CC BY
45
С. В. Семиколенова*
ФЕДОР ИВАНОВИЧ ШАЛЯПИН (1873-1938) и ВАСИЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ АНДРЕЕВ-БУРЛАК (1843-1888) (К вопросу изучения творческих взаимоотношений
Ф. И. Шаляпина с русскими драматическими актерами его времени)
В работе рассматриваются вопросы творческих взаимоотношений великого русского певца Ф. И. Шаляпина с представителями драматического театра того времени (конец XIX — первая треть XX века), в частности, с В. Н. Андреевым-Бурлаком. Первое посещение юным Шаляпиным театра связано с именем этого известного провинциального актера и режиссера. Впечатления от спектаклей Товарищества В. Н. Андреева-Бурлака и чтения им отрывков из произведений русских писателей остались в памяти Ф. Шаляпина на всю жизнь. Особое внимание в статье уделено сравнению творческого метода Андреева-Бурлака с «терминами» Шаляпина.
Ключевые слова: актер, альбом фотографий, артист, В. Н. Андреев-Бурлак, воспоминания, гастроль (гастроли), драматическое искусство, жест, мимика, певец, провинциальный театр, система Станиславского, спектакль, театральная афиша, термины Шаляпина, товарищество актеров.
S. Semikolenova. Feodor Ivanovich Chaliapin (1873—1938) and Vasily Nikolaevich Andreev-Burlak (1843—1888).
In this article the author examines various aspects of relationships between a great Russian singer — F. I. Chaliapin and the representatives of the drama theatre of his time, first and foremost V. Andreev-Burlak —their cooperation started in the last years of the XIX century and went onward to the first third part of the XX century. The first visit of young Chaliapin to the theatre is connected with the personality of Andreev-Burlak, a popular provincial actor and stage director of the time. The author's special attention is reserved to the comparison of the art method elaborated by Andreev-Burlak with the one of Chaliapin.
* Семиколенова Светлана Викторовна — зам. ген. директора по научной деятельности Гос. центрального театрального музея им. А. А. Бахрушина, кандидат искусствоведения, заслуженный работник культуры РФ.
Key words: actor, photo album, opera singer, V. N. Andreev-Burlak, memory, quest performances, tour, the stage, gesture, fine gesture, the provincial theatre, Stanislavsky's system, performance, Chaliapin's term, actors comradeship, association of actor.
«В русском искусстве Федор Иванович Шаляпин — эпоха, как Пушкин», — говорил о великом русском певце А. М. Горький [цит. по: С. Гольцман, 2002, с. 241]. На протяжении десятилетий профессиональные музыканты, писатели, искусствоведы и другие исследователи собирают и изучают документы о жизни и творчестве Ф. Шаляпина. Однако до сих пор многое в уникальном мастерстве и наследии артиста остается неразгаданным и малоизученным.
Как известно, круг общения Федора Шаляпина был поистине огромен. Это и художники, и писатели, и актеры, и режиссеры, и ученые... Но в воспоминаниях певца («Маска и душа») читаем: «После великой и правдивой русской драмы влияния живописи занимают в моей артистической биографии первое место» [Ф. И. Шаляпин, т. 1, 1976, с. 244]. Под «влиянием» Ф. И. Шаляпин подразумевал его дружбу и совместное творчество с известными и великими русскими драматическими актерами и их помощь в создании ролей. С другой стороны, это содружество привело реформатора русского театра К. С. Станиславского к признанию, что «систему свою» он «писал с Федора Шаляпина» [Ф. И. Шаляпин, т. 2, 1977, с. 68].
Однако, несмотря на множество общеизвестных фактов общения Ф. И. Шаляпина с русскими драматическими артистами, в шаляпиноведении нет работы, которая объединила бы все существующие и не известные еще сведения в единое целое.
