CC BY
60
Феномен russe»: критика Н. И. Кареева
Ю. А. Васильев (Московский гуманитарный университет)*
В статье представлен критический взгляд основоположника «Русской школы» Н. И. Кареева в отношении метафизической историологии (Гегель, Шеллинг) и позитивистских теорий (Конт, Спенсер).
Ключевые слова: историология, «Русская школа», синтетический подход, позитивизм, идеализм.
В теории исторического процесса, или историологии, по терминологии Н. И. Кареева, осуществлялся синтез исторического и социального познания. Историология отлична от философии истории, которая познает смысл изменений в жизни человечества. Отлична также от историософии, т. е. философской теории исторического знания и исторического процесса. Предмет историологии — исторический процесс, взятый безотносительно к пространству и времени, а также вопросы исторической эпистемологии, рассмотренные с общесоциологических позиций. Если ограничиться в своем стремлении понять историческую жизнь объективной ее стороной, не претендуя на поиск ее смысла с точки зрения субъективных ценностей, то получим в остатке совокупность чисто исто-риологических вопросов (Кареев, 2000: 26).
Историология представляется как дисциплина абстрактная (по Конту), генерализирующая (по Риккерту), номотетическая (по Виндельбанду), или номологическая, как называл ее Кареев (Кареев, 2000: 28).
Методология интерпретации кареевской историологии сформировалась в процессе критического осмысления и опровержения предшествующего историологического опыта. Хронологически самый первый способ поиска исторических законов заключается в предположении, что весь всемирно-исторический процесс совершается по известному плану и в стремлении объяснить все крупные перемены в жизни человечества на основании действия одного или немногих законов,
управляющих ходом всемирной истории, как органически-цельного процесса. Первые попытки были сделаны в ту эпоху, когда теология господствовала в науке, и человек считал возможным всецело проникнуть в планы Провидения, управляющего ходом истории. С точки зрения провиденциализма ход истории определяется волею Промысла, которая представлялась законом, управляющим ходом всей истории. Ее стремились выявить в малейших исторических событиях. Когда за дело философии истории взялись метафизики, исторически процесс стал представляться как нечто планомерное, напоминающее собой логически необходимую последовательность диалектического процесса: самым характерным произведением метафизики в этой области является философия истории Г. В. Ф. Гегеля. Между теологическим и метафизическим объяснением хода истории существует самая тесная связь: оба направления вносят в историю внутреннее единство, известный план, целесообразность, с тем лишь различием, что у теологических мыслителей то, что можно назвать законом, управляющим ходом истории, вытекает из воли Верховного Существа, а у метафизиков закон этот объясняется из чисто логического сцепления отдельных моментов в развитии той или другой отвлеченной идеи. Так постепенно вырабатывалась мысль об общем законе хода истории. О. Конт, отрешившийся в теории от метафизических приемов, тем не менее принял наследство метафизики, что история управляется одним основным зако-
* Васильев Юрий Альбертович — доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры истории Московского гуманитарного университета. Тел.: +7 (499) 374-55-81. Эл. адрес: ішШгу-mosgy@mail.ru
ном, тогда как, в сущности, она есть совокупность массы явлений духовной и общественной жизни, для каждого рода которых существуют свои специальные законы и которые находятся в самом сложном взаимодействии (Кареев, 1887: 19).
Предшествующие историологические системы пытались объяснить ход истории не из сущности самой истории, а из принципов, вне ее лежащих. Представители телеологии считали, что могут узнать цели Провидения и ими объяснить план истории. Метафизики представляли, что могут проникнуть в глубочайшую тайну всего сущего и из недр ее извлечь правильный и гармоничный план, по которому совершается с виду неправильный и хаотический ход истории. Оттенков же в воззрениях существует множество: одни соединяют метафизическую и телеологическую точки зрения, другие — эмпирическую с телеологической, третьи — метафизическую с эмпирической. Чисто гипотетические воззрения вообще не нуждаются в эмпирических данных. При соединении телеологии с эмпиризмом действительная цепь причин и следствий объясняется как цепь средств и целей, чем данный в действительности ход истории может и не искажаться, ибо связь целей и средств есть только вывороченная наизнанку связь следствий и причин. При соединении метафизики с историей последняя необходимо страдает, ибо в данном случае метод состоит в очень грубом приеме: философ a priori придумывает схему истории в виде строго логического плана и потом подгоняет под нее общие течения истории, расставляя последние по произволу.
