CC BY
567
КОНЦЕПТОЛОГИЯ CONCEPTS STUDIES
УДК 81'255.2
ФГБОУВО «Кубанский государственный
университет», г. Краснодар
Д.ф.н., профессор кафедры английской
филологии
Катермина В.В.
Россия, г. Краснодар, тел. +7(86166)33-709 e-mail: katermina_v@mail.ru
Kuban State University, Krasnodar The chair of English philology Doctor ofphilological sciences, full professor Katermina V. V.
Russia, Krasnodar, +7(86166)33-709 e-mail: katermina_v@mail.ru
В.В. Катермина ЭМОТИВНАЯ ЛЕКСИКА И ПЕРЕВОД
Статья посвящена рассмотрению эмотивной лексики и особенностям ее перевода на материале художественных текстов Ф.М. Достоевского. В статье подчеркивается, что эмотивность представляет определенную трудность не только при анализе, но при переводе текстов с одного языка на другой
Ключевые слова: эмоции, оценочность, эмотивная лексика, перевод, адекватность, художественный текст.
V.V. Katermina
EMOTIVE VOCABULARY AND ITS TRANSLATION
The article is devoted to the analysis of emotive vocabulary and its translation based on literary works by F.M. Dostoevsky. The articles underlines that emotive words represent difficulty not only in the analysis but in the translation of literary texts form one language into another.
Key words: emotions, evaluation, emotive vocabulary, translation, adequacy, literary text.
Тезис о том, что эмоции - одна из форм отражения, познания и оценки объективной действительности, признается представителями разных наук, прежде всего психологами и философами. Это исходное положение у всех исследователей имеет общее уточнение: эмоции - особая, своеобразная форма познания и отражения действительности, так как в них человек выступает одновременно и объектом, и субъектом познания, т.е. эмоции связаны с потребностями человека, лежащими в основе мотивов его деятельности.
Психологическая и психолингвистическая науки нацелены прежде всего на исследования функций эмоций в деятельности человека. Несмотря на четкость научных позиций, состояние изучения психологии эмоций, по мнению самих психологов, остается крайне неудовлетворительным. До сих пор не решена задача построения целостной, многоуровневой психологической теории эмоций. Это создает определенные трудности для лингвистов, обращающихся к проблемам языкового обеспечения эмоций.
© Катермина В.В., 2016
Эмоции человека и механизмы их лингвистического обеспечения всегда были предметом научных изысканий. Текстолингвистика давно обратила внимание языковедов на проблему эмоций в тексте. Способность текстов волновать, воздействовать, заставлять переживать содержание, доставлять удовольствие всегда признавалось их неотъемлемым качеством. Но как языковое воплощение эмоциональности эмотивность текста и сегодня остается одной из наиболее неопределенных текстовых характеристик. Формирование лингвистических взглядов на данную проблему во многом обусловлено общенаучной традицией противопоставлять чувственное рациональному в природе человека. В связи с этим эмотивность долгое время рассматривалась как явление субъективное по своей природе, противоречащее принципу рациональности, информативности и не подлежащее лингвистическому описанию [5].
Ученые по-разному оценивают эмотивность. И.В. Арнольд считает, что «эмоциональный компонент значения может быть узуальным или окказиональным. Слово или его вариант обладает эмоциональным компонентом значения, если выражает какую-нибудь эмоцию или чувство» [1; с. 106]. Многие лингвисты, сторонники рационализма в языке отрицают чувственный элемент в словах. В.Н. Комиссаров в работе «Введение в современное переводоведение» пишет, что в области коннотации основные проблемы перевода связаны с наличием у слова эмоционального, стилистического или образного значения. Называемые объекты могут восприниматься языковым коллективом положительно или отрицательно, и соответствующие слова, помимо предметно-логического, обладают еще и сопутствующим эмоциональным значением. Проблемы возникают в тех случаях, когда такие значения у слов-соответствий не совпадают или совпадают не полностью [7].
Л.С. Бархударов считает, что «в любом языке существуют слова и выражения, компонентом семантической структуры которых является эмоциональное отношение говорящего к называемому словом предмету или понятию, то есть отрицательная или положительная оценка тех предметов, явлений, действий и качеств, которые обозначаются данным словом» [2; с. 111].
«Эмоциональное значение отражает не собственные, естественные признаки самих вещей, а их положительное или отрицательное значение для жизни человека» [10; с. 23].
