CC BY
67КЛИНИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПСИХИЧЕСКИХ ЗАБОЛЕВАНИЙ
© ФГБУ «НМИЦПН им. В.П. Сербского» Минздрава России, 2019 УДК 616.89-008.1
DOI: 10.24411/1560-957X-2019-11904
Для корреспонденции
Хруленко-Варницкий Игорь Олегович - доктор медицинских наук, старший научный сотрудник отделения новых средств и методов терапии отдела пограничной психиатрии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России Адрес: 119034, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23 Телефон: +7 (499) 785-48-05 E-mail: [email protected]
И.О. Хруленко-Варницкий, Р.В. Ахапкин, Т.И. Вазагаева, О.В. Григорова, А.З. Файзуллоев
Эмоциональные нарушения у больных с непсихотическими психическими расстройствами
Результаты оригинального исследования
ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России, Москва, Россия
В оригинальном исследовании с целью выявления клинических особенностей формирования состояний повышенной раздражительности и эмоциональной возбудимости при развитии непсихотических психических расстройств оценивали клинико-психопатологические и клинико-психологические характеристики психогений. Установлено, что клинические проявления повышенной раздражительности и эмоциональной возбудимости имеют психогенные механизмы, связаны с содержанием травмирующего конфликта, его субъективным значением, эмоционально-ценностным переживанием, социальной поддержкой. Определены факторы, опосредующие их формирование. Полученные результаты могут быть использованы при разработке профилактических и терапевтических подходов к больным с непсихотическими психическими расстройствами.
Ключевые слова: эмоции, возбудимость, раздражительность, стресс, непсихотические психические расстройства
Для цитирования: Хруленко-Варницкий И.О., Ахапкин Р.В., Вазагаева Т.И. и др. Эмоциональные
нарушения у больных с непсихотическими психическими расстройствами// Российский психиатрический журнал. 2019. № 1. С. 23-29.
IO Khroulenko-Varnitsky, RV Ahapkin, TI Vazagaeva, OV Grigorova, AZ Fayzulloev
Emotional disturbances in patients with nonpsychotic mental disorders
Original article
V. Serbsky National Medical Research Centre for Psychiatry and Narcology, Moscow, Russia
In this original study, pursuing the goal of identifying the clinical peculiarities of the emergence of the states of increased irritability and emotional excitability in the course of nonpsychotic mental disorders, we have evaluated the clinical-psychopathological and the clinical-psychological characteristics of psychogenic states. It has been established that there are psychogenic mechanisms underlying the clinical manifestations of increased irritability and emotional excitability, which are linked to the essence of the traumatizing conflict, its subjective significance, its emotional-axiological experiencing, and the social support. We have identified the factors, which mediate this emergence. The obtained results may be used in developing the prophylactic and the therapeutic approaches to patients with nonpsychotic mental disorders. Keywords: aemotions; excitability; irritability; stress; nonpsychotic mental disorders For citation: Khroulenko-Varnitsky IO, Ahapkin RV, Vazagaeva TI, Grigorova OV, Fayzulloevey AZ. [Emotional disturbances in patients with nonpsychotic mental disorders]. Rossiiskii psikhiatricheskii zhurnal [Russian Journal of Psychiatry]. 2019;(1):23-29. Russian.
К числу приоритетных исследовательских и прикладных вопросов современной отечественной психиатрии относится комплексное изучение патогенетических механизмов и клинических особенностей непсихотических психических расстройств.
Формирование ведущих клинических проявлений у пациентов с непсихотическими психическими расстройствами предполагает нарушения у них эмоционального реагирования, косвенно свидетельствующие о функциональных нарушениях барьера индивидуальной психической адаптации [1] и приводящие к психической дезадаптации [2, 3]. Среди негативных эмоциональных переживаний в качестве ведущих феноменологических проявлений доминируют тревога и депрессия. Особое место во многих случаях принадлежит таким эмоциональным нарушениям, как раздражение, гнев и ярость [4, 5]. Они часто отмечаются в клинической картине широкого спектра непсихотических психических расстройств в виде повышенной раздражительности и эмоциональной возбудимости и в определённых условиях могут трансформироваться во враждебность, ярость и открытую агрессию, становясь важнейшими проявлениями девиантного поведения, примыкая к границам некриминальной и криминальной агрессии [6-9]. Патогенетические механизмы возникновения и развития указанных расстройств не получают должного внимания исследователей, хотя в последнее десятилетие растёт интерес к их изучению как среди российских [10-12], так и среди иностранных авторов. При этом обращает на себя внимание значительное число зарубежных исследований, по-свящённых повышенной раздражительности [13, 14] и её месту в клинической картине различных психических расстройств [15-17].
