CC BY
94
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 3 (218).
Филология. Искусствоведение. Вып. 50. С. 89-92.
Л. Е. Леонтьева
ЭМОЦИОНАЛЬНО-ОЦЕНОЧНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ВОКАТИВНЫХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ В ДИСКУРСЕ
Статья посвящена исследованию эмоционально-оценочных вокативов в русском, немецком, английском и чувашском языках с точки зрения функционального подхода. В работе рассматриваются мелиоративные и пейоративные средства выражения вокативов, а также описываются особенности их функционирования в данных лингвокультурных социумах.
Ключевые слова: вокатив, эмоциональная оценка, эмоционально-оценочные вокативы, ме-
лиоратив, пейоратив, дискурс.
Аша сймах - ду кунё, сивё сймах - хёл кунё.
(Доброе слово как летний день, суровое слово как зимний день).
Чувашская пословица.
Известно, что процесс коммуникации неразрывно связан с выражением говорящего своего отношения к тому или иному явлению или к своему собеседнику. Среди многочисленных средств выражения эмоциональной оценки особое место занимают вокативы, которые наилучшим образом характеризуют собеседников и отражают их взаимоотношения в процессе диалогической интеракции.
В данной работе рассматриваются вока-тивные речевые действия, демонстрирующие эмоционально-оценочное отношение говорящего к своему собеседнику. При этом оттенки оценочных значений могут быть различны. Изучение коммуникативного поведения носителей русского, немецкого, английского и чувашского языков позволяет выделить положительноэмоциональное отношение и отрицательноэмоциональное отношение собеседников друг к другу в ходе речевого общения.
Отметим, что выбор формы эмоциональнооценочного вокатива определяется совокупностью прагматических параметров ситуации речевого общения, а именно: статусно-ролевыми отношениями коммуникантов, их личными взаи-моотношениями,ихэмоционально-психическим состоянием, обстановкой общения, то есть его функциональной направленностью.
Наблюдения над диалогическим дискурсом представителей рассматриваемых лингвистических социумов показывают, что при обращении к близким или знакомым часто употребляются уменьшительно-ласкательные формы личных имен, например:
рус. - Правду сказала, Акулинушка [4. С. 429];
нем. - Jetzt hast du es uberstanden, Ulli, jetzt wird alles gut [21. S. 310];
англ. - Mrs. Warren. Quite right, Vivie [27. Р. 152];
чув. - Гусев (хаваслйн). Тёрёс тйватйн. Маттур, Варук! [10. С. 25] («Гусев (радостно). Правильно делаешь. Молодец, Варенька!»).
Приведенные примеры показывают, что уменьшительно-ласкательные формы личных имен в позиции вокативов обслуживают сферу индивидуальных межличностных отношений. Их употребление в речевой интеракции свидетельствует об определенной степени знакомства коммуникантов, является показателем близости между ними.
Нередко в речевом общении для выражения эмоциональной оценки личные имена используются в сочетании с другими формами вокативов, например:
рус. - Анфиса. Олюшка, милая, не гони ты меня! [15. С. 507];
нем. - Chris, Liebster, bitte komm zu dir [21. S. 74];
англ. - Mrs. Higgins. Henry, dearest, you don’t look at all nice in that attitude [27. Р. 89];
чув. - Сергей. Сарпи, савнщём!.. Ан ман мана! Ан ман! [13. С. 201] («Сергей. Сарби, любимая!.. Не забывай меня! Не забывай!»).
В приведенных примерах вокативы, выполняя идентифицирующую функцию, содержат также оценочные компоненты, при помощи которых говорящий выражает положительную оценку адресата.
Экспрессия может выражаться также повторением вокативов, например:
рус. - Люба... Любочка... - забормотал Соловьев [3. С. 273];
нем. - Julia, Julia, meine uber alles geliebte Julia! [20. S. 350];
англ. - In another second I was embracing and kissing her rapturously: “Bessie! Bessie! Bessie!” that was all I said [18. Р. 119];
чув. - Нина, Нинудйм, - пйшйлтатать Саша [12. С. 283] («Нина, Ниночка, - шепчет Саша»)..
Данные конструкции способствуют повышению интенсивности эмоционального воздействия на своего партнера, выражают позитивное отношение, теплоту, доброжелательность и любовь говорящего к адресату.
Анализ диалогических текстов рассматриваемых лингвокультур демонстрирует, что одним из эффективных и широко применяемых средств выражения эмоциональной оценки являются имена нарицательные оценочного значения, мелиоративы, например:
рус. - Ну, ну, я пошутил, золото мое! Пошутил! [15. С. 293];
нем. - Schon gut, mein Schatz. Man tut, was man will [21. S. 60];
англ. - Oh, you are indeed there, my sky-lark! [18. Р. 551];
чув. - Шут тйватйп-дке, чунйм, ан диллен! [10. С. 10] («Яже шучу, душа моя, не обижайся!»).
