CC BY
64
ститут межэтнических исследований АН Республики Молдова. Ch: S. (Tipograf. "Elan Polígrafo'). С. 63-66.
13. О символизме интерьерных описаний Ф. М. Достоевского см.: Достоевский: эстетика и... С. 168-169.
14. Пропп В. Я. Указ. соч. С. 47.
15. О стыде как нарративном механизме «Записок из подполья» см.: Фаустов А. А. Стыд как семиотический факт: «Записки из подполья» Ф. М. Достоевского // Ф. М. Достоевский в диалоге с русской и мировой культурой: материалы междунар. науч. конф. 25-29 августа 2009 / сост. В. А. Викторович. Коломна: Коломенский государственный педагогический институт, 2009. С. 165-167.
16. Туниманов В. А. «Жалкие слова» («Обломов» Гончарова и «Записки из подполья» Достоевского) // Pro memoria. СПб., 2003. C. 168-178.
17. Ларин С. А. «Скажи, ядовитая змея, уязви, ужаль.» (к семантике «жалких слов» в «Обломове» И. А. Гончарова) // Вестник Воронежского государственного университета. Сер. Гуманитарные науки. 2006. № 2. Ч. 2. С. 326-334.
18. Пушкин А. С. Избранные произведения. Минск, 1953. С. 42.
19. Подробнее о механизмах самоидентификации «подпольного человека» см.: Ваганова О. К. Стратегии защиты идентичности: «Записки из подполья» Ф. М. Достоевского / Вторые Конкинские чтения: сб. материалов Всерос. науч. конф. Саранск, 2011. С. 5559.
20. Миф о богоборчестве как специфический способ организации повести «Записки из подполья» рассмотрела КуЛиванова О. С. «Записки из подполья» Ф. М. Достоевского в контексте авторского мифа о богоборчестве: автореф. дис. . канд. филол. наук, 2010.
21. О мыши как о хтоническом животном см.: Ни-коль Секулич. Миологические мотивы в романах Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» и «Идиот» // Аспекты поэтики Достоевского в контексте литературно-культурных диалогов. СПб., 2011. С. 305-315.
22. Пропп В. Я. Указ. соч. С. 70.
23. Об имперских амбициях героя см.: Назиров Р. Г. Наполеон из подполья // Творческие принципы Достоевского. Саратов, 1982. С. 52-69.
24. Нетрудно обнаружить двойную рокировку физического и метафизического: искусно манипулируя чувством экзистенциальной тревоги, отчаяния и стыда Лизы (в мифе бывшем доказательством грехопадения, а в повести - противоядием против него), Парадоксалист предостерегает героиню от торговли душой (аргументируя такую возможность финансовой зависимостью от хозяйки «модного магазина») - заклада, и без того не представляющего для Лизы как для «сказочной царевны» опасности в силу ее моральной устойчивости (подмена материального идеальным). Чуть позже, действительно «закабалив» душу Лизы в метафизическом смысле, антигерой пытается откупиться деньгами от ее притязаний нравственного порядка (замещение идеального материальным).
25. О яблоке как орудии «царской зависти» см.: Ваганова О. К., Ларин С. А. Зависть // Русские литературные универсалии (типология, семантика, динамика). Воронеж, 2011. С. 370-426.
26. Примечательно, что подобное метонимическое замещение - «жалкие слова» и отрава - фигурировало и в сознании писателя, причем с удержанием библейских коннотаций модели «грехопадения»: «Фальшь
тоже [народ] всегда разглядит, какими бы жалкими словами вы ни соблазняли его» Достоевский Ф. М. «Дневник писателя» (декабрь, 1877).
УДК 821.161.1
М. А. Першина
ЭКСПЛИЦИТНЫЕ ФОРМЫ ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНЫХ СВЯЗЕЙ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Н. С. ЛЕСКОВА С АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ЛИТЕРАТУРОЙ
В статье рассматриваются особенности интертекстуальных связей произведений Н. С. Лескова с англоязычной литературой. Выделяются эксплицитные формы прецедентного текста (цитаты, аллюзии, реминисценции, заглавия, эпиграфы и предисловия), систематизируются их основные функции и стилистические особенности. Дается общий вывод о том, что обращение к англоязычной литературе является характерной чертой поэтики писателя и одним из средств выражения его авторской позиции.
