CC BY
119
4. Горнунг Б. Поход времени. Статьи и эссе. М., 2001. С. 352.
5. Грифцов Б. А. <Рец.> Зелинский Ф. Ф. Древнегреческая религия. П.: Огни, 1918 // Понедельник. 1918. № 16. 17 июня.
6. Грифцов Б. Два пути // Белый камень. Альманах I. М., 1907. С. 100.
7. Грифцов Б. Милая смерть // Юность. Лит.-ху-дож. сб. 1907. № 1. С. 6.
8. РО ИМЛИ. Ф. 419. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 1. В автографе имелось посвящение («Посв. К.У.»). В журнальном варианте оно отсутствовало.
9. Грифцов Б. А. Анахронистические рассказы. С. III. Далее ссылки в тексте даются на этот источник с указанием номера страницы.
10. Семенова С. Г. Odium fati как духовная позиция в русской религиозной философии // Понятие судьбы в контексте разных культур / науч. совет по истории мировой культуры. М.: Наука, 1994. С. 26.
11. Ницше Ф. Соч.: в 2 т. М.: Мысль, 1990. Т. 2. С. 237.
12. Сарычев В. А. Эстетика русского модернизма: проблема «жизнетворчества». Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1991. С. 36.
13. Ницше Ф. Указ. соч. С. 166-169.
14. Грифцов Б. Рим. С 36 рисунками. М., 1916. С. 164.
15. Зайцев Б. Италия // Собр. соч.: кн. 7. Берлин; П.; М., 1923. С. 129.
16. См. об этом: Смирнов И. П. Место «мифопо-этического» подхода к литературному произведению среди других толкований текста (о стихотворении Маяковского «Вот так я сделался собакой») // Миф. Фольклор. Литература. Л.: Наука, 1978. С. 186.
УДК 82-1
К. С. Аицарева
«ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ВАРИАНТЫ» И «ВЕРСИЯ ЧЕЛОВЕКА» В ТВОРЧЕСТВЕ ПОЭТОВ ВОЕННОГО ПОКОЛЕНИЯ
Творчество поэтов военного поколения оказало значительное влияние на развитие отечественной поэзии 2-й половины XX в. Оно предполагает различные «эстетические варианты» (жанрово-стиле-вые тенденции, художественное воссоздание действительности, инструментовка стиха и т. д.), но этическая «версия человека» - одна.
Poets of war-time generation had a great influence on the development of Russian poetry in the second half of the twentieth century. They suggest various "aesthetic variants" (different trends of genre and style; artistic re-creation of reality; peculiarities of rhythm and intonation of poems), but the "ethic version of a man" is the same.
Ключевые слова: эстетические варианты, версия человека, творческая генерация поэтов военного поколения.
Keywords: aesthetic variants, version of a man, creative union of war-time poets.
© Лицарева К. С., 2010
В XX в. в русской поэзии наметилась тенденция к образованию различных творческих генераций, которые общими усилиями в той или иной степени влияли на развитие литературного процесса, тогда как в XIX в. «основные пути литературного развития определялись прежде всего творческими завоеваниями отдельных выдающихся художников слова» [1].
