CC BY
220
Культурология
Cultural sciences
УДК 7.Q1 + 394.2
Шумихина Людмила Аркадьевна
Shumihina Lyudmila Arkadyevna
доктор философских наук, профессор, профессор кафедры культурологии и социально-культурной деятельности Института гуманитарных наук и искусств Уральского федерального университета им. первого Президента России Б.Н. Ельцина тел.: (912) 66-80-879
Попова Виктория Николаевна
D. Phil.,
Professor of the Cultural Science and Social Activity Department, Institute of Arts and Humanities of Southern Federal University named after the first Russian President Boris Yeltsin
tel.: (912) 66-80-879
Popova Victoria Nikolaevna
кандидат культурологии,
старший преподаватель кафедры общих гуманитарных и специальных театроведческих дисциплин Екатеринбургского государственного театрального института тел.: (904) 54-00-524
ЭСТЕТИКА ПАРАДОВ И ДЕМОНСТРАЦИЙ КАК ПРАЗДНИЧНЫХ РИТУАЛОВ СОВЕТСКОЙ КУЛЬТУРЫ
PhD in Cultural Science, Senior Lecturer of the General Humanities and Special Drama Studies Department, Yekaterinburg State Theatre Institute tel.: (904) 54-00-524
AESTHETICS OF PARADES AND DEMONSTRATIONS AS FESTIVE RITUALS OF THE SOVIET CULTURE
Аннотация:
В статье рассматриваются трансформации праздничной культуры в послереволюционный период, анализируется складывающаяся советская эстетика и формы ее репрезентации.
Ключевые слова:
советская культура, праздник, советская праздничная эстетика.
Summary:
The article is concerned with the issues of festive culture transformation in the post-revolutionary period. The authors carry out a research of the forming Soviet aesthetics and the forms of it representation.
Keywords:
Soviet culture, holiday, Soviet festive aesthetics.
Октябрьская революция 1917 г., результатом которой стало исчезновение Российской империи и становление нового государства, в основе которого лежала марксистско-ленинская идеология, на длительный период стала ориентиром развития не только собственно сферы государственного управления, но и культуры в целом, включая праздничную культуру. Если главные советские праздники можно с уверенностью отнести к числу государственных, то новую советскую эстетику праздничной культуры правомерно назвать революционной. Во всяком случае, в первые послереволюционные годы именно фактор революции стал определяющим в появлении новых праздничных форм и новых средств выражения в искусстве, широко задействованном при организации праздничных торжеств.
Первые советские праздники (до окончательного оформления праздничного календаря их отмечалось довольно много) были насквозь проникнуты революционным настроением, характерным для любой революции, внутренним подъемом и энтузиазмом, надеждой на скорые перемены, и именно праздник обеспечивал сплоченность людей, объединившихся ради общей цели. Безусловно, все это потребовало и новых форм выражения, которые были бы понятны каждому. Это было важно еще и потому, что теперь опорой государства были провозглашены совершенно иные социальные слои, нежели во времена империи. А значит, прежняя праздничная символика была бы не только неэффективна, но и вредна, поскольку вызывала в памяти негативные ассоциации с царским режимом. Неслучайно одним из первых декретов советской власти, вышедшим за неделю до празднования 1 мая, стал так называемый «Декрет о памятниках Республики» (полное название которого «Декрет о снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской Социалистической Революции» от 12 апреля 1918 г.).
Было очевидным, что только устранением старых символов в корне изменить социокультурную ситуацию не удастся. Практически сразу возникла необходимость не только в создании нового праздничного календаря, который после революции складывался «по ходу событий», но и в том, чтобы привлечь лучшие творческие силы для их идеологически-эстетического оформления. В связи с этим неотъемлемой частью новых советских праздников становится револю- 205 -
ционное искусство. Так, к росписи первого революционного знамени, заказанного В.И. Лениным для празднования первой годовщины Октябрьской революции, были привлечены Александр Куприн и Аристарх Лентулов, а в организации и оформлении праздничных торжеств активное участие принимали известные режиссеры и такие знаменитые художники, как К. Петров-Водкин, Б. Кустодиев, М. Добужинский, В. Шухаев, В. Лебедев, П. Кузнецов, П. Корин, Н. Альтман, С. Герасимов и многие другие.
