CC BY
53
Вестник ПСТГУ.
Серия V: Вопросы истории и теории христианского искусства.
Морозова Екатерина Ивановна, науч. сотр.,
реставратор отдела научных исследований и реставрации пергаменных рукописей Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. акад. И. Э. Грабаря catherine-moro@yandex.ru
2018. Вып. 31. С. 32-52
ORCID: 0000-0002-5703-8099
Еще раз о миниатюрах Книги пророков 1489 г.
Е. И. Морозова
Аннотация: Книга пророков 1489 г. (РГБ. Ф. 173. МДА. № 20) — роскошно иллюминированная московская рукопись, украшенная 16 миниатюрами с изображениями пророков, полихромными заставками и инициалами. Кодекс неоднократно становился объектом внимания историков искусства. В настоящей статье пересмотрены существующие атрибуции миниатюр, дана подробная стилистическая характеристика миниатюр, обозначено место миниатюр в истории московской живописи 2-й пол. XV в., рассмотрен вопрос использования в рукописи так называемой акварельной техники, затронута проблема иконографии пророков.
Придерживаясь традиционного деления миниатюр на две группы (так называемые акварельную и темперную), мы полагаем, что в создании 16 миниатюр Книги пророков принимали участие как минимум семь мастеров. Шесть «темперных» миниатюр принадлежат, по нашему мнению, кисти четырех художников. Первый мастер выполнил изображения Иосии и Иоиля, второй — Аввакума, третий — Захарии и Малахии, четвертый — Даниила. В исполнении «акварельных» пророков принимало участие, скорее всего, трое художников. Изображения Амоса, Авдия, Ионы, Михея, Софонии, Исайи, Иезекииля и Иеремии выполнил пятый мастер. Оставшиеся миниатюры с изображениями Наума и Аггея написаны двумя разными художниками.
«Акварельная» техника, в которой исполнены изображения 10 пророков, встречается в ряде рукописей кон. XV в. и свидетельствует, очевидно, об ориентации на палеологовскую культуру.
Изображения пророков в рост на нейтральном фоне являются одним из возможных вариантов «авторского портрета», обращение к которому говорит о знакомстве московских художников с византийской традицией. Сами же облики пророков, напротив, более соответствуют изображениям в пророческих чинах иконостасов, нежели в византийских рукописях аналогичного состава.
Книга 16 пророков с толкованиями из собрания РГБ (Ф. 173. МДА. № 20) — одна из немногих дошедших от 2-й пол. XV в. московских лицевых рукописей с точной датой. Кодекс содержит приписку на л. 1 об.1, из которой следует,
1 Полностью запись читается следующим образом: «въ л^тм 6998 декабрА 25 написаны сУа б<о>ж<е>ственыа пр<о>роческУа книгы въ преименитом и славном град^ москв^ василУ[ю] мамыревоу дУаку». Затертый фрагмент записи прочитан В. А. Кучкиным и Г. В. Поповым.
что книга создана в 1489 г. «в граде Москве» по заказу Василия Мамырева, великокняжеского дьяка, человека из ближайшего окружения Ивана III. Эти факты в совокупности определяют принадлежность манускрипта к аристократической придворной культуре.
История изучения рукописи, информация о ее происхождении и личности ее заказчика исчерпывающе изложены в статье В. А. Кучкина и Г. В. Попова, которая в настоящий момент является единственным фундаментальным исследованием о памятнике2.
Книга пророков принадлежит к числу самых известных и наиболее часто упоминаемых в специальной литературе древнерусских кодексов. Орнамент позволяет отнести ее к группе манускриптов, чье декоративное оформление отчасти обусловлено заимствованием западноевропейских мотивов3.
В связи с изучением миниатюр Книги пророков исследователями обычно поднимались два вопроса — разделение рук мастеров, исполнивших 16 изображений пророков, и атрибуция лучших иллюстраций Дионисию или художникам его круга. При этом подавляющее большинство ученых рассматривали миниатюры избирательно.
Так, в работе Е. К. Редина, который одним из первых обратил внимание на художественную значимость рукописи, опубликовано лишь две из 16 миниатюр (Исайя и Иеремия). По мнению исследователя, пророки представляют собой «близкую копию византийских оригиналов»4. Г. П. Георгиевский и М. Владимиров (М. В. Алпатов) включили в свой альбом, посвященный древнерусской миниатюре, три композиции (Иона, Захария и Даниил), датировав их концом XV в. и отнеся к «кругу Дионисия»5. А. И. Некрасов приписывал изображения пророков кисти Дионисия и считал их «эскизами к какому-нибудь помпезному иконостасу»6. В. Н. Лазарев отмечал близость красочной гаммы миниатюр к колориту икон дионисиевской школы7.
Т. Б. Ухова, впервые указавшая, что изображения пророков написаны несколькими мастерами, разделила миниатюры на две группы, в соответствии с техникой исполнения, и приписала их двум художникам. Кисти первого, по мнению исследователя, принадлежат шесть «темперных» изображений пророков (Иосия, Иоиль, Аввакум, Захария, Малахия и Даниил), кисти второго — все
2 Кучкин В. А., Попов Г. В. Государев дьяк Василий Мамырев и лицевая Книга пророков 1489 г. // Древнерусское искусство: Рукописная книга. М., 1974. Сб. 2. С. 107—144.
3 Зацепина Е. В. К вопросу о происхождении старопечатного орнамента // У истоков русского книгопечатания. М., 1959. С. 101—154; Немировский Е. Л. Возникновение книгопечатания в Москве: Иван Федоров. М., 1964; Попов Г. В. Новый памятник круга Буслаевской Псалтири. Из истории деятельности великокняжеской рукописной мастерской в 1480-х гг. // Древнерусское искусство: Рукописная книга. М., 1983. Сб. 3. С. 168—179.
4 Редин Е. К. Христианская топография Козьмы Индикоплова по греческим и русским спискам. Ч. 1. М., 1916. С. 20, рис. 13-14.
5 Георгиевский Г. П., Владимиров М. Древнерусская миниатюра. М., 1933. С. 21, 43, 67-70, ил. 34-36.
6 Некрасов А. И. Древнерусское изобразительное искусство. М., 1937. С. 268.
7 Лазарев В. Н. Дионисий и его школа // История русского искусства. М., 1955. Т. 3. С. 537.
«акварельные» миниатюры (Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Софония, Аггей, Исайя, Иезекииль и Иеремия)8.
А. Н. Свирин в своей ранней работе о древнерусской миниатюре писал, что изображения пророков мог создать «только такой художник, как Дионисий»9. Позже он допускал участие в оформлении манускрипта одного из сыновей мас-
тера10.
Е. Л. Немировский, словно продолжая мысль А. Н. Свирина, высказал мнение о том, что весь декор рукописи (миниатюры и орнамент) был осуществлен одним художником — Феодосием Изографом. Более того, исследователь утверждал, что Книга пророков — «одна из первых работ Феодосия, выполненных в мастерской отца под его непосредственным руководством»11. Атрибутируя все миниатюры одному мастеру, ученый все же признавал наличие в них двух манер.
Н. Н. Розов обнаруживал аналогии миниатюрам Книги пророков в станковой и монументальной живописи, однако конкретные памятники он не на-
зывал12.
Значительный шаг в изучении миниатюр Книги пророков был сделан Г. В. Поповым13. Ученый впервые детально проанализировал все 16 изображений и охарактеризовал «акварельные» миниатюры, которые прежде вызывали у исследователей лишь недоумение14.
