CC BY
113
ОБЗОР
УДК 616.831-005.1
ФАКТОРЫ, ВЛИЯЮЩИЕ НА ПРИВЕРЖЕННОСТЬ ПАЦИЕНТОВ К ДЛИТЕЛЬНОЙ ТЕРАПИИ ПОСЛЕ ИНСУЛЬТА
Е.А. Коваленко
ФГБОУ ВО «Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова» Минздрава России, Москва, Россия
Инсульт — одна из ведущих причин смерти и инвалидизации во всем мире. В связи с этим вторичная профилактика инсульта имеет особую значимость. Успешность профилактики повторного инсульта определяется приверженностью пациента к длительной терапии. Существует множество факторов низкой приверженности длительному лечению после инсульта: связанных с пациентом; социально-экономическим развитием, с медицинским персоналом и системой здравоохранения; связанных с проводимой терапией и состоянием пациента (его заболеванием) в данный момент. Своевременное выявление факторов низкой приверженности позволит повысить эффективность лекарственной терапии, уменьшить частоту повторных сосудистых эпизодов и ускорить восстановление пациента после инсульта.
Ключевые слова: инсульт, приверженность длительной терапии, вторичная профилактика
Авторы заявляют об отсутствии возможных конфликтов интересов.
FACTORS AFFECTING ON ADHERENCE TO LONG-TERM THERAPY IN PATIENTS AFTER STROKE
E.A. Kovalenko
Pirogov Russian National Research Medical University, Moscow, Russia
Stroke is one of leading causes of death and disability worldwide. That's why the secondary prevention of stroke has a special significance. Successful prevention of recurrent stroke is defined by adherence to long-term therapy. There are many factors of poor adherence to long-term treatment after stroke: associated with the patient; the socio-economic development; associated with medical staff and the healthcare system; associated with therapy; related to the patient's condition (the disorder) at the moment. Timely detection factors of poor adherence will improve the effectiveness of drug therapy, reduce the frequency of recurrent strokes and accelerate the recovery process of patients after stroke. Key words: stroke, adherence to long-term therapy, secondary prevention
Инсульт — это глобальная эпидемия, угрожающая жизни и здоровью населения всего мира. Широкая повсеместная распространне-ность, высокие показатели смертности и инва-
Authors declare lack of the possible conflicts of interests.
лидности со значимыми потерями населения трудоспособного возраста делает проблему инсульта одной из ведущих в современном обществе [1]. Постинсультная инвалидизация дости-
гает 3,2 на 10 000 населения [2]. Около 60% пациентов после перенесенного острого нарушения мозгового кровообращения становятся инвалидами, но способны сами себя обслуживать, 19—35% требуют специализированного медицинского ухода и полностью зависимы от окружающих [3].
Кроме того, по данным разных литературных источников, перенесенное острое нарушение мозгового кровообращения повышает риск повторного инсульта в 9—12 раз [4-5]. По данным С. Warlow и соавт., у 30—40% больных, перенесших инсульт, в течение последующих 5 лет развивается повторный эпизод церебральной катастрофы [6]. Повторный инсульт ухудшает имеющиеся неврологические симптомы, значительно снижает реабилитационный потенциал пациента и повышает летальность в 1,5 раза [7]. Все это подчеркивает актуальность проблемы вторичной профилактики острого нарушения мозгового кровообращения. На сегодняшний день в многочисленных международных рекомендациях отмечена важность ранней профилактики повторного инсульта [8-9].
Доказана эффективность лекарственной терапии, проводимой с целью вторичной профилактики острого нарушения мозгового кровообращения: гипотензивной, антиагрегантной, антикоагулянтной, липидоснижающей и саха-роснижающей [10]. Но, несмотря на данные доказательной медицины, соблюдение врачебных рекомендаций остается низким, а частота повторного инсульта — высокой [11-12]. Более 50% пациентов прекращают прием назначенных препаратов в течение 1—2 лет после перенесенного инсульта [13-14].
Несоблюдение врачебных предписаний является одной из ведущих причин уменьшения терапевтического эффекта, снижения качества жизни больных, увеличения затрат на лечение, а также повышения смертности населения [15-17]. Поэтому приверженность длительной терапии — это необходимое звено факторов, обеспечивающих эффективность лечения и профилактику це-реброваскулярных заболеваний.
Основные аспекты приверженности длительному лечению. В 2003 г. комиссия по приверженности Всемирной организации здравоохранения приняла следующее определение: приверженность терапии («Adherence to medication») — это степень, в которой поведение челове-
ка — прием препарата, соблюдение диеты и/или изменение стиля жизни соответствует согласованным рекомендациям медицинского специалиста [16].
Успешное систематическое длительное лечение часто определяет исход заболевания. Однако выполнение пациентами врачебных назначений остается далеким от идеального. В нашей стране приверженность терапии крайне низкая и составляет не более 40%, тогда как во многих европейских странах она достигает 70% [18]. Для оценки приверженности терапии существует большое количество способов: подсчет принятых и назначенных таблеток, создание регистров, шкала Мориски—Грина и др. При подсчете принятых и назначенных таблеток оптимальной считается приверженность при приеме 100—90% лекарства, 90—70% — удовлетворительной, 70—40% — частичной и менее 40% — плохой [19]. В ряде случаев возможен прием пациентом большего количества препаратов, поэтому некоторые авторы расценивают приверженность терапии как неудовлетворительную при приеме более 120% предписанных доз медикамента [20].