В связи с созданием новой праздничной культуры большое внимание уделялось новым (советским) традициям и ритуалам, призванным вытеснить прежнюю религиозную систему, на которой был построен праздничный календарь царской России. Однако, несмотря на широкое привлечение новаторских форм выражения и оформления праздника, традиционные праздничные формы не были полностью отвергнуты советской властью, а во многом подверглись переработке. Так, например, «в середине 20-х гг., во время празднования Первомая и Октября стали использовать карнавальные элементы. В шествие включали живые картины, композиции, составленные из плакатов, статичных фигур, макетов и т. д.» [1]. Как правило, классическая модель нового ритуала праздника состояла из двух частей - торжественно-официальной и неофициальной. Первая включала в себя торжественные заседания, демонстрации трудящихся, парады-смотры, шествия, награждения. Вторая - спортивные мероприятия, развлечения, представления и т. д. Например, к празднованию годовщины свержения самодержавия в марте 1919 г. в Петрограде состоялась постановка народного игрища. «В девяти эпизодах были представлены февральско-мартовские события 1917 г. Кульминацией спектакля был штурм стилизованного царского дворца. Костюмы и грим были только на актерах, игравших врагов: царя, полицейских, генералов. Массы солдат и рабочих играли самих себя, т. е. оставались в своей обычной одежде» [2, с. 297]. Как правило, массовые зрелища были основаны на современном материале, иногда в них фигурировали исторические персонажи, например Степан Разин. Особой популярностью у народа пользовалась практика сжигания чучел «врагов» (в роли которых выступали зарубежные политики, белые генералы и т. д.), которая отсылает нас к традициям языческих праздников.
Демонстрации и парады различной тематики (военные, физкультурные) становятся основными формами выражения праздничной революционной эстетики советской эпохи. Их организация полностью отражала принципы, на которых базировалось новое государство, и представляла собой идеологически сориентированную художественную демонстрацию идеалов, к которым должно было стремиться формирующееся советское общество. Выделим основные отличительные черты демонстраций и парадов: массовость (всеобщность), предполагаемая стройность рядов (как в прямом, так и в переносном смысле), задействованность больших пространств. Отметим также, что во время праздничных демонстраций движение было организовано строго вперед, никаких маршрутов по кругу, что также созвучно основной идее мифа о «светлом будущем» и символизировало прямую дорогу советского народа к нему.
Весьма важную роль в организации массовых празднеств играло собственно шествие, то есть переход из одной точки (начало праздника) в другую (к кульминации праздника), где и проходили основные мероприятия. Подобные пешие переходы - прямое заимствование из предыдущей эпохи, когда традиционными являлись праздничные крестные ходы. В соответствии с требованием времени хоругви были заменены на портреты лидеров партии, остановки в пути для совершения служб сменились остановками для проведения «импровизированных» митингов, духовенство во главе шествия сменили герои и ударники новой эпохи.
Парад и демонстрация стали наиболее органичными новому режиму как формы проведения праздника. По сути, они стали новым ритуализированным действом массового характера, в основании которого была идея революции. Парады и демонстрации стали важнейшими формами советской праздничной культуры, которая во многом носила революционный характер; первоначально - вполне искренне, впоследствии - сохраняя по преимуществу только внешние атрибуты. Новая эстетика, формирующаяся во время проведения массовых праздников и в то же время поддерживаемая ими, находила выражение не только в праздничном оформлении, когда воедино слились изобразительное и театральное искусство, музыка и искусство танца. Немалый интерес в этом отношении представляют описания праздничных торжеств, зафиксированные, в частности, в газетах того времени. Ставший традиционным стиль газетных очерков, посвященных праздникам, сам напоминает живописное полотно с множеством фигур, деталей, подробностей. Например, военный парад и демонстрация трудящихся на Красной площади 7 ноября 1967 года так описывается в газете «Труд»: «...Начинается пролог юбилейного парада, его историческая часть. Впереди идут юные барабанщики в буденовках и длинных кавалерийских шинелях. Они так похожи на тех отчаянных ребят времен гражданской войны, которых за дерзкую отвагу назвали «красными дьяволятами»! Багряный отсвет ложится на брусчатку, на лица людей, когда начинает марш знаменная колонна. Словно из глубины десятиле-
тий выплывают легендарные стяги...» [3, с. 2]. И далее следует довольно подробное описание подразделений войск и техники, принимающих участие в параде. Особо подчеркивается праздничное настроение, которое охватывает всех участников праздничного торжества.
Участие военной техники в парадах - это еще одна специфическая черта советских праздничных торжеств, и это - особая военная эстетика. Ш. Плаггенборг отмечает, что «военизация была главной чертой празднеств в ранний период советской власти. <...> Ставя всех остальных участников в тень, подчеркивая свою собственную значимость, по крайней мере в изображении революционных событий, Красная армия вырезала порядочный кусок из истории, какой ее помнили рабочие и революционно настроенное население столиц, или перекраивала ее на иной лад» [4, с. 297]. Всем было известно, что Красная армия не принимала участия в свержении царя, свержении Керенского, потому что к тому времени она еще не существовала. Впоследствии армия принимала самое широкое участие в празднествах, посвященных этим событиям.