Цель исследования - изучить клинические особенности формирования состояний повышенной раздражительности и эмоциональной возбудимости при развитии непсихотических психических расстройств.
Материал и методы
Организация исследования - одномоментное обсервационное описательное исследование. Выполнено в отделе пограничной психиатрии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России. Были обследованы пациенты, находящиеся на амбулаторном или на стационарном лечении в базовых отделениях ГБУЗ «Психиатрическая клиническая больница им. Ю.В. Каннабиха Департамента здравоохранения города Москвы» и ГБУЗ «Научно-практический психоневрологический центр им. З.П. Соловьева Департамента здравоохранения города Москвы».
Основной метод исследования - наблюдение.
Обследовано 89 больных с непсихотическими психическими расстройствами в возрасте от 18 до
65 лет. Ведущий критерий отбора - наличие особенностей эмоционального реагирования в виде отчётливых и выраженных признаков повышенной раздражительности и эмоциональной возбудимости, выявляющихся при клинико-психопатологиче-ском исследовании. Дополнительно учитывались результаты специально разработанного краткого опросника выраженности раздражительности и эмоциональной возбудимости (КОРЭВ) и формализованного опросника для регистрации клинических особенностей проявлений эмоциональной возбудимости [18].
Клинико-психопатологический анализ позволил выделить нозологические подгруппы больных в соответствии с диагностическими группами расстройств в МКБ-10. У большей части включённых в исследование пациентов (41 человек; 46,1%) диагностировали расстройства настроения (аффективные расстройства) непсихотического уровня (подрубрики F32.0-F32.2, F33.0-F33.2, F34.1). Меньше было пациентов с невротическими, связанными со стрессом и со-матоформными расстройствами (подрубрики F40.0-F40.9, F41.0-F41.9, F42.0-F42.9, F43.0-F43.9, F44.0-F44.9, F45.0-F45.9, F48.0-F48.9) - 24 человека (26,9%), пациентов с органическими непсихотическими психическими расстройствами (подрубрики F06.3-F06.9, F07.0-F07.9) - 17 человек (19,1%), а также пациентов с расстройствами личности и поведения в зрелом возрасте (рубрики F60 и F61) - 7 человек (7,9%).
Ведущими психопатологическими нарушениями у обследованных больных были депрессивные расстройства (78,6%) с преобладанием тревожной, астенической и истерической симптоматики (40, 15 и 9% случаев соответственно).
Критерии исключения больных из исследования: шизофрения, шизотипические и бредовые расстройства, симптомы деменции, умственная отсталость, психические расстройства и расстройства поведения, связанные с употреблением психоактивных веществ, тяжёлые депрессивные и биполярные аффективные расстройства психотического уровня, а также хронические соматические заболевания в стадии декомпенсации.
Основными отличительными клиническими признаками, характерными для отобранных больных, были имевшиеся на протяжении жизни проявления повышенной раздражительности и эмоциональной возбудимости в форме: несдержанности, горячности, нетерпеливости и суетливости, поспешности в поступках; склонности к волнению в значимых ситуациях; выраженной раздражительности и недовольства, часто возникающих в малозначимых ситуациях и по незначительным поводам; чувствительности, уязвимости, ранимости и обидчивости; непереносимости громких звуков и яркого света, раздражительной слабости и слезливости; нетерпимости, вспыльчивости, гневливости, экс-
плозивности, конфликтности, вплоть до эпизодов агрессивного поведения (немотивированной агрессии, в том числе аутоагрессии).
Перечисленные признаки как самостоятельно, так и в различных сочетаниях зачастую определяли поведение больных. Пациенты предъявляли их во многих случаях в качестве жалоб либо обнаруживали при целенаправленном расспросе. Нередко на них указывали родственники и знакомые, хотя сами больные не до конца осознавали их наличие.
Признаки повышенной раздражительности и эмоциональной возбудимости выявляли не только в актуальном психическом состоянии, послужившем поводом для обращения за психиатрической помощью, но и в течение жизни, чаще в связи с теми или иными психогенными и соматогенными воздействиями. Указанные признаки, как правило, диагностировали совместно с другими психическими расстройствами: депрессивными, тревожными, тревожно-фобическими, соматоформными, астеническими и личностными.
