CC BY
70
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2009, Том 18, Экспресс-выпуск 536: 2279-2287
Ещё раз о фаунистике
А. И. Иванов
Второе издание. Первая публикация в 1974*
На Первой Всесоюзной орнитологической конференции мне пришлось выступать с докладом об орнитофаунистических исследованиях в Советском Союзе, говорить о том, что сделано и делается в этой отрасли орнитологии в нашей стране и каковы смысл и задачи орнитофаунистических исследований (Иванов 1960). Многие участники конференции, особенно из числа тех, кто работает на периферии, приняли это выступление очень одобрительно. Причина этого была в том, что слово, сказанное с трибуны Всесоюзной конференции в защиту фауни-стических исследований, превращалось для периферийных работников в важный документ, помогающий им более смело отстаивать своё право проводить очень нужные, хотя и «неактуальные» фаунистиче-ские исследования.
Со времени Первой Всесоюзной орнитологической конференции прошло не так уж много лет, чтобы стоило подводить итоги. Однако в области фаунистики, при некоторых успехах, положение в целом отнюдь не улучшилось. Есть ряд тревожных симптомов, побуждающих вновь возвращаться к наболевшему вопросу. Очень досадно выступать на страницах научного журнала со статьей публицистического характера, занимая место, которое лучше было бы использовать для научной работы. Тем не менее мы должны обсудить современное положение фаунистики в нашей стране, и прежде всего положение с кадрами орнитологов-фаунистов. Мы наблюдаем сейчас очень нежелательное явление — заметное увеличение среднего возраста фаунистов из-за слабого притока молодёжи. Причин для этого много. Одна из наиболее важных — потеря интереса у начинающих орнитологов к фаунистиче-ским исследованиям. Всё чаще и чаще приходится наблюдать у молодёжи стремление к превращению в крайне узких специалистов, более или менее хорошо знакомых лишь с минимальным числом видов птиц, составляющих предмет исследования начинающего орнитолога. При этом совершенно не учитывается то, что орнитолог-фаунист, знакомясь с большим кругом видов, получает обширную информацию об их биологии, приобретает хорошие навыки полевых исследований в самых различных природных условиях и уменье собирать высококачественный коллекционный материал. Последнее обстоятельство очень
* Иванов А. И. 1974. Ещё раз о фаунистике // Орнитология 11: 136-142.
важно, так как зачастую «визуальные» экологические наблюдения, не подтверждённые коллекционным материалом, собранным с пониманием дела, повисают в воздухе. Лишь камеральная обработка коллекций позволяет подвести под эти наблюдения надёжный фундамент. Кроме того, нельзя забывать и о музеях, которые должны иметь постоянный приток свежего материала. А приток этот заметно сократился, резко упало и качество поступающего в музеи коллекционного материала. Научные коллекции, как известно, несут двойную функцию — на них учатся и они же служат материалом для исследований.
Разумеется, что при фаунистических исследованиях начинающий орнитолог не сможет собрать очень большой и полный экологический материал, равноценный тому, который он получает при изучении небольшого числа объектов. Но этот недочёт вполне искупается тем широким кругозором, который приобретается при фаунистических исследованиях и который впоследствии позволит сознательно выбрать наиболее перспективную отрасль орнитологии, ждущую углубленной разработки. Не нужно забывать о том, что почти все наши крупнейшие орнитологи прошлого и настоящего выросли на фаунистических исследованиях, а не в погоне за «выгодными», «модными» и «диссертабель-ными» темами. Это не помешало им внести очень большой вклад в самые различные отрасли орнитологии — от функциональной морфологии до зоогеографии и филогении птиц, а не только в фаунистику, с которой они начинали.
Приходится только пожалеть, что эта элементарная истина далеко не всегда находит отклик среди студенческой молодёжи, а что ещё хуже — не находит отклика среди тех, кто должен воспитывать студентов. Число преподавателей, которые могли бы привить студентам хорошие навыки полевых фаунистических исследований и интерес к ним, заметно сокращается. Явное предпочтение отдаётся узкоспециальным исследованиям. Среди студентов начинает бытовать представление о том, что фаунистика — это давно пройденный этап, который ничего нового в науке дать не может, зато исследования по бионике, генетике, физиологии и т.д. могут быть очень выигрышными для молодого зоолога, особенно для «рвущегося в науку» и уже на студенческой скамье мечтающего об учёной степени.
