CC BY
18
Хоменко С.М.
Федеральный закон от 27.07.2006 года №153-ФЭ: некоторые проблемы защиты личности от незаконного и необоснованного ограничения
ее прав и свобод
Ратифицировав Конвенцию Совета Европы о предупреждении терроризма, Российская Федерация внесла изменения в отдельные законодательные акты. Так, в частности, был принят Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма" и Федерального закона "О противодействии терроризму"» от 27.07. 2006 года № 153-Ф3.
За исключением ст. 8 и 14 этого закона, датой вступления в силу которых законодатель обозначил 1 января 2007 года, документ вступил в силу со дня его официального опубликования, то есть с 29.07.2006 го-да (дата публикации в «Российской газете»).
Указанный закон дополняет Уголовно-процессуальный кодекс РФ нормой о возможности заочного судебного разбирательства и вынесения заочного приговора в отношении лиц, обвиняемых в тяжких и особо тяжких преступлениях и недоступных для отечественных правоохранителей.
Принятый федеральный закон, в частности, дополняет ст. 247 УПК РФ ч. 5-7 следующего содержания:
«5. В исключительных случаях судебное разбирательство по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях может проводиться в отсутствии подсудимого, который находится за пределами территории Российской Федерации и (или) уклоняется от явки в суд, если это лицо не было привлечено к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу.
6. Участие защитника в судебном разбирательстве, проводимом в соответствии с частью пятой настоящей статьи, обязательно. Защитник приглашается подсудимым. Подсудимый вправе пригласить несколько защитников. При отсутствии приглашенного подсудимым защитника суд принимает меры по назначению защитника.
7. В случае устранения обстоятельств, указанных в части пятой настоящей статьи, приговор или определение суда, вынесенные заочно, по ходатайству осужденного или его защитника отменяются в порядке, предусмотренном главой 48 настоящего Кодекса. Судебное разбирательство в таком случае проводится в обычном порядке».
Представляется, что в связи с принятием указанных норм возникают определенные процессуальные проблемы, связанные с их практической реализацией.
Во-первых, следует отметить, что законодатель не затруднил себя перечислением конкретных составов преступлений, обвинение в совершении которых давало бы право стороне требовать осуществления заочного судопроизводства. В приведенной норме указаны лишь категории преступлений - тяжкие и особо тяжкие, к числу которых, в соответствии с ч. 4 и 5 ст. 15 УК РФ, относятся, соответственно, умышленные деяния, за совершение которых наказание, предусмотренное УК РФ, более пяти лет лишения свободы и не превышает десяти лет лишения свободы, а также умышленные деяния, за совершение которых УК РФ предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше десяти лет или более строгое наказание.
Фактически теперь указанную норму запросто можно использовать не только в отношении лиц, обвиняемых в террористической деятельности, но также и в отношении лиц, совершивших, по мнению обвинителей, например, экономические преступления: ч. 3 и 4 ст. 158, 159, 160 УК РФ.
В контексте продолжающейся погони за «беглыми олигархами» данная норма может стать инструментом сведения политических счетов.
Очень заманчиво, к примеру, добиться заочного осуждения лица за совершение экономического преступления по ч. 3 ст. 159 УК РФ и требовать от иностранного государства выдачи уже не подозреваемого лица, а преступника, в отношении которого в соответствии с действующим процессуальным законом постановлен и вступил в законную силу приговор. Последнее представляется вероятным, поскольку отсутствие подсудимого не будет в данном случае основанием к отмене приговора в кассационном порядке, даже если это лицо «объявится» в период после вынесения приговора, но до истечения срока кассационного обжалования.
Очевидно, что в контексте международно-правовых, межгосударственных отношений укрывательство и отказ в выдаче подозреваемого лица и отказ в выдаче осужденного преступника имеют совершенно разный правовой акцент.
Если законодатель модернизирует процессуальное законодательство в целях предупреждения терроризма и борьбы с ним, то ему необходимо быть последовательным и конкретным в описании соот-
ветствующих составов преступлений, чтобы предпринимаемая модернизация отвечала бы целям антитеррористической политики государства.