Первоначально проведение праздников не было жестко регламентированной сферой, и в первые годы после революции допускалась инициатива на местах. Но постепенно возможность проведения неофициальных мероприятий сокращалась до минимума. Государственные праздники превратились в идеологические мероприятия, «торжества, организованные коммунистами, перестали быть праздниками революционного народа, праздниками рабочих» [4, с. 300]. В дальнейшем эта тенденция только нарастала.
О том, насколько значимо было для власти проведение праздничных мероприятий в рамках идеологически заданной революционной эстетики, свидетельствуют воспоминания всемирно известного балетмейстера И.А. Моисеева. На возражения знаменитого мастера танца на Лубянке ответственный за организацию парада общества «Динамо» Мильштейн ответил ему в форме вежливой угрозы: «Дорогой товарищ Моисеев, если вам понадобится сто помощников, у вас будет сто помощников. Если попросите сто тысяч рублей, вы их получите. Но отказывать нашей организации... Сами понимаете». Чуть позже он добавил: «Не волнуйтесь, товарищ Моисеев. Нет такой вещи, которую бы мы не сделали для того, чтобы парад удался. Поэтому продумайте наше выступление спокойно». Физкультурные парады с привлечением большого числа спортсменов, отличавшиеся слаженностью их действий, стали «гражданским» вариантом военного парада.
Одной из характерных черт новой праздничной культуры советской эпохи стала его массовость. В 1920-е гг. революционные праздники называли новой формой выражения масс. «Массовость все больше становилась объектом тщательного планирования. Ведь необходимо было в выгодном свете представить это легитимирующее воплощение советского праздника» [4, с. 300]. Со временем советский праздник становится все более регламентированным. Так, например, в сборнике «Советские традиции, праздники и обряды. Опыт, проблемы, рекомендации» [5] представлены развернутые сценарии, регламентирующие проведение праздников вплоть до указания часов и минут. Это было прямым отражением линии руководства страны. В частности, А.В. Луначарский подчеркивал, что праздничная самоорганизация без руководства выливается не более чем в шумную праздношатающуюся толпу [6].
Одним из средств организации масс служили праздничные лозунги, которых силами пропаганды к государственным праздникам подготавливалось довольно много. Подобная форма была весьма эффективной, поскольку лозунг характеризуется краткостью, но вместе с тем высокой степенью символической нагруженности и авторитетностью. В качестве примера приведем первомайский лозунг «Даешь пятилетку за четыре года» (призыв ликвидировать отсталость в сфере промышленности). В исследовании, посвященном первомайским лозунгам 1918-1943 годов, С. Якобсон и Г.Д. Лассвелл пишут, что «идея пятилетки преобладала почти во всех лозунгах 1930 г., посвященных внутренней политике. Хотя в них рассматривались почти те же самые вопросы индустриализации, что и в лозунгах 1929 г., тем не менее некоторые из них приобрели более отчетливый и более специфический характер» [7]. Среди других лозунгов, касающихся внутренней политики, следует отметить лозунги, критикующие недостатки советской системы, призывающие к борьбе с неграмотностью, антисемитизмом, пьянством и т. д.
Лозунги - всегда отражение актуальной ситуации, и в этом смысле являются наиболее показательным элементом праздника, репрезентирующим социокультурную ситуацию в целом. Кроме того, лозунг - это еще и форма публичного высказывания (порой - отражение официальной политики). Так, во время первомайских празднований в 30-е гг. все чаще появляются лозунги с призывами «покончить с классовыми врагами» и «к совместной борьбе против фашизма». Тем самым Советский Союз демонстрирует готовность к возможной войне и к защите своих границ и особое место в лозунгах занимают Красная армия, Красный флот и Красные воздушные войска.