Во второй половине XX в. наиболее самобытной и цельной стала творческая генерация поэтов военного поколения (С. Наровчатов, А. Ме-жиров, Д. Самойлов, Б. Слуцкий, М. Луконин, Б. Окуджава, Ю. Левитанский, Е. Винокуров и другие). «Фронтовое солдатское братство поэзии» (М. Дудин) - это «единство биографии и миропонимания, идейной и нравственной поэзии, это общность, продиктованная временем, которое -поколение» [2]. Именно поэты военного поколения, по высказыванию В. Гусева, «готовили нашу лирику середины 50-х гг., а потом отчасти и сами ее создавали» [3]. В поэзии 60-70-х гг. лирика поэтов этого поколения становится центральной и определяющей. В поэтическом процессе 8090-х гг. творчество поэтов «огненных сороковых» (А. Межиров) не утратило своей значимости и силы воздействия на литературную ситуацию. К сожалению, в настоящее время интерес к поэзии этих поэтов невелик, что объясняется поиском и реализацией новой постмодернистской парадигмы. Они принадлежат к тому поколению, которое сформировалось в военное четырехлетие и судьбу которого определил факт участия в Великой Отечественной войне. Именно в годы войны происходило становление основных мировоззренческих и поэтических принципов поэтов-фронтовиков. Проблематику их творчества нельзя ограничивать рамками «военной» темы -их стихи современны и актуальны. Парадоксальным является то обстоятельство, что тема войны, чаще всего проявляющаяся ассоциативно или ретроспективно, присутствует даже в тех стихах, которые, на первый взгляд, прямо не связаны ни с войной, ни с историческим прошлым нашего народа. Отсвет незабываемых героических военных событий лежит на всем творчестве этих поэтов. Опыт минувшей войны, исполненной мужества, героизма, осознания своего долга и меры ответственности, отмеченный идейно-нравственной определенностью и стойкостью, придает стихам поэтов военного поколения ни с чем несравнимое ощущение духовности, осознанной ответственности и понимания сущности общечеловеческого.
Их литературные пристрастия относятся к различным жанрово-стилевым тенденциям и модификациям в современной поэзии, отличаются индивидуальностью поэтического восприятия и художественного воссоздания жизни, но общим
для их творчества является определенность жизненных и этических принципов. Неизменной остается их преданность тем нравственным и гуманистическим идеалам, которые они отстаивали в огне 1941-1945 гг.
Главным объектом исследования поэтов фронтового поколения является человек и все те вечные вопросы и темы, которые непосредственно связаны с ним: «жизнь и смерть», «добро и зло», «милосердие и жестокость», «любовь и ненависть», «мгновение и вечность» и т. п. У поэтов-фронтовиков, очевидно, обостренное чувство своего поколения, чувство нравственности и истории, стремление осмыслить реальность через призму приобретенного на войне душевного опыта. Они создали удивительную поэзию, придав ей светло-грустные интонации и обогатив личностными переживаниями и пристрастиями, разнообразием стилевой дифференциации и образной поэтической системы.
Ю. Левитанский - (один из последних поэтов-фронтовиков и последний, как он сам себя называет, поэт ИФЛИ) - отмечает некую «запоздалость» своего поколения: «Мы поколение позднего прозрения» [4]. В стихотворении «Мое поколение» пишет:
И убивали, и ранили
пули, что были в нас посланы.
Были мы в юности ранними,
стали от этого поздними.
Вот и живу теперь - поздний... [5]
Многие из поэтов военного поколения по различным причинам с опозданием пришли в литературу и приобрели заслуженную популярность. В их числе Д. Самойлов, Б. Слуцкий, Ю. Леви-танский.
Как отмечает П. Выходцев, «при этом шумная популярность одних и относительно малая известность других далеко не всегда соответствует подлинной значимости и серьезности их художественных поисков и достижений, а активность натуры поэта - творчески напряженной работе мысли... Немало случаев, когда подлинная оригинальность и сила обретаются поэтом как бы незаметно для постороннего глаза, органически созревая и совершенствуясь. Тогда приходит настоящая, а не эфемерная слава» [6].
Все поэты военного поколения так или иначе разрабатывали вечную лирическую тему «смерти», «конца», но решали ее не отвлеченно, а ориентируясь на индивидуальность личностных переживаний современника. В их поэзии военных лет смерть являлась осознанной необходимостью, исполнением долга, а иногда поражая отсутствием трагизма и безысходности:
Нам не дано спокойно гнить в могиле -Лежать навытяжку и приоткрыв гробы. Что гибель нам? Мы даже смерти выше. В могилах мы построились в отряд И ждем приказа нового. И пусть Не думают, что мертвые не слышат, Когда о них потомки говорят [7].
