CC BY
77
2001
Вестник Пермского университета
Юридические науки
Выпуск 2
ЭТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ НАЗНАЧЕНИЯ И ПРОВЕДЕНИЯ ЭКСПЕРТИЗЫ НА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМ СЛЕДСТВИИ
В.И. Жирютин
Анализируется проблема, недостаточно исследованная в криминалистической литературе, - применение роли этики в деятельности следователя при назначении и проведении судебной экспертизы. Подчеркивается неотделимость нравственных норм от юридических установлений, обращается внимание на то, какими должны быть нравственно допустимые взаимоотношения следователя и эксперта при подготовке, назначении и проведении экспертизы, обосновывается предложение о назначении отдельных видов экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела.
Задачей предварительного расследования является исследование преступного деяния и привлечение виновных к ответственности уголовно-процессуальными методами и средствами. На различных этапах поисково-познавательной деятельности следователь обязан использовать и силу закона, и житейский и профессиональный опыт. Выполнение закона - еще не показатель его профессиональной работы. Каким образом и какими по содержанию действиями претворяется в жизнь юридическая норма - вот что является мерилом ее практической ценности и эффективности. Недобросовестное применение закона, отсутствие глубокого анализа его внутреннего содержания, грубое обращение с лицами, втянутыми в орбиту уголовного процесса - это и есть то, что в народе называется судебной волокитой.
Способы реализации юридических установлений многогранны. Одни из них содержатся в самих законах, другие разрабатываются криминалистической наукой, третьи, формируясь в процессе общественного развития, являются сгустками народной мудрости и служат нормой поведения. Эти неписаные, но естественные законы регулируют все стороны уголовно-процессуальной деятельности, и их несоблюдение
© В.И.Жирютин, 2001
261
может поставить под сомнение правомерность деятельности по расследованию либо сделать ее малоэффективной и в конченом счете не дает желаемого результата. Это обусловливает связь правовых норм с нравственными началами. Более того, некоторые этические правила признаются иногда юридическими нормами или входят в них составной частью. Как справедливо отмечает М.С. Строгович, нормы этики неотделимы от юридических установлений, они являются их необходимым ингредиентом, определяют нравственный смысл и значение правовых норм [4, с.29]. Поэтому не случайно вопросы этики в криминалистической тактике анализируются в единстве с уголовно-процессуальной регламентацией. Причем нравственные основы особенно обстоятельно исследуются в тактике следственных действий, результативность которых определяется неукоснительным соблюдением как закона, так и моральных принципов. Например, при допросе «трудного» обвиняемого недостаточно выполнить требования закона, необходимо использовать в обращении с ним весь арсенал знаний правил этики. Может сложиться неверное представление, что регулирование отношений между их участниками с помощью норм морали приносит пользу лишь в тех случаях, когда сталкиваются различные интересы. Следует подчеркнуть, что подобных ситуаций не возникает, к примеру, при назначении и проведении экспертизы, тем не менее и здесь имеет значение нравственный аспект, касающийся взаимоотношений следователя и эксперта. Кроме того, проблема нравственности самым непосредственным образом связана с использованием достижений естественных и технических наук в уголовном процессе. Попытки внедрения в практику расследования новейших технических средств и методов без учета нравственных начал заканчиваются нередко игнорированием обстоятельств, обладающих доказательственным значением. Это не означает, что научные изыскания в этом направлении требуется свернуть, напротив, работу криминалистов необходимо продолжить, поддерживая творческий контакт с представителями других наук [2, с.149-160; 3, с.3; 5, с. 145-153]. В этой сложной и объемной проблеме этические основы назначения и проведения экспертизы на предварительном следствии являются небольшой частью. В процессуальном смысле экспертиза представляет собой исследование объектов специалистом, обладающим познаниями в науке, технике, искусстве или ремесле. По содержанию и процессуальному положению экспертиза относится к самостоятельным методам установле-
262
ния доказательственных фактов, осуществляемого экспертом. В то же время судьба экспертизы зависит от процессуального волеизъявления следователя. В этой связи нельзя не заметить, что в среде следователей существует расхожее мнение о том, что назначение экспертизы - право следователя, за исключением случаев, перечисленных в законе. Вместе с тем положение закона, гласящее о том, что экспертиза назначается в случае, когда возникает необходимость в специальных познаниях как предоставление права органам расследования решать в данной ситуации вопрос о назначении экспертизы, однозначно рассматривать нельзя. Если какие-то важные обстоятельств дела не удалось установить при проведении исчерпывающего круга следственных действий и стало ясно, что вопрос может быть решен только с помощью специальных познаний, то экспертиза назначается обязательно.