Сейчас становится очевидным, что фаунистические исследования более или менее обширных территорий должен вести коллектив орнитологов, а не орнитолог-одиночка, так как объём работы слишком велик. Это тоже одно из обстоятельств, которые отпугивают молодых зоологов от фаунистики, так как делить результаты коллективной работы трудно, а следовательно, и мало шансов выделить свой вклад для подготовки диссертации. Однако тому, кто хочет действительно пройти хорошую орнитологическую школу, нужно искать выход из
этого положения. Тому же, кто считает фаунистику чем-то азбучным и крайне примитивным, можно сказать, что начатки грамоты тоже в своем роде примитивны, однако никто ещё не дошёл до вершин науки, не освоив азов.
Второй важный вопрос — это проблема неисследованных территорий. Начать следует с Сибири. На орнитологических конференциях в последнее время много говорят о необходимости изучения орнитофауны культурного ландшафта. Прежде всего следует ещё раз возразить против правомерности употребления термина «культурный ландшафт», который трактуется иногда крайне широко. На самом деле это антропогенный ландшафт, порождённый иногда стремлением возможно более рационально преобразовать природу в интересах человека. Но как бы ни называть вновь возникающий ландшафт, нам нужно во всех деталях знать то, что ему предшествовало, знать первичный ландшафт во всей совокупности составляющих его элементов, в том числе фауны птиц, знать его, если можно так выразиться, «от нулевого цикла». Только в этом случае мы можем судить о путях становления антропогенного ландшафта, о тех закономерностях, по которым он будет развиваться, и составить прогнозы на будущее.
Образование антропогенного ландшафта происходит сейчас во всех природных зонах от тундры до пустыни, хотя бы пребывание человека и носило там сугубо временный характер. Говоря об образовании антропогенного ландшафта в зоне тундры, можно сослаться, в частности, на север Аляски. Уже начальные стадии разведки на нефть и газ, которую американские нефтяные компании ведут сейчас в тундре Аляски с применением современной техники, резко нарушили равновесие в природе. Мощные гусеничные вездеходы геофизических разведочных партий во всех направлениях избороздили тундру. Снимая вместе с растительным покровом тонкий слой почвы, гусеницы вездеходов обнажают мёрзлый грунт, который начинает интенсивно таять с образованием глубоких рытвин. Возникает самый настоящий тундровый «бедленд», т.е. бросовые земли. Гибнут оленьи пастбища и места кормёжки гусей и белых куропаток, оказывается вредное влияние и на других полезных птиц и зверей.
Антропогенные изменения ландшафта можно наблюдать сейчас и в зоне тайги, в местах, которые до недавнего времени были очень мало обжиты человеком. Открытие газа и нефти в недрах Тюменской и Томской областей уже приводит к серьезным изменениям природы края. А пройдет 10-15 лет, и в пустынных некогда районах возникнут нефтяные промыслы и города, пройдут железные дороги, линии электропередач и нефтепроводы, начнётся интенсивная вырубка лесов и резко возрастет число лесных пожаров, тогда непроходимые западносибирские урманы быстро сменит «культурный» ландшафт. Тогда уже
будет поздно изучать орнитофауну «целинной» тайги, и эталон, с которым можно было бы сверять все изменения фауны, будет безвозвратно утрачен. Сейчас у нас нет такого эталона, так как все опубликованные до сих пор сводки по орнитофауне Западной Сибири, особенно по её таежной зоне, крайне схематичны, а зачастую и далеки от истины из-за слабой изученности территории. Заполнение этого пробела было бы весьма почётной задачей для орнитологов Новосибирска и Томска. К сожалению, те немногочисленные орнитологи, которые есть в Новосибирске, заняты чисто конъюнктурной проблемой «Птицы и арбовирусы» (со стремлением заставить заниматься этой проблемой не только всех орнитологов Сибири и Дальнего Востока, а и орнитологов Казахстана и Средней Азии). Что же касается Томска, то Томский университет, бывший некогда орнитологическим центром Сибири и рассадником орнитологических кадров, полностью утерял былую славу, и фаунистические исследования считаются здесь сейчас чуть ли не зазорным занятием.
