CC BY
32
УДК 81
ЭМОТИВНО-ОЦЕНОЧНОЕ ЗНАЧЕНИЕ РУССКИХ ГЛАГОЛОВ В ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ
© 2009 г. С.В. Коростова1, Г.Д. Скнар2
'Южный федеральный университет, 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, '50, рЫИас@рЫ1о1. ${ейи. ги
2Ростовский государственный медицинский университет, 344022, г. Ростов-на-Дону, пер. Нахичеванский, 29, okt@rostgmu. ги
'Southern Federal University,
344006, Rostov-on-Don, Pushkinskaya St., '50,
philfac@philol. sfedu. ru
2Rostov State Medical University,
344022, Rostov-on-Don, Nakhichevanskiy Lane, 29,
okt@rostgmu. ru
Исследуется эмотивно-оценочный компонент коннотативной части глагольной семантики. Представлен семантический анализ глаголов, с помощью которых говорящий выражает эмоциональное отношение к ситуации и ее составляющим.
Ключевые слова: коннотация, эмотивно-оценочное значение, эмоциональное состояние, лексикографическое описание эмоционального опыта говорящего.
The article is dedicaited to the analysis of emotive and evaluative component of connotaition of verb semantics. The authors give the list of verbs which expren emotive attitude to the situation and its components.
Keywords: сonnotation, emotive and evaluative meaning, emotional state, lexicographic description of emotional experience of the speaker.
Сфера эмоционального входит в ценностную картину ментального мира говорящего на русском языке и определяет многообразие языкового выражения эмоционально-оценочных смыслов. Динамическая картина мира связана с актуализацией языковых средств эмотивно-оценочного значения, в частности оценочных глаголов, в процессе речевой коммуникации. Аксиологические предикаты, ядром которых являются оценочные глаголы, формируют семантическую структуру высказывания, актуализируют цель речевого акта, что определяет значимость их лексикографического описания.
Оценочный компонент коннотативного значения глагола влияет на образование эмотивного, который содержит эмоциональную информацию. Очевидно, последняя превышает тот смысловой объем, который становится эмотивно-оценочным компонентом лексемы и отражается лексикографическим способом. Система оценки, обусловленная языковой картиной мира, основана прежде всего на ценностном отношении субъекта речи к адресату. Оценочность такого рода можно отнести к универсальной для большинства культур. Оппозиция «я» - «не я», являющаяся основанием оценки, отражает членение мира на «свой» и «чужой» и в коммуникации связана с субъектным, инициирующим началом и адресатным, рефлексирующим. Субъектная перспектива высказывания может быть реализована в аксиологических предикатах, обозначающих действие или состояние. Причем не все явления окружающего мира воспринимаются и эмоционально переживаются человеком, но только значимые в социокультурном плане события и ситуации, к которым можно отнести диалогическое взаимодействие коммуникантов, либо те действия или состояния, которые оцениваются коллективным соз-
нанием как отклонения от нормы, стереотипа поведения в социуме.
Именно глагол, названный В.В. Виноградовым «центром грамматической системы», является синтаксическим стержнем высказывания, текста, что определяет значимость знаний о функционировании глаголов в коммуникативном процессе. В значении слова совмещены объективное содержание и субъективная модальность, объединенные во внутренней форме, для которой характерно интуитивное восприятие и понимание. Именно внутренняя форма языковой единицы выступает как основание для оценочного суждения. Коннотация представляет собой смысл, который берет начало в историческом, культурном, личном и языковом опыте говорящего. В семантической структуре русских оценочных глаголов коннотация как экспрессивно мотивированный компонент есть результат оценочного восприятия и отражения мира. Оценочное отношение субъекта речи предполагает реализацию в высказывании двух видов модальности: денотативно-оценочной, в которой актуализируется собственно-оценочное значение, и эмо-тивно-оценочной, которая связана с ассоциативным мышлением говорящего, с созданием в сознании внутреннего образа на основе сравнения, причем эмотивно-оценочная модальность названа в работах В.Н. Телия «непременным компонентом коннотации» [1, с. 21, 25, 26]. Денотативно-оценочная модальность входит в объем лексического значения слова, тогда как эмотивно-оценочная относится к сфере коммуникации, в фокусе оценки здесь оказывается отношение субъекта речи к субъекту высказывания, другому лицу.