Следует отметить, что наиболее информативным методом изучения приверженности терапии в реальной клинической практике является регистр. В России было проведено Люберецкое исследование Смертности-2 (ЛИС-2), регистр больных, перенесших мозговой инсульт, в г. Люберцы. Регистр ЛИС-2 включал в себя пациентов, госпитализированных с диагнозом мозговой инсульт и транзиторная ишемическая атака. Приверженность лечению оценивалась по шкале Мориски—Грина. В результате были получены данные: только 13,2% из 370 опрошенных пациентов привержены терапии, 16,5% — частично или недостаточно и 61,9% не привержены лечению [21]. В то же время в Германии были получены данные о высокой приверженности терапии. Немецкий регистр инсульта (German Stroke Data Bank) 1998-2001 гг. показал, что 96% пациентов принимали назначенные антиагрегант-ные препараты в течение года после перенесенного острого нарушения мозгового кровообращения [22].
Широкий разброс в статистических данных свидетельствует о наличии трудностей в получении достоверной информации от пациентов о приеме лекарственных препаратов и отсутствии
универсальной методики оценки показателя приверженности. Приверженность терапии — это изменчивый параметр, на который могут влиять различные жизненные обстоятельства. Например, смена социального статуса может как улучшить, так и ухудшить приверженность [23]. Поэтому часто пациент с «хорошей» приверженностью лечению на сегодняшний день завтра может стать пациентом, абсолютно не соблюдающим врачебные назначения, и наоборот. Хорошо известен термин «приверженность белому халату», когда пациент принимает назначенные препараты только перед визитом к врачу [24].
На основании данных электронного мониторинга, принято выделять 6 основных моделей выполнения пациентом врачебных назначений [25-26]:
1. Почти идеальная приверженность.
2. Прием назначенной дозы препарата с незначительным нарушением времени приема.
3. Пропуск приема одной дневной дозы препарата и невнимательность ко времени приема лекарственных средств - так называемые дни отдыха от лекарств.
4. Прием препарата прекращается на время «лекарственных каникул» (3 дня и более без приема лекарственного препарата) 3—4 раза в год.
5. Прием препарата прекращается каждый месяц или даже чаще.
6. Прием меньшей дозы препарата или отказ от него.
Невыполнение или неточное выполнение рекомендаций врача может быть намеренным и ненамеренным [27]. Намеренное, или осознанное, несоблюдение назначенной схемы лечения — это активный процесс, когда пациент по той или иной причине перестает придерживаться предписанных рекомендаций [28]. У пациентов после инсульта намеренное несоблюдение врачебных назначений может быть связано с недостатком информации о заболевании и его лечении, высокой стоимостью лекарственных препаратов и их побочным эффектом. Ненамеренное (неосознанное) отклонение от предписанной терапии — процесс пассивный, когда пациенты хотят следовать назначениям врача, но не могут в силу разных причин. Причиной неосознанного отклонения от предписанного лечения у постинсультных больных могут быть: выраженные двигательные нарушения, дефекты полей зрения,
наличие афазии, дисфагии, тревожно-депрессивных и когнитивных расстройств.
Факторы, влияющие на приверженность длительной терапии. В настоящее время существует огромное количество факторов, которые обусловливают отношение пациента к соблюдению врачебных рекомендаций. По данным ВОЗ, выделяют 5 групп факторов, влияющих на приверженность лечению: 1) связанные с пациентом; 2) социально-экономические факторы; 3) связанные с медицинским персоналом и системой здравоохранения; 4) связанные с проводимой терапией; 5) связанные с состоянием пациента (его заболеванием) в данный момент [16,29]. Первые 4 группы являются общими для многих хронических форм патологии, а последняя непосредственно связана с клиническими особенностями заболевания, т.е. инсульта.
Факторы, связанные с пациентом. Группа пациентов, перенесших острое нарушение мозгового кровообращения, чаще всего это люди пожилого и старческого возраста. В литературе не существует единого мнения относительно того, как возраст влияет на соблюдение врачебных предписаний. Некоторые исследователи склоняются к тому, что более молодые пациенты хуже соблюдают лекарственный режим [29-30]. Другие авторы придерживаются иной точки зрения: люди пожилого и старческого возраста менее привержены длительной терапии [31-32], именно они подвержены большему риску в отношении ухудшения клинической картины заболевания и неэффективности проводимой терапии [33].
Не менее важны особенности поведения пациента, личные убеждения, принципы и предпочтения, его мотивированность и нацеленность на положительный результат [34].
У больных после инсульта нередко снижено критическое отношение к своему состоянию, отсюда проблема контроля врачебных назначений. Пациенты с быстрым регрессом неврологических симптомов и отсутствием остаточных явлений после инсульта часто недооценивают серьезность перенесенного заболевания. Недостаточное осознание болезни и ее неблагоприятных последствий снижает уровень мотивированности к продолжению терапии.
Личные убеждения и принципы играют не последнюю роль в формировании низкой приверженности лечению. Особенности воспитания и окружения больного значительно влияют на его
отношение к лекарственной терапии. Некоторые больные убеждены, что «лекарство — это яд, и нет ничего лучше народных средств». Поэтому после выписки из стационара эти пациенты сразу отказываются от назначенной лекарственной терапии [35].