Г. В. Попов, придерживаясь деления миниатюр на две группы на основании технических признаков, атрибутирует их шести мастерам15. В создании миниатюр «акварельной» группы принимали участие, по мнению исследователя, три художника. Первый написал изображение Аггея, второй — Наума, третий — всех остальных пророков. «Темперные» миниатюры также распределены Г. В. Поповым между тремя мастерами: первому принадлежит изображение Аввакума, существенно отличающееся от остальных, второму — Иосии, Иоиля и Малахии, третьему — Захарии и Даниила.
Относительно места миниатюр в московском искусстве конца XV в. Г. В. Попов склоняется к тому, что основная часть «темперных» пророков близка к алтарным росписям Успенского собора Московского Кремля и к некоторым иконам праздничного и пророческого рядов иконостаса Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря. Исследователь отмечает, что авторы миниатюр «сохраняют близость к более традиционной стилистике современных столичных
8 Ухова Т. Б., Клепиков С. А. Каталог миниатюр, орнамента и гравюр собраний Троице-Сергиевой лавры и Московской духовной академии // Государственная библиотека им. В. И. Ленина. Записки Отдела рукописей. М., 1960. Вып. 22. С. 168—169.
9 Свирин А. Н. Древнерусская миниатюра. М., 1950. С. 79—83.
10 Он же. Искусство книги Древней Руси. XI-XVII века. М., 1964. С. 101-104.
11 Немировский. Указ. соч. С. 116-117.
12 Розов Н. Н. Книга в России в XV в. Л., 1981. С. 71-72.
13 Кучкин, Попов. Указ. соч.
14 Так, В. Н. Лазарев полагал их незаконченными и писал, что «большинство [изображений пророков] дошло до нас лишь в линейной подготовке».
15 Попов Г. В. Рукописная книга Москвы. Миниатюра и орнамент второй половины XV-XVI столетия. М., 2009. С. 107-110.
мастеров. Поэтому нельзя отождествлять иконописца, выполнившего эти миниатюры, с Дионисием»16.
Об исчерпывающей полноте выводов Г. В. Попова красноречиво свидетельствует тот факт, что Н. В. Розанова, ссылаясь в своей диссертации на еще не опубликованную к тому времени статью, не сочла нужным что-либо к ним прибавить17.
В последующие годы упоминания о миниатюрах Книги пророков время от времени встречались в работах, посвященных истории древнерусских лицевых рукописей или московской живописи в целом. Так, О. С. Попова, анализируя изображение Захарии, называет его автора одним из самых талантливых московских живописцев конца столетия. По ее мнению, миниатюра заставляет вспомнить произведения византийского искусства нач. XIV в., такие как фрески Пара-клессиона Кахрие Джами и живопись моравской школы. Стиль Книги пророков исследователь определяет как «новый ренессанс» русского искусства18.
Э. С. Смирнова считает иллюстрации Книги пророков явлением, параллельным искусству Дионисия, и сопоставляет «акварельные» миниатюры с иконой «Апокалипсис» из Успенского собора Московского Кремля19. Подобной точки зрения придерживается Л. И. Лифшиц20.
Книга пророков регулярно принимает участие в выставках21. Однако крупных публикаций со времени фундаментальной статьи В. А. Кучкина и Г. В. Попова не выходило, и, несмотря на известность рукописи, многие связанные с ней вопросы до сих пор остаются нерешенными.
На основании вышесказанного целью настоящей работы является уточнение атрибуции миниатюр и их места в искусстве Москвы кон. XV в., рассмотрение проблемы иконографии и «акварельной» техники, а в связи с последней — вопроса о реминисценциях палеологовского искусства.
Кодекс содержит тексты книг 16 ветхозаветных пророков с толкованиями, каждый из которых открывается полностраничной миниатюрой на левой стороне разворота и большой заставкой на правой, непосредственно перед текстом. Шесть миниатюр написаны в технике полихромной многослойной живописи («темперная» группа). Десять композиций представляют собой чуть подцвеченный прозрачной краской контурный рисунок («акварельная» группа).
Мы полагаем, что в создании 16 миниатюр Книги пророков принимали участие минимум семь мастеров. Шесть «темперных» миниатюр принадлежат, по нашему мнению, кисти четырех художников. Первый мастер выполнил изображения Иосии (л. 2 об.) и Иоиля (л. 17 об.). Второй написал единственную миниа-
16 Попов. Рукописная книга Москвы. С. 108—109.
17 Розанова Н. В. Миниатюры московского круга конца XV — начала XVI в.: Дис. ... канд. иск. Л., 1971. С. 18.
18 Popova O. La miniature russe XIe — début du XVIe siècle. Léningrade, 1984. Cat. 45.
19 Смирнова Э. С. Московская икона XIV-XVII веков. Л., 1988. С. 36, ил. 20.
20 Лифшиц Л. И. О границе понятий «дионисиевский стиль» и «стиль Дионисия» // Древнерусское и поствизантийское искусство. Вторая половина XV — начало XVI века. М., 2005. С. 144, 146.
21 Среди последних — «Дионисий живописец пресловущий» (ГТГ, 2002 г.), «Святая Русь» (ГТГ, ГРМ, 2011 г.).
тюру — пророка Аввакума (л. 56 об.). Кисти третьего художника принадлежат две композиции — Захария (л. 71 об.) и Малахия (л. 81 об.). Четвертый мастер создал последнюю миниатюру «темперной» группы — изображение пророка Даниила (л. 327 об.).
В исполнении «акварельных» пророков принимали участие, скорее всего, три художника. Изображения Амоса (л. 24 об.), Авдия (л. 35 об.), Ионы (л. 38 об.), Михея (л. 43 об.), Софонии (л. 64 об.), Исайи (л. 86 об.), Иезекииля (л. 176 об.) и Иеремии (л. 287 об.) выполнил пятый мастер. Оставшиеся миниатюры с изображениями Наума (л. 51 об.) и Аггея (л. 68 об.) написаны двумя разными художниками.
Обратимся, в первую очередь, к анализу «темперных» миниатюр. Принципиальное значение для нас имеет разделение рук первого и третьего мастеров, написавших, соответственно, Иосию (ил. 1а) и Иоиля (ил. 1б) — и Захарию (ил. 2а) и Малахию (ил. 2б), а также атрибуция миниатюры с Даниилом отдельному художнику.
а б
Ил. 1. Миниатюры первого мастера Книги пророков 1489 г. РГБ. Ф. 173. МДА. № 20:
а) Пророк Иосия. Л. 2 об.
(По изд.: Попов Г. В. Рукописная книга Москвы. Миниатюра и орнамент второй половины ХУ-ХУ1 столетия. М., 2009. Ил. 61, 62);
б) Пророк Иоиль. Л. 17 об.
(По изд.: Иоиль // Православная энциклопедия. Т. 25. М., 2010. Ил. на с. 358)
а б
Ил. 2. Миниатюры третьего мастера Книги пророков 1489 г. РГБ. Ф. 173. МДА. № 20:
а) Пророк Захария. Л. 71 об.
(По изд.: Popova O. La miniature russe XIe — début du XVIe siècle. Léningrade, 1984.
No. 45, ил. на соседнем листе);
б) Пророк Малахия. Л. 81 об.
(По изд.: Дионисий «живописец пресловущий». Выставка произведений древнерусского искусства XV—XVI вв. из собраний музеев и библиотек России / Под ред. Е. В. Гладышевой, Э. К. Гусевой, Л. В. Нерсесяна, Г. В. Попова. М., 2002. С. 239)
Кроме стилистических особенностей, о которых речь пойдет ниже, четыре миниатюры, написанные первым и третьим мастером (Иосия и Иоиль, Захария и Малахия), объединяются попарно по ряду формальных признаков, таких как размер изображения, оформление рамки, рисунок позема, форма свитка, почерк надписей на свитке. Более того, в первых двух случаях удается проследить закономерность сочетания миниатюры и заставки на соседнем листе. Миниатюры первого мастера соседствуют с «балканскими» заставками, состоящими из множества небольших, взаимно пересекающихся кругов; такие заставки в рукописи больше не встречаются. Миниатюры третьего мастера сопровождаются заставками с острым стелющимся листом на серебряном (Захария) и золотом (Малахия) фоне.
