CC BY
152
УДК 902(574) https://doi.Org/10.24852/pa2019.2.28.61.77
ЭЛИТНЫЕ ПОГРЕБЕНИЯ ПЕРИОДА УЛУСА ДЖУЧИ, ИЗУЧЕННЫЕ В АКТЮБИНСКОЙ ОБЛАСТИ1
© 2019 г. А.А. Бисембаев, Г.А. Ахатов
Территория Западного Казахстана, в период ХШ-ХГУ вв. входившая в состав Улуса Джучи, являлась одним из политических центров того времени, подтверждением чему являются яркие памятники, исследованные в регионе. В статье рассматриваются материалы погребений из могильников Уркач I, Булак III, Салтак I, содержащие захоронения представителей различных кочевых групп, оставленных после монгольского нашествия. При значительной разнице в чертах погребального обряда, являющейся результатом передвижения и смешения значительных масс населения, определенной переселенческой политики, данные погребения объединяет принадлежность к социальной элите развитого средневековья. Погребенные снабжены предметами, изготовленными из золота, их сопровождают усложненные черты погребального обряда. Рассмотренные захоронения, по комплексу сопутствующего инвентаря, относятся к периоду Золотой Орды, ХШ-Х^ вв. По мнению авторов, данные захоронения, скорее, были совершены именно во второй половине XIII в., так как в их погребальном обряде не прослежены черты культурного и религиозного «нивелирования», что наблюдается в XIV веке под влиянием постепенной исламизации. Разница в обрядовых чертах, по-видимому, отражает характер размещения населения в ранний период Золотой Орды после нашествия, указывая на перемещения самых различных групп кочевого населения, в дальнейшем принявших участие в этногенезе современных тюркоязычных народов.
Ключевые слова: археология, Западный Казахстан, Золотая Орда, Улус Джучи, курган, погребальный обряд, средневековье, население, миграция.
На территории Западного Казах- средневековых кочевников. Рассма-
стана планомерные археологические триваемые комплексы были получе-
работы последних лет значительно ны в последние полтора десятилетия,
расширили источниковую базу па- и относятся к категории новых памят-
мятников средневекового периода, ников. А полученные при их изучении
позволяя строить реконструкции раз- материалы весьма оригинальны и за-
личных вопросов жизни населения служивают подробного анализа. региона. Интересное, впускное погребе-
Одной из сложных проблем сред- ние было изучено при исследова-
невековой истории, хорошо известной нии курганного могильника Уркач I,
благодаря письменным источникам, расположенного в Мугалжарском
является отражение ситуации в пе- районе Актюбинской области. Кур-
риод после монгольского нашествия. ган № 15, возведенный населением
Поэтому, введение в оборот погре- раннего железного века, находился в
бальных комплексов этого времени в центральной группе, на вершине во-
какой-то мере проливает свет на спор- дораздельного плато. Могильная яма
ные вопросы этно- и культурогенеза представляла собой глубокую подбой-
1 Работа выполнена при финансовой поддержке КН МОН РК, ИРН проекта BR05236565.
Рис. 1. Погребение 3, курган № 15, могильник Уркач I. 1 - план погребения, 2 - седло, 3-5 - наконечники стрел, 6 - удила, 7-10 - пряжки сбруйных ремней, 11 - стремя;
3-11 - железо, кость. Fig. 1. Burial 3, mound No. 15, Urkach I. burial ground 1 - layout of the burial 2 - saddle, 3-5 - arrowheads, 6 - bit, 7-10 - buckles for the harness, 11 - stirrup; 3-11 - iron, bone.
ную конструкцию. Вход был заложен каменными плитами, опиравшимися на вертикальные деревянные плахи. Во входной яме была оставлена ступенька-уступ.
На дне подбоя, под остатками покрывала белого цвета лежал скелет взрослого человека, вытянут на спине, головой на север, с небольшим отклонением к востоку (рис. 1: 1). Череп
Рис. 2. Погребение 3, курган № 15, могильник Уркач I. 1, 4 - посуда (чаши), 2 - серьга, 3 - пряжка поясного ремня, 5-9, 12, 13 - наборные украшения поясного
ремня; 1 - 13 - золото. Fig. 2. Burial 3, mound No. 15, Urkach I. burial ground 1, 4 - dishes (bowls), 2 - earring, 3 - belt buckle, 5-9, 12, 13 - set of belt decoration; 1-13 - gold.