Как известно, эмоции представляют собой «психические реакции, которые оценивают характер воздействия на человека внешних факторов и тем самым служат одним из главных механизмов регуляции его деятельности, направленной на освоение действительности и удовлетворение актуальных потребностей» [4; с. 10].
Эмоцией называется относительно кратковременное душевное переживание: радость, огорчение, удовольствие, тревога, гнев, удивление, а чувством - более устойчивое отношение: любовь, ненависть, уважение и т. п.
Эмоции рассматриваются как психологическое отражение в форме пристрастного переживания жизненного смысла явлений и ситуаций, обусловленного отношением их объективных свойств к потребностям субъекта. Под эмоциональным арсеналом языка понимаются все языковые средства, используемые для передачи психического переживания состояния субъекта. Эмоциональный, чувственный компонент возникает на базе предметно-логического, но, раз возникнув, характеризуется тенденцией вытеснять предметно-логическое значение или значительно его модифицировать.
Эмотивная лексика традиционно изучается с учетом таких категорий, как оценоч-ность, экспрессивность, образность, причем связи её с оценкой оказываются особенно тесными. Сопряжение эмоций и оценки не утрачивают актуальности.
В семантике лексических единиц эмоциональность в чистом виде не встречается, ей всегда сопутствует оценочность. Взаимодействие оценок и эмоций в квалификационной деятельности человека отражается в тесной взаимосвязи эмоциональности и оценочности слова. Эмоции, как и оценки, распадаются на положительные и отрицательные, и их не всегда можно разграничить. Этим объясняется трудность в дифференцировании оценочных компонентов значения [10].
Некоторые ученые считают, что оценочность и эмоциональность - нерасторжимое единство. Н.А. Лукьянова отмечает, что «оценочность, представленная как соотнесенность слова с оценкой, и эмоциональность, связанная с эмоциями, чувствами, не составляют двух разных компонентов значения, они едины» [9; с. 4].
Чистыми знаками эмоций являются междометия. Эти слова составляют совершенно особый слой лексики, поскольку у них нет предметно-логического значения. В междометиях сосредоточены все типические черты, отличающие эмоциональную лексику: синтаксическая факультативность, т.е. возможность опущения без нарушения отмеченности фразы; отсутствие синтаксических связей с другими частями предложения; семантическая иррадиация, которая состоит в том, что присутствие хотя бы одного эмоционального слова придает эмоциональность всему высказыванию [1; с. 106].
Многие эмоциональные слова, а междометия в особенности, выражают эмоцию в самом общем виде, даже не указывая на её положительный или отрицательный характер. Oh, например, может выражать и радость, и печаль, и многие другие эмоции: Oh, I'm so glad; Oh, I'm so sorry; Oh, how unexpected!
Значительной части междометий присуща четко выраженная эмоциональная окраска, что ограничивает их использование в определенных ситуациях общения. Так, например, бранным междометиям (by Jove, черт возьми) свойственна грубая просторечная окраска.
Известно, что в составе любого текста слова и выражения чувств и эмоций имеют особое значение. Они управляют многими параметрами текста, его «настроением», эмотивностью, напряженностью, мотивационной и ценностной направленностью [3].
Хотя эмоции являются общечеловеческой универсалией, их отражение в семантической системе каждого языка национально-специфично. Поэтому эмотивный компонент семантики языка можно рассматривать в составе лингвокультуроведческого аспекта.
Эмоции человека проявляются во всех видах человеческой деятельности и особенно в художественном творчестве. Собственная эмоциональная сфера художника отражается в выборе сюжетов, в манере письма, в способе разработки избранных тем и сюжетов [6].
В данной статье будут рассмотрены способы перевода эмотивно окрашенной лексики на материале произведений Ф.М. Достоевского «Униженные и оскорбленные», «Бедные люди» и вариантов их перевода.
Хотя положение о том, что эмотивная лексика включает в свое значение оценочный компонент и что оценочная структура различных классов эмотивной лексики неодинакова, можно считать общепризнанным, что избирать оценочные слова в качестве центрального критерия при выборе материала эмоциональной лексики нам представляется нецелесообразным, так как функциональная природа оценки различна.