Методы статистического анализа - методы одномерной описательной и многомерной статистики пакета STATISTICA: параметрическая оценка различия средних (¿-критерий Стьюдента для независимых групп), таблицы сопряжённости (с критерием хи-квадрат Пирсона), кластерный анализ [19].
Этический аспект. Обязательным условием было информированное согласие пациентов на участие в исследовании.
Рисунок 1. Средние значения стандартизированных показателей повышенной раздражительности и эмоциональной возбудимости в выделенных кластерах исследовательской группы больных (п=89).
1 г
л
Ез
0
1 Е 0.5 -8 5 I I
сг ш 3; к ю
га Я "
£ 8 0 -га
т а] о. аЗ
-1
1 2 3 4 5
Вопросы КОРЭВ* Ш Кластер 1 - • - Кластер 2
* 1 - чувство, что всё надоедает и раздражает; 2 - раздражение, досада, злость возникает в малозначимых ситуациях;
3 - яркий свет, громкие звуки вызывают раздражение;
4 - раздражение, досада, злость возникают по ничтожным поводам; 5 - желание спорить, кричать, ударить.
Результаты
Проведённый в отобранной когорте пациентов кластерный анализ индивидуальной структуры с помощью опросника КОРЭВ (рис. 1) помог выявить пациентов с высокими (1-я группа - 37 человек -41,6% наблюдений, кластер 1) и низкими (2-я группа - 52 человека - 58,4% наблюдений, кластер 2) значениями показателей повышенной раздражительности и эмоциональной возбудимости.
Анализ распределения больных в выделенных группах по основным нозологическим подгруппам позволил обнаружить, что наиболее частыми были расстройства настроения (аффективные расстройства, F32-F34) непсихотического уровня - 59,4 и 38,5% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно. Реже отмечали невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства ^40^45, F48) (18,9 и 36,8% в 1-й и во 2-й группах соответственно) и органические непсихотические психические расстройства ^06, F07) (10,8 и 19,2% в 1-й и во 2-й группах соответственно). А самую малую часть составили случаи расстройства личности и поведения в зрелом возрасте ^60, F61) (8,1 и 5,8% в 1-й и во 2-й группах соответственно). Вместе с тем для дальнейшего прицельного исследования группы были сопоставимы по ведущим клиническим характеристикам, нозологическим и синдромологическим.
Специальному анализу с использованием таблиц сопряжённости (с критерием хи-квадрат Пирсона) в исследованных группах были подвергнуты перенесённые ранее и актуальные в период обследования больного стрессовые события, что позволило уточнить и дополнить предположение об уязвимости индивидуального барьера психической адаптации у больных 1-й группы.
Установлено, что значимо большее количество пациентов из 1-й группы (45,95%) по сравнению с количеством пациентов из 2-й группы (17,31%) перенесли в прошлом свыше 4 стрессовых событий, что могло свидетельствовать о снижении толерантности и своеобразной «сенсибилизации» к психогениям (табл. 1).
Таблица 1. Количество стрессовых событий, перенесённых до начала заболевания, в исследованных группах больных
Количество стрессовых событий 1-я группа (п=37) 2-я группа (п=52)
Абс. % Абс. %
1 37 100 52 100
2 30 83,3 46 88,5
3 24 64,9 34 65,4
4 21 56,8 19 36,5
5 17 45,9 9 17,3*
*Х2=7,99; ё/=1;р=0,004.
Таблица 2. Средний возраст, в котором переносились стрессовые события в исследованных группах больных
Стрессовое событие 1-я группа (п=37) 2-я группа (п=52) Значение
М СКО М СКО
1-е 21,72 13,42 24,78 12,55 ¿=1,101; й/=87; р=0,273
2-е 24,25 13,90 31,75 11,88 ¿=2,734; й/=87\ р=0,007
3-е 25,86 12,91 34,54 11,94 ¿=3,268; ё/=87\ р=0,002
4-е 27,42 9,13 35,38 9,88 ¿=3,865; й/=87; р<0,001
5-е 31,23 9,25 36,57 11,68 ¿=2,311; /=87; р=0,023
Более молодой возраст больных 1-й группы, в котором переносились вторая и последующие психотравмирующие ситуации, дополнительно указывает на рано проявляющуюся уязвимость индивидуального барьера психической адаптации (табл. 2).
