CC BY
32
Koptsev Ivan Demyanovich, Maltsev Leonid Alekseevich ESCHATOLOGY OF THE URBAN TEXT ...
philological sciences -literary criticism
УДК 821. 162. 1
ЭСХАТОЛОГИЯ ГОРОДСКОГО ТЕКСТА В РОМАНЕ П. ХЮЛЛЕ «ВАЙЗЕР ДАВИДЕК»
© 2018
Копцев Иван Демьянович, доктор филологических наук, профессор Института гуманитарных наук Мальцев Леонид Алексеевич, доктор филологических наук, профессор Института гуманитарных наук Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта (236006, Россия, Калининград, ул. Чернышевского, 56 а, e-mail: [email protected])
Аннотация. Целью статьи является определение идейно-художественной специфики «гданьского текста» в романе Павла Хюлле «Вайзер Давидек». Методика исследования основана на единстве структурно-семиотического подхода к городскому тексту как явлению культуры с элементами компаративного и культурно-исторического анализа. В изучении семиотики городского текста особую значимость приобретают оппозиция Ю.М. Лотмана город эксцентрического типа - город концентрического типа и труды В.Н. Топорова, посвященные культурно-историческому своеобразию «петербургского текста». Основные результаты: Гданьск, будучи городом на берегу моря, тяготеет к эксцентрической пространственной модели, продуцирующей эсхатологические мифы, что интенсивно выражается в литературном творчестве, в том числе в исследуемом романе. Для эксцентрически организованного пространства мифологически значим символ моря, с которым у жителей города связаны эсхатологические страхи и предчувствия. Однако амбивалентная природа «гданьского текста» проявляется в том, что мифологически маркированным является не только символ моря, но и символ леса в романе «Вайзер Давидек». Демонстрируется аллюзийная связь природы, культуры и цивилизации Гданьска с прецедентными текстами Священного Писания (Ветхий Завет, Евангелие, Апокалипсис), создающая основу мифотворчества Хюлле. Научная новизна - в том, что разрабатывается концепция «гданьского текста», имеющая значение при изучении творчества не только польских, но и немецких писателей, биография которых связана с Гданьском.
Ключевые слова: Хюлле, «Вайзер Давидек», городской текст, Гданьск, эксцентрический город, концентрический город, миф, эсхатология, Апокалипсис.
ESCHATOLOGY OF THE URBAN TEXT IN THE NOVEL BY P. HUELLE «WEISER DAWIDEK»
© 2018
Koptsev Ivan Demyanovich, doctor of phylological sciences, professor
of Institute of Human Sciences Maltsev Leonid Alekseevich, doctor of phylological sciences, professor of Institute of Human Sciences Immanuel Kant Baltic Federal University (230006, Russia, Kaliningrad, street Chernyshevskogo, 56 a, e-mail: [email protected])
Abstract. The purpose of this article is determining of the ideological and artistic specificity of the "Gdansk text" in the novel by Pawel Huelle "Weiser Dawidek". The method of research is based on the unity of the structural and semiotic approach to the urban text as a cultural phenomenon with elements of comparative and cultural-historical analysis. In the study of the urban text's semiotic, the Y. M. Lotman's opposition the city of the eccentric type - a city of concentric type and the V.N. Toporov's works, which are dedicated to the cultural and historical peculiarity of the "Petersburg text", attache the particular importance. Main results: Gdansk, being a city on the seashore, tends to an eccentric spatial model producing eschatological myths, which are intensively expressed in literary works, including the researched novel. The symbol of the sea which the city's residents are associated with eschatological fears and premonitions has a mythological significance for an eccentrically organized space. However, the ambivalent nature of the "Gdansk text" is manifested in the fact that not only a symbol of the sea, but also a symbol of the forest in the novel "Weiser Dawidek" are mythologically marked. The author demonstrates the allusive connection between the nature, culture and Gdansk's civilization with the precedent texts of the Sacred Writings (Old Testament, Gospel, Apocalypse), which forms the basis of the myth-making of Huelle. The scientific novelty is the concept of development of the "Gdansk text", which has importance in the works's study of not only Polish but also German writers, whose biography is related with Gdansk.
