CC BY
47
УДК 821:82-95
Ы.С. Эралиева
старший преподаватель, межфакультетская кафедра русского языка, факультет русской филологии, Кыргызский национальный университет имени Жусупа Баласагына, г. Бишкек, Киргизия
ЭКВИВАЛЕНТНОСТЬ И АДЕКВАТНОСТЬ ПЕРЕВОДА ДРАМЫ «МАСКАРАД» М.Ю. ЛЕРМОНТОВА НА КЫРГЫЗСКИЙ ЯЗЫК
Аннотация. В данной статье анализируется перевод драмы «Маскарад» М.Ю. Лермонтова на кыргызский язык. Также исследуется уровень эквивалентности и адекватности переводного текста драмы по отношению к подлиннику.
Ключевые слова: драма, аналог, адаптация, герой, семантика, оригинал, эквивалентность, адекватность, культура, язык, ремарки автора.
Y.S. Eralievala, Kyrgyz National University, Bishkek, Kyrgyzstan
EQUIVALENT AND ADEQUATE TRANSLATION OF THE DRAMA "MASQUERADE" BY M.Y.
LERMONTOV ON THE KYRGYZ LANGUAGE
Abstract. This article describes the translation of the drama "Masquerade" Lermontov in the Kyrgyz language. It also analyzes the level of equivalence and adequacy of the translated text of the drama in relation to the original.
Keywords: drama, analog, adaptation, heroes, semantics, original, equivalence, adequacy, culture, language, the author remarks.
Являясь синтетическим видом искусства, драма требует от переводчика совсем иного подхода, чем к переводу поэзии и прозы. Драма состоит из диалогов, поступательно раскрывающих характер героев и ситуацию, в которой оказались эти герои, а также из ремарок автора. При переводе драматического произведения, носящего двойной эстетический код, переводчик должен учитывать эту особенность и рассматривать этот код непосредственно в смысле представления, воспроизведения и живой игры на сцене.
Поэтому эквивалентность и адекватность перевода драматического произведения оригиналу тоже требует иной оценки, обусловленной различием восприятия читателя и зрителя. Полной идентичности перевода и оригинала невозможно достичь, тем не менее переводчику надо предварительно изучить характеры, сценические образы и речь действующих лиц. Нелишним будет анализ стиля, семантики и культурно-исторического колорита первичного текста драмы. Это поможет переводчику максимально близко показать тождественность оригинала и перевода, адекватно воссоздать в переводном тексте национальный компонент оригинального текста драматического произведения.
Как мы знаем, «при адекватном переводе сохраняется симметрия (соответствие) между планами единиц оригинала и текста перевода, тогда как при эквивалентном переводе проявляется асимметрия (несовпадение) языковых единиц на уровне планов содержания и выражения» [5, c. 5]. Достижение эквивалентности и адекватности перевода зависит от мастерства и от опытности переводчика.
Но кроме этого процесс и результат перевода зависят от языковых и культурных различий. В таких случаях переводчик должен найти наиболее близкие точки соприкосновения между двумя неродственными языками и культурами. Переводчику З. Мамытбекову было бы намного легче адекватно передать идею и содержание драмы, если бы он переводил с языка, родственного кыргызскому. Тем не менее он попытался представить прекрасную лермонтовскую драму перед кыргызским читателем на его родном языке.
Мы же на примере перевода Заира Мамытбекова драмы «Маскарад» на кыргызский
язык рассмотрим адекватное и эквивалентное соответствие вторичного текста подлиннику. Удалось ли З. Мамытбекову адекватно передать кыргызскому читателю содержание драмы, раскрыть внутренние переживания и авторскую позицию? Удалось ли ему передать эмоционально-психологическую напряженность, динамику драмы и мятежный дух Арбенина?
Драма в 4-х действиях переведена З. Мамытбековым в 1960-х годах, и перевод опубликован в 1972 году в сборнике его переводов «Демон. Измаил-бей. Маскарад». До этого у З. Ма-мытбекова был опыт перевода прозы и поэзии, а из драматических произведений им переведен только «Маскарад».
Сама драма «Маскарад» написана М. Лермонтовым вольным стихом, или разностопным ямбом, богата острыми и легкими светскими диалогами и каламбурами, патетичными монологами главного героя. Драма совмещает в себе высокую трагедию, комедию и мелодраму. Стихотворные строки драмы насыщены парными перекрестными рифмами. Не будучи поэтом, переводчик З. Мамытбеков переводил достаточно много стихотворений и поэм из русской поэзии, поэтому переводить стихотворные строки драмы не было для него новой задачей.
Сравним перевод диалога Арбенина и Казарина. Арбенин. Нет... утих!
Но здесь есть новые, кто этот франтик?
Казарин.
Шприх!
Адам Петрович!.. Я вас познакомлю разом. Шприх подходит и кланяется. Вот здесь приятель мой, рекомендую вам, Арбенин [4, с. 405].