Подобные сообщения особого рода сопровождали государственные праздники и в такой форме, как плакатная графика. Плакат, ставший неотъемлемой частью эстетики советских праздников, представлял собой мини-сцену, на которой разыгрывалось священнодействие (как прави-
ло, связанное с покорением / изгнанием / смертью врага). Ш. Плаггенборг приводит следующее описание плаката А. Апсита «Год пролетарской диктатуры», созданного через год после Октябрьской революции, к ее первому юбилею: «В победоносной позе римских полководцев возвышаются на постаменте рабочий с винтовкой и молотом в правой руке и молодой крестьянин с косой и копьем, украшенным красным вымпелом. Постамент попирает символику прошлого: царскую корону, двуглавого орла, щит и цепи. Сквозь раму видны колонны народа. Молодая мать протягивает героям свое дитя для «благословения» - явное отражение архаичных ритуалов господства. Далеко позади над городом дымятся заводские трубы, восходит золотое солнце» [8, с. 202]. Сообщение, которое несут в себе подобные плакаты, довольно легко считывается: царский режим, угнетение (прошлое) попирается революционными массами (настоящее) ради светлых идеалов и на благо последующих поколений (будущее, озаренное лучами восходящего солнца). При этом используются традиционные мифические образы героев («богатырь-пролетарий / красноармеец») и схема «как было до... и как стало теперь». Подобное настойчивое утверждение противопоставления «прошлое - настоящее» характерно для большинства советских праздников, а не только для празднования Октября. Вот еще один пример такого противопоставления на плакате Н.М. Кочергина «1 мая 1920 года»: «В центре показан пролетарий с молотом, изображенный между бородатым крестьянином с косой в руках и молодой крестьянкой с гордо выпяченной грудью и серпом в левой вытянутой руке на фоне солнца будущего. Распевая революционные песни, бегут вперед два проворных мальчишки, держащие в руках красное полотнище и книгу. Вокруг них массы. Приветствия от международного пролетариата. Все они с гордо поднятой головой шагают прочь от могилы прошлого с погребенной в ней короной, двуглавым орлом, раскрытым мешком денег и классической архитектурной колонной, увенчанной ионической капителью» [8, с. 194].
Но художественных плакатов на всю территорию новой России не хватало, и тогда «правила бал» только идеология. Позднее, когда в демонстрациях стали участвовать школьники, подготовка к праздничным ритуализированным шествиям была включена в систему эстетического воспитания школьников. К примеру, в провинциальных городах и районных центрах, начиная с начальных классов, на уроках труда дети делали бумажные цветы (белые, розовые, красные) -к празднованию 1 мая. Цветы привязывались ниточкой к ветке. Часто вместе с так называемой «яблоневой ветвью» ребенок держал в руке на демонстрации и красный флажок, который также нес символическую нагрузку (из личных воспоминаний. - Л.Ш.). Таким образом, идеологическое воздействие сочеталось с эстетическим воспитанием подрастающего поколения.
Подведем итог сказанному. Массовые демонстрации и парады стали важнейшей формой советской праздничной культуры. В этих ритуализированных шествиях массы приобщались к официальной идеологии, использовавшей в том числе и эстетические способы воздействия и воспитания. Советские массовые праздники стали выражением новой эстетики, являющейся одной из основ послереволюционной советской культуры.
Ссылки:
References (transliterated):
1. Шаповалов С.Н. Советские революционные праздники в 1918-1920-е гг. II Теория и практика общественного развития [Электронный ресурс]. URL: http://teoria-practica.ru/-1 -2010/shapovalov.pdf (дата обращения 20.11.2011).
2. Плаггенборг Ш. Революция и культура: культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма I пер с нем. Ирины Карташевой. СПб., 2000.
3. Наша поступь: от тачанок до космических ракет II Труд. 1967. 08 нояб.
4. Плаггенборг Ш. Указ раб.
5. См.: Советские традиции, праздники и обряды. Опыт, проблемы, рекомендации. М., 1986.
6. Рольф М. Советские массовые праздники. М., 2009.
7. Якобсон С., Лассвелл Г.Д. Первомайские лозунги в Советской России (1918-1943) II Политическая лингвистика. Вып. (1) 21. Екатеринбург, 2007. С. 123-141. [Электронный ресурс]. URL: http://www.philology.ru/linguistics2/yakobson-lasswell-07.htm (дата обращения 10.11.2011).
8. Плаггенборг Ш. Указ. соч.
1. Shapovalov S.N. Sovetskie revolyutsionnye prazdniki v 1918-1920-e gg. // Teoriya i praktika ob-shchestvennogo razvitiya [Electronic resource]. URL: http://teoria-practica.ru/-1-2010/shapovalov.pdf (date of access 20.11.2011).
2. Plaggenborg SH. Revolyutsiya i kul'tura: kul'turnye orientiry v period mezhdu Oktyabr'skoy revolyutsiey i epokhoy stalinizma / transl. from German of Irina Kartasheva. SPb., 2000.
3. Nasha postup': ot tachanok do kosmicheskikh raket // Trud. 1967. Nov. 08
4. Plaggenborg S. Op. cit.
5. See: Sovetskie traditsii, prazdniki i obryady. Opyt, problemy, rekomendatsii. M., 1986.
6. Rol'f M. Sovetskie massovye prazdniki. M., 2009.
7. Yakobson S., Lassvell G.D. Pervomayskie lozungi v
Sovetskoy Rossii (1918-1943) // Politicheskaya lingvistika. Issue (1) 21. Ekaterinburg, 2007.
P. 123-141. [Electronic resource]. URL: http://www.philology.ru/linguistics2/yakobson-lasswell-07.htm (date of access 10.11.2011).
8. Plaggenborg S. Op. cit.