Анализ приемов письма четырех миниатюр подтверждает эти наблюдения. Манера первого мастера близка манере третьего, однако миниатюры третьего
представляются более совершенными в художественном отношении. Третий мастер — виртуозный колорист. Он использует тонкие и изысканные цветовые сочетания: хитон Малахии не красный, а розоватый с оранжевым оттенком. В миниатюре с изображением Захарии деликатно сочетаются светло-зеленый хитон и алый гиматий; соседство этих цветов не рождает диссонанса, напротив, оно гармонично. Пробела у третьего живописца положены очень плавно, переход едва заметен, сглажен; мастер почти не использует чистую белую краску. Первый художник, напротив, смело кладет белила поверх основной краски, не смягчая переходов. Его колористические возможности более скудны. В его миниатюрах нет того богатства и разнообразия полутонов и оттенков, призванных создать единство тона, которое мы наблюдаем у третьего мастера. Соседство песочно-желтого оттенка с оливковым (гиматий Иосии) и вишневого с голубым (гиматий Иоиля) выглядит едва ли не грубым по сравнению с миниатюрами третьего художника. Первый художник уступает третьему и в мастерстве построения драпировок.
Лики всех четырех пророков написаны идентично — моделированы розовой охрой и белилами по желтой подкладке так, что вокруг глаз и вдоль внешнего контура лика подкладка остается видна. Вероятно, стандартизация приемов письма личного и нивелировка «портретной характеристики» послужили причиной смешения манер двух художников и отнесения миниатюр к творчеству Дионисия.
С точки зрения трактовки пластики показательно сопоставление изображений Иоиля и Малахии, имеющих похожий облик и представленных в почти одинаковых позах. Фигура Малахии характеризуется статуарностью, пластичностью, классической правильностью, согласованностью и продуманностью пропорций (несмотря на чуть вытянутый силуэт фигуры). В изображении Иоиля все это, на первый взгляд, тоже присутствует, однако баланс нарушается: у пророка подчеркнуто удлиненная нижняя часть фигуры в противовес укороченной верхней; акцентирован объем правой ноги, тогда как левая скрыта складками и пло-скостна, словно отсутствует под тканью. Первый художник стремится сообщить динамику статичным фигурам: у пророков широко расставлены ноги, при этом они не шагают, а лишь неустойчиво балансируют; свитки вьются и словно парят. Неустойчивая постановка фигуры, опирающейся одновременно на обе ноги, но при этом как бы приподнявшейся на цыпочки и колеблющейся, многократно встречается в ферапонтовских фресках. Фигура Иоиля подчинена плоскости, распластана, отсюда ее широкий, будто «расползающийся» силуэт, в противовес точеным «веретенообразным» фигурам Малахии и Захарии.
Изображения Захарии и Малахии наследуют классической линии московского искусства, которой присущи статуарность, величественность, благородство обликов, утонченность и изящество без утрированности и чужды любые неправильности и искажения. Несмотря на миловидность ликов, пророки не лишены внутренней силы и внушительности, индивидуальности и конкретности выражений. В качестве возможных аналогий назовем изображение Иоанна с Прохором из Евангелия ГИМ. Увар. 484 (л. 236 об.), фреску «Сорок мучеников Севастийских» в алтаре Успенского собора, фреску «Алексий человек Божий» на
его же алтарной преграде, икону «Преображение» из кремлевской церкви Спаса на Бору (ГММК).
По сравнению с двумя миниатюрами третьего мастера Книги пророков изображения Иосии и Иоиля более абстрактны; это касается как трактовки ликов, так и пластического решения фигур. Следовательно, они ближе искусству Дионисия. Отстраненность обликов пророков заставляет вспомнить Одигитрию 1482 г. (ГТГ) и более ранние миниатюры Университетского Евангелия (НБ МГУ. 2 78).
Изображение Даниила отличается от всех остальных миниатюр рукописи прежде всего своим композиционным решением. Это не одиночная фигура пророка, а сложно организованная группа, помещенная на фоне горы с пещерой, из которой видны головы трех львов; один из них лижет пророку ноги. В левом верхнем углу миниатюры изображен ангел, несущий пророка Аввакума.
Даниил держит в левой руке длинный извивающийся свиток. Край алого плаща будто подхвачен ветром. Фигура пророка изогнута, что, по всей видимости, продиктовано композицией миниатюры. Однако этот, казалось бы, вынужденный прием превращается в едва ли не главное средство композиционной выразительности. Изображению Даниила присуща тенденция к линейной утонченности, почти ювелирной графичности. Фигура Даниила — тонкая, вытянутая, хрупкая, с изогнутым торсом — парит и колеблется. Графическая отточенность и несколько манерная утонченность изображения пророка напоминают миниатюру «Видение Иоанна Лествичника» в рукописи РГБ (Ф. 304. № 162. Л. 8 об.)22. Однако, несмотря на перечисленные признаки, изображение Даниила своей трактовкой пластики не столь существенно отличается от изображений Захарии и Малахии.
Лик пророка написан плотно и сплавленно, темно-розовой охрой поверх зеленовато-желтой подкладки, без белильных штрихов. Тип лика и приемы его разработки характерны для «дионисиевского стиля», хотя сама фигура восходит, как уже говорилось, к более традиционным образцам. Нечто сходное наблюдается в миниатюрах Евангелия РНБ из бывшего собрания Ф. А. Толстого ^.1.19).
Изображение Аввакума, беспомощное в художественном отношении, представляет собой попытку воспроизвести стиль «темперной» группы миниатюр. Распластанная и аморфная фигура пророка является, очевидно, следствием стремления повторить силуэт Захарии, а абсолютно симметричный лик с застывшим выражением — попыткой приблизиться к образам «дионисиевского стиля». В отношении исполнившего эту миниатюру мастера уместно говорить о подражании вне понимания пластической структуры формы и ее конструктивных законов.
Миниатюры, выполненные основным мастером «акварельных» пророков, также делятся на несколько групп. Амос, Иона (ил. 3а) и Михей — наиболее мощные фигуры, которым присущи тяжеловесность, экспрессивность, стремительность, энергия жеста. Пророки словно намерены выйти за пределы миниа-
22 Попов Г. В. Дионисий и московская миниатюра. Иллюстрация Лествицы в рукописи Герасима Замыцкого // Древнерусское искусство: Рукописная книга. М., 1972. Сб. 1. С. 256— 285.
а б
Ил. 3. Миниатюры «акварельной» группы Книги пророков 1489 г. РГБ. Ф. 173. МДА. № 20:
а) Пророк Иона. Л. 38 об.;
б) Пророк Аггей. Л. 68 об.
(По изд.: Попов Г. В. Рукописная книга Москвы. Миниатюра и орнамент второй половины ХУ—ХУ1 столетия. М., 2009. Ил. 59, 60)
тюры; их свитки напоминают каменные скрижали. Приемы письма лика Амоса отличаются от двух остальных, однако нельзя с уверенностью утверждать, что эту миниатюру выполнил другой художник.
В качестве стилистической аналогии трем «акварельным» пророкам можно рассмотреть миниатюры Апостола 1480-х гг. (РГБ. Ф. 173. МДА. № 4). Близость миниатюр пророков к изображениям апостолов отмечал еще М. В. Алпатов23. Общее в них — тяжеловесность, укрупненность конечностей (особенно ступней — тяжелая поступь) и черт лика. Стиль Апостола традиционно списывают на провинциальность мастера, однако нам представляется, что в его миниатюрах предпринята (пусть не вполне удачная) попытка воспроизвести монументальность и живописность палеологовского искусства.
