CC BY
27
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2017. № 2
Д.С. Бородина
ФАКТОРЫ СТАТУСА АНГЛИЙСКОГО
КАК ВТОРОГО ЯЗЫКА В ДАНИИ
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение
высшего образования «Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского» г. Симферополь, пр-кт Вернадского 4, Крым, Россия
В статье обсуждается проблема статуса регионального варианта английского языка (АЯ), функционирующего в странах Скандинавии. В соответствии с концепцией Б. Качру, АЯ, используемой в неанглоязычных странах Европы, представлен нормозависимыми вариантами, появившимися в результате школьного обучения и имеющими ограниченные функции. На примере Дании анализируются экстралингвистические факторы, свидетельствующие о сочетании регулируемого государством внедрения АЯ «сверху» и всеобщем распространении «снизу» благодаря интернационализации образования, использованию в кино, на телевидении, в бытовой и деловой коммуникации. При этом основные лингвистические факторы активности АЯ в Дании проявляются в повсеместном переключении кодов, переходе в процессе речевого общения с датского языка на английский, и наоборот, и в двусторонней интерференции датского и английского языков. Делается вывод о том, что в условиях повсеместного использования АЯ в Дании и в других странах Скандинавии имеет место синтез характеристик нормозависимых и нормо-развивающих вариантов АЯ, свидетельствующий о появлении новых, непост-колониальных вариантов английского как второго языка внутринациональной коммуникации.
Ключевые слова: европейский вариант английского языка; статус; экстралингвистические и лингвистические факторы английского языка Дании; не-постколониальный вариант английского как второго языка.
Исторически, политически и экономически обусловленная экспансия английского языка (АЯ) не только привела к кодификации получивших независимый статус национальных вариантов, но и ознаменовалась появлением многочисленных региональных разновидностей, функционирующих в различных территориальных и лингво-культурных сообществах. Под региональным вариантом признается «трансплантированный, нативизированный английский язык, приспособленный функционировать в новых социально-культурных условиях в том или ином регионе» [Прошина, 2001: 71]. Исследователи
Бородина Дарья Сергеевна — кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры иностранных языков № 1 (структурное подразделение Таврическая Академия) Крымского Федерального университета им. В.И. Вернадского (e-mail: dasha_tnu@mail.ru).
новых региональных вариантов призваны поставить своей целью изучение АЯ, успешно и на постоянной основе используемого в личной, профессиональной, академической коммуникации представителями различных стран, этносов и культур, изучение несоответствия внешним нормами и стандартам, а собственно структуры и особенностей функционирования конкретной разновидности АЯ — неоспоримого факта языкового континуума.
Японский лингвист Я. Яно относит к числу региональных вариантов и европейский АЯ, который может функционировать в качестве инструмента межнациональной коммуникации не только на региональном, но и на глобальном уровне [Yano, 2001: 126]. В соответствии с концепцией Б. Качру, АЯ, используемый в неанглоязычных странах Европы, представлен нормозависимыми речевыми вариантами третьего Расширяющегося круга. Такие варианты «имеют ограниченные функции; появляясь в языковом репертуаре своих пользователей в результате школьного обучения, а не вследствие усвоения в естественной коммуникативной среде, они обычно не используются в интерперсональной функции внутринационального общения, а выполняют главным образом функцию межкультурного, межнационального общения, успешность которого зависит от степени владения речевой нормой» [Прошина, 2015: 107].
Недостаточная изученность вариативности АЯ, связанной со спецификой социально-культурных и языковых факторов и проявляющейся в многообразии форм существования АЯ, его социальной и территориальной дифференциации, признается отечественными и зарубежными лингвистами [Гураль, Смокотин, 2014; Кочетова, 2015; Про-шина, 2001; Прошина, 2015; Шаталова, 2014; Berns, 1995; Buschfeld, 2011; Findahl, 1996]. В частности, М. Бернс [Berns, 1995: 9] и О. Финдал [Findahl, 1996: 232] отмечают неправомерность включения всех разновидностей европейского АЯ в Расширяющийся круг модели Б. Качру только на том основании, что практически во всех неанглоязычных странах Европы он: а) преподается в качестве (первого) иностранного языка в системе образования; б) не объявлен официально вторым языком и в) не признан институциональным вариантом на государственном уровне.