Keywords: Huelle, "Weiser Dawidek", urban text, Gdansk, eccentric city, concentric city, myth, eschatology, Apocalypse.
Сущность города как семиотической структуры определена исследованием «петербургского текста» в трудах В.Н. Топорова и Ю.М. Лотмана. Будучи инвариантной моделью городского текста, Петербург представляет «эксцентрический» тип города, расположенного «на берегу моря, в устье реки» и порождающего «эсхатологические мифы» [1, с. 209]. Библейско-христианский (апокалиптический) модус эсхатологического сознания выражается в жанре пророчества («Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего» (Откр. 1: 3)), поэтому тезис Ю.М. Лотмана об эсхатологичности эксцентрического города в рамках библейской модели мира соотносим с констатацией В.Н. Топорова о «предрасположенности к сфере профетического» в текстуальных рамках «петербургской ситуации» [2, с. 51].
Ядро «гданьского (данцигского) текста» образуют роман немецкого писателя Гюнтера Грасса «Жестяной барабан», романы польских писателей Павла Хюлле «Вайзер Давидек» и Стефана Хвина «Ханнеман». Специфичность «гданьского текста» подобна «петербургской ситуации»: это местоположение Гданьска на
берегу моря и в устье реки, международно-коммуникационное значение города с ганзейскими традициями (как в «петербургской» поэме Пушкина «Медный всадник»: «все флаги будут в гости к нам»), а также возможность эсхатологического мифотворчества. Различие между Петербургом и Гданьском определяется оппозицией «искусственное» - «естественное». В отличие от Петербурга как полной реализации эксцентрической модели города, Гданьск, являясь городом эксцентрическим, обладает важными признаками концентрической модели. В соответствии с дихотомией Ю.М. Лотмана, топос горы (холма) является символическим репрезентантом концентрической модели города. Однако, в случае с Гданьском, альтернативой морю является лес, имеющий, как и гора, отношение к концентрической организации пространства. Согласно одной из версий, топоним «Гданьск» произошел от прусского «gude» («лес», «чаща», «заросли») [3, s. 87]. Топологическая двойственность «морского» и «лесного» Гданьска получила также отражение в первых строках гимна «свободного города Данциг»: «Знаешь ли ты город на янтарном
филологические науки -литературоведение
Копцев Иван Демьянович, Мальцев Леонид Алексеевич ЭСХАТОЛОГИЯ ГОРОДСКОГО ТЕКСТА В РОМАНЕ ...
побережье, / Озелененный поясом вечных лесов...» [4].
Роман Хюлле «Вайзер Давидек» (1987) стал классическим «гданьским» романом, созданным в диалоге с традицией Данцига в творчестве Нобелевского лауреата Грасса. Об этом свидетельствует признание польского прозаика, сделанное в 1991 году в беседе с Грассом: «Я никогда не отрицал, что, как писатель, вы для меня важны.... Со своей стороны я всегда подчеркивал это сознательное подобие, по выбору» [5, 8. 50]. Называя себя «писателем одного района» [6], Хюлле обращается к традиции Фолкнера как «летописца» Йокнопатофы, но, с точки зрения топографии Гданьска, ему ближе, конечно, Грасс, поскольку место действия романа «Вайзер Давидек» находится в северо-западной части Гданьска, в историческом районе Вжещ (нем. Лангфур), в котором также происходят события «данцигского» романа «Жестяной барабан». Точнее, в силу изменения административной карты города, в романе Хюлле это Стшижа, бывшая северо-западная окраина Вжеща, получившая название от ручья и ставшая после войны самостоятельной территориальной единицей.
