CC BY
87
О -а т
4. Елисеев М.Б. Римско-македонские войны. Легион против фаланги. М., ^ 5 S
2016. ш! r^c
5. Кащеев В.И. Эллинистический мир и Рим: война, мир и дипломатия. М., vo Ч о 1993. °
6. Павсаний. Описание Эллады. Т. 2. СПб., 1996. g Ёв
7. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. 1. М., 1994. ^ ж
8. Полибий. Всеобщая история. Т. 3. СПб., 1995. ^
9. Тит Ливий. История Рима от основания Города. Т. 3. М., 1993. q
10. Токмаков В.И. Рим и Македония в споре за Элладу: варвары покоряют гре- ^ ков. Античная цивилизация и варвары. М., 2006.
11. Шофман А.С. История античной Македонии. Ч. 2. Казань, 1963.
12. Шкрабо Д.[М.] Битва при Пидне // Воин. 2004. № 17. С. 6-19.
Б.У. Китинов
Эмир Ноуруз и распространение ислама у ойратов в Персии
В настоящей статье автор изучает отдельные стороны истории распространения ислама среди ойратов в иль-ханской Персии. Одним из видных ойратов, принявших ислам, был Ноуруз - сын Аргун-аки, буддиста, известного правителя Хорасана при ранних иль-ханах. Именно Ноуруз убедил нового иль-хана Газана принять ислам и запретить иные религии, в частности, буддизм, преобладавшие при дворе этих монгольских правителей Персии. Сам Ноуруз стал мусульманином по политическим причинам. Эти же причины, а также экономические, социальные и др., стали основанием для принятия ислама многими ойратами Персии и Ближнего Востока во второй половине XIII - первой половине XIV вв. Исламизация ойратов привела к потере ими своей идентичности с последующей ассимиляцией мусульманским окружением.
Ключевые слова: ойраты, исламизация ойратов, идентичность ойратов, иль-ханы, Ноуруз.
Монгольские завоевания сыграли, вероятно, важнейшую роль в истории религий. Благодаря монголам, была трансформирована не только религиозная карта Евразии и соседних регионов, но также произошли
л
о. определенные изменения и в мировоззрении самих монгольских наро-5 дов. К наиболее фундаментальным следует отнести их знакомство к с мировыми религиями: буддизмом, христианством и исламом. Эти учеЛ ния, проникая к монголам в разные периоды их более ранней истории 8 (особенно буддизм и христианство), не оказали столь значимого влия-т ния, как это случилось после начала Чингисханом знаменитых завоевательных походов.
В своих предыдущих работах автор уже изучал отдельные аспекты религиозной истории монгольских народов в разные периоды [3; 10]. В настоящей статье внимание уделяется, в основном, судьбе Ноуруза -сына Аргун-аки, известного ойратского деятеля, сыгравшего видную роль в истории Персии. Вероятно, Ноуруз был в числе первых ойратов, принявших ислам. Также в статье рассматриваются отдельные стороны истории ислама у ойратов, прибывших в Персию совместно с войсками Хулагу, одного из сыновей Толуя, младшего сына Чингисхана.
Буддисты в Персии: Аргун-ака и Хулагу иль-хан
Первые ойраты1 появились на землях Персии еще в период первой волны завоевательных походов монголов, когда отряды этих кочевников дошли до Венгрии и Румынии. Монгольские войска были расквартированы в различных частях Персии и со временем стала очевидной необходимость организации там устойчивого присутствия и управления. Перемены начались с 1242 г., когда после смерти хагана Угэдэя (сына Чингисхана) его вдова Туреген-хатун начала заменять старых сановников из круга Чингисхана. Одним из первых ее решений в тот год было отправить Аргун-аку, происходившего из ойратов, в Хорасан в качестве губернатора. Он с детства был причислен к элитному сословию турхаут-кешигтенов и, судя по назначению на столь высокую должность, к рассматриваемому времени пользовался большим доверием у монгольских военачальников.