Полученная сравнительная характеристика основных показателей актуального стрессового события свидетельствовала о сходстве 1-й и 2-й групп больных. В них преобладал пролонгированный характер возникновения стрессового события (73 и 55,8% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), актуальный психотравмирующий конфликт отличался продолжительностью (год и более) (73 и 63,5% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), большинством пациентов субъективно оценивался как травмирующее событие средней степени тяжести (67,6 и 59,7% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), реально произошедшее (89,2 и 88,5% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), локализующееся вовне (54,1 и 65,4% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), преимущественно в семейной (59,5 и 57,7% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), личной (37,9 и 21,2% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно) либо профессиональной (35,1 и 23,1% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно) сфере.
Сравнительный анализ некоторых психологических параметров актуального стрессового события, выполненный табличным методом (с использованием таблиц сопряжённости с критерием хи-ква-драт Пирсона) в исследованных группах позволил выявить значимые и достоверные различия между группами, прежде всего в таких важных характеристиках, как содержание текущего психотравми-рующего конфликта или ситуации, субъективное значение данного события, его эмоционально-ценностное переживание, источники социальной поддержки.
Для пациентов 1-й группы были идентифицированы специфические и чаще встречавшиеся при сравнении с пациентами 2-й группы особенности содержания психогении: болезнь членов семьи или близких (21,6 и 5,8% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), разрыв партнёрских отношений
(13,5 и 1,9% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), изменение привычного образа жизни и бытовых условий (13,5 и 1,9% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), одиночество и социальная изоляция (13,5 и 1,9% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно).
Психотравмирующие события в этой группе обычно субъективно воспринимали как невнимание, непонимание, игнорирование (51,4 и 15,4% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), необоснованные претензии и требования (40,5 и 13,5% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно) либо как несостоятельность, неуспех, провал (40,5 и 15,4% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно).
Эмоционально-ценностные переживания ситуации чаще проявляли в виде раздражения и недовольства (73 и 46,2% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), обиды, унижения, жалости к себе (59,5 и 30,8% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), отчаяния и безнадёжности (56,8 и 21,2% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), растерянности и беспомощности (51,4 и 17,3% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), отрешённости, опустошённости, безразличия, равнодушия (40,5 и 13,5% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно).
При достаточно хороших в целом социальных ресурсах в обеих группах (в 59,5 и 65,4% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно) в 1-й группе значительное число больных указывало на отсутствие источников социальной поддержки (13,5 и 1,9% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно), в то время как во 2-й группе для большинства пациентов таким источником служила семья (65,4 и 43,2% случаев в 1-й и во 2-й группах соответственно).
Обсуждение
Полученные данные могут рассматриваться в русле концепции психической травмы Р. Levine [20, 21], интегрировавшего соответствующие знания в области не только психологии и психотерапии, но и биологии, психофизиологии, а также нейропсихологии, с позиции которой неразрешенные травматические события оставляют последствия в виде разнообразных травматических симптомов (чаще
в виде гипервозбуждения), которые могут принимать участие в формировании клинической картины психических расстройств.
Установлено, что клинические проявления повышенной раздражительности и эмоциональной возбудимости связаны с реакциями на травматические события и имеют психогенные механизмы. Эти связи хотя и существуют у пациентов обеих описываемых групп, в большей степени выражены у пациентов 1-й группы. Пациенты 1-й группы переживали существенно большее количество стрессовых (травматических) событий, которые переносились ими в более молодом возрасте.
Согласно вышеупомянутой теоретической концепции, с каждой новой травматической ситуацией уровень возбуждения возрастает, постепенно накапливаясь и присоединяясь к возбуждению, оставшемуся после предыдущей травмы. Механизмами формирования травматических симптомов как последствий травматических событий являются остановленное повышенное возбуждение и нарушение механизма гомеостазиса организма. С учётом этого можно предположить, что у пациентов 1-й группы более выражен кумулятивный эффект травмы.
С психологической точки зрения травматические события, перенесённые пациентами этой группы, могут быть охарактеризованы как эмоциональные травмы, связанные с утратой или угрозой утраты значимых человеческих отношений.
Выявленные в исследовании варианты эмоционально-ценностного переживания событий соответствуют основным психологическим симптомам при травме (чувство беспомощности, безнадёжности, безразличие, раздражительность), которые более выражены у пациентов 1-й группы.