Когда мы говорим о становлении Федора Шаляпина как актера мировой величины, то имеем в виду его непрекращающуюся учебу у тех, с кем сводила певца жизнь. Это Д. А. Усатов, С. И. Мамонтов, В. В. Стасов, С. В. Рахманинов, М. В. Дальский, К. А. Коровин и мн. др. Ф. Шаляпин вообще не верил «в одну спасительную силу таланта, без упорной работы. Выдохнется без нее самый большой талант, как заглохнет в пустыне родник, не пробивая себе дороги через пески» [Ф. И. Шаляпин, т. 1, с. 111]. В 1894—1895 годах он знакомится с известным драматическим актером Мамонтом Викторовичем Дальским (Нееловым), Шаля-
пин очень увлекался его игрой. Их сблизили общие интересы, оба были людьми увлеченными, талантливыми. Шаляпин в то время в Петербурге — начинающий певец, но уже тогда мечтает соединить вокальную сторону исполнения со сценическим воплощением образа. Антрепренер Л. Леонидов вспоминал: «Мамонт Дальский поучает Федора Шаляпина в „Пале-Рояле": „...слушай меня внимательно: певцов на сцене хороших немало, но вот артистов, актеров — раз-два обчелся. А если тебе дать актерскую суть, то ты весь мир раскачаешь"» [Ф. Шаляпин: Воспоминания. Статьи, 2004, с. 42]. Впоследствии певец назовет Мамонта Даль-ского одним из главных своих учителей в искусстве.
Между тем приобщение Шаляпина к театру началось еще в детские годы. Первое посещение Ф. Шаляпиным профессионального театра исследователи относят к 17 мая 1883 года (ему было 11 лет). В Казанском городском театре шла пьеса П. П. Су-хонина «Русская свадьба в исходе XVI века. Драматическое представление из частной жизни наших предков)». Спектакль был представлен труппой Первого товарищества русских артистов под управлением М. И. Писарева и В. Н. Андреева-Бурлака (постановка П. Д. Ленского, художник Н. Ф. Добровольский) [Летопись жизни и творчества Шаляпина, 1989, с. 25].
Упоминания об этом спектакле сохранились в отчете о праздновании коронования предпоследнего российского императора Александра III. Тогда, в 1883 году, по всем губерниям России был объявлен праздник. Кроме прочих мероприятий, с 16 по 18 мая для всех учащихся средних и начальных учебных заведений в Казанском городском театре устраивались бесплатные спектакли. Еще во время подготовки к празднику в Казани было принято предложение антрепренера казанского театра П. Д. Ленского (Оболенского) о постановке в эти дни пьесы П. П. Сухо-нина «Русская свадьба в исходе XVI века» с музыкой, хорами и плясками. Тогда же в Казани ожидались гастроли московской труппы Первого товарищества русских артистов. Корреспондент «Казанского биржевого листка» отмечал, что «это был первый пример в России, когда целая труппа лучших драматических артистов, составляя товарищество, путешествует по России» [цит. по: С. Гольцман, 2002, с. 74]. Устроители праздника решили предложить товариществу взять на себя постановку «Русской
свадьбы», а в помощь труппе были приданы казанские артисты и члены общества сценического искусства. В. Н. Андреев-Бурлак согласился с этим предложением. Спектакль был показан специальной комиссии, которая сделала ряд замечаний и рекомендовала его к показу детям. «В течение трех указанных дней давалась „Русская свадьба". Спектакли заканчивались апофеозом „Россия" (художник Н. Ф. Добровольский). В соответствии с расписанием, которое было составлено городской управой Казани, ученики 6-го городского начального училища, в котором учился Федор Шаляпин, посетили театр 17 мая 1883 года» [Летопись жизни и творчества Шаляпина, 1989, с. 25].
Шаляпин сидел на галерке. Началось действие. Он с изумлением смотрел на удивительное зрелище, разыгрываемое на сцене. Горел газ — с тех пор запах его остался для певца на всю жизнь приятнейшим запахом. «Занавес опускался, а я все стоял, очарованный сном наяву, сном, которого я никогда не видел, но всегда ждал его, жду и по сей день», — писал он в воспоминаниях [Ф. И. Шаляпин, т. 1, с. 65]. Интересно, что первым увиденным им спектаклем оказался драматический. С тех пор посещения театра становятся для Шаляпина систематическими. А в тот день, 17 мая, он вернулся в театр и купил билет на вечернее представление.