Став правителем огромного региона Хорасана, Аргун-ака смог раскрыть свои административные таланты. Он хорошо известен в истории благодаря своим достижениям как политика и регионального правителя времен ранних Иль-ханов. Как отмечал Рашид-ад-Дин, Аргун-ака «до Хулагу хана прибыл в сие царство в должности битикчия по указу Мэнгу-каана2» [5, с. 22], и «постепенно становился большим
1 Следует различать этнический состав ойратов разных веков. Автор уже затрагивал эту проблему в ряде своих публикаций, см., например [4].
2 Как было отмечено выше, его послала в Персию Туреген-хатун, т.е. он прибыл туда еще до начала правления Мэнгу-хагана.
О -п m
и уважаемым человеком, пока не достиг правления и баскакства над ™ 5 S страной Ирана» [6, с. 121]. Надо отметить, что Аргун-ака был ревност- ^ § ным буддистом. 2 °
Государство ильханов в Персии возникло после того, как туда § ^
в 1256 г. прибыл Хулагу, получивший титул «Иль-хан» (монг. «младший ^ ж
О ^
хан»). Незадолго до этого Мэнгу-хаган направил туда Байджу-нойона > с войском «для защиты иранских владений. По прибытии... он [Бай- о джу. - Б.К.]... послал гонца и жаловался на еретиков и на багдадского халифа» [5, с. 22; см. также 7, с. 43]. Под еретиками подразумевались асассины - последователи одного из течений исмаилизма, направления в шиизме, терроризировавшие как мусульманских, так и европейских христианских правителей. Мэнгу принял решение направить в Иран своего младшего брата Хулагу, определив ему во владение «западные области Иранской земли, Сирию, Миср, Рум и Армению» [5, с. 23]. Он специально указал Хулагу уничтожить укрепления и крепости асассинов:
Срой Гирдекух и крепость Люмбесер, Переверни их головою вниз, а телом вверх, Не допускай, чтобы на свете была (хоть одна) крепость, Чтобы (оставалась) от (нее даже куча) праха
[Там же, с. 24].
Совместно с Хулагу в числе иных военачальников в Персию направился и Бука-Тимур - внук Чингисхана и Худуха-беки, правителя ойратов; определенная часть его войска состояла из ойратов. Надо отметить, что, скорее всего, с его именем можно соотнести первое упоминание в источниках об ойратах в Западной Азии [Там же, с. 29]. Хулагу разгромил асассинов и устроил свою столицу в Тебризе. Он был чрезвычайно верующим буддистом, поддерживал отношения с тибетскими ламами и даже, по согласованию с Мэнгу, обладал определенным влиянием в западных регионах Тибета. В частности, согласно «Красной книге» Кунга Дордже, первый Иль-хан посылал подношения главе тибетской буддийской школы Пагмоду Гьялва Римпоче Драгпа Цонду (Rgyal ba rin po che grags pa brtson 'grus); последнее посольство прибыло к Римпоче в начале 1267 г., т.е. спустя два года после смерти Хулагу [14, р. 122].
Его современник, армянский историк Киракос Гандзакеци, так описывал веру Хулагу в буддизм и буддийских священников: «И еще построил [Хулагу] обиталища для огромных идолов, собрав там всяких мастеров: и по камню, и по дереву, и художников. Есть [у них] племя
о. одно, называемое тоинами1. Эти [тоины] - волхвы и колдуны, они своим 5 колдовским искусством заставляют говорить лошадей и верблюдов, к мертвых и войлочные изображения. Все они - жрецы, бреют волосы Л на голове и бород... и поклоняются всему, а паче всего - Шакмонии 8 и Мадриду2. Они обманывали его (Хулагу), обещая ему бессмертие, т и он жил, двигался и на коня садился под их диктовку, целиком отдав себя на их волю. И много раз на дню кланялся и целовал землю перед их вождем, питался [пищей], освященной в кумирнях, и возвеличивал его3 более всех остальных. И поэтому он собирался построить храм их идолов особенно великолепным» [2]. Вообще же, Иран ранних ильханов был покрыт буддийскими пагодами и храмами, ламы и буддийские учителя приглашались из Тибета, Индии и Китая. Что касается влияния буддийских служителей, то оно было значительным; например, еще в ходе похода на Багдад Хулагу, принимая решения, опирался на мнения «бах-шиев»4 и на результаты гаданий на бараньей лопатке [5, с. 39-40].
