CC BY
69
Н. В. Ерёмина
ФАКТОРЫ РОСТА ЕВРОПЕЙСКОГО ЭТНОРАДИКАЛИЗМА НА ПРИМЕРЕ ШОТЛАНДСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПАРТИИ И СЕВЕРОИРЛАНДСКОЙ ПАРТИИ «ШИНН ФЕЙН»
В статье ставится задача определить существенные факторы, влияющие на рост этнорадикализма в Европе, на примере этнорегиональных партий Соединенного Королевства. Их развитие исследуется на фоне изменения международной ситуации, глобализационных и интеграционных процессов, изменения положения этнических регионов и позиций населения. Автор приходит к выводу, что этнора-дикализм — запрограммированный результат развития целого набора тенденций, действия эндогенных и экзогенных факторов, сливающихся в единый поток. Для объяснения некоторых факторов в научный оборот вводятся термины «редукция самоидентификации» и «бифуркационные ситуации».
Ключевые слова: этнорадикализм, этнический национализм, радикальный национализм, радикализм, самоидентификация, этнополитический конфликт, сепаратизм, сецессия, этнорегиональная партия.
Рост этнического радикализма, выраженный в активизации деятельности этнорегиональных националистических и сепаратистских политических партий и движений, становится одним из определяющих современную политическую картину явлений. Националистические и сепаратистские силы, приобретая все больший вес и политическую значимость для жителей собственного региона, независимо от государственного территориального устройства, начинают оказывать серьезное воздействие на центр и даже на характер деятельности других партий, включая общегосударственные. Поэтому партии, стоящие на радикальных позициях изменения государственного устройства и системы принятия решений, — актуальная тема для региональных политических исследований.
Этнический радикализм означает поддержку, осуществляемую определенной этнической группой, радикальных идей, целей и в некоторых случаях также радикальных методов их достижения, выраженных в деятельности политических этнорегиональных партий. Радикальность той или иной этнорегиональной партии подтверждается выдвижением ею требований кардинальных изменений в государственно-территориальном устройстве вплоть до сепаратизма и сецессии. Соответственно этнорадикализм основывается и выражен благодаря таким явлениям, как этнический национализм (осознание индивидуумом своей принадлежности к определенной этни-
© Н. В. Ерёмина, 2010
ческой идентичности, которая становится для него приоритетной), радикальный национализм (отказ от общенациональных, т. е. от общегосударственных, ценностей и требование изменения существующих внутренних границ для создания независимого национального государства). Однако необходимо подчеркнуть, что националистические идеи, провозглашаемые этнической группой, не всегда выражены в самой радикальной форме (движение к сецессии), иногда они заключены в требованиях развития национальнокультурной автономии, расширения прав использования родного языка (в качестве примера можно привести развитие самосознания саамов). И именно появление в националистическом движении и идеологии устойчивого требования коренного пересмотра сложившейся системы управления и создания независимого государства для определенной этнической группы свидетельствует об этническом радикализме.
Термин «радикализм», означающий «крайний», прямо относится к политическим группировкам и взглядам, отражающим стремление к кардинальным изменениям с использованием крайних методов. Поэтому часто понятие «радикализм» означает «политический экстремизм» (отказ от компромисса, приоритет политической борьбы) любой разновидности, независимо от политического спектра (Encyclopedia Britannica, http://www.britannica.com/EBchecked/topic/ 48692/radical). В связи с этим исследование феномена этнического радикализма предполагает всесторонний анализ существующих проблем этнического национализма и сепаратизма.
Практически во всех европейских государствах существуют проблемы этнорегионального характера. В настоящее время повсеместно сепаратистские движения набирают силу, например, в Соединенном Королевстве, где четыре коренных народа — англичане, шотландцы, валлийцы и ирландцы, причем последние три являются потомками кельтского населения Британских островов, — живут в рамках одного политического пространства, сохраняя этническое, культурное, языковое и религиозное своеобразие и проявляя желание отстаивать его. Характер конфликта по линии центр-регионы (в первую очередь конфликт центра с этническими регионами, или, иными словами, историческими сообществами) во многом определяется характером деятельности этнорадикальных политических партий и ответными мероприятиями центра. В этой связи значительный интерес представляют этнорадикальные региональные политические силы Соединенного Королевства, которое, являясь унитарным государством, проводит политику децентрализации, удовлетворяя требования националистических партий и населения этнических регионов, что способствует перестройке госу-
дарственного управления. Наиболее яркими примерами деятельности этнорадикальных политических сил для Соединенного Королевства являются Шотландская национальная партия (ШФН) и североирландская партия «Шинн Фейн», так как, во-первых, они представляют разный характер политической деятельности в отстаивании своих позиций и достижении целей, и, во-вторых, именно позиции данных партий оказывают непосредственное влияние на государственное развитие.
