
Стремительный бум развития Интернета оказывает непосредственное влияние на современные политические процессы. Затрагивает он и эволюцию международных отношений. Сетевые коммуникации открывают определенные возможности для различных государств. Интернет-дипломатия и трансграничная интернет-торговля дополняются таким важным элементом жизни любого активного пользователя сети, как интернет-дискурс, в т.ч. довольно политизированный. Между тем, актуальным вопросом остается соотношение политического и сетевого, демократии и киберпространства, социальных сетей и власти.
Для политической жизни Интернет подобен двуликому Янусу: с одной стороны, он, безусловно, создает перспективы в формировании петли обратной связи между обществом и государством, создании электронного правительства и электронной демократии, но, с другой стороны, виртуальное пространство закладывает новые вызовы для таких политических институтов, как государство, партии и парламент, а также сложившихся международных механизмов. Достаточно вспомнить распространение сетевых террористических организаций, подобных запрещенных в Российской Федерации «Джабхат-ан-Нусре» или Исламскому государству Ирака и Леванта (ИГИЛ). Риски очевидны и на примере проблем фильтрации данных, приватности информации, политических манипуляций в Интернете. Так какую же роль играют информационные коммуникации в современном мире: «ящика Пандоры» или «рога изобилия»?
Распространено убеждение, что империи классического типа уже давно канули в Лету. Подтверждением данного факта являются примеры краха Испанской, Португальской, Французской, Британской и других империй, следовательно, логичным будет сомнение в объективности такого рода термина в исследованиях принципов международной арены. Поэтому основания применения категориального аппарата империи, имперской метрополии, колоний, империализма, империалистических войн должны быть самые обоснованные.
Действительно, при поверхностном рассмотрении может показаться, что терминология империи в современных политологических исследованиях обладает признаками гиперболизации, архаизации, экзотичности и не подходит к нынешней палитре международных отношений, где нельзя проигнорировать активность демократических политий, деятельность их парламентов, политических партий и движений, устанавливающих определенный барьер возникновению фактора политического
o' 2
доминирования. Все большее значение приобретает и новое макрекер- ¡2 5 S
ство (журналистика сетевого типа) и явление т.н. транснационально- ^ s г-с
го гражданства. Однако приведенные примеры отражают суть ярко- оз °
го, интересного, но сравнительно недавно возникшего западного типа § ^
~ о
демократической политической системы, тогда как история имперских ^ ^
структур насчитывает не одно тысячелетие. ^
Arcana imperii, или «секреты власти», - существенный признак любой о знакомой нам политики, который сохранился с глубокой древности, несмотря на демократизацию ряда политических режимов. Тайна власти заключается в ее поразительной мимикрии. Уместным примером arcana imperii служит Римская империя эпохи принципата Августа, который внешне декларировал восстановление Сената и республиканской формы после гражданских войн, а на деле создал красивую маску империи. Напрашивается случай Соединенных Штатов, которые, сохранив внутреннюю демократию, создали серьезный военно-политический блок НАТО с целью усиления своих геополитических кодов. Профессор социологии Калифорнийского университета М. Манн открыто называет США первой глобальной империей, подчеркивая ее мессианско-эсхато-логический признак - обоснование собственного вмешательства в политику иных стран защитой и распространением демократии [6, с. 39-40]. Профессор С.И. Каспэ для описания схожих явлений пользуется более широкоформатным понятием «империя Запада» [4, с. 148-160].
Основной смысл arcana imperii в том, что власть вынуждена приспосабливаться под изменяющиеся социально-экономические условия, используя технологический прогресс для создания собственного образа как эффективной и необходимой системы. Как метко заметили М. Хардт и A. Негри на примере анализа американского государства [10, с. 160], идея суверенитета как ключевой аспект международных отношений вовсе не противоречит сочетанию империи с принципом демократической республики. По их мнению, империя может развиваться в рамках сети систем власти и контрвласти. Источником таких парадоксальных сочетаний является сетевой принцип формирования самой властной элиты, контролирующей информационные потоки [8].