Старшая жена Хулагу была Докуз-хатун из племени кереитов, исповедовавшая христианство [Там же, с. 18], скорее всего, несторианство. Как писал Киракос Гандзакеци, «а старшая над его женами, Тохуз-ха-тун, была христианкой. Она, хотя и неоднократно укоряла его, однако не смогла оторвать от волхвов; сама же, поклоняясь богу, защищала христиан и помогала им» [2]. Также среди жен Хулагу были ойратки Гуюк-хатун и Олджей-хатун, всего у него было 14 сыновей и 7 дочерей.
Со смертью хана Хулагу в 1265 г. у ильханов сохранялись связи с Тибетом и с другими буддийским регионами, однако контакты не были устойчивыми. «В том же году скончался Хулагу, а также жена его Тохуз-хатун. И престол его занял в 714 (1265) году сын его Абага-хан; он взял себе в жены дочь ромейского царя по имени Деспина-хатун, которая прибыла с большой торжественностью, а с ней вместе [прибыли] патриарх антиохийский и другие епископы. Она же привезла и владыку Саргиса, епископа езенкайского, и вардапета Бенера. И, окрестив Абага-хана, дали ему эту девушку в жены» [Там же]. Таким образом, новый иль-хан Абака (правил в 1265-1282 гг.), оставаясь буддистом, оказывал знаки уважения и христианству православного
1 Тоннами были, как правило, буддийские священнослужители высокого (знатного) происхождения, в т.ч. из числа представителей монгольских народов.
2 Под Шакмони имеется в виду Будда Шакьямуни, под Мадридом следующий будда -Майтрейя.
3 Здесь подразумевается упомянутый выше «вождь», т.е. главный буддийский священник.
4 Бахши (багши, от санскр. ЬШкш - буддийский монах) - буддийский священнослужитель (лама).
■О -о т
направления. Понимая необходимость сохранения межрелигиозного ¡2 5 & мира, что было важно согласно установлениям Ясы Чингисхана, Абака ^ 2 г-с оказывал поддержку и другим религиям, в частности, исламу. Как писал 'о з ° Хондемир, «вообще во время правления Абака-хана шейхи и сеиды, § ^
О
орошенные дождем из облака благодеяний и даров его, получили новую ^ е^ жизнь, и все достойные и ученые люди, в царствование его, извлечен- ^ ные из угнетения мрака, спешили к источнику спокойствия и доволь- о ства» [7, с. 47].
Аргун-ака и Ноуруз при наследниках Хулагу
В 1265 г. Абака пожаловал Аргун-аке титулы муктаик-мамалика (сборщик налогов) и везира Хорасана. Он оставался на этом посту до своей кончины в 1275 г. Хорасан был культурной столицей исламского мира, здесь творили такие великие мыслители, как ибн Сина, аль-Фергани, отсюда родом был везир Назир ад-дин-Туси. Это был важный регион для Персии, и подтверждение высокой позиции Аргун-аки говорит не только о верности выбора, сделанного еще в 1242 г., но и о высоком доверии как к этому выдающемуся деятелю, так и к его окружению.
После Абаки правителем стал Текудер, его брат, принявший ислам и назвавшийся султаном Ахмедом. Он стал притеснять иные религии, хотя «бахшии» и «шаманы» продолжали иметь влияние [5, с. 101]. Многие из окружения иль-хана проявляли недовольство такой религиозной политикой, возрастали межконфессиональные трения и разногласия. Правление Текудера длилось недолго, немногим более двух лет, когда после ряда боевых столкновений власть захватил его племянник Аргун, сын Абаки. Аргун считается в исламской историографии врагом ислама и ярым последователем буддизма. Он был правителем Хорасана после смерти Аргун-аки, поддерживался сыном Аргун-аки Ноурузом, который в то время командовал в этом регионе воинами караунами. Новый иль-хан назначил своего 13-летнего сына Газана правителем Хорасана вместо себя, а Ноуруза поставил его «атабеком» (охранителем).