Исследования Евробарометра, Информационно-исследовательского центра Европейской Комиссии, обнародованные в июне 2012 г. под рубрикой «Европейцы и их языки»1, показывают, что АЯ, действительно, является самым популярным языком межнациональной коммуникации в Евросоюзе, где 38% населения владеют им в достаточной
1 EUROPEANS AND THEIR LANGUAGES. Special Eurobarometer 386. June 2012. URL: http://ec.europa.eu/public_opinion/archives/ebs/ebs_386_sum_en.pdf (accessed: 26.05.2016).
мере для свободного общения. Приведенная в отчете Евробарометра шкала национальных уровней владения АЯ дает представление о том, насколько различаются масштабы его реального распространения в различных регионах Европы. В верхней части шкалы находятся Нидерланды! — 90%, Мальта — 89%, Дания и Швеция — по 86%, а непосредственно за ними следуют Австрия и Кипр — по 73%, Финляндия — 70% (статистика Евробарометра не включает Норвегию, которая не является членом Евросоюза). В нижней части шкалы располагаются Франция (39%), Италия (34%), Румыния (31%), Португалия (27%), Испания (22%), Венгрия (20%).
Добавим к этому, что по результатам ежегодного тестирования взрослых трудоспособного возраста, проводимого международной образовательной компанией EF Education First в 70 странах мира, наиболее высокий Индекс владения английским языком в 2015 г. показали жители пяти стран: Швеция — 70,94; Нидерланды — 70,58; Дания — 70,05; Норвегия — 67,83; Финляндия — 65,322.
В этих списках ясно прослеживается лидирующая позиция АЯ в странах Скандинавии и Нидерландах. Основной интерес для нашего исследования представляют Дания, Норвегия и Швеция, поскольку их языки принадлежат к северной подгруппе германских языков, происходят от родственных диалектов одного источника, древнескандинавского языка (Old Norse), и вся история этих стран и языков теснейшим образом взаимосвязана. Современное состояние АЯ в этих странах является следствием действия аналогичных социолингвистических факторов, что позволяет установить типологию как экстралингвистических, так и лингвистических характеристик варианта АЯ, функционирующего в данном регионе Европы.
Мы не включаем в ареал этого варианта их восточного соседа, Финляндию, на том основании, что ее национальный язык принадлежит к финно-угорской (прибалтийско-финской) группе уральской семьи языков: финский вариант АЯ, безусловно, складывался в общих для всего региона экстралингвистических условиях, но под влиянием лингвистических факторов, определяющих специфику собственно языковых контактов.
Рассмотрим социолингвистическую ситуацию функционирования скандинавского варианта АЯ на примере Дании. Говоря об экстралингвистических факторах, свидетельствующих о распространении АЯ в Дании, необходимо выделить: а) отношение датчан к АЯ; б) его использование на телевидении, в кино и средствах массовой информации; в) активность АЯ в бытовой и деловой коммуникации; г) его роль в интернационализации датских университетов.
2 EF ENGLISH PROFICIENCY INDEX 2015 URL: http://www.ef.com/epi/?mc=we (accessed: 26.05.2016).
После Второй мировой войны немецкий язык был наиболее популярен среди датского населения: люди, рожденные между 1913—1927 гг. в основном изучали и использовали немецкий язык, а родившиеся в 1928—1937 гг., уже отдавали предпочтение английскому. На протяжении 1950-1970-х годах он стал доминирующим на всех образовательных этапах, что в большой степени произошло благодаря тесному экономическому и культурному сотрудничеству с Англией и США [Sevaldsen, 1992]. Интересно, что 33% взрослых датчан, отличающих на слух американский английский от британского, предпочитают американские нормы, 50% — британские, а 17% не определились в своем предпочтении. В то же время около 20% взрослого населения вообще не владеют английским языком, хотя и признают, что он является важным средством общения в современном мире [Larsen, 1994: 22, 23].