Следователь в экспертизе выполняет, главным образом, роль организатора, поскольку непосредственного участия в экспертном исследовании объектов он не принимает, за исключением судебно-медицинского исследования трупа. Поэтому производство экспертизы условно можно подразделить на два взаимосвязанных этапа - следственный подготовительный и экспертный исследовательский.
Организаторская деятельность следователя в основном связана с подготовкой экспертизы и выражается обычно в следующих действиях: формирование материалов для экспертизы; определение круга заданий эксперту; установление связи со специалистом в целях получения помощи при подборе образцов для сравнительного исследования, окончательное формулирование вопросов, упаковка вещественных доказательств; определение соответствующего экспертного учреждения или эксперта. Итоговым результатом подготовки является вынесение постановления о назначении экспертизы.
Очевидно, помощь специалиста в подготовке экспертизы может быть разнообразной. Между тем в законе говорится лишь об участии специалиста при изъятии образцов для сравнительного исследования. Поэтому во всех других случаях на практике специалист оказывает помощь неофициально, по устному или письменному обращению следователя. Естественно, что специалисту при этом не разъясняются его права и обязанности и не делается предупреждения об ответственности за отказ или уклонение от выполнения своих обязанностей. Но не это важно, а то, что случаев его отказа от оказания помощи при таких взаимоотно-
263
шениях фактически не встречается. Это является свидетельством того, что их участникам присущи высокие нравственные качества, которыми, как правило, отличаются профессионалы, классные специалисты. Поэтому вполне объяснимо, что следователь поручает производство экспертизы определенному эксперту. Однако руководители экспертных учреждений не всегда считаются с мнением следователя и поручают производство экспертизы другому специалисту. Это, безусловно, право руководителя, но пользы такое решение не приносит. В этой связи полагаем, что первый абзац ст. 187 УПК в новом законодательстве целесообразно было бы сформулировать следующим образом: «По получении постановления следователя руководитель экспертного учреждения поручает производство экспертизы сотруднику, рекомендованному в постановлении, либо одному или нескольким сотрудникам данного учреждения, если в постановлении нет указания на конкретного специалиста».
Примечательно, что названная статья перекликается с п. 3 ст. 67 УПК, где записано, что эксперт не может принимать участия в производстве по делу, если уже участвовал в деле в качестве специалиста, за исключением случая участия врача-специалиста в области судебной медицины в наружном осмотре трупа. Какими критериями руководствовался законодатель, формулируя этот пункт, определить непросто, но подчеркнуть оттенок безнравственности необходимо, ибо неэтично в одной и той же норме, фактически при одинаковых условиях, ставить специалистов в неравные процессуальные права. Это обстоятельство, на наш взгляд, является серьезным поводом для постановки вопроса об отмене данного установления. Есть для этого и другая, не менее веская причина, суть которой заключается в том, что иногда руководители экспертных учреждений, сами того не ведая, нарушают закон, поручая производство экспертизы сотрудникам, участвовавшим в данном деле в качестве специалистов, а подчас же такое нарушение обусловлено чисто производственными интересами и здравой логикой: «Тот, кто уже знаком с обстоятельствами дела, успешнее проведет экспертизу». Характерно, что все это остается «незамеченным» начиная со следователя и заканчивая судом. Об этом свидетельствует практический опыт автора, проработавшего в течение нескольких лет экспертом-криминалистом.
