CC BY
94
УДК 93/94
ЭПИДЕМИЧЕСКИЕ ЗАБОЛЕВАНИЯ В ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.: ПРИЧИНЫ, ПРОЯВЛЕНИЯ, МЕРЫ ПО ПРЕОДОЛЕНИЮ1
© Руслан Валерьевич СУВОРИН
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, аспирант, кафедра российской истории, e-mail: [email protected]
Рассматриваются эпидемические заболевания в Тамбовской губернии в первой половине XIX в. На основе анализа работ других авторов о роли эпидемий в жизни общества в первой половине XIX в., отмечено, что все эти исследования при всей их глубине, как правило, сосредотачивались на какой-то одной стороне проблемы эпидемий. Сделан вывод, что комплексного исследования стихийно-эпедимических проявлений в Тамбовской губернии первой половины XIX в. почти не предпринималось. Отмечены как природные причины эпидемий, так и антропогенные. Причины эпидемий в Тамбовской губернии первой половины XIX в. носили, прежде всего, стихийный природный характер. Но они усиливались или ослаблялись человеческим фактором. На основании данных по отдельным поселениям Тамбовской губернии сделан вывод о том, что другие эпидемии или массовые заболевания уносили жизни в отдельные годы тысяч людей. Рассмотрены вопросы оспопрививания в Тамбовской казенной деревне. Дано описание состояния народной медицины на основе записей уездных врачей губернии. Проанализированы объемы затрат государства на медицинские нужды. Сделан вывод, что хотя рост расходов составил десятки раз, эти средства были недостаточны для здравоохранения казенной деревни.
Ключевые слова: эпидемия; оспа; холера; прививки; неурожай; голод.
Вопросы о роли эпидемий редко интересовали историков специально. Обычно они затрагивались в связи с изучением других сторон жизни населения российского аграрного общества. Тем не менее, можно отметить, что в самое последнее время появилось несколько крупных исследований, в которых проблемы возникновения и преодоления эпидемических заболеваний в России в первой половине XIX в. рассмотрены на основе обширной и разнообразной источниковой базы.
Вместе с тем эти исследования при всей их глубине, как правило, сосредотачивались на какой-то одной стороне проблемы эпидемий. Так, В.В. Канищев, Ю.В. Мещеряков, Е.В. Яковлев обстоятельно изучили «холерные кризисы» и особенно их проявления в Тамбовской губернии периода XIX в. [1].
Американский историк С.Л. Хок, изучивший тамбовские села Петровское Борисоглебского уезда и Борщевку Тамбовского уезда, основное внимание уделял влиянию эпидемий на демографические процессы в крестьянской среде, особенно такому показателю, как смертность [2-3].
1 Статья подготовлена в рамках государственного задания в сфере научной деятельности Министерства образования и науки РФ (Задание № 33.956.2014/К).
Н.Ю. Иванова-Малофеева в специальном исследовании о государственных крестьянах Тамбовской губернии немало место отвела деятельности Тамбовской палаты государственных имуществ по оказанию врачебной помощи казенным крестьянам, в т. ч. в преодолении эпидемических заболеваний [4].
Единственным комплексным исследованием воздействия различных стихийных эпидемических явлений на повседневную жизнь тамбовской деревни и города стала кандидатская диссертация Е.В. Яковлева. В ней данный процесс рассматривается применительно ко второй половине XIX в. Лишь в незначительной мере затронуты эпидемии 1840-1850-х гг. [5].
Таким образом, можно констатировать то обстоятельство, что комплексного исследования стихийно-эпедимических проявлений в Тамбовской губернии первой половины XIX в. почти не предпринималось.
Наша статья является попыткой как-то восполнить этот историографический «пробел».
Прежде всего, считаем целесообразным обратиться к выяснению причин распространения эпидемий и отдельных массовых заболеваний населения Тамбовской губернии.
Сочетание голода, эпидемий, войн с библейских времен получило образное название «всадники Апокалипсиса». В конце 1990-х гг. большое впечатление на тамбовскую научную общественность произвело высказывание С. Хока на конференции по социально-демографической истории о том, что повышенная смертность в крестьянской среде вызывалась не самим голодом как таковым, а распространением эпидемий, которые быстрее охватывали людей с ослабленным недоеданием организмом [2].
Хотелось бы отметить, что речь должна идти не только о неурожаях хлебов, но и картофеля, овощей, сокращении продукции скотоводства, которые приводили к ухудшению питания сельского населения, что в свою очередь вызывало широкую заболеваемость, часто принимавшую характер эпидемий.