Для того чтобы определить причины, способствующие росту этнорадикальных партий в Соединенном Королевстве, необходимо исследовать следующие аспекты: основы этнического политического радикализма, выраженные в росте значения этнической идентичности, национализма и сепаратизма; сущность этнорадикальных политических сил Шотландии и Северной Ирландии, их цели и задачи; соотношение идеологии этнорадикальных партий с интересами населения регионов.
Этнополитический радикализм — отражение усложнения существующей общественно-политической системы. Плюрализм мнений, традиционно существующее расхождение интересов центра и этнических регионов (исторических областей), рост этнического и регионального самосознания и этнической идентичности в условиях европейской интеграции и глобализационных процессов лежат в основе популярности партий, отстаивающих крайние (радикальные) взгляды на решение острых и актуальных вопросов современного политического и государственного развития. Однако часто ученые, исследующие различные политические процессы и развитие государственности, игнорируют значение этнических идентичностей, полагая их лишь одним из ряда незначительных препятствий к эффективной государственной интеграции. Тем не менее сам факт, что не существует этнически гомогенных государств, заставляет обратить внимание и на факторы этничности и этнического национализма для понимания сути этнорадикализма. В настоящее время в подавляющем большинстве исследований констатируется, что значение этничности не уменьшается в государстве, но в условиях глобализации и европейской интеграции оно растет, в том числе и как политическая сила. В этом случае противостояние линии «центр-периферия» способствует обращению внимания населения к национализму и усилению влияния националистического движения в этническом регионе государства, т.е. отражает рост этнорадикализма. Повсеместно в Европе происходит рост этнического национализма или, по крайней мере, этнического регионализма как более мягкой формы сепаратистской идеологии. При этом европей-
ский этнический национализм существовал всегда, опираясь на сохранявшуюся полиэтничность и жестко отстаивавшуюся отличительность одной этнической общности от другой.
Национализм можно определить как стремление к образованию национального государства, т. е. к созданию условий для соответствия территории, заселенной определенной этнической идентичностью (иногда справедливо говорить о нации/этнонации. — Н. Е.), с территорией государственного образования (см.: Ян, 1996). При этом довольно часто национализм рассматривается в категориях культурного феномена. Данная трактовка позволяет приписывать национализму свойства положительного, либо отрицательного характера, что исключительно неверно, так как они вводят в заблуждение и служат основой для политической пропаганды.
Сам этнический национализм представлен в виде исторического движения, он мобилен, хотя и опирается на идеологию народа, его историю, приобретает эмоциональную окраску, имеет психологическую глубину. У национализма существует много определений. Одно из них, например, обозначает национализм как «сопричастность с..., принятие участия в..., идентификация с..., признание культуры, которая созвучна политической общности». Здесь национализм предстает даже некоей необходимостью для определенной социально-политической формы (Nicolas, 1999, http://www.nationalismpnoject org/articles). Так, противоречия между коренными британцами в основе своей имеют исторический характер (кельты — «англосаксонские захватчики») и поддерживаются желанием жителей этнических регионов сохранять свои традиции и культурную самобытность. Например, межэтнические противоречия и конфликт центра с регионами, подпитывавшие этнорадикализм, часто носили религиозный характер. Были распространены: в Уэльсе — нонконформизм, в Ирландии — католицизм, в Шотландии — пресвитерианство. Расширению же националистического движения и росту этнического радикализма способствовала и способствует социальноэкономическая ситуация в регионах страны. Степень и накал националистического движения менялись и различалтсь. Мягким и культурным сепаратизм был в Уэльсе (практически никогда дело не доходило до серьезных жестоких актов, за исключением 1960-х годов), умеренным — в Шотландии, а радикальные формы в виде террористических актов приобрел в Северной Ирландии.