Но в послевоенные годы тема «смерти и жизни» решается путем осознания ценности отдельной человеческой личности и осмысления общих диалектических закономерностей бытия. Когда кто-то умирает, то ничего не меняется в мире, но Ю. Левитанский в стихотворении «Смерть» убеждает, что «в короткий миг особой той тишины небо рушится. Земля рушится. И только не видно этого со стороны» [8].
В творчестве поэтов военного поколения особенно остро ощущение быстротечности мгновения, неповторимости судьбы. Они неоднократно высказывают желание продлить жизненный путь, отодвинуть рамки смерти, мечтают «начать сначала бренное свое существование».
Хочется живому жить да жить. Жить до самой смерти, даже позже. Смерть до самой смерти отложить И сказать ей нагло: ну и что же.
Б. Слуцкий «Хочется жить» [9]
Да и сколько жизней не живи, Как бы эту лодку не ломало -Сколько в этом море не плыви -Все равно покажется, что мало.
Ю. Левитанский «Если бы я мог начать сначала» [10]
Пусть хоть судьбой напророчится, Хоть славная смерть,
хоть геройская смерть -Умирать, все равно, брат,
не хочется.
Б. Окуджава «Не вели, старшина» [11]
.Но если можно бы сначала Жизнь вымолить у бога, Хотелось бы, чтоб было снова Упущенных побед немало, Одержанных побед немного.
Д. Самойлов «Упущенных побед немало» [12]
Поэты военного поколения довольно часто используют традиционные образы прошлых поэтических решений вечных тем, но конкретизируют отвлеченные представления, традиционно связываемые с этими устойчивыми образами, употребляя не только преемственную связь ре-
чевых форм классической русской поэзии и поэзии современной, но и придавая поэтической речи экспрессивность лексики сегодняшнего периода. Например, в стихотворении Б. Слуцкого «Тане» традиционное представление о смерти как о расставании, разлуке воплощается в индивидуальную поэтическую перифразу, непосредственно связанную с конкретными событиями жизни лирического героя:
...А ныне ты в далекой стороне, Где я тебя не попрошу с утра Ночное сочиненье напечатать, Ушла. А мне вставать и падать, И вновь вставать. Еще мне не пора [13].
Или в стихотворении Б. Окуджавы «Из фронтового дневника» традиционный образ смерти материализуется, персонифицируется, превращаясь в рачительного полководца:
У полковника Смерти ошибки: Недостача убитых в гробах -У солдат неземные улыбки Расцветают на пыльных губах [14].
Но использование устойчивых представлений, наполненных новой эмоциональностью образной основы и новым семантическим звучанием, приводят к формированию устойчивых современных лирических образов. Поэтому в творчестве поэтов военного поколения настойчиво звучит мотив быстротечности, стремительности, неповторимости бытия, ассоциирующийся в современной лирике с движением, быстрым темпом, бешеной скоростью. Воплощения этого мотива в поэтической структуре текста многообразны. Например, в стихотворениях Левитанского «Сон об уходящем поезде», «Утро-вечер, утро-вечер, день и ночь.», Е. Винокурова «Беги и на троллейбусе повисни», «Женщины», Д. Самойлова «Деревянный вагон», Б. Окуджавы «Полночный троллейбус», «Черный мессер», Б. Слуцкого «Воздух полета», «Руки на поручне», «Заплыв», «Ода автобусу», «Темп» и других.
С мотивом движения жизни, быстротечности времени тесно связан мотив перевала, преодоление каких-либо трудностей, стремление к какой-либо цели. Лексический сигнал этого устойчивого образа включает в себя три плана восприятия: прямое значение слова - «место в горном хребте, доступное для перехода, дорога через такое место», «определенный период, этап жизненного пути», переносное значение «место, роль, принадлежащая кому-то в различных сферах человеческой деятельности», чаще всего в поэтическом творчестве. Например, у Б. Слуцкого:
«Все мы - перевалили словно. Он остался на перевале», у Ю. Левитанского: «Но, на некий взойдя перевал», у Д. Самойлова: «Сорок лет. Жизнь пошла за второй перевал. И не допита чаша сия», «Я уже за третьим перевалом», у Б. Окуджавы:
Еще нам плакать и смеяться, Но не смиряться, не смириться. Еще не пройден тот подъем. Еще друг друга мы найдем [15].