В отделе афиш и программ ГЦТМ им. А. А. Бахрушина сохранилась афиша этого вечернего спектакля товарищества В. Н. Андреева-Бурлака. Вероятно, такую афишу мог видеть Шаляпин в Казани перед своим первым посещением театра. «По случаю Высокоторжественного коронования их императорских величеств перед началом спектакля исполнен будет гимн „Боже царя храни"», — сообщалось в афише. 17 мая, во вторник, состоялся уже 5-й спектакль Товарищества Андреева-Бурлака (в бенефис М. И. Писарева). Тогда Ф. Шаляпин впервые увидел пьесу А. Н. Островского «Не в свои сани не садись», где В. Н. Андреев-Бурлак исполнял роль Селиверста Потапыча Маломальского, а во втором отделении — сцены из «Записок сумасшедшего» в исполнении Андреева-Бурлака и знаменитые, написанные самим актером, «Волжские сцены». Они были взяты Бурлаком из самой жизни — он родился на Волге, жил радостями и горестями волжского рабочего люда, одно время работал капитаном волжского пароходства, хорошо изучил волжский быт, в совершенстве знал
народ, его дух, настроение. Актер был не только прекрасным рассказчиком, но и оригинальным, самобытным артистом, создавшим целую галерею лиц и типов, «подсмотренных» в жизни. Особое место в его творчестве занимало чтение отдельных сцен и отрывков из спектаклей в костюмах и гриме. По общему свидетельству современников, «в передаче со сцены этих отрывков Бурлак не знал себе соперников, и лучшей вещью в этом жанре у него считались „Записки сумасшедшего" Н. В. Гоголя, которые он и сам очень любил» [М.Д. Прыгунов, 1925, с. 176-187].
Петербургский фотохудожник Константин Александрович Шапиро (1840-1900) в 1886 году сделал ряд снимков В. Н. Андреева-Бурлака в роли Поприщина из «Записок сумасшедшего». Тогда же фотограф выпустил альбом с этими снимками. Каждая фотография Андреева-Бурлака — Поприщина сопровождалась текстами автора на русском и французском языке. В. В. Стасов писал: «Надобен огромный талант, чтобы выполнить на сцене гениальное создание Гоголя так, как это делает Андреев-Бурлак, с той правдой, с той патетичностью, с тем бесконечным разнообразием поз, с тем комизмом движения, выражения лица и глаз, какие представляют снятые с него фотографии. Это нечто поразительное по простоте и истине» [В. Стасов, 1894, стб. 1503]. Экземпляр этого фотоальбома сохранился в фондах Театрального музея им. А. А. Бахрушина.
Наше обращение к фигуре В. Н. Андреева-Бурлака в связи с творчеством Ф. И. Шаляпина может показаться на первый взгляд надуманным: будущему певцу было всего 11 лет, когда он впервые увидел именитого провинциального актера, и 15 лет, когда В. Н. Андреева-Бурлака не стало. Однако имя этого уникального актера не будет забыто Ф. И. Шаляпиным и когда он станет уже известным певцом.
А в начале артистической карьеры, в 1887 году, начинающий артист вновь встретится с творчеством В. Н. Бурлака. К этому времени молодой Шаляпин уже познакомился с новыми жанрами музыкального искусства — с опереттой и, главное, с оперой. Летом этого года Ф. Шаляпин впервые вышел на сцену в качестве актера драматического спектакля. В Казани, на небольшой летней веранде в Панаевском саду, товариществом «Легкая комедия» ставились вечерние спектакли с участием любителей и профессионалов.
