CC BY
20
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2018. №3(53)
УДК 821.161.1.09
ЭССЕИСТИКА А. ГЕНАТУЛИНА В КОНТЕКСТЕ ТВОРЧЕСТВА ПИСАТЕЛЯ
© Гюльназ Рамазанова ESSAY WRITING IN LITERARY WORKS OF A. GENATULIN
Gulnaz Ramazanova
The article considers the genre and style features of essays by A. Genatulin, the famous Russian-speaking writer of Bashkortostan, who is more than ninety years old. The writer is a veteran, a witness and a participant of the major historical events, among which the main one is the Great Patriotic War. In his essays, the writer reflects not only on the tragic past, but also on the present day of the country. His view of the past and current events is distinguished by real integrity and his uncompromising stand. The writer represents "the lost generation", those who had lived expecting happy changes, only to see their hopes for the bright future ruined. It is with bitterness that they state the depreciation of moral values, which they had been selflessly faithful to. His extreme honesty, frank non-trivial and independent reflections leave no doubt that his observations are the fruit really gained and endured, there is no false pathos in his works, nothing tactical and momentary. The analysis convinces us that there is a deep internal communication between all the writer's works, irrespective of the genre determined by the author himself. All of them interact, forming a uniform hypertext, which is characterized by lyricism and unique intonation.
Keywords: A. Genatulin's works, essay, Great Patriotic War, hypertext, lyricism of prose.
Предметом рассмотрения в статье стали жанровые и стилевые особенности эссе А. Генатулина, известного русскоязычного писателя Башкортостана, преодолевшего девяностолетний рубеж. Писатель-фронтовик стал свидетелем и участником важнейших исторических событий, среди которых главное - Великая Отечественная война. В своих эссе писатель размышляет не только о трагическом прошлом, но и о сегодняшнем дне страны. Его взгляд на прошедшие и настоящие события отличается особой правдивостью и бескомпромиссностью. Писатель - представитель «потерянного поколения», всю свою жизнь прожившего в ожидании счастливых перемен, увидевшего крушение надежд на светлое будущее, с горечью констатирующего девальвацию ценностей, которым беззаветно служило. Предельная честность, откровенность многих нетривиальных и независимых размышлений писателя не оставляют сомнений в том, что его наблюдения - плод по-настоящему выстраданного и пережитого, в его произведениях нет ложного пафоса, нет ничего конъюнктурного и сиюминутного. Анализ убеждает, что между всеми произведениями писателя, независимо от определенного самим автором жанра, существует глубокая внутренняя связь, все они взаимодействуют, образуя единый гипертекст, характеризующийся лиризмом и неповторимой интонацией.
Ключевые слова: творчество А. Генатулина, эссе, Великая Отечественная война, гипертекст, лиризм прозы.
У А. Генатулина1 сложное положение в профессиональном сообществе, поистине драматич-
1 Генатулин Талха Юмабаевич (Анатолий Генатулин) родился 20 апреля 1925 года в д. Уразово Учалинско-го района. Воевал. Награжден орденами Славы, Отечественной войны. Народный писатель Республики Башкортостан. Живет в Москве. Автор книг «Вот кончится война», «Нас остается мало», «На пороге родного дома», «Что там за холмом» и др. Отдельные рассказы и повести переведены на многие языки, изданы за рубежом. Лауреат премии им. С. Т. Аксакова.
ная судьба. Писатель прочно связан с русской литературой и культурой: закончил Литературный институт, долгие годы живет в Москве, публикуется в общероссийских журналах, но для русской литературы он остается автором, пишущим о Башкирии и для национального читателя, для башкирской литературы он тоже - чужак.
Русская словесность породила не только гениев - А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова (к слову сказать, любимого писателя А. Генатулина), но и
огромный поток по-настоящему достойной литературы «второго ряда». Стать заметным, да тем более «своим» в этом потоке сложно, почти невозможно; глубоко осознавая это, сам писатель и определяет свое творчество как «маргинальное».