Проблема адекватности передачи эмотивно-субъективной оценки с одного языка на другой не может быть успешно решена в пределах параллельных уровней средств: один и тот же тип эмотивности в разных языках выражается не обязательно средствами
одного и того же уровня. Так, русская разговорная лексика богата случаями эмоционально-экспрессивной деривации, что составляет одну из культурно-языковых особенностей русского языка, и они затрудняют смысловое восприятие иностранными читателями текстов русской художественной литературы, как в оригинале, так и в переводе.
Перевод - это «вид языкового посредничества, который всецело ориентирован на иноязычный оригинал. Перевод рассматривается как иноязычная форма существования сообщения, содержащегося в оригинале. Межъязыковая коммуникация, осуществляемая через посредство перевода, в наибольшей степени воспроизводит процесс непосредственного речевого общения, при котором коммуниканты пользуются одним и тем же языком» [8; с. 43].
Одна из главных задач переводчика заключается, таким образом, в максимально полной передаче содержания оригинала. Задача перевода - обеспечить такой тип межъязыковой коммуникации, при которой создаваемый текст на переводящем языке мог бы выступать в качестве полноценной коммуникативной замены оригинала и отождествляться с ним в содержательном отношении.
«Переводчик, выступая на первом этапе переводческого процесса в роли рецептора оригинала, старается как можно полнее извлечь содержащуюся в нем информацию, для чего он должен обладать теми же фоновыми знаниями, которыми располагают «носители» языка. Успешное выполнение функций переводчика предполагает поэтому всестороннее знакомство с историей, культурой, литературой, обычаями, современной жизнью и прочими реалиями народа, говорящего на исходном языке» [8; с. 210].
Анализ производился на двух уровнях языка: морфологическом и лексико-семантическом, что позволяет провести параллели между средствами выражения эмо-тивности этих уровней в русском и английском языках.
Способы перевода словообразовательных средств.
Перевод, осуществляемый на уровне передачи неизменного плана содержания при соблюдении норм языка перевода, является переводом эквивалентным. В ходе анализа выяснилось, что основной корпус составляют примеры, которые можно отнести к группе частичных эквивалентов:
Ведь вы слабенькие, как соломинка слабенькие, это я знаю. Чуть ветерочек какой, так уж вы и хвораете [11]. - I know you're as frail as a blade of grass, that you catch a cold at the slightest puff of wind [12].
Сравнил я вас с птичкой небесной, на утеху людям и для украшения природы созданной [11]. - I compared you to a little bird in the sky created for the solace of man and the adornment of nature [12].
Прости, дитя мое! - говорил я, - я так вдруг объявил тебе, а может быть, это еще и не то ... бедненькая!.. [11] - ".. .Forgive me, my child!" I said. "I told you so abruptly, and perhaps it's a mistake.. .poor little thing!..." [12]
В эту минуту жертвой старика был один маленький кругленький и чрезвычайно опрятный немчик, со стоячими, туго накрахмаленными воротничками. - At this moment the old man's victim was a small, round, very neat little German, with a stiffly starched stand-up collar. [12].
.могла бы выйти премиленькая вещица [11]. - .it might turn out quite a charming little thing [12].
Все приведенные выше примеры были примерами частичных эквивалентов перевода на этом уровне языка. Переводчикам приходилось искать наиболее равноценные средства выражения эмотивности в английском языке, чтобы текст перевода приобрел
изначальную, эмоциональную нагрузку. Главный герой повести «Бедные люди» Макар Девушкин с особой нежностью и беспокойством относится к Варваре Алексеевне. Беспокойство о здоровье Вареньки описывает автор в первом из примеров. Слово ветеро-чек переводчик передал словосочетанием slightest puff of wind. Превосходная степень от slight в сочетании со значением слова puff - a sudden light rush of air, где употребление слова puff несет дополнительную коннотацию (sudden), не соответствует в полной мере оригиналу текста, потому что в слове ветерочек, что звучит несколько неестественно, коннотации «внезапный», хоть и легкий, нет. Для передачи уменьшительно-ласкательного значения таких слов, как немочка, вещица, были подобраны следующие эквиваленты - a little German miss, a little thing, которые лишь частично передают эмоциональную нагрузку, которую вложил в эти слова автор. Безусловно, такой перевод полностью не отражает намерение автора, но определенным образом он помогает воссоздать картину. Примеры ясно указывают, что при отсутствии формальных совпадений, точность достигается равноценными заменами - грамматическими, лексическими, стилистическими.