погребенного завален на левый висок, руки вытянуты вдоль туловища, кистями у таза. У восточной стенки, напротив бедер, находились остатки заупокойной пищи - трубчатая кость овцы. Овечьи ребра и альчики находились так же за головой скелета. Под костями животного, справа от покойного, располагались остатки берестяного трубчатого колчана, длиной около 1 метра, с узкой горловиной и широким основанием. Тщательная расчистка колчана выявила остатки обтягивающей кожи и систему подвесных ремней, от которой сохра-
нились обрывки и железные мелкие позолоченные бляшки (дуговидные, крестовидные, трехдырчатые), украшавшие колчан. В верхней части щитка колчана обнаружены «спекшиеся» в комок железные черешковые наконечники стрел. На черешке одного из них обнаружены два костяных колечка (рис. 1: 3-5). Рядом с колчаном находились обломки длинного железного ножа с загнутой рукояткой и остатками ножен на лезвии.
В ногах погребенного, на стопах, лежало деревянное седло с тонкой костяной накладкой на передней луке.
Рис. 3. Погребение 3, курган № 15, могильник Уркач I. 1 - золотые подвески пояса, 2 - золотая пряжка пояса, 3 - золотые украшения пояса, 4 - золотые накладки пояса, 5 - чаша из электра,
6 - золотая чаша,
7 - золотая серьга,
8 - золотые пуговицы.
Fig. 3. Burial 3, mound No. 15, Urkach I. burial ground.
1 - Gold belt pendants,
2 - a gold belt buckle,
3 - a gold belt decoration,
4 - a gold lining of a belt,
5 - a bowl from an electra,
6 - a gold bowl,
7 - a gold earring,
8 - gold buttons.
На седло сверху были заброшены остатки ременной сбруи: железные односоставные удила с круглыми в сечении кольцами, подпружная круглая пряжка с прямоугольным приемником, детали уздечного набора с колечками, обломки пряжек. Все предметы очень сильно проржавевшие, плохой сохранности. Рядом с седлом обнаружено железное стремя арочной формы с широкой подножкой и выделенной петлей для привязывания. С внешней стороны подножка имеет бортики и ребро жесткости. На ней сохранились обрывки обматывающей ткани. На поясе погребенного расчищены следы портупейных ремней с элементами поясного набора из золота (рис. 2: 3, 5-9, 12, 13; рис. 3: 1-3, 4): ременная пряжка с прямоугольным
приемником и подвижным язычком, наконечник ремня, прямоугольные обоймы и бляшки с проволочными скобами на тыльной стороне. Ниже поясного ремня находились бляшки-подвески в виде длинной скобы и замочков. На задней стороне бляшек находятся штифты с шайбой. Крепились бляшки посредством заклепки из стержня штифта. На тазе погребенного обнаружена оригинальная бляшка с растительным орнаментом и подвижно закрепленным кольцом. Такая же найдена у основания колчана.
Возле ременной пряжки, слева от скелета, стояла опрокинутая вверх дном золотая чаша. Диаметр по верху -9,3 см. Вторая чаша немного больше по размеру (диаметр венчика -12,5 см) из электра, находилась под
Рис. 4. Курган № 1, могильник Салтак I. 1 - план могильника, 2 - план кургана, 3 - план погребения (1 - зеркало, 2 - ножницы, 3 - подвеска, 4 - шелк и береста, 5 - чашка, 6 - дерево, 7 - «бокка», 8 - ткань), 4 - план детского захоронения, 5, 6, 9 - фрагменты футляра от зеркала, 8 - ножницы, 10 - бронзовая чаша, 11 - бронзовое с серебрением зеркало. Fig. 4. Mound number 1, burial ground Saltak I. 1 - layout of the burial ground 2 - plan of the mound, 3 - burial plan (1 - mirror, 2 - scissors, 3 - suspension, 4 - silk and birch bark, 5 - cup, 6 - tree, 7 - "boka", 8 - the cloth), 4 - plan for children's burial, 5, 6, 9 - fragments of the case from a mirror, 8 - scissors, 10 - a bronze bowl, 11 - a bronze mirror with silvering.
колчаном (рис. 2: 1, 4; рис. 3: 5, 6). Ниже тазовых костей зафиксированы остатки двух тканевых многослойных мешочков-кошельков, один над другим. В каждом мешочке лежало по четыре бронзовых прямоугольных обломка. У нижнего мешочка имелись деревянные застежки-пуговицы. Вдоль тела погребенного в два ряда, на плечевых костях, на тазе, бедрах и колене находились плоские диски-бляшки из золотой пластины - всего 9 штук. Еще одна, восьмеркообразной формы, находилась у шейных позвонков (рис. 2: 10, 11; рис. 3: 8). Под черепом погребенного обнаружена витая серьга из золотой проволоки (рис. 2: 2; рис. 3: 7). Скелет покойного лежал на истлевшей войлочной подстилке. Набор предметов из золота и общий комплект инвентаря вместе с чертами погребального обряда позволяют отнести захоронение к периоду развитого средневековья.