Как показывают приведенные примеры, иллюстрирующие положительно-оценочный тип коннотации, в основе мелиоративной лексики лежит симпатия, проявляющаяся в нежных, ласковых взаимоотношениях.
Необходимо также обратить внимание на то, что в данных примерах значительным эмоционально-оценочным потенциалом обладают притяжательные местоимения ‘мое’ в русском, ‘mein’ в немецком и ‘my’ в английском языках. Они свидетельствуют о включении адресата в личную сферу адресанта.
В чувашском языке значение притяжатель-ности чаще всего выражается при помощи аффиксов принадлежности -м, -йм, -ём, например: чун-йм ‘душа моя’. В отличие от русского, немецкого и английского языков, в чувашском языке возможно употребление двойного аффикса принадлежности -ём + -дём, придающего значение ласкательности, например:
чув. - Елена. Хёрём, хёрёмдём. [10. C. 188] («Елена. Дочь моя, доченька»).
Следует отметить, что употребление имен нарицательных оценочного значения с положительной тональностью наиболее типично для общения с детьми, так как мелиоративы способствуют формированию эмоционального состояния ребенка, его нормальному психическому развитию, например:
рус. - Родная моя, голубушка, деточка моя, скажи, что с тобой? Пожалей меня, скажи [15. C. 355];
нем. - Na, meine Kleine, Sufie? Auch schon so fruh aus Betten? [19. S. 171];
англ. - Pettkins, my pettkins; how I envy you!.. [27. P. 158];
чув. - Кала-ха, ылтйнйм... кала-ха, кёмёлём,
- тет мйнукне, кудёнчен ытараймасйр пйхса.
- Кам эсё? [1. C. 264] (« Скажика-ка, золотце ... скажи-ка, дорогой мой - говорит внуку, глядя на него с любовью. - Кто ты?»).
Вышеприведенные примеры позволяют утверждать, что мелиоративы характеризуются психологической установкой на контакт, стремлением собеседников к поддержанию и углублению позитивных межличностных отношений, вызывая положительную реакцию адресата по отношению к говорящему.
Изучение фактического материала сопоставляемых лингвокультур показывает, что особого рассмотрения заслуживают также и пейоративы, оказывающие эмоциональное воздействие на собеседника, выражая отрицательное отношение говорящего к нему. Анализ языковых средств, отражающих эмоциональное состояние, позволяет выявить, что степень отрицательной оценочности варьируется. Чаще всего она представлена в дискурсе инвективами. Приведем примеры инвективов, имеющих наименьшую степень оценочности, ср.:
рус. - Перестань реветь, дура! - сердито прикрикнул на нее Андрейка и встал. - Пошли на озеро [11. С. 135];
нем. - Halts Maul, Idiot! - schnautze ich plotz-lich scharf [24. S. 164];
англ. - Cease that chatter, blockhead! And do my bidding [18. Р. 247];
чув. - Ухмах! - хаяррйн кйшкйрчё Лукарье [5. С. 66] («Дурак! - зло прокричала Лукерья»).
Приведенные примеры демонстрируют интенцию говорящего «вызвать у оскорбляемой стороны негативные чувства, причинить ей моральный урон, понизить уровень ее самооценки» [2. С. 296]. Для большего оскорбления и унижения коммуниканта, для выражения ненависти и ярости довольно часто в речевом общении используются вокативы с наибольшей инвективной нагрузкой, например: рус. - Дурак! Я тебе в морду дам!
Чувствуя, что этого недостаточно для выражения ненависти, он подумал и прибавил:
- Мерзавец! Сукин сын! [15. С. 119];
нем. - Hurensohn! - knurrte er. - Jammervol-ler Scheifier! Feiges Aas! [25. S. 77]; англ. - The dirty bastard! [17. Р. 70]; чув. - Акй мёнле эсё, сукин сын! [5. С. 9] («Ах вот ты какой, сукин сын!»).
В приведенных примерах вокативы передают отрицательно-эмоциональное отношение в грубой тональности, употребляются с намерением унизить, оскорбить, опозорить своего собеседника в пренебрежительной, уничижительной форме.