Писатель не стал «своим» и в башкирской литературе, не смог ассимилироваться с ней. На первый взгляд представляется, что связано это с тем, что он - русскоязычный писатель, но причины «неприятия» творчества А. Генатулина, думается, лежат гораздо глубже. Независимо мыслящий писатель никогда не стремился соответствовать какой-либо конъюнктуре (национальной, патриотической), не становился рупором чьих-то идей, он всегда и во всем был верен правде, которая для него превыше всего. Его произведения отличает предельная честность, в них читатель видит нелицеприятное изображение собственного народа, его культуры (а зачастую и отсутствие таковой). Не могло остаться незамеченным, что героем, а точнее «антигероем» рассказа «Албасты» (2006) стал «идейный дезертир». Герой произведения ненавидит свою страну, с нетерпением ждет прихода немцев, которые олицетворяют для него неминуемое возмездие для власть предержащих, искоренивших весь его род (см. подр.: [Рамазанова]). Представляется, что именно объективность и непредвзятость мышления писателя вызывают отторжение ура-патриотов башкирской литературы.
В эссе «Бессонница», своеобразной лирической исповеди автора, нашли отражение его мысли о судьбах поколения, для которого главным событием стала Великая Отечественная война. Самородок, рожденный в далекой башкирской деревне, сирота, «сделавший себя сам», размышляет о своем предназначении, о путях, приведших его к писательству. Как это ни парадоксально, он признается в том, что благодарен войне за то, что она круто изменила его жизненный маршрут, вырвав его из его родной среды, перенеся его на другую орбиту. Он считает, что именно этим трагическим событием был предопределен и его творческий путь:
По большому счету, я должен проклинать эту войну. Она, нагрянув в начале моей жизни, спихнула меня на обочину и повела мою судьбу по окольной дороге, привела меня к языку и культуре другого народа, да, верю, к великому языку великого народа, но чужого, где я прожил чужим среди чужих, а на своей родине был чужим среди своих... [Генатулин, 2011, с. 23].
Между рассказами и эссе писателя почти нет границ, они достаточно условны: все тексты А. Генатулина, независимо от определенного пи-
сателем жанра, сложно взаимодействуют друг с другом, образуя гипертекст, отличающийся неповторимой авторской интонацией. Схожие фабульные ходы, повторяющиеся мотивы, лирические вкрапления, варьируясь, словно рифмуясь между собой, возникают во многих произведениях автора. Основа этой общности - единство мировосприятия автора, А. Генатулин осознает «необщее выражение» собственной прозы, ее неподдельную искренность, граничащую с испове-дальностью:
Самопознание или, скорее, самокопание. Все верчусь вокруг своего пупка. Часто пишу рассказы и повести от первого лица - «я.. .я.. .я...». Поэтому многие читатели, и не только редакторы считают, что мои писания глубоко автобиографичны. <...> Если серьезно, читатель отчасти прав. Ведь от автора до его героя - рукой подать [Там же, с. 16].
Действительно, тексты писателя не соответствуют традиционным канонам, их жанровую специфику зачастую сложно однозначно определить, что справедливо отмечает А. Ш. Абдулли-на: «В последние годы он пишет ряд интересных произведений в форме воспоминаний и этюдов, которые в целом слагаются в лирико-автобиогра-фическую прозу <...> Свежесть, привлекательность многих его произведений, прозвучавших очень современно и встреченных не всегда единодушным признанием, состояла именно в том, что это были противопоставленные литературным канонам бесхитростные, искренние и задушевные записи о себе <...> Творчество художника - это своеобразный эксперимент в прозе...» [Абдуллина, с. 120]. Художественная специфика текстов писателя диктует свободные, неканонические жанровые обозначения («этюд», «записи», «наблюдения»), которыми оперирует исследователь.
