Энциклопедия юриспруденции: сущность, структура, ценность Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 34

Баранов Владимир Михайлович Baranov Vladimir Mikhailovich

доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, помощник начальника по инновационному развитию научной деятельности, главный редактор журнала

Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)

doctor of sciences (law), professor, honored scientist of the Russian Federation, honorary worker of higher professional education of the Russian Federation, assistant to head for innovative research development, editor-in-chief

Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)

E-mail: [email protected]

Энциклопедия юриспруденции: сущность, структура, ценность1 Encyclopedia of jurisprudence: essence, structure, values

В статье переосмысливается предмет ныне существующей теории государства и права и предлагается ее последовательное системное преобразование в Энциклопедию юриспруденции. Структуру этой научной и учебной дисциплины могут и должны образовать содержательно модифицированные философия права, социология права, психология права, догма права, юридическая практика. Теория государства — элемент политологии и должна с учетом профиля юридической работы преподноситься в рамках этой науки.

Обосновывается доктринальная, практическая и дидактическая ценность модернизации общеправовой подготовки специалистов в сфере юриспруденции.

The author re-thinks the subject of the existing theory of state and law and suggests its consecutive transformation into Encyclopedia of jurisprudence. In content the modified philosophy of law, sociology of law, psychology of law, dogma of law, legal practice may and must form the structure of this scientific and educational discipline. The theory of state is an element of polytology, and, taking into account the profile of juridical work, should be taught within the framework of this science.

The author substantiates the doctrinal, practical and didactical values of modernization of the training of specialists in the sphere of jurisprudence.

Ключевые слова: кризис теории государства и права, энциклопедия юриспруденции, государство, междисциплинарная общеправовая подготовка.

Keywords: crisis of the theory of state and law, Encyclopedia of jurisprudence , state, interdisciplinary general-law training.

Я не сторонник «квалификации» теории права и государства как науки и учебной дисциплины, находящейся в глубоком кризисе. «Часто употреблением мало что объясняющего термина «кризис», — пишет П.А. Плютто, — констатируется тот факт, что социально-эконо-

мическая и социально-политическая ситуация в случае серьезных вызовов и коллизий современного общества в очередной раз оказывается у грани, за которой нет ясности, "что будет дальше" и "куда двинется мир завтра"» [1, с. 9—10].

1 Статья подготовлена на основе доклада, сделанного автором 27 октября 2015 года в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации на научной конференции «Теория права и государства: в науке, образовании, практике», посвященной 75-летию профессора

B.В. Лазарева. Его сокращенный вариант под названием «Энциклопедия юриспруденции — интегративное развитие общей теории права и государства» опубликован в монографии: «Теория государства и права в науке, образовании, практике / Ю.Г. Арзамасов, В.М. Баранов, Н.В. Варламова и др.; пред. ред. совета Т.Я. Хабриева. Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации; Московский государственный юридический университет им. О.Е. Кутафина (МГЮА). М., 2016.

C. 48—72.

Не было ни одного десятилетия, ни одного года, когда бы не появлялось определенное число (большое либо малое) новаторских общеправовых работ.

Одной из организационно-технических причин малого прироста и профессионального распространения общеправовых знаний является отсутствие системной библиографической работы в этой сфере. Значительная часть публикаций, особенно статей (а они в ряде случаев могут быть не менее новаторскими, чем монографические работы), оказываются вне поля зрения исследователей. Малотиражные сборники статей «расходятся» в основном по авторам. Конечно, можно вести речь о ненадлежащем профессионализме ученого и неумении им отслеживать материал, но в нынешних условиях это весьма затруднительно. В некоторых отраслевых юридических науках, международном праве библиографии готовятся и издаются, но качество их и информативность все ниже и ниже. Что касается теории государства и права, то для подготовки развернутой современной библиографии необходимы усилия крупного творческого коллектива. Структура библиографии по теории государства и права гораздо сложнее: необходим разумный учет тех отраслевых и международно-правовых исследований, в которых содержатся выводы общеправового характера.

Значимой причиной невостребованности данных этой науки юридической практикой, слабым использованием в отраслевых правовых науках, неприятием в студенческой среде является ее эклектизм в названии, содержании и форме. Подавляющее число дефектов и пороков общей теории права и государства обусловлены искусственным недопустимо волюнтаристским субъективным соединением в ней двух совершенно разных самостоятельных и, если угодно, несовместимых друг с другом феноменов — права и государства.

С таким же успехом можно смоделировать (поскольку в юридическом мире все так или иначе связано) следующие науки и учебные курсы: «Теория права и гражданского общества», «Теория права и культуры», «Теория права и техники». До сих пор почему-то нет «Теории политической и правовой системы». По убеждению В.И. Крусса, общепризнанной сегодня может быть только конституционная теория права [2, с. 16], но ее сущность и структуру он не раскрыл. В любом демократическом суверенном государстве вряд ли возможно создание и практическое «продвижение» не-

конституционной и тем более антиконституционной теории права. Это просто-напросто док-тринальный нонсенс.

Иными словами, при таком механическом подходе к праву в рамках общей теории можно «присоединить» к нему все что угодно и «подобрать» для этого адекватную мотивировку, разумную аргументацию. Более того, это станет выглядеть инновационно, хотя существо проблемы ценностного статуса общеправовой науки от того не изменится.

Консерватизм юридического мышления — нужное и ценное качество, но при условии добротного качества предмета консервации, временных рамок и периодов консервации, ее процесса и результата и даже «приправы», которая с необходимостью при этом используется.

В дореволюционной России абсолютно подавляющее число научных и учебных курсов и лежащих в их основе наук назывались «Теория права» либо «Энциклопедия права». Почему отечественная юридическая мысль не законсервировала этот принципиальный момент и этап развития общеправовой науки?

По Общему уставу 1835 года вводится курс «Энциклопедия законоведения и российские государственные законы», который, по сути, отражает постепенно складывающуюся тенденцию к соединению правового материала с изложением норм о государственном строе. Согласно Уставу энциклопедия законоведения включала как самостоятельные части энциклопедию юридических и политических наук и историю философии права.

В соответствии с Общим уставом 1863 года преподавание общетеоретического курса закрепляется за тремя кафедрами: энциклопедии права; энциклопедии юридических и политических наук; истории философии права.

По Общему уставу 1884 года «в юридическом факультете полагается» объединенная кафедра энциклопедии права и истории философии права. А в практику преподавания повсеместно внедряется курс «Общая теория права».

Теория государства и права — продукт советского времени, когда политическое стало доминировать над всем, когда партийное стало превалировать не только над юридическим, но над общественным и личным.

В 20-е годы XX века общетеоретическая правовая дисциплина преподавалась в разнообразных курсах под различными названиями, в том числе «Введение в изучение наук о праве и государстве», «Общее учение о праве, государстве и Советской Конституции».

Дальнейшая политизация советской юридической науки привела и к закреплению названия курса как «Теория государства и права» с занятием «государством» ему подобающего первого места, что отражало реальное соотношение данных категорий в официальной идеологической доктрине. Между тем теория государства не может быть по своей природе юридической наукой и правовой учебной дисциплиной.

Я давно пришел к убеждению, что теория государства и права — нежизненный эмбрион, мертворожденное дитя. Не ради саморекламы, а для доказательства этого обстоятельства я должен напомнить, что в 1993 году в Нижнем Новгороде да еще на базе узкоспециализированной академии МВД был опубликован под редакцией В.К. Бабаева курс лекций «Общая теория права». То был период академической свободы и по моей инициативе через решение ученого совета мы «отступили» от Госстандарта и несколько лет преподавали эту дисциплину. Затем победил Госстандарт и все вернулось на «круги своя».

Так вот, в предисловии к этому изданию были даны доктринальные объяснения такого подхода. Вот лишь некоторые из них. «Государство и право — явления, тесно связанные, но достаточно автономные и крайне разноплановые. Каждое из них имеет свое содержание, специфические закономерности функционирования и развития» [3, с. 4] — вот первый важный тезис. Не менее важна фиксация — «теория права разрабатывалась основательнее нежели теория государства». И это понятно: базовые категории, юридические институты и процедуры сложились и были сформулированы еще древнеримской юриспруденцией.

Что касается тенденции советского государства, то она сводилась к комментированию решений партийных съездов. Полагаю, что и ныне оправдана оценка теории государства, которая прозвучала тогда — «наука о государстве располагает грудой разрозненного и противоречивого материала, не соединенного продуманной концепцией и размытого в предметных границах» [3, с. 5].

Справедливости ради надо отметить, что не теория государства и права, а только общая теория права оказывалась порой предметом учебников и учебных пособий самых разных авторов и в советский период развития отечественной юридической мысли [4—10]. Иногда в учебниках по общей теории права специально фиксируется неотъемлемая связь государства и права, анализируется формирование кон-

цепта правового государства [11, с. 508—587]. Кстати, правовое государство — симулякр (если стоять на позиции В.В. Лазарева), ибо не было, нет и вряд ли когда-либо появится государство в большей или меньшей степени не «обрамленное» правом, существующее вне какого-либо правового пространства. Именно поэтому словосочетание «правовое государство» — док-тринальная метафора, которая не может быть аргументом против размежевания теории государства и теории права.

Я считаю тождественными, равнозначными понятия «правление права», «верховенство права», «господство права», «преобладание права». Солидарен с тезисом: «По внутренней композиции, по своим обозначениям, в семантической и синтаксической части, как и в части вероисповедальных основ, верховенство права и правовое государство, при всей их общности, не во всем совпадают и представляют собой связанные общим происхождением, но существенно разные (курсив наш. — В.Б.) политико-правовые явления» [12, с. 124; 13]. Нюансы и оттенки различия между правлением права и правовым государством при желании и пристрастном усердии , конечно , можно обнаружить. Но они, по моему убеждению, не изменяют существа — первичности и фундаментальности юридического начала в устройстве, развитии и функционировании правового государства. Правление права в идеале относится ведь не только и может быть не столько к государству, сколько к гражданскому обществу, ко всем иным субъектам и объектам, которые «попадают» в юридически значимую «орбиту» его действия. Миссия права — управлять теми сферами жизнедеятельности людей, которые относятся к его предмету и «компетенции».

Если абстрагироваться от полюбившегося В.В. Лазареву понятия «симулякр», то все обозначенные им такой познавательной «фигурой» правовые явления можно охарактеризовать в качестве временно фиктивных. «Правовое государство», «народовластие», «высшая ценность прав человека» — пока фиктивны (полностью или частично), но вполне могут наступить времена, когда они обретут свое истинное содержание и станут реально действующими.

Свои регулятивные, распорядительные, контрольные и иные организационно-властные функции государство осуществляет, прежде всего, посредством права, и только в этом ракурсе оно может и должно «присутствовать» в энциклопедии. Право при этом не должно терять своей относительной самостоятельности и

вполне может быть «вычленено» среди множества факторов, взаимодействующих по самым различным направлениям и параметрам с государством.

Теория государства в содержательном плане вполне «вписывается» в политологию, которую можно модифицировать к профилю юридической подготовки. Преподавать энциклопедию и политологию, реформированную под государ-ственноведческую проблематику, предпочтительно параллельно.

Думаю, что перспективный путь развития современной общей теории права и государства лежит в русле постепенного преобразования ее в энциклопедию юриспруденции (далее — энциклопедия). Именно юриспруденции, а не права. Даже «общая теория права» ныне не может быть временным выходом из создавшейся доктринальной и дидактической ситуации. Любая отраслевая юридическая наука — теория. И нет такой лакмусовой бумажки, которая бы отделяла «общее» и «частное», «абстрактное» и «прикладное». Амбициозные споры на этом поприще неизбежны, бесконечны и, как правило, безрезультатны.

Парадигма общетеоретической, общеправовой подготовки юристов должна быть иной — более высокой по статусу, несравненно богаче по содержанию, гибче по форме.

Г.И. Муромцев, выступая противником идей мирового права и интегральной юриспруденции, предлагает один из методологически приемлемых путей: «выйти на более высокий уровень абстракции — от правовых систем к правовым культурам» [14, с. 45]. Я не уверен, что культурно-исторический подход есть решение всех проблем создания и признания энциклопедии, но поиск более высокого (вопрос — насколько именно высокого) уровня абстрагирования в общетеоретических исследованиях, безусловно, назрел. И только на этом поприще мыслим реальный прирост знаний, который повысит их ценность и практический статус.