Таким образом, трем системам миросозерцания — теологической, метафизической и позитивной — соответствуют три основные историософские точки зрения: телеологическая, диалектическая и причинная. По оценке Кареева, самая ненаучная есть диалектическая (или идеологическая): явления мира, данные опыта еще можно объяснить телеологически, ибо цель все-таки есть следствие причины, а средство — причина следствия, и телеология есть только превраще-
ние причинности, но объяснить при помощи одной логики из какой-либо абстрактной идеи необходимость той или другой координации исторических фактов, по меньшей мере, сомнительно (Кареев, 1887: 55-56).
В построениях Кареева детальной критике подвергнута система Гегеля в качестве своеобразной модели в философии истории. По мнению Кареева, в своей «Философии истории» Гегель связал эмпирически разрозненное историческое повествование, да и то только, что ему заблагорассудилось, приняв положение, что история есть история «всемирного духа», переселяющегося из народа в народ, минуя неугодные элементы. Поэтому теория Гегеля есть, в сущности, диалектика развития всемирного духа, соединенная с эмпирической историей отдельных наций. Всемирный дух дает последней единство, развитие этого духа — план. Такова точка зрения Гегеля. Он хотел постигнуть идею, ноумен, сущность истории, и в этой идее, в этом ноумене, в этой сущности показать внутренний смысл действительной истории, феномена, явления. Такова вообще точка зрения метафизики. Сравнивая ее с провиденциализмом, Кареев утверждал, что если последний пытается объяснить ход всемирной истории, понимая ее как волю Провидения, то метафизика объяснения для того же самого ищет в сущности всемирной истории и вселенной, постигаемой умозрением: телеологическая идея воли, действующей по целям, сменяется здесь логическим понятием сущности, развивающейся по законам. Наконец, сопоставление Кареевым метафизической точки зрения с позитивной позволило ему сделать заключение, что последняя отказывается от познания сущностей, ограничиваясь одним миром явлении, который подчинен непреложным законам: только метафизика свои законы выводит a priori по отношению к миру явлений, положительная философия — a posterior (Каре-ев, 1887: 68-69).
Получив умозрительно схему всемирной истории, метафизик подгоняет под нее хронологию в широком смысле этого слова,
в результате получается некое «сочетание умозрения с опытом» (как называл такой метод один из русских гегельянцев Б. Н. Чичерин). Следствием умозрения выступает априорная схема, опыта — хронология, их сочетание предстает как простое наложение схемы на хронологию: какая-нибудь часть умозрительной таблицы непременно накроет какую-либо историческую эпоху, в схеме соединяется умозрительными отношениями то, что в действительном опыте часто разрознено. «Всемирный дух» выбирает себе небольшое количество наций, которые потому только и имеют историю, а последняя лишь до тех пор имеет значение, пока в народе пребывает «всемирный дух» на известной ступени своего развития. Выходит далее так, что дух этот никогда не находится дважды в одном месте или в двух местах одновременно: на какую степень развития поднимает ту или другую нацию этот дух, на той она и остается, когда он ее покидает (Кареев, 1887: 70-71).