Еще одно погребение исследовано в могильнике Салтак I, расположенном в Каргалинском районе, в горной местности, на левом берегу Урала. Курган № 1, самый западный, при небольшом диаметре - 8 метров, имел значительную высоту - 0,66 м. На поверхности насыпи выступали крупные камни. После снятия насыпи до уровня погребенной почвы, обозначилась каменная подквадратная конструкция в виде ограды, сложенная из крупных камней безрастворной кладкой. Изучение кладки показало, что камни были уложены в стены шириной от 60 до 100 см по следующему принципу - более крупные плиты до 80 см в длину укладывались в основание, из подобных выводились углы. Выше укладывались камни меньшего размера. Каменная ограда протянута по линии запад-восток с небольшим
отклонением. Высота сохранившихся стен от 45 до 75 см. У юго-западного угла в западной стенке прослежено понижение в кладке с плотно уложенными плитами, шириной около 60 см - подобие «входа» (рис. 4: 1, 2).
В центре кургана, над могильной ямой, почти по середине, на уровне погребенной почвы обнаружен скелет ребенка возрастом полутора-двух лет, скорченный в неестественной позе. Он был практически сложен вдвое, так что правая височная кость находилась на тазовых костях. Инвентаря при скелете не обнаружено (рис. 4: 4).
Могильная яма четких прямоугольных очертаний, находилась в центре конструкции. Засыпь изрыта грызунами, плотная, желтоватого цвета. В яме, на глубине 1 м от погребенной почвы, покоился скелет взрослого человека головой к востоку - северо-востоку. Скелет располагался вытянуто на спине, ноги сведены к стопам, кости левой руки, за исключением кисти, отсутствовали (были вытащены на поверхность кургана грызунами). Скелет располагался в деревянной конструкции, похожей на гробовище, от которой сохранились остатки деревянных плах и тлен у правой руки и на костях (рис. 4: 3).
У восточной стенки, за черепом обнаружено бронзовое посеребренное зеркало диаметром 8,5 см с небольшим изломом по краю. Под зеркалом найдены остатки шелковой материи, бронзовый умбончик и два кусочка дерева от футляра, скрепленные железным штырьком, а так же кусочек железа, напоминающий цветок с обломанными лепестками. Рядом с зеркалом находились железные ножницы, по форме близкие современным. Они сильно окислены, концы
Рис. 5. Курган № 1, могильник Булак III: план могильника, план кургана, план погребения (1 - каменные подвески, 2 - серьга, 3 - чаша, 4 - «колокольчик», 5 - уздечка, 6 - стремя, 7 - седло, 8 - войлок, 9 - куски шелка). Fig. 5. Mound number 1, Bulak III: layout of the burial ground, 2 - plan of the mound, burial plan (1 - stone pendants, 2 - earring, 3 - bowl, 4 - "bell", 5 - bridle, 6 - stirrup, 7 - saddle, 8 - felt,
9 - pieces of silk).
режущих частей обломаны (рис. 4: 5, 6, 8, 9, 11).
На черепе и за ним расчищены слоившиеся кусочки бересты от головного убора. У затылка находилась подвеска к шапочке, состоящая из деревянного стерженька с веслообраз-ным расширением книзу и четырех бронзовых проволочных листовидной формы подвесок, прикрученных к деревянному стержню тонкой бронзовой нитью. Такая же нить внутри каждого лепестка образует кружевное плетение с небольшой бусинкой в центре. Края рамки-листка выгнуты из витой проволоки (рис. 4: 7). Между правой рукой и позвоночником у локтевого сгиба лежала перевернутая вверх дном бронзовая чаша с бортиком по верхнему краю. Диаметр чаши по венчику - 14,5 см, диаметр дна - 9 см (рис. 4: 10). На кисти правой руки лежала сплюснутая берестяная трубочка - «бокка», длиной 15 см. Комплекс внешних признаков позволяет отнести данное погребение к периоду XIII-XIV вв.
Следующее, интересующее нас захоронение, происходит из кургана № 1 могильника Булак III, относящегося к бассейну Сары-Хобды Кобдин-ского района Актюбинской области. Могильник средневековья и нового времени расположен на восточной окраине современного казахского кладбища, на склоне небольшого возвышения, являющегося краем водораздельного плато.