Проза А. Генатулина представляет собой единое повествовательное полотно, отдельные произведения читаются как главы большой книги, которую отличает неизменно звучащая интонация глубокого, грустного раздумья человека «потерянного поколения». Обратившись к этому устоявшемуся термину, необходимо иметь в виду двойственность значения слова «потерянный» в русском языке.
Жизнь писателя-фронтовика явственно делится Великой Отечественной войной на две неравные части. В сороковые годы юный Талха Ге-натулин принадлежал не к потерянному поколению, а к той великой когорте людей, которая выполнила главное дело своей жизни, освободив страну от немецких захватчиков. Но много позже поколение победителей превратилось в «поте-
рянное», опустошенное, утратившее нравственные ориентиры, смысл собственной жизни. Поколение победителей, вовлеченное в круговорот исторических катаклизмов, которые выпали на его долю, совершенно растерялось в современных реалиях, цинично обесценивших подвижничество и героизм.
Именно это трагическое мировосприятие нашло отражение в произведениях А. Генатулина «Бессонница», «Кладбище», «За голубым забором», «Другое измерение», «Последний парад» и многих-многих других. Как уже отмечалось, эссе «Бессонница» - наиболее исповедальное произведение, с особой горечью в нем звучат слова девяностолетнего старика, обращающегося к своим сверстникам, погибшим на фронте.
В том тихом и прохладном мире, куда я скоро переселюсь, если спросят меня ребята, которые на Карельском перешейке ходили со мной в атаку: «Слушай, ты долго жил там, как там дела?», я отвечу: «Ребята, не жалейте ни о чем. Это хорошо, что вы ушли рано, не испытали того, что пережили мы, ветераны, часто жалея, что остались в живых. Ничего хорошего там нет. Победа не сделала нас ни богатыми, ни счастливыми. Коммунизма мы не построили - ума не хватило, отступили назад, вляпались в воровской капитализм. <...> Спасибо, ребята, вам, защитившим нашу богатую землю ценой своих жизней. Не сомневайтесь и не жалейте ни о чем. [Генатулин, 2011, с. 23-24].
Писатель убеждает своих сложивших головы однополчан в том, что им незачем сожалеть о непрожитых годах. Мысль парадоксальная, автор отрицает ценность и значимость самой жизни, словно забывая о том, что в ней были и счастье, любовь, радость от созерцания красоты, а не только неизбывная тоска и негодование. Возможно, это просто своеобразное утешение молодым парням, ничего не познавшим и не увидевшим на своем коротком, трагически оборвавшемся веку.
Мотивы встречи и диалога с воскресшими мертвецами развернуты и художественно разработаны в рассказе «Кладбище». Представляется, что в начале произведения писатель намеренно вспоминает А. С. Пушкина: реминисценции, связанные с хрестоматийным «Гробовщиком», очевидны. Как и в повествовании Пушкина, фантасмагорическое «пришествие» мертвецов становится композиционным центром произведения. Силой воображения автор воскрешает умерших односельчан, поднимает их из могил и проводит для них экскурсию по родному селу. Жутковатая картина «прогулки» оживших, закутанных в саваны усопших, умерших в разные годы, позволя-
ет автору пообщаться со своими предками и ушедшими в мир иной сверстниками. Показательно, что многих из них свела в могилу водка, которая стала неотъемлемой частью деревенского быта. Автор вступает в диалог с «воскресшими», теми, кто верно и честно служил новому строю, пытается объяснить им, что произошло в последние годы.
Одним из «собеседников» становится бывший председатель колхоза Фазыл Аллаяров, который, экономя каждый гвоздь, не признавая ни братьев, ни сватьев, поднял вконец разорившийся колхоз, но вместо благодарности был мстительно снят с поста односельчанами. Ожившие мертвецы видят добротные избы, телевизионные антенны, предназначение которых им не совсем понятно, констатируют, что жизнь стала лучше, их подвижнический труд не пропал даром.