Антропоцентризм как основа категории оценки находит свое отражение в лексикографической практике. Процесс коммуникации предполагает не только говорящего, но и слушателя, отношение между кото-
рыми не всегда учитывается в словарных дефинициях толковых словарей. Как правило, в словарях дается узкое и недифференцированное толкование эмотивно-оценочной лексемы, не учитывается характер связи между употреблением данной единицы говорящим как членом социума и типичными ситуациями ее использования в соответствии с нормами коммуникации, принятыми в обществе. Например, глагол улизнуть, лексикографическая дефиниция которого в словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой такова: «уйти незаметно, потихоньку» [2, с. 741], обладает ситуативно-оценочным и эмотивным компонентами значения, отражающими восприятие ситуации самим говорящим. Внутренняя форма слова, вероятно, соотносится с глаголом лизнуть, т.е. «быстро провести языком по чему-нибудь», обозначающим однократное действие. Возможны ассоциативные связи с фразеологизмом «как корова языком слизнула», где актуализируется сема «действие, незаметное для окружающих». Фразеологическое значение тесно связано с лексическим. Известно, что оценочная функция фразеологических единиц основана на способности фразеологизмов называть какие-либо явления реальной действительности, которые с позиций социальной нормы квалифицируются либо как положительные, либо как отрицательные. Однако норма может быть социально детерминированной и личной, что означает зависимость оценки от значимости объекта оценивания для субъекта и от системы ценностей, принятой в конкретном социуме. Оценочные фразеологизмы всегда эмоционально окрашены, поскольку в основе фразеологического значения находится образ, позволяющий выразить эмоциональное отношение к объекту, другому лицу или ситуации. Фразеологическая эмо-тивность есть функционально-семантическое свойство фразеологической единицы объективировать эмоции. Как показывает исследование эмотивных фразеологических единиц, проведенное Н.А. Королевой, «эмотивный компонент фразеологического значения чаще всего вербализует эмоции иронии, пренебрежения, презрения, досады, восхищения и радости, снисхождения и гнева, возмущения и удивления» [3, с. 6]. Ассоциативные связи оценочных глаголов и фразеологических единиц могут интенсифицировать эмо-тивно-оценочный компонент коннотации и эмотив-ный смысл высказывания.
В высказывании от первого лица, как правило, выражается позитивная оценка события и самого говорящего (Я улизнул из дома.). Высказывание, в котором субъект действия и говорящий не совпадают, может содержать как позитивную, так и негативную оценку действия в зависимости от отношения говорящего к объекту речи, т.е. контекстное значение оценочного глагола ориентировано не только на субъект речи, но на объект (ср.: Ты улизнул из дома! Вот здорово! или Он улизнул-таки из дома, что с ним сделаешь? - в первом высказывании оценочная коннотация позитивна, говорящий выражает восхищение и удивление действием собеседника; второе содержит досаду и разочарование этим же действием). Мышле-
ние говорящего не позволяет ему использовать в речи оценочные глаголы с негативной коннотацией, говоря о себе, что вызвано прежде всего общей тенденцией к самосохранению. Любое сообщение, «в какой бы форме оно ни кодировалось, способно воздействовать на адресата, а те или иные состояния человека интерпретируются как результат чьего-то - положительного или отрицательного - воздействия» [4, с. 150].