В польских исследованиях романа «Вайзер Давидек» речь идет о «топосе Гданьска» [7], о «мифе Гданьска» [8], уделяется большое внимание библейско-мифоло-гическим аллюзиям в структуре романа [9], однако отсутствует понятие «гданьского текста». Категория городского мифа входит в понятийный аппарат самого писателя, утверждающего: «Я приложил руку к созданию мифа» [10, 8. 104]. Категория «гданьского текста» продуктивна по двум причинам. Во-первых, это семиотический интеграл, позволяющий соотнести реальный топографический план, отраженный в немецко-польской топонимике Данцига-Гданьска, с планом скрытых мифоисторических аллюзий и коннотаций (например, Парк Оливский в Гданьске-Оливе ассоциируется с евангельским Гефсиманским садом, в котором росли оливы; славянское название района Вжещ происходит от вереска, однокоренным ему является польское название месяца «сентябрь» («wrzesien») - известно, что гданьскими событиями в сентябре 1939 г. началась Вторая мировая война). Во-вторых, городской текст - категория, позволяющая воспринять городское пространство не только в ракурсе отдельно взятого произведения, творчества писателя или национальной литературы, но и как на-давторское и метанациональное единство, создаваемое «сообществом» писателей разных народов (поляки, немцы, кашубы), связанных с историей Гданьска.
Основным событием, ретроспективно связанным с эсхатологией «гданьского текста», является гибель «свободного города Данциг» в ходе Второй мировой войны. Гданьск в романе Хюлле сравнивается с Вавилоном, о чем говорит пророчество сбежавшего из психиатрической больницы «желтокрылого» пациента, звучащие парафразом Апокалипсиса: «Горе вам, жители края приморского» [11, 8. 118] - «Горе, горе тебе, великий Вавилон, город крепкий» (Откр. 18: 10). Ожесточенность инвектив «желтокрылого» делает его подобным Иоанну Крестителю - последнему пророку в ряду перед Иисусом Христом (особенно это сходство является выразительным при сопоставлении «желтокрылого» с образом Иоаканаана (Иоанна Крестителя) в рассказе Флобера «Иродиада»). Кроме того, психиатрическая клиника, находящаяся на окраине города рядом с кладбищем в Брентово, напоминает остров, следовательно, «желтокрылый» уподобляется Иоанну Богослову, пророчествовавшему на острове Патмос о последних временах. Анонимного «желтокрылого» увенчивает ал-люзийный «ореол» имени Иоанн (Ян), что эсхатологически значимо, поскольку, по сюжету романа, стихийное бедствие (экологическая катастрофа) поражает Гданьск в период летних каникул, после Иоаннова Дня (дня Ивана Купалы) 24 июня.
Другим показателем эсхатологичности «гданьского текста» являются мотивы второго пришествия и лже-
пророчеств («Ибо многие придут под именем моим и будут говорить: «Я Христос», и многих прельстят» (Мф. 24: 5)). Подобно именовавшему себя «Христом» Оскару Мацерату в романе «Жестяной барабан» Грасса, Давид Вайзер в воображении рассказчика Павла Хеллера является «Христом» для группы подростков с «апостольскими» именами «Павел», «Шимон», «Петр», совершая чудеса, выступая в роли проводника и учителя. Вайзер как «гений места» устраивает для друзей экскурсии по городу, открывая нехоженые лесные тропы, посещая памятные места, связанные с польско-немецкой историей Гданьска. Одним из основных сакральных локусов на карте города в романе Хюлле является костел Воскресения Христова, находящийся на окраине Стжиши и на границе с Оливским лесом (ул. Миколая Гомулки). Основанный в 1948 г., костел не был связан с довоенной историей Гданьска, следовательно, не является городской достопримечательностью. В 1957 г., в год действия романа, костел носил имя «непорочного сердца Девы Марии» и был переименован в костел Воскресения только в 1973 г. Название костела Воскресения в романе Хюлле является сознательным анахронизмом, создающим мессианский мифологический «ореол» Давида Вайзера, имя которого «Давид», как и имя его деда «Авраам Вайзер», напрямую отсылает к Иисусу Христу («Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова» (Мф. 1: 1)), в то время как фамилия «Вайзер» («Weiser» по-немецки) означает «знающий», «посвященный». Важной библейской (ветхозаветной) аллюзией является отождествление Вайзера, ведущего подростков незнакомой лесной тропой из Оливского парка в Брентово, с пророком Моисеем как организатором исхода древних евреев из земли рабства в землю обетованную: «Ведь мы возвращались домой, и он вел нас, словно мы были с этого дня его народом» [11, с. 48].