Как подчеркивал тот же С. Хок, в неурожайные годы существование крестьян становилось безотрадным и жалким. В с. Петровском в первой половине XIX в. продовольственные кризисы, а вслед за ними эпидемии обычно принимали катастрофические масштабы. Этот автор описывает эпидемии в с. Петровское как следствие голода 18481849 гг. [3]. Применительно к с. Борщевка первой половины XIX в. С. Хок обращает внимание на голодные годы и последующие за ними эпидемии оспы, холеры, диареи, кори [2].
Еще одним источником информации о проявлениях эпидемических заболеваний на микроуровне являются дневники и воспоминания современников. В частности, интересны дневники лебедянского помещика А.И. Штейна. Судя по описаниям А.И. Штейна, не все болезни напрямую вызывались ухудшением питания населения. Во всяком случае в 1850 г. при нормальном сборе урожая в необычно теплом декабре у населения проявилось много болезней, похожих на грипп и оспу. Причем последняя наблюдалась не только у детей, но и у взрослых, которым она уже была привита [6, с. 30].
Известный современный историк-демограф С.А. Нефедов отмечает, что неурожай и голод на Черноземье отмечался в 1833-1834, 1839-1840, 1848, 1856 гг. В 1833 и 1848 гг. голод сопровождался холерными эпидемиями, а с наступлением зимы повсеместно распространялась цинга. Причины распростра-
нения этих болезней весьма точно определил губернатор соседней и близкой по природно-климатическим и экономическим условиям к Тамбовской Воронежской губернии. По его словам, первая причина голода «заключается преимущественно в недостатке питательной и привычной пищи» [7].
Более подробно о причинах эпидемий 1848 г. писалось в Военно-статистическом обозрении Тамбовской губернии: «Летом 1848 г. все огородные овощи, исключая арбузы и дыни, погибли от жары. Неумеренное употребление арбузов и дыни помогло холере. Недостаток прочих овощей и хлеба вызвал в следующую зиму цингу. Лишь немногие удачно посолили арбузы и дыни впрок, чтобы заменить капусту, огурцы и прочее» [8, с. 66].
Авторы обозрения также обратили внимание на принятие в пищу нездоровых садовых фруктов, полевых и лесных ягод и огородных или бахчевых овощей, как на причину массовых поносов или, говоря современным языком, вспышек дизентерии у детей. В том же издании отмечается, что цинга как массовое заболевание случается при неурожае хлеба и огородных овощей. Таковы были, по словам авторов описания, последствия засухи 1848 г., лишившей население как и хлебов, так и огородных овощей [8, с. 66].
Подобного рода наблюдения общегубернского масштаба хорошо конкретизируются дневниками микроуровня, отдельных поместий Тамбовской губернии. Так, А.И. Штейн в дневнике отмечал, что «в народе пошла цинговая болезнь», ей заражались целые семейства. Самой вероятной причиной был недостаток квашенных овощей и вообще плохое питание зимой 1848 г. вследствие низкого урожая. Болезнь прекратилась к концу лета [6, с. 30].
С.А. Нефедов пришел к выводу, что после резкого увеличения оброков и барщины в 1815-1825 гг. у крестьян не было запасов хлеба, и каждый неурожай приводил к росту цен и голоду. Отчасти соглашаясь с С.А. Нефедовым, В.В. Канищев и его коллеги обращают внимание на то, что эпидемии сильно проявлялись в селениях государственных крестьян, которых в Тамбовской и ряде соседних губерний было намного больше, чем крепостных [9].
По замечаниям Тамбовской врачебной управы, которые привели в своем издании составители Военно-статистического обозрения, из эпидемических заболеваний выделяют лишь перемежающиеся лихорадки. Особенно этой болезни подвергались жители низменных болотистых мест, в поймах большей части рек, протекающих в Тамбовской губернии. Авторы того же издания одной из причин распространения среди многих детей поноса в конце лета называют небрежное содержание во время следующих за жаркими днями холодных ночей [8, с. 60].
Целую серию природных причин эпидемий в Тамбовской губернии перечислил С. Хок: чрезмерные осадки часто увеличивали число насекомых - переносчиков болезней; слишком скудные осадки повышали вероятность заражения питьевой воды бактериями; очень жаркая погода способствовала распространению желудочных заболеваний [3].