The article is devoted to the peculiarities of intertextual relations of N. S. Leskov's works and British and American literature. It reveals the explicit forms of the precedent text (quotations, allusions, reminiscences, titles, epigraphs, and prefaces), systematizes their main functions and stylistic features. The author of the article makes the general conclusion that the reference to the English language literature is a characteristic feature of the writer's poetics and a means of expression of the author's position.
Ключевые слова: Лесков, прецедентный текст, формы интертекстуальных связей, цитата, аллюзия, эпиграф, функции, стилистические средства.
Keywords: Leskov, precedent text, forms of intertextual relations, quotation, allusion, epigraph, functions, stylistic devices.
Проблема изучения интертекстуальных связей литературных произведений показывает необходимость рассмотрения прецедентных текстов - общеизвестных, значимых для того или иного автора текстов, к которым он неоднократно обращается в процессе своего творчества. Применительно к художественному произведению, как отмечает Ю. Н. Караулов, обращение к прецедентным текстам помогает выявить его основную проблематику, ключевые конфликты, приемы построения художественных образов, особенности композиции и пути ее воздействия на читателей [1].
Наиболее часто в творчестве Лескова англоязычная литература как текст-прецедент выступает в виде цитат, аллюзий и реминисценций из произведений британских и американских писателей и поэтов: Д. Байрона, Ч. Диккенса, Ф. Купера, Г. Лонгфелло, Л. Стерна, У. Теккерея и т. д. Позиции писателя по некоторым социальным и
© Першина М. А., 2012
М. А. Першина. Эксплицитные формы интертекстуальных связей произведений.
философским вопросам характеризуют интертекстуальные связи его произведений с работами таких английских историков и философов, как Г. Бокль, Ф. Бэкон, Т. Карлейль, Т. Маколей, Д. Милль, Дж. Морлей, С. Смайлс и Г. Спенсер. Наиболее часто в качестве интертекста в произведениях писателя выступает творчество знаменитого английского поэта и драматурга У. Шекспира, в особенности его пьесы «Гамлет, принц датский», «Макбет», «Сон в летнюю ночь», «Король Лир» и «Отелло».
Лесков обращается к англоязычной литературе на протяжении всего своего творчества. Различные виды интертекстуальных связей представлены в шести романах, шести повестях и двадцати рассказах писателя. Выделено 38 цитат, 10 реминисценций, 43 аллюзии, 10 паратекстуаль-ных элементов и более 25 других видов интертекстуальных связей, которые выполняют различные функции в произведениях Лескова (об-разотворческую, интродуктивную, фатическую, функцию описания ситуации), что подтверждает важную роль англоязычной литературы для поэтики его творчества.
Наиболее часто текст-прецедент вводится в произведение для характеристики того или иного персонажа. При этом интертекстуальные включения не только описывают жизнь героя, его душевное состояние, социальные, философские и религиозные верования, но также выражают взгляды автора на общество в целом и отдельных его представителей в частности.
Выполняя образотворческую функцию, прецедентный текст дает положительную и отрицательную оценку характерным чертам лесковских героев. В частности, включение именных аллюзий создает метафорические параллели с положительными и отрицательными персонажами произведений английских и американских писателей, что формирует целостный образ героев Лескова.
Так, герой рассказа «Котин доилец и Плато-нида» Константин Ионыч Пизонский сравнивается с Робинзоном Крузо, персонажем одноименного романа английского писателя Д. Дефо, вынужденным после кораблекрушения выживать на необитаемом острове. Данная аллюзия («в таком райском житье прошли для нашего Робинзона целые четыре года» [2], «Судьи утверждали, что старогородский Робинзон лжет...» [3]) раскрывает все тяготы жизни лесковского героя в Старом Городе, где он был вынужден браться за любую работу, чтобы прокормить своих осиротевших племянниц, а получив в долгосрочную временную собственность пустынный остров, превратил его своим трудом в плодоносную землю, дававшую ему кров и пищу. Сравнение с героем романа Дефо также отражает твердость и
несгибаемость духа лесковского персонажа, побеждающего все превратности судьбы.