Могильная яма выявлена в южной половине кургана, практически у центра. К северной стенке ямы примыкает небольшая ступенька-уступ, дно которой заглублено на 50 см. Северная и южная стены плавно сужаются ко дну; небольшое сужение наблюдалось и у восточной торцевой стены;
западная стена, за головой скелета, практически отвесная.
На дне могильной ямы, на глубине 175 см расчищен скелет взрослой женщины, лежавшей вытянуто на спине, головой на запад, с незначительным отклонением к югу. Кости рук вытянуты вдоль тела, левая кисть уложена на таз. Ноги сведены к стопам (рис. 5: 1-3).
Справа от скелета, на уровне плечевой кости, у южной стенки, находилась конская сбруя, представленная обрывками сыромятных ремней с большим количеством металлических блях, соединяющих перекрестья ремней или же их украшающие. Здесь же большое количество сильно коррозированных железных предметов, являющихся остатками удил и железных соединительных колец. Часть бляшек узды носит следы позолоты, украшена растительным и зооморфным орнаментом (рис. 7: 1-26; рис. 9: 4, 5). К этому уздечному набору относится золотой колоколовидный предмет с деревянным вкладышем внутри (рис. 8: 4, 5; рис. 9: 1).
На правой бедренной кости, дном вверх, лежала небольшая золотая чаша с припаянным поддоном и плоской боковой ручкой на заклепках (рис. 6: 10, 14; рис. 9: 3). На ноги погребенной было уложено деревянное седло, с прослеживаемой передней лукой и остатками металлической фольги, ее украшавшей. Седлу сопутствовали два стремени; одно -хорошей сохранности, с обрывками ожелезненных в результате коррозии ремней (рис. 8: 7).
В средней части скелета обнаружены две халцедоновые пластины с просверленными отверстиями, каменный амулет, окаменелый зуб ископаемого животного (рис. 6: 15; рис. 8: 6).
Рис. 6. Курган № 1, могильник Булак III. 1-4, 6-9, 11, 12 - пластины головного убора, 5, 13 - подвески, 10 - ручка чаши, 14 - чаша, 15 - амулет, 16-18 - украшения ремней;
1-4, 6-12, 14 - золото, 5, 13, 15 - камень, 16-18 - бронза с позолотой. Fig. 6. Mound number 1, Bulak III. 1-4, 7-9, 11, 12 - headgear plates, 5, 13 - pendants, 10 - bowl handle, 14 - bowl, 15 - amulet, 16-18 - belt decoration; 1-4, 6-12, 14 - gold, 5, 13, 15 - a stone,
16-18 - bronze with gilding.
Пластины из халцедона светло-серого цвета, скрытокристаллического состава, с включениями гидрослюды. Они являлись, возможно, частью аму-летного набора вместе с найденными рядом камнем светло-зеленого цвета и окаменелым зубом. Размеры пластин 5x1,2 см и 5,1x1,3 см. Ближе к торцевым краям имеются сквозные от-
верстия для подвешивания на шнурке (рис. 6: 5, 13).
У левой бедренной кости находились фрагменты железного предмета, вероятно, остатки ножа, в деревянных ножнах (рис. 8: 1). Череп погребенной покрывали остатки многослойной шелковой ткани головного убора, среди которых были обнаружены тонкие
Рис. 7. Курган № 1, могильник Булак III. 1-26 - металлические украшения сбруйных
ремней, бронза с позолотой. Fig. 7. Mound number 1, Bulak III. 1-26 - metal jewelery of harness belts, bronze with gold plate.
золотые пластины с растительным и зооморфным орнаментом и плоские неорнаментированные, серебряные (рис. 6: 1-9, 11, 12, 16-18; рис. 9: 2).
На некоторых компонентах погребального инвентаря следует остановиться подробнее. В частности, пристального внимания требует головной убор из нескольких слоев ткани, украшенный металлическими пластинами. Изначально он был, вероятно, похож на этнографический «жаулык». Тонкие, не превышающие по толщине
0,5 мм треугольные пластины, являются, скорее всего, частями первоначально целого прямоугольного предмета, с предполагаемыми размерами 20^15 см. В «булакской коллекции» пластинки в суммарной площади едва ли составляют четверть первоначального предмета, изрезанного на треугольные куски. Но даже по имеющимся фрагментам можно получить представление о декоративной композиции первоначальной пластины. Часть пластин (четыре штуки) содер-
Рис. 8. Курган № 1, могильник Булак III. 1 - остатки ножа в ножнах, 2 - серьга-подвеска, 3 - шелковая ткань с серебряными пластинками, 4 - деревянный вкладыш «колокольчика», 5 - «колокольчик» украшение сбруи, 6 - окаменелый зуб животного,
7 - стремя; 1 - железо и дерево, 2 - бронза, 5 - золото, 7 - железо. Fig. 8. Mound number 1, Bulak III. 1 - knife remnants in a sheath, 2 - earring-pendant, 3 - silk fabric with silver plates, 4 - wooden liner "bell", 5 - "bell" decoration of harness, 6 - petrified tooth of an animal, 7 - stirrup; iron and wood, 2 - bronze, 5 - gold, 7 - iron.