Положение, аналогичное тому, что сейчас только складывается в Тюменской и Томской областях, уже чётко определилось в бассейне Ангары. Постройка Братской ГЭС внесла много изменений в природу долины Ангары и обширного района, тяготеющего к Братску как крупному энергетическому и промышленному центру. Постройка Усть-Илимской ГЭС ещё более ускорит процесс «преобразования» природы и создания «культурного» ландшафта. Здесь уже сейчас трудно восстановить «нулевой» цикл, так как никаких детальных фаунистических работ по бассейну Ангары у нас нет. Сейчас речь может идти только об изучении более поздних стадий формирования современного ландшафта. К сожалению, ни Красноярск, ни Иркутск, в сфере влияния которых лежит Приангарье, нельзя назвать особенно активными орнитологическими центрами. Во всём огромном Красноярском крае можно насчитать буквально единицы орнитологов. Немногим лучше положение в Иркутске, но основное внимание иркутских орнитологов обращено к Байкалу, где предположено создать орнитологическую станцию. А ведь Ангарой и Байкалом не исчерпывается необъятное поле деятельности орнитологов центральной Сибири.
Орнитологи Якутии до недавнего времени действовали довольно активно. Помимо ряда частных работ, главным образом по северу Якутии, была опубликована и сводка по республике в целом (Воробьёв 1963)*. Сейчас же наблюдается какой-то спад активности. Создаётся впечатление, что опубликование сводки К.А.Воробьёва, надо сказать, весьма конспективной, рассматривается как некий завершающий
* В мои задачи не входит перечисление всех фаунистических работ, в том числе и сводок, опубликованных после I Всесоюзной орнитологической конференции, поэтому даются лишь самые необходимые ссылки на литературу.
этап, когда поставлена точка. На самом же деле появление любой сводки это не более чем этап, во время которого выявляются территории, подлежащие изучению. А их в Якутии остается ещё более чем достаточно: это и огромный бассейн Вилюя и многие другие районы республики.
Орнитофауне районов, лежащих к востоку от Якутии, а именно Колымскому нагорью, посвящена всего одна новая работа (Кищин-ский 1968). Из печати вышла сейчас монография Л.А.Портенко по птицам острова Врангеля и Чукотского полуострова. По смежному с Чукотским полуостровом району — Коряцкой земле — Л.А.Портенко собрал материал, но к обработке его практически ещё не приступлено. Ничего нового не имеем мы по Камчатке и вынуждены в случае надобности обращаться к старым работам. Курильские острова и Сахалин по сути дела ещё ждут своих исследователей. Правда, по птицам Сахалинской области опубликована работа А.И.Гизенко (1956), но трудно сказать, чего больше принесла эта книга — вреда или пользы. Достоверность многих сведений, сообщаемых А.И.Гизенко, сомнительна, а в то же время самый факт региональной монографии, независимо от её качества, зачастую закрывает путь для дальнейших исследований, так как «всё уже изучено и описано». В лучшем положении оказались только самые южные Курильские острова, которым посвящена книга В.А.Нечаева (1969).
Охотское побережье представляет значительный интерес для орнитолога. Материалы, собранные С.И.Снигиревским и хранящиеся сейчас в Зоологическом институте АН СССР, после его смерти остались неопубликованными. Статьи же зоогеографов школы А.П.Кузя--кина, посвящённые учётам птиц в этом районе, дают крайне мало для познания орнитофауны Охотского края. Пока у нас нет сводных работ и по Приамурью. Нет сомнений в том, что результаты многолетних исследований И.А.Нейфельдт на Амуро-Зейском плато и А.Б.Кистя--ковского и Л. А. Смогоржевского на Бурее и в низовьях Амура весьма ценны и интересны, но результаты этих исследований пока остаются неопубликованными. В южном Приморье сейчас работает группа активных молодых орнитологов, внёсших много нового в те данные по орнитофауне Приморья, которыми мы располагали до сих пор. К сожалению, результаты этих новых исследований публикуются с большим трудом.