В процессе общения возможна диффузность смыслов в одной и той же формальной единице, используемой в каком-либо контексте. Однако эмоциональные и оценочные состояния конкретизируются ситуацией и типом социальных отношений между коммуникантами. Репрезентация эмотивно-оценочных смыслов варьируется в зависимости от экстралингвистических условий использования эмотивной лексической единицы. Любой языковой знак произносится с определенной целью, когда говорящий стремится к изменению ситуации или сознания адресата речи. При волеизъявлении говорящий одновременно «нечто чувствует» и «нечто думает», т.е. когнитивное и эмотив-ное нельзя противопоставлять в значении языковых единиц, содержащих семы оценочности и эмо-тивности. «Речевой факт... передает в основном чувство удовольствия и, наоборот, чувство неудовольствия, одни слова и выражения обладают уничижительной окраской, а другие, наоборот, мелиоративной (да простит мне читатель этот неологизм), одни как бы говорят "это хорошо", а другие - "это плохо", одни несут преимущественно позитивную, а другие - преимущественно негативную оценку» [5, с. 183 - 184].
Параметризация эмоциональных состояний, как считают Ортони, Клоур и Коллинз, включает два измерения: активность, которая отражает состояние вне нормы, и валентность, отражающую оценки. При этом именно оценка является одним из определяющих параметров эмоций, всегда им сопутствует, тогда как сами эмоции не являются неотъемлемой частью оценки. Оценивая событие в контексте эмоций, субъект дает положительную или отрицательную оценку в терминах «желательности/нежелательности» ситуации для говорящего, но когда оцениваются поступки, совершаемые людьми, действия других или самого говорящего, субъекта эмоционального состояния, то оценка дается относительно стандартов и норм, образцов поведения, принятых в социуме. Действия или поступки считаются достойными одобрения или порицания. В процессе исследования эмоций возможно использование интуитивных суждений о том, какие эмоциональные состояния обычно возникают в определенных ситуациях, ведь субъективный опыт человека, носителя языка, является частью оценочной системы и основой концептуализации. Именно поэтому достоверность данных, полученных таким способом, не вызывает сомнений [6, с. 335 - 353].
Большинство русских глаголов, как показывает исследование лексикографических дефиниций в толковых словарях, содержит негативную оценку, при этом действие или состояние характеризует адресата речи, другого, участвующего или не участвующего в
коммуникации. Негативная оценка, как правило, представлена пометами: «неодобр.» (неодобрительное), «пренебр.» (пренебрежительное), «презр.» (презрительное), «ирон.» (ироничное), однако многие оценочные глаголы квалифицируются лишь с точки зрения функционального стиля - «разг.» (разговорное) или «прост.» (просторечное), что не всегда синонимично негативно-оценочному значению и не дает представления о коннотативном макрокомпоненте семантики, релевантном для речевой деятельности. Например, глаголы валить (в значении побуждения к действию), верещать (говорить быстро, много, визгливо), вертеться (постоянно находиться на виду), взъесться (бранить кого-нибудь), выкаблучиваться (синонимы: выпендриваться, выкобениваться), гаркать (громко и отрывисто кричать), связаться (войти в какие-н. (невыгодные или предосудительные) отношения с кем-н.), сморозить (сказать какой-н. вздор, глупость), удосужиться (найти время для того, чтобы что-н. сделать), улепетывать (поспешно уходить, убегать), фокусничать (капризничать, привередничать; хитрить, лукавить) и подобные им содержат в семантике коннотативный микрокомпонент, который можно определить формулой: «Я считаю, что ТЫ (ОН) поступаешь (-ет) плохо, и мне это не нравится». Как правило, такого рода оценочные глаголы не используются для характеристики самого субъекта речи, совпадающего с субъектом действия... Говорящий избегает в речи о себе подобных оценочных слов: «Я улепетывал, удосужился» и т.