Многие факты и наблюдения историков указывают на значительную роль антропогенного фактора возникновения эпидемий. Так, авторы коллективной монографии о холерных кризисах пишут о преобладании в холерных эпидемиях социоестественного демографического фактора над антропогенным санитарно-гигиеническим. Определенную роль в распространении холеры играло загрязнение воды суконными фабриками. В торгово-промышленных селах проживало много временного населения, находившегося постоянно в движении. Заметную роль в зарождении холерных вспышек играли ярмарки со скученностью приезжих из разных мест людей и загрязненностью органическими отходами [1, с. 55].
В уже упоминавшейся цитате Воронежского губернатора также отмечалось: «Болезнетворное влияние это еще более усиливается от недостатка в топливе, которое в безлесных уездах состоит большей частию из соломы, употребляемой на корм животным, с раскрытием даже избовых крыш» [7, с. 108].
Составители Военно-статистического обозрения Тамбовской губернии видят причину тифозной горячки в том, что она «происходит от испорченного, спертого воздуха в крестьянских избах» [8, с. 60].
Таким образом, можно говорить о том, что причины эпидемий в Тамбовской губернии первой половины XIX в. носили прежде
всего стихийный природный характер. Но они усиливались или ослаблялись человеческим фактором.
В справочных изданиях первой половины XIX в. отмечалось, что в Тамбовской губернии эпидемические болезни встречаются весьма редко [10]. Чума была занесена из Москвы и свирепствовала в 1779 г. Холера появлялась осенью 1830 г., летом 1833 г., 1847, 1848 гг. Кровавый понос, цинга, скарлатина, оспа, корь, коклюш, нервные и гнилые горячки обнаруживались нередко повально местами, но опустошений не производили и прекращались отчасти мерами врачей, а более сами собой [10]. Комментируя эти сведения, отметим огромный интервал между эпидемией чумы XVШ в. и первой эпидемией холеры. Трудно сказать, в чем были причины редкости эпидемий: были ли они порождены недостатком информации, нечетким определением понятия эпидемии, а может быть, сравнительно невысокой плотностью населения губернии.
Последнее объяснение нам представляется наиболее основательным. Совершенно точно можно сказать, что в первой половине XIX в. вспышек эпидемий в Тамбовской губернии было значительно меньше, чем во второй половине столетия, когда в регионе явным стало аграрное перенаселение [5].
На поселенном микроуровне ход эпидемий можно проследить по дневникам А.И. Штейна. В частности, судя по этим записям, в декабре 1852 г. в с. Замартынье Лебедянского уезда местами проявилась эпидемическая горячка, у детей - поветренная болезнь, похожая на ревматическую горячку. В том же месяце в населении начала распространяться катаррательная горячка, которая усилилась в январе 1853 г. и продолжалась в феврале. Сначала заболевали дети 10-15 лет. К концу января, как писал А.И. Штейн, «болезнь перешла на больших, но пока без дурных последствий». К счастью, эта эпидемия не дала тяжелых последствий. По словам автора дневника, горячка легко уступала медицинским мерам, но даже многие люди, не имевшие возможности пользоваться ими, после 3 или 4 недель болезни совершенно выздоравливали. В марте эпидемическая горячка начала прекращаться. Но зато в селе выявился один холерный больной или, по
крайней мере, «со всеми припадками этой болезни» [6, с. 267].
В мае 1854 г. в дневнике было записано, что с начала весны у детей наблюдались корь и коклюш, но не злокачественные.
Запись декабря 1855 г. свидетельствовала о том, что с начала зимы в селе у взрослых проявилась оспа и довольно злокачественная. Трудно определить, была ли сделана прививка. По справкам, вероятно, что была, но какого качества, невозможно проверить. Очень интересная запись, свидетельствующая о том, что даже самые наблюдательные помещики многое не знали о жизни своих крестьян [6, с. 72].
В январе 1857 г. у местных детей проявились злокачественные корь и коклюш. Болезни продолжались в феврале и вызвали высокую смертность. Для обобщения наблюдений А.И. Штейна важно его указание на то, что в 1857 г. в окрестностях была тифозная горячка. Исходя из таких указаний, нужно всегда осторожно переносить данные одного поселения на другое, даже соседнее. Многие массовые были, некоторые, видимо, носили сугубо локальный характер.
Конечно, факты, выявленные на уровне отдельных поселений, не позволяют создать общегубернскую статистику масштабов эпидемий. Тамбовские историки выявили более или менее точные цифры заболевших и умерших от холеры в периоды эпидемий 1830-1840-х гг., которые порой достигали десятков тысяч [1].
Известные нам данные по отдельным поселениям Тамбовской губернии позволяют предполагать, что другие эпидемии или массовые заболевания уносили жизни в отдельные годы тысяч людей.