В современной Дании люди, не владеющие АЯ, составляют меньшинство и определяются специальным термином, который ввел в обиход Б. Прейслер: "the English-have-nots" — «не владеющие английским» [Preisler, 2003: 124]. Данная группа населения представляет в основном старшее поколение (45+), которое училось в школе в те годы, когда АЯ не играл значительной роли в датском обществе. Среди «не владеющих английским» примерно равное соотношение мужчин и женщин. Никто из них не учился в выпускных 11—12 классах, почти 75% оставили школу после 7 класса и около 60% не прошли никакого профессионального обучения после школы. 60% «не владеющих английским» — пенсионеры, 7% — безработные, и только 33% задействованы на рынке труда, проходя профессиональную подготовку или службу в армии. Как свидетельствуют социологические опросы, «не владеющие английским» испытывают чувство отстраненности от основной массы датского общества и хотели бы знать АЯ, чтобы практически использовать его как в пределах страны, так и заграницей.
Б. Прейслер выделяет два направления внедрения АЯ в Дании: английский язык «сверху» и английский язык «снизу». Английский язык «сверху» — это АЯ язык как обязательный предмет в системе школьного и университетского образования; это инструмент коммуникации в разного рода государственных учреждениях, внешней торговле, туризме, международных организациях. По данным Прейслера, 9% датчан говорят по-английски не менее одного раза в день в учебных заведениях, учреждениях и на производстве, а 27% — не менее одного раза в неделю; пишут по-английски соответственно 4 и 12%; слушают программы на английском языке — 80 и 93%; читают по-английски, смотрят англоязычные программы и фильмы — 50 и 88% [Preisler, 2003: 111, 114].
Подавляющее большинство иностранных фильмов и телевизионных программ идет на АЯ. По данным Т. Кристиансена, 75% взрослого на-
селения смотрят англоязычные фильмы и программы с субтитрами, а 33% всего населения — на языке оригинала, без субтитров. Обязательному дублированию подлежат только программы и фильмы для детей дошкольного возраста. В других сферах общественной жизни английский язык присутствует постоянно — 45% коммерческой рекламы на втором национальном канале датского телевидения содержат англоязычные включения, а 6% идут полностью на английском языке. Программы новостей переполнены английскими словами и словосочетаниями. 23% населения пользуются англоязычными инструкциями в быту, 52% всех работающих используют специальную информацию на английском языке по меньшей мере раз в неделю, а 32% заявляют, что им приходится делать это ежедневно; 45% пользователей персональными компьютерами работают с английским языком не менее одного раза в неделю, а 25% — ежедневно [Kristiansen, 2003].
При том что английский язык приходит «сверху» в учебные аудитории, программы телевещания, рекламу, кинотеатры, инструкции бытовой техники и т.д. и т.п., Дания, по мнению Б. Прейслера, все еще далека от того, чтобы стать двуязычным сообществом, хотя двуязычными фактически являются датские университеты и научные учреждения, где на английском языке читаются многие курсы, издается более 40% научных работ, проводятся научные конференции [Preisler, 2005].
Единственная социальная группа датского общества, противостоящая всеобщему проникновению АЯ и требующая его жесткой регуляции «сверху», — это культурная и научная элита страны. Ее представители допускают, что есть только три области социальной практики, где английский язык должен присутствовать безоговорочно: во-первых, в диспетчерском управлении авиаперевозками, во-вторых, в жанре рок-музыки и, в-третьих, в тех программах высшего образования, которые требуют преподавания на английском языке [Petersen, Shaw, 2002].