Социально-экономические факторы. Среди социально-экономических факторов, обусловливающих приверженность проводимому лечению, можно выделить: образование пациента, взаимоотношения внутри семьи и материальную обеспеченность больного и его родственников.
По данным многих авторов, пациенты с высоким уровнем образованности лучше соблюдают врачебные рекомендации [30,36].
Отсутствие семьи, развод или частые конфликты между родственниками приводят к снижению приверженности длительной терапии [37].
Пациенты после тяжелого инсульта, с выраженной инвалидизацией требуют особого внимания, времени и постоянного ухода. Многие из них не могут самостоятельно передвигаться, говорить, есть, одеваться и др. Они полностью зависят от поддержки родственников. Лица, осуществляющие уход за такими тяжелыми и больными, испытывают значительную эмоциональную, физическую и экономическую нагрузку. В большинстве случаев за пациентами с очаговым поражением головного мозга ухаживают работающие родственники, при этом 63% из них вынуждены оставлять работу: 17% на 1 неделю до 1 мес, 25% — от 1 до 6 мес, а 21% — полностью [38].
Неравномерное распределение обязанностей по уходу за пациентом, финансовые сложности, постоянный стресс приводят к ухудшению взаимоотношений внутри семьи, и как следствие, к низкой приверженности лечению [39]. В свою очередь не все опекуны готовы взять ответственность за выполнение пациентом врачебных предписаний. По данным В.М. Шкловского и соавт., в семьях, где имеются пациенты с перенесенным острым нарушением мозгового кровообращения, уход за ними в 6% случаев осуществляют люди пенсионного возраста, денежные ресурсы которых значительно ограничены [38]. Некоторые из них — инвалиды или страдают от когнитивных расстройств.
Таким образом, приверженность терапии постинсультных пациентов тесно связана с лицами, осуществляющими уход, их исполнительнос-
тью, внимательностью, дееспособностью и материальным благополучием.
Факторы, связанные с медицинским персоналом и системой здравоохранения. Среди этих факторов наиболее значимы для пациентов, перенесших острое нарушение мозгового кровообращения, взаимоотношения врача и больного. Так как приверженность терапии — это, прежде всего, партнерские отношения, где обе стороны заинтересованы в положительном результате. Именно врач формирует уровень ожиданий пациента относительно эффективности и целесообразности терапии. Однако не всегда прием назначенных препаратов приводит к улучшению состояния больного. Несоответствие результатов лечения ожиданиям пациента часто подрывает доверие к профессионализму врача [35].
Следует отметить, что доверительные отношения между врачом и больным повышают приверженность длительной терапии почти в 3 раза [40]. Поэтому адекватный контакт врача и пациента — это залог успешного лечения. Особое значение имеет нехватка времени у медицинских специалистов для осмотра пациентов, подробного обсуждения с ними схемы назначенной терапии, что часто снижает приверженность лечению [41].
Не менее важны степень развития медицинской системы в целом и преемственность оказания медицинской помощи [42]. Выписка пациента из стационара и смена медицинского специалиста, как правило, негативно влияет на приверженность терапии [43]. В домашних условиях некоторые больные перестают принимать рекомендованные лекарственные средства или заменяют их на другие.
Причина проблемы — качество рекомендаций, которые при выписке получает пациент от своего лечащего врача. Если больному не предоставляется полной информации о названии, дозе, возможных побочных эффектах, кратности и длительности приема лекарственных средств, то после выписки из стационара он может нарушить предписанные назначения [44].
Факторы, связанные с проводимой терапией. Для оптимального соблюдения врачебных рекомендаций пациент должен строго следовать предписанному режиму: времени, кратности приема, дозы препарата, следить за возможным появлением побочных эффектов.
Пожилые пациенты, перенесшие инсульт, часто страдают не от одного, а от многих заболеваний, что влечет за собой назначение целого списка лекарств и их взаимодействия, отсюда и вопрос о целесообразности применения того или иного препарата. В среднем больные пожилого возраста получают по 1,5—7,1 медикамента [45]. Из-за возникшей полипрагмазии пациенты могут сознательно отменять «не жизненно-важные препараты», то есть те, которые они считают лишними, дорогостоящими или дающими побочный эффект. Как правило, отмена назначенных препаратов редко согласуется с врачом.
Продолжительность приема как фактор, влияющий на соблюдение врачебных рекомендаций, играет одну из ключевых ролей. Обычно терапия, проводимая после инсульта, долгосрочная или даже пожизненная, поэтому пациенты не всегда могут четко следовать медицинским рекомендациям и выполнять предписания врача.
Огромное воздействие на приверженность лечению оказывает режим приема препарата. Многими исследователями подтверждено, что с увеличением суточной дозы и кратности приема препарата снижается приверженность терапии, и напротив, однократный прием лекарственного средства в удобное для пациента время положительно влияет на соблюдение медицинских назначений [46].
Приверженность врачебным предписаниям во многом зависит от терапии, которую пациент получает, и от того, насколько он считает это лечение необходимым. Так, например, соблюдение медицинских рекомендаций связано не только с самим заболеванием пациента, но и с группой лекарственных препаратов, которая назначается больному. В индийском исследовании проведено сравнение приверженности лечению у 298 пациентов, перенесших острое нарушение мозгового кровообращения, и 275 больных, перенесших инфаркт миокарда, за двухлетний период после выписки пациента из стационара. Было отмечено, что пациенты после инсульта значительно хуже соблюдали медицинские рекомендации (68%), чем пациенты после инфаркта миокарда (90%). Самая высокая приверженность терапии была связана с приемом антигипертензив-ных препаратов (98% после инфаркта миокарда, 78% после инсульта), следующими оказались ан-тиагреганты (94% после инфаркта миокарда, 75% после инсульта) и статины (70% после ин-
фаркта миокарда, 59% после инсульта). Самый низкий уровень приверженности был установлен для антидиабетических (28% после инфаркта миокарда, 22 % после инсульта) и антикоагулян-тных (7 и 5 % соответственно) средств [47].