Достижения переводческой эквивалентности ("адекватности перевода"), вопреки расхождениям в формальных и семантических системах двух языков, требуют от переводчика прежде всего умения произвести многочисленные и качественно межъязыковые трансформации - с тем, чтобы увидеть текст перевода в исходном тексте, при строгом соблюдении норм языка перевода. Все виды трансформаций, осуществляемых в процессе перевода, можно свести к четырем типам.
Перестановка, которая в данном случае продиктована различиями грамматических систем двух языков:
Однако же в воображении моем так и засветлела ваша улыбочка, ангельчик, ваша добренькая, приветливая улыбочка [11]. - But your smile, my angel, your sweet smile simply glowed in my imagination! [12]
Замена:
Вечером, часов в восемь, просыпаюсь (вы знаете, маточка, что я часочек-другой люблю поспать после должности)... [11]. - It was eight in the evening when I awoke (as you know, my dear, I like to take a nap after work) [12].
Фраза поспать часочек-другой была заменена на английский фразеологизм to take a nap в одном переводе, и словосочетанием to sleep for a short hour в другом переводе [12].
Добавление:
А все-таки стишки, и ничего больше [11]. - Still, it's all jingling verse and nothing else [12].
В русском языке слово стишки уже имеет уничижительную коннотацию, для передачи которой к английскому слову verse было добавлено слово jingling, которое дает дополнительную характеристику плохого качества и маленького размера.
Опущение:
Я еще и в должность не собирался, а вы, уж подлинно как пташка весенняя, порхнули из комнаты и по двору прошли такая веселенькая [11]. - I was not nearly ready to go to work when you flitted out the house and walked across the yard with such a cheerful look.
Целую ваши пальчики, маточка, и пребываю вашим нижайшим слугою и вернейшим другом. [11]. - I kiss your hands, and remain ever your devoted slave, your faithful friend [12].
Слово пташка было опущено в переводе, что лишает дополнительной характеристики одного из персонажей, тем самым понижает эмотивность языка перевода. В по-
следнем из примеров помимо опущения был использован приём генерализации, что снижает уровень эмотивности переводного текста.
В обращениях, носящих уменьшительно-ласкательный характер, так называемых мелиоративах, эмотивность выражалась в транслитерации оригинала (Варенька - Va-renka, Алёша - Alyosha, Ваня - Vanya, Наташа - Natasha), что абсолютно необоснованно, так как эмотивный оттенок остаётся непонятым для читателя. Таким образом, использование транслитерации не решает проблему перевода эмоционального значения имен, предусмотренное текстом оригинала.
В ходе анализа практического материала на уровне морфологии было отмечено, что в большинстве случаях переводчикам не удалось подобрать эквивалентные единицы перевода:
Я там купил парочку горшков с бальзаминчиком и гераньку - недорого [11]. - I have bought a few pots of balsam and geraniums for you - it didn't cost much [12].
Квартирка-то была, знаете, маленькая такая [11]. - The room was small, you know, and the walls [12].
- Лучше бы пойти, Наташа; ведь ты же хотела давеча и шляпку вот принесла [11]. - You'd better go, Natasha, you wanted to just now and fetched you hat [12].
. вскричал старик, с восторгом смотря на Наташу, у которой разгорелись щечки, а глазки весело сияли, как звездочки [11]. - said the old man, looking lovingly at Natasha, whose cheeks glowing and whose eyes were shining brilliantly like stars [12].
И разгуливают по белому свету в виде ходячих афишек к изданью [11]. - .and were parading this world as walking advertisements of the edition.. .[12].
Она встала; щечки ее горели, слезинка стояла в глазах. [11]. - She got up, her cheeks were flushed, tears stood in her eye [12].
Через два месяца он был уволен поручиком и отправился в свое сельцо [11]. - Two months later he received his discharge with the rank of lieutenant and departed to his village [12].
В то время, именно год назад, я еще сотрудничал по журналам, писал статейки и твердо верил, что мне удастся написать какую-нибудь большую, хорошую вещь [11]. -At that time, just a year ago, I was still working for some papers, wrote articles, and firmly believed that I should succeed one day in writing something good on a large scale [12].