Переходя от Сибири и Дальнего Востока к другим районам Советского Союза, прежде всего следует остановиться на Казахстане. Дело, начатое по инициативе И.А.Долгушина — написание коллективной сводки по птицам Казахстана, к счастью, не заглохло после его смерти. Недавно вышел в свет четвёртый том этой капитальнейшей региональной сводки. Хочется надеяться, что орнитологи Казахстана дове-
дут дело до конца и выпустят в свет оставшийся том сводки. В республиках Средней Азии исследование птиц идёт неравномерно. В Киргизии выпущена в свет сводка по птицам республики, но по своим и внешним и внутренним достоинствам она неизмеримо ниже сводки по птицам Казахстана. Кроме того, значительная часть республики — Туркестанский, Алайский и Ферганский хребты — практически не была затронута исследованиями и отражена в сводке весьма поверхностно. Сейчас же орнитологи Киргизии ставят перед собой задачи, очень далёкие от фаунистики.
В соседнем с Киргизией Узбекистане опубликованы очередные выпуски «Фауны УзбССР», посвящённые птицам. Надо сказать, что они не блещут обилием оригинального материала. Как очень положительное явление следует отметить публикацию книги «Животный мир Средней Азии» (Захидов, Мекленбурцев 1969).
В Таджикистане, помимо частных работ (Абдусалямов 1964; Попов 1959; Потапов 1966), вышла и сводка по Памиро-Алаю (Иванов 1969), в которой отмечены все пробелы в познании орнитофауны обширного горного междуречья Сырдарьи и Амударьи. Хочется думать, что эта сводка не закроет путь дальнейшим исследованиям орнитофауны Таджикистана, а лишь стимулирует их.
В Туркмении, как известно, была опубликована значительная часть сводки по птицам республики (Дементьев 1952; Рустамов 1958). Осталось написать ещё одну часть сводки, охватывающую примерно половину семейств воробьиных птиц, но по каким-то причинам этот рубеж оказался непреодолимым, о чём можно только сожалеть. Не опубликована до сих пор и систематическая часть работы В.С.Зале-таева по птицам северных пустынь Закаспия.
Кавказ, безусловно,- одна из наиболее интересных и своеобразных частей Советского Союза. И именно здесь мы можем видеть совершенно удивительную картину. Изучением Кавказа, в частности Закавказья, ведают три академии наук союзных республик, причём в составе каждой из академий имеется Институт зоологии. Есть на Кавказе естественноисторические музеи, несколько больших заповедников, шесть университетов (считая в том числе университет в Ростове -на-Дону), педагогические институты и другие учебные и исследовательские учреждения. Зоологи, работающие в этих многочисленных учреждениях, составляют большую потенциальную силу. Появление узколокальных работ (Бёме 1958; Жордания 1962; Волчанецкий, Пузанов, Петров 1962; Ткаченко 1966; и др.) пока, к сожалению, не меняет положения. Мне думается, что решение этой задачи - дело чести орнитологов Кавказа. Вероятно, рационально было бы привлечение к этой работе орнитологов, знающих орнитофауну Кавказа, и из других республик.
В заключение следует вкратце остановиться на положении в европейской части страны. Если начать с севера, то прежде всего следует отметить активность коллектива Кандалакшского заповедника. Несмотря на узкоспециальные задачи, стоящие перед сотрудниками заповедника, они сумели сделать многое для изучения орнитофауны побережий Белого и Баренцева морей. Хотелось бы, чтобы эта активность распространялась и на внутренние части Кольского полуострова. В Карелии после выхода в свет работы И.А.Нейфельдт (1958) особой активности незаметно; до сих пор север и восток Карелии ждут исследователей. Орнитологи Ленинградского университета формально закончили работу по теме «Птицы Ленинградской области», собран большой но вый материал, но сводки нет ещё даже в рукописи.