При этом мы понимаем, что нужно искать более точную статистику.
Источники первой половины XIX в. позволяют изучать меры государства и общества по предотвращению и преодолению эпидемических заболеваний.
Вопросы борьбы с холерой весьма основательно уже описаны в не раз упоминавшейся коллективной монографии тамбовских историков. От себя отметим только то, что, несмотря на все меры губернских властей вплоть до создания постоянно действующего Холерного комитета, в первой половине XIX в. эпидемии холеры прекратить не уда-
лось, они повторялись еще более 4 десятилетий [5].
Проблемы борьбы с оспой затронула в своей монографии Е.Ю. Иванова-Малофеева. Она приводит данные о том, насколько проникло в Тамбовскую казенную деревню оспопрививание, предусмотренное реформой П.Д. Киселева. Число привитых казенных крестьян колебалось от 3,4 до 5 % в год [4, а 156]. При столь невысоких темпах все казенные крестьяне приобрели бы иммунитет к оспе через несколько десятков лет. Учитывая, что государственные крестьяне в Тамбовской губернии середины XIX в. составляли около половины населения, можно считать, что масштабы оспопрививания всех жителей губернии не превышали 3 %.
Оспопрививатели брали на себя заботу и о государственных, и о крепостных крестьянах. Козловский уездный штаб-лекарь докладывал, что в уезде на одного оспопрививателя в 1838 г. приходилось около 48 тыс. душ казенных крестьян и еще около 35 тыс. душ крепостных крестьян. «Сами помещики, -писал он, - или их управляющие не пекутся об обучении оспопрививанию людей своих» [11, л. 24, 33]. Имевшие же таких специалистов сведений о привитых в государственные учреждения не давали.
Наибольший процент смертности от оспы наблюдался у мещан и купцов, которые не подвергались обязательной процедуре оспопрививания как казенные крестьяне.
Причины таких скромных масштабов борьбы с одной из самых опасных эпидемических болезней, как и с другими эпидемиями, крылись в состоянии общества и государства первой половины XIX в.
Состояние народной медицины очень точно показал спасский уездный штаб-лекарь, который в 1838 г. писал: «Полное доверие к заговорам и наговорам, волшебным курениям, магическим действиям. Верят глупым знахарям и безымянным площадным шарлатанам, расстраивающим совершенно их здоровье, нежели истинной образованности. Собственно народной медицины нет, кроме волшебной медицины, другой не знают и никакой другой не верят. Надежды образованного врача тщетны, труды бесполезны» [12, л. 46].
Государство на медицинские нужды выделяло очень мало средств. По подсчетам
известного специалиста по истории государственной деревни Н.М. Дружинина, наименьшие суммы ассигнований на здравоохранение были выделены в 1843 г., они раскладывались по 0,01 коп. сер. на душу, наибольшие - в 1851 г.: по 0,5 коп. сер. на душу [13, с. 232].
Хотя рост расходов составил 50 раз, эти средства были недостаточны для здравоохранения казенной деревни. Затраты государства на охрану здоровья других слоев населения Тамбовской губернии в первой половине XIX в. были еще меньше.
1. Канищев В.В., Мещеряков Ю.В., Яковлев Е.В. Тамбовский бунт 1830 г. в контексте холерных кризисов в России XIX в. Тамбов, 2009.
2. Хок С.Л. Голод, болезни и структура смертности в приходе Борщевка, Россия 1830-1912 // Социально-демографическая история России XIX-XX вв. Современные методы исследования: материалы научной конференции (апрель 1998 г.). Тамбов, 1999.
3. Хок С.Л.Крепостное право и социальный контроль в России. М., 1993.
4. Иванова-Малофеева Н.Ю. Реформа государственной деревни в Тамбовской губернии (середина 30-х - середина 50-х гг. XIX в.). Тамбов, 2005.
5. Яковлев Е.В. Влияние чрезвычайных ситуаций на повседневную жизнь населения Тамбовской губернии второй половины XIX -начала XX в. и деятельность властей и общественности по их предотвращению и преодолению последствий: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Тамбов, 2004.
6. Записки Лебянского общества сельского хозяйства за 1852 г.: в 2 ч. М., 1853. Ч. 1.
7. Шевченко М.М. Помещичьи крестьяне Воронежской губернии накануне и в период падения крепостного права: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Воронеж, 1956.
8. Военно-статистическое обозрение Российской империи: в 17 т. Спб., 1851. Т. 13.