Особенно сильно звучит в творчестве поэтов военного поколения тема памяти, воспоминаний о героическом прошлом, желание обнаружить взаимосвязь между войной и миром, соотнести прошлое, настоящее и будущее:
.Воспоминанье двигалось, виясь, Во тьме кромешной и при свете белом, Между Войной и Миром - грубо, в целом -Духовную налаживали связь [16].
А. Межиров
Но еще сильнее звучит мотив памяти о погибших близких товарищах - о М. Кульчицком, о П. Когане и о многих других (Б. Слуцкий «Памяти друга», «Память», «Воспоминания о Павле Когане», Д. Самойлов «Перебирая наши даты», Ю. Левитанский «Памяти ровесника»).
Произведения поэтов военного поколения отличает обостренное внимание к таким этическим категориям, как выбор, долг, ответственность, которые понимаются ими в большинстве случаев императивно.
Совесть, Благородство и Достоинство -вот оно святое воинство. Протяни ему свою ладонь -За него не страшно и в огонь [17].
Б. Окуджава
«Совесть, Благородство и Достоинство.»
В этом зареве ветровом, Выбор был небольшой, Но лучше прийти с пустым рукавом, Чем с пустой душой.
М. Луконин «Приду к тебе» [18]
Мотив ответственности перед временем и обществом способствует возникновению одного из самых распространенных мотивов в творчестве поэтов военного поколения - мотив искусства, поэзии и долга художника. Л. Анненский в статье «Глубина фронта» отмечает, что для военного поколения «Поэзия - ничто перед жизнью» [19]. Это высказывание было оспорено в книге А. Когана «Стихи и судьбы. Фронтовая тема со-
временной поэзии» [20]. Ведь само обращение поэтов к теме искусства, долга художника доказывает актуальность и значимость поэзии в их судьбе, в их нравственном становлении. Ибо поэзия, в их понимании, не только род занятий, не только поиски в формальном и содержательном плане, это призвание, колоссальная ответственность, жизненно важное дело, и, в конечном итоге, без поэзии жизнь пуста и бессмысленна, т. е. поэзия для них - сама жизнь.
Мне выпало счастье быть русским поэтом.
Мне выпала честь прикасаться к победам [21].
Д. Самойлов
...Даже если стихи излагаю, Все равно - всегда между строк -Я историю излагаю, Только самый последний кусок. Все писатели - преподаватели. В педагогах служит поэт. [22]
Б. Слуцкий
.И мне остается опять утешать себя тем, Что слово и есть настоящее дело мое [23].
Ю. Левитанский
Раскрытие темы поэзии сопряжено с использованием символов и метафор, придающих стихам поэтов военного поколения философскую насыщенность, углубленное осмысление жизни, а иногда и драматическую напряженность.
Для поэтов «огненных сороковых», остро чувствующих нерасторжимую связь друг с другом и с военным поколением в целом, любое проявление разобщенности, разъединения, одиночества воспринимается как крушение, нарушение целостности миропорядка. Поэтому так дорога им «сплетающаяся с другими эта тоненькая нить» понимания, связывающая каждого в отдельности с близкими людьми, со всем человечеством.
Как вожделенно жаждет век Нащупать брешь у нас в цепочке. Возьмемся за руки, друзья, Чтоб не пропасть поодиночке.
Б. Окуджава «Старинная студенческая песня» [24]
Непонятость, некоммуникабельность, одиночество, безответная любовь или разрыв отношений - для них всегда трагедия, ужасающее несчастье. Поэтому основной пафос лирики поэтов военного поколения - призыв к единению, к чуткости, милосердию, гуманности.
