CC BY
163
Е. А. Гаричева
Новгород Великий
ЕВАНГЕЛЬСКОЕ СЛОВО И ТРАДИЦИИ ДРЕВНЕРУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ В РОМАНЕ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО «БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ»
e. a. garicheva
novgorod velikiy
WORD OF THE GOSPEL AND TRADITIONS OF OLD RUSSIAN LITERATURE IN FEDOR DOSTOEVSKY'S NOVEL THE «BROTHERS KARAMAZOV»
В статье рассматриваются книги «Русский инок» и «Алеша» романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» как житийные тексты, продолжающие традиции древнерусской словесности и вбирающие в себя исповедь, проповедь, торжественное слово, поучение, гимн, молитву, воспоминания ученика об учителе и духовное завещание. Этим книгам противопоставляется поэма Ивана Карамазова «Великий инквизитор», которая опирается на традиции жанров западноевропейской литературы. Ключевые слова: система жанров, традиции древнерусской словесности, литургические традиции, жанр жития святого, роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы».
Te article deals with Te Russian Monk and Alyosha in Fedor Dostoevsky's novel Te Brothers Karamazov as hagiographic texts that continue traditions of Old Russian literature and incorporates confession, preaching, solemn word, sermon, hymns, prayers, memories disciple about the teacher and spiritual testament. Tese books are opposed Ivan Karamazov's poem Te Grand Inquisitor, which is based on the traditions of the genre of Western European literature. Key words: the system of genres, Old Russian literature, liturgical traditions, the genre of lives of the saints, Fedor Dostoevsky's novel Te «Brothers Karamazov».
Вся система жанров словесности Древней Руси создается вокруг
Идеи спасения, или религиозного преображения. Поскольку Образ Божий человеку дан в Спасителе, поэтому жанровую природу произ ведения древнерусской словесности определяет хронотоп, в котором сбывается «вечное Евангелие»1. Преображение, или обожение, человека
© Гаричева Е. А., 2012
1 Захаров В. Н. «Вечное Евангелие» в художественных хронотопах Достоевского // Достоевский и современность: Материалы XXIV Международных старорусских чтений 2009 года. Великий Новгород, 2010. С. 96.
происходит во время Евхаристии, поэтому литургические традиции про являются в звучащем слове древнерусского книжника: в гимнографии, в молитвословной поэзии, в торжественном слове, в проповеди, в поуче нии, а также в хождении, в летописании и житии как синтетических жан рах, вбирающих в себя элементы других жанровых форм. Кульминацией литургии становится единение верующих вокруг Евангельского Слова: «Христос посреди нас».
Поскольку жанры являются наиболее устойчивыми литературными формами, то при переходе от древнерусской словесности к литературе Нового времени иерархичность жанровых форм древнерусской сло весности, объединенных евангельским словом, сохраняется в произ ведениях, созданных в русле православной литургической традиции. К таковым относится роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». Необходимо отметить, что в черновиках к роману Ф. М. Достоевский упоминает создателя пасхальной службы Иоанна Дамаскина2 и цитирует «Размышления о Божественной Литургии» Н. В. Гоголя, который, в свою очередь, следует апостольскому слову:
Образ Христа храни и, если возможешь, в себе изобрази (15, 248).
В окончательный текст романа входят слова о русских иноках, которые хранят традиции Апостольской Церкви и древнерусской словесности:
Образ Христов хранят пока в уединении своем благолепно и неискажен
но, в чистоте правды Божией, от древнейших отцов, апостолов и мучеников,
и, когда надо будет, явят его поколебавшейся правде мира (14, 284).
Основная мысль книги «Русский инок» — возможность религиозного преображения в земной жизни:
Изменится плоть ваша. (Свет Фаворский.) Жизнь есть рай, ключи у нас
(15, 245).
Слова «жизнь есть рай» в жизнеописании Зосимы произносят его брат Маркел (14, 262), «таинственный посетитель» (14, 275) и сам Зосима (14, 272).