Отрывок переведен З. Мамытбековым следующим образом: Арбенин.
Жок... аны таштадым! Бирок мында жацы жаштар бар экен, Ким тиги сылацкороз немец? Казарин.
Адам Петрович Шприх, Тааныштырайын аты-жeнYн билдирип, (Шприх жакындап таазим кылат). Эски досум менин, Таанышыцыз - Арбенин [3, с. 141].
В сравнении двух примеров видно, что З. Мамытбеков старался сохранить ритм и рифму в переводе, особенно в словах Казарина рифма дана попарно: аа и бб. В лексике перевода есть удачные аналоги, например, слово «франтик» переведено как «сылацкороз» (любящий наряжаться). В речь Арбенина переводчиком добавлено слово «жаштар» (молодежь), но по значению это слово не противоречит смыслу фразы, сказанной главным героем. В этом отрывке перевода и оригинала нет резких отличий, Мамытбеков эквивалентно переложил русскую драму на кыргызский язык.
Слова Арбенина о Шприхе:
Он мне не нравится. Видал я много рож,
А этакой не выдумать нарочно:
Улыбка злобная, глаза. стеклярус точно,
Взглянуть - не человек, а с чертом не похож [4, с. 406].
В переводе Мамытбекова количество слов Арбенина выросло от четырех строк до семи:
Жакпады мага жанагыц,
КeргeмYн шумдардын далайын,
Мындайды ойлоп да жасай албайсыц.
КYлгeнY кытмыр,
КeзY айнектей мeлтYлдeйт анын.
Деги абайлап карасан,
Адам эмес, шайтанга да окшобойт жакын [3, с. 142].
Мамытбеков слово «стеклярус» в описании глаз Шприха перевел как «мeлтYлдeйт» (прозрачен, как стекло). Это очень удачный и точный аналог на кыргызском языке слову «стеклярус». Количество строк увеличено (вместо четырех - семь): З. Мамытбеков разбил первые три строки исходного текста на 6 строчек, но внутреннее содержание слов Арбенина передано адекватно, исходный текст адаптирован к восприятию кыргызского читателя.
Рассмотрим другой пример: диалог из 2-й сцены, выход 3-й:
Арбенин.
Не верю! Что-то слишком вы меня боитесь,
Сердиться стыдно мне. Вы трус - подите прочь.
Маска.
Прощайте же, но берегитесь.
Несчастье с вами будет в эту ночь.
(Исчезает в толпе) [4, с. 420].
Перевод З. Мамытбекова:
Арбенин.
Ишенбейм! Эмнегедир менден коркосуз.
Ачуум келгенге уялам. Сиз коркоксуз. Мындан жоголунуз.
Маска.
Кош болунуз! Сак болунуз, бYГYнкY тYHY
Башыца тYшeт кайгы-капа, каран^н.
(Тополо<го аралашып кетет) [3, с. 161].
У М.Ю. Лермонтова рифма диалогических строк - абаб, у Мамытбекова - аабб. Вторая строка слов Арбенина, состоящая из двух фраз, переведена на кыргызский язык тремя самостоятельными фразами. В словах Маски вторая строка в переводе распространена синонимами «кайгы капа» и «каран тYн» (горе, печаль). Но это распространение, или усиление предупреждения о несчастье Арбенина, не разрушает и не портит семантику слов действующих лиц, а удачно передаёт эмоции и психологическое состояние героев. Из этого анализа можно заключить, что переводной диалог эквивалентен подлиннику диалога.
Вторая строка монолога Шприха из 8-ого выхода второй сцены «И не дождуся повторе-нья!..» не переведена, но вместо него переводчиком «вольно» добавлена строка «Чыдамсыз кYтeм тез тарашын ушул сeздYн...» - «Жду с нетерпением распространения этого слуха».
8-я строка «Потом сюда с рапортом прилечу.» передана смысловой единицей, выраженной почти тремя строками: «Башкалардын сeзYH Князга тащып, кeцYЛYЧe жагам... Анан мында келип бYт болгонду айтам» - «Слова других передам князю, понравлюсь ему, потом приду сюда, скажу все, что было». В этом монологе слово «проценты» (пайыздар) переведено как «акча» - деньги. Первая часть фразы четвертой строки монолога «Тут есть интрига.» в переводе звучит по-другому: «Ушул сeздe бир сыр бар», - означая «В этих словах есть тайна». Монолог Шприха в кыргызском варианте, несмотря на некоторые различия, полностью раскрывает суть слов расчетливого и хитрого персонажа драмы. Здесь З. Мамытбеков работал в сочетании «вольности» и «буквализма», стараясь передать глубокий смысл слов Шприха.