10 июля предполагалась постановка мелодрамы «Бродяги»1 в переводе с французского П. В. Востокова (Караколпакова). Постановщиком был актер и режиссер кружка любителей сценического искусства Казани Я. Г. Владимиров (Чистяков) [см.: Шаляпин: Биография и сценические образы, 1915]. В спектакле требовался исполнитель на роль жандарма Роже. Ф. Шаляпин по своим физическим данным вполне подходил для этого, и сослуживец из управы, выступавший на сцене в небольших ролях, предложил ему попробовать свои силы. Времени на разучивание роли было очень мало, и новичка ждал провал. Вскоре после этого в Казани, в саду Панаева, с 31 июля 1887 года снова начинаются гастроли В. Н. Андреева-Бурлака. По мнению исследователей творчества Шаляпина, он мог присутствовать на литературно-драматическом вечере В. Н. Бурлака [Летопись жизни и творчества Шаляпина, 1989, с. 36]. Вечер состоял из трех отделений. В первом — «"Записки сумасшедшего" (отрывок), сочинение Н. В. Гоголя исполнит в костюме Андреев-Бурлак», значилось в афише, сохранившейся в фондах ГЦТМ им. А. А. Бахрушина.
Во втором отделении актер исполнил рассказ Мармеладова (переделан для сцены артистом В. Н. Андреевым-Бурлаком из романа «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского, как сообщала афиша). В третьем отделении Андреев-Бурлак читал свои знаменитые «Волжские сцены». И снова Ф. Шаляпин видит актера в «Записках сумасшедшего» Н. В. Гоголя. «Андреев-Бурлак, — писал о нем позже „Волжский листок" (1908, №671), — в Поприщине своей сильной, полной глубокого драматизма игрою производил настолько потрясающее впечатление, что временами становилось жутко и страшно глядеть на это художественное воплощение безумия, передаваемого с таким мастерским совершенством, что некоторые слабонервные не могли спокойно выдерживать этого зрелища».
Эти выступления В. Н. Андреева-Бурлака, видимо, произвели на Шаляпина незабываемое впечатление. Как известно, в 1898 году Частная русская опера Саввы Ивановича Мамонтова приехала на гастроли в Петербург. Публика была потрясена ис-
1 Под таким названием шла пьеса «L'Auberge des Adrets» (1823) Б. Антье, Ж. Сент-Амана и Полианта (Polyanthe; наст. имя Alexandre Chapponier).
кусством молодого певца Федора Ивановича Шаляпина. Центром внимания художественной общественности города стала постановка «Псковитянки» Н. Римского-Корсакова (в последней редакции). 25 февраля 1898 года в «Новостях и Биржевой газете» была впервые опубликована статья В. В. Стасова «Радость безмерная»: «Как Собинин в опере Глинки, я восклицаю: „Радость безмерная!" Великое счастье на нас с неба упало. Новый великий талант народился» [В. В. Стасов, 1952, с. 229]. 28 февраля 1898 года Стасов писал к своему брату Д. В. Стасову: «Я так был доволен давеча. Вдруг в библиотеку пришел Шаляпин для своих благодарностей. Но он ушел не с пустыми руками, а с толстенькой небольшой книжечкой, где я переплел для Библиотеки все несколько десятков фотографий со сценок Андреева-Бурлака „Записки сумасшедшего" Гоголя. А отчего? Оттого, что я присоветовал ему читать их публично на концертах и литературных вечерах. Он сказал мне в ответ, что это в самом деле, наверное, у него выйдет порядочно: „Записки сумасшедшего" он ужасно любит, как и всего Гоголя. И, что мне понравилось необыкновенно: он стал читать перед каждой картиной текст из Гоголя, напечатанный сбоку, и читал экспромтом, и читал так чудесно, так чудесно, и с такими жестами, вроде как сам Андреев-Бурлак.. Если только возможно будет, Шаляпин на пасхе или после пасхи сделает для меня на дому, а то, пожалуй, и в публике, такое представление a la Андреев-Бурлак. А потом я ему посоветовал взять тоже и сцену Мармеладова, тоже chef-d'oeuvre Бурлака» [там же, с. 211]. К сожалению, исследователи творчества Ф. И. Шаляпина не располагают сведениями о том, читал ли когда-нибудь артист эти произведения в концертах. Вероятнее всего, нет. Но приведенные факты говорят о том, что Шаляпин помнил свои первые театральные впечатления. Следующие события еще раз подтверждают это.