Но как соотнести информационные коммуникации и фактор империи? Если отбросить наивную мысль об Интернете как о некой независимой арене для демократического процесса и дискурса и применить теорию графов [7, с. 7], то мы получим крайнюю асимметрию в современном информационном поле. Принцип сетевой централизации интернет-коммуникаций отчетливо виден на примере раскола киберпростран-ства на центральные и периферийные узлы. К примеру, центральные узлы (новостные агентства и их сайты, активные блогеры, связанные
о
с ними политики и медиамагнаты) становятся производителями политической и другой информации, тогда как периферийные узлы (сообщества социальных сетей, форумы, аккаунты пользователей и т.п.) превращаются в зависимых потребителей. Появляется то, что исследователи называют «информационным империализмом» [3, с. 31] - разновидностью культурной конкисты, когда страна использует политическое, технологическое и экономическое могущество для распространения своих ценностей на более слабые государства.
Обозначив мимикрию власти, принцип центрирования сети и асимметрию современного Интернета, необходимо перейти к прямым доказательствам появления феномена информационной империи. Для начала нужно наметить условный категориальный аппарат. Так, с определенными оговорками, признавая роль информационного империализма, можно допустить его очаг - метрополию информационной империи. Последняя, несомненно, стремится установить зависимость отдельных стран от своих источников информационного продукта, оставляя за ними лишь роль информационных колоний и безвольных сырьевых придатков. Безусловно, с таким порядком согласны не все международные игроки, поэтому против непокорных ведутся настоящие информационные войны, переходящие в «цветные революции» и другие типы современных государственных переворотов. Цель подобных операций -установление марионеточной властной элиты, согласной с политикой информационной империи. Организовать масштабную информационную войну против непокорных режимов метрополия в одиночку не сможет, поэтому ей нужны помощники - информационные доминионы, являющимися независимыми государствами, но согласующими свою информационную политику с сильнейшим геополитическим игроком. Информационную империю также можно объяснить и через теорию фракталов, т.к. информационная метрополия стремится к установлению однообразной модели по всему миру, основанной на асимметрии информационных узлов - центральных и периферийных.
Доказательством активности информационной метрополии в США служат несколько примеров. Во-первых, до сих пор подавляющая часть населения мира воспользоваться новыми знаниями о самих сетевых технологиях не может, т.к. попросту не понимает терминологию английского языка, на котором эти знания представлены и который практикуют порядка 80% вебсайтов. При этом именно Web 2.0 открывает новые возможности не только для демократии, но и для появления замаскированных информационной средой гибридных неоавторитарных практик через разработку необходимых для властных элит сетевых алгоритмов [11, с. 985-1002]. Во-вторых, достаточно вспомнить исследование
o' 2
ЮНЕСКО, свидетельствующее, что на долю США сегодня приходится р 5 è до 65% потока информации, циркулирующей в сетевых и других миро- ^ s г-с вых коммуникациях [3, с. 278, 329]. Наконец, в-третьих, общую коорди- 'S з ° нацию над системой доменных имен осуществляет некоммерческая кор- è| р^ порация по присвоению имен и номеров в Интернете - ICANN (Internet i ^ Corporation for Assigned Names and Numbers), располагающаяся в Калифорнии и подотчетная Министерству торговли США [1, с. 307-314]. о Данная структура принимает решение о создании новых национальных доменов, удалении существующих и делегировании права их администрирования.
Примечательно, что любое современное государство не может игнорировать Интернет, через который формируется привлекательный имидж страны, в т.ч. и для инвесторов, потенциальных торговых партнеров и военных союзников. К тому же, виртуализации общества сопутствует обратный процесс - социализация Интернета [9], когда виртуальные образы обрастают реальными персонализированными социальными связями. Можно предположить, что искусственно конструируемые сетевые политические идентичности, субкультуры и симулякры могут катализировать довольно деструктивные процессы в стране-жертве информационной империи. Подобными технологиями soft-power подрывается классический национальный суверенитет, т.к. виртуальный двойник государства в Интернете может не совпадать со своим реальным прототипом [2, с. 17]. Как правило, это видно на примере регистра-ций пользователей на доменных именах. Страны-карлики по регистра-циям автоматически превращаются в информационные колонии.