Английский язык «снизу» — это свободное использование английского языка в коммуникативной деятельности отдельных граждан страны. Пилотный опрос ста случайно отобранных респондентов в Копенгагенском университете и ста случайно отобранных респондентов в общественных местах Копенгагена показал, что среди первых только 15% согласились с тем, что АЯ должен, наряду с датским, быть языком школьного обучения; среди вторых таких было вдвое больше. Среди первых — около 30% согласились с тем, что государство должно ограничить использование английского языка на радио и телевидении; среди вторых — 10%. В первой группе 53% респондентов объясняют распространение английского языка влиянием США, во второй — 36%. Большинство опрошенных в обеих группах признают необходимость использования английского в качестве языка международного общения [Preisler, 1999].
Лингвистические факторы «присутствия» АЯ в Дании, в первую очередь, проявляются в повсеместном переключении кодов (code switching) — переходе в процессе речевого общения с датского языка на английский, и наоборот, и в двусторонней интерференции датского и английского языков. Переключение кодов (ПК) в датском обществе представляет собой серьезный социолингвистический фактор, свидетельствующий о социальном статусе, и стереотипах поведения в молодежных и профессиональных сообществах.
ПК прямо или косвенно влияет на речевое поведение молодежи в англо-американских субкультурах, объединяемых определенной системой ценностей. По мнению Б. Прейслера, наиболее видимый символ ценностей субкультуры — английский язык, так как большинство молодых датчан свободно им владеет, т.е. является билингвами [Preisler, 1999: 239—267]. В датских университетах постоянно можно слышать попеременное использование датского и английского языков в академической и бытовой коммуникации, непреднамеренное включение в датскую речь английских слов и выражений. Многие из них еще не вошли в толковые словари датского языка, но уже зафиксированы в «Словаре англицизмов» К. Соренсена3. Например: appetizer; biker; blockbuster; crap — 'rubbish'; egghead — 'an intellectual'; job-swop — 'changing jobs'; nightcap — 'a drink before going to bed'; opt-out — 'to refuse to take part'; roligan — 'roller + hooligan'; и т.п.
В процессе воспроизведения датского английского могут иметь место различные ассоциативные замены, сложившиеся под влиянием датского языка, традиционной датской культуры, прошлого опыта, специфики мышления, поведенческих реакций датчан. Например: англ. hippopotamus заменяется датск. англ. water horse от датск. flodeheste — водяная лошадь; англ. rhinoceros ^ датск. англ. nose horn от датск. naesehorn (ср. русс. носорог); англ. nipples ^ датск. англ. breast worts от датск. brysterworter — сосцы; англ. eyelashes ^ датск. англ. eye wipers от датск. ojeviper — ресницы; англ. vacuum cleaner ^ датск. англ. dust sucker от датск. stovsoger (ср. русс. пылесос).
Регулярно встречаются кальки, передающие датский юмор, например: англ. hangover (головная боль после попойки), заменяется датск. англ. carpenter man или a carpenter in your head — «плотник в вашей голове» от датск. tommermaend; англ. fake suntan (искусственный загар) ^ датск. англ. coin negro — «негр на старой монете», т.е. загоравший в солярии, от датск. poletneger; англ. wrench (гаечный ключ) ^ датск. англ. Swedish key — «шведский ключ» от датск. svensk nogle. Английское наименование профессионального переводчика state-authorized translator является
3 Srensen K. A Dictionary of Anglicisms in Danish. Historisk-filosofiske skrifter. Copenhagen: Royal Danish Academy of Sciences and Letters, 1997. 405 p.
калькой с датского statsautoriseret translator, тогда как по-английски следует называть такого переводчика certified translator.
В датском английском встречается огромное количество так называемых псевдозаимствований и гибридов, образованных на датской почве. Например, в копенгагенском ресторанчике на ул. Зондерйюл-ланд, 95, где собирается в основном, англоязычная публика, висит реклама: "Danish Mini Meating. Surprice Menu", в которой сочетаются игра слов-омофонов meeting (встреча) и meating (мясные блюда), и сло-вослияние surprice ^ surprise + price (удивительная цена).