Распадаются тесные связи, Упраздняется совесть и честь,
И пытаются грязи в князи И в светлейшие князи пролезть. Это время распада. .Превосходно прошло проверку Все на свете: слова и дела, И понятия низа и верха, И понятия зла и добра.
Б. Слуцкий «Не так уж плохо» [25]
Давайте восклицать, друг другом восхищаться.
Высокопарных слов не стоит опасаться.
Давайте говорить друг другу комплименты -
Ведь это все любви счастливые моменты [26].
Б. Окуджава
Для художественного мировосприятия поэтов военного поколения характерно ощущение масштабности, монолитности, понимание общего мирового исторического процесса и мироздания как целостной моноструктуры, в центре которой «образ земного шара - одна из глубочайших ассоциативных опор их мышления» [27]. Как правило, в их творчестве не встретишь образа «малой родины», но присутствуют обобщенные образы России, Вселенной.
.Так много мест, где рос я и жил, И новосел тех мест, и старожил, Где я и жил, и рос, и вырастал, Как вырастает ветка и кристалл, И становился старше, и старел. Мой отчий дом в огне войны сгорел. .Когда уйду, глаза смежив навек Предай меня, мой друг, земле сырой Там, где-нибудь в пространстве этих рек, В пространстве меж Днепром и Ангарой.
Ю. Левитанский «Откуда я - где жил я и где рос» [28]
Для многих поэтов военного поколения (А. Межиров, Б. Слуцкий, Е. Винокуров) характерна эстетика быта, подробное перечислительное описание окружающих материальных реалий. Быт в их творчестве - фон для всего происходящего. «Это как бы пейзаж или интерьер, освещенный ровным созерцательным чувством» [29]. Примером могут служить стихотворения Б. Слуцкого «Баня», «Ресторан», «Цветное белье», «Футбол»; Ю. Левитанского «Биб-биб», «Автоматы», «На шумном пиру отпирую»; Е. Винокурова «Посреди московского двора», «Две грузчицы» и другие. Л. Я. Гинзбург, детальнее других литературоведов исследовавшая проблему лирического творчества, отмечает: «В подлинной лирике всегда присутствует личность поэта, но говорить о лирическом герое имеет смысл тогда, когда она облекается устойчивыми чертами - биографическими, сюжетными» [30].
Изначально лирический субъект и образ автора в творчестве поэтов военного поколения были максимально приближены друг к другу. Но это не означает «слиянности» автора с лирическим субъектом. Поэты-фронтовики, с предельной полнотой передавая свои переживания и озарения, сводят их к психологическим результатам, выявляют в них общечеловеческое, типизируют их.
«Великий поэт, говоря о самом себе, о своем я, говорит об общем - о человечестве, ибо в его натуре лежит все, чем живет человечество» [31], -отмечает В. Г. Белинский.
Если в стихах 40-х - начала 50-х гг. лирический герой поэзии фронтового поколения представлял собой образ мужественного, сурового, волевого солдата, то в стихах 50-90-х гг. - это очень юный, наивный, даже беззащитный молодой человек (Е. Винокуров «Старики», Д. Самойлов «Сороковые», Б. Слуцкий «Сон», Б. Окуджава «До свиданья, мальчики»):
.Счастливые былые люди Мне чудятся издалека, Высокий хор поет с улыбкой, Земля от выстрелов дрожит, Сержант Петров, поджав коленки, Как новорожденный лежит.
Б. Окуджава «Путешествие в памяти» [32]
Как это было! Как совпало -Война, беда, мечта и юность!.. .Война гуляет по России, А мы такие молодые.