Указанные примеры наглядно демонстрируют, что эмотивность, выраженная в русском языке с помощью уменьшительно-ласкательных суффиксов, зачастую не находит эквивалентного отражения в тексте перевода.
Ф.М. Достоевский очень ярко и детально описывает нелегкую судьбу и жизнь героев романа «Униженные и оскорбленные». Слово сельцо, имеющее в данном случае негативную окраску, было переведено английским village. В данном случае эмотивная окраска оригинала теряется в переводе, так как дефиниция a collection of houses and other buildings... in a country area, smaller than a town не содержит уничижительной коннотации. На примере перевода слова статейка мы видим, что с помощью суффикса в этом контексте слово несет в себе отношение персонажа к работе, которую он выполнял. Таким образом, автор выражает ощущение ничтожности, которое в переводе отсутствует. Дефиниция слова, a separate piece of writing on a particular subject in a newspaper, magazine etc., не содержит подобных коннотаций.
Как видно, большая часть эмотивно-окрашенной лексики была заменена на слова с нейтральным значением. Например, при переводе уничижительное значение слов афишек, статейки, сельцо передано не было, так как при переводе были употреблены их нейтральные эквиваленты слова advertisements, articles, village.
Известно, что решения переводчика часто носят компромиссный характер. В рассмотренных выше случаях мы сталкиваемся с проблемой переводимости. Хотя эмоции являются общечеловеческой универсалией, их отражение в семантической системе каждого языка национально-специфично.
Результаты анализа языкового материала позволяют утверждать, что в большинстве случаев оттенок эмотивности, выраженный на морфологическом уровне в русском языке прибавлением суффиксов, приставок или комбинирования, при переводе теряется.
Способы перевода средств лексико-семантического уровня.
Далее мы рассмотрим эмоциональность, выраженную на лексико-семантическом уровне. Стилистическое богатство лексико-семантического уровня обоих языков обусловлено не только колоссальным числом входящих в него единиц, но и разнообразием их качества, а также стилистическими разновидностями. Задача переводчика в данном случае состоит в том, чтобы подобрать эквивалент, который соответствует не только эмоциональной окрашенности, но и стилистическому потенциалу.
В случае, когда семантика и способы выражения эмотивности были поняты, переводчикам удалось найти наиболее полные эквиваленты.
К эмотивно окрашенным словам, которые являются полными эквивалентами, можно отнести следующие примеры:
Ну, Варенька, замечу вам еще мимоходом, что прегадкая женщина наша хозяйка, к тому же сущая ведьма [11]. - In passing, I may tell you that our landlady is NOT a nice woman. In fact, she is a regular beldame [12].
Одежду на ней можно было вполне назвать рубищем... [11]. - Her clothes might well be described as rags and tatters [12].
Отец убежден, что она просто какая-то интриганка [11]. - My father is convinced that she is simply a schemer [12].
.кто раньше сконфузится и опустит глаза. [11]. - ...would be the first to be put off countenance and drop his eyes. [12].
И зачем он таскается к Миллеру и что ему там делать? [11]. - And why does he drag himself to Miller's, what business has he there [12].
Старик смолчал и забарабанил пальцами по столу [11]. - The old man said nothing and drummed on the table with his finger-tips [12].
Народ-то все такой щелкопер, ненадежный! [11]. - There're only scribbling fellows after all, an unreliable lot [12].
Как демонстрирует использованный материал, переводчикам удалось передать не только основное значение слов, но и их эмоциональную окраску, и стилистическое своеобразие. Были подобраны такие лексические единицы, которые полностью отражают коммуникативное намерение автора. Отметим, что немалую долю эмотивно-окрашенной лексики составляют глаголы, которые приобретают эту окраску на лекси-ко-семантическом уровне. В некоторых случаях в переводе удалось максимально отразить как форму, так и содержание: сущая ведьма - regular beldame, интриганка -schemer, забарабанил - drummed.
Словосочетание сущая ведьма было переведено английским эквивалентом regular beldame. Во-первых, слово regular соответствует русскому сущая имеет следующую дефиницию old-fash.: complete; thorough, а слово beldame имеет следующий перевод -уст. старая карга, ведьма. Таким образом, оба слова как в русском, так и в английском
языке относятся к устаревшим словам, следовательно, одинаковы в сфере употребления и несут одинаковую коннотацию.