Одна из причин самовольного отказа от терапии — наличие побочных эффектов. Поскольку пациенты с инсультом в большинстве своем люди пожилого возраста, побочные эффекты медикаментозной терапии они переносят значительно тяжелее, что и может усугублять проявления имеющейся патологии. Характерна для пожилых пациентов передозировка препаратов, во-первых, связанная с постинсультным когнитивным расстройством. Так, больной с нарушением памяти может увеличить количество принятых лекарственных препаратов или повторно принять один и тот же. Во-вторых, передозировка может возникать из-за того, что у пожилых пациентов замедлены метаболические процессы в организме, и у них изменяется фармакодинамика и фармакокинетика лекарств [48].
Факторы, связанные с инсультом. К факторам, непосредственно связанным с острым нарушением мозгового кровообращения, можно отнести: тяжесть перенесенного инсульта, постинсультные когнитивные расстройства и постинсультную депрессию. Тяжелые инсульты сопровождаются выраженными неврологическими симптомами в виде двигательных, координатор-ных, чувствительных, бульбарных и речевых нарушений. Возникающие физические дефекты приводят к дезадаптации пациента в социально-бытовой сфере, зависимости его от родственников, и как следствие, низкой приверженности длительному лечению.
У большинства пациентов инсульт сопровождается развитием не только физического дефекта, но и нарушением когнитивных функций, которые могут значительно затруднять процесс восстановления, существенно снижать качество жизни пациента и его близких, приводить к инвалидности, а также влиять на приверженность терапии [49-50]. У 40—70% пациентов, перенесших инсульт, выявляется постинсультный когнитивный дефицит разной степени выраженности [51]. Часто врачи уделяют больше внимания «очевидным» последствиям инсульта таким, как двигательные, чувствительные и координатор-ные нарушения. Это приводит к тому, что группа пациентов с постинсультным когнитивным
снижением остается без должного внимания и контроля со стороны как медицинских специалистов, так и родственников. В отличие от больных без нарушения высших корковых функций, пациенты с выраженными когнитивными расстройствами часто сталкиваются со значительными затруднениями при соблюдении сложных схем лечения из-за снижения памяти и внимания [52].
Так как пациенты с когнитивным снижением забывают принять лекарственное средство, могут не соблюдать кратность и время приема, таким больным нужен четкий записанный план: «если настало время X в месте Y, и я делаю Z, то тогда я должен принять препарат в определенной доз» [52-53]. Лекарственные пропуски, увеличение или уменьшение дозы препарата приводит к снижению эффективности проводимой терапии, поэтому наиболее важным шагом является раннее выявление когнитивного дефицита до начала его влияния на приверженность лечению.
Безусловно, одним из основных факторов, влияющих на соблюдение врачебных предписаний, является эмоциональное состояние пациента, а именно постинсультная депрессия [54]. Частота развития ее составляет около 40%, при этом в восстановительном периоде инсульта она может достигать 70% и более [55]. Постинсультная депрессия — это осложнение инсульта, которое замедляет процесс реабилитации пациента, усугубляет когнитивные расстройства, повышает риск смерти, значительно снижает качество жизни и приверженность пациентов длительной терапии [56]. В свою очередь коррекция депрессивных расстройств улучшает соблюдение пациентами врачебных предписаний. При исследовании больных с постинсультной депрессией и влиянии на нее ципралекса было установлено, что после проведенного 3-месячного курса лечения увеличилось количество пациентов с высокой приверженностью основной терапии [57].
Таким образом, существует множество факторов, которые влияют на приверженность длительному лечению у пациентов после инсульта.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Вторичная профилактика острых нарушений мозгового кровообращения является одной из основных задач после перенесенного инсульта. Она
должна проводиться всем пациентам без исключения, вне зависимости от тяжести инсульта и нарушений динамических или познавательных функций. Однако никакая терапия не способна предупредить развитие заболевания, если пациент не принимает препараты, т.е. непривержен лечению. С учетом выявленных факторов, пациенты, перенесшие острое нарушение мозгового кровообращения, находятся в группе риска развития низкой приверженности долгосрочной терапии. Наиболее важными причинами несоблюдения врачебных назначений являются: недееспособность пациента, и как следствие, полная зависимость от родственников; постинсультные когнитивные и депрессивные расстройства. Поэтому больные после инсульта требуют особого внимания, непрерывного контроля и поддержки как со стороны медицинских работников, так и семьи. Своевременное выявление и, по возможности, коррекция факторов низкой приверженности длительному лечению позволит повысить эффективность лекарственной терапии, уменьшить частоту повторных сосудистых эпизодов и ускорить процесс восстановления пациента после инсульта.
ЛИТЕРАТУРА
1. Суслина З.А. Инсульт: диагностика, лечение, профилактика. Под ред. З.А. Суслиной, М.А. Пирадова. 2-е изд. М.: МЕДпресс-информ; 2009: 288.