В процессуальной и криминалистической литературе неоднократно поднимался вопрос о возможности проведения экспертизы в стадии
264
возбуждения уголовного дела, и он не так прост, как может показаться на первый взгляд. Скажем, как быть с требованием закона знакомить обвиняемого с постановлением о назначении экспертизы, как реализовать права обвиняемого на заявление об отводе эксперта и его просьбу о назначении эксперта из числа указанных им лиц и т.д. На эти и другие связанные с ними вопросы, на наш взгляд, убедительно отвечает Р.С. Белкин, когда пишет, что назначение и проведение экспертизы до возбуждения уголовного дела ничьи права и интересы не ограничивает ввиду того, что на этой стадии еще нет ни подозреваемого, ни обвиняемого [1, с.22]. К этому добавим, что проведение экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела не преследует цели установления конкретного лица, причастного к исследуемому событию. Задача заключается лишь в выявлении признаков преступления, позволяющих оперативно решать вопрос о возбуждении уголовного дела. Причем предлагается не безусловное назначение, а только по таким делам, которые фактически не расследуются без проведения экспертизы, например, автотранспортные происшествия; преступные нарушения правил охраны труда и техники безопасности; связанные с незаконным оборотом наркотиков. Кстати сказать, экспертизы по таким делам было бы целесообразно в законодательном порядке включить в перечень обязательных.
Вместе с тем следует дать хотя бы краткий анализ состояния практики по рассматриваемому вопросу с учетом личных наблюдений. Практика проведения специальных исследований без вынесения постановления о назначении экспертизы сложилась давно. И делается это очень просто: составляется письмо на имя руководителя экспертного учреждения, в котором кратко излагается суть дела, формулируются вопросы, подлежащие разрешению, и вместе с материалами направляется в данное учреждение. Специалист, которому поручено исследование, проводит его так, как если бы он работал над экспертизой, и по результатам составляет справку. Если содержащиеся в ней выводы позволяют возбудить уголовное дело, то обычно тут же назначается экспертиза. Во всем этом ничего противозаконного нет. Однако совершенно очевидно, что такой порядок, с одной стороны, не способствует оперативному решению вопроса о возбуждении уголовного дела, с другой - приводит к нецелесообразной перегрузке экспертов.
Назначение экспертизы до возбуждения уголовного дела, если законодатель пойдет по такому пути, не противоречит нормам этики, на-
265
против, обеспечивает своевременное начало производства следственных действий и тем самым быстрое установление виновных и реализацию прав потерпевших, а также позволяет освободить экспертов от ненужной работы.
Трудности нравственного характера возникают при непосредственном проведении экспертизы. Как известно, эксперт при расследовании материалов экспертизы применяет технические средства и методы, проводит опыты, осуществляет расчеты, оценивает результаты исследования, принимает самостоятельные решения и несет за них ответственность. Между тем закон предоставляет право следователю присутствовать при проведении экспертизы (ст. 190 УПК). Однако законодатель не считает необходимым хотя бы в общей форме определить компетенцию следователя. Легко представить, какую негативную реакцию вызовет у эксперта бесцеремонное вмешательство следователя в процесс исследования, если, конечно, его присутствие понимать не как бездействие. В противном случае возникает вопрос, зачем вообще присутствие следователя при производстве экспертизы? С целью контроля применения экспертом методик исследования или давления на эксперта? С процессуальной и практической точек зрения ни то ни другое нецелесообразно, тем более неэтично надзирать за правильностью того, что следователь не знает сам, да и «давление» на эксперта безнравственно, поэтому приносит не пользу, а вред, так как сковывает инициативу эксперта.
Итак, следователь, присутствуя при производстве экспертизы, с одной стороны, не должен мешать эксперту, с другой - не должен пребывать в роли стороннего наблюдателя, требуется его активная позиция, связанная с задачами расследования. По нашему мнению, она может выражаться в извлечении из объектов экспертизы вещественных доказательств, изъятии образцов для сравнительного исследования при проведении других видов экспертизы; проведении экспертного эксперимента в целях установления отдельных элементов механизма происшествия.