Иль-хан Аргун стал достойным продолжателем пробуддийской религиозной политики своего отца Абаки, у него в окружении были буддийские священнослужители и шаманы. «Аргун-хан очень верил бахши-ям и их правилам и постоянно оказывал этим людям покровительство и поддержку» [Там же, с. 126]. Буддизм вновь, как и при Хулагу, получил мощную поддержку от властей иль-ханства. Интересные сведения приводит Рашид-ад-Дин, который описывает наличие у ойра-тов и монголов буддийской практики кремации и сохранения шариры (от санскр. &'Иаг1га - «кость», «крепкая опора»), по мнению верующих, магических останков в виде небольших шариков, остающихся
л
о. в погребальном костре от тела просветленного человека: «7 числа меся-£ ца сафара того же года1 скончалась Туглук-хатун дочь Тенгиза-тургена к из (рода) ойрат, мать царевича Хитай-огула. 7 числа месяца раби-ал-ав-Л валь от улуса Нокая приехали гонцы на берег Джуй-и нов и достави-§ ли шариль. У идолопоклонников такое (поверье) есть: когда сжигали т Шакьямуни-бурхана, его пишдиль, кость прозрачная, подобно стеклянному шарику, не сгорел. Мнение у них такое: если кого-либо, кто достиг высокого положения, подобно Шакьямуни-бурхану, будут сжигать, шариль его не сгорит. Короче говоря, когда его (шариль) везли, Аргун-хан вышел навстречу, его осыпали цветами, ликовали и несколько дней предавались пиршествам и увеселениям» [5, с. 117-118]. Знание таких тонкостей Рашид-ад-Дином показывает, что этому персидскому вельможе были известны положения буддизма, что неудивительно. Персия издревле поддерживала сношения с Индией, и буддизм проник на ее территорию еще на стыке эр.
Газана, своего сына-наследника, Аргун также воспитал в буддийском духе, поэтому он рос чрезвычайно верующим буддистом, с пяти до десяти лет воспитывался под присмотром «бахши», строил «великолепные кумирни» и подвергал себя «умерщвлению плоти и подвижничеству» [Там же, с. 162].
Принятие ислама Ноурузом и начало исламизации ойратов в Персии
После смерти иль-хана Аргуна около четырех лет правил Гейхату (Кенджату-хан), второй сын Абаки, при рождении нареченный «бах-шиями» Иринчин-дорджи, после него - Байду-хан, другой внук Хула-гу. Байду был правителем Багдада и пришел к власти после убийства Гейхату. «Когда царевич Газан, правивший Хорасаном со времени смерти отца своего Аргун-хана, узнал об убиении Кенджату и воцарении Байду-хана, то, решившись отомстить [за] смерть своего дяди, прибегнул к Эмиру Ноуруз-Гази, чтобы, посоветовавшись с ним о средствах, исполнить свое намерение», - писал Хондемир [7, с. 62].
Однако к тому времени Ноуруз был настроен против Газана, поскольку несколько ранее его отец иль-хан Аргун казнил Буга-чинсанга, своего первого министра и близкого друга Ноуруза. Кроме того, иль-хан вознамерился укрепить свою власть над полунезависимыми регионами, в частности, над Хорасаном, и передал правление не Ноурузу, а своему сыну Газану. Ноуруз имел ставку в Герате и Мазандеране - ключевых регионах Хорасана. Будучи другом Буга-чинсанга и потому считая
1 13 марта 1288 г. по европейскому летоисчислению.
себя обреченным, он взбунтовался. После упорных боев, летом 1290 г.
ство ойратских войск, с которыми он вернулся в Хорасан, однако вско- > ре командиры этих частей разошлись с ним в целях военной кампании, о и Ноуруз отбыл в Систан.
