CC BY
81
УДК 811.112. 2'2/'44
О. А. Степаненко
Эволюция языковой картины мира в немецком художественно-литературном дискурсе
В статье анализируется авторская картина мира в ее развитии. Материалом исследования служит художественно-литературный дискурс. Автор выявляет различные аспекты эволюции языковой картины мира в произведениях Кристы Вольф, среди которых культурно-исторические изменения, развитие мировоззренческой концепции, динамика ее языковой картины мира.
The article deals with the development of Ch. Wolf's mapping of the world. Different aspects of the evolution of the writer's linguistic mapping of the world such as its dynamics, cultural and historical changes, and changes in the writer's world outlook are considered.
Ключевые слова: языковая картина мира, эволюция, концептуальная картина мира.
Key words: linguistic mapping of the world, evolution, conceptual mapping of the world.
Все большую актуальность в современных лингвистических исследованиях приобретает интегративный подход, предоставляющий возможность адекватно воспринять и осмыслить тот или иной феномен. Так, изучение языковой картины мира (ЯКМ) правомерно предполагает два подхода - лингвокогнитивный и лингвокультурологический, которые сосуществуют внутри коммуникативной парадигмы. При этом категория языковой личности (ЯЛ) занимает центральное место. Наряду с превращением категориального понятия «картина мира» (КМ) как «фундаментального элемента мироосмысления» в «ключевое» в рамках научной парадигмы понятия ЯКМ и ЯЛ также приобрели «статусный» характер [9, с. 88].
В связи с целью исследования - выявить и проанализировать эволюцию индивидуально-авторской картины мира на материале художественно-литературного дискурса в произведениях К. Вольф - мы обращаемся к понятиям ЯКМ и ЯЛ, не забывая о метафоричности терминов, которыми мы оперируем. Разделяем при этом мнение О. А. Корнилова о том, что КМ и ЯКМ - «своего рода орудие, используемое для решения определенных теоретических и практических задач» [4, с. 4].
Особую значимость в контексте данного исследования имеет ряд моментов. Понятие КМ следует рассматривать в неразрывной связи с человеком как субъектом познания и изменения мира. В качестве познающего субъекта выступает не только отдельная личность, но и целый этнос [4, с. 6]. ЯКМ - представление о мире, стоящее за конкретным языком и ре-
© Степаненко О. А., 2012
презентированное, прежде всего, лексическими средствами языка, оно имеет субъективный характер, так как отражает культуру, маркированную языковой личностью. Эволюция ЯКМ объясняется воздействием изменяющихся условий повседневной жизни, появлением новых реалий, требующих своей вербализации и включения в ЯКМ, ценность которой заключается в том, что она отражает спонтанное, целостное восприятие мира человеком. Это целостное восприятие мира включает и наивное первичное знание, и логическое осмысление мира, и знания, не поддающиеся логическому осмыслению, и явные заблуждения [4, с. 20].
В связи с материалом нашего исследования рассматриваем в качестве исходной следующую дефиницию ЯКМ, предложенную В. Н. Телия, согласно которой ЯКМ - это «информация, рассеянная по всему концептуальному каркасу и связанная с формированием самих понятий при помощи манипулирования в этом процессе языковыми значениями и их ассоциативными полями» [7, с. 178]. В результате происходит обогащение концептуальной системы языковыми формами и содержанием. Вышесказанное в полной мере актуально в отношении индивидуально- авторской языковой картины мира (АЯКМ). Автор художественного произведения, как никто другой, вносит свой вклад в обогащение концептуальной картины мира. Именно автор, являясь «нестандартной языковой личностью» (термин Г. Г. Слышкина), «манипулирует» языковыми значениями и их «ассоциативными полями», создавая свои ассоциации и обогащая ими картину мира.
Исследование поэтической или индивидуально-авторской картины мира (АКМ) отмечается в настоящее время в качестве одного из актуальных направлений в изучении ЯКМ [5, с. 170]. Так, многие исследователи развивают тему индивидуально-авторских концептов (В. В. Литвинова), описывают смысловые доминанты идиостиля авторов художественных произведений (Л. П. Грунина) и т.д. Обращение к проблеме эволюции индивидуально-авторской картины мира представляется не менее актуальным Эволюция, как и динамика, связана в общенаучном понимании с движением и развитием. Привлекательность динамического аспекта состоит в том, что именно в динамике языка и речи проявляется та эстетическая энергетика, которая исходит из субъективных моментов, присущих ЯКМ автора.