В письме к дочери Ирине от 14 апреля 1935 года из Виннипега Федор Иванович Шаляпин попросит прислать ему в Париж это произведение Н. В. Гоголя: «...сочинение, так, как оно есть, можно достать везде, но мне нужна. выборка из „Записок", когда-то в старину представлявшаяся в театре как сцена — Андреевым-Бурлаком (курсив автора. — С. С.). Эта самая выборка была сделана в свое время специально для Андреева-Бурлака, и достать ее можно только в Публичной библиотеке в Ленинграде.
Мне показывал ее и фотографию Андреева-Бурлака покойный Владимир Васильевич Стасов. Может быть, возможно переписать ее в библиотеке. На старости моей мне страшно захотелось прочитать (сыграть) Поприщина на сцене, как драматический этюд» [Ф. И. Шаляпин, т. 1, с. 540—541].
Это письмо было написано Федором Ивановичем за три года до смерти.
Кроме сцен из «Записок сумасшедшего» Гоголя, «Преступления и наказания» Достоевского, Ф. И. Шаляпин видел Андреева-Бурлака в спектаклях в саду Панаева в Казани 2, 4 и 6 августа 1887 года. Актером были исполнены «Лес» А. Н. Островского, рассказ «На городской площади» (из «Волжских сцен»), «Свадьба Кречинского» Сухово-Кобылина; «Мочалка», сцены из романа «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского, рассказы «Письмо от покойника» и «Встреча» (из «Волжских сцен»), «Кручина» И. В. Шпажинского [см.: С. Гольцман, 2002, с. 121]. В ГЦТМ им. А. А. Бахрушина сохранились афиши этих гастрольных концертов Бурлака. Ф. Шаляпин не упускал ни одной возможности побывать в театре и присутствовал на этих спектаклях. С тех пор Андреев-Бурлак становится одним из любимейших его артистов.
В начале мая 1888 года в Казань с гастрольными спектаклями вновь приехало Товарищество московских артистов во главе с В. Н. Андреевым-Бурлаком. Однако, только начавшись, гастроли были прерваны скоропостижной смертью Андреева-Бурлака. Любимца казанской публики хоронила вся театральная Казань. В похоронах артиста принимал участие и Шаляпин. Он участвовал в отпевании в хоре в Воскресенской церкви. Около университета, городского театра и Панаевского сада служили литургии, и в хоре снова пел Ф. Шаляпин.
На Арском кладбище у могилы Андреева-Бурлака известный артист И. П. Киселевский произнес речь, сказав, что о смерти великого артиста можно жалеть и скорбеть больше, чем о смерти представителей других областей культуры и искусства — они оставляют после себя вещественные знаки своего творчества — книги, картины, музыку. Артист же ничего после себя не оставляет, кроме воспоминаний о нем видевших его на сцене [см.: Г. Алексеев, 1885].
Почему великий Ф. Шаляпин так долго помнил В. Андреева-Бурлака? Что в творчестве актера так запечатлелось для будущего певца?
30 ноября 1886 года В. Н. Андреев-Бурлак в Одессе, в помещении Клуба ремесленников, прочитал публичную лекцию о драматическом искусстве [В. Н. Андреев-Бурлак, 1886]. Материалы для нее актер накапливал в течение всей своей творческой жизни. Черты его актерского дарования начали складываться в конце 60-х — начале 70-х годов XIX века. В 70-80-е годы он уже становится одним из известнейших провинциальных актеров. Его театральная деятельность продолжалась 20 лет, с 1868 по 1888 год, и проходила в основном в провинции. Началась она в маленьком симбирском провинциальном театре. Исследователи не смогли точно проследить перемещения Андреева-Бурлака по разным театрам, но известно, например, что в 1875 году он играл в Самаре, затем в Саратове, в Москве (Немецкий клуб), в Санкт-Петербурге, затем снова в Москве (Театр Солодовникова, Театр А. Бренко, Театр Корша, Театр Лентовского) и др. 15 марта 1880 года он дебютировал на Александринской сцене, а 4 апреля 1882 года — в Малом театре в Москве [см.: М.Д. Прыгунов, 1925, с. 176-177].