Христоцентричность организации пространства уподобляет Гданьск Павла Хюлле Иерусалиму, отсюда то-пос горы, играющей роль оси бытия [12, с. 33], согласно библейской картине мира. Центрирующий топос горы (холма) демонстрируется при первом явлении Вайзера в момент богослужения возле костела Воскресения: «... мы увидели Вайзера, стоящего на малом холме слева от алтаря и присматривающегося ко всему с нескрываемой гордостью. Это была гордость генерала, принимающего парад» [11, s. 10]. Другим городом «концентрического» типа, с которым на аллюзивном уровне сравнивается Гданьск (точнее, его северная окраина Олива), является Рим, на что обращает внимание К. Гаевский [9, s. 293]: «.в глубокой долине Оливского потока, который проистекал на этом месте из семи холмов, заросших смешанным сосново-буковым лесом» [11, s. 44].
Если в романе Грасса «Жестяной барабан» апокалипсис Второй мировой войны представлен в непосредственном переживании героя-рассказчика, то в «гданьском» романе Хюлле, действие которого происходит летом и в начале осени 1957 года, ощущается лишь «эхо» военных событий. Для города эксцентрического типа основным источником эсхатологической угрозы является море («зверь с моря»). Символично, что для Гданьска Вторая мировая война началась атакой с моря - нападением 1 сентября 1939 года немецкого броненосца «Шлезвиг-Гольштейн» на Вестерплатте. В художественном сознании, помимо военной катастрофы, основным «эсхатоном» может быть наводнение (как, например, в «петербургской повести» Пушкина «Медный всадник»: «Нева вздувалась и ревела (...) / И вдруг, как зверь остервенясь, на город кинулась» [13, с. 177]) либо, как в исследуемом романе Хюлле, экологическая катастрофа. Массовая гибель рыбы («рыбный суп») с вымершими пляжами на побережье Гданьска является эмблемой кризиса христианства и вызывает эсхатологические кошмары: «.и то, что над водами залива видели рыбаки из Хеля оранжевый шар, выглядевший как шаровая молния, . и то, что Матка Боска Матемблевская
Балтийский гуманитарный журнал. 2018. Т. 7. № 3(24)
103
Koptsev Ivan Demyanovich, Maltsev Leonid Alekseevich ESCHATOLOGY OF THE URBAN TEXT ...
philological sciences -literary criticism
явилась одной женщине, ... и то, что моряки видели своими глазами парусник без команды, проскальзывающий по ночам между судами, стоящими на рейде» [11, s. 92]. Суггестивным эсхатологическим пророчеством является гротескный сон, представляемый рассказчиком Павлом Хеллером на городском пляже в Елитково: «Я стал на берегу моря., а из воды один за другим выходили звери... Сначала.. .появился крылатый лев, сразу за ним вышел на песок ревущий медведь с костями в зубах, далее ... показалась черная пантера о четырех головах, с птичьими крылами на хребте. Шествие замыкал самый странный монстр - помесь носорога с тигром, с большими стальными зубьями, с двенадцатью рогами, словно выродившийся олень» [11, s. 151-152]. Развязкой сна, сюрреалистически смешавшего реальные впечатления от посещения Оливского зоопарка с религиозной символикой Откровения Иоанна Богослова («И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами... Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него - как у медведя, а пасть у него — как пасть у льва» (Откр. 13: 1-2)), становится явление Вайзера в качестве «укротителя» животных и «победителя», в полном соответствии с ролью Христа в Апокалипсисе: «Они будут вести брань с Агнцем, и Агнец победит их» (Откр. 17: 14).
В Апокалипсисе за «зверем из моря» следует «зверь из земли». В романе Павла Хюлле лес, противоположный морской стихии, имеет амбивалентную природу - он является райским и демоническим топосом. Райская ипостась лесного топоса связана с прогулкой по Оливскому лесу: «.тогда был то для нас рай вновь обретенный, далекий от города и маняще затягивающий, как мрачная прохлада храма в знойный день» [11, s. 4748]. Лес соединяет в себе функцию окраины и одновременно «ритуального центра», каким является, по мысли В.Н. Топорова, храм [14, с. 129]. Однако как хтониче-ское начало, лес представляет собой демоническое место, символически фокализованное в образе кирпичного завода. В мифологизированном воображении рассказчика это строение представляется готическим «храмом наоборот», в стенах которого совершаются дьявольские ритуалы: «В темную безлунную ночь. здание бездействующего кирпичного завода. показалось большим сооружением со стрельчатой трубной башней, черными ямами окон и покатой крышей, с пугающе голыми стропилами, словно ребра большого зверя» [11, с. 104].