Ключ к более полному пониманию ПК и двусторонней интерференции датского и английского языков могут дать социолингвистические критерии, выдвинутые датскими лингвистами Л. Флугер и А. Зойга в их интерпретации универсалий переводческой деятельности [Fluger, Zoega, 1992: 100—118]: 1) языковая компетенция; 2) фоновые знания в макро- и микроконтекстах коммуникации; 3) фактор национальной ментальности; 4) социально-прагматический фактор; 5) интерактивная компетенция.
Первый критерий включает владение АЯ, приближенное для большинства датчан к уровню носителя в его грамматических и лексических нормах. Второй критерий составляет совокупность знаний макроконтекста страны — социальной структуры, исторического наследия, национальных особенностей быта и проч. Третий критерий предполагает знание национальных психологических и поведенческих стереотипов и связанной с ними национальной специфики мыслительной деятельности. Четвертый критерий — это знание социально приемлемых норм общения и умение ими пользоваться в различных коммуникативных ситуациях. И, наконец, пятый критерий — это владение вербальными и невербальными приемами построения целенаправленного взаимодействия как в нейтральных, так и субкультурных коммуникативных контекстах.
В практическом плане это означает, что исследование датского национального регистра английского языка должно опираться на особенности культурной и языковой среды, на анализ историко-культурных предпосылок, объясняющих специфику языковой компетенции и характер фоновых знаний датчан, говорящих по-английски.
Подводя итог краткого анализа факторов, позволяющих определить статус АЯ в Дании, необходимо отметить, что ставшие общеупотребительными термины Б. Прейслера английский язык «сверху» и английский язык «снизу» передают его двойственный характер. АЯ «сверху» — это, в первую очередь, английский как иностранный язык, обязательный предмет в системе школьного и университетского образования, планируемый государством для того, чтобы датчане могли свободно читать, писать и говорить по-английски.
АЯ «снизу» — это датско-английский регистр используемый в коммуникативной деятельности. Являясь следствием активности экстралингвистических факторов, двусторонняя интерференция датского и английского языков остается собственно лингвистическим явлением, а ПК служит широкому диапазону коммуникативных целей межличностного общения и способствует созданию солидарных межличностных отношений внутри датского общества.
Проникновение АЯ во все сферы датской жизни свидетельствует, что его статус уже не может быть описан в рамках Расширяющегося круга Б. Качру, так как он является первым распространенным иностранным языком и вторым, после датского, средством общения, так как переключение с датского на английский, и наоборот, слышится повсеместно. Таким образом, на примере датского английского наблюдается синтез характеристик вариантов Расширяющегося и Внешнего кругов Б. Качру, свидетельствующий о появлении новых непостколо-ниальных вариантов английского как второго языка внутринациональной коммуникации
Анализ датского национального регистра АЯ несомненно позволяет установить типологические характеристики других непостколо-ниальных национальных вариантов АЯ, представляющих собой одно из значительных явлений современного этапа глобального лингвистического развития.
Список литературы
1. Гураль С.К., Смокотин В.М. Язык всемирного общения и его функциональное назначение в этнических и национальных культурах // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. № 3. С. 119-130.
2. Кочетова М.Г. Вариативность в современном английском языке в линг-вокультурном контексте // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2015. № 3. С. 73-79.
3. Прошина З.Г. Английский язык и культура Восточной Азии. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2001. 476 с.
4. Прошина З.Г. Терминологическая сумятица в новом лингвистическом ракурсе: метаязык контактной вариантологии // Вестн. Росс. ун-та дружбы народов. Сер.: Теория языка. Семиотика. Семантика. 2015. № 1. С. 105-117.
5. Шаталова Н.А. О двух аспектах функционирования английского языка в глобальном мире // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. № 2.
6. Berns M. English in the European Union // English Today. 1995. № 11/3. P. 3-11.
7. Buschfeld S. English in Cyprus or Cyprus English: An empirical investigation of variety status. PhD dissertation. University of Cologne, 2011. 307 p.