Целостность, универсальность [15], последовательность (процессуальность), результативность — вот главные свойства, которые надо достичь, и, следовательно, стоит задача найти адекватный уровень абстракции, обеспечивающей действие этих свойств. Эти свойства и есть системообразующее начало энциклопедии. Я не вижу смысла в поиске методологических различий между энциклопедией и интегрированным правоведением. По верному замечанию В.Г. Графского, «интегративная юриспруденция может выполнить синтезатор-

скую роль в виде нового издания энциклопедии права» [16, с. 23].

Есть хорошая английская пословица — «Люди, живущие в стеклянных домах, не должны бросаться камнями». Рассуждая о сути, судьбе и направлениях развития общей теории права и государства, надо иметь в виду — разрушить этот дом легко, а вот «склеить» потом будет невозможно: требуется осторожный «отбор» всего содержательно ценного из нынешней общеправовой науки, формирование и формулирование поистине фундаментальных основ юриспруденции. Таких основ и столько основ, сколько требуется для подготовки высококлассного юриста.

Сразу и к какому-то сроку энциклопедию юриспруденции не создать. Вижу промежуточный, но надежный выход в разработке новаторских авторских интегрированных учебных общетеоретических курсов, которые должны оцениваться юридической общественностью на предмет возможности «вхождения» в энциклопедию. Например, В.Б. Исаков плодотворно и самозабвенно разрабатывает уникальный авторский курс правовой аналитики [17; 18], активно его популяризирует. Возникает непростой вопрос — кто и когда в состоянии оценить этот солидный, обстоятельный, многоплановый труд и решить: это тот «момент истины», который может и должен лечь в сокровищницу энциклопедии.

Без многообразия самобытных современных авторских курсов, апробированных практикой, немыслима гуманизация высшего юридического образования, невозможно право образовательного выбора. В конечном итоге энциклопедия в своей динамической части станет «выжимкой» лучших авторских учебных курсов, в основе которых всегда лежит научный результат, научное достижение. В этом смысле энциклопедия может и должна стать синтезом науки, дидактики, воспитания.

Считаю, что именно развернутые практически ориентированные авторские курсы на завершающем этапе высшего правового образования могут и должны составить основу специализации юриста. Здесь имеются в виду авторские курсы иного рода и другого уровня — это должны быть «выпускающие» курсы, по окончании которых присваивается конкретная профессиональная классификация и предоставляется должность. При таком подходе через 5-7 лет выяснится — кто качественно готовит специалистов-правоведов, а кто является «урокодателем» от юриспруденции.

Предлагая версию развития теории государства и права в форме энциклопедии, я отнюдь не настаиваю на том, что этот путь единственно правильный и лучший. Может быть, он окажется худшим, но его надо апробировать наряду с другими.

Энциклопедию целесообразно формировать на следующих условиях, которые при желании можно сформулировать как принципы.

Прежде всего, необходимо из энциклопедии исключить материал теории государства. Речь идет не о том, что он «выбрасывается», «устраняется», а о том, что он «переносится», «отделяется» от главного и единственного предмета — права. Конечно, это «большой» вопрос, но решать его надо. «Государственное», естественно, должно «присутствовать» в энциклопедии, но лишь там и в такой мере, в какой она помогает раскрыть юридическое. Государство в энциклопедии может и должно быть «фоном» освещения правового, но не доминирующим субъектом.

Считаю необходимым и принципиальным при характеристике общеправовых феноменов не применять консервативный шаблон, который давно уже является «общим местом» в наших публикациях — «политико-юридическое» [19, с. 92]. По всей видимости, надо все-таки научиться различать «политическое» и «правовое», если последнее входит в категориально-понятийные ряды энциклопедии. Политическая воля государства не может быть доминирующим и тем более единственным основанием права в демократически организованном государстве и реально функционирующем гражданском обществе.

Государство — автономный феномен, субъект иной природы и роли, нежели право. Я не вижу закономерностей, общих для права и государства.

То, что ныне «подается» в научной и учебной литературе в качестве общих закономерностей права и государства, при элементарном анализе оказывается либо «натяжкой», либо гиперболизацией существующего правового состояния, либо данью традиции. У права свои, кстати, еще до конца не выясненные закономерности возникновения, развития и функционирования. Их и надо многопланово и специально исследовать.

Категории «государство» и «право» не могут находиться в логических отношениях, поскольку не имеют общих признаков и потому не являются сравнимыми.

И здесь об одном интересном нюансе. Юриспруденция не может «зацикливаться» на зако-

номерностях — надо изучать и случайное. Из частностей нередко «вырастают» крупные научные направления. Случайное правовое обстоятельство может «сломать» юридическую стратегию. Может быть, существуют закономерности возникновения правовых случайностей? Или это юридический нонсенс?

Право — самостоятельная метаструктура, независимые метаотношения, реальное мета-состояние. Это и есть цельный предмет энциклопедии. Мыслим и другой вариант научного обоснования предмета энциклопедии — считать таковым правовую реальность, взятую в предельно широком для общетеоретического «пласта» юридических знаний смысле. Рано или поздно, но дискуссии о природе и логико-гносеологических возможностях правовой реальности [20—23] завершатся, именно тогда предмет энциклопедии приобретет относительно четкие контуры и устойчивую структуру. В правовой реальности есть феномены, которые внешне очень похожи на так называемые симулякры. Например, реалиями правового сознания являются не только действительные, рациональные, но и мнимые, иррациональные, ложные феномены. Все это — актуальный либо возможный самоорганизующийся мир правовой культуры, который тоже подлежит изучению энциклопедией.

Кстати, филологи и другие специалисты гуманитарного профиля «жестко», последовательно и многопланово «разводят» юридическую и политическую терминологию, правовой и политический язык. При подготовке специалистов по лингвистической экспертизе законопроектов рекомендуется четко отличать юридические термины от политических. Этот факт до сих пор учитывается правоведами не в полной мере, и потому консервативным и отнюдь не безвредным шаблоном юриспруденции является словосочетание — «политико-юридический» феномен.

Актуализируется проблема языка морали [24, с. 147—157], и неясно — почему в энциклопедии не поставить и не решить, хотя бы в первом приближении, вопрос о «чистоте» и относительной автономности языка права.

Почему именно энциклопедия выступает, по моему мнению, приемлемой, удобной, перспективной формой компоновки общетеоретического знания о праве? При этом сам могу высказать некоторые сомнения и сложности ее подготовки. Например, сильно охлаждает «пыл» глубокое высказывание одного из исследователей: «Энциклопедия — это арлекинская одежда, в

которой есть несколько кусков хорошей материи, но слишком много лохмотьев» [25, с. 381]. Думаю, задача для гуманитарной науки, практики, учебного процесса ясна — надо учиться искать и скреплять куски хорошей правовой материи и безжалостно отсекать «юридические лохмотья». Кто-то всерьез или шутливо может заявить — «нескромно величать себя энциклопедистами».

Исследователи и преподаватели энциклопедии вряд ли станут сравнивать себя с мыслителями XVIII века [26], понимая, что в нынешний век информации быть «энциклопедистом» (в узком смысле слова) просто-напросто невозможно.

Сложность подготовки энциклопедии и в том, что в науковедении до сих пор с надлежащей точностью не определен жанр систематизации знания этого уровня. Издано множество энциклопедий весьма экзотичного свойства, которые, конечно, подрывают высокоценный статус такого класса работ. Например, опубликована «Полная энциклопедия узлов», где описываются и предлагаются рисунки более 200 способов вязания узлов [27]. Встречаются издания популярного толка [28]. Интересно отметить, что такого рода источники издавались в дореволюционной России в рамках распространения в народе грамотности, в том числе в области юриспруденции [29]. Есть даже своего рода «именные» энциклопедии [30].

Вместе с тем, есть публикации явно энциклопедического уровня, но называющиеся по-иному. К их числу могу отнести «Этимологический словарь русского языка» Макса Фасмера в четырех томах (СПб., 1996).

Интуитивно ощущаю, что жанр энциклопедии теснейшим образом связан с предметом (объектом), научные и вненаучные знания о котором систематизируются. Например, «русская цивилизация» и «Россия» по вполне понятным (и не только по патриотическим) причинам заслуживают статуса энциклопедии [31].

Право в целом и российское право в частности, по моему убеждению, находится в этом ряду и потому может и должно быть предметом энциклопедии. Кстати, если прибегать к аналогии, то философия как отрасль науки уже «обзавелась» не просто энциклопедией, а всемирной энциклопедией [32].

Как видим, разновидностей энциклопедии как способа аккумулирования знаний много — научно-справочные издания, словари, сборники, которые могут быть универсальными, отраслевыми, национальными, региональными,

алфавитными или проблемно систематизированными, большими, малыми и краткими. Энциклопедическое дело развивается по самым различным направлениям и, по всей видимости, можно взять обозначение жанра, смоделировать отдельные принципы и структуру, необходимые для той или иной науки с учетом ее предмета и практических преломлений. Те, кто выступает за внедрение энциклопедии в качестве вводного, ознакомительного, подготовительного учебного курса, по всей видимости, привержены к энциклопедии как жанру популярной, упрощенной литературы. Этот путь вряд ли рационален. Так называемый «словарь категорий и понятий теории государства и права» вполне можно переместить во введение в юридическую специальность. К сожалению, многие обучающиеся (особенно на заочных факультетах) сводят «освоение» учебного курса теории государства и права только к зазубриванию основных категорий. И зачастую не в состоянии раскрыть их самым простейшим образом. При этом они искренне недоумевают — почему преподаватель требует от него каких-то пояснений и иллюстраций? Теория государства и права представляется им «набором» терминов, которые надо выучить и после экзамена забыть по той простой причине, что они не видят за ними реальной юридической жизни. Хочется надеяться, что энциклопедия может помочь в преодолении и этого дефекта современной общеправовой подготовки.

Энциклопедия юриспруденции может быть принципиально новым по структуре и составу сводом сугубо юридических знаний. Энциклопедия должна содержать систематизированный свод разнородных научных знаний, относящихся непосредственно или косвенно к одному четко обрисованному предмету — праву во всех его проявлениях и связях. В энциклопедию желательно поместить не описание этих знаний, а краткие аналитические выкладки с применением самых современных методов научного исследования.

Энциклопедия — приемлемая форма компоновки научного и дидактического материала потому, что это будет логическим развитием дореволюционных российских курсов энциклопедии права [33]. Дореволюционные энциклопедии по праву были разноплановы, но каждая по-своему была оригинальна. Например, юридическая энциклопедия профессора Капустина долгое время была рукописной (год написания неизвестен) и состояла из части I (Философия права), которая начиналась разделом «Энци-

клопедия» законоведения. В этой части содержались параграфы: «Очерк истории и литературы юридической энциклопедии», «Разделения юридической энциклопедии», «Источники происхождения права», «Анализ определения права», «Исторический и народный принцип права», «Объективный элемент права», «Субъекты права», «Объект права». Часть II и III энциклопедии Капустина посвящены истории права и юриспруденции.

Пожалуй, самой основательной (и по содержанию, и по объему) была двухтомная «Энциклопедия законоведения» доктора прав и ординарного профессора энциклопедии законоведения и учреждений Российской империи в университете Св. Владимира Константина Неволина (первый том издан в 1839 году в Киеве, второй — в 1840 году). Его энциклопедия подразделена на Общую и Особенную части.

Хотя совершенно очевидно, что энциклопедия по содержанию (да и по структуре) мало будет иметь общего с вышеобозначенными трудами, поскольку они стояли в начале пути, у истоков формирования общеправового знания.