Через «картографическую точность» [11, s. 98] улиц, зданий, трамвайных маршрутов, водных объектов, холмов, железнодорожных линий, мостов, туннелей в романе Павла Хюлле проступают контуры городского мифа, в котором смыслообразующую философско-историче-скую и экзистенциально-биографическую роль играют библейские мифологемы из Ветхого Завета, Евангелия и Апокалипсиса. Топологической доминантой мифо-логизма Хюлле является эсхатологическая эксцентричность организации пространства, проявляющаяся в том, что Гданьск - это город под знаком моря, под знаком Нептуна. Однако «гданьский текст» амбивалентен: наряду с «брендовой» морской символикой ганзейского Гданьска существует латентный лесной мифологический пласт. Лес - это символ, отражающий концентрическую организацию пространства, однако, как и море, он скрывает в себе эсхатологический сценарий. В «гданьском тексте» Хюлле отражается не только миф, но и история города, включающая в себя как реминисценции довоенного прошлого, так и опыт духовной биографии поколения, к которому принадлежит писатель.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Лотман Ю.М. Символика Петербурга и проблемы семиотики города // Лотман Ю.М. История и типология русской культуры. СПб.: Искусство-СПб, 2002. С. 208220.
2. Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды. СПб: Искусство-СПб, 2003.
616 с.
3. Urbanczyk S. Gdansk // Slownik starozytnosci slowi-anskich. Warszawa: Ossolineum, 1964. T. 2. S. 87.
4. Enderling P. Für Danzig. URL: http://www.dan-zig-online.pl/index2.html. Дата обращения: 05.08. 2018. Перевод с немецкого и польского здесь и далее И.К., Л.М.
5. Danzig/Gdansk. Rozmawiaj^ Günter Grass i Pawel Huelle // Wi?z. 1992. № 9. S. 41-51.
6. Huelle P. Danzig, moja milosc. URL: http://www. newsweek.pl/kultura/pawel-huelle-danzig-moja-milo-sc,artykuly ,278203,1.html. Дата обращения: 05.08.2018.
7. Szydlowska J. Obcowanie z Tajemnic^. Topos Gdanska w prozie Stefana Chwina i Pawla Huellego jako literacki dyskurs z przeszlosci^ i twórcza refleksja nad przyszlosci^ // Literackie strategie lat dziewi^cdziesi^tych, przelomy, kontynuacje, powroty.Olsztyn: Wydawnictwo UWM, 2002. S. 39-52.
8. Parzych M. Zródlo sukcesu czy niepowodzenia? O genologicznej heterogenicznosci pisarstwa Pawla Huellego // Studia Gdanskie. 2013. T. 33. S. 191-207
9. Gajewski K. «Weiser Dawidek» jako opis dowiad-czenia religijnego // Teksty Drugie. 2004. № 1-2. S. 291-305
10. «Dialog z Gdanskiem»: rozmowa z Pawlem Huelle // Przegl^d Polityczny. 1997. № 33/34. S. 104.
11. Huelle P. Weiser Dawidek. Gdansk: Wydawnictwo Morskie, 1987. 216 s. Курсив при цитировании данного издания И.К., Л.М.
12. Элиаде М. Избранные сочинения: Миф о вечном возвращении; Образы и символы; Священное и мирское. М.: Ладомир, 2000. 414 c.
13. Пушкин А.С. Сочинения: В 3 т. М.: Художественная литература, 1986. Т. 2. 528 c.
14. Топоров В.Н. Текст города-девы и города-блудницы в мифологическом аспекте // Топоров В.Н. Исследования по структуре текста. М.: Наука, 1987. С. 121-132.
Статья поступила в редакцию 18.07.2018
Статья принята к публикации 27.08.2018