В свою очередь, в романе «Обойденные» князь Сурский сравнивается с героем «Поэм Оссиана» шотландского поэта Д. Макферсона Фингалом, владыкой Морвена: «Он жил один, как владыка Морвены, никого не принимал и продолжал свирепствовать» [4]. Благодаря аллюзии дается яркая, образная характеристика свирепого, раздражительного князя, который, как великий воин Фингал, наводил ужас на всех врагов, держал в страхе все свое окружение. Необходимо отметить, что в целом описание отрицательных персонажей носит в произведениях Лескова характер иронии, передавая тем самым авторскую позицию по отношению к ним.
Большое количество аллюзий в произведениях Лескова проводят образные параллели с героями пьес Шекспира. Это неслучайно, так как каждая национальная литература, согласно М. В. Урнову, «утверждает свою традицию восприятия и усвоения иностранной литературы. Для русской литературы Шекспир - отправная веха в традиции усвоения английской литературы» [5]. В русской литературе с середины девятнадцатого века, по мнению А. Ю. Зиновьевой, образы из пьес Шекспира начинают употребляться не как прямые заимствования и пародии, а как обобщение определенных человеческих типов, как «вечные образы» - «литературные персонажи, получившие многократное воплощение в словесности разных стран и эпох, ставшие своеобразными знаками культуры» [6]. Сравнения с такими шекспировскими персонажами, как Гамлет, Горацио, леди Макбет, король Лир и т. д., в творчестве Лескова также выполняют образотворческую функцию, подчеркивая характерные черты героев, их чувства и переживания.
Цитаты в произведениях Лескова также в целом выполняют образотворческую функцию, часто передавая авторскую иронию при описании того или иного персонажа и его судьбы. Так, в рассказе «Павлин» писатель, характеризуя главного героя Павлина Певунова, цитирует ставшее афоризмом изречение классика английской философии Ф. Бэкона: «Благородный и рассудительный, но всегда строгий к себе и честный Павлин, не будучи способен ни к какому коварству и предательству, не подозревал его в других и потому, имея ум свой чистым и светлым, являлся совершенно слепым. Глядя на него, можно было проверить всю истинность слов Бэкона Верулам-ского о людях, которые, вследствие преобладания философского настроения, делаются совами, видящими только во мраке своих умозаключений и слепотствующими при свете действия, а особенно лишенными способности видеть то, что всего яснее и очевиднее. Как «сынове мира сего
мудрее сынов света в роде своем» и как Павлин в своем роде был сын света и слуга долга, то сынове мира его перемудрили и обокрали» [7]. Благодаря цитате передается горькая ирония, с которой Лесков сетует на царящую в обществе несправедливость по отношению к «праведникам» - простым добрым людям, как и герой рассказа. Павлин, помогая Любе, берет ее в жены и беззаветно любит, невзирая на безответность и неразделенность этого чувства. История их брака трагична: «Люба окончательно отвращена от мужа и затем, конечно, сбита с толку и обманута сама» [8]. В конечном итоге ради того, чтобы неверная жена была счастлива с другим, Павлин инсценирует собственную смерть и живет под чужим именем.
Другим стилистическим приемом введения цитаты в произведение является антитеза. Благодаря художественному противопоставлению особых внутренних качеств героев, Лесков раскрывает характер своих персонажей и дает оценку их личности. В частности, в романе «На ножах» с помощью цитаты из романа Ч. Диккенса «Крошка Доррит» силе характера доктора Хэггеджа противопоставляется слабость и трусливость лес-ковского персонажа Иосафа Висленева. «Одно из лиц известного романа Диккенса, содержась в старой тюрьме, Маршельси, говорит, что в тюрьме - штиль. В другом месте люди не знают спокойствия, травят друг друга и жадно стремятся то к тому, то к другому: здесь нет ничего подобного, здесь мы стоим вне всего этого, мы узнали худшее в жизни и нашли - мир. Это свобода, но, увы, к сожалению, и это обретение мира и свободы выпало на долю не всех. Есть люди, которых тюремное уединение обращает в какую-то дрязгу, и к числу таковых принадлежал мягко-сердный Висленев. Иосаф Платонович не был в поре доброго раздумья: тюрьма для него не была "штилем", как для философа в Маршельси: она его только пытала томлением страха и мелким чувством трусливой боязни» [9]. Философские рассуждения в речи рассказчика о свободе, которую одиночество дарит вырванному из жизненной суеты человеку, доказывает слабохарактерность Висленева, полного тревог за собственное будущее.