Определенным доказательством активности информационных доминионов разумно назвать программу Five Eyes [12, с. 51-57], включающей пять стран, обменивающийся между собой передовыми технологиями и уникальной информацией более свободно, чем с другими государствами. Этот кластер стран представлен Агентством национальной безопасности США (NSA), Центром правительственной связи Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии (GCHQ), Управлением радиотехнической обороны Австралии (ASD), Центром безопасности коммуникаций Канады (CSEC) и Службой безопасности правительственных коммуникаций Новой Зеландии (GCSB). С помощью программ TEMPORA, XKEYSCORE и т.п. страны этой группы заходят за грань приватности чужой информации.
Важно отметить, что в современном мире есть страны, готовые сопротивляться формирующемуся порядку информационной империи, что происходит по разным причинам: нежеланием превращаться в информационную колонию, осознанием того, что невозможно стать
о
Œ
равноправным элементом новой системы и др. Сопротивление информационной конкисте можно определить по цензуре интернет-информации, которая имеется в Иране, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратах, на Кубе, в Эритрее, Йемене, Бирме и других странах. Так называемая «Великая китайская огненная стена» Китайской народной республики допускает фильтрацию данных в виде системы «нейкан», приемы контроля контента, перенаправления на другие сайты, замедления интернет-соединений и рекрутирования лояльных пользователей [5, с. 249-267].
Подводя итоги, следует подчеркнуть, что современной России требуется учитывать перечисленные вызовы становления порядка информационной империи. Причина не только в том, что культурные индустрии, создаваемые США и другими западными странами, обладают определенными ценностными ориентирами. Проблема в другом: Россия, в отличие от США и их союзников по информационному противоборству, не имеет аналогичной сетевой Ойкумены, способной стать транслятором некой альтернативной модели цивилизационной идентичности. Отсюда происходит «игра в одни ворота».
Чтобы сильный соперник превратился в считающегося с тобой партнера, необходимо ему показать, что ты можешь предложить альтернативную модель цивилизационной сборки третьим игрокам, нуждающимся в информационной защите и сотрудничестве. Но никакая информационная оборона и цензура не смогут обеспечить абсолютной безопасности без ценностного компонента. Соединенные Штаты пока нашли стержень своего информационного доминирования - мессианскую идею распространения демократии. Если Россия хочет подобного, потребуется аксиологический подход к информационной стратегии, но его пока нет.
Библиографический список
1. Баринова Д.С. Национальные домены: символы государственных границ и безграничных возможностей // Вестник МГИМО-Университета. 2010. № 5. С. 307-314.
2. Баринова Д.С. Асимметрия политического пространства Интернета // Международные процессы. 2011. № 1(25). Т. 9. С. 84-92.
3. Информационная эпоха: вызовы человеку / Под ред. И.Ю. Алексеевой и А.Ю. Сидорова. М., 2010.
4. Каспэ С.И. Политическая теология и nation-building: общие положения, российский случай. М., 2012.
5. Кин Дж. Демократия и декаданс медиа. М., 2015.
6. Манн М. Власть в XXI столетии: беседы с Джоном А. Холлом. М., 2014.
О
m ^ oi
к и ^
У 2
7. Савин Л.В., Федорченко С.Н., Шварц О.К. Сетецентрические методы в государственном управлении. М., 2015. ш =§
8. Соловьёв А.И. Государство как производитель политики // Полис. 2016. va Чо № 2. С. 90-108.
9. Тихонова С.В. Социальные сети: проблемы социализации Интернета // ч: ^ Полис. 2016. № 3. С. 138-152. ^ |
10. Хардт М., Негри A. Империя. М., 2004. ^ *
11. Beer D. Power through the algorithm? Participatory web cultures and the techno- q logical unconscious // New Media & Society. 2009. Vol. 11. № 6. Рр. 985-1002. ^
12. Nyst C., Crowe A. Unmasking the Five Eyes' global surveillance practices // Global Information Society Watch 2014: Communications surveillance in the digital age / Ed. by A. Finlay. 2014. August 18. Рр. 51-57.