Книга «Русский инок» становится ответом на предшествующую книгу «Pro et contra», главный герой которой Иван Карамазов указывает на два источника своей поэмы «Великий инквизитор» — древнерусский
2 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 15. Л.: Наука, 1976. С. 230. Текст романа цитируется также по изданию: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 14. Л.: Наука, 1976. Далее в скобках указываются том и страницы.
апокриф «Хождение Богородицы по мукам» и «Божественную комедию» Данте. Оба этих произведения восходят, в свою очередь, к Откровению Иоанна Богослова и принадлежат к жанру видения. Именно поэтому герой Достоевского активно цитирует новозаветный источник. Когда же он обращается к православному богослужебному тексту, то, по замеча нию комментаторов ПСС, искажает его (15, 557). Рассматривая переводы романа на немецкий язык, О. В. Кореневская заметила:
Стиль «поэмы» в лексическом и синтактико ритмическом плане уди вительным образом органичен немецкому языку. Это, пожалуй, самый «универсальный» в языковом отношении фрагмент из всего наследия Достоевского, не маркированный какой либо определенной национальной окраской. Необходимо учитывать и жанровую близость произведения ев ропейской традиции: неслучайно оно неоднократно было обозначено как «легенда», то есть жанр, исконно зародившийся в русле западноевропейской
3
литературы .
В поэме Ивана Карамазова слово великого инквизитора находится в диалогических отношениях несогласия или разногласия со Словом Евангельским. Здесь текст Евангелия не цитируется, а пересказывает ся с добавлениями, которые вносят дополнительный смысл. Повествуя о первом искушении Христа в пустыне, великий инквизитор останав ливается на словах «не хлебом одним будет жить человек», но вместо «всяким словом Божиим» (Лк. 4:4) говорит «хлебом небесным» (14, 230). Третье искушение великий инквизитор делает вторым, к словам нечи стого духа добавляет: «...и докажешь, какова вера твоя» (14, 233). Образ Спасителя соотносится с человеком, с которым может произойти чудо при условии веры, но не с Богочеловеком. Третье искушение позволяет великому инквизитору высказать свою мысль о слабости человека, ко торый тяготится свободой выбора:
.. .перед кем преклониться, кому вручить совесть и каким образом всем соединиться в муравейник (14, 235).
Церкви как телу Христову великий инквизитор противопоставляет союз посвященных, которые под девизом «чудо, тайна, авторитет» ведут человечество за антихристом, создающим «земной рай».
Совершенно иначе выстраивается книга «Русский инок». Е. В. Кру шельницкая утверждает, что источниками древнерусских житий святых
3 Кореневская О. В. Репрезентация русского мира в немецких переводах романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2011. С. 11.
являются духовные грамоты и исповеди, завещания уставы игуменов и записки ученика о своем учителе4. Исповеди в древних проложных житиях и автобиографических жанрах Древней Руси XVII в. могут иметь разную цель, биография подвижников подчиняется этой цели5. «Русский инок» состоит из четырех частей и включает в себя такие жанровые формы, как исповедь, проповедь, торжественное слово, гимн, молитва, записки ученика и духовное завещание. Целью автобиографического по вествования, включенного Алешей в житие Зосимы, является указание на то, как смирением и нестяжанием можно обрести путь к спасению и воплощению Замысла Божьего о мире. Пример брата, чтение Библии наставляют Зосиму на путь деятельной любви, история «таинственного посетителя», который обретает покой перед смертью благодаря Зосиме, становится для него «перстом невидимым», «путь указавшим» (14, 283).
М. А. Жиркова утверждает, что исповеди Ивана Карамазова в романе нет, исповедь же Зосимы строится по всем церковным правилам таин ства покаяния6. «Русский инок» — это продолжение жанровых поисков, которые начал Достоевский при создании «Жития великого грешника» и продолжил в романе «Подросток»: «Исповедь великого грешника, пи санная для себя» (16, 48). В житии, как и в других жанрах Древней Руси, евангельское слово определяет путь святого. Так, в Житии Мартирия Зеленецкого духовное чадо Преподобного, принимая решение уйти в монастырь, говорит себе:
Добр убо Владыка мой и Господь рече: «Аще и весь миръ прюбрящетъ человекъ, а душу свою отщетитъ, никаяже полза ему есть, и инд никтоже, возложивъ руку свою на рало и зря вспять, управленъ будетъ во Царствие Небесное». Сего ради возму крестъ свой и во сл дъ пойду Спасителя, и Той ми поможетъ, и совричтуся учителю своему .