Данные о психологическом смысле травматического события подтверждают факт того, что событие имеет патогенное влияние, когда оно несёт негативный смысл для личности, унижает её достоинство, обесценивает «Я» [20, 22, 23]. Пациентам 1-й группы присущи такие субъективные (смысловые) значения, как непонимание, игнорирование, несостоятельность, унижение и др.
Степень травматических переживаний и разрешение травмы зависят от наличия ресурсов личности. В случае значительных ресурсов симптомы и переживания травмы менее выражены, что соответствует полученным данным у пациентов 2-й группы, в которой лучше семейная поддержка и меньше клинические проявления эмоциональной возбудимости.
Результаты анализа полученных в проведённом исследовании данных позволяют утверждать, что в исследованных группах больных в формировании таких эмоциональных нарушений, как повышенная раздражительность и эмоциональная возбу-
димость, опосредованно участвует ряд факторов, относящихся к психотравмирующим воздействиям, среди которых можно выделить две группы. К ним относятся:
• предрасполагающие факторы (факторы «почвы»):
- рано проявляющаяся уязвимость индивидуального барьера психической адаптации;
- снижение толерантности и своеобразная «сенсибилизация» к психогениям;
- отсутствие социальной поддержки в решении жизненных трудностей;
• факторы психогенных воздействий:
- часто повторяющиеся психогении, преимущественно в молодом возрасте;
- специфические особенности содержания психогений (болезнь членов семьи или близких, разрыв партнёрских отношений, изменение привычного образа жизни и бытовых условий, одиночество и социальная изоляция);
- субъективное восприятие психотравмирую-щих событий (обычно в виде невнимания, непонимания, игнорирования, необоснованных претензий и требований либо как несостоятельности, неуспеха, провала);
- эмоционально-ценностные переживания ситуации (как правило, в форме раздражения и недовольства; обиды, унижения, жалости к себе; отчаяния и безнадёжности; растерянности и беспомощности; отрешённости, опустошённости, безразличия и равнодушия).
Заключение
В проведённом исследовании получены новые данные, углубляющие имеющиеся представления об особенностях формирования непсихотических психических расстройств, протекающих с клиническими проявлениями в виде повышенной раздражительности и эмоциональной возбудимости.
На основе комплексного клинико-психопатологи-ческого и клинико-психологического анализа определены и структурированы две группы клинически определяемых факторов, связанных с психогенными воздействиями, опосредующих формирование повышенной раздражительности и эмоциональной возбудимости у больных с непсихотическими психическими расстройствами.
Полученные результаты, с учётом сведений о специфических особенностях содержания психогений, субъективного восприятия психотрав-мирующих событий, эмоционально-ценностного переживания психотравмирующих ситуаций, могут быть использованы при разработке профилактических и дифференцированных терапевтических (в том числе психотерапевтических) подходов у больных с непсихотическими психическими расстройствами.
Сведения об авторах
Хруленко-Варницкий Игорь Олегович - доктор медицинских наук, старший научный сотрудник отделения новых средств и методов терапии отдела пограничной психиатрии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России Индекс: РИНЦ AuthorlD: 720610 E-mail: [email protected]
Ахапкин Роман Витальевич - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник, руководитель отделения новых средств и методов терапии отдела пограничной психиатрии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России Индекс: РИНЦ AuthorlD: 264460 E-mail: [email protected]
Вазагаева Тамара Иродионовна - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник отделения новых средств и методов терапии отдела пограничной психиатрии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России Индекс: РИНЦ AuthorlD: 575871 E-mail: [email protected]
Григорова Оксана Валерьевна - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник отделения новых средств и методов терапии отдела пограничной психиатрии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России Индекс: РИНЦ AuthorlD: 903497 E-mail: [email protected]
Файзуллоев Ассередин Зубайдуллоевич - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник отделения новых средств и методов терапии отдела пограничной психиатрии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России Индекс: РИНЦ AuthorlD: 459356 E-mail: [email protected]
Литература
1. Александровский Ю.А. Состояния психической дезадаптации и их компенсация. М., 1976. 272 с.
2. Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. М., 1975. 448 с.
3. Судаков К.В., Умрюхин П.Е. Системные основы эмоционального стресса. М., 2010. 112 с.
4. Бухановский А.О. Общая психопатология: пособие для врачей. Ростов н/Д, 2003. 416 с.