«Сразу видно, что председатель свой, деревенский» - сказал один старик, лицо которого мне было знакомо, но как звать забыл. «По чему видно?» -спросил я. «А как же отстроились, мы в таких домах не жили. Значит, поднял колхоз». «Колхоз тут ни при чем, - объяснил я старику. Колхоз - банкрот. Денег ни копейки. Агроснабу должны миллионы. Техника старая, запчастей не на что купить. С фермерством тоже ничего не вышло». «С каким еще фермерством?» [Генатулин, 2015, с. 74].
Объяснить представителям ушедшего поколения, что произошло со страной за последние десятилетия, очень сложно. «Экскурсовод» пытается растолковать реалии настоящего, переводя современные понятия на лексикон прошедших лет, но произошедшее никак не вписывается в представления пришельцев с «того света»:
«Нет советской власти. Разогнали. В прошлом году по главному сельсовету в Москве из танков стреляли», - ответил я.
- Ну и врешь же ты, парень. Этого не может быть. Кто стрелял-то? Контра, что ли, объявилась?
- Не контра, а демократы.
- Какие еще домкраты? [Там же].
Фантастическое шествие продолжается, усопших встречают их потомки, среди которых немало опустившихся людей. Глубоко символично, что дети и внуки не признают своих предков, совсем не рады их «возвращению», между поколениями нет теплой духовной связи, а лишь равнодушие и нескрываемая неприязнь.
Перед глазами читателя возникает контрастная картина: добротные дома «дачников» соседствуют с пришедшими в полное запустение домами коренных сельчан, многие дворы заросли бурьяном, заборы почернели и покосились.
Странные герои - покойники, умершие до тридцать четвертого года, ищут глазами мечеть, но найти не могут. Автор повествует о типичной судьбе всех мечетей (да и церквей) в России в советское время: сначала власти дали команду спилить минарет, затем саму мечеть раскатали по бревнышку, а на ее месте построили продовольственный магазин. Самый ходовой товар в магазине - водка, возле него всегда кипит жизнь:
К магазину подкатывали на мотоциклах какие-то праздные мужики, выходили с бутылками, кидали бутылки в коляски и мчались дальше. <...> Покупали водку и женщины, старушки - без бутылки тебе ни дров не подвезут, ни на сенокосе не подсобят, ни крышу не перекроют. [Там же, с. 80].
Очевидно, что истоки многих бед, постигших малую родину, автор видит в повальном пьянстве деревни, сгубившем несколько поколений некогда совсем не пьющих башкир, к этой же мысли писатель возвращается в «Бессоннице», его размышления служат развернутым комментарием к фантастическому рассказу:
В достопамятные времена, когда посреди деревни стояла красивая мечеть, срубленная из нетленного карагача, на весь мусульманский аул было два алкоголика. Их презирали, считали пропащими людьми. <...> В Верхнеуральске, в этой южноуральской казачьей станице <...> работал водочный завод, построенный задолго до революции на исконных башкирских землях, дабы это мятежное племя споить и утихомирить.
В нашей деревне издревле пили только кумыс, бузу, бал, кислушку из пшеничного солода, пили только на гостеваниях, на свадьбах, а для затравки подносили только рюмочку верхнеуральской. Хмелели, пели протяжные и до слез грустные башкирские и татарские песни о родной сторонке и несчастной любви. А в лавчонке посреди деревни на полках до потолка стояли зеленые бутылки, не раскупленные, несмотря на дешевизну, трезвым народом, а зимой, когда ударяли морозы ниже сорока, водка в бутылках превращалась в лед [Генатулин, 2011, с. 31].