Энциклопедия представляется мне сводом разноплановой информации о юридической действительности во всех ее формах и проявлениях, теории, практике, технике возникновения, совершенствования, функционирования правовых феноменов (явлений). Иными словами, энциклопедия — цельная система знаний о праве и правовом. Уровень абстрагирования материалов в энциклопедии должен быть значительно выше, нежели существующий ныне в общей теории права и государства. При первом приближении можно констатировать, что энциклопедия должна состоять из логико-структурированных теорий разного уровня. Если юридическое явление «не доросло» до теории, то это пока не предмет энциклопедии. Энциклопедия призвана быть системой последовательно вытекающих друг из друга иерархически выстроенных теорий. При этом энциклопедия не может быть системой однородных научных знаний, сводом только архитеоретических суждений. Она может «отобрать» некоторое число теорий среднего уровня. Как известно, этим видом систематизации научных знаний являются теории с ограниченным средним диапазоном применения, которые занимают промежуточное положение между конкретными эмпирическими закономерностями и высокоабстрактными интеллектуальными схемами [34—36; 37, с. 9, 59, 107; 38, с. 34]. Юриспруденции предстоит установить общеправовой смысл теории среднего

уровня, отцом которой с 1947 года является классик социологии Роберт Кинг Мертон.

Недостаточно при формировании структуры энциклопедии иметь в виду только ее иерархию, уровень — нельзя упускать из виду качество среднего радиуса действия, области функционирования, зоны охвата.

Теория среднего уровня в юриспруденции — такая содержательная систематизация знаний, которая обеспечивает гибкую посредническую связь между правовой эмпирической и глубокими теоретическими концепциями.

Проблемы классификации теории среднего уровня энциклопедии, соотношение отраслевых и специальных теорий, взаимопроникновение теоретического и эмпирического правоведения — одно из магистральных направлений развития общей теории права и государства.

Мне неясен один науковедческий вопрос применительно к формированию энциклопедии. Как определить статус научного направления и надо ли его анализировать в энциклопедии, если еще не сложилась концепция, отсутствуют эмпирические результаты, нет четкого понимания предмета и методов научного поиска?

В энциклопедии непременно останется место для концепций, гипотез, категорий — кентавров, метафор, прикладных рекомендаций.

Постоянное расширение предмета общеправовых знаний, систематическое возникновение новых юридически значимых объектов — очевидная закономерность, и это еще один аргумент, ибо динамическая часть энциклопедии будет в состоянии своевременно «отобразить» их. Так или иначе, но в энциклопедию подлежат «включению» лишь те научно-практические знания, которые «работают» на профессию юриста, требуются для компетентного выполнения правовой функции.

Энциклопедия позволит многодисциплинарно учесть и международно-правовые аспекты. Трудно не согласиться с В.Е. Чиркиным, когда он, анализируя природу наднационального права и государственного суверенитета [39, с. 14], подчеркивает необходимость уточнения понятий государствоведения и права.

Что касается статики энциклопедии, обязательных, непременных ее структурных элементов, то они могут быть следующими.

Философия права — анализ тех предельных философских категорий, понятий, терминов, которые применимы к праву. До сих пор многие философско-методологические инструменты правоведами не освоены, не все категории «преломлены» к юридической сфере. Хотя

в последнее время налицо «обогащение» этой области — мера в праве, риск в законотворчестве и реализации юридических норм, правовое состояние, время в праве и др.

Специальное место в этом разделе должно быть отведено не тезисным, а развернутым аналитическим рассуждениям об общеюридических гранях свободы, справедливости, равенства, гуманизма, ответственности.

Особое внимание в этом разделе стоит уделить обновленной трактовке гносеологии права с упором на специфику юридического мышления. И здесь уместно возразить В.В. Лазареву и многим другим убежденным противникам возможности и необходимости оценки юридических норм истинными или ложными [40, с. 16]. Думаю, что есть логико-гносеологические и аксиологические проблемы, решение которых в настоящее время невозможно. Убедительные доказательства теоретической и практической необходимости истинностной оценки юридических норм непременно будут «добыты» в ближайшей перспективе по следующим основаниям.

Истина — саморегулирующаяся система знания, аккумулирующая в себе многообразный практический опыт. Противники истинностной характеристики юридических норм обычно имеют в виду какой-то один вариант философского осмысления истины, какую-то одну концепцию (корреспондентскую, когерентную, прагматическую, онтологическую, экзистенциональную) истины. Они упускают из виду или сознательно «отбрасывают» многомерность, многозначность истины. «Сводить истину к характеристике знания, — отмечается в философской литературе, — значит видеть лишь одно ее измерение. Истина присутствует в познании множеством форм, проявляя тем самым многомерность как сущностную характеристику» [41, с. 25].

Еще в 1840 году в своей работе «Система современного римского права» Савиньи писал: «Юридическое правило возникает из общего правосознания или из непосредственного убеждения в его истине и в присущей ему (помимо внешней санкции) обязательной силе» [42, с. 98]. Как видим, идея истинности нормы права не появилась в последние годы, «не витала» она в последние десятилетия. Это многовековая идея, и с этим нельзя не считаться любой критически настроенной к действующему законодательству инстанции или структуре. Юридическое значение и социальный авторитет правовой нормы вытекают именно из общего сильного убеждения в его (пусть временной) истинности.

Филологи пишут о «ядерности» языка закона [43, с. 77], имея в виду, что он задает образцы нормативности. Истинность юридических норм по аналогии может быть охарактеризована ядерным вариантом государственной правотворческой коммуникации. Такое ее положение вытекает из ее значимости, социальной силы, организационных возможностей, поддерживаемых легитимными властными структурами.

Важно подчеркнуть, что наличие у нормы права истинностной характеристики, истинностного свойства не означает наличия эффективного и достоверного способа проверки (верификации) этого свойства. Иными словами, юридическая норма может быть истинной и при этом способ проверки этого свойства будет отсутствовать. Потенциальная непроверяемость юридической нормы «на истинность» не может выступать основанием для отказа ей в принципиальной возможности быть истинной или ложной .

Юридические знания продолжают накапливаться: в теории права делаются многочисленные аналитические попытки переформулирования ряда проблем, аксиом, принципов, гипотез. В частности, с учетом новых, ранее не известных научному юридическому сообществу фактов из разных отраслей гуманитарного и технического знания вновь в ином ракурсе освещается идея регулятивной функции истины.

«В философию (теорию) права, государства, в социальную практику необходимо вернуть идею регулятивной функции истины и идею регулятивной функции справедливости, которые позволяют обосновать и защитить смысловые (рациональные или иррациональные) теории жизни человека, социума», — пишет, например, В.Г. Тарасенко и продолжает: «Истина как философская и правовая категория должна быть возвращена в философию права, правовую теорию; она может быть нормативным требованием и требованием правоприменения в совокупности с требованиями справедливости» [44, с. 85].

Техника «проверки на истинность» конкретной юридической нормы выглядит следующим образом.

Гипотеза, диспозиция, санкция нормы права максимально точно «расщепляются» на сущностные элементы. Затем каждый из этих элементов всеми доступными способами и средствами, включая математический анализ, соотносится с реально существующей деятельностью, подвергнутой юридической регламентации.

При этом деятельность, выступая единственным и единым предметом отражения

правовых норм, представляет собой систему из двух взаимосвязанных рядов — объективного и субъективного. Объективный структурный ряд деятельности состоит из субъекта, содержания, объекта, средств осуществления и результатов. Субъективный структурный ряд деятельности образуют ее потребности, интересы, мотивы, цели, воля. Каждый из названных элементов этих двух структурных рядов деятельности в той или иной степени выступает «молекулой» предмета отражения правовой нормы [45, с. 124—190].

Допустим, что в гипотезе проверяемой на истинность нормы права обозначены не все субъекты [46, с. 29], участвующие в правоотношении, или, наоборот, указаны лишние индивиды либо юридические лица. В такой ситуации уже можно и нужно вести речь о полной или частичной ложности гипотезы.

Если диспозиция нормы права предоставляет чрезмерно много субъективных прав и недостаточно юридических обязанностей для их реализации, то налицо неистинность этого элемента правовой нормы.

Санкция призвана отобразить разумную, адекватную меру юридической ответственности за совершенное правонарушение. И если эта мера нормодателем не обнаружена, то вести речь об истинности санкции не приходится.

Конечно, обрисованная проверка требует много организационно-правовых, логико-гносеологических, морально-психологических усилий, но другого доказательно-достоверного пути просто-напросто нет. Именно поэтому и требуется вести правотворческий процесс неспешно, с постоянным целенаправленным мониторингом соответствия (либо несоответствия) принимаемой (либо принятой) нормы права реально существующим в каждый данный отрезок времени общественным отношениям.

Есть «повороты», которые в философии обсуждаются, а в юриспруденции в силу разных причин замалчиваются. Например, проблема правовой демагогии давно ждет своего исследователя. Правовой цинизм и дилетантизм — тоже крайне слабо изучены. Антропология и аксиология права — цивилизационно-ценност-ные аспекты философии права , и они должны «подаваться» в энциклопедии как своеобразные «методологические ключи» к юридической профессии.

Полагаю, что «забойные» тезисы В.В. Лазарева о том, что государство, право, народовластие — симулякры, копии, не имеющие оригиналов в реальности, смелы, интересны, но

все-таки философски не «обеспечены» всей системой имеющихся гуманитарных знаний. Многое в рассуждениях В.В. Лазарева неоспоримо, но требуется «включение» всего методологического арсенала для окончательной и более доказательной научной экспертизы его выводов. Прав В.В. Лазарев в том, что трудно обнаружить «народовластие». Профессор С.А. Авакьян неоднократно и публично сомневался в его фактическом существовании.

Мне эта познавательная ситуация представляется следующим образом. Да, нет реального народовластия сейчас, но ведь как правовой идеал эта форма государственного устройства не исчезает и надо выявлять все ее изъяны на нынешнем этапе. Доктрина народовластия — не симулякр (какие-то фрагменты его мы ведь наблюдаем), а недостижимая в ближайшей перспективе идея. Для чего от нее отказываться? Почему юридическая наука и практика должна «освобождать» себя от такой пока неблагодарной ноши? Что это привнесет в систему властвования? Известный итальянский историк и филолог Лучано Канфора «квалифицировал» как настоящее прозрение в юридическом ключе «взгляд на неизменно подрывную роль всеобщего голосования, которое постоянно подвергает сомнению «действующую» власть государства и заявляет о себе как о единственно правомочном источнике власти» [47, с. 141]. Значит ли это, что и от референдума как юридического института надо отказаться?

Не соглашаясь с В.И. Пржиленским, что «философия права — это критика любой теории права (курсив наш. — В.Б.)», вполне приемлемым для энциклопедии выступает его констатация: «Философия права — совокупность знаний и умений, позволяющих их обладателю самому оценивать и выбирать среди альтернативных теорий, конструкций и дискурсов о праве» [48, с. 32]. Прав В.И. Пржиленский и тогда, когда на той же странице утверждает, что теория государства и права и теория права совершенно не одно и то же, но критиковать в философии права и в любой другой дисциплине, в каждом методе познания надо не любую, а лишь необоснованную, дефектную теорию.

Идеализация — научный метод, который нужен, ценен и надо лишь разумно его применять.

Обращусь к высокому для всех нас авторитету Т.Я. Хабриевой, ученицы В.В. Лазарева, которая в свое время отметила: «Право, с одной стороны, является продуктом научного прогресса, а с другой — выступает одним из факторов его развития. Подключая свойственные ему ре-

гулятивные механизмы, оно создает нормативно очерченную модель научного прогресса» [49, с. 13].

Правовые модели научного прогресса в значительной степени есть идеализация существующего положения, и эта идеализация во благо. Правовые идеалы весьма практичны. Их обязательно надо анализировать в энциклопедии, соблюдая меру как в сроках выдвижения, так и в обрисовке возможностей реализации. Юридическое мышление об идеале — специфическое отражение методологии преобразования, модификации правовой реальности.

Социология права — в Энциклопедии должна «подаваться» с упором на социологию видов нейтрального, правомерного и противоправного поведения. Предлагается (В.В. Лапаевой) наука — «социальная обусловленность законодательства», но все это и многое другое и есть предмет социологии права. Социологический подход, метод применим почти ко всем правовым феноменам. Социология нужна не только для измерения эффективности законодательства, но и для определения результативности толкования и всех форм реализации юридических норм. Так или иначе, но социология права осуществляет обратную связь юридической практики с теорией и техникой законотворчества. Надо признать, что до сих пор не получило надлежащего освещения право как социологическая категория [50].