5. Ильин Е.П. Эмоции и чувства. СПб., 2013. 783 с.
6. Кудрявцев И.А., Ратинова Н.А. Криминальная агрессия. Экспертная типология и судебно-психологическая оценка. М., 2000. 192 с.
7. Дмитриева Т.Б. и др. Мужчины, обвиненные в убийствах (клини-ко-социальная характеристика) // Агрессия и психическое здоровье / Под ред. Т.Б. Дмитриевой, Б.В. Шостаковича. СПб., 2002. С. 45-64.
8. Сафуанов Ф.С. Психология криминальной агрессии. М., 2003. 300 с.
9. Макушкин Е.В., Горинов В.В. Мотивационная агрессия // Российский психиатрический журнал. 2016. № 2. С. 11-19.
10. Абрамова A.A. Агрессивность при депрессивных расстройствах: дис. ... канд. психол. наук: 19.00.04 / Науч. центр психического здоровья РАМН. М., 2005. 152 с.
11. Гаранян Н.Г., Холмогорова А.Б., Юдеева Т.Ю. Враждебность как личностный фактор депрессии и тревоги // Психология: современные направления междисциплинарных исследований. М., 2003. C. 100-113.
12. Морозова М.А., Алексеев А.А., Рупчев Г.Е. Латентная дисфория - самостоятельное психоэмоциональное нарушение при функциональных расстройствах в общемедицинской практике: попытка описать новый клинический феномен // Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина. 2017. Т. 19, № 1. С. 4-8.
13. Barata P.C., Paula С. et al. Building a Definition of Irritability From Academic Definitions and Lay Descriptions // Emot. Rev. 2016. Vol. 8, № 2. P. 164-172.
14. Vidal-Ribas P. The Status of Irritability in Psychiatry: A Conceptual and Quantitative Review // J. Am. Acad. Child. Adolesc. Psychiatry. 2016. Vol. 55, № 7. P. 556-570.
15. Copeland W.E., Brotman M.A., Costello E.J. Normative Irritability in Youth: Developmental Findings from the Great Smoky Mountain Study // American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. 2015. Vol. 54, № 8. P. 635-642.
16. Fava M., Hwang I., Rush A.J. et al. The Importance of Irritability as a Symptom of Major Depressive Disorder: Results from the National Comorbidity Survey Replication // Mol. Psychiatry. 2010. Vol. 15, № 8. P. 856-867.
17. Hayes S.C., Long D.M., Levin M.E. et al. Treatment development: can we find a better way? // Clin. Psychol. Rev. 2013.Vol. 33, № 7. Р. 70-82.
18. Хруленко-Варницкий И.О. Клинико-психофизиологические особенности эмоциональных нарушений при непсихотических психических расстройствах: дис. ... д-ра мед. наук: 14.01.06 / Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского МЗ РФ. М., 2017. 338 с.
19. Реброва О.Ю. Статистический анализ медицинских данных: Применение пакета прикладных программ Statistica. M., 2006. С.166-176.
20. Levine P.H. Epidemiologic advances in chronic fatigue syndrome // J. Psychiatr. Res. 1997. Vol. 31, № 1. P. 7-18.
21. Payne P., Levine P.H., Crane-Godreau M.A. Somatic experiencing: using interoception // Front. Psychol. 2015. № 6. P. 423.
22. Мазур Е.С., Гельфанд В.Б., Качалов П.В. Смысловая регуляция негативных переживаний у пострадавших землетрясения в Армении // Психологический журнал. 1992. Т. 13, № 2. С. 54-65.
23. Мазур Е.С., Хруленко-Варницкий И.О. Психотерапия психической травмы: Методические рекомендации. М., 2011. 20 с.
References
1. Aleksandrovskij YA. Sostoyaniya psihicheskoj dezadaptacii i ih kompensaciya . Moscow; 1976. 272 p. Russian.
2. Anohin PK. Ocherki po fiziologii funkcional'nyh sistem. Moscow; 1975. 448 p. Russian.
3. Sudakov KV, Umryuhin PE. Sistemnye osnovy ehmocional'nogo stressa. Moscow; 2010. 112 p. Russian.
4. Buhanovskij AO. Obshchaya psihopatologiya. Posobie dlya vrachej. Rostov n/D; 2003. 416 p. Russian.
5. Il'in EP. Ehmocii i chuvstva. St Petersburg; 2013. 783 p. Russian.
6. Kudryavcev IA, Ratinova NA. Kriminal'naya agressiya. Ehkspertnaya tipologiya i sudebno-psihologicheskaya ocenka. Moscow; 2000. 192 p. Russian.