2. Гусев Е.И. и др. Церебральный инсульт: проблемы и решения. Вестник РГМУ. 2006; 4(51): 28-32.
3. Ярош А.С., Пирогова Л.А., Филина Н.А. Современное состояние проблемы острых нарушений мозгового кровообращения. Журнал Гродненского государственного медицинского университета. 2014; 3: 17-20.
4. Курушина О.В., Багирова Д.Я., Ансаров Х.Ш. Профилактика повторного острого нарушения мозгового кровообращения и особенности ее фармакологической коррекции. Фармация и фармакология. 2015; 3(При-ложение 1): 54-55.
5. Парфенов В.А., Вербицкая С.В. Международные рекомендации по вторичной профилактике ишемического инсульта и их реализация в амбулаторной практике. Неврология, нейропсихиатрия, психосоматика. 2011; 1: 16-21.
6. Warlow C. et al. Preventing recurrent stroke and other serious vascular events. Stroke: Practical Management, Third Edition. 2001: 789-901.
7. Кадыков А.С., Шахпаронова Н.В. Профилактика первичных и повторных ишемических инсультов: роль ан-тиагрегантной терапии. Blood Pressure. 2014; 358: 1033-1041.
8. Organisation E.S. Executive committee guidelines for management of ischaemic stroke and transient ischaemic attack. Cerebrovasc Dis. 200; 25: 457-507.
9. Furie K.L. et al. Guidelines for the prevention of stroke in patients with stroke or transient ischemic attack a guideline for healthcare professionals from the American Heart Association/American Stroke Association. Stroke. 2011; 42(1): 227-276.
10. Ена Л.М., Лысенко Т.В. Вторичная профилактика острых нарушений мозгового кровообращения в пожилом и старческом возрасте (обзор литературы). Проблемы старения и долголетия. 2013; 22(3): 274-287.
11. Palnum K.H. et al. Use of Secondary Medical Prophylaxis and Clinical Outcome Among Patients With Ischemic Stroke A Nationwide Follow-Up Study. Stroke. 2012; 43(3): 802-807.
12. Боголепова А.Н. Лечение когнитивных нарушений сосудистого генеза. Эффективная фармакотерапия. 2015; 23: 14-19.
13. Bushnell C.D. et al. Secondary preventive medication persistence and adherence 1 year after stroke. Neurology. 2011; 77(12): 1182-1190.
14. Glader E.L. et al. Persistent use of secondary preventive drugs declines rapidly during the first 2 years after stroke. Stroke. 2010; 41(2): 397-401.
15. Osterberg L., Blaschke T. Adherence to medication. NEMJ. 2005;353: 487-497.
16. World Health Organisation: Adherence to long-term therapies, evidence for action. Geneva: WHO; 2003: 230.
17. Simpson S.H. et al. A meta-analysis of the association between adherence to drug therapy and mortality. Bmj. 2006; 333(7557): 15.
18. Итоговое заседание коллегии Минздрава РФ. Фармацевтический вестник. Дата публикации 21.04.2016. Доступно по: URL:http://www.pharmvestnik.ru/publs/ lenta/v-rossii/veronika-skvortsovapriverzhennostj-lekarst-vennoj-terapii-v-rossii-ne-prevyshaet-40.html#.VzrG5z WLTIU. Ссылка активна на 30.12.2017.
19. Чернявская Т.Н. Повышение комплаентности и качества жизни пожилых пациентов с артериальной гипер-тензией. Врач. 2010; 5: 20-25
20. Осипенко М.Ф., Бикбулатова Е.А., Константинов В.И. Комплаенс: определяющие факторы и пути оптимизации приверженности к лечению. Сибирское медицинское обозрение. 2010; 65(5): 94-97.
21. Журавская Н.Ю. и др. Изучение приверженности врачебным рекомендациям пациентов, перенесших мозговой инсульт. Роль тревоги и депрессии (результаты регистра ЛИС-2). Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2015; 14(2): 46-51.
22. Hamann G.F. et al. Adherence to secondary stroke prevention strategies — results from the German Stroke Data Bank. Cerebrovascular Diseases. 2003; 15(4): 282-288.
23. Чукаева И.И. Что такое приверженность к лечению и что можно сделать для ее улучшения (на примере артериальной гипертонии). Лечебное дело. 2012; 2: 21-26.
24. Мартынов А.А., Спиридонова Е.В., Бутарева М.М. Повышение приверженности пациентов стационаров и амбулаторно-поликлинических подразделений к лечебно-реабилитационным программам и факторы, оказывающие влияние на комплаентность. Вестник дерматологии и венерологии. 2012; 1: 21-27.
25. Urquhart J. The electronic medication event monitor. Clinical pharmacokinetics. 1997; 32(5): 345-356.
26. Нефедов И.В. Приверженность антигипертензивной терапии (комплаенс) у пациентов с заболеваниями сердечно-сосудистой системы. Лекарственный вестник. 2012; 6(6): 24-30.
27. Lowry K.P. et al. Intentional and unintentional non-adherence to antihypertensive medication.Annals of Phar-macotherapy. 2005; 39(7-8): 1198-1203.
28. Al AlShaikh S. et al. Predictive factors of non-adherence to secondary preventative medication after stroke or transient ischaemic attack: A systematic review and meta-anal-yses. European Stroke Journal. 2016; 1(2): 65-75.