Во-вторых, возникает серьезная проблема с реализацией права обвиняемых на выбор формы осуществления правосудия, и в частности права на рассмотрение уголовного дела судом с участием присяжных заседателей.
Как известно, в соответствии с ч. 2 ст. 47 Конституции Российской Федерации обвиняемый в совершении преступления имеет право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей в случаях, предусмотренных федеральным законом.
В соответствии с п. 1 ч. 5 ст. 217 УПК РФ обвиняемый по окончании предварительного следствия вправе ходатайствовать о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей - в случаях, предусмотренных п. 1 ч. 3 ст. 31 УПК РФ. При этом следователь разъясняет особенности рассмотрения уголовного дела этим судом, права обвиняемого в судебном разбирательстве и порядок обжалования судебного решения.
Таким образом, исключительная прерогатива в выборе формы осуществления правосудия принадлежит обвиняемому лицу.
Иными словами, никто за обвиняемого не вправе выбрать такую форму. Этим правом не наделены ни защитник обвиняемого, ни, тем более, сторона обвинения в лице государственного обвинителя и (или) потерпевшего.
Естественно, что таких полномочий не имеет и суд.
Тем не менее ходатайствовать о проведении судебного разбирательства в отсутствие скрывающегося обвиняемого вправе любая из сторон.
Однако законодатель, принимая указанные нормы, не предусмотрел механизм реализации права обвиняемого на рассмотрение его дела с участием присяжных заседателей.
Что влечет за собой подобный правовой пробел?
В соответствии с ч. 1 ст. 11 УПК РФ суд, прокурор, следователь, дознаватель обязаны разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, а также другим участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав.
Данная норма составляет один из основополагающих принципов осуществления уголовного судопроизводства.
Очевидно, что отсутствие механизма обеспечения обвиняемому реализации его права на рассмотрение уголовного дела судом с участием присяжных заседателей при заочном судопроизводстве является и ограничением прав обвиняемого, гарантированных Конституцией РФ и УПК РФ, и несоблюдением процедуры судопроизводства, которые, безусловно, повлияют на законность и справедливость приговора.
Между тем в соответствии с ч. 1 ст. 381 УПК РФ нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, являются основаниями отмены или изменения судебного решения судом кассационной инстанции.
Таким образом, любой заочный приговор, принятый в рамках введенных поправок, автоматически является незаконным и подлежит отмене.
Более того, в системе действующих процессуальных норм такое уголовное дело вообще не может рассматриваться по существу.
Как уже отмечалось, в соответствии с п. 1 ч. 5 ст. 217 УПК РФ следователь по окончании предварительного следствия обязан разъяснить обвиняемому его право ходатайствовать о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей - в случаях, предусмотренных п. 1 ч. 3 ст. 31 УПК РФ. При этом следователь разъясняет особенности рассмотрения уголовного дела этим судом, права обвиняемого в судебном разбирательстве и порядок обжалования судебного решения.
В отсутствие обвиняемого данное требование уголовно-процессуального закона останется невыполненным, так как следователь не сможет разъяснить обвиняемому данного его права, последствий и особенностей выбора такой формы судопроизводства и, тем более, не сможет зафиксировать волеизъявление обвиняемого относительно дальнейшего движения дела.
При этом при наличии ходатайства стороны о проведении судебного разбирательства в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 247 УПК РФ, проведение предварительного судебного слушания в соответствии с п. 4.1 ч. 2 ст. 229 УПК РФ является обязательным.
Будем следовать логике закона и далее.
В соответствии с ч. 1 ст. 236 УПК РФ по результатам предварительного слушания судья принимает одно из следующих решений:
1) о направлении уголовного дела по подсудности в случае, предусмотренном частью пятой настоящей статьи;
2) о возвращении уголовного дела прокурору;
3) о приостановлении производства по уголовному делу;
4) о прекращении уголовного дела;
5) о назначении судебного заседания.
Напомним, что возвращение уголовного дела прокурору, при наличии предусмотренных законом оснований, является не правом, а обязанностью суда. На это указывает содержание ч. 1 ст. 237 УПК РФ, в соответствии с которой судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.