Автор констатирует, что в его родной деревне только на одной улице от алкоголизма умерло не менее двух десятков людей. Рассказы и эссе А. Генатулина вливаются в общероссийский культурный контекст, его размышления во многом созвучны произведениям русских писателей-«деревенщиков», с тоской и бессилием наблюдавших самоистребление мужицкой России. А. Генатулина мучает вопрос - в чем истоки глобальной гуманитарной катастрофы? Вступая в диалог с писателями-современниками, он соотносит свою точку зрения с их мыслями по этому поводу:
Виктор Петрович Астафьев, русский человек, великий писатель, к концу жизни писал гневно, с болью о том, как алкоголизм уничтожает его родную деревню и другие русские деревни по Енисею. Может, правы те, кто считает, что российский народ злонамеренно спаивают некие тайные враги, чтобы окончательно убить его душу, и вытравить остатки пассионарности, и завладеть его богатыми просторами?.. Большой писатель и хороший человек Вячеслав Кондратьев как-то сказал мне: «Толя, как ты не спился от такой жизни?» (К сожалению, сам он спился и застрелился) [Там же].
Водка особенно быстро уничтожает представителей малочисленных народов. Самого писателя от пагубного пристрастия спасло приобщение к культуре - «любовь к чтению книг, русская литература и Антон Павлович Чехов». Ангелом-хранителем стал и отец, веривший в исключительность сына, его талант и большое будущее: Талха боялся не оправдать чаяний родителей, которые давным-давно живут только в его благодарной памяти.
Рассказ «Последний парад» - еще одно произведение, в котором отчетливо воплощено мироощущение человека «потерянного» поколения Подлинность описываемой ситуации, обилие лирических отступлений позволяют говорить о близости этого произведения к жанру эссе. В рассказе повествуется о параде на Красной площади в честь юбилейной годовщины Победы. То, что достойный писатель и фронтовик, прошедший всю войну, попал на трибуну мавзолея, - не закономерность, а следствие стечения ряда счастливых случайностей. Автор не переоценивает значения своей персоны, а вполне трезво рассуждает о причинах, позволивших попасть в «святая святых». Стоя на трибуне, глядя на марширующих фронтовиков, ветеран мысленно обозревает всю промелькнувшую жизнь и говорит от лица целого поколения:
Они, ветераны с тремя Славами, наверное, участвовали и в том первом Параде Победы, когда к могиле Ильича и к ногам генералиссимуса кидали поверженные фашистские штандарты. Это был звездный час фронтовых мальчишек, приехавших в столицу прямо с полей войны. <...> Мы ведь никаких почестей, поблажек и особой благодарности не ждали за то, что восемнадцатилетними юнцами ходили на пулеметы <...>. Обитали в битком набитых бараках, скандальных коммуналках, работали на заводе, перебивались от получки до получки, пахали в колхозе за тощие трудодни <...> многие постепенно спивались и опускались [Генатулин, 2015, с. 259].
Но эта тяжелая жизнь была общей для всего поколения, люди не роптали, верили в светлое
будущее, считая все жертвы необходимыми и оправданными. Разочарование и опустошение пришло к ним потом, когда освободители увидели крушение страны и собственных идеалов, увидели вернувшееся из далекого прошлого расслоение на «бедных» и «богатых», за искоренение которого они так долго боролись. Подвижничество было обесценено, и, когда они поняли, что они обмануты и преданы Родиной, которой так самоотверженно служили, разочарование и озлобленность нестираемой печатью легли на их лица:
У некоторых ветеранов на лицах, на их сложившихся окончательно морщинах затвердело, как бы окаменело что-то угрюмое, неприятное, нет, не остаток той далекой войны, а ненависть и неприязнь ко всему теперешнему. В их мутнеющих глазах презрение и брезгливость к новизне жизни, к ее кипению и гулу, к этим перестройщикам и демократам, они все еще до слез любят отца народов, хотят жесткости и порядка: «Сталина бы вам!» И читают только те газеты, где ругают, поносят демократов [Там же].