В республиках Прибалтики некогда обсуждался вопрос о создании книги «Птицы Прибалтики», которая отражала бы орнитофауну обширного региона, включающего также Псковскую и Ленинградскую области, но результатов пока нет. В этой части страны не происходит таких грандиозных перемен, как в Сибири, тем не менее сводка была бы очень полезна. Пока же из новых работ можно упомянуть «Птиц Литвы» (Иванаускас 1957, 1959, 1964). Появилась сводка и по Белоруссии (Федюшин, Долбик 1967).
Хорошим вкладом в изучение орнитофауны Московской и некоторых смежных областей можно назвать книгу Е.С.Птушенко и А.А.Ино-земцева (1968). Следует отметить и появление сводки по Среднему и Северному Уралу (Данилов 1969). Пока, правда, опубликована лишь небольшая часть работы.
Орнитологи Волжско-Камского края, сплочённые В.А.Поповым, давно закончили сводки по этому обширному региону. Жаль только будет, если сводка появится в конспективном виде - тогда она явно не оправдает затраченных на неё усилий. Что же касается Среднего и Нижнего Поволжья, то здесь нет практически никакого движения.
Положение, которое сейчас наблюдается на Украине, тоже нельзя назвать удовлетворительным. После выхода в свет 1-го тома «Фауны Украины», посвящённого птицам, прошло много лет, и пока нет ни очередных томов «Фауны Украины», ни региональных работ, если не считать малоудачную работу Ф.И.Страутмана (1963). Украинские орнитологи находят возможность работать на Амуре, в Дагестане, заниматься изучением ориентации птиц или их интерьерных особенностей, тогда как их родная природа меняется буквально на глазах - достаточно вспомнить о долине Днепра. Некоторое исключение представляет Крым, и хочется надеяться, что работа Ю.В.Костина по птицам Крыма будет издана.
Из этого краткого обзора видно, что поле деятельности для орни-тологов-фаунистов в нашей стране огромно и что с большой пользой
для дела можно приложить свои силы в любой части страны — будь то центр или далёкая окраина.
Помимо этих двух кардинальных вопросов есть и ещё ряд моментов, на которых следует остановиться хотя бы самым беглым образом. В частности, это низкий в среднем уровень фаунистических статей, которые иногда содержат грубые ошибки, происходящие и от незнания орнитологии, и от плохого знакомства с литературой. Такие статьи очень легко уязвимы для критики и ничего, кроме ущерба, для орнитологии принести не могут. В появлении подобных статей несут равную долю ответственности и автор и редактор, пропустивший в печать заведомый брак. Очень засоряют литературу бесчисленные тезисы докладов, в которых по два-три раза сообщается одно и то же. Умножая список «трудов» автора, они не приносят науке решительно Никакой пользы. В таких случаях вина целиком лежит на редакторах тезисов, слишком либерально относящихся к присылаемому материалу.
Наконец, нельзя не отметить заметное падение таксидермических навыков у молодых орнитологов, которые не могут приготовить в полевых условиях достаточно сносную шкурку птицы, чтобы её было не стыдно включить в основную музейную коллекцию. А хорошая музейная коллекция имеет первостепенное значение и для фаунистики, и для других разделов орнитологии.
Литература
Абдусалямов И.А. 1964. Птицы горного Зеравшана. Душанбе: 1-249.
Бёме Р.Л. 1958. Птицы Центрального Кавказа // Учён. зап. Сев.-Осет. пед. ин-та 23, 1: 111-183.
Волчанецкий И.Б., Пузанов И.И., Петров В.С. 1962. Материалы по орнитофауне северо-западного Кавказа // Учён. зап. Харьк. ун-та 130: 7-72.
Воробьёв К.А. 1963. Птицы Якутии. М.: 1-336.
Гизенко А.И. 1955. Птицы Сахалинской области. М.: 1-328.