В центре ЯКМ, как известно, находится субъект, то есть языковая личность. По образному выражению С. В. Ивановой [1, с. 28], языковая личность - «рычаг», с помощью которого осуществляется взаимодействие языка и культуры. В художественном тексте находит свое отражение ЯЛ в целом и ЯЛ автора в частности. Следует отметить, что ЯЛ писателя находит свое эксплицитное и имплицитное выражение благодаря системе средств, представляющих категорию персональности художественного текста. Именно с этой категорией тесно связаны оба феномена - языковая картина мира и языковая личность.
Ставшее хрестоматийным определение языковой личности, данное Ю. Н. Карауловым, можно, на наш взгляд, рассматривать как квинтэссенцию всех последующих дефиниций данного понятия: «ЯЛ - это совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений» [3, с. 3]. Для выявления сути языковой картины мира следует обратиться к структуре языковой личности. Как материальный носитель идеологии, творец и продукт языка одновременно, ЯЛ включает, согласно соответствующей теории Ю. Н. Караулова, три уровня: вербально-семантический, когнитивный и мотивационный [цит. по: 2, с. 150]. Опираясь на указанные уровни, можно с помощью методов лингвистического анализа (семантического, контекстуального, дискурсивного) проследить эволюцию авторской картины мира.
В качестве конкретного материала нашего исследования послужили произведения известной немецкой писательницы Кристы Вольф. Об эволюции индивидуально-авторской картины мира могут предположительно свидетельствовать некоторые аспекты, среди которых определенные культурно-исторические изменения, изменения в мировоззренческой системе автора, динамика его концептуальной и языковой картины мира.
Вполне уместным, с нашей точки зрения, является замечание Манфреда Дурзака о том, что едва ли Кристу Вольф можно рассматривать как автора, который «держался», несмотря на культурно-политические диктаты, и «преодолел» политические барьеры как писатель, поскольку эти барьеры являются в равной степени условиям возникновения ее произведений [11, с. 184]. Вполне обоснованно критик рассматривает ее романы скорее как «осознанное выполнение политически акцентированной литературно-теоретической программы»: «Ihre Romane lassen sich eher als be-wusste Erfullung eines politisch akzentuierten literaturtheoretischen Programms verstehen ...» [перевод здесь и далее наш. - О.С.]. Действительно, в «Московской новелле» (1961), литературном дебюте К. Вольф, явно ощущается определенная «схема», продиктованная существовавшей в то время литературно-теоретической программой. Справедливости ради, отметим, что сама писательница, оглядываясь назад, не «щадит себя». Она признается в том, что «далеко отошла от реалистичного взгляда и реалистической манеры изображения происходящего»: « . mich also weit von einer realistischen Seh - und Schreibweise entfernte» [цит. по: 11, с.185]. Соответствующая номенклатура эстетики соцреализма отражена в многочисленных рецензиях, благодаря которым писательница была на так называемой теоретической «высоте» того времени (заметим, что данная оценка деятельности К. Вольф далеко не однозначна в различных контекстах). При этом имеется в виду литературная деятельность в период между 1952 и 1962 годами. Вскоре К. Вольф дистанцируется от образцов так называемого «социалистического поведения», выполняющих дидактическую роль. Она признает совершенно неприемлемым, например, обсуждение сюжетов художествен-
ных произведений, которые должны были «укладываться» в определенные рамки литературно-теоретической доктрины. Именно такая позиция помогла К. Вольф отмежеваться от механически понимаемой теории отражения действительности. Субъективность автора, с ее точки зрения, не может рассматриваться «инструментально», так как в искусстве речь идет об «изменении», «преобразовании» («Verwandeln») и «усвоении действительности» («Aneignung der Wirklichkeit») [11, с. 186]. Другими словами, К. Вольф понимает необходимость отхода от стандартных моделей фик-циональной или «вторичной» действительности. Приводя аргументы при обсуждении того, что новая социалистическая классика снова должна достичь «чувственной наглядности», писательница исходит, как правило, из исторической ситуации.