То есть возвращение уголовного дела прокурору зависит не от волеизъявления и инициативы сторон, а от факта наличия препятствий для рассмотрения уголовного дела судом.
К числу таких безусловных оснований, препятствующих рассмотрению уголовного дела судом, законодатель в п. 5 ч. 1 ст. 237 УПК РФ предусмотрел случай, когда при ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела ему не были разъяснены права, предусмотренные ч. 5 ст. 217 УПК РФ.
Круг замкнулся.
Отсутствующему обвиняемому следователь не сможет разъяснить права, предусмотренные ч. 5 ст. 217 УПК РФ. Это является препятствием для рассмотрения дела судом по существу обвинения.
К этому следует добавить, что к числу случаев, предусмотренных п. 1 ч. 3 ст. 31 УПК РФ, относятся не только преступления, связанные с осуществлением террористической деятельности, но также и ряд других, в основном особо тяжких, преступлений.
При осуществлении заочного судопроизводства права обвиняемых в совершении указанных преступлений на рассмотрение уголовного дела судом с участием присяжных заседателей также будут грубо и необоснованно ограничены.
К числу проблем, порожденных принятым Федеральным законом от 27.07.2006 года № 153-ФЗ, необходимо отнести и отсутствие процессуального механизма, который позволил бы гарантированно утверждать, что обвиняемое лицо о применении в отношении него процедуры заочного судопроизводства осведомлено. Законодатель вообще не ставил перед собой такую задачу.
Более того, по смыслу положений Федерального закона от 27.07.2006 года № 153-ФЗ обвиняемый становится подсудимым также заочно.
И, действительно, в соответствии с ч. 2 ст. 47 УПК РФ подсудимым именуется обвиняемый, по уголовному делу которого назначено судебное разбирательство.
В рамках измененного Федеральным законом от 27.07.2006 года № 153-ФЗ УПК РФ прокурор вправе ходатайствовать перед судом о проведении судебного разбирательства в порядке, предусмотренном частью пятой статьи 247 настоящего Кодекса (п. 4 ч. 2 ст. 221).
Такое ходатайство прокурора является основанием для назначения судом по уголовному делу предварительного слушания (п. 4.1 ч. 2 ст. 229 УПК РФ), по результатам которого судья принимает одно из решений, предусмотренных ч. 1 ст. 236 УПК РФ, в том числе и о назначении судебного заседания.
При таких обстоятельствах неосведомленность обвиняемого лица не является препятствием для изменения его процессуального положения.
Кроме того, не предусмотрена процессуальная норма, регламентирующая процедуру уведомления отсутствующего лица о принятых в отношении него процессуальных решениях. Более того, законодательно не подтверждена необходимость такого уведомления.
Такую «невнимательность» законодателя к интересам и правам личности в уголовном судопроизводстве вряд ли можно считать простительной.
Не менее настораживающим выглядит и установленный законодателем критерий, определяющий случаи проведения судебного разбирательства в отсутствие подсудимого.
Категории уголовных дел, по которым допустимо такое судебное разбирательство, ограничены делами о тяжких и особо тяжких преступлениях, то есть в определенной мере привязаны законодателем к нормам закона, регламентированы им.
Однако введенное законодателем в п. 5 ст. 247 УПК РФ понятие «исключительный случай» не содержит никакого нормативного наполнения.
Остается неясным, какие случаи следует относить к исключительным, каковы критерии этой исключительности, чем она может быть вызвана?
Подобная процессуальная неопределенность создает угрозу правам обвиняемого лица, не гарантирует защиту личности от правового произвола.
Анализ принятых нововведений приводит к неутешительному выводу о том, что данные нововведения не отвечают такому назначению уголовного судопроизводства, которое предусматривает защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (п. 2 ч. 1 ст. 6 УПК РФ).
Думается, что разрешение выявленных проблем должно стать предметом дальнейшего законодательного совершенствования уголовного процесса.
Литература
1. Уголовно-процессуальный кодекс РФ. М., 2006.
2. ФЗ от 27.07.2006 года № 153-Ф3 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма" и Федерального закона "О противодействии терроризму"» // www.garant.ru