Несмотря на модернистскую трактовку Э. Геллнера о том, что современный национализм представляет собой совершенно иной, новый характер, отличный от прежнего национализма, и он ни в коем случае не основан на этнических факторах (Gellner, 2006, p. 118-128) сама ситуация, в которой именно этнические регионы
(компактно заселенные представителями определенной этнической идентичности, составляющие периферию, или, так называемый этнический регион) становятся наиболее активными игроками, говорит об обратном. Безусловно, нельзя при этом отрицать, что практически во всех примерах роста европейского этнического радикализма и национализма внешние факторы, такие как глобализация и в первую очередь европейская интеграция, предопределили их, но одновременно возвели в некоторые рамки. Поэтому мы можем утверждать, что национализм приобрел новые черты только под влиянием новых факторов, влияющих на него, и он стал иным в отношении методов и форм борьбы, проявляется это в развитии идеологии сепаратизма и росте стремления этнических регионов к сецессии. Вместе с тем сепаратистские движения довольно редко достигают итоговой цели, часто удовлетворяясь предоставлением конкретной группе автономии. Тем не менее сецессии имеют приоритет для многих этнорегиональных политических сил, ведь в ряде случаев сепаратистские движения добиваются независимости дефакто, например Северный Кипр.
Поэтому, говоря о феномене этничности, лежащем в основе роста этнического национализма, необходимо отметить, что это, с одной стороны, всего лишь основа, первый уровень в формировании националистической и сепаратистской идеологии, но с другой — по-прежнему важнейший компонент национализма и националистического движения. Поэтому этничность и этнический национализм в первую очередь важны для понимания и прогнозирования роста регионального этнорадикализма. Во-первых, как правило, этнический национализм характеризуется именно образами и представлениями населения и политической элиты этнорегионального сообщества. Во-вторых, в своей деятельности региональные политики опираются именно на исторические аспекты, на исторические факты. Историческая память — всегда надежная база для развития этнического радикализма, и ее влияние нельзя недооценивать. В этом смысле этнорегиональные конфликты, этнический национализм, а значит, и этнорадикализм обусловлены самой «исторической памятью», т.е. они сначала формируются под влиянием внутренних процессов, приводящих к становлению ярко выраженной и отстаиваемой собственной региональной позиции по всем вопросам государственного развития.
Однако теперь наблюдаются тенденции к росту влияния внешних факторов на развитие этнического национализма, этнополити-ческого конфликта и соответственно этнорадикализма. «Третьи силы» (другое государство, интеграционная группировка, например
Евросоюз, международное законодательство, так называемое мировое сообщество), собственно национальное государство, в рамках которого существует регион (здесь государство — «центр» — может рассматриваться как внешняя враждебная сила в случае ярко выраженного антагонизма между центром и этническим регионом); социально-экономическая политика в отношении региона также играют существенную роль в развитии этнического радикализма. В этом смысле этнический национализм, конфликт и этнорадика-лизм можно рассматривать как обусловленные текущими политическими и социально-экономическими тенденциями. Безусловно, факторы, влияющие на обострение подобных проблем, всегда соприкасаются. Таким образом, современный этнический национализм, свидетельствующий об этнорадикализме, вырос под воздействием целого набора многих факторов.
Роль государства (центрального правительства) становится в этом процессе ключевой, так как именно от его политики зависит эффективное функционирование всей системы управления, включающей в себя и региональные (этнонациональные) структуры (Alonso, 1994, p. 381-382). Поэтому часто рост этнического национализма и этнорадикализма можно считать симптомом либо плохой приспосабливаемости одной малой идентичности к более крупной (общенациональной) идентичности, либо плохой приспосабливае-мости государственной структуры и политической власти к потребностям существующих идентичностей, что приводит к конфликту. Таким образом, основная причина роста этнорадикализма заключается в том, что позиция этнических регионов вступает в противоречие с позицией центрального правительства в отношении вопросов будущего развития государства. Данное противоречие становится центральным элементом в формировании идеологии этнического сепаратизма, который всегда является реакцией региона либо на политическое ослабление центра, либо на проведение им жесткой централизующей политики. Именно позиция государства оказывает влияние на появление такого явления, как редукцию самоидентификации этнической группы, которая означает отсечение «лишних», «ненужных» принадлежностей с точки зрения индивидуума и этнической общности, так что принадлежность к определенной этнической идентичности становится наиболее важной или единственно важной для представителей этнорегионального сообщества. Редукция самоидентификации является достаточным основанием для прогнозирования как неизбежности конфликта по линии «центр-регионы», так и невозможности его урегулирования. Необходимо признать, что на политическом уровне этнорегиональный протест представляет собой общепринятое средство, используемое регио-
нами для достижения каких-либо изменений. Коллективный этнический политический протест — определенная стадия в мобилизации меньшинств, отражает вызов существующему социальнополитическому положению региона в государстве. Однако наибольшую сложность для его разрешения представляет именно нежелание населения этнического региона ощущать себя гражданами государства и противопоставление себя центру.