Провинциальный театр конца XIX века — особое явление. Фактически ни в одном городе не существовало постоянных трупп, актеры переезжали из города в город. Понятно, что это не способствовало развитию актерского ансамбля. Спектакль ставился наспех, актеры чувствовали себя в нем одиночками, думая не о создании целостного произведения, а прежде всего о том, как показать себя, свое дарование. Этой слабостью переболел и В. Н. Андреев-Бурлак. Когда в 1880 году в Москве создавался «Пушкинский театр» А. А. Бренко, его вдохновителями и организаторами стали М. И. Писарев и В. Н. Андреев-Бурлак. В состав труппы входили Стрепетова, Чарский, Глама-Мещерская, начинающие Далматов и Южин. М. Писарев, В. Бурлак и А. Бренко составляли художественный совет. Главным постоянным режиссером был Андреев-Бурлак. Большим достижением этого театра было то, что спектакли в нем были построены уже на актерском ансамбле.
В. Андреев-Бурлак с горечью наблюдал за жизнью актеров русской провинции. Воспринимая их мир, комические и груст-
ные его черты, восхищаясь изобилием в нем талантов, Андреев-Бурлак мечтал о создании театра, свободного от власти частных антрепренеров. Может быть, уже тогда он думал о создании актерского товарищества. Как мы видели, впоследствии (в 1883 году) ему отчасти удалось осуществить эту свою мечту, организовав «Первое товарищество русских актеров», которое, к сожалению, просуществовало очень недолго.
Эти свои многолетние наблюдения В. Н. Андреев-Бурлак и положил в основу упомянутой лекции о драматическом искусстве. Здесь Бурлак, по утверждению исследователей его творчества, совсем близко подошел к некоторым базовым положениям системы К. С. Станиславского. Профессиональные взгляды Андреева-Бурлака, изложенные в его лекции, и взгляды Шаляпина, которые мы находим в главе «Вдохновение и труд» его опубликованных воспоминаний [Ф. И. Шаляпин, т. 1, с. 113—145], во многом очень схожи, — это касается и отношения к актерскому искусству вообще, и подходов к работе над образом и ролью.
Андреев-Бурлак считал, что главный недостаток современного ему театра состоит в том, что театр недостаточно глубоко раскрывает произведение. Новая актерская школа, по Бурлаку, «должна была заставить учеников внимательно вчитываться в пьесы или инсценировки». Отсюда и основные задачи, стоящие перед актером этой школы:
«Актер является самостоятельным деятелем (творцом. — С. С.). Он — связующее звено между поэтом и публикой». Поэтому актер должен уметь придать образу, созданному автором произведения, реальную форму, которая соответствовала бы характерным, душевным особенностям этого образа. Сущность деятельности актера сводится к умению представить живых людей и их страсти.
«Актер не может произвольно изменять образ... Дело его — приискать этому образу реальную оболочку, одеть его в плоть». Приступая к работе над образом, актер должен все о нем узнать, «выяснить отношение к другим действующим лицам, уяснить среду действия» [В. Н. Андреев-Бурлак, 1886, с. 4].