Психология права — наименее исследованный в общетеоретическом ракурсе научно-практический объект. Приятным исключением здесь служит труд В.В. Лазарева о социально-психологических аспектах применения норм права [51]. Но не менее значимы проблемы психологии правотворчества (а если еще шире — психологии нормосозидания), психологии толкования норм права, психологии их соблюдения, исполнения, использования. Ждет своего исследователя проблематика психологии юридического влияния и воздействия. В.В. Лазарев правильно привлекает внимание к важности прогнозирования результатов игры социальных сил на правовом поле как цели юриспруденции. С психологической точки зрения точнее вести речь не об игре (это несколько упрощает и даже принижает суть проблемы), а о борьбе социальных сил в юридическом пространстве. При таком подходе в энциклопедии более четко можно определить место юридической конфликтологии, коллизи-онности права, девиантного поведения и т. д.

Догма права — охватит собой большинство традиционных тем современной теории права,

но под иным углом зрения и с «вкраплением» новых вопросов, ориентированных на юридическую практику. Догма права как аналитическая юриспруденция забыта и подвергнута неосновательной (в основном, идеологической и эмоционально-ценностной) критике. Догма права — относительно обособленная и при этом сложно структурируемая (дифференцируемая) часть правоведения [52]. Интерес студентов к энциклопедии «удержать» можно лишь грамотной и убедительной «привязкой» догматики права к реальным практическим процессам жизни. Например, изложение вопросов о субъективном праве как элементе содержания правоотношения можно «оживить» рассуждениями и иллюстрациями по проблеме «самозащиты прав» с выходом на остродискуссионное право на сопротивление незаконным действиям власти.

Юридическая техника — своеобразное ядро догмы права, и этот раздел должен быть гораздо крупнее, чем нынешняя самая общая обрисовка ее проблем.

Конкретные приемы юридической техники детально не изучаются — примечания, перечни, оговорки, преюдиции, презумпции предлагаются в упрощенной форме. Правовые фикции десятилетиями в десятках учебников по теории иллюстрируются институтами безвестного отсутствия и признания лица умершим. «Убогая» информация о приемах юридической техники приводит к убеждению студентов в их малопо-лезности и редком применении.

Между тем даже такой традиционный прием юридической техники, как правовые презумпции ныне нуждается в совершенно другой трактовке, в усилении критической оценки все чаще предлагаемых исследователями «новых» презумпций, в пересмотре содержания и функциональных возможностей недавно обоснованных законодательных предположений.

Философско-праксеологический подход может помочь в преодолении некоего «веяния моды», когда некоторые исследователи, не утруждая себя аргументами, просто предлагают новые, порой весьма экзотичные, презумпции.

Презумпция согласия потенциального донора (погибшего) на безвозмездную трансплантацию его органов [53; 54; 55, с. 363—366; 56— 59], презумпция законного представительства со стороны того родителя, с которым остался ребенок [60, с. 225], презумпция добросовестности налогоплательщика [61; 62], презумпция минимальности судебных издержек [63, с. 74], презумпция соответствия договорной цены уровню рыночных цен [64, с. 202, 206], презумп-

ция беспристрастности судьи [65, с. 242], презумпция интереса [66, с. 27], презумпция правомерности законодательных решений [67, с. 23], презумпция остаточных полномочий субъектов РФ [68, с. 95], презумпция неотчуждаемости прав и свобод человека, презумпция пропорциональности ограничений прав человека [69, с. 10—12] — вот лишь некоторые из малоизвестных и имеющих слишком абстрактную нормативную закрепленность презумптивных предписаний (установлений).

К ним можно добавить серию иллюстраций из докладов уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. В докладе уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2006 год упоминается о презумпции добросовестности, благонамеренности и рациональности государства в важнейшем деле обеспечения прав и свобод человека [70]. В докладе за 2008 год уполномоченный выступает за утверждение презумпции в пользу мирных собраний. «Суть презумпции в пользу мирных собраний, — отмечается в докладе, — могла бы, как представляется, состоять прежде всего в том, чтобы обязанность согласования времени и места проведения мирного собрания возлагалась на уполномоченные органы власти, а право согласиться с их мотивированными предложениями принадлежало организаторам собраний» [71]. В докладе уполномоченного по правам человека за 201 5 год привлекается внимание к острым проблемам «презумпции доверия сотрудников полиции» и «презумпции добросовестности родителей» [72].

Предпринята попытка обосновать существование презумпции правильности правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, которая якобы может быть опровергнута в результате прямого изменения судебной практики [73, с. 21].

В энциклопедии, по всей видимости, возможно будет поставить и обсудить методологический вопрос об оправданности отождествления, смешения феноменов «презумпция» и «принцип». Мы не можем согласиться с мнением ученых, трактующих некоторые презумпции в качестве тех или иных правовых принципов (например, многие исследователи пишут о принципе презумпции невиновности) [74, с. 72; 75, с. 77, 81; 76, с. 62; 77, с. 62, 100—109; 78, с. 133—1234; 79, с. 93; 80, с. 11—12, 100—112, 121—125; 81, с. 67; 82, с. 9—11; 83—85; 86, с. 454—463]. При любой степени условности теоретического анализа правовая презумпция и юридический принцип — всегда различные

формы систематизации знаний. Роль правовых принципов в механизме социального регулирования значительно весомее, чем презумпций (даже общеправовых), которые в силу своего назначения призваны оформлять узкоспециальные, частные процессы и явления. Характеристика некоторых юридических презумпций в качестве правовых принципов основана либо на неточном понимании их природы, либо является результатом преувеличения их роли или смешения функций на различных стадиях механизма правового регулирования.

Принцип — особая форма знания, особенная форма мышления, фиксирующая роль первоначал. И. Кант считал, что принципы — это основоположения разума, регулятивы, способные выявить синтетические знания из понятий. В современной философской трактовке принцип понимается как основание, основополагающее начало, требование к познающему и творящему, действующему субъекту, общая закономерность развития частнонаучного знания [87—89; 90, с. 20—21]. В основании принципа обычно лежит идея, способная стать системообразующим, смыслообразующим фактором. В основании презумпции как иной формы знания лежат другие, более низкого уровня идеи. Если конститутивный принцип можно трактовать как «свернутую» теорию, то презумпция вряд ли способна выполнить такую роль. Доминирующую роль в принципе играет элемент свободы, которая увеличивает диапазон выбора, активизирует творческий потенциал субъекта. В презумпции момент свободы явно меньше и, следовательно, меньше вариантов выбора того или иного поведения. Понятие вероятности дополняет связку «необходимость и случайность». Тем самым увеличивается количество степеней свободы, возрастает выбор альтернатив и диапазон разрешения противоречий. Именно поэтому нельзя согласиться с тезисом М.Л. Давыдовой о том, что «каждая презумпция является по природе своей принципом — принципом разрешения конкретной ситуации неопределенности» [91, с. 37].

Определенным парадоксом является и то обстоятельство, что ученые, трактующие презумпцию невиновности в качестве правового принципа, расходятся затем в квалификации его уровня и качества.

Одни рассматривают презумпцию невиновности в качестве принципа законности [92, с. 11]. О.П. Сауляк возражает против такого подхода и пишет: «Презумпция невиновности, действительно, один из основополагающих принципов, но не законности, а уголовного процесса»

[93, с. 28]. Подчеркнув исключительное значение презумпции невиновности в уголовном процессе, О.П. Сауляк отмечает: «Но очевидно, что не меньшее значение для всех стадий уголовного судопроизводства имеют и другие конституционные нормы (о неприкосновенности жилища, тайне переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений, охране личной жизни), нашедшие последовательное закрепление и развертывание в положениях уголовного и уголовно-процессуального законодательства» [93, с. 28]. Однако их почему-то не рассматривают в качестве принципов законности.

Это слабый аргумент, ибо презумпция невиновности вообще не принцип, и надо пытаться выявить ее вероятностную природу, регулятивные возможности вероятностного знания, а не выдавать этот феномен за одно из начал всего права либо руководящей идеи какой-то отрасли законодательства.

В связи с этим одна конкретная иллюстрация. В постановлении Конституционного Суда РФ «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части второй статьи 30 и части второй статьи 325 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Р.Р. Зайнагутдинова, Р.В. Куда-ева, Ф.Р Файззулина, А.Д. Хасанова, А.И. Ша-ваева и запросом Свердловского областного суда» от 19 апреля 2010 года указано: «Право обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей не относится к числу основных прав, неотчуждаемых и принадлежащих каждому от рождения. По смыслу статьи 47 (часть 2) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 123 (часть 4), данное право — в отличие от права на независимый и беспристрастный суд или презумпции невиновности — не входит в основное содержание (ядро) конституционного права на судебную защиту, которое не подлежит изменению иначе как в порядке, установленном Конституцией Российской Федерации (статья 64 Конституции Российской Федерации), а выступает в качестве одной из возможных процессуальных гарантий, предоставляемых на основе дискреционных полномочий федерального законодателя в соответствии со статьями 71 (пункты «в», «г», «о»), 118 (часть 3) и 128 (часть 3) Конституции Российской Федерации» [94].

Как видим, презумпция невиновности Конституционным Судом РФ трактуется не в качестве принципа, а именуется в иных категориях — это элемент содержания (ядра) конституционного права на судебную защиту.

Правовой принцип может лежать и нередко лежит в основе одной или даже нескольких юридических презумпций. Положение, требование, которое в одной стадии механизма правового регулирования является лишь принципом, в другой его стадии становится презумпцией [95].

Частно-публичная и международно-правовая «парадигма» — вот две «оси», через которые надо «проводить» все темы догмы права. Сейчас происходит содержательное дублирование и порой неосновательное «дробление» в курсах юридической антропологии и обычного права.

Юридическая практика — завершающий обязательный раздел энциклопедии, но не сама по себе, не как схематическое изложение понятия и видов ее. В энциклопедии целесообразно показать юридическую практику как адекватное либо искаженное отражение философии, социологии, психологии, догмы права.

Единство всех этих элементов вполне реальное, а не условное, как полагают некоторые очень серьезные исследователи [96, с. 645; 97, с. 32]. Но не только в этом дело — реальное единство должно быть значительно более высокого уровня абстракции.

Выдвинутые пять элементов энциклопедии образуют не только ее внутреннюю структуру, а представляют собой систему предлагаемой науки и учебной дисциплины.

Нельзя учиться и учить только на «позитивном» материале, на достижениях и успехах. «Отрицательный пласт» юридической действительности должен быть также изучен (дефекты демократии; юридические ошибки, правовые коллизии, пробелы и т. п.).

Особое место в энциклопедии желательно отвести дискуссионным общеправовым проблемам, тем проблемам, которые десятилетиями не решаются и по разным причинам не сходят со страниц печати. Кстати, широко распространено мнение, что спорных проблем, «неустоявшихся» тезисов в учебной литературе быть не должно, поскольку они дезориентируют обучающихся. Считаю такую позицию неприемлемой, вредной и рассчитанной на слабо подготовленных студентов.

В энциклопедии уместно ставить и обсуждать (с разной степенью подробности) периодически появляющиеся новые концепции права. Остается сожалеть, что в свое время не состоялось профессиональной оценки аксиоматической теории права (С.Н. Егоров), математического правоведения (В.О. Лобовиков), юридической глобалистики (В.В. Сорокин) [98—103]. До сту-

денческой массы такого рода труды, как правило, не доходят. Их ценность либо антиценность не всегда выясняет и преподавательский корпус. Только что появилась информационно-квантовая концепция права, которую изложил в трех книгах В.П. Иванский [104]. Тираж работы всего 500 экземпляров и совершенно очевидно, что для многих исследователей она окажется недоступной.

Сложность состоит в другом — как подавать такой дискуссионный материал, в каком объеме и с какими именно рекомендуемыми решениями. Я считаю оптимальным вариант свободного выбора решения за самим обучающимся. Но здесь возникает немало нюансов — значимость дискуссионной общеправовой проблемы должна обусловливать качество, развернутость, аргументированность подачи материала. Для иллюстрации этой моей позиции обращусь к двум сюжетам интересной статьи В.В. Ершова «Теоретические и практические проблемы применения Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации» [105].

Первый сюжет связан с выводом на с. 9: «Конституция — не вид законодательства (ч. 1 ст. 2 КАС РФ), не «основной закон» (как часто пишут в специальной литературе многие авторы), а основополагающий вид нормативных правовых актов (ч. 1 ст. 15 КАС РФ)».