жит неполные изображения животных. В одном случае - верхнюю часть тела кошачьего хищника, почти целое изображение собаки, голову травоядного и часть неидентифицированно-го животного. Остальные 6 пластин
содержат фрагменты с орнаментом, образующим ленту восьмиугольных звезд, плетеные узлы с растительной вязью на «чешуйчатом» фоне. Все пластинки имеют небольшие пробитые отверстия, сделанные при разре-
зании исходного предмета, для пришивания на ткань. Таким образом, можно констатировать, что первоначально это была прямоугольная, большая пластина, с изображениями бегущих по периметру животных, в сюжетном плане, скорее всего, сцена охоты или «звериного гона». Изображение выдавленное, штампованное. Окантовка тела животных и растительный орнамент слегка выпуклые, барельефные.
Наиболее значимым предметом в инвентарной коллекции является золотая чаша с приваренным коническим поддоном. Она по форме напоминает приземистый кубок, имеет выдавленный кольцевой выступ в середине тулова и отогнутый наружу венчик. К чаше была приклепана плоская ручка, с двумя насечками по краям и отверстием посередине, со следами от заклепки.
В комплект конской сбруи входят три концевые бляхи с одним скругленным краем и фигурной противоположной стороной. Они плоские, с тремя отверстиями под заклепки. Один экземпляр имеет четкий растительный орнамент, выполненный чеканкой, на двух - он едва заметен. Оригинально сделаны две пластины, которые также подходят под категорию концевых: узкие торцевые края выполнены фигурно, в узких краях два отверстия, в середине прочеканены изображения зайцев, на одной пластине - головой влево, на другой - вправо (рис. 9: 5).
В уздечном наборе присутствуют четыре трехлопастные соединительные бляхи ремней конского оголовья, изготовленные из бронзы и покрытые серебрением. По форме они близки между собой, но не идентичны. На одном экземпляре хорошо прочеканен
растительный орнамент, на двух рисунок едва заметен и один - неорнамен-тированный. Со стороны отсутствующей лопасти заметен небольшой куполовидный отросток, в центре выдавленная выпуклость и по краям лопастей три отверстия для заклепок.
Ремни уздечки украшали также 12 трехлепестковых пластин, сходных по форме. Они найдены на головном уборе; выполнены из бронзы и имеют на 7 экземплярах, кроме трех отверстий по лепесткам, еще одно - в центре. Кроме того, в наличии 15 целых экземпляров гладких бляшек «геральдического» облика, имеющих фигурный куполовидный торцевой край и пять отверстий с остатками полусферических заклепок, и один обрывок ремня с небольшой овальной железной пряжкой (рис. 7: 1-26; рис. 9: 4, 5).
Все три рассматриваемых погребения относятся к кругу элитных памятников раннего средневековья. Подобное утверждение базируется не только на присутствии золотых предметов. Тем более, что в захоронении Салтака предметы из драгоценных металлов отсутствуют. Относить эти захоронения к памятникам кочевой элиты позволяет весь комплекс рассматриваемых признаков - элементы погребального обряда и погребальный инвентарь.
Интересно сочетание ранних признаков в инвентарном комплексе ур-качевского захоронения с поздними обрядовыми чертами. Стремя с выделенной подножкой и односоставные удила бытуют в Восточной Европе в огузо-печенежское время. Эти признаки и послужили решающим моментом в определении даты при предварительной публикации комплекса к этому периоду (Бисембаев, Гуцалов, 1996, с. 250-251). Однако на данный
Рис. 9. Курган № 1, могильник Булак III. 1 - золотой колокольчик конской сбруи, 2 - золотые пластины головного убора, 3 - золотая чаша, 4 - ремни, предметы конской сбруи, 5 - бляшка конской сбруи с изображением зайца. Fig. 9. Mound number 1, Bulak III. 1 - Golden bell of horse harness, 2 - Golden plates of headgear, 3 - golden bowl, 4 - belts, objects of horse harness, 5 - plaque of horse harness with the image of a hare.