Д. Самойлов «Сороковые» [33]
Лирического героя поэзии военного поколения отличает не только обостренное чувство восприятия мира, активное отношение к действительности, но и желание обрести душевное равновесие, нравственные силы, свое место в исторической и общественной моноструктуре. И как правило, лирический герой - личность состоявшаяся, имеющая свой нравственный и духовный стержень, стремящаяся быть «год от года честней и чище» (А. Межиров). В стихотворной речи поэты военного поколения используют различные экспрессивные формы для того, чтобы создать доверительную, разговорную интонацию. Поэтому так часто в поэтических текстах встречаются разговорные элементы и ряд приемов экспрессивного синтаксиса - активное использование просторечного, диалектного «не поэтического» «низкого» словесного материала: бывало-ча, бездарь, морда, наорать, ни черта, скостить (Б. Слуцкий); переть, позарез, разлюли-малина, вповал (А. Межиров); распрекрасно, напропалую,
подохнуть, фрайер (Б. Окуджава); переться на рожон, ни шиша, хоть тресни, смак (Е. Винокуров), употребление специализированных форм синтаксической разговорной экспрессии (эллиптические конструкции, придающие высказыванию непринужденность, импровизированность: введение диалогического элемента; сегментированные построения; номинативные предложения и т. п.). Кроме сосуществования в поэтическом тексте разговорных лексических элементов и приемов экспрессивного стиля, ощущается усиление тенденции к прозаизации, к повествовательности -конкретизации, детализации реальной жизни, быта; стремление к простой, обычной, лишенной поэтической «возвышенности» речи («Мне нравится обыденная речь» Е. Винокуров).
Процесс демократизации поэтической речи проявляется в создании поэтами новых устойчивых слов-образов с сохранением тесной взаимосвязи с традиционными образами русской поэзии, что способствует сосуществованию в одном поэтическом тексте книжных «высоких» лексико-фразеологи-ческих и обиходно-бытовых средств. Например, слова и словосочетания, принадлежавшие к книжно-поэтической речи и обозначавшие названия отвлеченных понятий (совесть, судьба), или устойчивые символы (душа, сердце, память) постепенно теряют свой поэтический ореол, становятся составной описательно-метафорических сочетаний (сердце - «мускульный комок», «совесть - становой хребет души», «амбары памяти», «в их судьбе вовек не будет поломки», «судьба - он самоделка», «память - нелегкая служба»).
Отличительная особенность стихотворений поэтов военного поколения - наличие лексических сигналов, связанных с темой войны («Я подорву дороги за собою» (А. Межиров), «Нет, нельзя среди сраженья уберечься от огня», «Поиграем жестокой судьбой, затеем сражение, ввяжемся в бой», «Когда закат похож на бой» (Д. Самойлов), «Ваши взоры словно пушки», «Лес весь, похожий на пыльную армию леших» (Б. Окуджава), «Лишь только будешь ты пробит смертельной мыслью, точно пулей» (Е. Винокуров), «Как вечный огонь над бессмертной и юной душой соловья» (Ю. Левитанский).
Война, определившая судьбы и сформировавшая идейно-эстетические идеалы поэтов фронтового поколения, воплотилась в устойчивую тему их творчества. Предельную остроту и определенность их мировоззренческим эмоциональным реакциям придает постоянное присутствие темы смерти как составной личных, незабываемых переживаний.
Умереть тоже надо уметь,
Как бы жизнь не ломала
Упрямо и честно.
Ощущенье грехов заиметь -
Ах как этого мало
Для вечного счастья! [34]
Б. Окуджава
Однако было бы неправомерно «втиснуть» индивидуальных и самобытных поэтов только в рамки «военного поколения». Да, они пишут об одном, но их поэтическое видение, художественная манера, поэтическое мышление - различны. В литературе у каждого из поэтов, побывавших «у смерти на краю», свой путь, свой стиль, своя творческая судьба. Может быть, поэтому так часто в их лирике звучит лейтмотив «непохожести», неординарности, самобытности:
Повторов нет! Неповторимы Ни ты, ни мы, ни я, ни он [35].
Д. Самойлов
Мне подражать легко, мой стих расхожий, Прямолинейный и почти прямой. И не богат нюансами, и все же, И вопреки всему он только мой [36].