Гегель поставил нации, существующие одновременно, в неестественные отношения: одна из самых древних стран Востока, Египет, у него появилась позднее всех их на сцене истории. Уровень цивилизации Китая поставлен ниже Ассирии, греческая мифология соответствует высшему положению в отношении религиозных систем Индии и Иудеи; буддизм, продукт индусской истории, иногда предпосылался Гегелем самой Индии; Индия продолжала дело Китая в том же смысле, как Рим — дело Греции. Вообще, по Гегелю, нации начинали жить раньше, чем получали себе «всемирный дух», и жизнь их так разнообразна, что на них нельзя наклеивать ярлык с обозначением того или другого «момента». Разве Китай сразу возник таким, каким его изображает Гегель? Разве в Индии не было эпох, аналогичных с эпохами греческой истории? Разве обе не начали с периода героических дел и мифологического творчества и не закончили крайней абстракцией мысли, которая породила в одной брахманизм с буддизмом, в другой — неоплатонизм? Разве в Греции потому началось исто-
рическое движение, что она западнее Египта и позднее его выступила на историческую сцену? И разве, наконец, сам Гегель не колебался в проведении своей схемы, произвольно перетасовывая эпохи, чтобы подогнать их к моментам иным способом? Пример философии истории Гегеля показывает, что попытки подложить под эмпирическую схему истории логическую систему должны оканчиваться непременно искажением первой, и план истории оказывается, таким образом, произвольным продуктом логически-поэти-ческого творчества: к этому плану самым нелогическим образом подгоняется эмпирическая схема (Кареев, 1887: 77-78).
Другой представитель немецкого классического идеализма, который оказал заметное влияние на развитие интеллектуальной мысли в России в XIX в., — Ф. Шеллинг. По его установке, характерной чертой истории является неповторяемость событий: из предмета истории должно исключаться все, что совершается по необходимым законам, определяется a priori. И наоборот, то, что составляет предмет истории, не может определяться a priori. В «Системе трансцендентального идеализма» Шеллинга теория и история рассматривались как диаметрально противоположные явления. Шеллинг признавал осуществление космополитической конституции в качестве предмета исторической науки, в качестве единственного основания истории, утверждая о несовместимости универсальной истории с прагматической. Дальнейшая эволюция взглядов Шеллинга привела его к определению истории как последовательно развивающегося откровения Бога. Шеллинг создал идеальную историю, в которой развивается абсолютное, а не человек и человечество. Таким образом, отрицая вначале вообще философию истории вследствие несовместимости априорного с эмпирическим, Шеллинг в итоге методом конструирования истории создал свою философию истории, подчиняя эмпирическое априорному, что отчетливо выразилось в его «Философии мифологии и откровения» (Кареев, 1887: 102-104).
Основатель позитивизма О. Конт в основу собственной историологии положил утверждение, что история не имеет априорного плана, но ходом ее управляет естественный закон, поэтому попытался объяснить этот ход из какого-либо закона. Он написал два сочинения по философии истории: одно составляет пятый и шестой тома его «Курса позитивной философии» (1830-1842, в русском переводе — «Курс положительной философии», 1899-1900), другое входит, как третий том, в состав его «Системы позитивной политики» (1851-1854, в русском переводе — «Система положительной политики»).
Пример Конта, по кареевской оценке, так же поучителен, как и Гегеля: если последний представляется за образец метафизика в истории, то основатель позитивизма демонстрирует, что принятие закона истории в ее целом приводит почти к тем же результатам, что и подкладывание под ход истории логического плана (Кареев, 1887: 78).
Сформулированный Контом закон трех фазисов миросозерцания (теологический, метафизический фазисы, позитивная ступень) основатель позитивизма трансформировал в «основной закон человеческой эволюции» как основу всемирно-исторического процесса, распределив всю историю передовой части человечества между своими тремя фазисами. Весь Древний мир, Восток, классический мир и Средние века находятся у него целиком на теологической ступени (первый фазис), Новое время, Европа — на метафизической стадии, второй фазис начал уступать свое место новому, позитивному моменту (третий фазис). Сама по себе подобная схема истории неудачна. Так, если применять формулу Конта, получилось, что, например, Греция не могла находиться последовательно на теологической ступени в первые века своего исторического бытия, на метафизической — в эпоху полного расцвета и не начинала переход на ступень позитивную в период апогея положительных наук после Аристотеля. В действительности прохождение трех фазисов можно наблюдать на примере одной Греции, а в средневековой
и новой Европе усмотреть повторение аналогичного процесса. Первая ступень подразделяется у Конта на периоды фетишизма, политеизма и монотеизма, причем первый приходится на все доисторическое время, второй — на Восток и классический мир, третий — на Средние века, словно монотеистические концепции чужды были совершенно Востоку и неизвестны Греции, а Средние века не имели своей метафизики в схоластической философии с ее реализмом и номинализмом (Кареев, 1887: 78-79; Кареев, 2000: 49).