Доктрина «Конституция — не закон», а нечто выше и мощнее не вызывает принципиальных возражений. Но с учетом укоренившейся традиции не только в конституционном, но и во всех других отраслях требуется аргументация, показывающая теоретическую ценность и практическую оправданность такого доктринального подхода. Многие не понимают — почему не называть Конституцию особым законом и не «вырывать» ее столь жестко из законодательства.

Конституция, в частности, не просто и не только закон, ибо при ином подходе «разрывается» иерархичность системы юридических актов международными договорами, которые ниже Конституции, но выше законов.

Именно доктрина «Конституция — не закон» позволяет более эффективно проводить в жизнь правовую позицию Конституционного Суда, согласно которой на основе Конституции может определяться возможность исполнения решений ЕСПЧ (выражена в постановлении Конституционного Суда от 14 июля 2015 года № 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к

ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» и нашла отражение в последних изменениях ФКЗ «О Конституционном Суде».

Второй сюжет относится к излишне резкому противопоставлению В.В. Ершовым на с. 8 «законных» и «правовых» интересов. «В соответствии с системным толкованием принципов и норм права, содержащихся в единой и многоуровневой системе форм международного и внутригосударственного права, реализуемых в России, суды должны защищать права и правовые (а не только «законные») интересы физических и юридических лиц». Я считаю, что нет практического резона в столь «тонком» различении — суть проблемы здесь в другом. Речь, по всей видимости, надо вести о юридически обоснованных притязаниях субъектов, а не о виде (форме) их закрепления. И с этой точки зрения все зафиксированные в праве (прямо или косвенно) притязания выступают юридическими интересами и подлежат защите судом.

В энциклопедии можно выдвигать вариативные гипотезы, когда, получив определенный «законодательный импульс», исследователь не знает — как будут развиваться события и по каким направлениям станет продвигаться судебная практика. В этих случаях он вполне может предложить несколько возможных вариантов, намеренно придав им конкурентный характер.

Например, 15 февраля 2016 года был принят Федеральный закон № 18 «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации в части установления порядка судебного рассмотрения дел об оспаривании отдельных актов» [106].

Напомню — речь идет о рассмотрении дел об оспаривании актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами. Здесь возникает множество теоретических и практических про-

блем, которые способны при определенных условиях кардинально изменить теорию толкования права.

«Нормативное свойство» — только на первый взгляд ясное понятие, а степени и уровни нормативности можно «вводить» до бесконечности. Что делать, если федеральный орган исполнительной государственной власти (Центральный банк России, Пенсионный фонд РФ, Фонд социального страхования) будет настаивать — наш акт толкования не обладает нормативными свойствами,вникайте в интерпретируемый закон? Доказать на основе введенной статьи 2171 «Рассмотрение административных дел об оспаривании актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами» «соответствуют ли положения оспариваемого акта действительному смыслу разъясняемых им нормативных положений» крайне затруднительно, а в ряде случаев и невозможно. Тем более что обязанность доказывания лежит на субъекте, который принял акт.

Кто-то может упрекнуть меня в «безразмер-ности» предлагаемой энциклопедии, в огромном массиве материала, который может и должен войти в нее. Я считаю, что это напрасное опасение и солидарен с Л.С. Мамутом: «Право при определенных условиях, несомненно, ис-черпаемо, подобно всему земному финально, ограничено собственным составом, характерными признаками, выполняемыми ролями» [107, с. 5]. Задача энциклопедии — определить (а первоначально, может быть, эскизно обрисовать) границы правового.

Можно бесконечно спорить о том, имеет ли энциклопедия самостоятельный предмет или выступает своеобразным введением в правоведение. Очевидно одно — это не простое заимствование фактов и тезисов из разных юридических наук, а глубинная переработка всей юриспруденции и объединение его наиболее общих достижений в единую систему.

Только энциклопедия призвана беспристрастно оценить его состояние, отметить «успехи», «прорывы» одних юридических наук и практических инноваций и обнаружить «инертность», «заторможенность» других. Только энциклопедия в состоянии «проявить» связи (реальные или мнимые) между различными элементами правоведения. В этом смысле ее ценность и значение состоит в том, что она может показать перспективные направления развития правовых наук и заметить ложную тенденцию юридических исследований, отобра-

зить закономерности развития правовой практики и дидактики.

Миссия энциклопедии в «свернутом», может быть, даже афористичном виде отобразить процесс и результат дифференциации, объединения и «отпочкования» отраслевых юридических наук. Это фрагмент правовой реальности не только наиболее крупный по объему — он максимально приближен к юридической практике, к нуждам человека, то есть здесь возможна модификация антропоцентристских начал права, обогащение его «человекоразмерности».

Энциклопедия призвана отыскать коренные начала права и соединить бесконечное множество юридических частностей в один организм.

Конечно, все содержание энциклопедии нельзя изложить одинаково подробно и дать ее материал с «равномерной глубиной». Это можно сделать только в систематическом курсе энциклопедии, который, наверное, составит несколько крупных томов и вряд ли под силу одному автору. Какие-то вопросы можно изложить фрагментарно, схематично. В то же время другие вопросы, ставшие особо актуальными в теоретическом либо практическом отношении, могут получить объемную обработку.

Энциклопедия — единая, цельная и одновременно многоструктурная, разноэлемент-ная наука и учебная дисциплина. Однако выделять в ней общую и особенную часть, как это делалось в царской России, вряд ли целесообразно. При таком подходе объективно нарушается уровень обобщения, то есть возникает опасность утерять «общетеоретический угол зрения». Энциклопедия как теоретическая дисциплина может считать себя подлинной наукой только в том смысле, если ее принципы, категории и выводы найдут универсальное применение.

Для этого энциклопедия не должна опираться на какое-то одно (даже очень мощное) основание, а быть результатом синтеза многих оснований (историко-антропологических, логико-гносеологических, этико-философских, культурологических, психологических, технико-юридических и др.). Энциклопедия не должна быть при этом эклектическим сборником юридических знаний и информации, примыкающей к праву.

На изучение энциклопедии не должно быть отведено не менее 4 семестров с максимальной недельной учебной загрузкой. На выпускных курсах нет резона преподавать проблемы теории права и государства в силу следующих

основных причин. Будем честны — благое намерение, что обучающиеся, «пройдя» отрасли права на новом более высоком уровне, освоят теорию государства и права несостоятельно, иллюзорно. Многолетнее участие в итоговых государственных экзаменах по теории государства и права в разных вузах показывает: никаких «углубленных знаний» у большинства выпускников нет. Как правило, идет нетвердое «преломление» материала первого курса. К тому же «проблемы теории государства и права» во многих вузах, особенно негосударственных, «включают» самые разные, порой экзотические, блоки знаний. Иными словами, задумка логического развития общетеоретической подготовки юристов фактически «не срабатывает».

Энциклопедия со временем может «достраиваться» в форме своеобразных специально-прикладных энциклопедий. В.Б. Исаков, например, отстаивает идею подготовки на базе «Словаря терминов, используемых в законодательстве Российской Федерации» (М., Издание Государственной Думы, 2014. 240 с.) энциклопедии законодательной терминологии, в которой «отразится» история появления законодательного термина, первоначальный и последующий объем, причины исчезновения и т. п. Может быть, рациональнее и практичнее сформировать энциклопедию законодательных дефиниций, но сейчас важно «отфиксировать» технико-юридический нюанс совершенствования энциклопедии. Нет логико-гносеологических, дидактических, организационно-управленческих препятствий для создания энциклопедии правореализационных технологий, энциклопедии приемов толкования норм права.

Выбрасываю по примеру В.В. Лазарева «красную тряпку» — почему бы ему не взяться (с учетом нынешнего профиля работы) за подготовку энциклопедии национальных механизмов имплементации норм и принципов международного права, где детально рассмотреть их сущность, иерархию, эффективность. В сентябре 2015 года ООН приняла прогностический документ своеобразного жанра — Повестку дня устойчивого развития на период до 2030 года.

Специалисты характеризуют Повестку как стратегический вектор движения в направлении низкоуглеродной, энергоэффективной экономики при полном учете социальных прав населения планеты и радикальном снижении антропогенной нагрузки на окружающую среду [108]. Повестка, судя по всему, призвана изменить парадигму современного развития, направить его по инновационному пути.

Именно в такого рода энциклопедии можно дать анализ существующих национальных механизмов имплементации международно-правовых стандартов с учетом требований Повестки, предложить их корректировку, наметить пути создания новых инструментов.

Отрадно отметить, что петербургская школа правоведов, можно констатировать, возглавила отстаиваемый мною вариант развития теории государства и права.

Я имею в виду работы В.А. Бачинина [109] и учебное пособие Ю.И. Гревцова и И.Ю. Козли-хина [110].

Первое издание не носит аналитического характера (от того его познавательная и дидактическая ценность, разумеется, не уменьшается) и построено типичным «энциклопедическим способом»: по алфавиту дан обзор философских идей и социологических понятий, характеризующих правовую реальность. Материал представлен по алфавиту, то есть по сути это справочно-информационное издание.

Что касается второй энциклопедии права, скромно названной учебным пособием, то она удачно и успешно развивает отечественную традицию и именно этот труд целесообразно взять за основу при реализации замысла подготовки энциклопедии. Остается сожалеть, что усилия Ю.И. Гревцова и И.Ю. Козлихина оказались явно недооцененными — я полагал, что после выхода столь значимого исследования каждый крупный юридический центр определит свое отношение к ней. Откликов оказалось мало. Ради справедливости хочу заметить, что 12 ноября 2010 года при обсуждении на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета доклада профессора В.Н. Карташова, который предлагал (и до сих пор стоит на этой позиции) заменить теорию государства и права теорией правовой системы [111], я, выступая против этой идеи, предложил готовить энциклопедию права из тех же трех частей, но с дополнением раздела о юридической практике.

Считаю, в сегодняшней логико-гносеологической, организационно-управленческой и дидактической ситуации можно упрекнуть всего в нескольких моментах. Представление материалов всех трех частей, но особенно теории (догмы) права по уровню абстракции почти не отличается от традиционных учебных курсов, но явно проигрывает, например, двухтомному курсу лекций С.С. Алексеева «Проблемы теории права», опубликованному в 1972—1973 годах [112]. Я здесь имею в виду не структуру курса, а логику и форму изложения материала:

«вкрапление» в него проблемных вопросов и разновариантные ответы на них. В курсе лекций С.С. Алексеева это «вкрапление» осуществлялось в двух основных формах: а) фрагменты спорных текстов давались с меньшим интервалом и более мелким шрифтом; б) предлагались развернутые сноски, где остродискуссионные вопросы четко формулировались и оставлялись на усмотрение читателя либо шла отсылка к материалам дискуссии.

Нуждается в обсуждении, более тщательном и убедительном обосновании следующая методологическая предпосылка авторов — «представить обширный массив знания о праве в виде, способствующем последовательному усвоению студентами материала, — двигаясь от сравнительно простого к более сложному (догма права — социология права — философия права)» [110, с. 12]. Мне думается, что логичнее построить материал энциклопедии по-другому — во главу угла поставить философию права как общетеоретическую (теоретико-методологическую) базу, а затем посредством содержательной конкретизации социологии права объяснить нормативную форму существования права.

Неопределенная доктринальная позиция авторов при ответе на поставленный ими на с. 7 вопрос: можно ли говорить о том, что у теории (догмы) права, социологии права, философии права один и тот же предмет — право? Вот их ответ на той же странице: «В самом общем плане можно думать, что предмет у этих наук один — право. Однако это крайне поверхностное представление. При более строгом научном подходе непременно выяснится, что предметы этих дисциплин различаются и в качестве таковых выступают различные формы существования права».

Но разве формы существования права не есть оно само? Что мыслимо существование явления без него самого? Может быть, в ответе Ю.И. Гревцова и Ю.И. Козлихина таится какой-то непонятный мне глубокий слой, но он должен быть «прояснен» хотя бы в самой общей доступной форме.

Именные указатели в двух частях учебного пособия («Теория (догма) права» и «Социология права») выглядят инородным сугубо вспомогательным элементом, к которому вряд ли обратятся студенты и аспиранты.

«Разрывом» материала, нарушением его целости выступает глоссарий в этих же двух частях. Почему он отсутствует в третьей части «Философия права», неясно — она ведь наиболее сложна для освоения.