А. Межиров
Несмотря на некоторую общность жизненных и творческих судеб, аналогичность нравственных установок и лексико-синтаксических тенденций, -художественное воссоздание действительности, поэтическое мышление, многоэлементная лирическая система, инструментовка и эмоциональный тон стиха у каждого из поэтов фронтового поколения исключительно индивидуальны и самобытны. Характеризуя творчество поэтов военного поколения, Л. Аннинский отметил, что у этих поэтов «поэтические миры разные, стилевые школы разные, а этическая версия одна», «Интересная их версия человека, выраженная в разных эстетических вариантах, но выявляющая нечто более важное, чем эти варианты, - их духовный путь» [37].
Примечания
1. Храпченко М. Горизонты художественного образа. М., 1982. С. 50.
2. Страшнов С. Родом из войны // Вопросы литературы. 1985. № 2. С. 8.
3. Гусев В. В середине века. О лирической поэзии 50-х годов. М., 1967. С. 107.
4. «Черный квадрат искусству ничего не сулит»: Беседа с поэтом Ю. Левитанским. Записал Е. Бершин // Лит. газета. 1991. 13 февр. С. 12.
5. Левитанский Ю. Воспоминанья о красном снеге. М.: Худож. лит., 1975. С. 51.
6. Выходцев П. Земля и люди. Очерки о русской советской поэзии 40-70-х годов. М.: Современник, 1984. С. 242.
7. До последнего дыхания. Стихи советских поэтов, павших в Великой Отечественной войне. М.: Правда, 1985. С. 232.
8. Левитанский Ю. Воспоминанья о красном снеге. С. 61.
9. Слуцкий Б. Я историю излагаю. М.: Правда, 1990. С. 41.
10. Левитанский Ю. Годы. М.: Сов. писатель, 1989. С. 204.
11. Окуджава Б. Избранное. М.: Моск. рабочий, 1989. С. 26.
12. Самойлов Д. Избранное: в 2 т. М.: Худож. лит., 1989. Т. 1. С. 208.
13. Слуцкий Б. Указ. соч. С. 437.
14. Окуджава Б. Указ. соч. С. 140.
15. Там же. С. 149.
16. Межиров А. Прощание со снегом. М.: Сов. писатель, 1964. С. 112.
17. Окуджава Б. Указ. соч. С. 288.
18. Луконин М. Избранные произведения: в 2 т. М.: Худож. лит., 1973. Т. 1. С. 56.
19. Аннинский Л. Глубина фронта. Этическая тема в лирике военного поколения // Новый мир. 1974. № 4. С. 228.
20. Коган А. Стихи и судьбы. Фронтовая тема современной поэзии. М.: Худож. лит., 1977.
21. Самойлов Д. Указ. соч. С. 371.
22. Слуцкий Б. Указ. соч. С. 190.
23. Левитанский Ю. Годы. С. 122.
24. Окуджава Б. Указ. соч. С. 156.
25. Слуцкий Б. Указ. соч. С. 430.
26. Там же. С. 197.
27. Аннинский Л. Указ. соч. С. 220.
28. Левитанский Ю. Годы. С. 284.
29. Урбан А. В настоящем времени. Л.: Сов. писатель, 1984. С. 80.
30. Гинзбург Л. О лирике. Л.: Сов. писатель, 1974. С. 155.
31. Белинский В. Г. Стихотворения Лермонтова // Полн. собр. соч.: в 9 т. М.: Худож. лит., 1978. Т. 3. С. 254.
32. Окуджава Б. Указ. соч. С. 153.
33. Самойлов Д. Указ. соч. С. 55.
34. Окуджава Б. Указ. соч. С. 168.
35. Самойлов Д. Указ. соч. С. 284.
36. Межиров А. Новые стихи // Лит. газета. 1986. № 32. С. 6.
37. Аннинский Л. Указ. соч. С. 216.