Возможно, уместным будет сравнение рассматриваемых трех пророков с некоторыми кирилловскими праздниками («Преображением», например). Отве-
23 Георгиевский, Владимиров. Указ. соч. С. 21.
40
чает выбранным критериям и изображение Иоанна из Евангелия ГТГ (К-5347. Л. 257 об. (ил. 4))24.
Изображения Софонии, Исайи, Иезекииля и Иеремии характеризуются статуарностью без преувеличенной мощи форм, классичностью пропорций, благородством одухотворенных ликов. Их жесты и движения более спокойны, сдержанны. Но в то же время пророки показаны как бы танцующими; несмотря на кажущуюся правильность постановки их фигур, их позы неустойчивы. Этим они напоминают изображения Иосии и Иоиля, рассмотренные выше.
Несколько в стороне стоит изображение Авдия — тонкая, узкоплечая, невесомая, абсолютно статичная фигура, полностью утратившая пластичность. Вероятно, именно на эту миниатюру ориентировался художник, написавший изображение пророка Наума.
Изображение Аггея (ил. 3б) отличается от всех остальных «акварельных» пророков более сложной и детальной проработкой лика. Краски наложены более густым, плотным слоем: это не полупрозрачная графика, где краска лишь чуть-чуть подцвечивает бумагу, а почти полноценная живопись, приближающаяся к «темперной» группе миниатюр. В остальном изображение Аггея сходно с изображениями Софонии, Исайи и Иезекииля.
Лики основной группы «акварельных» пророков продолжают стилистическую линию иконы «Иоанна Предтечи» из Николо-Песношского монастыря 2-й четв. XV в. (ЦМиАР), во 2-й пол. столетия представленную также «Преображением» из церкви Спаса на Бору и «портретом» Исаака Сирина в рукописи РГБ (Ф. 304. № 162. Л. 196 об.). Этот тип образа сочетает в себе выразительность и портретность (конкретность) характеристики персонажа с мягкостью, сострадательностью, человечностью, сочувственной внимательностью к предстоящему (читателю), унаследованными, несомненно, от предшествующей эпохи.
Книга пророков — своеобразный «каталог» художественных манер. Стилистические веяния эпохи выражены у каждого мастера по-своему. Можно выде-
24 Государственная Третьяковская галерея: Каталог собрания. Лицевые рукописи XI— XIX веков. Кн. 1: Лицевые рукописи Х1-ХШ1 веков. М., 2010. Кат. № 4. С. 60-82.
Ил. 4. Евангелист Иоанн с Прохором. Миниатюра Евангелия тетр 1480—1490-х гг.
ГТГ, К-5347. Л. 257 об. (По изд.: Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Лицевые рукописи XI—XIX веков. Т. 2. Кн. 1. Лицевые рукописи XI—XVII веков / Под ред. Е. В. Гладышевой и Н. В. Розановой. М., 2010. С. 74. Ил. Ш0)
лить несколько тенденций: сохранение классической основы, стремление возродить монументальность, подверженность влиянию «дионисиевского стиля».
Миниатюры третьего мастера (Захария и Малахия), а также часть «акварельных» пророков наиболее органично и последовательно воплощают классическое представление о форме (насколько это возможно в искусстве 2-й пол. XV столетия). В изображениях Иосии, Иоиля и Даниила по-разному сказывается влияние стиля Дионисия и его школы. Пророки «с тяжелыми свитками» знаменуют обращение к формам и экспрессии палеологовского искусства.
Почти во всех миниатюрах наблюдается взволнованность поз в противовес кажущемуся спокойствию одухотворенных ликов. Это выражается либо в неустойчивости фигуры, ее стремлении преодолеть статичность (фигуры парят, как Иосия и Иоиль, покачиваются, как Даниил, «танцуют», как группа «акварельных» пророков), либо в преувеличенной монументальности форм, намеренной экспрессивности движений (Амос, Иона, Михей).
Такое решение могло быть обусловлено характером образца; вспомним, например, изображение пророка Аввакума в кодексе Ветхого Завета с Псалтирью (ГИМ. Син. греч. 407. 1330-1340-е гг.). Выбор образца, вероятно, был продиктован стремлением подчеркнуть тему визионерства, столь важную в характеристике пророков, воплотить представление о пророке как об адресате Божественного откровения.
Миниатюры Книги пророков — явление, параллельное творчеству Дионисия, тому его этапу, от которого не сохранилось достоверных произведений и о котором мы ничего не знаем наверняка. Если принимать за эталон стиля Дионисия ферапонтовские фрески, то среди пророков к ним ближе всего изображения Иосии и Иоиля: конструктивность их фигур нарушена, пропорции искажены, образам придан отрешенно-возвышенный характер.
В связи с вопросом о количестве мастеров, привлеченных для оформления рукописи, возникает вопрос о мастерской, в которой мог быть создан кодекс. Орнамент (точнее его западноевропейские элементы) говорит в пользу придворной мастерской, где, очевидно, имелись соответствующие образцы. Г. В. Попов полагает, что миниатюры были созданы там же. Выводы, сделанные в процессе детального анализа строения тетрадей с миниатюрами, могут отчасти служить подтверждением этой гипотезы.
Миниатюры вшиты в тетради четырьмя способами:
1) лист с миниатюрой имеет фальц, на который подклеен соответствующий лист с текстом. Так вшиты в тетради изображения Аввакума (л. 56 об.), Софонии (л. 64 об.), Аггея (л. 68 об.), Захарии (л. 71 об.) и Малахии (л. 81 об.). Во всех случаях, кроме листа с изображением Аввакума, листы разлинованы под текст;
2) лист с миниатюрой подклеен на фальц листа с текстом. Так сброшюрованы тетради с изображениями Исайи (л. 86 об.) и Иезекииля (л. 176 об.). В обоих случаях листы разлинованы под текст и имеют филиграни (те же, что и во всей рукописи);
3) лист с миниатюрой и лист с текстом подклеены на свободный фальц. Так, изображение Иосии (л. 2 об.) приклеено к л. 3 — начальному листу 1-й тетради; л. 17, на обороте которого написано изображение Иоиля, подклеен к л. 12,
при этом оба листа одинарные и имеют общий свободный фальц. По мнению Г. В. Попова, миниатюра с Иоилем заменила другую миниатюру, возможно, неудачную, листу с которой и принадлежал ранее фальц25. Процесс работы над этой частью миниатюр ученый описывает следующим образом. Художникам выдавались двойные листы (вероятно, разлинованные под текст); на внутренней стороне первого они писали изображение пророка. При брошюровке кодекса срезалась либо оставшаяся пустой вторая сторона бифолия с миниатюрой, либо вторая сторона бифолия с текстом. На оставшийся фальц подклеивали, соответственно, либо лист с миниатюрой, либо лист с текстом;
4) однако исследователь не учитывает того факта, что часть миниатюр (и немалая) входит в состав тетрадей. Иными словами, лист с миниатюрой и лист с текстом представляют собой полноценный бифолий — двойной лист. Так составлены тетради, в которые входят миниатюры с изображениями Амоса (л. 24 об.), Авдия (л. 35 об.), Ионы (л. 38 об.), Михея (л. 43 об.), Наума (л. 51 об.) и Иеремии (л. 287 об.), т. е. 6 из 10 «акварельных» пророков. При этом листы с миниатюрами разлинованы под текст и в большинстве случаев имеют филиграни, идентичные филиграням кодекса. Кроме того, некоторые миниатюры написаны не на обороте чистого листа, а на обороте листа с текстом (Амос, Авдий)26.