Казенный пафос торжества не вызывает в ветеране ни гордости, ни радости, а только неизбывно горькое чувство. Поколение, не ведавшее ни о репрессиях в тридцать седьмом, ни о ГУЛАГе, ни о злодеяниях «отца народов», жертвенно отдавшее себя отчизне, было обмануто и тогда, в юности, обмануто оно и на излете жизни. Грустные размышления ветерана о цене Победы отражают восприятие поистине мудрого, независимо мыслящего человека, скорбящего не только о наших ребятах:
Праздник. Праздник Победы. Но ведь Победа нам стоила двадцать семь миллионов жизней. Можно это вообразить - Монблан трупов? Их незахороненные кости до сих пор еще лежат в подмосковных лесах и на белорусских болотах. А мы все празднуем, все маршируем. Так не лучше ли в годовщину конца этой братоубийственной бойни тихо поминать погибших, не только наших, но и Гансов, молиться и вывешивать траурные флаги? [Там же, с. 261].
Представляется далеко не случайным, что в повествование включен, казалось бы, избыточный эпизод, описывающий оказавшегося на Красной площади человека, который хочет встретиться с самим М. Горбачевым:
Какой-то странный человек, размахивая руками, наседал на милиционеров. Он был одет в полосатый стеганый халат, который носят в Средней Азии, опоясан поверх халата широким солдатским ремнем с якорем на медной пряжке, а на бритой голове матросская бескозырка. На груди болтается несколько медалей. -Пусти! Мне Кхарбачева! - кричал он. - Пусти! [Там же, с. 257].
Но дистанция между властью и человеком, пытающимся достучаться до нее, остается непреодоленной. Рассказ завершается описанием повторной встречи с узбеком, продолжающим тщетно рваться к Горбачеву, сцена закольцовывает повествование. Вопрос «Иде Кхарбачев?!» звучит в финале произведения, это короткое, беспомощное восклицание глубоко символично, оно свидетельствует о растерянности и неизбывной боли «потерянного поколения».
Список литературы
Абдуллина А. Ш. Интертекстуальные связи в современной прозе А. Генатулина // Вестник Московского государственного областного университета. Русская филология. 2008. № 4. С. 120-125.
Генатулин А. Бессонница // Бельские просторы, 2011, № 5, с. 9-37.
Генатулин А. Кладбище / Анатолий Генатулин. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1. Уфа: Китап, 2015, с. 70-87.
Рамазанова Г. Г. Повесть В. Распутина «Живи и помни» и рассказ А. Генатулина «Албасты»: типология героя// Вестник Башкирского университета. 2015. Том 20. № 4. С. 1334-1338.
References
Abdullina, A. Sh. (2008). Intertekstual'nye sviazi v sovremennoi proze A. Genatulina [Intertextual Relations in the Modern Prose by A. Genatulin]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. Russkaia filologiia. No. 4, pp. 120-125. (In Russian)
Genatulin, A. (2011). Bessonnitsa [Insomnia]. Bel'skie prostory, No. 5, pp. 9-37. (In Russian)
Genatulin, A. (2015). Kladbishche [The Cemetery]. Anatolii Genatulin. Sobranie sochinenii v piati tomakh. Tom 1, pp. 70-87. Ufa, Kitap. (In Russian)
Ramazanova, G. G. (2015). Povest' V. Rasputina "Zhivi i pomni" i rasskaz A. Genatulina "Albasty": ti-pologiia geroia [The Novel "Live and Remembef' by V. G. Rasputin and the Story "Albasty" by A. Genatulin: Character Typology]. Vestnik Bashkirskogo universiteta. Tom 20, No. 4, pp. 1334-1338. (In Russian)
The article was submitted on 25.08.2018 Поступила в редакцию 25.08.2018
Рамазанова Гюльназ Гилемдаровна,
доктор филологических наук, профессор,
Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы, 450000, Россия, Уфа, Октябрьской революции, 3а. [email protected]
Ramazanova Gulnaz Gilemdarovna,
Doctor of Philology, Professor,
Bashkortostan State Pedagogical University (BSPU) named after M. Akmullah,
3 a October Revolution Str., Ufa, 450000, Russian Federation. [email protected]