момент, после ознакомления с другими работами и опубликованными материалами Южной Сибири и Зауралья, следует рассматривать уркачевский комплекс серединой - второй поло-
виной XIII века, временем установления господства монголов в Западном Казахстане. Довольно массивный золотой наборный пояс, состоящий из прямоугольных обойм и бляшек, а
так же разнообразных по форме подвесок, служил не только демонстрацией экономической состоятельности владельца, но и по традициям тюрко-монгольских племен средневековья отражал положение в военной или административной иерархии (Ковалевская, 1970, с. 144; Руденко, 1962, с. 44). Северный сектор ориентировки покойных присущ монголоязычному населению Южной Сибири, в пользу рассматриваемой даты так же говорят обрядовые черты, связанные с укладкой вместе с покойным предметов конской сбруи - брошенные в ногах седло и сопутствующий комплект для верховой езды. Вероятно, похороненный в уркачевском погребении, был вовлечен в значительные передвижения населения, связанные с монгольским завоеванием.
Оригинальные черты, так же наталкивающие на мысли о южносибирском происхождении, наблюдаются в кургане № 1 могильника Салтак I. Нехарактерной для коренного населения региона является северо-восточная ориентировка, при господстве в развитом средневековье западной. Каменная ограда в этом плане (ориентировке погребенной) так же не является мусульманским признаком, и находит параллели с памятниками Южной Сибири, но несколько более раннего времени (Кызласов, 1980, с. 80-93; Кызласов, 1983, с. 23). Специфической особенностью данного погребения является детское захоронение, совершенное на уровне погребенной почвы, после засыпания основной могилы. Неестественная скорченность костяка позволяет рассматривать его как жертвоприношение представителя низшей социально-возрастной группы. Характер перемещения этнических групп южносибирского проис-
хождения уже рассматривался в литературе (Боталов, 1992, с. 230-238). Следы пребывания прослежены как в Центральном Казахстане, так и в восточно-европейских степях, поэтому вполне возможно связывать салтак-ское захоронение с аскизским населением, переселенным монголами в профилактических целях для предупреждения выступлений. Тем более, что подобные переселения монголы практиковали.
Сопровождающий инвентарь весьма характерен для периода XIII-XIV вв. региона и отражает процесс унификации погребальных предметов в захоронениях. Головной убор - шапочка, имела берестяной каркас, войлочную подкладку, шелковую основу темно-золотого цвета. Исполненная в форме колпака, со свисающей назад верхней частью, к которой крепилась ажурная подвеска.
Бронзовое зеркало, посеребрено по тыльной стороне, и имеет изображения четырех бегущих по кругу животных, вероятно, оленей. В пользу этого говорят сегментовидные полоски над головами, которые можно рассматривать как рога. Зеркало хранилось в деревянном решетчатом футляре, от которого сохранились обломки и бронзовая бляшка-умбон. Сам футляр вместе с зеркалом находился в шелковом мешочке золотистого цвета.
В логической цепочке предметов «зеркало - ножницы - бока», наиболее присущих женским захоронениям этого времени, отсутствует проволочная серьга в виде знака вопроса. Но при этом найден элемент, характерный для синхронных мужских погребений - бронзовая чаша. Наличие небольшой по размерам металлической посуды является отголоском обряда помещения в могилу казанов для
подчеркивания социального статуса (Швецов, 1980, с. 192-201). Эта же черта присутствует в погребении Бу-лака. Как подтверждение этому тезису, две золотые чаши сопутствовали воину из Уркача.
Комплекс находок и ряд зафиксированных своеобразных признаков погребального обряда из Булака красноречиво свидетельствуют об элитном характере данного погребения и привлекают к нему внимание. Сложные погребальные аспекты прослеживаются по стратиграфии. Вероятно, подобный прием захоронения (через продолжительное время после сооружения надмогильных конструкций) был отмечен Г.А. Федоровым-Давыдовым в одном из курганов в Нижнем Поволжье, относящемся к XIV веку (Федоров-Давыдов, 1984, с. 98-108). Западная ориентировка погребения -типичный признак развитого средневековья для Западного Казахстана, как принято считать, напрямую связанный с местным домонгольским населением. На сегодняшний день выяснено, что движение кочевых групп на запад, в процессе нашествия, вызвало увеличение численности погребений с ориентировкой в северный сектор, что характерно для традиций мон-голоязычного населения (Костюков, 1997, с. 12-13). В тоже время, обрядовые черты, связанные с лошадью и ее атрибутами (предметами узды и сбруи), нехарактерны для кипчакского населения домонгольского времени. По этому признаку булакское погребение сближается с элитным захоронением из Уркача, в котором
сбруйный набор вместе с седлом был брошен в ноги погребенного мужчины, ориентированного головой на север. Сохранившееся стремя по форме и конструкции датируется XIII-XIV вв. На данный момент существует разработанная номенклатурная схема по данному виду инвентаря, многократно тиражируемая в литературе, так что нет смысла повторять все аргументы (Федоров-Давыдов, 1966; Плетнева, 1958; Иванов, Кригер, 1988). Нарубленные из цельной золотой пластины, служившей первоначально для декора некоего предмета, нашивки на головной убор, возможно, прямое последствие ограбления среднеазиатского региона в результате монгольского нашествия.