В жизнеописании Зосимы такими словами становится цитата из Евангелия от Иоанна:
Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (12:24).
4 Крушельницкая Е. В. Автобиография и житие в древнерусской литературе. СПб.: Наука, 1996. С. 169.
5 Там же. С. 157.
6 Жиркова М. А. К вопросу о характере и роли исповедей в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Достоевский и современность: Тезисы выступлений на «Старорусских чтениях». Новгород, 1991. Ч. 2. С. 71.
7 Крушельницкая Е. В. Указ. соч. С. 298.
Эта цитата включается в проповедь Зосимы, обращенную к Алеше, во вступлении (14, 259) и в главе «Таинственный посетитель» в слове Зосимы, обращенном к Михаилу (281).
Кульминацией главы «Из жития в Бозе преставившегося иеро схимонаха старца Зосимы» является часть «О Священном Писании в жизни отца Зосимы». Здесь упоминается чтение библейских книг, раскрывающих смысл земной жизни: Книга Иова, притчи из Евангелия от Луки, Деяние Апостола Павла, Житие Марии Египетской, Житие Алексия человека Божия (14, 267). Воспоминание об участии в литургии Страстного Понедельника в детстве перерастает в слове Зосимы в пере сказ Книги Иова и проповедь. Зосима так же, как Иван Карамазов, го ворит о «тайне», но иной8 — о ней сообщает Апостол Павел в Послании Ефесянам:
Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (5:32). Преображение личности — это воплощение Замысла Божьего о мире:
Но в том и великое, что тут тайна, — что мимоидущий лик земной и веч ная истина соприкоснулись тут вместе. Пред правдой земною совершается действие вечной правды. Тут Творец, как и в первые дни творения, завершая каждый день похвалой: «Хорошо то, что я сотворил», — смотрит на Иова и вновь хвалится созданием своим. А Иов, хваля Господа, служит не только ему, но послужит и всему созданию его в роды и роды и во веки веков, ибо к тому и предназначен был (14, 265).
Заканчивается глава хвалой Божьего мира (гимном), благословени ем жизни и молитвой за людей. Слово в заключительной части главы строится как торжественное слово в древнерусском духовном красно речии — с анафорой, инверсией и эпифорой, синтаксическим паралле лизмом (это свойственно и для библейских текстов), возникают также аллюзии к литургии.
Вторая часть Жития Зосимы — «Из бесед и поучений старца Зоси мы» — по жанру напоминает духовное завещание или устав, подобный уставу Нилу Сорского9, который Достоевский цитировал в черновиках. Состоит из пяти глав, в которых Зосима обращается к той же пробле ме, что и Карамазов Иван в «Великом инквизиторе», — проблеме сво боды. Несвободе людей, занятых удовлетворением своих потребностей
8 Кунильский А. Е. «Лик земной и вечная истина». О восприятии мира и изображении героя в произведениях Ф. М. Достоевского: Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2006. С. 178.
9 Крушельницкая Е. В. Указ. соч. С. 70.
и находящихся в разъединении, Зосима противопоставляет свободу и единение тех, кто идет путем Спасителя и Апостола Павла:
Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосер дие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5:22—23).
Зосима так же, как Иван, вспоминает Откровение Иоанна Богослова, но объясняет слова «времени более не будет» (14, 292—293) тем, что че ловек может не воспользоваться возможностью посвятить свою земную жизнь подвигу деятельной любви. Иллюстрирует свои слова Зосима притчей из Евангелия о богатом и Лазаре. Кульминацией второй части Жития Зосимы является глава «Можно ли быть судиею себе подобных? О вере до конца», где есть аллюзия к Евангелию от Матфея (18:20):
Верь до конца, хотя бы даже и случилось так, что все бы на земле совра тились, а ты лишь единый верен остался: принеси и тогда жертву и восхва ли Бога ты, единый оставшийся. А если вас таких двое сойдутся, то вот уж и весь мир, мир живой любви, обнимите друг друга в умилении и восхвалите Господа: ибо хотя и в вас двоих, но восполнилась правда его (14, 291).