Усиление оценочности такого рода высказываний нередко происходит посредством использования вокатива в сочетании с личным местоимением. Как наиболее негативные. оскорбительные интерпретируются также вокативы, структура которых расширяется за счет включения имен прилагательных, уточняющих эмоциональную оценку, например: рус. - Так ты знала, подлая, что она собиралась сделать?.. Знала, гадина? Знала и не сказала?.. [3. С. 248];
нем. - Es ist genug. Auf! Ihr Klotze, ihr Eis-klumpen, ihr tragen, fuhllosen Schlafer! Auf! [26. S. 135];
англ. - You nit, you nit, you creepy-crawly nit. Don’t you hear, don’t you listen, can’t you follow simple orders, cant you? [29. Р. 137];
чув. - Эсё асамдё! Кудпйван тухатмйш! Чйваш хаярё! Ан дывхар ман пата! Ан сывхар! Усал-тёсел, тасал! [14. С. 357] («Ты - колдунья! Ты - черный глаз! Ты - злой дух чувашский! Прочь!»).
В данных примерах наблюдается инвектив-ная градация, этажность, усиливающая силу воздействия оскорбления, передающая высокую степень возбуждения. Прагматической целью анализируемых оценочных вокативов является стремление сделать высказывание более убедительным и усилить его перлокутив-ный эффект, который «распознается изменением состояния или поведения адресата как следствие восприятия услышанного» [22. S. 86].
Анализ вербального поведения носителей исследуемых языков показывает, что в диалогическом общении довольно часто прагматика межличностных взаимоотношений изменяет семантику лексем. Экстремальные положительные ситуации снимают ограничения и разрешают употреблять ласкательно даже слова с отрицательным оттенком [8. С. 115],например: рус. - Чего, дурочка, испугалась? - говорил Дорогов ласково и опять поцеловал ее в щеку [7. С. 185];
чув. - Лариса (юратса). Алеша, никама та вйрлаттармастйп, ухмахйм [13. С. 377] («Лариса (с любовью). Алеша, никому не дам украсть, дурачок мой»);
нем. - Blodmann, - sagte Jasmin, aber es klang ganz zartlich [16. S. 227];
англ. - Robert. The fare was expensive. But otherwise it’s cheap. And the company’s good. Mary. Who?
Robert. You, dozey... [23. Р. 404].
В приведенных примерах пейоративные вокативы употребляются в качестве ласкательных обращений и придают речи положительную коннотацию, при этом «семантика отдельного слова особой роли уже не играет, ей все диктует семантика высказывания, всего речевого акта».
Напротив, в негативных экстремальных ситуациях, как подчеркивает Г. Г. Почепцов, ласкательные вокативы могут звучать отрицательно [9. С. 49], например:
рус. - Идите-ка сюда, голубчики!
Отец Василий поднялся, отодвинул стул и подошел вплотную к сбившимся в кучку ребятам.
- Кто из вас, подлецов, курит? [6. С. 382]; чув. - Ну, кйвакарчйнсем... каласа парйр-ха, gйлкуgё патне кам ертсе аннй сире? Турй йёркисене хирёg тйма, ун хйватне хурла-ма кам вёрентрё? - Пёри те чёнмен пирки тйвйла пуgларё. - Шарламастйр иккен! Юрё, пёрерён ыйтйп! [5. С. 296] («-Ну, голубушки... расскажите-ка, кто повел вас к роднику? Кто научил выступать против порядков, установленных Богом, порочить его мощь? - От того, что все молчат, начал сердиться. - Значит, молчать будете? Хорошо, допрошу по-одному!»);
нем. - “Das werde ich eurer Lehrerin erzah-len”, schimpfte FrauKuhnert. “Dann weifisie we-nigstens gleich, was du ein Fmchtchen bist, Spatz! ” [28. S. 25];
англ. - Carol. It’s dangerous for me because I’m not built for childbearing.
Val. Well, then, fly away, little bird, fly away before you get broke.
Carol. Why do you dislike me? [30. Р. 265]. Как демонстрируют приведенные примеры, в зависимости от ситуации общения, иллокутивной цели коммуникантов и их эмоционально-психического состояния грань между положительными и отрицательными вокативами может стираться, и заряд характеризующего обращения может меняться на противоположный.
Итак, исходя из вышеизложенного, можно прийти к заключению, что в диалогическом общении использование мелиоративной и пейоративной лексики довольно часто осуществляется при неравных социальных отношениях, предопределяющих выбор вербального способа выражения коммуникативной интенции адресата. Нередко ролевые статусы могут быть обусловлены не только социально, но и ситуативно, отражая отношения между коммуникантами в определенном месте и времени и учитывая их эмоциональное состояние в конкретный момент.