29. Ho P.M., Bryson C.L., Rumsfeld J.S. Medication adherence its importance in cardiovascular outcomes. Circulation. 2009; 119(23): 3028-3035.
30. Bushnell C.D. et al. Persistence with stroke prevention medications 3 months after hospitalization. Archives of neurology. 2010; 67(12): 1456-1463.
31. Поведа А.Г. Программы повышения приверженности пожилых больных к лекарственной терапии и их клиническая эффективность. Современные проблемы науки и образования. 2013; 4: 131.
32. Куимова Ж.В. Влияние приверженности лечению на риск сердечно-сосудистых осложнений у больных пожилого и старческого возраста. Тюменский мед. журн. 2013; 15(2): 11-12.
33. Hughes C.M. Medication non-adherence in the elderly. Drugs & aging. 2004; 21(12): 793-811.
34. O'Carroll R. et al. Predictors of adherence to secondary preventive medication in stroke patients. Annals of Behavioral Medicine. 2011; 41 (3): 383-390.
35. Данилов Д.С. Механизмы формирования комплаенса и современные подходы к его оптимизации. Российск. мед. вести. 2008; 13(4): 11-24.
36. Xu J. et al. Patterns and predictors of antihypertensive medication used 1 year after ischemic stroke or TIA in urban China. Patient preference and adherence. 2013; 7: 71.
37. Викторова И. А., Лисняк М.В., Трухан Д. И. Влияние социально-демографических и психологических факторов на приверженность к антигипертензивной терапии. Сибирское медицинское обозрение. 2014; 5: 75-78.
38. Круглый стол. Мозговой инсульт. Здравоохранение. 2012; 3: 75-80.
39. Hughes J.C. et al. Carers, ethics and dementia: a survey and review of the literature. International journal of geriatric psychiatry. 2002; 17(1): 35-40.
40. Shrank W.H. et al. The implications of choice: prescribing generic or preferred pharmaceuticals improves medication adherence for chronic conditions. Archives of internal medicine. 2006; 166(3): 332-337.
41. Захаров В.В. Принципы ведения пациентов с когнитивными нарушениями без деменции. Русск. мед. журн. 2008; 16(12): 1645-1649.
42. Nasca Th.J., Mangione S., Vergare M. et al. Physician empathy: definition, components, measurements, and relationship to gender and specialty. Am. J. Psychiatry. 2002; 159: 1563-1569.
43. Thrift A.G. et al. Discharge is a critical time to influence 10-year use of secondary prevention therapies for stroke. Stroke. 2014; 45(2): 539-544.
44. Rohrer J.E. et al. Epidemiology of polypharmacy among family medicine patients at hospital discharge. Journal of primary care & community health. 2013; 4: P. 101-105.
45. Белоусов Ю.Б., Леонова М.В. Особенности применения лекарства в гериатрической практике. Фарматека. 2008; 8(162): 13-19.
46. Eisen S.A. et al. The effect of prescribed daily dose frequency on patient medication compliance.Archives of Internal Medicine. 1990; 150(9): 1881-1884.
47. Arif H. et al. Drug compliance after stroke and myocardial infarction: A comparative study. Neurology India. 2007; 55(2): 130.
48. Фесенко Э.В. и др. Полиморбидность в пожилом возрасте и проблемы приверженности к фармакотерапии. Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Медицина. Фармация. 2012; 18-1(10) (129): 12-16.
49. Косивцова О.В. Ведение пациентов в восстановительном периоде инсульта. Неврология, нейропсихиатрия, психосоматика. 2014; 4: 101-105.
50. Campbell N.L. et al. Medication adherence in older adults with cognitive impairment: a systematic evidence-based review. The American journal of geriatric pharmacotherapy. 2012; 10(3): 165-177.
51. Черных Т. В., Прокопенко С. В., Можейко Е.Ю. Эффективность коррекции когнитивных расстройств с использованием компьютерных стимулирующих программ у пациентов в остром периоде ишемического инсульта в зависимости от локализации очага. Вестник новых медицинских технологий 2012; 4: 98.
52. Боголепова А.Н. Приверженность антидементной терапии. Фарматека. 2014; 9: 50-53.
53. Chambers J.A. et al. «My doctor has changed my pills without telling me»: impact of generic medication switches in stroke survivors.Journal of behavioral medicine. 2014; 37(5): 890-901.
54. Edmondson D. et al. Concerns about medications mediate the association of posttraumatic stress disorder with adherence to medication in stroke survivors. Brit. Journ. of health psychology. 2013; 18(4): 799-813.
55. Гусев Е.И., Боголепова А.Н. Депрессивные расстройства у больных с цереброваскулярной патологией. М.: МЕДпресс-информ; 2014: 208.
56. Старчина Ю.А. Постинсультная депрессия: научно-обоснованные подходы к выбору терапии. Неврология, нейропсихиатрия, психосоматика. 2012; 1: 116-119.
57. Гусев Е.И. и др. Приверженность основной терапии у больных с постинсультной депрессией. Неврол. журн. 2011; 16(4): 54-59.
Поступила 21.11.2016 Принята к опубликованию 15.01.2017
REFERENCES
1. Suslina Z.A. Stroke: diagnosis, treatment, prevention. Ed. BEHIND. Suslina, M.A. Piradov. 2nd ed.M.: MEDpress-inform; 2009: 288. (In Russ.).
2. Gusev E.I. et al. Cerebral stroke: problems and solutions. Bulletin of the Russian State Medical University. 2006; 4 (51): 28-32. (In Russ.).