Таким образом, можно констатировать, что три рассмотренных захоронения при всей разнице и значительных отличиях между собой, особенно в чертах погребального обряда - культурных и этномаркирую-щих признаках, относятся к периоду Улуса Джучи, т.е. к XШ-XIV вв. При этом, они, скорее, были совершены именно во второй половине XIII в., так как не прослежены черты культурного и религиозного сравнивания, «нивелирования», что наблюдается в XIV в. под влиянием постепенной исламизации. Разница в обрядовых чертах, по-видимому, отражает характер размещения населения в ранний период улуса, после нашествия, показывая перемещения самых различных групп кочевого населения, в дальнейшем принявших участие в этногенезе казахов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бисембаев А.А., Гуцалов С.Ю. Средневековые погребения с территории Ак-тюбинской области // Вопросы археологии Западного Казахстана. Вып. 1 / Отв.ред. В.В. Ткачев. Самара: Диалог, 1996. С. 245-258.
2. Боталов С.Г. Аскизский курган монгольского времени Кула-Айгыр // РА. 1992. № 2. С. 230-239.
3. Иванов В.А., Кригер В.А. Курганы кыпчакского времени на Южном Урале (XII-XIV вв.). М.: Наука, 1988. 92 с.
4. Ковалевская В.Б. К изучению орнаментики наборных поясов VI-IX вв. как знаковой системы // Статистико-комбинаторные методы в археологии. / Ред. Б.А. Кол-чин, Я.А. Шер. М.: Наука, 1970. С. 144-155.
5. Костюков В.П. Памятники кочевников XIII-XIV вв. Южного Зауралья (К вопросу об этнокультурном составе улуса Шибана). Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Уфа, 1997. 19 с.
6. Кызласов И.Л. Кыпчаки и восстания енисейских племен в XIII в. // СА. 1980. № 2. С. 80-93.
7. Кызласов И.Л. Аскизская культура Южной Сибири X-XIV вв. // САИ. Вып. Е3-18. М.: Наука, 1983. 128 с.
8. Плетнева С.А. Печенеги, торки и половцы в южнорусских степях // МИА. № 62 / Отв. ред. М.И. Артамонов. М.-Л.: АН СССР, 1958. С. 151-226 с.
9. Руденко С.И. Культура хуннов и ноинулинские курганы. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. 206 с.
10. Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоор-дынских ханов. Археологические памятники. М.: Изд-во МГУ, 1966. 276 с.
11. Федоров-Давыдов Г.А. Кочевнический курган XIV в. из Нижнего Поволжья (некоторые особенности погребального обряда средневековых кочевников) // Вопросы древней истории Южной Сибири / Отв. ред. Я.И. Сунчугашев. Абакан: Хакасский НИИЯЛИ, 1984. С. 98-108.
12. Швецов М.Л. Котлы из погребений средневековых кочевников // СА. 1980. № 2. С. 192-201.
Информация об авторах:
Бисембаев Арман Ауганович, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник, Институт археологии им. А.Х. Маргулана КН МОН РК (г. Алматы, Казахстан); abissembaev@mail.ru
Ахатов Газиз Аманжолович, старший научный сотрудник, Институт археологии им. А.Х. Маргулана КН МОН РК (г. Алматы, Казахстан); g_akhatov@mail.ru
ELITE BURIAL MONUMENTS OF JUCHI ULUS PERIOD STUDIED IN THE AKTOBE REGION ^HII
A.A. Bissembaev, G.A. Akhatov
During 13th - 14th centuries the territory of West Kazakhstan was a part of the Juchi ulus. As evidence of the political importance of the region, many of bright burial monuments have been found and explored. The results of study of Urkach I, Bulak III, Saltak I burials are the subject of the paper. These materials give the authors information about the burial rite of representatives of various nomadic groups left after the Mongol invasion. Despite the movement of the masses of the population and a certain resettlement policy, as well as a significant difference in the style of the burial rite, these burials are united by their belonging to the social elite of the developed Middle Ages. The buried were equipped with objects made of gold. They were accompanied by the complicated features of the burial rite. The inventories found in the burials make it possible the authors to attribute the burial to the period of the Golden Horde, i.e. - 13th - 14th centuries. At the same time, these burial rites were most likely performed in the second half of XIII. Because the burial rite performed
This work was financially supported by the MN RK, IRN of the project BR05236565 Institute of Archaeology named after A. Kh. Margulan, Ministry of Education and Science of the Republic of Kazakhstan.