Кроме того, необходимо учитывать, что противостояние по линии «центр-регионы» происходит на фоне глобализационных изменений и процессов европейской интеграции, изменений в системе международных отношений. Например, нельзя не признать, что распад СССР также способствовал росту этнорадикализма в Европе. И глобализация вносит свой вклад, приводя к обширным миграциям и перемещению влияния с уровня государств на глобальный уровень. Часто это становится главным фактором возрождения национальных идей и местных автономий, поднимая перед государствами еще более значительный вопрос, связанный с сохранением государственной целостности. Более того, регионы постепенно становятся ключевыми игроками в политике ЕС, а его региональная политика важна для формирования не только общего экономического, но и политического пространства.
Регионы начинают выступать в качестве агентов эффективной европейской политики и охранителей культурных различий. С одной стороны, тенденция регионализации усиливается за счет ЕС. Например, образование Комитета регионов осуществилось согласно Маастрихтскому договору, часты примеры межрегионального сотрудничества, финансируемого структурными фондами. С другой стороны, сами регионы говорят о необходимости эффективно участвовать в реализации своих планов не только на региональном, но и на европейском уровне через расширение региональных полномочий (Bache, 1999, p. 29-30; Bailey, De Propris, 2002, p. 305). Таким образом, факторы глобализации, европеизации, социальноэкономического развития, как государства, так и этнического региона в его составе, оказывают стимулирующее воздействие на региональную и этническую идентичность.
В этом контексте сепаратизм, этнический национализм и этно-радикализм, формирующие конфликт «центр-регионы» и способствующие изменению роли региона, необходимо рассматривать именно как некие адаптационные механизмы, используемые этническим сообществом в изменяющейся ситуации, связанной с политикой правительственного центра, международными отношениями и внешними вызовами. Таким образом, этнорадикализм — не воз________________________________________________________________ 185
никшее внезапное явление, а запрограммированный результат развития целого ряда тенденций.
Прецеденты, свидетельствующие о возможности достижения этническими регионами своих целей, несмотря на позиции центра, также способствуют развертыванию националистических идей и подтверждают обоснованность отстаивания регионами своего права на самоопределение, т. е. подтверждают право на отстаивание именно радикальных целей и задач. Есть свидетельства развития идеологии сепаратизма и стремления этнических регионов к сецес-сии, причем практически повсеместно. Постепенно начинают появляться как признанные большинством государств (так называемым мировым сообществом) новые государственные образования, так и непризнанные республики, с существованием которых это самое мировое сообщество либо готово смириться, либо занимает в отношении их выжидательные позиции (Республика Северного Кипра, Абхазия и Южная Осетия).
Рост влияния «третьих сил» заставляет по-новому взглянуть на этнический национализм, интерпретируя его в зависимости от фазы развития. Так, становление национализма начинается как эндогенный процесс, архаический период которого может быть отделен от современности столетиями и даже тысячелетиями. Он усилился из-за обострения застарелых внутренних проблем региона, неудовлетворительного социально-экономического развития и роста влияния этнорегиональной элиты, предлагающей собственную интерпретацию сложившегося положения дел, которая получает поддержку населения региона. Последнее особенно значимо для развития сепаратизма, если понимание центром и регионами своих взаимоотношений является взаимоисключающим.