3. Yarosh A.S., Pirogova L.A., Filina N.A. The current state of the problem of acute disorders of cerebral circulation. Journal of Grodno State Medical University. 2014; 3: 17-20. (In Russ.).
4. Kurushina O.V., Bagirova D.Ya., Ansarov H.Sh. Prophylaxis of repeated acute disturbance of cerebral circulation and features of its pharmacological correction. Pharmacy and pharmacology. 2015; 3 (Annex 1): 54-55. (In Russ.).
5. Parfenov V.A., Verbitskaya S.V. International recommendations for secondary prevention of ischemic stroke and their implementation in outpatient practice. Neurology, neuropsychiatry, psychosomatics. 2011; 1: 16-21. (In Russ.).
6. Warlow C. et al. Preventing recurrent stroke and other serious vascular events. Stroke: Practical Management, Third Edition. 2001: 789-901.
7. Kadykov A.S., Shakhparonova N.V. Prevention of primary and recurrent ischemic strokes: the role of antiplatelet therapy. Blood Pressure. 2014; 358: 1033-1041. (In Russ.).
8. Organisation E.S. Executive committee guidelines for management of ischaemic stroke and transient ischaemic attack. Cerebrovasc Dis. 200; 25: 457-507.
9. Furie K.L. et al. Guidelines for the prevention of stroke in patients with stroke or transient ischemic attack a guideline for healthcare professionals from the American Heart Association/American Stroke Association. Stroke. 2011; 42(1): 227-276.
10. Ena L.M., Lysenko T.V. Secondary prevention of acute disorders of cerebral circulation in the elderly and senile age (literature review). The problems of aging and longevity. 2013; 22(3): 274-287. (In Russ.).
11. Palnum K.H. et al. Use of Secondary Medical Prophylaxis and Clinical Outcome Among Patients With Ischemic Stroke A Nationwide Follow-Up Study. Stroke. 2012; 43(3): 802-807.
12. Bogolepova A.N. Treatment of cognitive impairment of vascular genesis. Effective pharmacotherapy. 2015; 23: 14-19.
13. Bushnell C.D. et al. Secondary preventive medication persistence and adherence 1 year after stroke. Neurology. 2011; 77(12): 1182-1190.
14. Glader E.L. et al. Persistent use of secondary preventive drugs declines rapidly during the first 2 years after stroke. Stroke. 2010; 41(2): 397-401.
15. Osterberg L., Blaschke T. Adherence to medication. NEMJ. 2005; 353: 487-497.
16. World Health Organisation: Adherence to long-term therapies, evidence for action. Geneva: WHO; 2003: 230.
17. Simpson S.H. et al. A meta-analysis of the association between adherence to drug therapy and mortality. BMJ. 2006;333(7557): 15.
18. Final meeting of the board of the Ministry of Health of the Russian Federation. Pharmaceutical Herald. Date of publication 04/21/2016. Available at: URL: http:// www.pharmvestnik.ru/publs/lenta/v-rossii/veronika-skvortsovapriverzhennostj-lekarstvennoj-terapii-v-rossii-ne-prevyshaet-40.html #.VzrG5zWLTIU. Accessed December 30, 2017. (In Russ.).
19. Chernyavskaya T.N. Improving the compliance and quality of life of elderly patients with hypertension. Doctor. 2010; 5: 20-25. (In Russ.).
20. Osipenko M.F., Bikbulatova E.A., Konstantinov V.I. Compliance: determining factors and ways to optimize adherence to treatment. Siberian medical review. 2010; 65(5): 94-97. (In Russ.).
21. Zhuravskaya N.Yu. And others. Study of adherence to medical recommendations of patients who underwent cerebral stroke. The role of anxiety and depression (the results of the LIS-2 registry). Cardiovascular therapy and prevention. 2015; 14(2): 46-51. (In Russ.).
22. Hamann G.F. et al. Adherence to secondary stroke prevention strategies — results from the German Stroke Data Bank. Cerebrovascular Diseases. 2003; 15(4): 282-288.
23. Chukaeva I.I. What is adherence to treatment and what can be done to improve it (on the example of arterial hypertension). Medical case. 2012; 2: 21-26. (In Russ.).
24. Martynov A.A., Spiridonova E.V., Butareva M.M. Increased adherence of patients in hospitals and outpatient departments to treatment and rehabilitation programs and factors that affect compliance. Herald of dermatology and venereology. 2012; 1: 21-27. (In Russ.).
25. Urquhart J. The electronic medication event monitor. Clinical pharmacokinetics. 1997; 32(5): 345-356.
26. Nefedov I.V. Adherence to antihypertensive therapy (compliance) in patients with diseases of the cardiovascular system. Medicinal herald. 2012; 6(6): 24-30. (In Russ.).
27. Lowry K.P. et al. Intentional and unintentional non-adherence to antihypertensive medication.Annals of Pharmacotherapy. 2005; 39(7-8): 1198-1203.
28. Al AlShaikh S. et al. Predictive factors of non-adherence to secondary preventative medication after stroke or transient ischaemic attack: A systematic review and meta-anal-yses. European Stroke Journal. 2016; 1(2): 65-75.
29. Ho P.M., Bryson C.L., Rumsfeld J.S. Medication adherence its importance in cardiovascular outcomes. Circulation. 2009; 119(23): 3028-3035.