during the 14th century was subjected to religious "equalization" under the influence of the spread of Islam. Localization of the population after the invasion in the early period of the Golden Horde was reflected in the difference of the burial rites. Further these various groups of nomadic people were taken part in the ethnogenesis of modern Turkic-speaking peoples.
Keywords: archaeology, Western Kazakhstan, Golden Horde, Juchi ulus, barrow, burial rite, medieval, population, migration.
REFERENCES
1. Bissembaev, A. A., Gutsalov, S.Yu. 1996. In Tkachev, V. V. (ed.). Voprosy arkheologii Za-padnogo Kazakhstana (Issues of the Archaeology in Western Kazakhstan) 1. Samara: "Dialog" Publ., 245-258 (in Russian).
2. Botalov, S.G. 1992. In Rossiiskaya arheologiya (Russian Archaeology) 2, 230-239 (in Russian).
3. Ivanov, V. A., Kriger, V. A. Kurgany kypchakskogo vremeni na Yuzhnom Urale (XII-XIV vv.). (KypchakBarrows in the Southern Urals (12th -14th cc.). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
4. Kovalevskaia, V. B. 1970. In Kolchin, B. A., Sher, Ya. A. (eds.). Statistiko- kombinatornye metodi v arkheologii (Statistical and Combinatorial Methods in Archaeology). Moscow: "Nauka" Publ., 144-155 (in Russian).
5. Kostyukov, V. P. 1977. Pamyatniki kochevnikovXIII-XIVvv. Yuzhnogo Zaural'ya (K voprosu ob etnokul'turnom sostave ulusa Shibana) (Monuments of 13th - 15th century Nomads from the Southern Trans-Urals (the Issue of theEthnocultural Composition of Shiban Ulus). PhD Thesis. Ufa (in Russian).
6. Kyzlasov, I. L. 1980. In SovetskaiaArkheologiia (Soviet Archaeology) (2), 80-93 (in Russian).
7. Kyzlasov, I. L. 1983. Askizskaya kul'tura Yuzhnoy Sibiri X-XIV vv. (Askizskaya Culture of South Siberia in the 10th -14th cc.). Series: Svod Arkheologicheskikh Istochnikov (Corpus of Archaeological Sources) E3-18. Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
8. Pletneva, S. A. 1958. In Artamonov, M. I. (ed.). Materialy i issledovaniia po arkheologii SSSR (Materials and Research in the USSR Archaeology) 62. Moscow; Leningrad: the USSR Academy of Sciences, 151-226 (in Russian).
9. Rudenko, S. I. 1962. Kul'tura khunnov i noinulinskie kurgany (Hun culture and Noynula kurgans). Moscow; Leningrad: Academy of Sciences of the USSR Publ. (in Russian).
10. Fedorov-Davydov, G. A. 1966. Kochevniki Vostochnoi Evropypod vlast'iu zolotoordynskikh khanov: Arkheologicheskie pamiatniki (East-European Nomads under the Golden Horde's Khans: Archaeological Sites). Moscow: Moscow State University (in Russian).
11. Fedorov-Davydov, G. A. 1984. In Sunchugashev, Ya. I. (ed.). Voprosy drevney istorii Yuzhnoy Sibiri (The Issues of Ancient History of Southern Siberia). Abakan: Khakassia Scientific and Research Language, Literature, History and Ethnography Institute, 98-108 (in Russian).
12. Shvetsov, M. L. 1980. In Sovetskaia Arkheologiia (Soviet Archaeology) (2), 192-201 (in Russian).
About the А^^ге:
Bissembaev Arman A. Candidate of Historical Sciences. Institute of Archaeology named after A. Kh. Margulan, Ministry of Education and Science of the Republic of Kazakhstan. Dostyk Ave., 44, Shevchenko St., 28, Almaty, 050010, Republic of Kazakhstan; abissembaev@mail.ru
Akhatov Gaziz A. Institute of Archaeology named after A. Kh. Margulan, Ministry of Education and Science of the Republic of Kazakhstan. Dostyk Ave., 44, Shevchenko St., 28, Almaty, 050010, Republic of Kazakhstan; g_akhatov@mail.ru
Статья поступила в номер 01.03.2019 г