Эти положения лекции замечательным образом «прочитываются» в методах работы над ролью Федора Шаляпина. Он, например, считает, что о том, как у актера возникает и
формируется сценический образ, можно сказать только приблизительно. Чрезвычайно важна здесь сознательная часть работы актера. Именно она возбуждает и питает интуицию. Актер должен знать, от чего ему отталкиваться в творческом порыве. Поэтому, когда актер получает роль, он должен прежде всего приложить все усилия к всестороннему изучению лица, которое он будет изображать на сцене. Второе непременное условие работы над ролью — актер должен выучить в этом произведении все роли: в пьесе, по Шаляпину, надо чувствовать себя больше чем дома. В случае если актер играет лицо историческое, ему следует обратиться еще и к историческим фактам: «Тут, как раз на уклонениях художника от исторической правды, можно уловить самую интимную суть его замысла» [Ф. И. Шаляпин, т. 1, с. 115]. В. Н. Андреев-Бурлак резко высказывается против распространенной точки зрения, согласно которой от актера не требуется ни образования, ни работы над ролью, а нужно одно лишь «нутро». Он отвергает деление актеров на «актеров нутра» и «актеров расчета». По его мнению, «нутро» как раз и проявляется ярче всего в продуманной, «"расчетливой" работе» [В. Н. Андреев-Бурлак, 1886, с. 9]. В этом случае усилия интеллектуального порядка не исключают увлечения чувством на сцене, а напротив, вносят в исполнение роли чувство меры. Без него, по Андрееву-Бурлаку, немыслимо никакое художественное произведение. Он утверждает, что тайна художественного творчества заключается в том, чтобы искренне отдаваться нахлынувшему чувству, в той мере, какая необходима для данного момента. Примечательно, что Шаляпин описывает эту ступень творчества почти в тех же словах: «Сценический образ правдив и хорош в той мере, в какой он убеждает публику. Так убедить, так обмануть можно только тогда, когда строго соблюдено чувство художественной меры» [Ф. И. Шаляпин, т. 1, с. 128].
Главный вывод, который делает Андреев-Бурлак в своей лекции, — российскому театру необходимы хорошо и серьезно подготовленные актеры. «Талант — самый высший божественный дар. Этот дар дается не каждому. Поэтому надо помнить, что драматическое искусство нуждается в гармонии сил, а не в единичном творчестве. Только в этой гармонии достигается ансамбль» [В. Н. Андреев-Бурлак, 1886, с. 9]. Как мы видели, Ша-
ляпин также не верил «в одну спасительную силу таланта, без упорной работы».
До 1888 года Шаляпин не мог быть знаком с лекцией В. Н. Андреева-Бурлака, он был тогда еще очень молод. Можно предположить, что это могло случиться позже, но даже если Шаляпин никогда не видел ее, все равно он, учась у драматических актеров своего времени, впоследствии применил в своем творчестве многое из того, что у них «подглядел».
Список литературы
Алексеев Г. Исторический очерк казанских городских начальных училищ с 1806 до 1890 г. // Волжский вестник. 1885. №214, 215.
[Андреев-Бурлак В. Н.] Драматическое искусство / Публичные лекции артиста В. Н. Андреева-Бурлака. Отд. отт. из: Сцена и жизнь. Одесса: Славянская тип. Н. Хрисогелос, 1886. 24 с.
Гольцман С. В. Ф. И. Шаляпин в Казани. Казань, 2002.
Летопись жизни и творчества Ф. И. Шаляпина. В 2 кн. 2-е изд., доп. Л., 1989. Кн. 1.
Прыгунов М. Д. В. Н. Андреев-Бурлак: Сценический силуэт // Временник Русского театрального общества. [Кн.] 1. М., 1925 [на обл. 1924]. С. 176-187.
Стасов В. В. Избранные сочинения. В 3 т. Т. 3. М., 1952.
Стасов В. В. Иллюстрации к «Запискам сумасшедшего» Гоголя // Новости. 1883. №11 (цит. по: Стасов. Собр. соч. Т. 3. СПб.: Тип. И. Скороходова, 1894. Стб. 1503).
Ф. И. Шаляпин. Т. 1. Литературное наследство. Письма. М., 1976.
Ф. И. Шаляпин. Т. 2. Воспоминания о Ф. И. Шаляпине. М., 1977.
Ф. Шаляпин: Воспоминания. Статьи / Сост. Н. Н. Соколова. М., 2004.
Шаляпин Ф. И.: Биография и сценические образы. М., 1915 (При-лож. к журн. «Рампа и жизнь»).