С образотворческой функцией прецедентного текста тесно связана функция описания ситуации. Введение интертекстуальных элементов служит для описания происходящих событий в различных произведениях Лескова, отмечает тяжелую судьбу (чаще всего смерть) отдельных героев. При описании тяжелой участи своих героев Лесков неоднократно цитирует трагедию Шекспира «Гамлет», вводя такие ключевые цитаты, как «привычка-чудовище» и «беды ходят толпами» применительно к событиям собственных про-
изведений. Например, в рассказе «Железная воля» крылатые слова Гамлета вводятся при описании судьбы главного героя немца Гуго Пекто-ралиса: «Все это, как я говорю, по свойству бед ходить толпами, валилось около Пекторалиса, как из короба, и окружало его каким-то шутовским освещением» [10]. Реминисценция в контексте рассказа создает трагикомический эффект, отражая все злоключения героя.
Кроме того, цитаты и реминисценции из произведений английских писателей раскрывают отношение Лескова к российскому обществу, главенствующим в нем порядкам и ценностям. В частности, он полемизирует со многими английскими философами и историками (Д. Миллем, Т. Маколеем, Г. Боклем и др.) и симпатизирующими их взглядам сторонниками нигилизма и революционными демократами, выступая за необходимость поступательного реформирования России.
Также прецедентный текст в творчестве писателя выполняет фатическую и интродуктивную функции. Интертекстуальные элементы (чаще всего парафраз) в функции убеждения выступают в роли непреложного факта в речи автора и отдельных персонажей. Так, в романе «Соборяне» Валериан Дарьянов в ответ на жалобу учителя Варнавы Препотенского на свою мать отвечает ему: «Утешьтесь, друг любезный, все люди рождены своими матерями. Один Макдуф был вырезан из чрева, да и то для того, чтобы Макбета не победил - женой рожденный» [11]. Истина в словах Дарьянова, что человеку не дано выбирать себе родителей, подкреплена парафразом событий трагедии Шекспира «Макбет», который является весомым аргументом в речи персонажа.
В свою очередь, такие виды межтекстовых связей, как заглавия, эпиграфы и предисловия, выполняют в творчестве Лескова интродуктив-ную функцию, представляя главных героев и ключевые события его произведений. Например, эпиграфом к рассказу «Продукт природы» предстает цитата из творчества английского философа и историка Т. Карлейля: «Сравнительно с народною толпою мало явлений заслуживает большего изучения. Она настоящий продукт природы: все прочее только гримасы, а здесь искренность и действительность. Смотри на народную толпу, если хочешь, с трепетом, но смотри внимательно: то, что она сделает, никому неизвестно, и еще менее ей самой» [12]. Эпиграф раскрывает готовую идею рассказа, в основу которого легли воспоминания писателя о переселении крепостных крестьян. Рассказ проникнут чувством боли и сострадания к русскому народу, к «жалким и обездоленным» людям, с которыми начальство обращается «грубо, как с продуктом, не стоящим
Н. М. Рогозина. Воспоминания А. М. Федорова о Н. Н. Златовратском.
хорошего обхождения», а они относятся к нему с подобострастием [13]. В раболепстве народа, как отмечает И. В. Столярова, Лесков видит «горькое наследие духовного крепостничества, власть которого еще не изжита в русской жизни» [14].