Наше наблюдение говорит в пользу того, что часть миниатюр создавалась там же, где переписывалась рукопись. Учитывая положение заказчика, мы имеем основания предполагать, что кодекс был украшен при великокняжеском дворе. Существовала ли там стационарная мастерская или художники приглашались от случая к случаю, сказать затруднительно. Заметим, однако, что в отличие от «акварельных», все «темперные» миниатюры вставные. Свидетельствует ли это о том, что их заказывали на стороне, нельзя утверждать однозначно. Что касается «акварельных» пророков, то они создавались, по всей вероятности, там же, где переписывался кодекс.
Г. В. Попов предполагает, что из той же мастерской происходит еще одна рукопись — Шестоднев Василия Великого (РГБ. Ф. 113. Волок. № 443), заказанный дьяком Данилой Мамыревым и вложенный им в 1519 г. в Иосифо-Волоколамский монастырь27. Дополнительные аргументы в пользу данной гипотезы дает обращение к личности самого вкладчика28.
Шестоднев украшен единственной миниатюрой, выполненной в той же «акварельной» технике, что и часть пророков. В случае с Шестодневом точно известен источник копирования — болгарская рукопись Слов Василия Великого
25 Попов. Рукописная книга Москвы... С. 104.
26 Это оказалось возможным во многом благодаря свойству красок и особенностям техники их нанесения: краски ложатся на поверхность бумаги тонким прозрачным слоем, что не позволяет им проступать на оборотной стороне листа.
27 Иосиф, иером. Опись рукописей, перенесенных из библиотеки Иосифова монастыря в библиотеку Московской духовной академии. М., 1882. С. 77; Строев П. М. Описание рукописей монастырей Волоколамского, Новый Иерусалим, Саввина-Сторожевского и Пафнутьева-Боровского. СПб., 1891. С. 35.
28 Мельник А. Г. Московский великокняжеский дьяк Данило Мамырев // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2006. № 2 (24). С. 61—69.
кон. XIV в., хранящаяся ныне в Троицком собрании РГБ (Ф. 304. № 129)29. Если Шестоднев был выполнен раньше, чем Книга пророков, то он и мог послужить импульсом для создания цикла «акварельных» миниатюр30.
Г. В. Попов, признавая зависимость «акварельных» миниатюр Книги пророков и Шестоднева от палеологовских образцов, полагает, что они стоят «в стороне от основных явлений московской художественной культуры конца XV в.»31. Более того, ученый утверждает, что «такая техника характерна для текстовых и маргинальных миниатюр кон. XV в., а также очерковых миниатюр предшествующих столетий и необычна лишь в применении к листовым иллюстрациям»32.
Однако сохранившиеся памятники заставляют в этом усомниться: «акварельная» техника в кон. XV в. далеко не редкость. Кроме уже упомянутых примеров33, следует назвать миниатюру-заставку Служебника кон. XV в. (ГИМ. Син. 268. Л. 25), иконографически идентичную (с незначительными расхождениями) миниатюре Шестоднева34. Обе композиции имеют общий прототип, однако утверждать, что и во втором случае непосредственным источником послужила миниатюра болгарской рукописи, нет достаточных оснований. Интересно отметить и тот факт, что славянские надписи оригинала XIV в. в позднейших копиях заменены на греческие. В случае Шестоднева это, очевидно, должно свидетельствовать об интеллектуализме придворной культуры Москвы, с ее греко-фильством и ориентацией на палеологовскую культуру35. Что касается рукописи Служебника, то она оформлена проще и едва ли имеет отношение к кремлевской мастерской; скорее всего, она копирует копию, а вместе с ней — и греческие надписи.
Аналогии «акварельной» технике можно обнаружить и в искусстве Новгорода — в рукописи Апостола 1480-х гг. из собрания Н. П. Лихачева (С.-Петербургский институт истории РАН. Архив. Колл. 238. Оп. 1. № 274). Все миниатюры этого кодекса представляют собой чуть подцвеченный рисунок (ил. 5 )36.
29 Попов Г. В. Московская копия конца XV в. с болгарской миниатюры предшествующего столетия // Советское славяноведение. 1969. № 1. С. 91—94.
30 Водяные знаки бумаги Шестоднева указывают на вторую половину 1470-х — 1480-е гг. (см.: Попов. Московская копия... Примеч. 5).
31 Там же. С. 47.
32 Там же. С. 107.
33 Рукопись Иоанна Дамаскина (РГБ. Ф. 304. № 177) мы здесь умышленно не рассматриваем, т. к. ее миниатюры являются не воспроизведением византийской монохромной техники, а подражают гравюре (штриховка пером).
34 Горский А. В., Невоструев К. И. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. Отд. 3. Ч. 1. М., 1869. С. 204—206. № 376; Смирнова Э. С. Русская рукопись «Постнических Слов Василия Великого» рубежа XIV—XV веков. РНБ. F. п. I. 40, и ее миниатюра // Зограф. Т. 36. Београд, 2012. Ил. 6. Выражаем искреннюю признательность Э. С. Смирновой, обратившей наше внимание на эту рукопись.
35 Сперанский М. Н. «Греческое» и «лигатурное» письмо в русских рукописях XV—XVI вв. // Byzantinoslavica. T. IV. Vol. 1. Praha, 1932. P. 52-64.
36 Смирнова Э. С. Искусство книги в средневековой Руси. Лицевые рукописи Великого Новгорода. XV век. М., 2011. Кат. № 19. С. 472-493, ил. на с. 474, 476, 477, 479-480, 482-484.
К. Вайцман отмечает, что подобная техника редко, но использовалась в византийской книжной миниатюре37. Особое внимание, по словам исследователя, ей уделяли в палеологовский период, когда искусство стремилось к спиритуализации образа. «Акварельная» техника как нельзя лучше отвечала этой цели, так как слегка подкрашенный рисунок способен создавать впечатление дематериализованной человеческой фигуры.
В качестве одного из примеров «акварельной» техники в византийском искусстве укажем рукопись Евангелия XIII в. из Парижской библиотеки (8ирр1. £г. 140), украшенную четырьмя изображениями евангелистов 2-й пол. XIV столетия (л. 10 об., 56 об., 86 об., 141 об.)38. «Акварельная» техника использована здесь не при изображении сюжета, комментирующего текст, а при изображении одиночной фигуры. Иными словами, перед нами не маргинальные иллюстрации, которые, по словам К. Вайцмана, нередко выполнялись в эскизной манере, а полностраничные миниатюры с «портретами» евангелистов.
Следовательно, рассматриваемое явление шире, чем принято считать. Возможно, кроме известной нам болгарской миниатюры, на Руси бытовали и другие образцы славянской и византийской книжной декорации, исполненные в «акварельной» технике. Обращение к ней в кон. XV в. свидетельствует, вероятно, о пристальном интересе к художественному наследию палеологовской эпохи. Тот факт, что два представителя интеллектуальной элиты великокняжеской Москвы заказывают рукописи с «акварельными» миниатюрами, может говорить лишь о том, что эта техника рассматривалась ими как причастная высшему слою культуры, заявляла об уникальности и особом статусе рукописи.
Ил. 5. Апостол Иуда. Миниатюра Лихачевского Апостола 1490 — 1500-х гг. Санкт-Петербургский Институт истории РАН. Архив. Колл. 238. Оп. 1. № 274. Л. 121 об. (По изд.: Смирнова Э. С. Искусство книги в средневековой Руси. Лицевые рукописи Великого Новгорода. XV век. М., 2011. С. 479)
37 Weitzmann K. A Fourteenth-Century Greek Gospel Book with Wash-Drawings // Gazette des Beaux-Arts. Tome 62 (Juillet — Août). Paris, 1963. P. 92-108.