В Систане он сошелся с Урун-Тимуром, другим представителем дома Угэдэя, и при поддержке его войск объявил о борьбе за веру, против чагатаидов и иль-ханов. А поскольку у первых, а нередко и у вторых была обычной ссылка на законы Чингисхана (Ясу) и вообще на чин-гизидство, то Ноуруз решил опираться, в первую очередь, на местные обстоятельства - на традиционные положения ислама [8]; он принял ислам. Как отмечал Хондемир, «этот Эмир Ноуруз... по смерти отца своего (т.е. Аргун-аки. - Б.К.) находился при дворе Аргун-Хана; когда же Бука, по повелению сего Государя, был предан смерти, он бежал в восточные провинции государства, принял там ислам, и воспламенившись ревностию к вере, перебил множество идолопоклонников»
Таким образом, путем принятия ислама Ноуруз создал своего рода идеологический симбиоз между положениями требований Чингисхана (кочевничество) и сурами Корана (оседлость). Возникала новая система политических отношений, когда религия (ислам) становилась новым источником политической легитимности, в отличие от принадлежности к чингизидам. Слово эмира, кем был тогда Ноуруз, было более весомо, чем право чагатаидов, угэдэйцев или хулагуидов [8, с. 462]. Нечто подобное будет иметь место позже, в XVII в., когда, путем установления ойратами (хошутами) своей власти в Тибете, значимость и легитимность чингизидства (власти, влияния) потеряет свою ценность перед титулами, которые будут вручаться ойратским и монгольским ханам далай-ламами.
Иль-хан Байду, вероятно, также был верующим буддистом. В частности, об этом говорит тот факт, что вести переговоры с Газаном он поручил Кяшхер-бахши (Кашмир-бахши) [5, с. 161]. Газан нуждался в поддержке своего бывшего атабека, который «долгое время. находился во вражде с царевичем Газаном, но наконец, в 690 году, они помирились, и Эмир Ноуруз, прибыв к Газану, целовал его ногу, и сделался
Ноуруз был вынужден бежать к Хайду, правителю из дома Угэдэя, ^ 2
который сам в это время вел борьбу с Хубилаем. В окружении Хайду 'о з
и в его войсках было много ойратов1, его сородичей, на которых Ноуруз § ¡ь и рассчитывал опереться. Хайду смог выделить ему некоторое количе-
О -о гм - О.
[7, с. 62].
1 Автор уже писал о поддержке Хайду ойратами, в т.ч. из-за религиозных убеждений [3, с. 73].
о. весьма сильным при сем Государе, и был удостоен особенной его мило-5 сти» [7, с. 63]. Ноуруз принес свои извинения, и по случаю этого важно-к го примирения Газан воздвиг ово1 [5, с. 156].
Л Планируя подчинить себе Ирак и Азербайджан, Газан прислуши-8 вался к советам Ноуруза, который за свою помощь обратился к Газану т с просьбой принять ислам: «чтобы Царевич оставил свое неверие и идолопоклонство, и принял веру последнего Пророка. Газан согласился, и в месте, называемом Фируз-Куг, публично исповедал единство Божие. В сей же самый день, милостию Господнею, несколько тысяч человек перешли из бедствия неверия к блаженству ислама» [7, с. 62-63; см. также 5, с. 163]. Газан принял ислам в начале месяца шабана лета 694 г. (вторая половина 1295 г.).
Таким образом, если прежде военачальники и правители Иль-ханства в своих требованиях и установлениях ссылались на традиционные монгольские институты власти: Ясу Чингисхана, традиции, в т.ч. и на значение курултая - традиционного монгольского института управления и власти, то теперь ситуация стала изменяться, причем на первый план стал выходить принцип религиозной принадлежности. Кроме того, принятие ислама давало необходимую легитимность правителям в стране, где преобладал ислам, и Газан получал поддержку со стороны местной исламской знати. Этот шаг был политически безошибочным, прежде всего, в условиях острой борьбы за власть с буддистом иль-ханом Байду. Окрыленный такими идеологическими победами, Ноуруз путем дипломатической ловкости, личной храбрости и религиозной ориентации смог расстроить планы Байду по борьбе с Газаном, переманил его окружение на свою сторону, преследовал Байду до Нахичевани, где и убил его.