7. Dmitrieva TB. Muzhchiny, obvinennye v ubijstvah (kliniko-social'naya harakteristika). In: Ed. by TB Dmitrieva, BV Shostakovich. Agressiya i psihicheskoe zdorov'e. St Petersburg; 2002. p. 45-64. Russian.
8. Safuanov FS. Psihologiya kriminal'noj agressii. Moscow; 2003. 300 p. Russian.
9. Makushkin EV, Gorinov VV. [Motivacionnaya agressiya]. Rossiiskii psikhiatricheskii zhurnal [Russian Journal of Psychiatry]. 2016;(2):11-9. Russian.
10. Abramova AA. Agressivnost' pri depressivnyh rasstrojstvah [dissertation]. [Moscow (Russia)]: Nauchnyj centr psihicheskogo zdorov'ya Rossijskoj akademii medicinskih nauk [Scientific Center of Mental Health of the Russian Academy of Medical Sciences]; 2005. 152 p. Russian.
11. Garanyan NG, Holmogorova AB, YUdeeva TY. Vrazhdebnost' kak lichnostnyj faktor depressii i trevogi. In: Psihologiya: sovremennye napravleniya mezhdisciplinarnyh issledovanij. Moscow; 2003. p. 100-13. Russian.
12. Morozova MA, Alekseev AA, Rupchev GE. [Latentnaya disforiya-samostoyatel'noe psihoehmocional'noe narushenie pri funkcional'nyh rasstrojstvah v obshchemedicinskoj praktike: popytka opisat' novyj klinicheskij fenomen]. Psihiatriya i psihofarmakoterapiya [Psychiatry and psychopharmacotherapy]. 2017;(1):4-8. Russian.
13. Barata PC, Holtzman S, Cunningham S, et al. Building a Definition of Irritability From Academic Definitions and Lay Descriptions. Emot Rev. 2016;8(2):164-72.
14. Vidal-Ribas P, Brotman MA, Valdivieso I, et al. The Status of Irritability in Psychiatry: A Conceptual and Quantitative Review. J Am Acad Child Adolesc Psychiatry. 2016;55(7):556-70.
15. Copeland WE, Brotman MA, Costello EJ. Normative Irritability in Youth: Developmental Findings From the Great Smoky Mountains Study. J Am Acad Child Adolesc Psychiatry. 2015;54(8):635-42.
16. Fava M, Hwang I, Rush AJ, et al. The Importance of Irritability as a Symptom of Major Depressive Disorder: Results from the National Comorbidity Survey Replication. Mol Psychiatry. 2010;15(8):856-67.
17. Hayes SC, Long DM, Levin ME, et al. Treatment development: can we find a better way? Clin Psychol Rev. 2013;33(7):870-82.
18. Khrulenko-Varnickij IO. Kliniko-psihofiziologicheskie osobennosti ehmocional'nyh narushenij pri nepsihoticheskih psihicheskih rasstrojstvah [PhD dissertation]. [Moscow (Russia)]: Nacional'nyj medicinskij issledovatel'skij centr psihiatrii i narkologii imeni VP Serbskogo [VP Serbsky National Medical Research Center of Psychiatry and Narcology]; 2017. 338 p. Russian.
19. Rebrova OU. Statisticheskij analiz medicinskih dannyh. In: Primenenie paketa prikladnyh programm Statistica. Moscow; 2006. p. 166-76. Russian.
20. Levine PH. Epidemiologic advances in chronic fatigue syndrome. J Psychiatr Res. 1997;31(1):7-18.
21. Payne P, Levine PH, Crane-Godreau MA. Somatic experiencing: using interoception and proprioception as core elements of trauma therapy. Front Psychol. 2015;6:423.
22. Mazur ES, Gel'fand VB, Kachalov LV. [Smyslovaya regulyaciya negativnyh perezhivanij u postradavshih zemletryaseniya v Armenii]. Psihologicheskij zhurnal [Psychological Journal]. 1992;(2):54-65. Russian.
23. Mazur ES, Khrulenko-Varnickij IO. Psihoterapiya psihicheskoj travmy: Metodicheskie rekomendacii. Moscow; 2011. 20 p.