п., если только высказывание не имеет целью самоиронию, самоуничижение в глазах другого. Кроме того, эмо-тивно-оценочное отношение к самому себе практически не эксплицируется, не выражается вербально, хотя возможно во внутренней речи. Нельзя не согласиться с мнением Т.В. Маркеловой, которая считает, что в высказывании отражается динамический аспект языковой картины мира, и «выбор его языковой репрезентации в оценочном предикате зависит прежде всего от субъекта оценки, эксплицитного: Я одобряю/не одобряю Х или имплицитного: Х - хороший/плохой.» [7, с. 194]. Меньшая часть оценочных глаголов, определенных в словаре, характеризует как действие субъекта-говорящего, так и третьего лица негативно или позитивно в зависимости от отношения субъекта речи и субъекта действия. Например, глаголы ввязаться (то же, что вмешаться), вбухать (всыпать, влить, положить куда-нибудь в большом количестве) передают осуждение, если действие, названное глаголом, совершает сам говорящий или другое лицо. Причем общая сема - «совершение действия, которое считается анормативным с позиции коллективного сознания», может накладываться на эмотив-но-оценочный компонент коннотативного значения, определяемый субъектом речи, например, глагол вкалывать (работать с большим напряжением и много) с позиции говорящего содержит позитивные коннотации, если речь идет о самом субъекте речи, который идентифицирует себя с человеком, живущим и работающим на благо близких людей. При этом высказы-
вание содержит эмоциональную информацию о чувстве досады, неудовлетворенности ситуацией (Я вкалываю с утра до ночи, а ты не ценишь ). Однако если объект оценки - другое лицо, то, как правило, высказывание с этим предикатом содержит пейоративную оценку, хотя возможно и ситуативно-оценочное значение. Употребление глагола в речевой ситуации с точки зрения говорящего всегда предполагает эксплицитную или имплицитную негативную характеристику тех, кто это действие не совершает, но так или иначе имеет отношение к его результатам.
Нельзя не признать существование толковых словарей, ориентированных на говорящего (прежде всего следует назвать толково-комбинаторный словарь И.А. Мельчука и А.К. Жолковского, словарь «Эмоционально-экспрессивные обороты живой речи» В.Ю. Меликяна), однако оценочность в русской языковой картине мира - это личностный способ взаимодействия с миром и другими людьми, именно это взаимодействие, эмоциональное отношение, определяемое позицией субъекта речи в ситуации, на наш взгляд, и должно быть отражено толковыми словарями нового типа. Работы по созданию подобного словаря ведутся в рамках проекта Института русского языка РАН. О таком словаре пишет в одной из своих статей Г.А. Золотова, отмечающая необходимость ориентировать словарную работу на коммуникативно-регистровые характеристики слов, прежде всего глаголов, так как они «выявляют предназначенность глаголов и их моделей предложения к употреблению в определенных коммуникативных типах речи (или коммуникативно-типологические ограничения)» [8, с. 94]. Эмотивно-оценочные компоненты смысла проявляются в речи. Большинство исследованных глаголов являются узуально эмотивными, т.е. в коннотативном компоненте лексического значения содержатся семы эмотивности и оценочности. Однако и узуально не-эмотивные единицы обладают потенциальной эмо-тивностью, которая актуализируется в дискурсе. Критерием обнаружения эмотивно -оценочных смыслов является эмоциональное восприятие. Словарные дефиниции не дают пользователю языка знания об использовании эмотивно-оценочных глаголов в практике межличностной коммуникации, так как лексикографическое отражение значения опирается на системно-формальное, а не коммуникативно -прагматическое представление языка.