В таких случаях следователь вправе менять очередность решения вопросов, ставить дополнительные и соответственно им оперативно представлять материалы; рекомендовать эксперту изменить или использовать другую методику исследования; обратить его внимание на целесообразность применения тех или иных технических средств фиксации
266
хода и результатов исследования; может предложить описать в заключении более подробно процесс исследования по отдельным вопросам.
Предложения следователя, как представляется, должны быть внесены в исследовательскую часть экспертного заключения. Естественно, что некоторые из них могут быть отклонены экспертом, тогда в заключении следует мотивировать причины отказа. Думается, что в принципе эксперт вправе полностью не принять предложений следователя и ограничиться решением лишь тех вопросов, которые сформулированы в постановлении о назначении экспертизы, так как иное в уголовно-процессуальном законе не предусмотрено. Поэтому на практике исходящие от следователя предложения в период проведения экспертизы обычно приводят к назначению дополнительной экспертизы, что мало устраивает следователя. Надо заметить, что следователи редко пользуются правом присутствовать при производстве экспертизы, поэтому говорить о каких-либо серьезных трениях с экспертами не приходится.
Существенным в этическом отношении является вопрос о том, должен ли следователь и в какой форме сообщать эксперту о своем решении присутствовать при производстве экспертизы. Полагаем, что делать это необходимо, о чем целесообразно указывать в постановлении о назначении экспертизы или отдельном постановлении, когда решение принимается в процессе начавшегося экспертного исследования.
Руководствуясь практической необходимостью и нравственными критериями, считаем, что рассматриваемая правовая норма нуждается в следующих дополнениях: а) указании на обстоятельства, вызывающие необходимость присутствия следователя при производстве экспертизы; б) в случаях принятия следователем решения о присутствии при производстве экспертизы оно должно быть зафиксировано в постановлении о назначении экспертизы или отдельном постановлении; в) в случаях присутствия при производстве экспертизы следователь может делать предложения относительно предмета экспертизы, о чем в заключение эксперта вносится соответствующая запись.
Производство экспертизы нередко представляет собой сложный и длительный процесс, в отдельных случаях требующий дополнительных материалов. Там, где существует взаимосвязь между следователем и экспертом, проблем в этом вопросе, как правило, не возникает. (Тем не менее автору данной статьи известен случай, когда на письменный запрос эксперта о предоставлении дополнительных образцов документов
267
для технико-криминалистической экспертизы следователь прислал выполненные от руки рисунки «оттисков» печати.)
Выработан практикой и частично определен законом порядок обмена информацией следователя с экспертом в период производства экспертизы. Его суть в следующем: следователь немедленно ставит в известность эксперта о вновь открывшихся обстоятельствах, относящихся к предмету экспертизы, в свою очередь, эксперт, не дожидаясь составления заключения, сообщает следователю об установленных в ходе исследования обстоятельствах, по поводу которых не были поставлены вопросы, и одновременно, при необходимости, запрашивает дополнительные материалы.
Поступление от эксперта такого рода информации позволяет следователю избежать назначения дополнительной экспертизы или назначить другой ее вид, а также провести соответственно полученным сведениям следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия. Так, при расследовании убийства на дактилоскопическую экспертизу поступила пустая (из-под водки) бутылка с отпечатками пальцев рук и дактилокарта на подозреваемого в преступлении. В результате исследования эксперт пришел к выводу, что на бутылке имеется четыре следа, пригодных для идентификации личности, и два из них оставлены подозреваемым, о чем следователь был немедленно поставлен в известность. Принятыми мерами вскоре был обнаружен и задержан другой подозреваемый, который, как установил эксперт, и оставил два других следа.
Между тем на практике бывает по-другому. Нередки случаи, когда следователь после отправки материалов на экспертизу не интересуется тем, кому из сотрудников руководитель экспертного учреждения поручил производство экспертизы. В результате эксперт оказывается изолированным от следователя и лишь при возникновении острой необходимости устанавливает с ним связь, например, когда требуются дополнительные материалы. Естественно, что отсутствие надлежащих деловых взаимоотношений следователя и эксперта приводит подчас к удлинению сроков производства экспертизы, а, стало быть, и расследования преступления в целом.