Газан стал новым иль-ханом: «В месяце Джуль-Хидже 694 года, в день праздника Идуль-Адха, Газан-хан звездою своего восшествия осветил мир, и своею щедрою особою украсил трон мироправления. В сей же самый день издан был ярлык, которым повелевалось монголам, низвергнув основание неверия, принять высочайшую религию мусульманскую» [7, с. 66]. По указу Газана были разрушены «все храмы бах-шиев, кумирни, церкви и синагоги» [5, с. 165]. Таким образом, несмотря на то, что и до Газана был иль-хан Текудер, принявший ислам, отсчет исламского возрождения в Персии следует вести именно с Газана, поскольку он кардинально изменил религиозную картину страны, которая из мозаичной многоконфессиональной стала быстро превращаться в монорелигиозную.
1 Ово - шаманское и буддийское сооружение, представляет собой, как правило, груду камней, над которым возвышается сакральный деревянный шест.
Безусловно, были и иные, не менее, а может, и более важные причи-
о" -О т
т ^ о:
к и 2 и !а
ны для принятия ислама ойратами и монголами в Персии. К ним следу- ^ 2 г-с ет отнести, прежде всего, экономические выгоды: мусульмане платили 'о з °
меньше налогов, чем немусульмане, и обладали различными префе- § ^ ренциями. Кроме того, еще при Хулагу шиитские деятели разработали теорию, позволившую объявить монголов потомками детей от Кетуры -
ренциями. Кроме того, еще при Хулагу шиитские деятели разработали I ^
и *
третьей жены библейского Авраама, и, тем самым, монголы получили о определенное «законное» место в исламской космологии [12, р. 142].
Важным моментом был и новоприобретаемый статус «своего» в преимущественно мусульманской стране. Иначе говоря, завершался процесс смены идентичности, который начался еще с первых походов монголов на Запад и был связан с потерей культурных, родственных, социальных, экономических и иных связей с прежней родиной, когда у этих кочевников формировались новые этнические группы и новые идентичности на фоне более широких инокультурных и иноэтнических локальных сообществ. Кроме того, буддизм не шел «в массы», оставаясь религией, в основном, правящей верхушки, в то время как основная часть монголов и ойратов, судя по всему, «возвращалась» в шаманизм.
Те монголы и ойраты, что не желали принимать ислам, были вынуждены отправиться обратно в Центральную Азию. По мнению Л.Н. Гумилёва, монголы (сюда он включает и ойратов) Ирана (имеется в виду Восточный Хорасан) приняли ислам, «так как из-за бушевавшей войны не могли вернуться домой. Их потомки - хазарейцы1 - ныне живут в степной части Афганистана» [1, с. 127].
Недруги Ноуруза, обеспокоенные его огромным влиянием, вскоре оклеветали этого видного деятеля в тайных связях с египетскими правителями [7, с. 67]; это было несложно, т.к. в то время ойраты имели значительное влияние в Египте (см. ниже). Спустя примерно два года после начала правления Газана Ноуруз был казнен. Еще через пять лет Газан скончался. Его правление было наполнено столкновениями с египетскими правителями и попытками подчинить себе Сирию, в ходе которых часть ойратов переселилась как в Сирию, так и в Египет (они стали известны там как wafldíyah или тш^а 'тгпйп - беженцы).
Ойраты в мамлюкском Египте
Еще в 1260-х гг. в мамлюкский Египет бежало немалое количество монголов с территории иль-ханства. Большое число беженцев прибыло в Египет в середине 1290-х гг., и это были, в основном, ойраты.
1 Интересно отметить, что хазарейцы проживают в районе Бамиана, где находились две всемирно известные статуи Будды, уничтоженные войсками Талибана в марте 2001 г.
о. Скорее всего, они были из районов Эль-Джазира (Верхняя Месопота-Ь мия) и Мосула (столица Джазиры), где установили свою власть в ходе к правления Газана. Как пишет А. Варданян, ойраты контролировали весь Л этот регион, а мощное войско ойратов занимало Диярбакыр1 [14, р. 9]. 8 Уход ойратов из Диярбакыра и Мосула в Египет был связан как
т с политической ситуацией в иль-ханстве (ойраты тогда потерпели поражение в попытках установить свою власть в государстве), так и с религиозной: ойратов, принявших суннизм, принуждали перейти в шиизм. Этот момент особенно обострится позже, при Олджайту, последующем иль-хане после Газана, когда монголов заставляли принимать шиизм, поскольку Олджайту прислушался к словам эмира Тарамтаза (Хашани), монгола по происхождению, о том, что шиизм более подходит их народу, нежели суннизм [12, р. 145]. Кроме того, среди ойратов оставались как буддисты, так и шаманисты.