После того как идеи национализма и сепаратизма получают массовую поддержку населения региона (осуществляется этнопо-литическая мобилизация населения), они вступают в столкновение с позицией центра и «осваиваются» в окружающем мире, вызывая ту или иную реакцию заинтересованных сторон и наблюдателей (государства, международные организации). Таким образом, рано или поздно возникают внешние, экзогенные факторы, вступающие в сложные взаимодействия с эндогенной компонентой. На стадии слияния эндогенных и экзогенных факторов в единый поток почти всегда возникают своеобразные точки «бифуркации», когда даже случайные факторы могут стать сценарными детерминантами. В таких «бифуркационных» ситуациях вклад явно второстепенных и даже третьестепенных акторов может стать сопоставимым по своей значимости с вкладом геополитических доминант на площадке, в рамках которой разворачивается конфликт. Однако это положение
в большей степени справедливо в отношении тех межэтнических конфликтов, которые происходят на стратегически важных с точки зрения геополитики территориях. Так, например, говоря об этнора-дикализме в Соединенном Королевстве, необходимо отметить, что внешние силы здесь не могут оказывать серьезного воздействия на развитие межэтнических конфликтов. В данном случае большую роль играют факторы эндогенного характера, упирающиеся в положение этнических регионов в составе государства.
Позиции этнорадикализма непосредственно отражены в националистических взглядах и требованиях этнорегиональных партий. Этнические партии — относительно новое явление, которое отражает существующие тенденции усиления этнической идентичности и этнического самосознания.
Д. Горовиц определяет этнические партии как политические образования, стоящие между классическими политическими партиями и группами интересов, которые получают поддержку от определенной этнической группы и служат ее интересам (Horowitz, 1985, p. 291). Л. Де Винтер представляет наиболее подробную классификацию этнических партий, проводя дифференциацию между партиями в соответствии с их требованиями территориального и политического изменения. Например, существуют федералистско-сепаратистские партии, которые провозглашают идеи планомерного достижения независимости при сохранении своего национального государства в составе «Европы регионов» (Шотландская национальная партия) и сепаратистско-ирредентистские, стремящиеся к выходу из состава существующего государства для присоединения к другому государственному образованию («Шинн Фейн») (De Winter, 1998, p. 204-207). В любом случае, партии, отстаивающие стремление к независимости и образованию собственного национального государства, свидетельствуют об усилении этнорадикализма в определенных государствах и этнических регионах этих государств.
Яркие примеры этнического радикализма в Соединенном Королевстве в этом контексте представлены Шотландской национальной партией и «Шинн Фейн». Шотландская национальная партия появилась в 1934 г. В ее задачи входило оберегать особенности шотландской нации, создавать условия для возвращения должного статуса гэльскому языку и последовательно добиваться всех тех прав и возможностей, которых Шотландия была лишена после объединения с Англией в 1707 г., вплоть до отделения и формирования самостоятельной государственности. В целом в шотландском национализме делается акцент на восстановлении так называемой исторической справедливости (Scottish National Party, http://www.snp.org).
«Шинн Фейн» появилась уже практически в 1905 г. Будучи сначала группой движения культурного возрождения, она постепенно стала полноценной политической партией. Она занимает критические позиции в отношении будущего взаимодействия Северной Ирландии и Англии. Провозглашает задачу использовать все возможности для развития социальной, экономической и культурной жизни в Северной Ирландии, связывая собственное будущее с развитием отношений с Ирландской Республикой и объединением с ней. Груз нерешенных проблем не позволяет выработать план, который мог бы устроить все стороны северо-ирландского конфликта. А задача партии — непременное отделение от Соединенного Королевства (Sinn Fein, http://www.sinnfein.org). Ирландская республиканская армия (ИРА), базирующаяся в Ольстере, была сформирована в 1969 г. на базе боевого крыла партии «Шинн Фейн». Ее история берет начало с боевых националистических организаций, созданных в 1920х годах. Главной своей целью ИРА всегда называла объединение Ирландии, северная часть которой входит в состав Соединенного Королевства. В целом можно говорить, что ирландский национализм приобрел жесткий, даже террористический характер.
В Великобритании рост национальных идей и этнорадикализма произошел в 1960-е годы, когда национальные партии предстали как серьезные электоральные силы. С одной стороны, рост националистических явлений и этнорадикализма был результатом проблем в социально-экономической сфере. С другой стороны, этому способствовали, напротив, некоторые экономические достижения, как, например, обнаружение нефти в Северном море в 1970-е годы, что поставило перед шотландцами вопросы: «Rich Scottish or Poor British» («Богатые шотландцы или бедные британцы») и можно ли считать нефть уникальной возможностью самостоятельно решать проблемы региона. Кроме того, в 1990-х годах начался новый всплеск националистических выступлений. Так, например, в той же Шотландии появились новые радикальные националистические группы: «Шотландский наблюдатель» и «Наблюдатель за белыми поселенцами» (Zuelow, http://www.nationalismproject.org/articles).