Таким образом, англоязычная литература как текст-прецедент в произведениях Лескова представляет собой совокупность взаимосвязанных эксплицитных элементов, играющую важную роль в организации сюжета. Выполняемые интертекстуальными элементами функции отражают глубину и уникальность создаваемых писателем героев и событий. Соотнесенность его творчества с произведениями известных классиков и современников английской и американской литературы определяет своеобразие поэтики Лескова. Отражение западных философских и социальных идей позволяет обозначить авторскую позицию в вопросах полемики середины XIX в.
Примечания
1. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. С. 235.
2. Лесков Н. С. Собр. соч.: в 11 т. Т. 1. М., 1956. С. 248.
3. Там же. С. 261.
4. Лесков Н. С. Собр. соч.: в 12 т. Т. 3. М., 1989. С. 10.
5. Урнов М. В. Вехи традиции в английской литературе. М., 1986. С. 3.
6. Зиновьева А. Ю. Вечные образы // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. С. 121.
7. Лесков Н. С. Собр. соч.: в 11 т. Т. 5. М., 1957. С. 254.
8. Там же. С. 255.
9. Лесков Н. С. Собр. соч.: в 12 т. Т. 8. С. 269.
10. Лесков Н. С. Собр. соч.: в 11 т. Т. 6. М., 1957. С. 57.
11. Лесков Н. С. Собр. соч.: в 11 т. Т. 4. С. 101.
12. Лесков Н. С. Собр. соч.: в 11 т. Т. 9. С. 340.
13. Там же. С. 345.
14. Столярова И. В. В поисках идеала. Творчество Н. С. Лескова. Л., 1978. С. 222.
УДК 821.161.1-94
Н. М. Рогозина
ВОСПОМИНАНИЯ А. М. ФЕДОРОВА О Н. Н. ЗЛАТОВРАТСКОМ (ПО НЕОПУБЛИКОВАННЫМ МАТЕРИАЛАМ АРХИВА РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ)
Статья посвящена проблемам публикации и комментария материалов из Архива русского зарубежья и художественным особенностям мемуарной прозы конца XIX - начала XX в. В нее включены неизвестные рукописи о Н. Н. Златовратском и Л. Н. Толстом; они являются частью личного архива русского писателя А. М. Федорова (1868-1949) и входят в цикл его мемуаров «Встречи и воспоминания».
The article is devoted to the problems of publishing and commenting the materials of the Russian Diaspora Archive. It also considers the artistic features of memoir prose of the late XIX - early XX century. It includes unknown manuscripts about N. N. Zlatovratcky and L. N. Tolstoy; they are part of the person al archive of the Russian writer А. M. Fyodorov (1868-1949) and are included in the cycle of his memoirs "Meetings and Memories".
Ключевые слова: публикация, комментарий, Архив русского зарубежья, мемуары, рукопись.
Keywords: publication, commentary, Archive of the Russian Diaspora, memoirs, manuscript.
Начало активной творческой деятельности А. М. Федорова, одного из незаслуженно забытых писателей русского зарубежья, относится к 1885-1886 гг. Среди его обширного литературного наследия книга мемуаров «Встречи и воспоминания» занимает особое место. В них идет речь об истории общественной и литературной жизни России «от Чернышевского до Октябрьской революции». «Воспоминания» А. Федоров передал в Союз писателей СССР, но они не были опубликованы [1].
В данной статье мы обратились к фрагментам рукописи, воспроизводящей эпоху начала 80-х гг. XIX в., когда состоялось знакомство А. Федорова с одним из его первых литературных наставников Н. Н. Златовратским. О творчестве и общественной деятельности Н. Н. Златовратского современные исследователи отзываются как о наиболее «программном» писателе-народнике [2]. Ему сопутствовала шумная слава: как и многие современники, после краткого периода нищеты, корректорской работы Н. Златовратский начинает печататься в «Отечественных записках», «Искре», «Неделе», с 1879 г. по 1892 г. редактирует ведущий либерально-народнический журнал «Русское богатство». К этому периоду его жизни относятся недатированные рукописи мемуар-но-биографического очерка А. Федорова.
© Рогозина Н. М., 2012