Связь между следователем и экспертом должна быть при производстве экспертизы постоянной, только при таком условии можно говорить об их деловых взаимоотношениях. Однако это вовсе не означает,
268
что следователь и эксперт должны ежедневно докладывать друг другу о состоянии дел. Если характер информации, которой располагает один из них, требует связи, то ее необходимо установить. Например, если эксперт полагает, что полученные результаты экспертизы потребуют срочного проведения следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, то правильнее немедленно сообщить об этом следователю, не дожидаясь полного оформления заключения.
Следственно-экспертная практика свидетельствует, что инициатива установления деловых отношений чаще исходит от следователя, причем не только в стадии назначения, но и в стадии проведения экспертизы. При этом следователь в любое время может поинтересоваться состоянием экспертного исследования, сообщить о сроках окончания расследования и предложить эксперту, по возможности, окончить к этому времени экспертизу. Все это, безусловно, не должно служить поводом для признания за следователем права руководить действиями эксперта.
В этой связи, видимо, уместно напомнить, что на начальном этапе развития теории экспертизы в уголовном процессе в процессуальной литературе высказывалось мнение, что поскольку в случае необходимости следователь может допрашивать эксперта, предлагать эксперту дополнить экспертное исследование или назначать повторную экспертизу, то все это означает, что следователь руководит работой эксперта и такой вывод вовсе не умаляет активности эксперта, его процессуальной самостоятельности в проведении исследования, его инициативы [6, с.131].
Приведенное утверждение не осталось незамеченным. Экспертной практике известны многочисленные попытки следователей взять на себя функции руководителя эксперта при производстве экспертизы. Но эксперты отвергают такие поползновения следователей по вполне объяснимым причинам. Во-первых, ответственность за объективность исследования несет только эксперт. Во-вторых, из предоставленного следователю права допрашивать эксперта для разъяснения или дополнения данного им заключения, а также назначать повторную экспертизу вовсе не вытекает, что следователь тем самым становится руководителем эксперта в процессе производства экспертизы (руководить - значит направлять чью-либо деятельность, поэтому руководитель в любое время может вмешаться в работу исполнителя и даже при необходимости отстранить его от выполнения задания). Такими полномочиями закон ни-
269
когда не наделял следователя по отношению к эксперту, в противном случае объективность эксперта была бы заранее поставлена под сомнение. Наконец, в-третьих, у руководителя экспертного учреждения при проведении экспертизы есть обязанность по обеспечению эксперта надлежащими производственными условиями и он отвечает за свои действия морально и перед законом.
Совершенно очевидно, что полномочия, которыми обладает руководитель, никоим образом не делегируются следователю применительно к деятельности эксперта при проведении экспертизы.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Белкин Р.С. Судебная экспертиза: вопросы, требующие решения // Сов. юстиция. 1988. №1.
2. Ларин А.М. Криминалистика и парокриминалистика. М., 1996.
3. Моисеева Т.Ф. Возможность выявления индивидуализирующих признаков в запаховых следах человека инструментальными методами // Экспертная практика и новые методы исследования. М., 1993.
4. Строгович М.С. Законность и нравственность в уголовном судопроизводстве // Проблемы судебной этики. М., 1974.
5. Его же. О псевдодоказательствах // Там же.
6. Чельцов М.А., Чельцова Н.В. Проведение экспертизы в советском уголовном процессе. М., 1954.
ETHICAL GROUNDS FOR APPOINTING AND MAKING EXPERTISE AT PRELIMINARY INVESTIGATION
V.I.Zhiryutin
An ethical problem concerning the investigator's appointment and making an expert examination has been analyzed. Emphasis has been put on the unity of moral norms and legal establishment; attention has been drawn to special relationships between the investigator and the expert while preparing, appointing and conducting the examination and has been proved necessary for appointing separate types of expertise at the instituting proceedings stage.
270