Таково значение той формулы, которую Конт принимал за основной закон всей истории. Он думал, что по созданной им схеме шло развитие всего человечества, когда правильнее было бы применить ее к истории отдельных народов, и что в этой формуле ключ для понимания всей общественной эволюции, когда, в сущности, эта формула касается только одной умственной сферы. Конт полагал, что основной процесс, от которого зависят все другие, совершается в области ума, идей, миропонимания, и что каждому умственному состоянию соответствуют особые вожди общества, как духовные, так и светские. На теологической ступени развития ум человеческий объясняет себе окружающие его явления непосредственным действием в них особых сверхъестественных агентов; на второй ступени, метафизической, явления природы объясняются некоторыми отвлеченными сущностями, лежащими в их основе; третья ступень, позитивная, характеризуется отказом от познания сущности вещей ради открытия законов, управляющих явлениями. В этой формуле верно схвачен основной процесс развития миропонимания.
В области умственного развития формула Конта является замечательным обобщением, вполне понятным и простым, хотя и требующим оговорки в том смысле, что не все общество переходит с одной ступени на другую, а только лишь его умственные верхи. Думать же, что в этой формуле должно содержаться основное объяснение всей общественной эволюции, как совокупности всех результатов перехода с одной ступени
на другую в области миропонимания, — значит слишком упрощать и притом совершенно произвольно такое сложное явление, как исторический процесс. Научная историология отводит «основному закону» Конта более скромное место в общей схеме интеллектуальной эволюции, совершающейся в человеческих обществах, т. е. место формулы, в которой верно схвачена общая тенденция умственного развития и идущего вперед миропонимания. Рядом с этой формулой могут быть и другие, резюмирующие основные тенденции развития в других сферах исторической жизни. У духовной жизни человека — свои задачи, у политической или экономической — свои, и одни из других не вытекают, что и не позволяет какую-нибудь одну из них принимать за основную, другие — за производные (Кареев, 2000: 47-48).
План истории в «Курсе позитивной философии» Конта, по мнению Кареева, — неудачный результат применения к истории понятия закона: Конт пытался найти общий закон исторической последовательности в ее целом, а на это целое смотрел как на внутренне единый процесс. В результате взгляд на все человечество представлен как взгляд на одного человека. Контовский «основной закон» может быть приложен лишь к развитию миросозерцания отдельных народов. Конт не сумел отделить в истории необходимое, как момент развития, от необходимого, как такового вследствие случайных причин. Характерно в этом отношении игнорирование значения христианской формы монотеизма и варварского вторжения, создавших католико-феодальный строй Средневековья: отделение церкви от государства, феодальная раздробленность рассматриваются, как характерные признаки внутренне необходимой ступени в развитии человечества. Ошибка Конта заключалась в том, что он взглянул на человечество не как на совокупность наций, развивающихся по одним законам, а как на нечто единое, в котором отдельные нации играют роль частей, соответствующих разным фазисам, — совсем как у Гегеля.
Другой недостаток теории Конта заключается в том, что эмпирическое обобщение, полученное из частной области, возводится на степень основного закона и все крупные факты истории объясняются в конце концов этим законом, как аналогично в планах метафизики. В историологии Конта переход от Древнего мира к Средним векам осуществлялся без переселения народов, без прихода германских племен в провинции Римской империи. Он понимал историю как выполнение собственного основного закона, который требует в такой-то момент такого-то перехода из одной стадии общественной эволюции на другую, следующую за ней в силу внутренней необходимости. Если в то время, когда Запад совершал такой переход, на сцену выступили германцы, то это была, по Конту, скорее, некоторая случайность, не оказавшая существенного влияния на переход. Отрицание значения германского влияния в истории переходной эпохи от Античности к Средневековью у родоначальника позитивизма объясняется предвзятой мыслью о необходимости искать причины всех крупных перемен в истории на основе внутренней ее законосообразности, понятой в смысле строгой планомерности. Раз известный момент эволюционного процесса требовал того-то, значит, то, чего он требовал, произошло бы непременно и без прихода германцев. Таков своеобразный контовский номологический фатализм (Кареев, 1887: 80-81; 2000: 77).