Всеми британскими партиями усиление регионального национализма и этнорадикализма было воспринято как неотвратимое явление, так как речь шла об их политической жизни в регионах. Это привело к изменению государственного управления в рамках модели деволюции и созданию ассамблей в Шотландии, Уэльсе, Северной Ирландии и Англии, которая не была полностью осуществлена (при этом некоторые районы Англии отстаивают необходимость довести реформу до конца для того, чтобы приобрести самостоятельность).
Однако особенно большие сложности в национальной региональной политике возникли вокруг Северной Ирландии. Она часто является катализатором решений, принимаемых центральным правительством в отношении регионов, так как ирландский этноради-кализм легко может быть заимствован и адаптирован другими регионами Соединенного Королевства. Североирландский конфликт — клубок взаимозависимых вопросов, один из важнейших: каким образом должно государство строить свою национальную политику, чтобы примирить существующие культурные, языковые и религиозные отличия? Политическое напряжение в этом регионе практически никогда не спадало. Однако 1960-е годы стали поворотными, так как тогда набрало рост движение за равный доступ к политике, власти, социальному обеспечению, культурному признанию, и тогда же появилась Ирландская республиканская армия, что вызвало ответные вспышки агрессии. К середине 1990-х годов более 3,5 тыс. человек погибло во время конфликта (огромная цифра для территории Северной Ирландии) (Darby, http://cain.ulst.ac.uk/events/peace/darby03.htm). Попытка окончательно решить вопрос привела к подписанию Соглашения Страстной Пятницы, в котором объявлялось, что решение будущего находится в руках жителей (The Belfast Agreement 1998, http://cain.ulst.ac.uk/events/ peace/docs/agreement.htm). Однако даже это не сняло всех противоречий, и в 2002 г. было восстановлено прямое правление.
Государственная национальная политика Соединенного Королевства должна была решать вопрос о возможном сепаратизме или объединении регионов на новых основаниях и значительных конституционных реформах. По сути, необходимо было решать вопрос о федерализме, который был отложен принятием промежуточной модели, получившей название деволюционной. Она ставила задачу передать некоторые властные полномочия на места, чтобы, с одной стороны, выполнить исторические обязательства и несколько ослабить этнорадикализм, сократив список претензий к Вестминстеру, а с другой стороны, сохранить за центром ведущие полномочия и контроль над процессом конституционных изменений. Его кульминацией стало формирование ассамблей в Уэльсе и Северной Ирландии и парламента в Шотландии. При этом по сравнению с Шотландией права других регионов были значительно ущемлены. Так, согласно Актам, они могут только вносить поправки в тех областях, которые относятся к сфере их компетенции; у них нет налоговых полномочий, а в отношениях с Европой Шотландия более самостоятельна (имеет свой офис в Брюсселе) (Scotland Act, 1998; Wales Act, 1998; Northern Ireland Act, 1998). Важно отметить, что не
были учреждены соответствующие ассамблеи в Англии. Таким образом, очевидно, что внутренние политические, социальноэкономические и культурные аспекты развития регионов обеспечивают устойчивые позиции регионального этнорадикализма в Соединенном Королевстве. Вместе с тем процессы развития этнического радикализма не были постоянными, они периодически обострялись и затухали, однако крушение Британской империи и глобальные изменения, связанные с изменившимся пониманием задач и ресурсов национального государства, предопределили его рост в стране.
Соединенное Королевство длительное время представляло собой пример могущественного и огромного государства. Существование в рамках единой империи было выгодно определенным регионам и их элитам, например Шотландии и Уэльсу. Вместе с тем в рамках Британской империи не проводилась единообразная политика в отношении всех территорий, непосредственно входивших в состав метрополии, в частности политика в отношении Ирландии носила жесткий захватнический характер. Потеря привлекательных лидерских позиций империи привела к кризису британской национальной идентичности, что только подтверждает тот факт, что наряду со сформировавшейся национальной идентичностью продолжало сохраняться этническое самосознание жителей регионов. С одной стороны, прошлое Соединенного Королевства подпитывает миграционные потоки, а с другой — утрата прежних позиций влияет также на стремление к регионализации. Интересно, что шотландский опыт оказывает значительное воздействие на Уэльс. И особенное значение для Уэльса и Шотландии, да и для всего государства, имеет опыт Северной Ирландии (Wyn, Bethan, 1999, p. 37) и, как мы отмечали выше, самоидентификация Соединенного Королевства. В связи с этим необходимо обратиться к вопросу о соответствии принципов, целей и задач этнорадикальных партий позициям населения этнических регионов.