Один из ключевых моментов мировоззренческой позиции К. Вольф -осознание того воздействия, которое испытывает на себе художественная проза в ходе исторического процесса. По мнению К. Вольф, самое важное для литературы (имеется в виду, прежде всего, немецкая литература) заключается в исследовании условий, в которых человек может реализоваться как существо нравственное: «Ich wurde wunschen, dass die Literatur die Bedingungen untersucht, in denen sich der Mensch als moralisches Wesen ver-wirklichen kann» [цит. по: 11, с. 187]. Несмотря на условия тоталитарного общества К. Вольф постоянно пытается сохранить нравственную идентичность. Однако как же достичь этого, если, цитируя Ганса Эриха Носсака, «.все время утратило свою идентичность?» («Und wie schliesslich kann der einzelne seine Identitat erhalten, wenn die ganze Zeit ihre Identitat verloren hat?») [11, с. 187]. Суть конфликта заключается в стремлении автора к самореализации и наличии при этом диктата политических требований. С одной стороны, происходит навязывание определенных моделей поведения, схематичных и шаблонных, с другой стороны, ощущается потребность вырваться из тех «ролей», которые предопределены сверху. К. Вольф отмечает несовместимость стремления писать реалистично и при этом отказываться от конфликтов или избегать их.
Последовательность писательского пути К.Вольф в историческом аспекте отмечают все без исключения исследователи ее творчества, используя при этом термины: «Kontinuierlichkeit» (А. Фиршинг), «Folgerichtigkeit» (М. Дурзак). Как многие другие авторы, К. Вольф начинала свою творческую деятельность, основываясь на «санкционированных» воззрениях (с точки зрения идеологии). Так, в «Московской новелле» исходным критерием для К. Вольф является политико-дидактическая задача. Персонажи (Вера Брауер и Павел Кошкин) выполняют функцию образца для подражания [12]. Личный конфликт героев разрешается тем, что они принимают верное решение, продиктованное «партийностью» Веры, главной героини. В «Расколотом небе» проблема поиска нравственной идентичности рассматривается в рамках общепринятой общественной морали. Этот важный
аспект точно выражен, на наш взгляд, в критической статье М. Дурзака, который называет данный роман «притчей формирования социалистического сознания» («Parabel sozialistischer Bewusstseinbildung») [11, с. 190]. Оценка романа как «притчи» не лишена оснований еще и в связи с тем, что автор, К. Вольф, как справедливо замечает Аннетте Фиршинг [12, с. 38], выступает в роли некоего «всезнающего» рассказчика, который все видит и все знает (доказательство тому - пролог и эпилог). В романе «Размышления о Кристе Т.», подчеркнем, впервые поиск нравственной идентичности осуществляется иначе, в противоречии с принятыми в обществе нормами морали. Писательница осознанно отказывается от определенных моделей повествования, предписанных «свыше».
В произведении «Kindheitsmuster» (в жанровом отношении это роман и эссе одновременно) позиция К. Вольф как автора в указанном выше отношении еще более обостряется. Вместо «вселенской» уверенности присутствуют сомнения и тревога. Именно так можно, на наш взгляд, интерпретировать слова о том, что тот, кто все всегда знает, просто «портит всю игру»: «Der Spielverderber, der schon immer weiss, wie es weiter geht oder endet» [цит. по: 11, с.213].
Таким образом, в творчестве К. Вольф наблюдаются существенные изменения, связанные с развитием ее мировоззренческой концепции. Эти изменения называют по-разному: например: «Wandel» [12], «Sprung» [11, с. 187], однако важен сам факт имеющих место перемен, которые озвучены самой писательницей: «Das Subjekt, der sozialistische Mensch, lebt immer souveraner in seiner Gesellschaft, die er als sein Werk empfindet: nicht nur denkt und weiss, sondern empfindet» [13, с.557]. Глагол « empfinden» («чувствовать», «ощущать») не случайно повторяется автором: это свидетельство тех кардинальных перемен, которые наметились в творчестве писательницы, прежде всего, имеем в виду сознательное смещение акцентов на внутренний мир героев (в романе «Nachdenken uber Christa T»). Раскрывая их душевное состояние, К. Вольф тем самым подчеркивает, что социалистическая литература не только может, но и призвана, как любая другая, заниматься тонкими нюансами чувств.