Все это, конечно, имеет право на жизнь, но в качестве красочно оформленных приложений для академического издания, рассчитанного на узких специалистов. Может быть, есть резон «внедрить» как дополнение к энциклопедии ее дидактическую часть, в которую в качестве относительно автономных элементов могли бы войти самые разные дидактические достижения (схемы, таблицы, диаграммы, «мозговые штурмы», деловые игры и т. п.).

Жанр энциклопедии таков, что у нее никогда не будет завершения.

Примечания

1. Плютто П.А. Исследование реальности социокультурного виртуального: Опыт анализа социокультурных иллюзий: монография. М., 2014.

2. Крусс В.И. Конституционализация права: основы теории. М., 2016.

3. Общая теория права: курс лекций / под ред. В. К. Бабаева. Н. Новгород, 1993.

4. Явич Л.С. Общая теория права. Л., 1976.

5. Лившиц Р.З. Современная теория права. Краткий очерк. М., 1992.

6. Общая теория права / под ред. А.С. Пиголкина. М., 1995.

7. Дробязко С.Г., Козлов В.С. Общая теория права: учебное пособие для вузов. Минск, 2005.

8. Вопленко Н.Н. Очерки общей теории права. Волгоград, 2009.

9. Лебедев А.Ф. Общая теория права. Минск, 2013.

10. Бержель Ж.-Л. Общая теория права / пер. с фр. М., 2000.

11. Поляков А.В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода: учебник. 2-е изд. М., 2016. Теснейшая связь права и государства отличается и детально исследуется с давних времен: Хлебников Н.И. Право и государство в их обоюдных отношениях. Варшава, 1874; Жилин А.А. Право и государство в их взаимных отношениях. Киев, 1909.

12. Арановский К.В., Князев С.Д. Правление права и правовое государство в соотношении знаков и значений. М., 2016.

13. Вестов Ф., Фаст О.Ф. Правовое государство: теоретическое проектирование и современная политическая практика. М., 2015.

14. Муромцев Г.И. Юридическая энциклопедия, интегративная юриспруденция или правовая культурология? // Энциклопедия правоведения или интегральная юриспруденция? Проблемы изучения и преподавания: материалы седьмых философско-правовых чтений памяти академика В.С. Нерсесянца / отв. ред. В.Г. Графский. М., 2013.

15. Считаю важным подчеркнуть, что далеко не всегда интегративность предполагает и означает универсальность.

16 Графский В.Г. Актуальные направления критического изучения права и правоведения // Актуальные направления анализа права и правоведения: проблема междисциплинарного понимания и сотрудничества: материалы девятых философско-правовых чтений памяти академика В.С. Нерсесян-ца / отв. ред. и сост. В.Г. Графский. М., 2015. Правда, на этой же странице исследователь допускает, что интегративная юриспруденция может синтезировать и иные варианты обобщения правовых знаний (философия права, введение в законоведение и обще-ствознание).

17. Исаков В.Б. Правовая аналитика: учебное пособие. М., 2015

18. Исаков В.Б. Говорите языком схем: краткий справочник. М., 2016.

19. В этом контексте не могу согласиться с В.В. Лазаревым, когда он утверждает, что «любая правовая позиция носит политический характер». См.: Лазарев В.В. Законодатель как сторона в конституционном судопроизводстве: судебные речи. М., 2015.

20. Максимов С.И. Правовая реальность: опыт философского осмысления: монография. Харьков, 2002.

21. Бачинин В.А., Сальников В.П. Правовая реальность в контексте цивилизации и культуры. Методология причинного анализа. СПб., 2005.

22. Гаджиев Г.А. Онтология права (критическое исследование юридического концепта действительности). М., 2013.

23. Веденеев Ю.А. Правовая реальность: онтология и эпистемология // Lex Russica. 2015. № 5.

24. Разин А.В. Язык морали и перспективы развития дискурсивной этики // Проблемы языка в глобальном мире: монография / под ред. Е.В. Ганиной, А.Н. Чумакова. М., 2016.

25. Энциклопедия ума или словарь избранных мыслей авторов всех народов и всех веков. Составил по французским источникам и перевел Н. Макаров. СПб., 1878.

26. Энциклопедисты — французские просветители, участвовавшие во главе с Д. Дидро в создании «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусства и ремесел».

27. Джеффри Будворт. Узлы. Полная энциклопедия. М., 2014.

28. Энциклопедический словарь юного филолога. М., 1984; Русская охота. Энциклопедия. М., 1999; Популярная художественная энциклопедия: архитектура, живопись, скульптура, графика, декоративное искусство: в 2 кн. / гл. ред. В.М. Полевой. М., 1999; Большая энциклопедия литературных героев: в 4 т. / под ред. М. Глобачева. М., 2001; Мировая энциклопедия биографии: в 12 т. / под ред. В.Г. Рапогов,

И.Б. Шустова. М., 2002; Энциклопедический словарь. Детям — обо всем на свете. М., 2005; Большая историческая энциклопедия / Новиков С.В. и др. М., 2005; Современная школьная энциклопедия / под ред. А.А. Кузнецова и М.В. Ражакова. М., 2009; Дьяконов М., Невский А.А. Энциклопедия фитнеса и физической культуры. М., 2011; Новиков И.П. Большая энциклопедия домашнего мастера. М., 2011; Красота. Большая энциклопедия / сост. О. Ситнико-ва. М., 2012; Легкая атлетика. Энциклопедия: в 2 т. Автор идеи и руководитель проекта В.П. Штейнбах. М., 2012; Современная энциклопедия. Мода и стиль. М., 2012; Футбол. Энциклопедия: в 3 т. Автор идеи и руководитель проекта В. П. Штейнбах. М., 2013; Донская энциклопедия: в 2 т. / сост. М.П. Остапенко. Таганрог, 2015; Фомина О.Н. Порошковая металлургия: энциклопедия международных стандартов. М., 2015; Энциклопедия внешнеэкономической деятельности / С.К. Мизанбекова, Л.Т. Печеная, Л.Н. Иванова-Швец и др. М., 2015; Лаврин А.П. По ту сторону Леты: Энциклопедия смерти. М., 2015.

29. Народная энциклопедия научных и прикладных знаний. Том XI. Общественно-юридический. 2-й полутом (М.: Типография Товарищества И.Д. Сытина, 1912) содержит на 404 страницах «круг знаний» по следующим предметам: общее учение о праве; уголовное право и уголовное судопроизводство; государственное право; административное право (общественное благоустройство); гражданское и торговое право и гражданское судопроизводство; международное право; социология (общий очерк).

30. Шварценеггер А. Классическая энциклопедия бодибилдинга. М., 2014; Мясников А.Л. Энциклопедия доктора Мясникова о самом главном. М., 2015.

31. Энциклопедический словарь русской цивилизации / сост. О. А. Платонов. М., 2000; Большая российская энциклопедия. Том «Россия». М., 2004.

32. Всемирная энциклопедия: философия XX в. / главн. науч. ред. и сост. А.А. Грицанов. М., 2002.

33. Аренс Г. Юридическая энциклопедия: философия права, философский обзор, история права и история положительного права у народов Востока, греков, римлян, германцев и других европейских народов: пер. с нем. М., Тип. Карла Андерса, 1862; Ренненкапмф Н. Очерки юридической энциклопедии. Киев, 1868 (по свидетельству Н. Ренненкапмфа на с. 5 первым энциклопедией права назвал свое сочинение, вышедшее в 1675 году, Гуний); Очерки юридической энциклопедии. Киев, 1880; Палиенко Н.И. Предмет и задачи энциклопедии права и идеи права. Вступительная лекция. Ярославль, 1900; Радбрух Г. Введение в науку права / пер. с нем. М., 1915; Спек-торский Е. Задача энциклопедии права. Киев, 1915; Тарановский В.Ф. Учебник энциклопедии права. Юрьев, 1917.

34. Городяненко В. Теории среднего уровня: место в структуре социологического знания и тенденции развития: (историографический анализ на материале стран СНГ) // Социология: теория, методы, маркетинг. 2001. № 4.

35. Девятко И.Ф. Р Мертон и его теория среднего уровня // История теоретической социологии: в 4 т. / под ред. Ю.Н. Давыдова. Москва, 1997. Т. 3.

36. Покровский Н.Е. Одиннадцать заповедей функционализма Р. Мертона // Социс. 1992. № 2.

37. Тарасенко В.Г. Постулаты права. М., 2009.

38. Баранова М.В. Право и реклама (общетеоретический аспект). Н. Новгород, 2010.

39. Чиркин В.Е. Наднациональное право и государственный суверенитет (некоторые проблемы теории). М., 2015.

40. Лазарев В.В. Юридическая наука: продолжение полемики // Lex Russica. 2015. № 11 (Том CVIII).

41. Лукманова Р.Х. Гармоническая многомерность истины: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Уфа, 2009.

42. Немецкая историческая школа права. Челябинск, 2010. С. 98.

43. Голев Н.Д., Сологуб О.П. Официальное функционирование языка в сфере государственной коммуникации // Юрислингвистика-9: Истина в языке и праве: межвузовский сборник научных трудов / под ред. Н.Д. Голева. Кемерово; Барнаул, 2008.

44. Тарасенко В.Г. Постулаты права. М., 2009.

45. Подробнее см.: Баранов В.М. Истинность норм советского права (проблемы теории и практики). Саратов, 1989.

46. В качестве примера могу привести решение Дисциплинарной коллегии Верховного Суда РФ от 27 апреля 2015 г № ДК15-22 «Представление о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности внесено в квалификационную коллегию судей председателем районного суда, не наделенного законом такими полномочиями». См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2015. № 12.

47. Канфора Л. Демократия. История одной идеологии / пер. с итал. и прим. А. Миролюбовой. СПб., 2012.

48. Пржиленский В.И. Реальность и истина в конструктивистской парадигме философии права // Lex Russica. 2015. № 5.

49. Хабриева Т.Я. Правовое измерение научного прогресса // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2009. № 2.

50. Вейнгольд Ю.Ю. Право как социологическая категория. Фрунзе, 1962.

51. Лазарев В.В. Социально-психологические аспекты применения права. Казань, 1982.

52. Муромцев С.А. Что такое догма права? М., 1885.

53. Комаров А.А. Презумпция согласия потенциального донора на изъятие органов после смерти: криминологические аспекты // Проблемы правоприменения в современной России: сборник материалов научно-практической конференции (Омск, 6 апреля 2007 г.) / под ред. М.П. Клейменова. Омск, 2007.

54. Горбачева А. Презумпция согласия. Органы погибшего можно брать для трансплантации, если он

прижизненно не запретил это // Независимая газета. 2007. 19 января.

55. Ардашева Н.А. Словарь терминов и понятий по медицинскому праву. СПб., 2007.

56. Козлова Н. Снежный ком. Конституционный Суд высказался о законе при пересадке органов // Российская газета. 2016. 10 марта.

57. Чжао А. Мы находимся в хвосте мировой трансплантологии // Известия. 2016. 17 марта.

58. Шульга О. Трансплантологам свяжут руки? Депутаты призвали запретить изъятие органов у скончавшихся пациентов без согласия родственников // Парламентская газета. 2016. 25—31 марта.

59. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Бирюковой Татьяны Михайловны, Саблиной Елены Владимировны и Саблиной Нэлли Степановны на нарушение их конституционных прав статьей 8 Закона Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека»: определение Конституционного Суда РФ от 10 февраля 2016 года № 224. URL: http://www.garant.ru/products/ipo/prime/ doc/71246368/

60. См.: Михеева Л.Ю. Развитие кодификации семейного права // Кодификация российского частного права / под ред. Д.А. Медведева. М., 2008.

61. См.: Жук А. А. Презумпция добросовестности налогоплательщика: проблема и перспективы правового регулирования // Право и закон в гражданском обществе и государстве: доклады и сообщения VI Международной научно-практической конференции. М., 2006.

62. Борисихина С.А. Судебная защита прав добросовестного налогоплательщика // Российское правосудие. 2008. № 1.

63. Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Презумпции в уголовном процессе // Российское правосудие. 2008. № 4 (24).

64. Старых Ю.В. Презумпции как средство ограничения усмотрения в налоговом праве // Правовая наука и реформа юридического образования: сборник научных трудов. Воронеж, 2006. Вып. 19: Правотворчество и правоприменение: взаимосвязь и проблемы повышения юридического качества.