В соответствии с данными, собранными в рамках проекта по мониторингу за деволюционными мероприятиями, изменения в позиции жителей Шотландии и Северной Ирландии практически являются стабильными на протяжении длительного времени, начиная с 1999 г. они подвергаются некоторым незначительным колебаниям. Однако в целом складывается тенденция роста поддержки эт-норегиональных партий, а значит, и идей, предлагаемых ими. Так, например, на вопрос о том, должна ли Шотландия стать независимым государством, в 1997 г. положительно высказывалось 27%, в 2000 г. — 30%, а в 2004 г. — 32% (Devolution monitoring programme, 2006-2008, p. 45), в 2008 г. идея независимости приобрела боль-
шую привлекательность, так как рост поддержки составил от 35 до 44% (Ibid., p. 53). В любом случае, подчеркнем, что население высказалось определенно за приобретение Шотландией больших инструментов для самоуправления — более 67% (Ibid., p. 46).
Население региона, с одной стороны, не уверено в наличии достаточных ресурсов для самостоятельного развития региона, с другой стороны, стремится к постепенному росту влияния Шотландии. Так, на вопрос, будет ли экономика Шотландии развиваться успешнее, если регион станет независимым, 40% согласились с этим, в то же время 39% заняли противоположную позицию. Кроме того, в условиях независимости шотландцы рассчитывают на получение большей финансовой поддержки от Евросоюза (46%) (Ibid., p. 53).
Вместе с тем важно подчеркнуть, что кризис внесет свои коррективы в позиции населения, способствуя радикализации в целом, он, однако, приведет к «удорожанию» проекта по приобретению независимости, а значит, приведет к росту поддержки идеи о большей самостоятельности регионов в получении и расходовании средств. В таком случае может стать неизбежным осложнение отношений центра с регионами.
Значительный интерес при рассмотрении вопроса о росте этнической радикализации представляет самоидентификация населения. Так, в 2007 г. трое из четырех жителей Шотландии при опросе называли себя шотландцами, один из пяти — британцем. Рост значения этнической идентичности наблюдается с 1974 г. с 65%, достигнув в 2000 г. 80%, в то время как представление жителями себя как британцев снизилось за этот же период с 31 до 19% (Ibid., p. 56). В целом 56% шотландцев полагают, что англичане слишком долго управляли Шотландией (SNP. Raising the Standard, http://snp.org/ homepagelatest/policy/raisingstandard).
Ситуация с идентификацией жителей Северной Ирландии обстоит аналогичным образом. Отмечается некоторый рост в пользу идентификации себя жителями региона как ирландцев (их число выросло с 1991 г. от 24 до 29% в 2007 г.) и сокращение понимания себя как британцев (их число сократилось с 1992 г. от 43 до 38% в 2007 г.) (Community Relations Identity, http://www.ark.ac.uk/sol). Кроме того, вопрос о независимости регионов необходимо рассматривать в контексте общей политической ситуации. Так, например, лидер ШНП А. Салмонд, выдвигая идею о проведении референдума в 2010 г., рассчитывает приобрести большую поддержку. По всей видимости, на общегосударственных выборах, которые будут проведены в это же время, победу может одержать Консервативная партия, во главе которой стоит Д. Кэмерон, что негативно воспринима-
ется населением Шотландии. Это, конечно, не может гарантировать окончательного успеха референдума для ШНП. Вместе с тем победа ШНП и «Шинн Фейн» на региональных парламентских выборах 2007 и 2008 гг. свидетельствует как о росте доверия населения этнических регионов именно проблемно-ориентированным партиям, заставляющим центральное правительство более чем серьезно подходить к выстраиванию отношений с регионами, так и о постепенном и плавном росте этнорадикализма.
Подведем итоги, выявив общие факторы, влияющие на рост этнического радикализма, выраженного в развитии национализма и сепаратистских устремлений вплоть до приобретения независимости.
Во-первых, следует отметить изменение международной ситуации, связанной с распадом СССР. Этот фактор оказал влияние на европейские государства, заставляя центральные правительства обратить пристальное внимание на этнорегиональные проблемы (Франция, Соединенное Королевство и др.).