В то время в Египте султаном был Китбуга (полное имя - Зайн ад-Дин Китбуга аль-Мансури). Это был монгольский военачальник ойратского происхождения [13, р. 122-123]. Он был взят в плен при разгроме монгольской армии под Хомсом в 1260 г., затем стал мамлюком и постепенно возвысился до султана, правил в 1294-1296 гг. Ойратов традиционно связывало родство в чуждом этническом окружении, и это обстоятельство как минимум однажды спасло жизнь Китбуге [Там же, р. 130]. Поэтому неудивительно, что он тепло отнесся к новоприбывшим сородичам (от 10 до 18 тыс. человек), и поселил их в районе аль-Хусайнийа - регионе к северу от Каира, известном отсутствием там порядка и закона. Современники выделяли отдельные качества и черты ойратов, в частности, писали, что они были удивительно красивы2, и поэтому ойрат-ские женщины были желанными невестами для элиты мамлюков. Кроме того, согласно «Хитад» аль-Макризи, ойраты «стали известны благодаря их zu'ara (бандитизму) и shuja'a (дерзости), и их называли al-Badura. Таким образом, ойрата можно было назвать аль-Бадр такой-то и такой-то. Они приняли одеяние futuwwa, и носили оружие» [9, р. 164]3.
Сейф ад-Дин Салар аль-Мансури, еще один видный ойрат, был пленен в бою под Абулустайном в 1277 г., и, спустя чуть больше 20 лет, стал одним из двух наиболее могущественных эмиров при дворе султана
1 Ныне неофициальная столица турецкого Курдистана.
2 Интересно отметить, что И. Ланда также считает их красивую внешность одной из ключевых причин потери идентичности в исламском окружении [11, р. 151]. Вероятно, и для монголов эпохи Чингисхана внешность ойратов была среди важных причин для матримониальных отношений монгольской элиты с ойратами.
3 Р. Ирвин даже полагает возможным считать их каирскими предшественниками сицилийских мафиози Нью-Йорка.
аль-Назира Мухаммада (1299-1309). О богатствах аль-Мансури слага-
(3 -о т
т ^ о:
к и 2
и
лись легенды [13, р. 123].
Несмотря на то, что ойраты могли считать себя мусульманами, пред- 'о з°
ставители местного мусульманского населения с подозрением отно- § сились к ним и не считали их за единоверцев. «Арабские летописцы отмечали ряд обстоятельств, касающихся ойратов: во-первых, что они
уне были мусульманами, и поэтому не соблюдали рамадан» [9, р. 164].
Надо отметить, что процесс принятия ислама монголами и ойратами не был случаен или связан только с именами Ноуруза и Газана. Точно также нельзя считать, что они сразу же стали «настоящими» мусульманами, поскольку буддийская вера, также как и шаманская, продолжала оказывать значительное влияние на мировоззрение и образ жизни этих кочевников, помогая сохранять свою идентичность. Прошли десятилетия, прежде чем ойраты Передней Азии и Ближнего Востока смогли доказать окружению, что они тоже мусульмане, но и в этом случае не все было решенным - сохранялась проблема этнической идентичности, социального положения и т.п. Позже, став частью единой уммы, ойратам пришлось отказаться от своих «природных» показателей идентичности, которые заключались не только в следовании Ясе или поклонении традиционным культам, в т.ч. и буддийским, но также в осознании своего исключительного положения в единой империи чингизидов и, что особенно важно, в восприятии себя как ойратов, выходцев из южно-сибирских регионов. Следует согласиться с мнением И. Ланды, что основная причина в потере ойратами своей идентичности лежит в принятии ими ислама [11, р. 151].