8. Findahl O. English in Sweden in the Age of Satellite Television // Goodman S., Graddol D. (eds.) Redesigning English: new texts, new identities. London: Routledge, 1996. P. 228-234.
9. Fluger L., Zoega A. Towards a description of a discourse universe: interpreting between Danish and English // Publications on English themes: The twain shall meet. Danish approaches to English studies. Vol. 18. Copenhagen: University of Copenhagen, 1992. P. 100-118.
10. Kachru B.B. Standards, codification and sociolinguistic realism: the English language in the outer circle // Quirk R., Widdowson H.G. (Eds.) English in the World: Teaching and Learning the Language and Literatures. Cambridge: Cambridge University Press, 1985. P. 11-30.
11. Kristiansen T. Language attitudes and language politics in Denmark // International Journal of the Sociology of Language. 2003. N 159. P. 57-72.
12. Larsen F. More than loan-words: English influence on Danish // Rask 1, Dept. of Lang. and Communication. Odense: Odense Univ. Press, 1994. P. 21-46.
13. Petersen M., Shaw P. Language and disciplinary differences in a biliterate context // World Englishes. 2002. Vol. 21. № 3. Oxford: Blackwell Publishers, 2002. P. 357-374.
14. Preisler B. Deconstructing 'the domain of science' as a sociolinguistic entity in EFL societies: The relationship between English and Danish in higher education and research // Preisler B. et al. (eds.) The Consequences of mobility. Roskilde: Roskilde University, 2005. P. 238-248.
15. Preisler B. English in Danish and the Danes' English // International Journal of the Sociology of Language. 2003. N 159. P. 109-126.
16. Preisler B. Functions and forms of English in a European EFL country // Bex T., Watts R. (eds.) Standard English: The Widening Debate. London: Routledge, 1999. P. 239-267.
17. Sevaldsen J. Culture and diplomacy: Anglo-Danish relations 1945-1949 // Publications on English themes: The twain shall meet. Danish approaches to English studies. \bl.18. Copenhagen: University of Copenhagen, 1992. P 11-35.
18. Yano Y. World Englishes in 2000 and beyond // World Englishes, 2001. N 20 (2). P. 119-131.
Darya S. Borodina
VARIETY STATUS OF ENGLISH
AS A SECOND LANGUAGE IN DENMARK
V.I. Vernadsky Crimean Federal University Vernadsky avenue 4, Simferopol, Crimea, Russia
The article discusses the problem of defining a regional variety status of English in Scandinavia. Scandinavian English is claimed to be limited to the area of Denmark, Norway and Sweden for the similarity of the influence factors of the national languages thanks to the mutually shared history of these nations and common origin of their languages from one North Germanic predecessor — Old Norse. Following
Kachru's model of concentric circles Englishes in continental Europe should be defined as norm-dependent varieties resulting from school education and performing limited functions as contact tools for international communication. Though the performance of Scandinavian English is far beyond this limited function, which is proved on the example of Denmark, it is argued that Danish English is both introduced "from above" by the state institutions and permanently reproduced "from below" by the general public. Linguistic factors of the ubiquity of Danish English are self-evident through code switching and bilateral interference of Danish and English in specialized and everyday communication. The activity of Danish English within the national borders proves that it has changed from a foreign language to a second language and its status has developed from norm-dependent to norm-developing, which testifies to the appearance of a new non-postcolonial variety of English as a second language of internal communication.
Key words: World Englishes; European regional variety; Scandinavian English; Danish English; extralinguistic and linguistic factors; non-postcolonial norm-developing English.
About the author: Darya S. Borodina — Candidate of Philology, assistant professor, lecturer of foreign languages department N 1 (structural subdivision Taurida Academy), V.I. Vernadsky Crimean Federal University (e-mail: dasha_tnu@mail.ru).
References
1. Gural S.K., Smokotin YM. 2014. Yazik vsemirnogo obscheniya I yego funktsional'noye naznacheniye v etnicheskih i natsional'nih kul'turah [The Language of Global Communication and its Functionality in Ethnic and National Cultures]. VestnikMoskovskogo universiteta, Seriya 19. Lingvistika i mezhkul'turnaya kommunikatsiya, no 3, pp. 119—130. (In Russ.)