Вопрос «Wie soll man leben?» проходит красной нитью в произведениях писательницы. Однако, если в романе «Расколотое небо» автор дает ответ однозначно в «социалистическом ключе», то в романе «Размышления.» едва ли возможен подобный ответ. Образ Кристы Т. далек от образцового во всех отношениях образа Риты Зейдель. Криста Т. существует на «периферии» общественной жизни и при этом не боится быть в отношениях конфронтации с обществом, если общество мешает ей как личности. О ней (Кристе Т.) автор пишет: «Denn sie ist, als Beispiel, nicht beispielhaft, als Gestalt kein Vorbild» [цит. по: 11, с. 208], то есть как «пример» - героиня «не достойна подражания», другими словами, данный персонаж - далеко не «образец». Думается, что Криста Т. представляет творческое кредо са-
мой писательницы, которое выражается в ее нетерпимости к усредненно-сти и конформизму.
Обретение себя (Selbstbestatigung, Selbstbehauptung) и проблема самореализации (SelbstverwirkHchung) актуальны и для главных женских персонажей ее произведений. Это точки их соприкосновения. То, что для героини романа «Размышления о Кристе Т.» процесс обретения собственного «Я» не предполагает участия в общественной жизни, является, несомненно «крамольной» мыслью со стороны К.Вольф. В такой позиции автора заключена, метафорически выражаясь, «взрывная сила» романа -«роН^^ег Sprengstoff» [11, с. 201]. Это дает основание говорить о возрастающей субъективности К. Вольф как автора, так как она все более дистанцируется от существующих канонов эстетики социалистического реализма. Несмотря на вероятность каких-либо ошибок, такой путь писателя, свободного от «насаждаемых» сверху схем, предпочтительнее, с ее точки зрения, та как именно этот путь связан с творческим прогрессом. Несмотря на то, что в первых двух романах (имеем в виду «Московскую новеллу» и «Расколотое небо») имеет место связь литературной доктрины с партийностью искусства, герои К. Вольф далеко не «монументальны» [11, с. 192]. Они считают себя сторонниками социалистической системы не ради риторики, это для них - сама жизнь. Некоторая «образцовость» персонажей не предполагает, однако, со стороны К. Вольф бодрого социалистического оптимизма: в своих произведениях она не стремится изображать «социалистическую действительность в розовом свете» («rosarote Wirklichkeit»), как справедливо отмечает А. Фиршинг [12, с. 21]. Известно негативное отношение К. Вольф к тем писателям, которые показывают якобы «гармоничный мир», поскольку подобная литература, пусть даже соответствуя ожиданиям читателя, не привносит никаких изменений в окружающий мир. Для нее важны не только изменения, исходящие из окружающего нас мира, но и те импульсы, которые должны давать сами художественные произведения для преобразования и развития реальной действительности.
Эволюция индивидуально-авторской картины мира писательницы прослеживается, таким образом, на уровне персонажей, которые эксплицируют авторскую концепцию восприятия мира, включающую размышления, чувства и эмоции, настроения и ассоциации. Особый интерес при этом представляют метафоры, связанные с образом персонажа, как, например, в романе «Размышления ...». В качестве такой метафоры можно рассматривать образ орхидеи, редкого цветка, который расцветает на очень короткое время и в контексте романа К. Вольф имеет, пусть косвенную, но связь с образом героини романа. Аналогично орхидее жизнь Кристы Т. непродолжительна, неизбежен печальный финал. Возможно, этот цветок указывает на особенности героини, присущие только ей: насколько притягателен цветок, настолько привлекательна сила
индивидуальности Кристы Т. Когда она смотрит на удивительный цветок вместе с другими, то чувствует себя «умиротворенной» («getrostet») и одновременно с этим «терзается внутренними противоречиями» («zerrissen»): «Vor einem Blumenladen in der Innenstadt standen ein Dutzend Menschen, die schweigend warteten, dass um Mitternacht eine seltene, hell angeleuchtete Orchidee fur wenige Stunden ihre Blute entfalten sollte. ... Dann ging sie getrostet und zerrissen nach Hause» [13, с. 74]. Противоречивость ее чувств объясняется осознанием реальных трудностей жизненной ситуации.