Данилов Н.Н. 1969. Птицы Среднего и Северного Урала. Ч. 1. История исследования птиц Урала. Отряды гагар, поганок, веслоногих, голенастых, пластинчатоклювых и хищных птиц. Свердловск: 1-123.
Дементьев Г.П. 1952. Птицы Туркменистана. Ашхабад: 1-547.
Жордания Р.Г. 1962. Орнитофауна Малого Кавказа (в границах Грузинской ССР). Тбилиси: 1-289.
Захидов Т.З., Мекленбурцев Р.Н. 1969. Природа и животный мир Средней Азии: Позвоночные животные. Ташкент, 1: 1-426.
(Иванаускас Т.Л.) Ivanauskas T.L. 1957. Lietuvospauksciai. Vilnius, 1: 332. (Иванаускас Т. Л.) Ivanauskas T.L. 1959. Lietuvos pauksciai. Vilnius, 2: 1-283. (Иванаускас Т.Л.) Ivanauskas T.L. 1964. Lietuvos pauksciai. Vilnius, 3: 1-444. Иванов А.И. 1960. Орнитофаунистические исследования в СССР // Тр. проблемн.
и темат. совещ. Зоол. ин-та АН СССР 9: 33-38.
Иванов А.И. 1969. Птицы Памиро-Алая. Л.: 1-448.
Кищинский А.А. 1968. Птицы Колымского нагорья. М.: 1-188.
Нейфельдт И.А. 1958. Об орнитофауне южной Карелии // Тр. Зоол. ин-та АН СССР 47: 67-110.
Нечаев В.А. 1969. Птицы Южных Курильских островов. Л.: 1-246.
Попов А.В. 1959. Птицы Гиссаро-Каратегина: Эколого-географический очерк.
Сталинабад: 1-183.
Потапов Р.Л. 1966. Птицы Памира // Тр. Зоол. ин-та АН СССР 39: 3-119. Птушенко Е.С., Иноземцев А.А. 1968. Биология и хозяйственное значение птиц Московской области и сопредельных территорий. М.: 1-461.
Рустамов А.К. 1958. Птицы Туркменистана. Ашхабад, 2: 1-252.
Страутман Ф.И. 1963. Птицы западных областей УССР. Львов, 1: 1-199, 2: 1-182. Ткаченко В.И. 1966. Птицы Тебердинского заповедника // Тр. Тебердинского заповедника 6: 147-230.
Федюшин А.В., Долбик М.С. 1967. Птицы Белоруссии. Минск: 1-520.
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2009, Том 18, Экспресс-выпуск 536: 2287-2290
К биологии и распространению красноголового королька Regulus ignicapillus на Кавказе
Р. Л. Бёме, Е. Н. Степанян
Второе издание. Первая публикация в 1974*
В ряде работ (Вильконский 1897; Сатунин 1911, 1913; Домбровский 1913; Кудашев 1917) указываются факты добычи красноголового королька Regulus ignicapillus в западном Закавказье и предполагается его зимовка по Черноморскому побережью Кавказа.
Л.А.Портенко (1960) включает Кавказ в гнездовой ареал этого вида, хотя ряд авторов, работавших на Кавказе (Богданов 1879; Нестеров 1911а,б; Лауниц 1912; Дороватовский 1915; Аверин, Насимович 1938; Бернацкий 1958; Волчанецкий и др. 1962) даже не упоминает о нём. В сводке «Птицы Советского Союза» его находки квалифицируются как случайные залёты (Судиловская 1954).
Большая часть сведений о красноголовом корольке на Кавказе основывается на материалах Ф.В.Вильконского и экземплярах коллекции М.А.Мензбира, список которых (хранящихся в Зоологическом институте АН СССР) опубликован Л.С.Степаняном (1966). Помимо этого, Л. С. Степанян привёл ряд наблюдений за красноголовыми корольками в районе Сочи на северо-западных склонах горы Большой Ахун в Ян-
* Бёме Р .Л., Степанян Е. Н. 1974. К биологии и распространению красноголового королька Regulus ignicapillus на Кавказе //Орнитология 11: 361-362.