38 За консультацию по вопросам датировки миниатюр сердечно благодарим О. С. Попову.
Иконография пророков также возводилась исследователями к палеологов-ской традиции. М. В. Алпатов считал, что «самые замыслы фигур пророков, их экспрессивные позы и смелые повороты восходят к византийским образцам XIV в.». Ученый связывал монументальные фигуры в рост с деисусными и пророческими чинами иконостасов, но вместе с тем отмечал, что такие образцы «встречаются и в рукописях»39. Г. В. Попов также акцентирует монументальность и связь миниатюр со стенописями. Однако он считает, что логичнее «предположить зависимость рассматриваемых миниатюр именно от иллюминированной рукописи, скорее всего греческого происхождения»40. Конкретных рукописей при этом ученый не называет.
Упоминание стенописей в качестве образца для миниатюр Книги пророков следует воспринимать с осторожностью, возможно, лишь как метафору, описывающую монументальность фигур, вполне сопоставимую с монументальностью фресок.
Говоря об изображениях пророков в системе монументальной храмовой декорации или в составе пророческих рядов иконостасов, необходимо иметь в виду, что набор персонажей в обоих случаях не соответствует представленному в рукописях41. Состав миниатюр Книг пророков обусловлен количеством канонических пророческих текстов, входящих в Ветхий Завет. Состав изображений пророков в стенописях и в иконостасных чинах часто варьируется и может включать изображения Давида, Соломона, Моисея, Аарона и др., которые не встречаются в лицевых рукописях Книг пророков.
Более того, пророки в монументальной живописи и в составе пророческого ряда иконостаса, как правило, бывают представлены с атрибутами. В данном случае важно, что в их пророчествах явлены ветхозаветные прообразы новозаветных событий. Роль такого связующего звена могут играть и тексты, написанные на пророческих свитках. В случае с рукописью Василия Мамырева не выполняется ни то ни другое условие: пророки изображены без атрибутов, а тексты на их свитках не несут никакой программной информации42.
Фигуры в рост, представленные на золотом или нейтральном фоне, держащие в руках кодексы или свитки, являются одним из возможных вариантов «авторского портрета». Подобные изображения повсеместно встречаются в византийской книжной декорации, начиная с Х в. В качестве случайных примеров укажем Ветхий Завет с Псалтирью 1330-1340-х гг. (ГИМ. Син. греч. 407)43; Евангелие 2-й пол. XIV в. (ГИМ. Муз. 3651), созданное в Новгороде византийским или южнославянским мастером44.
39 Георгиевский, Владимиров. Указ. соч. С. 21.
40 Попов. Рукописная книга Москвы... С. 106.
41 Православная энциклопедия. Т. 1. С. 79-83, 119-120, 248-250; Т. 2. С. 183-187; Т. 14. С. 8-44; Т. 21. С. 190-194, 280-285; Т. 25. С. 356-367, 372-392.
42 За некоторыми исключениями, это первый стих первой главы пророчества.
43 Новый Завет с Псалтирью: греческая иллюминированная рукопись из собрания Государственного Исторического музея // Исследования и реставрация одного памятника: Сб. ст. / Э. Н. Добрынина, сост. и отв. ред. М., 2014. Вып. 10. Ил. 64, 66.
44 Попова О. С. Новгородские миниатюры второй половины XIV в. и второе южнославянское влияние // Византийские и древнерусские миниатюры. М., 2003. Ил. XV, 171, 172.
При иллюстрировании Книги пророков рассмотренная типология «авторского портрета», по наблюдению Дж. Лоудена, используется наиболее часто45. Она присутствует как в самой древней из сохранившихся византийских рукописей этого состава (Vat. Chisi. R. VIII. 54, Х в.)46, так и в позднейших памятниках (Vat. gr. 1153, посл. четв. XIII в.)47.
В русском книжном искусстве 2-й пол. XV в. данная типология также востребована, несмотря на явное предпочтение миниатюристами типа «сидящего евангелиста». В московской рукописи Лествицы 2-й четв. XV в. имеется миниатюра конца XV в. с изображением Иоанна Лествичника в рост, без архитектурного фона, в стремительном движении, с длинным развернутым свитком в левой руке (ГИМ. Чуд. 222. Л. 2 об.)48. Несмотря на то что художник не сумел справиться с передачей ракурса (фигура кажется плоскостной), очевидно, что прототипом ему послужило изображение, близкое к изображениям пророков. Вероятно, подобные образцы имели хождение в среде московских художников. Новгородским мастерам они также были известны, чему свидетельство — миниатюры уже упоминавшегося Лихачевского Апостола.
В живописи кон. XV в. можно найти аналогии и конкретным изображениям пророков. Так, поза Михея идентична позе отрока, открывающего крышку гробницы, на иконе «Воскрешение Лазаря» из праздничного ряда Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря (ок. 1497). Иконография праздников восходит, в свою очередь, к византийским образцам XIV в., с их усложненными, многофигурными композициями, исполненными бурного движения. В изображении Михея и в иконе из кирилловского чина поза и ракурс персонажей (пророка и юноши) нарочито усложнены. При этом в обоих случаях художники не справляются с его передачей, распластывая фигуру на плоскости, а не разворачивая ее в пространстве, как того требует композиция.
Что касается обликов пророков, то большинство из них находит точные соответствия в византийских рукописях аналогичного состава. Исключение составляют Иосия, Аввакум, Софония, Аггей и Захария. Параллели им следует искать среди пророческих чинов иконостасов конца XV в. — кирилловского (ок. 1497) и ферапонтовского (ок. 1502).
Таким образом, обращение московских художников к типологии ростового «авторского портрета» говорит об их знакомстве с византийской традицией. Сами же облики пророков, напротив, более соответствуют изображениям в пророческих чинах, нежели в византийских рукописях аналогичного состава (среди древнерусских лицевых манускриптов Книга пророков — уникальный пример). Иными словами, художники используют хорошо знакомые и привычные образцы.
Художественное оформление Книги пророков 1489 г. как нельзя лучше отражает сложность и интенсивность художественной жизни Москвы кон. XV в.
45 Lowden J. Illuminated Prophet Books. L., 1988. P. 7.
46 Ibid. Pl. III; fig. 1-8, 10, 12-13.
47 Ibid. Pl. IV, VIII; fig. 76-84, 86-87, 89.
48 Протасьева Т. Н. Описание рукописей Чудовского собрания. Новосибирск, 1980. С. 122-123.
Как памятник своего времени рукопись интересна, прежде всего, тем, что в ней использован принцип заимствования из всех доступных источников. В орнаменте это западноевропейские образцы, на основе которых создается новый тип декора, сочетающийся в пределах одного кодекса с традиционными «балканскими» заставками; в миниатюрах — иконографические прототипы и «акварельная» техника, унаследованные от византийского XIV в. Примечательно, что и западноевропейские мотивы в орнаментике, и сравнительно редкая техника подцвеченного рисунка в лицевых изображениях становятся знаком принадлежности рукописи к придворной культуре.
Ключевые слова: московские иллюстрированные рукописи, московские миниатюры, искусство «круга Дионисия», «дионисиевский стиль», иллюстрированные Книги пророков, «акварельная» техника, древнерусская живопись.