Художественно-литературный дискурс рассматривается в нашем исследовании как совокупность процесса и результата речевой деятельности писателя в трех аспектах: лингвистическом, когнитивном и прагматическом. Указанные аспекты созвучны структуре ЯЛ, в данном случае, языковой личности автора, изучение которой предполагается в динамическом аспекте. Эту возможность дает дискурсивный анализ, который, вслед за В.Е. Чернявской, мы рассматриваем как «средство проникновения в глубинную структуру текста, его смысл» [8, с. 78]. Речевые единицы, манифестирующие индивидуальную картину мира писателя, предоставляют уникальную возможность обратиться к когнитивному уровню в структуре языковой личности автора. Анализируя указанные языковые средства, можно выявить важные смыслообразующие факторы, составляющие эмоционально-смысловую доминанту того или иного произведения.
Существует ряд способов реализации доминирующей репрезентативной системы восприятия в рамках художественного произведения. Наиболее распространенным способом в произведениях К. Вольф считаем повторяемость и высокую частотность лексемы «der Himmel» [14]: Him-melskuppel (S. 75), Himmelsgewolbe im Mond (S. 83) reiner Himmel (S. 7), Himmel im richtigen Gleichgewicht (S. 12), kuhler, blauer Himmel (S. 74), fliessender schwarzer Himmel (S. 93), das hohe zartverschleierte Himmelsge-wolbe, das Wichtigste an dieser Landschaft (S. 149), graue Himmelswand (S. 203). В приведенных примерах небо, точно живое существо, предстает совершенно разным - в зависимости от времени суток, настроения героев, той жизненной ситуации, в которой оказываются герои романа. Рекуррентность данной лексемы позволяет, на наш взгляд, рассматривать ее как лейтмотивную и даже, позволим себе предположить, как выступающую в качестве «суггестивной доминанты». Под суггестивностью - от латинского suggerere - понимается активное воздействие на воображение, эмоции читателя посредством тематических, образных, звуковых ассоциаций [6, с. 1295]. Опираемся на авторитетное мнение В. Е. Чернявской, которая отмечает преобладание в художественной коммуникации суггестивного влияния, связанного с созданием определенного настроения. Вне сомнений, художественно-эстетическая коммуникация «позволяет внушать человеку определенное эмоциональное состояние, формировать его ассоциативное мировоззрение, стимулировать к размышлениям» [8, с. 29].
Другим, не менее важным способом репрезентации эмоциональносмысловой доминанты можно считать расширение значения лексемы «Himmel» вследствие метафоризации. В названии романа «Der geteilte Himmel», представляющим собой концептуальную метафору, как бы предсказывается смысловое содержание произведения. Кроме того, можно говорить о визуальной модальности, но визуальное восприятие «расколотого неба» - не проявление визуального восприятия К. Вольф, это смыслообразующий фактор, который структурирует эмоциональносмысловую доминанту писательницы. Метафорический образ неба, являя собой квинтэссенцию авторского смысла произведения К. Вольф - один из самых ярких образов, структурирующих эмоционально-смысловую доминанту ее произведений. Исходя при метафорическом переносе из цельности небесного свода, она подчеркивает противоестественность подобного «раскола» как в отношении Германии, разделенной на два различных государства, так и в отношении чувств людей, нарушения гармонии их внутреннего мира. К. Вольф, описывая внутреннее освобождение своей героини, подчеркивает, что восстановление - «самое важное в этом ландшафте»: «Dieses hohe, zartverschleierte Himmelsgewolbe, das Wichtigste an dieser Landschaft, das, unverletzt durch Hauserblocks und Schornsteine, von einer schmerzhaft bekannten Linie - Wald, Felder und ein kleiner Hohenzug - getragen wurde, ordnete wie von selbst alles um einen naturlichen Mittelpunkt und liess kein qualendes Ausser - sich - Sein aufkommen» [14, с. 149].