Заключение
Ноуруз, сын Аргун-аки, принял ислам под влиянием политических событий и в попытке укрепить свое положение в Хорасане, когда он был вынужден бороться с представителями правящих домов семьи Чингисхана - с толуидами (хулагуидами), чагатаидами и угэдэйцами. Вероятно, и его роль в обращении Газана в ислам следует объяснить стремлением дать новое идеологическое обоснование очередному правителю страны, все еще сориентированного на прежние монгольские (чингисхановские) порядки и традиции, в т.ч. и на буддизм, в условиях давления со стороны других толуидов, а также чагатаидов и угэдэй-цев. Приверженность многих монголов, в т.ч. ойратов, буддизму или шаманизму была общеизвестна, что и определило настороженное отношение мусульман этого региона к новообращенным единоверцам. То, что современники тех событий не всегда отождествляли религию
va О ш
о. ойратов как исламскую, говорит, скорее, в пользу значимости для ойратов Ь сохранения своей идентичности, во многом основанной на шаман-к ско-буддийском культурном пласте. Неудивительно, что именно исла-мизация привела ойратов Персии и Ближнего Востока к потере своей идентичности как отдельного особенного народа, носителя буддийской культуры и шаманских практик.
Библиографический список
1. Гумилёв Л.Н. Ритмы Евразии. М., 1993.
2. Киракос Гандзакеци. Краткая история периода, прошедшего со времени святого Григора до последних дней, изложенная Вардапетом Киракосом в прославленной обители Гетик. URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus8/ Gandzakeci/frametext5.htm (дата обращения: 21.03.2016).
3. Китинов Б.У. Священный Тибет и воинственная степь: буддизм у ойратов (XIII-XVII вв.). М., 2004.
4. Китинов Б.У. К вопросу о составе ранних ойратов // Вестник РУДН. Серия: Всеобщая история. 2016. № 3. С. 52-57.
5. Рашид-ад-дин Фазль-Аллах Абу-ль-Хайр Хамадаин. Сб. летописей. М.-Л., 1946. Т. 3.
6. Рашид-ад-дин Фазль-Аллах Абу-ль-Хайр Хамадаин. Сб. летописей. М.-Л., 1952. Т. 1. Кн. 1.
7. Хондемир. История монголов. От древнейших времен до Тамерлана / Пер. с персид. СПб., 1834.
8. Hope M. The 'Nawruz King': the rebellion of Amir Nawruz in Khurasan (688-694 / 1289-94) and its implications for the Ilkhan polity at the end of the thirteenth century // Bulletin of the School of Oriental and African Studies. 2015. October. Vol. 78. № 3. Рр. 451-473.
9. Irwin R. 'Futuwwa': Chivalry and Gangsterism in Medieval Cairo // Muqarnas. 2004. Vol. 21. Essays in Honor of J.M. Rogers.
10. Kitinov B. Buddhism and Islam in political processes in the Kalmyk Khanate at the beginning of XVIII century // A Collection of Abstracts of the 6th Beijing International Seminar on Tibetan Studies. Beijing, 2016. Рр. 68-69.
11. Landa I. Oirats in the Ilkhanate and the Mamluk Sultanate in the Thirteenth to the Early Fifteenth Centuries: Two Cases of Assimilation into the Muslim Environment. URL: http://mamluk.uchicago.edu/MSR_XIX_2016_Landa.pdf (дата обращения: 1.12.2016).
12. Pfeiffer Ju. Confessional ambiguity vs confessional polarization: politics and negotiations of religious boundaries in the Ilkhanate // Politics, Patronage and the Transmission of Knowledge in 13th-15th century Tabriz. Leiden; Boston, 2014. Рр. 129-168.
13. Reuven A. Mamluks of Mongol origin and their role in early Mamluk political life // Mamluk studies review. 2008. Vol. 12. № 1.
14. Tshal pa kun dga rdo rje brtsams. Deb ther dmar po. Beijing, 1981.
15. Vardanyan A. A Contribution to the History of the Oirat Mongols: Some Coins of the Sutayid Rulers of Al-Jazira and Southern Armenia, 740-750s / 1340-1350s // Journal of the Oriental Numismatic Society. 2013. № 217. Рр. 9-15.