В 1853 г. Конт написал свою вторую философию истории, которую называл окончательной и совершенной. По оценке Кареева, в ней есть несомненные улучшения, но только не по отношению к историологии. Конт справедливо отмечал, что прогресс человечества заключается не в одном умственном развитии, пытался найти закон социологической последовательности, связанный с тремя фазисами миросозерцания. Кроме того, Конт отвергал философию истории, которая пренебрегает моральными влияниями, ограничившись вниманием на теоретическом и практическом развитии. Однако в его новой трактовке уже не один закон, как
прежде, а три закона определяли общую координацию исторического развития: три фазиса в миросозерцании. Им соответствовала триада в последовательности теоретических и практических вождей общества (жрецов и воинов, философов и юристов, ученых и индустриалов), наконец, три ступени в развитии социальной формы (гражданский мир в древности, затем коллективный в Средние века, чтобы в итоге сделаться универсальным). Недостаток прежней системы Конта проявился в новой версии: во-первых, законами названы эмпирические обобщения очень сложных явлений, а потому они в высшей степени несовершенны; во-вторых, каждая стадия одного ряда совпадает с соответственными стадиями двух других рядов, как будто невозможно одностороннее движение, которое приводит общество на высшую стадию только в одном отношении; в-третьих, эта последовательность подкладывается по-прежнему под всю историю.
Таким образом, в трактовке Конта человечество воспринималось как единое великое существо, развивающееся по одному закону, хотя и в трех направлениях, а всемирная история выстраивалась так же, как и ранее в «Курсе позитивной философии». К тому же сам автор без должных оснований считал, что основная теория человеческой эволюции (т. е. три указанные формулы) достаточно установлена, чтобы составлять основу построения философии истории (Каре-ев, 1887: 81-82).
Сравнивая два варианта контовской исто-риологии, Кареев отмечал во втором больше схематизации, более сильное стремление к логическому объяснению эмпирической схемы истории. Но причина этого была заложена в первой попытке найти закон исторической последовательности в ее целом, разрешившаяся объяснением посредством логики общего хода истории. В философии истории третий том «Системы позитивной политики» представляет собой только более последовательное применение принципа, с точки зрения которого написаны последние два тома «Курса позитивной философии», так как
в обоих случаях одна формула положена в основу истории, как ее закон, как ее план. Разница между Гегелем и Контом заключается только в исходном пункте, как разница между идеализмом и реализмом и, кроме того, в некоторых второстепенных пунктах. Из них самый главный — объяснение исторической преемственности наций: происходит ли она случайно, т. е. от встречи многих причинных рядов, независимых один от другого, или же повинуясь одному закону? Гегель разрешал вопрос во втором смысле: каждая нация — олицетворение принципа. Но Конт не везде становился на такую точку зрения: например, для Греции и Рима он устанавливал высокую миссию, тогда как появление германцев у него случайно: оно, по его мнению, не влияло на закономерный ход истории.