9. Канищев В.В. Еще раз к вопросу о «вымирании» крепостного крестьянства в 18301840-е гг. // Проблемы экономической истории: теория и практика. Екатеринбург, 2011.
10. О Тамбовской губернии. (Рукописный текст). Тамбов, 1838. (Сектор редкой книги библиотеки ТГУ).
11. ГАТО (Государственный архив Тамбовской области). Ф. 30. Оп. 17. Д. 9.
12. ГАТО. Ф. 30. Оп. 17. Д. 29.
13. Дружинин Н.М. Государственные крестьяне и реформа П.Д. Киселева: в 2 т. М., 1958. Т. 2.
1. Kanishchev V.V., Meshcheryakov Yu.V., Yakovlev E.V. Tambovskiy bunt 1830 g. v kontekste kholernykh krizisov v Rossii XIX v. Tambov, 2009.
2. Khok S.L. Golod, bolezni i struktura smertnosti v prikhode Borshchevka, Rossiya 1830-1912 // Sotsial'no-demograficheskaya istoriya Rossii XIX-XX vv. Sovremennye metody issledovaniya: materialy nauchnoy konferentsii (aprel' 1998 g.). Tambov, 1999.
3. Khok S.L. Krepostnoe pravo i sotsial'nyy kontrol' v Rossii. M., 1993.
4. Ivanova-Malofeeva N.Yu. Reforma gosudarstvennoy derevni v Tambovskoy gubernii (seredina 30-kh - seredina 50-kh gg. XIX v.). Tambov, 2005.
5. Yakovlev E.V. Vliyanie chrezvychaynykh situatsiy na povsednevnuyu zhizn' naseleniya Tambovskoy gubernii vtoroy poloviny XIX -nachala XX v. i deyatel'nost' vlastey i obshchestvennosti po ikh predotvrashcheniyu i preodoleniyu posledstviy: avtoref. dis. ... kand. ist. nauk. Tambov, 2004.
6. Zapiski Lebyanskogo obshchestva sel'skogo khozyaystva za 1852 g.: v 2 ch. M., 1853. Ch. 1.
7. Shevchenko M.M.Pomeshchich'i krest'yane Voronezhskoy gubernii nakanune i v period padeniya krepostnogo prava: avtoref. dis. ... kand. ist. nauk. Voronezh, 1956.
8. Voenno-statisticheskoe obozrenie Rossiyskoy imperii: v 17 t. Spb., 1851. T. 13.
9. Kanishchev V.V. Eshche raz k voprosu o "vymiranii" krepostnogo krest'yanstva v 18301840-e gg. // Problemy ekonomicheskoy istorii: teoriya i praktika. Ekaterinburg, 2011.
10. O Tambovskoy gubernii. (Rukopisnyy tekst). Tambov, 1838. (Sektor redkoy knigi biblioteki TGU).
11. GATO (Gosudarstvennyy arkhiv Tambovskoy oblasti). F. 30. Op. 17. D. 9.
12. GATO. F. 30. Op. 17. D. 29.
13. Druzhinin N.M.Gosudarstvennye krest'yane i reforma P.D. Kiseleva: v 2 t. M., 1958. T. 2.
Поступила в редакцию 14.04.2015 г.
UDC 93/94
EPIDEMIC DISEASES IN TAMBOV PROVINCE IN THE FIRST HALF OF THE XIX CENTURY: CAUSES, SYMPTOMS, MEASURES TO OVERCOME
Ruslan Valeryevich SUVORIN, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Post-graduate Student, Russian History Department, e-mail: [email protected]
Epidemic diseases in the Tambov province in the first half of the XIX century are considered. Based on the analysis of works of other authors on the role of epidemics in the community in the first half of the XIX century are analyzed, it is pointed out that all of these studies, despite their depth, tend to focus on any aspect of the problem of epidemics. It was concluded that a comprehensive study of spontaneous manifestations of epidemic in Tambov province in the first half of the XIX was not almost taken. The causes of epidemics, both natural and man-made are noted. Causes of epidemics in Tambov province in the first half of the XIX century were primarily of spontaneous natural character. But they strengthen or weaken the human factor. On the basis of data for individual settlements of Tambov province concluded that other epidemic or massive human toll in some years, thousands of people. The problems of smallpox vaccination in the Tambov breech village are reviewed. The description of the state of traditional medicine based on medical records of county province is given. The volume of state expenditures on medical needs is analyzed. It is concluded that while expenditure growth was ten times, these funds were not sufficient for the health of official village.
Key words: the epidemic; smallpox; cholera; vaccines; crop failure; famine.