2. Kochetova M.G. 2015. Variativnost' v sovremennom angliyskom yazike v lingvokul'turnom kontekste [Variation in Modern English in Linguistic and Cultural Contexts]. Vestnik Moskovskogo universiteta, Seriya 19. Lingvistika i mezhkul'turnaya kommunikatsiya. no 3, pp. 73—79. (In Russ.)
3. Proshina Z.G. 2001. Angliyskiy yazik I kul'tura Vostochnoy Azii [The English language and East Asian cultuture]. Vladivostok: Izd-vo Dal'nevost. Unta. (In Russ.)
4. Proshina Z.G. 2015. Terminologicheskaya sumyatitsa v novom lingvistiches-kom rakurse: metayazik kontaktnoy variantologii [Terminological confusion in a new linguistic perspective: metalanguage of the English diversity studies]. Vestnik Rossiyskogo universiteta druzhbi narodov. Seriya: Teoriya yazika. Se-miotika. Semantika, no 1, pp. 105—117. (In Russ.)
5. Shatalova N.A. 2014. O dvuh aspektah funktsionirovaniya angliyskogo yazika v global'nom mire [On Two Aspects of the Functioning of the English Language in a Global World]. Vestnik Moskovskogo universiteta, Seriya 19. Lingvistika imezhkul'turnaya kommunikatsiya, no 3, pp. 119—130. (In Russ.)
6. Berns M. 1995. English in the European Union. English Today, no 11/3, pp. 3-11.
7. Buschfeld S. 2011. English in Cyprus or Cyprus English: An empirical investigation of variety status. PhD dissertation. University of Cologne, 307 p.
8. Findahl O. 1996. English in Sweden in the Age of Satellite Television. In Goodman S., Graddol D. (eds.) Redesigning English: new texts, new identities. London: Routledge, pp. 228-234.
9. Fluger L. and A. Zoega. 1992. Towards a description of a discourse universe: interpreting between Danish and English. Publications on English themes: The twain shall meet. Danish approaches to English studies, vol. 18, Copenhagen: University of Copenhagen, pp. 100-118.
10. Kachru B.B. 1985. Standards, codification and sociolinguistic realism: the English language in the outer circle. In Quirk R., Widdowson H.G. (Eds.) English in the World: Teaching and Learning the Language and Literatures. Cambridge: Cambridge University Press, pp. 11-30.
11. Kristiansen T. 2003. Language attitudes and language politics in Denmark International Journal of the Sociology of Language, no 159, pp. 57-72.
12. Larsen F. 1994. More than loan-words: English influence on Danish. Rask 1, Dept. of Lang. and Communication. Odense: Odense Univ. Press, pp. 21-46.
13. Petersen M., Shaw P. 2002. Language and disciplinary differences in a bilit-erate context. World Englishes, vol. 21, no 3. Oxford: Blackwell Publishers, pp. 357-374.
14. Preisler B. 2005. Deconstructing 'the domain of science' as a sociolinguistic entity in EFL societies: The relationship between English and Danish in higher education and research. In Preisler B. et al. (eds.) The Consequences of mobility. Roskilde: Roskilde University, pp. 238-248.
15. Preisler B. 2003. English in Danish and the Danes' English. International Journal of the Sociology of Language, no 159, pp. 109-126.
16. Preisler B. 1999. Functions and forms of English in a European EFL country. In Bex T., Watts R. (eds.) Standard English: The Widening Debate. London: Routledge, pp. 239-267.
17. Sevaldsen J. 1992. Culture and diplomacy: Anglo-Danish relations 19451949. In Publications on English themes: The twain shall meet. Danish approaches to English studies, vol. 18. Copenhagen: University of Copenhagen, pp. 11-35.
18. Yano Y 2001. World Englishes in 2000 and beyond. World Englishes, no 20 (2), pp. 119-131.