Образ неба и природы в целом играет значительную роль в смысловом и эмоциональном содержании не только романа «Расколотое небо», но и романа «Размышления». Интересно, что критика отмечает определенную долю сентиментальности в стиле писательницы: «. das Innerste des Menschen, in einer merkwurdig unreflektierten Poetik und schliesslich in den Beispielen von kaum verhullter Sentimentalitat... zum Vorschein kommt ...» [11, с. 202]. Это связано с тем, что К. Вольф утверждает значимость природы в жизни личности. Одним из ключевых моментов в романе «Размышления о Кристе Т.» являются также строки о небе, однако героиня, размышляя и глядя в небо, сомневается в том, что природа принимает участие в судьбах людей. Она отдает себе отчет в том, что небо было и будет всегда. Через концептуальную метафору, в основе которой лежит образ неба, автор опровергает значимость природы для судьбы человека: «... nachdem ich mich schon verirrt hatte, fiel es mir ein, nach dem Himmel zu sehen. Er war, wie heute, zart verschleiert, und ich musste dasselbe denken, was ich damals dachte . weil dieses blasse, vertraute Blau, das nur fur uns erdacht, nur uns zu gehoren schien, schon auf alten Bildern vorkommt, denen ich nichts nachfuhle als nur dieses Blau. Eine Emporung daruber, dass es in hundert Jahren, lang nah uns, unbeteiligt und unverandert, durch eine gewisse Jahreszeit, durch einen gewissen Lichteinfall wieder erzeugt werden wurde» [13, с. 164]. Рассмотренные метафоры позволяют, таким
образом, судить об эволюции авторской картины мира на когнитивном уровне. Будучи творческой языковой личностью автор выходит за пределы определенного стандарта, открывая при этом читателю необычный ракурс того или иного образа (например, образ орхидеи).
Итак, рассмотрение комплекса характеристик, объединенных в языковой личности автора, становится возможным сквозь призму языка и дискурса. Эволюция индивидуально-авторской картины мира Кристы Вольф предстает в ряде аспектов, среди которых: культурно-исторические изменения в Германии, тесно связанные с этим изменения мировоззренческой концепции писательницы, динамика ее концептуальной и языковой картины мира. Кроме того, анализируя произведения К. Вольф, убеждаешься неизменно в силе эстетической энергетики, исходящей из тех субъективных моментов, которые присущи ее языковой картине мира. В полной мере к писательнице могут быть отнесены слова великого Г. Флобера, приведенные Умберто Эко в контексте проблематичности и спорности так называемого «принципа безличности» того или иного произведения искусства: Криста Вольф незримо присутствует в своих произведениях, не «вписывая себя» в них, но давая почувствовать свое присутствие, пусть «незримо, но всемогуще» [10, с. 71].
Список литературы
1. Иванова С. В. Лингвокультурология и лингвокогнитология (сопряжение парадигм). - Уфа: БашГУ, 2004.
2. Зинченко В. Г. Межкультурная коммуникация. От системного подхода к синергетической парадигме: учебное пособие / В. Г. Зинченко, В. Г. Зусман, З. И. Кирно-зе. - М.: Флинта: Наука, 2007.
3. Караулов Ю. Н., Красильников Е. В. Русская языковая личность и задачи ее изучения // Язык и личность / под ред. Д.Н. Шмелева. - М.: Наука, 1989.
4. Корнилов О. А. Языковые картины мира как производные национальных мен-талитетов. 2-е изд. - М.: ЧеРо, 2003.
5. Маслова В. А. Введение в когнитивную лингвистику: учебное пособие. -4-е изд. - М.: Флинта: Наука, 2008.
6. Советский энциклопедический словарь. - М.: Сов. энцикл., 1981.
7. Телия В. Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. - М.: Наука, 1988. - С. 173-204.
8. Чернявская Е. В. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия: учебное пособие. - М.: Флинта: Наука, 2006.
9. Щирова И. А., Гончарова Е. А. Текст в парадигмах современного гуманитарного знания. Монография. - СПб.: Книжный дом, 2006.
10. Эко У. Поэтики Джойса / пер. с итал. А. Коваля. - СПб.: Симпозиум, 2006.
11. Durzak M. Der deutsche Roman der Gegenwart. Entwicklungsvoraussetzungen und Entwicklungsperspektiven. - Stuttgart, Berlin, Koln, Mainz: Verlag W. Kohlhammer, 1979.
12. Firsching A. Kontinuitat und Wandel im Werk von Christa Wolf // Wurzburger Beitrage zur deutschen Philologie. Bd. 16. - Wurzburg: Konigshausen & Neumann, 1996.
13. Wolf Christa. Nachdenken uber Christa T. - Halle (Saale): Mitteldeutscher Verlag, 1968.
14. Wolf Christa. Der geteilte Himmel. - Leipzig: Philipp Reclam jun., 1966.