Таким образом, можно сделать вывод, что наличие среди коннотативных значений слова компонента эмотивности составляет для переводчика определенную трудность при выборе эквивалента, но, тем не менее, дает возможность подобрать стилистически и эмоционально подходящее слово.
К частичным эквивалентам мы отнесли следующие примеры:
Прежде ведь я жил таким глухарем, сами знаете: смирно, тихо; у меня, бывало, муха летит, так и муху слышно [11]. - I used to live like a hermit, as you know: it was so peaceful and quiet that you could hear a fly flitting across the room [12].
.как новичок, сначала не знал, куда его сунуть (о романе) [11]. - .and being a novice I did not know at first who to offer it to [12].
Старик Ихменев приехал сюда хлопотать по своей тяжбе, а я только что выскочил тогда в литераторы [11]. - Old Nikolai Sergeich had come to Petersburg about his lawsuit, and I had only just begun my literary career [12].
- Швернот! Вас-фюр-эйне-гешихте! - говорили немцы, выпуча глаза друг на друга [11]. - "Schwernoth! Was für eine Geschichte?" said the Germans, looking round-eyed at one another [12].
.старик и собака как-нибудь выкарабкались из какой-нибудь страницы Гофмана. [11]. - .the old man and the dog seemed to have stepped out of a page of Hoffmann [12].
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что в некоторых случаях переводчикам по некоторым причинам не удалось подобрать эквиваленты. Например, глаголы сунуть, выскочить в литераторы были переведены следующим образом: to offer it и to begin one's literary career, что снижает его эмоциональную нагрузку, так как английские глаголы to offer, to begin относятся к многозначным и обладают нейтральным значением, что лишает текст перевода образности.
Следует также выделить группу безэквивалентной лексики:
К чему эта дешевая тревога из пустяков. [11]. - What was the meaning of this cheap agitation over trifles. [12].
Не пускаться бы на старости лет с клочком волос в амуры да в экивоки... [11]. -An old man with a turf of hair on his bald pate, getting amorous and sentimental! [12]
В результате компонентного анализа выяснилось, что выбранный в обоих случаях перевод не соответствует оригиналу. Слово cheap, например, не имеет значения незначительный, следовательно, не отражает истинных замыслов автора. Во втором примере, переводчик в поисках эквивалента потерял коннотацию неодобрительности, выраженную словом экивоки - неодобр.: двусмысленные намеки, увертки, так как слово sentimental в контексте перевода имеет положительную коннотацию.
Каждое эмоционально-окрашенное слово выражает не только эмоции говорящего, но и воздействует на адресата, вызывая ответные эмоции с его стороны. При переводе экспрессивной лексики, то есть выражающей чувства, эмоции, желания людей, главная задача - сохранить стилистическую окраску, либо передать нетрадиционность формы. Трудность перевода лексики с критерием ласкательности и эмоциональности заключается, прежде всего, в «тонкости нюансировки» и отсутствии соответствующих средств выражения в языке перевода. Данные обращения переводятся, как правило, функциональными эквивалентами с помощью различных трансформаций.
Библиографический список
1. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка (стилистика декодирования). Л.: Просвещение, 1981.295 с.
2. Бархударов Л.С. Язык и перевод. М.: Высшая школа, 1975. 311 с.
3. Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. 228 с.
4. Дорофеева Н. В. Удивление как эмоциональный концепт (на материале русского и английского языков): Дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 1998. 214 с.
5. Ионова С.В. Когнитивный подход к исследованию текстовой эмотивности // Вестник ВолГУ. Сер.2: Филология. Журналистика. Вып. 5, 2000. С. 116- 121.
6. Катермина В. В. Эмоции в художественном тексте // Иностранные языки: лингвистические и методические аспекты: Сборник научных трудов. Вып. 32. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2015. С. 134-140.
7. Комиссаров В.Н. Введение в современное переводоведение. URL: http://www.englspace.com/dl/files/komissarov.zip.
8. Комиссаров В.Н. Слово о переводе. М.: Международные отношения, 1973. 273 с.
9. Лукьянова Н. А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. Проблемы семантики. / Отв. ред. А.И. Федоров. - Новосибирск: Наука, 1986. 227 с.
10. Рябцева Э.Г., Сидорова Л.И. Лексико-семантические проблемы перевода. Краснодар.: КубГУ, 1997.57 с.
11. Достоевский Ф.М. Повести. Львов: Каменяр, 1985. 483 с.