65. Федина А.С. Значение принципов гражданского процессуального права в системе гарантий справедливого судебного разбирательства // Европейская интеграция и развитие цивилистического процесса России: сборник научных статей. М., 2006.

66. Субочев В.В. Законные интересы и принципы права: аспекты взаимосвязи // Философия права. 2007. № 2.

67. Садурский В. «Разумность» и плюрализм ценностей в праве и политике // Сравнительное конституционное обозрение. 2008. № 4 (65).

68. Морозова А.С. Проблемы конституционно-правового регулирования сферы совместного ведения Российской Федерации и субъектов // Ленинградский юридический журнал. 2008. № 3 (13).

69. Суханова Д.С. М1жнародно-правов1 та нац1онально-правов1 презумпци у сфер1 прав I свобод людини та громадянина: пор1вняльно-правовий аспект: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Одесса, 2010.

70. Доклад уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2006 год от 9 февраля 2007 г // Российская газета. 2007. 13 апреля.

71. Доклад уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2008 год от 17 февраля 2009 г // Российская газета. 2009. 17 апреля.

72. Доклад уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2015 год // Российская газета. 2016. 24 марта.

73. Шульга И.В. Понятие и виды правовых позиций Верховного Суда Российской Федерации (вопросы теории): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2016.

74. Тамаш А. Судья и общество. Диалектика правосознания и правоприменения. М., 1980.

75. Петрухин И.Л. Система конституционных принципов советского правосудия // Советское государство и право. 1981. № 5.

76. Либус И.А. Презумпция невиновности и прекращение уголовных дел (оправдание) // Советское государство и право. 1981. № 7.

77. Либус И.А. Презумпция невиновности в советском уголовном процессе. Ташкент, 1981.

78. Социалистическая концепция прав человека / отв. ред. В.М. Чхиквадзе, Е.А. Лукашева. М., 1986.

79. Иванов Р.А. К вопросу о генезисе принципов права // Вестник ЛГУ 1987. Серия 6. Вып. 4. № 27.

80. Корнуков В.М. Конституционные основы положения личности в уголовном судопроизводстве. Саратов, 1987.

81. Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов, 1987.

82. Сергун П.П. Охрана прав и свобод личности в производстве по делам об административных правонарушениях: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1987.

83. Гуляев А.П. Социально-политический аспект презумпции невиновности // Советское государство и право. 1988. № 4.

84. Эсаулов С.В. Реализация принципа презумпции невиновности в доказывании на досудебных стадиях уголовного судопроизводства: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2013.

85. Мурашкин И.Ю. Реализация принципа презумпции невиновности в особом порядке принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2014.

86. Безруков С.С. Теоретико-правовые проблемы системы и содержания принципов уголовного процесса. М., 2016.

87. Аскин Я.Ф. Принципы в системе философского знания // Принцип развития. Саратов, 1972.

88. Снесар В.И. Роль принципов в познании. Саратов, 1985.

89. Гасилин В.Н. Принципы в структуре философского знания. Саратов, 1987.

90. Дармограй В.М. Методологическая культура творчества: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Саратов, 2006.

91. Давыдова М.Л. Теоретические и методологические проблемы понятия и состава юридической техники: автореф. дис. . д-ра юрид. наук. Волгоград, 2010.

92. Желтобрюхов С.П. Прокурорский надзор как гарантия законности в Российском государстве (проблемы теории и практики): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1999.

93. Сауляк О.П. Законность и правопорядок: на пути к новым парадигмам. М., 2009.

94. Российская газета. 2010. 7 мая.

95. Баранов В.М. Презумпция истинности юридического акта в свете доктринальных, политико-правовых и морально-психологических воззрений профессора В.К. Бабаева // Юридическая техника. 2010. № 4.

96. Сырых В.М. Теория государства и права. М., 2007.

97. Поляков А.В. Энциклопедия права или интегральная юриспруденция? // // Энциклопедия правоведения или интегральная юриспруденция? Проблемы изучения и преподавания: материалы седьмых философско-правовых чтений памяти академика В.С. Нерсесянца / отв. ред. В.Г. Графский. М., 2013.

98. Егоров С.Н. Аксиоматические основы теории права. СПб., 2001.

99. Лобовиков В.О. Математическое правоведение. Екатеринбург, 1998. Ч. 1. Естественное право.

100. Лобовиков В.О. Единая теория права: математический аспект // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. Екатеринбург, 2002. Вып. 3.

101. Сорокин В.В. Юридическая глобалистика: учебник: в 2 т. М., 2010.

102. Далеко не все преподаватели отечественных юридических вузов разделяют идеи коммуникативной теории права А. В. Полякова, которые он изложил в целом ряде научно-методических трудов. См.: Поляков А.В. Общая теория права: Феноменолого-коммуникативный подход: курс лекций. 2-е изд., доп. СПб., 2003.

103. Поляков А.В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода: учебник. 2-е изд., исправл. и доп. М., 2016.

104. Иванский В.П. Информационно-квантовая концепция права: в 3 кн. М., 2015.

105. Российское правосудие. 2016. № 2 (118).

106. Российская газета. 2016. 17 февраля.

107. Мамут Л.С. Полимодальность права // Правовая коммуникация и правовые системы. Труды Института государства и права РАН / отв. ред. Ю.Л. Шульженко, Н.В. Варламова. М., 2013.

108. Чуркин В. ООН перешагнул седьмой десяток. Что дальше? // Российская газета. 2015. 23 октября.

109. Бачинин В.А. Энциклопедия философии и социологии права. СПб., 2006.

110. Гревцов Ю.И., Козлихин И.Ю. Энциклопедия права: учебное пособие. СПб., 2002.

111. Правовая система общества: проблемы теории и практики. Труды международной научно-практической конференции / сост. С.В. Волкова, Н.И. Малышева. СПб., 2001.

112. Алексеев С.С. Собрание сочинений: в 10 т. М., 2010. Т. 3: Проблемы теории права: курс лекций.

Notes

1. Plutto P.A. Study of socio-cultural reality of the virtual: monograph Experience of analysis of sociocultural illusions: monograph. Moscow, 2014.

2. Kruss V.I. the Constitutionalization of law: fundamentals of the theory. Moscow, 2016.

3. General theory of law: course of lectures / ed. by V.K. Babayev. Nizhny Novgorod, 1993.

4. Yavich L.S. General theory of law. Leningrad, 1976.

5. Livshits R.Z. Contemporary theory of law. Brief essay. Moscow, 1992.

6. General theory of law / ed. by A.S. Pigolkin. Moscow, 1995.

7. Drobyazko S.G., Kozlov V.S. General theory of law: textbook for universities. Minsk, 2005.

8. Voplenko N.N. Essays on general theory of law. Volgograd, 2009.

9. Lebedev A.F. General theory of law. Minsk, 2013.

10. Berzhel J.L. General theory of law / transl. from French. Moscow, 2000.

11. Polyakov A.V. General theory of law: problems of interpretation in the context of the communicative approach: a tutorial. 2nd ed. Moscow, 2016. The close connection of law and state is different in details and investigated since ancient times: Khlebnikov N.I. Law and the state in their mutual relations. Warsaw, 1874; Zhilin A.A. law and the state in their mutual relations. Kiev, 1909.

12. Aranovsky K.V., Knyazev S.D. Rule of law and legal state in the ratio of signs and values. Moscow, 2016.

13. Vestov F., Fast O.F. Legal state: a theoretical design and modern political practice. Moscow, 2015.

14. Muromtsev G.I. Encyclopedia of law, integrative jurisprudence or legal studies? // Encyclopedia of law or integral jurisprudence? Problems of learning and teaching: proceedings of the seventh philosophical and legal readings in memory of academician V.S. Nersesyants / ed. edited by V.G. Grafsky. Moscow, 2013.

15. I think it is important to emphasize that not always involves the integration means versatility.

16. Grafsky V.G. Current areas of critical study of law and jurisprudence // Current direction of the analysis of law and jurisprudence: the problem of interdisciplinary understanding and cooperation: proceedings of the ninth legal philosophy readings of memory of academician V.S. Nersesyants / ed. edited and comp. V.G. Grafsky. Moscow, 2015. However, on the same page, the researcher admits that the integrative jurisprudence can synthesize other variants of generalization of legal knowledge (philosophy of law, introduction to jurisprudence, and social studies).

17. Isakov V.B. Legal analyst: a training manual. Moscow, 2015.

18. Isakov V.B. Speak the language of schemes: a brief guide. Moscow, 2016.

19. In this context, I cannot agree with V.V. Lazarev, when he asserts that «any legal position is of a political nature». See: Lazarev V.V. Legislator as a party of constitutional justice: judicial speech. Moscow, 2015.

20. Maksimov S.I. Legal reality: the experience of philosophical understanding: monograph. Kharkov, 2002.

21. Bachinin V.A., Salnikov V.P. Legal reality in the context of civilization and culture. The methodology of causal analysis. St. Petersburg, 2005.

22. Hadzhiev G.A. Ontology of law (critical study of the legal concept of reality). Moscow, 2013.

23. Vedeneev Yu.A. Legal reality: ontology and epis-temology // Lex Russica. 2015. № 5.

24. Razin A.V. Language of morals and prospects of discourse ethics // Problems of language in a global world: a monograph / ed. by E.V. Ganina, A.N. Chuma-kov. Moscow, 2016.

25. Encyclopedia of mind or a dictionary of selected thoughts of authors of all Nations and of all ages. Made on the French sources and translated N. Makarov. St. Petersburg, 1878.

26. The philosophes — French enlightenment who participated headed by D. Didro in the creation of the «Encyclopedia, or Explanatory dictionary of sciences, arts and crafts».

27. Jeffrey Budworth. Nodes. Complete encyclopedia. Moscow, 2014.

28. Encyclopedia of the young philologist. Moscow, 1984; Russian hunting. Encyclopedia. Moscow, 1999; Popular encyclopedia of art: architecture, painting, sculpture, graphics, decorative arts: in 2 vol. / chief ed. V.M. Polevoy. Moscow, 1999; Great encyclopedia of literary characters: in 4 vol. / ed. by M. Globachev. Moscow, 2001; Encyclopedia of World biography: in 12 vol. / ed. by V.G. Rapogov, I.B. Shustov. Moscow, 2002; Encyclopedic dictionary. Children — about everything. Moscow, 2005; Most historical encyclopedia / S.V. Novikov et al. Moscow, 2005; Modern school encyclopedia / ed. by A.A. Kuznetsov and M.V. hRazakov. Moscow, 2009; Dyakonov M., Nevsky A.A. Encyclopedia of fitness and

physical culture. Moscow, 2011; Novikov I.P. Great encyclopedia of home wizard. Moscow, 2011; Beauty. Great encyclopedia / comp. O. Sitnikov. Moscow, 2012; Athletics. Encyclopedia: in 2 vol. Author and project leader V.P. Steinbach. Moscow, 2012; Modern encyclopedia. Fashion and style. Moscow, 2012; Football. Encyclopedia: in 3 vol. Author of the idea and project leader V.P. Steinbach. Moscow, 2013; Donskaya encyclopedia: in 2 vol. / comp. M.P. Ostapenko. Taganrog, 2015; Fomi-na O.N. Powder metallurgy: encyclopedia of international standards. Moscow, 2015; Encyclopedia of foreign economic activity / S.K. Mizanbekova, L.T. Pechenaya, L.N. Ivanova-Shvets etc. Moscow, 2015; lavrin A.P. Beyond the Years: Encyclopedia of death. Moscow, 2015.

29. The popular encyclopedia of scientific and applied knowledge. Volume XI. The total value of legal. 2nd semivolume. (Moscow: Printing house of I.D. Sytin Partnership, 1912) contains 404 pages «circle of knowledge» in the following subjects: general theory of law; criminal law and criminal procedure; public law; administrative law (public improvement); civil and commercial law and civil litigation; international law; sociology (general survey).

30. Schwarzenegger A. Classic encyclopedia of bodybuilding. Moscow, 2014; MyasnikovA.L. Myasnikov encyclopedia dr. about the most important. Moscow, 2015.

31. Encyclopedic dictionary of Russian civilization / comp. O.A. Platonov. Moscow, 2000; Great Russian encyclopedia. Volume «Russia». Moscow, 2004.