Недосказанная фраза Нины: «О, если бы вину свою сама я знала, то.» [2, с. 342], пе-
редающая горечь, глубокое сожаление, З. Мамытбековым передана законченной фразой: «Эгер eзYм кылган кYнeeмдY мурун билсем!» [3, с. 259]. В словах Нины в кыргызском варианте чувствуется решительность, сочетаемая с сожалением.
Ответ Арбенина словам Нины: «Молчи, иль я сойду с ума! Когда же эти муки перестанут!» [2, с. 342] на кыргызском звучит так: «Бас жаагынды! Жинди болуп баратам... Ишенбей-мин! Бул азабым менин кыйнаган качан бYTYп, жаным жыргап жай алам!» [3, с. 259]. З. Мамыт-беков слово «молчи» (унчукпа) передал выражением «Бас жаагынды!» (Закрой рот!), который звучит грубо против лермонтовской молящей просьбы. В этих двух примерах переводчик допустил легкую вольность по отношению к выражению чувств героев.
Итак, в переводе драмы «Маскарад» Заир Мамытбеков в осуществлении цели адекватной и эквивалентной передачи подлинника на кыргызском языке использовал и буквализм, и вольность.
Разбирая перевод В. Брюсова «Энеида» Вергилия и отмечая его буквализм, ученый М. Гаспаров писал: «Тенденция к буквализму - не болезненное явление, а закономерный элемент в структуре переводной литературы. Нет золотых середин и нет канонических переводов «для всех» [7, с. 61]. Удачным приемом в процессе перевода для З. Мамытбекова послужило сочетание буквализма и вольности, направленные для удачного перевода драмы «Маскарад». Он не злоупотреблял буквализмом, которым «перебарщивать не стоит» [7, с. 61], иначе переводная книга останется пылиться на полках, а хотелось бы, чтобы читатель находил что-то новое для себя, в данном случае, в переводном тексте драмы «Маскарад».
После сравнительного анализа подлинника и перевода выяснилось, что З. Мамытбекову удалось адекватно передать кыргызскому читателю содержание драмы, раскрыть внутренние переживания и авторскую позицию, эмоционально-психологическую напряженность и динамику драмы.
Анализируя драму «Маскарад», исследователь А.Б. Пеньковский писал: «Трагедия Арбенина в том, что, считая себя чужим маскарадному миру и этот мир - чужим себе, смеясь и презирая, все же вступил в него, принял его законы, его «устав», его понятия, его образ мыслей, его предрассудки, его язык» [6, с. 55]. Эта противоречивость в образе Арбенина, его отчаянный трагизм полностью раскрыт в кыргызской версии драмы, выполненной З. Мамытбековым. Арбенин по-прежнему остался мятежным, несогласным мстителем, жертвой и преступником, обрек себя на бесконечное страдание и одиночество. З. Мамытбеков своим переводческим трудом не создал нечто «новое», а «воспроизвел «старое» [1, с. 10].
Русский и кыргызский языки - неродственные языки и не имеют достаточную общую основу, поэтому З. Мамытбекову в процессе перевода драмы «Маскарад» пришлось выйти за пределы культурно-языковых нормативов, осложненных межкультурным различием. Он не нарушил конгломерата типических и индивидуальных черт, существующих в характере драматических персонажей «Маскарада». И мятежный Арбенин, и невинная Нина, и расчетливый Шприх, и другие персонажи трагической драмы начали говорить на кыргызском языке о своих чувствах, тревогах, мыслях.
Наверняка, и сам З. Мамытбеков в процессе работы над переводом пережил те же чувства, что и герои «Маскарада», и пытливо искал пути адаптации речи и характеров действующих лиц к своему родному языку. Итогом такого творческого поиска стал перевод драмы, ставший еще одним культурным элементом русской литературы для кыргызского читателя.
Список литературы:
1. Абуашвили А.Б. За строкой лирики: антидиалог. - М.: Совет. писатель, 1989. - 208 с.
2. Лермонтов М.Ю. Избранные произведения / сост.Е.В. Дмитриенко. - Минск: Маст. лит., 1985. - 559 с.
3. Лермонтов М.Ю. Демон. Измаил-бей. Маскарад. - Фрунзе: «Мектеп» басмасы, 1972. -
282 с.
4. Лермонтов М.Ю. Большое собрание стихотворений: в 2 т. - Л.: Совет. писатель, 1989. - Т. 1: Стихотворения и драмы. - 687 с.
5. Огнева Е.А. Художественный перевод: проблемы передачи компонентов переводческого кода: монография. - 2-е изд., доп. - М.: Эдитус, 2012. - 234 с.
6. Пеньковский А.Б. Нина. Культурный миф золотого века русской литературы в лингвистическом освещении. - М.: Индрик, 1999. - 520 с.
7. Поэтика перевода: сборник: пер. с разных языков / сост. С. Гончаренко; предисл. Е. Николовой. - М.: Радуга,1988. - 236 с.