Во-вторых, нельзя обойти вниманием глобализационные и интеграционные процессы, которые привели к актуализации этнической региональной идентичности. Кстати, чем сильнее глобализационные процессы, тем выше в европейских государствах осознание населением собственной локальной идентичности (глокализация).
В-третьих, фактор прецедента и реализация некоторыми этническими общностями права на самоопределение постепенно становятся не только подтверждением роста этнорадикализма, отстаивающего позиции этнической идентичности, но и служат обоснованием для других этнических сообществ их стремления к сепаратизму, самоуправлению, полной независимости и формированию собственной государственности.
В-четвертых, в некоторых ситуациях большую роль в развитии национализма и сепаратизма играет фактор геополитического противостояния. Но эта ситуация, связанная со стремлением некоторых держав и организаций контролировать локальные конфликты, может стать неуправляемой, а конфликты будут набирать силу, причем под влиянием разнонаправленных факторов, приводя различными путями к одному и тому же результату — росту национализма и сепаратизма.
Любой факт признания независимости того или иного сепаратистского региона какими-либо «внешними» участниками конфликта служит дополнительным основанием для активизации деятельности сепаратистских движений в Европе, ведь именно эти партии отстаивают принцип права наций на самоопределение. Безусловно, укрепление сепаратизма не означает стабильности в Европе. Однако сепаратистские региональные движения, стоящие на позициях
этнорадикализма, создают новый «старый» порядок. Они просто подтверждают тот факт, что Европа всегда была и остается пространством регионов, которые представляют собой значительную группу этнических и исторических сообществ (крупные европейские империи были ничем иным как «лоскутными» образованиями, которые постепенно рушились, способствуя появлению значительного числа новых европейских государств). Значение этнической идентичности возросло, несмотря на процессы европейской интеграции. При этом процессы государственной фрагментаризации Европы сохраняются, поэтому этнорадикальные партии по-прежнему остаются в фокусе государственной политики.
Литература
1. Ян Г. Демократия и национализм: единство или противоречие? // ПОЛИС. 1996. № 3.
2. Alonso A. M. The Politics of Space, Time and Substance: State Formation, Nationalism and Ethnicity // Annual Review of Anthropology. 1994. Vol. 23.
3. Bache I. The Extended gatekeeper: central government and the implementation of EC regional policy in the UK // Journal of European Public Policy. 1999. N 6. March.
4. Bailey D., De Propris L. EU structural funds, regional capabilities and enlargement: towards multi-level governance // European integration. 2002. Vol. 24. N 4.
5. Community Relations Identity. SOL Surveys Online // http://www.ark.ac.uk/sol
6. Darby J. Northern Ireland: the background to the Peace process // http:// cain.ulst. ac.uk/events/peace/darby03. htm
7. Devolution monitoring programme. 2006-2008 // The Constitution unit // http://www.ucl.ac.uk/constitution-unit/research/devolution
8. Encyclopedia Britannica // http://www.britannica.com/EBchecked/topic/48691/radical
9. Gellner E. Nations and Nationalism. Oxford: Blackwell Publishing, 2006.
10. Horowitz D. Ethnic groups in conflict. Berkley: California University Press, 1985.
11. Nicolas M. M. False opposites in nationalism: an examination of the dichotomy of Civic Nationalism in Modern Europe. 1999 // http://www.nationalismproject.org/articles
12. Northern Ireland Act. London: HMSO, 1998.
13. Scotland Act. London: HMSO, 1998.
14. Scottish National Party // http://www.snp.org
15. Sinn Fein // http://www.sinnfein.org
16. The Belfast Agreement 1998 // http://www.cain.ulst.ac.uk/events/peace/docs/agreement.htm
17. Wales Act. London: HMSO, 1998.
18. Winter De L. Conclusion. A comparative analysis of the electoral, office and policy success of ethnoregionalist parties // Regionalist parties in Western Europe / Ed. by L. De Winter, H. TQrsan. London: Routledge, 1998.
19. Wyn J. R., Bethan L. The Welsh Devolution Referendum // Politics. 1999. February. V. 19. N 1.
20. Zuelow E. G. E. Towards an understanding of Scottish Ethnic Nationalism: the Watch groups and Anti-Englishness in late twentieth century Scotland. 1998 // http://www.nationalismproject.org/articles