Другой позитивный мыслитель, Г. Спенсер, принял за основу общественной эволюции развитие общественной организации. Для Спенсера всякая эволюция, где бы то ни было и когда бы то ни было, заключается в интеграции целого, сопровождаемой дифференциацией частей, в том числе в истории человеческих обществ. Процесс интеграции состоит в большем и все большем сплочении в одно целое первоначально разрозненных элементов, процесс дифференциации — в образовании все большего различия между отдельными частями этого целого, вначале более однородными. Этот спенсеровский общий закон всякой эволюции тоже представляет собой общую формулу, но видеть в ней ключ ко всем замкам, которыми закрыты истины истории, значит опять принимать лишь одну из сторон действительности за ее основу, от которой зависят все остальные. В формуле Спенсера верно схвачена одна сторона общественной эволюции, определяющая, что в обществе наибольшее количество аналогичных черт с организмом: цельность общества и взаимозависимость его частей, строение общества и выполнение отдельными его органами специальных функций, а также как тенденция к усилению этой взаимозависимости и к увеличению специализации отдельных элементов. Однако ни по-
литическая интеграция, ни социальная дифференциация не заключают в себе основы, например, того процесса в умственной сфере, какой имеется в виду «основным законом» Конта, как, в свою очередь, и этот последний не содержит в себе ничего, что могло бы обосновать интеграцию целого, сопровождаемую дифференциацией частей.
Обе формулы, контовская и спенсеровская, как эволюционные законы содержат в себе указания не на то, как протекает история каждого народа, а на то, в чем заключается развитие двух сторон культурной жизни: с чего оно начинается, куда стремится, в каком направлении идет, какие этапы проходит (Кареев, 2000: 47-48).
Критическое рассмотрение Кареевым попыток построения историологии по плану, сделанных с трех различных точек зрения, позволило ему утверждать, что ни одна из них не может быть названа удачной: прови-денциалисты пытались проникнуть в таинственные пути Провидения и план истории создавали на основе своих субъективных желаний; метафизики постигали абсолютное и свои субъективные идеи положили в основу системы, из которой с помощью логики или вопреки ей выводили не менее произвольный план истории; Конт указал новый путь — поиск закона всемирной истории в ее целом, однако так же произвольно создал схему истории, которая лишь внешне имеет научный вид. План истории не был найден ни в одной из трех основных систем историологии. Конструирование истории по методу Гегеля или Конта в восприятии Каре-ева напоминало попытку с помощью логики угадать ход истории, вывести из отвлеченных принципов все возможные последствия и найти их в действительной истории, чтобы оправдать последней готовую теорию.
Одновременно с критикой идеализма Гегеля и позитивизма Конта Кареев высказал замечание в адрес марксистов: он отрицал здесь наличие необходимых условий научности, доказывая, что не предвзятая, произвольная и односторонняя доктрина, а вся совокупность философии, занимающейся зако-
нами всего сущего, и вся совокупность психологии и социологии, занимающихся законами всех проявлений духовной и общественной жизни, должны быть теорией историка, без которой он никогда не выйдет из поверхностного и грубого эмпиризма (Каре-ев, 1887: 84-85, 98, 99, 111, 114).
На основе критики ряда теоретических систем теологии, идеализма, позитивизма, марксизма представитель «Русской школы» выдвинул собственную оригинальную теорию исторического процесса — историоло-гию Н. И. Кареева с широкой проблематикой: всемирно-историческая точка зрения, законосообразность в истории, каузальная и эволюционная причинность, детерминизм, случайность, условия исторического процесса, эволюция и прогресс, человеческая личность, соотношение прагматической и культурной истории, смысл истории и др.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Кареев, Н. (1887) Основные вопросы философии истории. Ч. 1. Сущность и задачи философии истории. 2-е изд. СПб.
Кареев, Н. И. (2000) Историология (Теория исторического процесса) // Социология истории Николая Кареева. СПб.
THE «ECOLE RUSSE» PHENOMENON: CRITICISM OF N. I. KAREEV Yu. A. Vasiliev (Moscow University for the Humanities)
The article presents a critical view of the founder of the «Russian school» N. I. Kareev in relation to metaphysical historiology (Hegel, Schelling) and positivist theories (Comte, Spencer).
Keywords: historiology, «Russian school», synthetic approach, positivism, idealism.
BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)
Kareev, N. (1887) Osnovnye voprosy filosofii istorii. Ch. 1. Sushchnost’ i zadachi filosofii istorii. 2-e izd. SPb.
Kareev, N. I. (2000) Istoriologiia (Teoriia istoricheskogo protsessa) // Sotsiologiia istorii Nikolaia Kareeva. SPb.