Список литературы
Георгиевский Г. П., Владимиров М. Древнерусская миниатюра. М., 1933. Горский А. В., Невоструев К. И. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. Отд. 3. Ч. 1. М., 1869. Государственная Третьяковская галерея: Каталог собрания. Лицевые рукописи XI— XIX веков. Т. 2. Кн. 1: Лицевые рукописи XI—XVII веков / Е. В. Гладышева, Н. В. Розанова, ред. М., 2010. Кат. № 4. С. 60-82. Дионисий «живописец пресловущий». Выставка произведений древнерусского искусства XV—XVI вв. из собраний музеев и библиотек России / Е. В. Гладышева, Э. К. Гусева, Л. В. Нерсесян, Г. В. Попов, ред. М., 2002. Зацепина Е. В. К вопросу о происхождении старопечатного орнамента // У истоков русского книгопечатания. М., 1959. С. 101—154. Иосиф, иером. Опись рукописей, перенесенных из библиотеки Иосифова монастыря в
библиотеку Московской духовной академии. М., 1882. Кучкин В. А., Попов Г. В. Государев дьяк Василий Мамырев и лицевая Книга пророков
1489 г. // Древнерусское искусство: Рукописная книга. Сб. 2. М., 1974. С. 107—144. Лазарев В. Н. Дионисий и его школа // История русского искусства. М., 1955. Т. 3. С. 482— 541.
Лифшиц Л. И. О границе понятий «дионисиевский стиль» и «стиль Дионисия» // Древнерусское и поствизантийское искусство. Вторая половина XV — начало XVI века. М., 2005. С. 126—162.
Мельник А. Г. Московский великокняжеский дьяк Данило Мамырев // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2006. № 2 (24). С. 61—69. Некрасов А. И. Древнерусское изобразительное искусство. М., 1937. Немировский Е. Л. Возникновение книгопечатания в Москве: Иван Федоров. М., 1964. Новый Завет с Псалтирью: греческая иллюминированная рукопись из собрания Государственного Исторического музея // Исследования и реставрация одного памятника: Сб. ст. / Э. Н. Добрынина, сост. и отв. ред. М., 2014. Вып. 10. Попов Г. В. Московская копия конца XV в. с болгарской миниатюры предшествующего
столетия // Советское славяноведение. 1969. № 1. С. 91—94. Попов Г. В. Дионисий и московская миниатюра. Иллюстрация Лествицы в рукописи Герасима Замыцкого // Древнерусское искусство: Рукописная книга. Сб. 1. М., 1972. С. 256—285.
Попов Г. В. Новый памятник круга Буслаевской Псалтири. Из истории деятельности великокняжеской рукописной мастерской в 1480-х гг. // Древнерусское искусство: Рукописная книга. Сб. 3. М., 1983. С. 168-179.
Попов Г. В. Рукописная книга Москвы. Миниатюра и орнамент второй половины XV-XVI столетия. М., 2009.
Попова О. С. Новгородские миниатюры второй половины XIV в. и второе южнославянское влияние // Византийские и древнерусские миниатюры. М., 2003. С. 231-250.
Протасьева Т. H. Описание рукописей Чудовского собрания. Новосибирск, 1980.
Редин Е. К. Христианская топография Козьмы Индикоплова по греческим и русским спискам. Ч. 1. М., 1916.
Розанова H. В. Миниатюры московского круга конца XV — начала XVI вв.: дис. ... канд. иск. Л., 1971.
Розов H. H. Книга в России в XV в. Л., 1981.
Свирин А. H. Древнерусская миниатюра. М., 1950.
Свирин А. H. Искусство книги Древней Руси. XI-XVII века. М., 1964.
Смирнова Э. С. Искусство книги в средневековой Руси. Лицевые рукописи Великого Новгорода. XV век. М., 2011.
Смирнова Э. С. Московская икона XIV-XVII веков. Л., 1988.
Смирнова Э. С. Русская рукопись «Постнических Слов Василия Великого» рубежа XIV-XV веков, РНБ, F. п. I. 40, и ее миниатюра // Зограф. Т. 36. Београд, 2012. С. 171-178.
Сперанский M. H. «Греческое» и «лигатурное» письмо в русских рукописях XV-XVI вв. // Byzantinoslavica. T. IV. Vol. 1. Praha, 1932. P. 52-64.
Строев П. M. Описание рукописей монастырей Волоколамского, Новый Иерусалим, Саввина-Сторожевского и Пафнутьева-Боровского. СПб., 1891.
Ухова Т. Б., Клепиков С. А. Каталог миниатюр, орнамента и гравюр собраний Троице-Сергиевой лавры и Московской духовной академии // Государственная библиотека им. В.И. Ленина. Записки Отдела рукописей. М., 1960. Вып. 22.
Lowden J. Illuminated Prophet Books. L., 1988.
Popova O. La miniature russe XIe — début du XVIe siècle. Léningrade, 1984.
Weitzmann K. A Fourteenth-Century Greek Gospel Book with Wash-Drawings // Gazette des Beaux-Arts. Tome 62 (Juillet — Août). P., 1963. P. 92-108.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia V: Voprosy istorii i teorii khristianskogo iskusstva.
2Q18. Vol. 31. P. 32-52
Department for Research and Restoration
Staff Researcher, Manuscript Restorer
Grabar Art Conservation Center,
of Parchment Manuscripts 17/6 Radio Str., Moscow,
Morozova Ekaterina,
105005, Russian Federation, catherine-moro@yandex.ru
ORCID: 0000-0002-5703-8099
Revisiting the Miniatures of the Prophet Book Dated Back to 1489
E. MOROZOVA
Abstract: The Prophet Book dated to 1489 is the luxury Moscow manuscript decorated with 16 prophet «portraits», polychrome headpieces and initials. In the present paper the common attribution of the miniatures is reconsidered. The detailed characteristics of the special aspects of the painting are proposed in order to define the importance of the miniatures in the history of Moscow art of the late 15th century. The problems of so called "wash-drawing" technique and iconography of the prophets are discussed. We follow a traditional division of the miniatures into 2 groups (so-called "wash-drawing" and "tempera" groups) and believe 16 illustrations of the Prophet book to be made by 7 painters. "Tempera" miniatures were represented by 4 painters. The first master has made images of Josiah and Joel, the second - Habakkuk, the third -Zechariah and Malachi, the forth - Daniel. Three painters participated in representation of the "wash-drawing" group. Images of Amos, Obadiah, Jonah, Micah, Zephaniah, Isaiah, Ezekiel and Jeremiah were made by the fifth master. Portraits of Nahum and Haggai were painted by 2 masters.
"Wash-drawing" technique applied for 10 miniatures of the Prophet book is common in Moscow and Novgorod manuscripts of the late 15th c. It is indicative of the Palaeologan art reminiscence.
Full length image against the neutral background is one of the optional versions of the "author's portrait" and speaks that Moscow painters knew well the Byzantine tradition. By contrast, prophets' faces are similar to images in iconostasis Prophet tiers rather than to "portraits" in Byzantine manuscripts of the analogue structure.
Keywords: Moscow illuminated manuscripts, Moscow miniatures, "Dionisy's circle" art, "Dionisian style", illuminated Prophet Books, "wash-drawing" miniatures, Russian medieval painting.
Georgievskiy G. P., Vladimirov M. (1933) Drevnerusskaya miniatyura [Russian medieval
miniatures]. Moscow, 1933 (in Russian). Gladysheva E. V., Guseva E. K., Nersessian L. V., Popov G. V. (eds.) (2002) Dionisiy "zhivopisets preslovushchiy". Vystavka proizvedeniy drevnerusskogo iskusstvaXV—XVIvekovizsobraniymuzeev
References
i bibliotekRossii [Dionisy "the celebrated painter". Exhibition of Russian medieval art works of the 15th — 16th cc. from Russian museums and libraries]. Moscow, 2002 (in Russian).