12. Dostoevsky Fyodor. Stories. Moscow: Raduga Publishers, 1999. 352 с.
References
1. Arnold I.V. Stylistics of the contemporary English language (stylistics of decoding). L., 1981. 295 p.
2. Barkhudarov L.S. Language and translation. M., 1975. 311 p.
3. Volf E.M. Functional semantics of evaluation. M., 1985. 228 p.
4. Dorofeeva N.V. Surprise as an emotional component (based on Russian and English): dissertation. Volgograd, 1998. 214 p.
5. Ionova S.V. Cognitive approach to the research of a textual emotiveness // Vestnik of VolSU. Philology. Journalism. Vol. 5. 2000. PP. 116-121.
6. Katermina V.V. Emotions in a literary text // Foreign languages: linguistic and methodological aspects. VOL. 32. Tver, 2015. PP. 134-140.
7. Komissarov V.N. Introduction to translation theory. URL: http://www.englspace.com/dl/files/komissarov.zip.
8. Komissarov V.N. Word in translation. M., 1973. 273 p.
9. Lukianova N.A. Expressive vocabulary of informal usage. Problems of semantics. Novosibirsk, 1988. 227 p.
10. Ryabtseva E.G., Sidorova L.I. Lexico-semantic problems of translation. Krasnodar, 1997. 57 p.
11. Dostoevsky F.M. Stories. Lvov, 1985. 483 p.
12. Dostoevsky Fyodor. Stories. Moscow, 1999. 352 p.
УДК 1751
Северный (Арктический) федеральный университет
канд. филол. наук, ст. преп. Антонова Е.Я.
Россия, Архангельск, 89509629276 e-mail: vozgeli@yandex.ru
PhD, senior lecturer Antonova E.Ya.
Russia, Arkhangelsk, 89509629276 e-mail: vozgeli@yandex.ru
Nothern (Arctic) federal university
Северный (Арктический) федеральный университет канд. филол. наук, доцент Алексеева О. В.
Россия, Архангельск, 89009115865 e-mail: je1vu@yandex.ru
PhD, associate professor Alekseeva O.V.
Россия, Архангельск, 89009115865 e-mail: je1vu@yandex.ru
Nothern (Arctic) federal university
Е.Я. Антонова, О.В. Алексеева
МЕТАФОРА В ТОРЖЕСТВЕННОЙ ОДЕ М.В. ЛОМОНОСОВА И А.П. СУМАРОКОВА: КОГНИТИВНЫЙ АСПЕКТ
В статье рассматривается чувственно-метафорический план художественного мира торжественных од М.В. Ломоносова и А.П. Сумарокова с точки зрения реализации в нем когнитивных программ, обусловленных как литературно-культурными, так и индивидуально-личностными факторами. Формирование новых речевых и литературных стратегий в условиях смены культурных парадигм прослеживается на материале торжественной оды как одной из наиболее кодифицированных литературных форм риторической эпохи.
Ключевые слова: торжественная ода, Ломоносов, Сумароков, когнитивная метафора, аллегория,
миф.
The article discusses the sensual-metaphorical aspects of the world of solemn odes of M.V. Lomonosov and A. P. Sumarokov from the point of view of the implementation of its cognitive programs, due to both literary-cultural and individual-personal factors. The formation of a new speech and literary strategies in the changing cultural paradigms can be traced on the material of solemn odes as one of the most codified forms of rhetorical literary epoch.
Key words: ceremonial ode, Lomonosov, Sumarokov, cognitive metaphor, allegory, myth.
Петербурский период русской литературы был отмечен повышенным интересом к вопросам поэтической и - в целом - речевой техники. Новая культура искала и вырабатывала свой язык. Показательно в этом отношении появление в XVIII веке трактатов по риторике и поэтике - переводных и оригинальных.
С позиций филологической науки конца XIX - начала XX столетий, заинтересованной в изучении когнитивных компетенций языка, то есть связей человеческого сознания и слова, мышления и речи, эти филологические споры 18 века могут быть оцене-
© Антонова Е.Я., Алексеева О.В., 2016
E.Ya. Antonova, O.V. Alekseeva
METAPHOR IN A SOLEMN ODE TO M.V. LOMONOSOV AND A.P. SUMAROKOV: THE COGNITIVE ASPECT
I