Таким образом, проведенное исследование показывает, что вокативы занимают важное место в процессе коммуникации, являясь одним из средств выражения эмоциональной оценки. Рассмотренные вокативные высказывания демонстрируют способность передавать эмоционально-оценочное отношение говорящего субъекта к своему партнеру в дискурсе.
Список литературы
1. Егоров, И. П. Ку? ?ути : пове?семпе ка-лавсем. Ш. : Чав. кён. изд-ви, 1992. 334 с.
2. Жельвис, В. И. Инвектива : опыт этимологической и функциональной классификации // Этнические стереотипы поведения. Л. : Наука, 1985. С.296-322.
3. Куприн, А. И. Избранное : в 2 т. Т. 1. Чебоксары : Чуваш. книж. изд-во, 1993. 399 с.
4. Марков, Г. М. Строговы. М. : Скорина, 1993. 560 с.
5. Мранька, М. Ф. Ёмёр сакки сарлака : роман. Т. 1. 3-мёш каларам. Ш. : Чав. кён. изд-ви, 1989. 592 с.
6. Островский, Н. А. Как закалялась сталь // Фурманов, Д. А. Избранные сочинения / Д. А. Фурманов, А. С. Серафимович, Н. А. Островский. М. : Худож. лит., 1989. С. 382-688.
7. Помяловский, Н. Г. Мещанское счастье. Молотов. Очерки бурсы. М. : Современник, 1984. 446 с.
8. Почепцов, Г. Г. (мл.) Коммуникативная регламентированность в разных типах общения // Синтаксическая семантика и прагматика. Калинин : КГУ, 1982. С. 114-119.
9. Почепцов, Г. Г. (мл.) Коммуникативные аспекты семантики. Киев : Вища шк., 1987. 132 с.
10. Родионов, Л. Н. Асамат кёперё : пьесасем. Ш. : Чав. кён. изд-ви, 1985. 255 с.
11. Рутько, А. И. Избранное : в 2 т. Т. 2. У зеленой колыбели. «...Оплачена многая кровью» : повести. М. : Дет. лит., 1987. 335 с.
12. Скворцов, Ю. И. Пурна? хумё : пове?семпе калавсем. Ш. : Чав. кён. изд-ви, 2007. 367 с.
13. Терентьев, Н. Т. Суйласа илнё пьесасем : икё томпа. Т. I. Ш. : Чав. кён. изд-ви, 1994. 552 с.
14. Терентьев, Н. Т. Ырапа усал: пьесасем. Ш. : Чав. кён. изд-ви, 1975. 471 с.
15. Чехов, А. П. Избранные сочинения. М. : Худож. лит., 1988. 639 с.
16. Benzien, R. Berlin, hier bin ich. Berlin : Neues Leben, 1979. 264 s.
17. Brand, M. Plays. M. : Progress publishers, 1965.232 p.
18. Bronte, Ch. Jane Eyre. M. : Foreign Languages Publishing House, 1952. 578 p.
19. Fallada, H. Der eiserne Gustav. Berlin ; Weimar : Aufbau-Verlag, 1984. 847 s.
20. Fischer, M. L. Mehr als ein Traum. Mun-chen : Goldmann Verlag, 1983. 351 s.
21. Gurt, E. Und plotzlich wie ein Fremder. Muhlacker : Stieglitz-Verlag, E. Handle, 1977. 335 s.
22. Havryliv, O. Pejorative Lexik : Untersu-chungen zu ihrem semantischen und kommunika-tiv-pragmatischen Aspekt am Beispiel moderner deutschsprachiger, besonders osterreichischer Li-teratur. Frankfurt/Main : Lang, 2003. 155 s.
23. Osborne, J. West of Suez // Modern English Drama. M. : Raduga Publishers, 1984. P. 381455.
24. Remarque, E. M. Drei Kameraden. M. : Verlag fur fremdsprachige Literatur, 1960. 456 s.
25. Remarque, E. M. Liebe deinen Nachsten. Wien ; Munchen ; Basel : Verlag Kurt Desch, 1956. 320 s.
26. Schiller, F. Die Rauber. Kiew : Staatsver-lag der nationalen Minderheiten der USSR, 1936. 167 s.
27. Show, B. Widowers’ Houses. Mrs Warren’s profession. M. : Foreign Languages Publishing House, 1950. 172 p.
28. Wellm, A. Igel, Rainer und die anderen. Berlin : Kinderbuchverlag, 1960. 156 s.
29. Wesker, A. Chips with Everything // Plays of the modern theatre. Л. : Просвещение, 1970. P.132-174.
30. Williams, T. Orpheus Descending // Three American Plays. M. : Progress Publishers, 1972. P.221-307.