30. Bushnell C.D. et al. Persistence with stroke prevention medications 3 months after hospitalization. Archives of neurology. 2010; 67(12): 1456-1463.
31. Poveda A.G. Programs to increase adherence of elderly patients to drug therapy and their clinical effectiveness. Modern problems of science and education. 2013; 4: 131. (In Russ.).
32. Kuimova Zh.V. The effect of adherence to treatment on the risk of cardiovascular complications in elderly and senile patients. Tyumen Medical. Journal. 2013; 15 (No. 2): 11-12. (In Russ.).
33. Hughes C.M. Medication non-adherence in the elderly. Drugs & aging. 2004; 21(12): 793-811.
34. O'Carroll R. et al. Predictors of adherence to secondary preventive medication in stroke patients. Annals of Behavioral Medicine. 2011; 41 (3): 383-390.
35. Danilov D.S. Mechanisms of formation of compliance and modern approaches to its optimization. Russian honey. To lead. 2008; 13 (4): 11-24. (In Russ.).
36. Xu J. et al. Patterns and predictors of antihypertensive medication used 1 year after ischemic stroke or TIA in urban China. Patient preference and adherence. 2013; 7: 71.
37. Viktorova I.A., Lisnyak M.V., Trukhan D.I. Influence of socio-demographic and psychological factors on adherence to antihypertensive therapy. Siberian medical review. 2014; 5: 75-78. (In Russ.).
38. Round table. Brainstroke. Health care. 2012; 3: 75-80. (In Russ.).
39. Hughes J.C. et al. Carers, ethics and dementia: a survey and review of the literature. International journal of geriatric psychiatry. 2002; 17(1): 35-40.
40. Shrank W.H. et al. The implications of choice: prescribing generic or preferred pharmaceuticals improves medication adherence for chronic conditions. Archives of internal medicine. 2006; 166(3): 332-337.
41. Zakharov V.V. Principles of managing patients with cognitive impairment without dementia. Russian. honey. Journ. 2008; 16(12): 1645-1649.
42. Nasca Th.J., Mangione S., Vergare M. et al. Physician empathy: definition, components, measurements, and re-
lationship to gender and specialty. Am. J. Psychiatry. 2002; 159: 1563-1569.
43. Thrift A.G. et al. Discharge is a critical time to influence 10-year use of secondary prevention therapies for stroke. Stroke. 2014; 45(2): 539-544.
44. Rohrer J.E. et al. Epidemiology of polypharmacy among family medicine patients at hospital discharge. Journal of primary care & community health. 2013; 4: 101-105.
45. Belousov Yu.B., Leonova M.V. Features of the drug in geriatric practice. Pharmatec. 2008; 8(162): 13-19.
46. Eisen S.A. et al. The effect of prescribed daily dose frequency on patient medication compliance.Archives of Internal Medicine. 1990; 150(9): 1881-1884.
47. Arif H. et al. Drug compliance after stroke and myocardial infarction: A comparative study. Neurology India. 2007; 55(2): 130.
48. Fesenko E.V. Polymorbidity in old age and problems of adherence to pharmacotherapy. Scientific bulletins of the Belgorod State University. Series: Medicine. Pharmacy. 2012; 18-1(10) (129): 12-16.
49. Kosivtsova O.V. Management of patients in the recovery period of stroke. Neurology, neuropsychiatry, psychoso-matics. 2014; 4: 101-105.
50. Campbell N.L. et al. Medication adherence in older adults with cognitive impairment: a systematic evidence-based review. The American journal of geriatric pharmacothera-py. 2012; 10(3): 165-177.
51. Chernykh T.V., Prokopenko S.V., Mozheiko E.Yu. The effectiveness of correction of cognitive disorders using computer stimulating programs in patients in the acute period of ischemic stroke, depending on the localization of the focus. Bulletin of New Medical Technologies 2012; 4: 98.
52. Bogolepova A.N. Adherence to antidemantic therapy. Pharmatec. 2014; 9: 50-53.
53. Chambers J.A. et al. «My doctor has changed my pills without telling me»: impact of generic medication switches in stroke survivors. Journal of behavioral medicine. 2014; 37(5): 890-901.
54. Edmondson D. et al. Concerns about medications mediate the association of posttraumatic stress disorder with adherence to medication in stroke survivors. Brit. Journ. of health psychology. 2013; 18(4): 799-813.
55. Gusev E.I., Bogolepova A.N. Depressive disorders in patients with cerebrovascular pathology. M.: MEDpress-in-form; 2014: 208. (In Russ.).
56. Starchina Yu.A. Post-stroke depression: scientifically-based approaches to the choice of therapy. Neurology, neuropsy-chiatry, psychosomatics. 2012; 1: 116-119. (In Russ.).
57. Gusev E.I. et al. Adherence to basic therapy in patients with post-stroke depressions. The neurologist. Journal. 2011; 16(4): 54-59.(In Russ.).
Received 21.11.2016 Accepted 15.01.2017
Сведения об авторе
Коваленко Екатерина Андреевна — аспирант кафедры неврологии, нейрохирургии и медицинской генетики, Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова. Тел.: 8(495)434-12-88. E-mail: [email protected].
About the author
Kovalenko Ekaterina A. — post-graduate student of the Department of Neurology, Neurosurgery and Medical Genetics, Pirogov Russian National Research Medical University. Tel.: 8(495) 434-12-88. E-mail: [email protected].