Принесение жертвы — это Евхаристия, единение — собирание общи ны в тело Христово.
Книга «Алеша» является продолжением «Русского инока» и на чалом нового жития, в основе которого домостроительство Алексея Карамазова. Грушенька благодарит его за то, что он увидел в ней образ Божий и оказывается способна на такое же покаяние, как Мария Египетская:
Но на тебя глядя, положила: его проглочу. Проглочу и смеяться буду. Видишь, какая я злая собака, которую ты сестрой своей назвал! (14, 320).
В житии Марии Египетской ее рассказ о грешной жизни сопрово ждается покаянием:
...обнажу пред тобой и дела мои, чтобы ты знал, каким стыдом и срамом
10
полна душа моя .
Ракитов включает жизненный сюжет с Алешей, Грушенькой и собой в евангельский контекст:
Что ж, обратил грешницу? Блудницу на путь истины обратил? Семь бесов, а? Вот они где, наши чудеса то давешние, ожидаемые, совершились! (14, 324).
10 Житие преподобной матери нашей Марии Египетской. СПб.: Тригон, 2007. С. 16.
Это ты ведь теперь за двадцать пять рублей меня давешних «презира
ешь?» Продал, дескать, истинного друга. Да ведь ты не Христос, а я не Иуда
(14, 325).
Таким образом, для Алеши, как когда то для Зосимы, начинает выяв ляться его жизненное предназначение: помогать людям, быть «божьим человеком».
«Кана Галилейская» близка к жанру видения. Духовным посредником между горним и дольним миром становится Алеша Карамазов. Его посе щает видение после молитвы, которую он творит, как это обычно проис ходит в житиях святых11. Его слово взаимодействует с речами Зосимы, Дмитрия Карамазова и выстраивается вокруг Евангельского Слова. Алеша включает в соборный хор голосов, славящих Господа, слово брата Дмитрия. Д. Л. Башкиров замечает, что «чтение из Евангелия в главе "Кана Галилейская" в романе "Братья Карамазовы", приведенное именно на церковнославянском языке, не только точно передает дета ли обряда, а и указывает на сокровенную "архитектонику" внутренней жизни героя как абсолютное совпадение, слитие его душевных движе ний с ритмом и строем церковного пространства»12. Символика радо сти и вина в «Братьях Карамазовых» связана с Евхаристией, которая является кульминацией литургии. Так, Ф. М. Достоевский показывает единение героев вокруг Евангельской Истины, как это происходит во время кульминации литургии, когда читается евхаристическая молитва. После молитвы и видения Алеша целует землю, как завещал ему Зосима (14, 291), и ощущает состояние покоя в Боге.
Храм — это соединение горнего и дольнего, временного и вечного, линейного времени (от сотворения мира до Страшного суда) с церков ным календарным кругом. «Кана Галилейская» становится прообразом Царствия Небесного во время обряда венчания, а также в иконописи, например в новгородской иконе XV в. «Евангельские сцены», где в сце нах «Тайной вечери» и «Каны Галилейской» повторяется образ красной причастной чаши. Видение Алеши Карамазова коррелирует с Евангелием от Матфея, в котором говорится, что в Царствии Небесном «праведники воссияют, как солнце» (13: 43).
11 Крушельницкая Е. В. Указ. соч. С. 311.
12 Башкиров Д. Л. Евангельский текст в произведениях Ф. М. Достоевского // Евангельский текст в русской литературе Х^И-ХХ веков: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: Сб. науч. тр. Вып. 5 / Отв. ред. В. Н. Захаров, Петрозаводск, 2008. С. 407-408.
Чудо по вере происходит после молитвы Зосимы перед образом Пресвятой Богородицы, когда его «таинственный посетитель» готов был убить его, но не убил, а также после молитвы Алеши, когда его посеща ет видение Царствия Небесного, а в это время его брат Дмитрий, желая убить своего отца, не делает этого. Так, «пред правдой земною совер шается действие вечной правды», как в древнерусских житиях святых.