Представляется целесообразным с этой точки зрения анализ языковых изменений в сфере оценочных глаголов, который может быть проведен по результатам лексикографических исследований в «Толковом словаре русского языка конца ХХ века» под редакцией Г.Н. Скляревской [9]. Несмотря на то, что в словаре не нашли отражения полная экспликация эмотив-но-оценочных смыслов русского глагола, субъективно-оценочная характеристика глагола с позиции говорящего, а также отношение субъекта речи и субъекта высказывания в акте коммуникации, можно отметить некоторые изменения, ориентирующие на использование глагола в коммуникативном процессе. Прежде
всего речь идет о расширении иллюстративной части, которая дает представление о речевых регистрах и стилистической принадлежности лексемы. Кроме того, отражены и парадигматические связи оценочных глаголов, дающие возможность их взаимозамены в типизированных контекстах (ситуациях). Например:
Балдеть, -ею, -еешь, нсв. Разг. Сниж. Получать, испытывать удовольствие, наслаждение (от безделья, приятного времяпрепровождения и т.п.) Б. на концерте рок-музыки. Б. в компании с приятелями. Б. от фильма. // Драматический театр поставил «Венецианских близнецов» Карло Гольдони. Это, прямо скажу, потряс! Я балдел, торчал, тащился. Нед., 01.01.91 - 01.01.91. Так что же вы предлагаете - обращаться с подростком как с больным? Постель за ним убирать, мусор выносить? А он будет балдеть и кайф ловить? ЧП, 21.01.91.
- См.: Западать. Тащиться. Торчать [9, с. 72].
Статистические исследования убеждают, что к концу ХХ в. из 5,5 тысячи новых слов всего около 70 -эмотивно-оценочные глаголы, преимущественно относящиеся к разговорному стилю и отражающие в тексте негативное отношение к другому лицу, за исключением ситуаций, в которых эмотивно-оценочное значение выражает состояние аффекта, в котором находится субъект речи (см. предыдущий пример).
Эмотивно-оценочный компонент значения русских глаголов должен объясняться на основе иллокутивного компонента, несущего информацию о намерениях говорящего. При этом модальность высказывания определяется параметрами «одобрение/неодобрение», «желательность/нежелательность» события или действий его участников для говорящего. Проблема лексикографического описания русских глаголов, в кон-нотативном значении которых доминирует эмотивно -оценочный компонент, может быть решена в словарях активного типа, так как необходим иной подход к толкованию слова: «Особенностью этого подхода должно, как представляется, являться введение пресуппозиций (или фоновых знаний) в правила употребления слова», кроме того, заслуживает особого внимания вопрос о создании особой лексикографической формулы, «способной отобразить возможное исчисление ролей субъекта речевого поступка (высказывания) и связанную с этим интерпретацию некоторого обозна-
чаемого как предмета эмотивно-оценочного отношения» [1, с. 127]. Личность оценивает ситуацию определенным образом, эмоционально интерпретируя окружающий мир. Следовательно, русские оценочные глаголы могут и должны быть систематизированы с учетом той прагматически значимой информации, которая определяет их использование в процессе коммуникации. Подобное лексикографическое описание эксплицирует традиционный эмоциональный опыт говорящего на русском языке, включающий представление о цели, норме, отношениях как о критериях оценки событий и действий коммуникантов.
Литература
1. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986.
2. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1994.
3. Королёва Н.А. Когнитивные механизмы формирования эмотивного компонента фразеологического значения : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2006.
4. Новик Е.С. Архаические верования в свете межличностной коммуникации // Историко-этнографические исследования по фольклору. М., 1994. С. 140-165.
5. Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961.
6. Ортони А., Клоур Дж., Коллинз А. Когнитивная структура эмоций // Язык и интеллект. М., 1996. С. 314-385.
7. Маркелова Т.В. Динамика иллокутивных сил в процессе функционирования оценочных высказываний // Русский язык как иностранный: специфика описания, теория и практика преподавания в России и за рубежом. М., 2001. С. 194-195.
8. Золотова Г.А. О новых возможностях лексикографии // Вопросы языкознания. 1994. № 4. С. 85-95.
9. Толковый словарь русского языка конца ХХ века. Языковые изменения / под ред. Г.Н. Скляревской. СПб., 1998.
Поступила в редакцию 29 мая 2008 г.