32. World encyclopedia: philosophy of XX century / superior. scientific. ed. and comp. A.A. Gritcanov. Moscow, 2002.

33. Arens G. Legal encyclopedia: philosophy of law, philosophical review, history of law and the rights of the peoples of the East, Greeks, Romans, Germans and other European peoples / transl. from German. Moscow, typography Carl Anders, 1862; Rennenkampf N. Essays of legal encyclopedia. Kiev, 1868 (according to the testimony of N. Rennenkampf on page 5 encyclopedia of law called his essay, published in 1675, Guny); Essays on legal encyclopedia. Kiev, 1880; Palienko N.I. The subject and objectives of the encyclopedia of law and ideas of law. The introductory lecture. Yaroslavl, 1900; Radbruch G. Introduction to the science of law / transl. from German. Moscow, 1915; Spektorsky E. Challenge of the encyclopedia of law. Kiev, 1915; Taranovsky F.V. Textbook encyclopedia of law. Yur'ev, 1917.

34. Gorodyanenko V. Middle range theories: place in structure of sociological knowledge and development trends (a historiographical analysis on the material of CIS countries) // Sociology: theory, methods, marketing. 2001. № 4.

35. Devyatko I.F. R. Merton and his theory of the middle-level // History of theoretical sociology: in 4 vol. / ed. by Yu.N. Davydov. Moscow, 1997. Vol. 3.

36. Pokrovsky N.E. Eleven commandments of func-tionalism R. Merton // Sotsis. 1992. № 2.

37. Tarasenko V.G. Tenets of law. Moscow, 2009.

38. Baranova M.V. Pravo and advertising (general theoretical aspect). Nizhny Novgorod, 2010.

39. Chirkin V.E. Supranational law and state sovereignty (some problems of the theory). Moscow, 2015.

40. Lazarev V.V. The science of law: the continuing debate // Lex Russica. 2015. № 11 (Volume CVIII).

41. Lukmanova R.H. Harmonic multidimensionality of truth: author's abstract... doctor of philosophy sciences. Ufa, 2009.

42. The German historical school of law. Chelyabinsk, 2010.

43. Golev N.D., Sologub O.P. Official language functioning in the sphere of public communications // Jurilin-guistic-9: Truth in language and law: interuniversity collection of scientific works / ed. by N.D. Golev. Kemerovo; Barnaul, 2008.

44. Tarasenko V.G. Tenets of law. Moscow, 2009.

45. For more information, see: Baranov V.M. The truth of the norms of Soviet law (problems of theory and practice). Saratov, 1989.

46. As one example, the decision of the Disciplinary board of the Supreme Court of the Russian Federation from 27 April 2015 № flK15-22 «Idea of bringing judges to disciplinary responsibility is brought in qualifying board of judges the chairman of the district court is not vested by law with such authority». See: Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2015. № 12.

47. Canfora L. Democracy. The story of one ideology / transl. from Ital. and approx. A. Mirolyubova. St. Petersburg, 2012.

48. Przhilensky V.I. Reality and truth in the construc-tivist paradigm, the philosophy of law // Lex Russica. 2015. № 5.

49. Khabrieva T.Ya. Legal dimension of scientific progress // Journal of foreign legislation and comparative law. 2009. № 2.

50. Veingold Yu.Yu. Law as a sociological category. Frunze, 1962.

51. Lazarev V.V. Socio-psychological aspects of application of law. Kazan, 1982.

52. Muromtsev S.A. What is dogma right? Moscow, 1885.

53. KomarovA.A. Presumed consent of the potential donor to the removal of organs after death: criminological aspects // Enforcement problems in modern Russia: proceedings of scientific-practical conference (Omsk, April 6, 2007) / ed. by M.P. Kleimenov. Omsk, 2007.

54. GorbachevaA. Presumed consent. The bodies of the deceased can be taken for transplant if he lifetime did not forbid it // Nezavisimaya gazeta. 2007. 19 January.

55. Ardasheva N.A. Dictionary of terms and concepts in medical law. St. Petersburg, 2007.

56. Kozlova N. Snowball. The constitutional Court spoke about the law in the transplantation of organs // Rossiyskaya gazeta. 2016. March 10.

57. Chzhao A. «We are in the wake of the global transplantation» // Izvestiya. 2016. March 17.

58. Shulga O. Transplant would tie the hands? Deputies called on to prohibit the removal of organs from deceased patients without the consent of relatives // Parlamentskaya gazeta. 2016. March 25—31.

59. About refusal in acceptance to consideration of complaints of citizens Biryukova Tatiana Mikhailovna, Sablina Elena Vladimirovna and Sablina Nelly Stepanov-na a violation of their constitutional rights by article 8 of the Law of the Russian Federation «About transplantation of bodies and (or) fabrics of the person»: the definition of the Constitutional Court of the Russian Federation of February 10, 2016 № 224. URL: http://www.garant.ru/ products/ipo/prime/doc/71246368/

60. See: Mikheyeva L.Yu. Development of a codification of family law / Codification of the Russian private law / ed. by D.A. Medvedev. Moscow, 2008.

61. See: ZhukA.A. Presumption of taxpayer's good faith: problem and perspectives of legal regulation // Law and the law in civil society and the state: Reports of the VI International scientific-practical conference. Moscow, 2006.

62. Borisikhina S.A. Judicial protection of the rights of a bona fide taxpayer // Russian justice. 2008. № 1.

63. Smirnov A.V., Kalinovsky K.B. Presumptions in criminal proceedings // Russian justice. 2008. № 4 (24).

64. Starykh Yu.V. Presumption as a means of limiting the discretion in tax law // Legal science and reform of legal education: collection of scientific works. Voronezh,

2006. Vol. 19: The law-making and law enforcement: the relationship and the issues of increasing legal quality.

65. Fedina A.S. The value of the principles of civil procedural law in the system of guarantees for a fair trial // European integration and the development of the civil process of Russia: collection of scientific articles. Moscow, 2006.

66. Subochev V.V. Legitimate interests and principles of law: aspects of the relationship // Philosophy of law.

2007. № 2.

67. Sadursky V. «Reasonable» pluralism and values in law and politics // Comparative constitutional review.

2008. № 4 (65).

68. Morozova A.S. Problems of constitutional legal regulation of the sphere of joint competence of the Russian Federation and subjects // Leningrad law journal. 2008. № 3 (13).

69. Sukhanova D.S. International legal and national-legal presumptions in the field of human rights and freedoms of man and citizen: comparative legal aspect: author's abstract... candidate of legal sciences. Odessa, 2010.

70. The report of the Commissioner for human rights in the Russian Federation for 2006 as of February 9, 2007 // Rossiyskaya gazeta. 2007. April 13.

71. The report of the Commissioner for human rights in the Russian Federation for the year 2008 of 17 February 2009 // Rossiyskaya gazeta. 2009. April 17.

72. The report of the Commissioner for human rights in the Russian Federation for 2015 // Rossiyskaya gazeta. 2016. March 24.

73. Shulga I. V. Concept and types of legal positions of the Supreme Court of the Russian Federation (theory): author's abstract... candidate of legal sciences. Moscow, 2016.

74. Tamash A. Judge and society. The dialectic of justice and law enforcement. Moscow, 1980.

75. Petrukhin I.L. System of constitutional principles of Soviet justice // Soviet state and law. 1981. № 5.

76. Libus I.A. Presumption of innocence and the termination of criminal cases (acquittal) // Soviet state and law. 1981. № 7.

77. Libus I.A. the Presumption of innocence in Soviet criminal process. Tashkent, 1981.

78. The socialist concept of human rights / ed. by V.M. Chkhikvadze, E.A. Lukasheva. Moscow, 1986.

79. Ivanov R.A. To the question about the Genesis of the principles of law // Vestnik LGU. 1987. Series 6. Vol. 4. № 27.

80. Kornukov V.M. Constitutional foundations of the status of the individual in criminal proceedings. Saratov, 1987.

81. Matuzov N.I. The legal system and personality. Saratov, 1987.

82. Sergun P.P. Protection of the rights and freedoms of the individual in the proceedings on administrative violations: author's abstract... candidate of legal sciences. Saratov, 1987.

83. Gulyaev A.P. Socio-political aspect of the presumption of innocence // Soviet state and law. 1988. № 4.

84. Esaulov S.V. Implementation of the principle of presumption of innocence to be proved under the pre-trial stages of criminal proceedings: author's abstract... candidate of legal sciences. Moscow, 2013.

85. Murashkin I.Yu. The implementation of the principle of the presumption of innocence in a special procedure for the adoption of the judgment when the defendant agrees with the charges against him: author's abstract... candidate of legal sciences. Chelyabinsk, 2014.

86. Bezrukov S.S. Theoretical-legal problems of the system and the content of principles of criminal process. Moscow, 2016.

87. Askin Ya.F. Principles in the system of philosophical knowledge // The principle of the development. Saratov, 1972.

88. Snesar V.I. Role of principles in cognition. Saratov, 1985.

89. Gasilin V.N. The principles in the structure of philosophical knowledge. Saratov, 1987.

90. Darmogray V.M. Methodological culture of creativity: author's abstract... doctor of philosophy sciences. Saratov, 2006.

91. Davydova M.L. Theoretical and methodological problems in concept and composition of legal technology: author's abstract... doctor of legal sciences. Volgograd, 2010.

92. Zheltobryukhov S.P. Prosecutor's supervision as the guarantee of legality in the Russian state (problems of theory and practice): author's abstract... candidate of legal sciences. Saratov, 1999.

93. Saulyak O.P. Law and order: towards new paradigms. Moscow, 2009.

94. Rossiyskaya gazeta. 2010. May 7.

95. Baranov V.M. Presumption of validity of a legal act in the light of the doctrinal, political, legal and moral-psychological views of professor V.K. Babayev // Legal technique. 2010. № 4.

96. Syrykh V.M. Theory of state and law. Moscow, 2007.

97. Polyakov A.V. Encyclopedia of law or integral jurisprudence? // Encyclopedia of law or integral jurisprudence? Problems of learning and teaching: proceedings of the seventh philosophical and legal readings in memory of academician V.S. Nersesyants / ed. edited by V.G. Grafsky. Moscow, 2013.

98. Egorov S.N. Axiomatic foundations of the theory of law. SPb., 2001.

99. Lobovikov V. O. a Mathematical law. Part 1. The natural right. Ekaterinburg, 1998.

100. Lobovikov V.O. A unified theory: mathematical aspects // Scientific yearbook of the Institute of philosophy and law Ural branch of the Russian Academy of sciences. Ekaterinburg, 2002. Vol. 3.

101. Sorokin V.V. Legal global studies: textbook: in 2 vol. Moscow, 2010.

102. Not all teachers of domestic law schools share the ideas of the communicative theory of law

A.V. Polyakov, which he outlined in a number of scientific and methodical works. See: Polyakov A.V. General theory of law: phenomenological and communicative approach: the course of lectures. 2nd ed., additional. St. Petersburg, 2003.

103. Polyakov A.V. General theory of law: problems of interpretation in the context of the communicative approach: a tutorial. 2nd ed., revised and additional. Moscow, 2016.

104. Ivansky V.P. Information-quantum concept of law: in 3 vol. Moscow, 2015.

105. Russian justice. 2016. № 2 (118).

106. Rossiyskaya gazeta. 2016. 17 February.

107. Mamut L.S. Polymodality of law // Legal communication and legal system. Proceedings of the Institute of state and law of RAS / ed. by. Yu.L. Shulzhenko, N.V. Varlamov. Moscow, 2013.

108. Churkin V. UN has passed the seventh decade. What's next? // Rossiyskaya gazeta. 2015. 23 October.

109. Bachinin V.A. Encyclopedia of philosophy and sociology of law. St. Petersburg, 2006.

110. Grevtsov Yu.I., Kozlikhin I.Yu. Encyclopedia of law: textbook. St. Petersburg, 2002.

111. The legal system of society: problems of theory and practice. Proceedings of the international scientific-practical conference / comp. S.V. Volkova, N.I. Malyshe-va. St. Petersburg, 2001.

112. Alekseev S.S. Collected works: in 10 vol. Moscow, 2010. Vol. 3: Problems of the theory of law: lectures.