Gladysheva E. V., Rosanova N. V. (eds.) (2010) Gosudarstvennaya Tret'yakovskaya galereya. Katalog sobraniya. Litsevye rukopisi XI—XIX vekov. Tom 2. Chast' 1. Litsevye rukopisi XI— XVII vekov [State Tret'yakov gallery. Collection catalogue. Illuminated manuscripts of the 11th — 19th cc. Vol. 2. Issue 1. Illuminated manuscripts of the 11th — 17th cc.]. Moscow, 2010, cat. 4, pp. 60-82 (in Russian).
Dobrynina E. N. (ed.) (2014) Novyy Zavet s Psaltir'yu: grecheskaya illuminirovannaya rukopis' iz sobraniya Gosudarstvennogo Istoricheskogo muzeya. Sbornik statey [New Testament with the Psalter: Greek illuminated manuscript at the State Historical Museum in Moscow. Collected articles]. Moscow, 2014 (in Russian).
Zatsepina E. V. (1959) "K voprosu o proiskhozhdenii staropechatnogo ornamenta" ["On the origin of the old-printed ornament"] in U istokov russkogo knigipechataniya [At the beginning of Russian book-printing], Moscow, 1959, pp. 101-154 (in Russian).
Kuchkin V. A., Popov G. V. (1974) "Gosudarev d'yak Vasiliy Mamyrev i litsevaya Kniga prorokov 1489 goda" ["Grand Duke's clerk Vasily Mamyrev and the illuminated Prophet book of 1489"] in Drevnerusskoe iskusstvo: Rukopisnaya kniga [Old-Russian art: Handwritten book], vol. 2. Moscow, 1974, pp. 107-144 (in Russian).
Lazarev V. N. (1955) "Dionisiy i ego shkola" ["Dionisy and his school"] in Istoriya russkogo iskusstva [History of Russian art], vol. 3. Moscow, 1955, pp. 482-541 (in Russian).
Lifshits L. I. (2005) "O granitse ponyatiy 'dionisievskiy stil'' i 'stil' Dionisiya'" ["On differentiation ofthe terms 'Dionisian style' and 'style of Dionisy'] in Drevnerusskoe i postvizantiyskoe iskusstvo. Vtorayapolovina XV — nachalo XVIveka [Old-Russian and Post-Byzantine art. Second half of the 15th - early 16th cc.], Moscow, 2005, pp. 126-162 (in Russian).
Lowden J. (1988) Illuminated Prophet Books. London, 1988.
Mel'nik A. G. (2006) "Moskovskiy velikoknyazheskiy d'yak Danilo Mamyrev" [Moscow Grand-Duke's clerk Danilo Mamyrev]. Drevnyaya Rus'. Voprosy medievistiki, 2006, vol. 2 (24), pp. 61-69 (in Russian).
Nekrasov A. I. (1937) Drevnerusskoe izobrazitel'noe iskusstvo [Russian medieval figurative art]. Moscow, 1937 (in Russian).
Nemirovskiy E.L. (1964) Vozniknovenie knigipechataniya v Moskve: Ivan Fedorov [Beginning of book-printing in Moscow: Ivan Fedorov]. Moscow, 1964 (in Russian).
Popov G. V. (1969) "Moskovskaya kopiya kontsa XV veka s bolgarskoy miniatyury predshestvuyushchego stoletiya" ["Moscow copy of the late 15th c. of the Bulgarian miniature of the preceding century"]. Sovetskoe slavyanovedenie, 1969, vol. 1, pp. 91-94 (in Russian).
Popov G. V. (1972) "Dionisiy i moskovskaya miniatyura. Illustratsiya Lestvitsy v rukopisi Gerasima Zamytskogo" [Dionisy and Moscow miniatures. Illustration of the Ladder in Gerasim Zamytsky's manuscript] in Drevnerusskoe iskusstvo: Rukopisnaya kniga [Old-Russian Art: Handwritten book], vol. 1, Moscow, 1972, pp. 256-285 (in Russian).
Popov G. V. (1983) "Novyy pamyatnik kruga Buslaevskoy Psaltiri. Iz istorii deyatel'nosti velikoknyazheskoy rukopisnoy masterskoy v 1480-kh godakh" ["A new manuscript of the Buslaev Psalter circle. On the Grand Duke's scriptorium activities in 1480s"] in Drevnerusskoe iskusstvo: Rukopisnaya kniga [Old-Russian Art: Handwritten book], vol. 3, Moscow, 1983, pp. 168-179 (in Russian).
Popov G. V. (2009) Rukopisnaya kniga Moskvy. Miniatyura i ornament vtoroy poloviny XV— XVIstoletiya [Moscow hand-written books. Miniatures and ornaments of the second half of the 15th - 16th cc.]. Moscow, 2009 (in Russian).
Popova O. (1984) La miniature russe XIe — début du XVIe siècle. Léningrade, 1984.
Popova O. S. (2003) "Novgorodskie miniatyury vtoroy poloviny XIV veka i vtoroe yuzhno-slavyanskoe vliyanie" ["Novgorod miniatures of the second half of the 14th c. and second
South Slavic influence"] in Popova O.S. Vizantiyskie idrevnerusskie miniatyury [Byzantine and Russian medieval miniatures], Moscow, 2003, pp. 231-250 (in Russian). Protas'eva T. N. (1980) Opisanie rukopisey Chudovskogo sobraniya [Description of manuscripts of
Chudov monastery collection]. Novosibirsk, 1980 (in Russian). Rozov N. N. (1981) Kniga v Rossii v XV veke [Books in Russia in 15th c.]. Leningrad, 1981 (in Russian).
Svirin A. N. (1950) Drevnerusskaya miniatyura [Russian medieval miniatures]. Moscow, 1950 (in Russian).
Svirin A. N. (1964) Iskusstvo knigi Drevney Rusi. XI—XVIIveka [Art of book illumination in Medieval Russia. 11th - 17th cc.]. Moscow, 1964 (in Russian). Smirnova E. S. Iskusstvo knigi v srednevekovoy Rusi. Litsevye rukopisi Velikogo Novgoroda. XVvek [Manuscript illumination in Medieval Russia. Illuminated manuscripts of Novgorod the Great. 15th c.]. Moscow, 2011 (in Russian). Smirnova E.S. (1988) Moskovskaya ikonaXIV—XVIIvekov [Moscow icons of the 14th — 17th cc.].
Leningrad, 1988 (in Russian). Smirnova E. S. (2012) "Russkaya rukopis' 'Postnicheskikh Slov Vasiliya Velikogo' rubezha XIV—
XV vekov, RNB, F. n. I. 40, i ee miniatyura" ["Russian manuscript of Basil the Great Lenten Homilies of the late 14th — early 15th cc., Russian National Library, F. n. I. 40, and its miniature"]. Zograf, 2012, vol. 36, pp. 171—178 (in Russian).
Speranskiy M. N. (1932) "'Grecheskoe' i 'ligaturnoe' pis'mo v russkikh rukopisyakh XV—
XVI vekov ["'Greek' and 'ligature' script in Russian manuscripts of the 15th — 16th cc."]. Byzantinoslavica, 1932, t. IV, vol. 1, pp. 52—64 (in Russian).
Ukhova T. B., Klepikov S. A. (1960) "Katalog miniatyur, ornamenta i gravyur sobraniy Troitse-Sergievoy Lavry i Moskovskoy Dukhovnoy Akademii" ["Catalogue of miniatures, ornaments and engravings in Trinity Lavra of St. Sergius and Moscow Theological Academy collections"] in Gosudarstvennaya biblioteka imeni V.I. Lenina. Zapiski Otdela rukopisey [Lenin State Library. Writings of the Manuscript Department], vol. 22, Moscow, 1960 (in Russian). Weitzmann K. (1963) "A Fourteenth-Century Greek Gospel Book with Wash-Drawings". Gazette des Beaux-Arts, 1963, vol. 62, pp. 92—108.
