CC BY
93
Накопление информации для мониторинга производится с помощью автоматизированных систем.
При отсутствии в Бюро СМЭ автоматизированных систем оценку степени соблюдения требований протокола можно проводить путем выборочного анализа произведенных услуг (судебно-медицинских экспертиз), для чего используются Карта мониторирования.
В графы Карты мониторирования вносятся данные обо всех оказанных судебно-медицинских услугах, а также основные сведения об объекте исследования (вид объекта; пол, возраст, морфологический диагноз: основной и сопутствующий, критерии постановки диагноза, позволившие отнести объект к определенной модели; осложнения; данные медицинской документации; сведения из материалов уголовных и гражданских дел, из опросов родственников).
Кроме того, Карты мониторирования должны давать возможность предусматривать:
— указания на использование услуг, не предусмотренных протоколом судебно-медицинской организации;
— изложение возможных проблем при работе с протоколом;
— внесения предложений по актуализации протокола.
Судебно-медицинские исследования, на которые заполняются Карты мониторирования, отбираются случайным методом в тех подразделениях Бюро судебно-медицинской экспертизы, которые оказывают услуги по соответствующему протоколу. Процедура формирования выборки должна быть расписана (формализована), при этом необходимо использовать метод случайного отбора, который обеспечивает репрезентативность (показательность) выборки.
Затем вся собранная информация анализируется на соответствие объема и индикаторов качества оказанной судебно-медицинской помощи требованиям протокола.
При этом помимо индикаторов качества судебно-медицинской помощи устанавливаются и такие показатели, как:
— доля случаев произведения судебно-медицинских услуг, в которых полностью был выполнен основной (обязательный) объем помощи;
— доля случаев оказания судебно-медицинской помощи, в которых услуги из дополнительного перечня не производились;
— доля случаев предоставления судебно-медицинской помощи, в которых оказывались услуги, не предусмотренные протоколом;
— доля случаев оказания судебно-медицинской помощи, в которых был достигнут запланированный протоколом результат (полные ответы на все поставленные вопросы в Постановлении следователя или Определении суда).
Разработанный протокол судебно-медицинского исследования и мероприятия по координации его внедрения вводятся в действие приказом начальника Бюро судебномедицинской экспертизы.
В процессе внедрения протокола судебно-медицинского учреждения обязательным мероприятием является обучение медицинских работников [3]. Обучение проводится по тем же основным темам, что и обучение членов рабочей группы при разработке протоколов: система управления качеством в здравоохранении; общие принципы разработки и внедрения федеральных и протоколов судебно-медицинских организаций, организация и методы экспертной работы при разработке протоколов; использование номенклатуры работ и услуг в здравоохранении, доказательная медицина, клинико-экономический анализ, роль протоколов судебно-медицинской организации в системе управления качеством судебно-медицинских услуг, некоторые вопросы экономического обоснования протоколов и т.д.
Процедуру контроля над исполнением плана мероприятий по внедрению протокола судебно-медицинской организации целесообразно возложить на рабочую группу разработчиков по подготовке и внедрению протокола.
Литература:
1. Система стандартизации в здравоохранении РФ. Нормативные документы. Часть 1. Сборник. — М.: Ньюдиамед, 2000. — 275 с.
2. Вялков А.И., Воробьев П.А., Сура М.В., Аксентьева М.В. Стандартные операционные процедуры как один из элементов управления качеством медицинской помощи // Проблемы стандартизации в здравоохранении. — 2005. —№ 7. — С. 3-6.
3. Вялков А.И., Воробьев П.А. Состояние системы управления качеством в здравоохранении // Там же. — 2005. —№ 12 — С.3-8.
4. Юрьев А.С. Основные положения системы обеспечения качеством в здравоохранении // Там же. — 2006. —№ 1 — С. 10-17.
© Е.П. Ветошко, В.П. Подоляко, М.И Ефремов, 2006 УДК 343.225 : 616.89
Е. П. Ветошко, В. П. Подоляко, М. И. Ефремов ЭКСПЕРТНАЯ ОЦЕНКА ОСОБЕННОСТЕЙ СОСТАВА ОБЩЕСТВЕННО ОПАСНОГО ДЕЯНИЯ,
СОВЕРШЕННОГО НЕВМЕНЯЕМЫМИ
Брянское областное бюро судебно-медицинской экспертизы (нач. — доц. В.П. Подоляко)
В работе рассмотрен состав общественно опасного деяния невменяемого применительно к общепринятому в науке уголовного права способу анализа состава преступления. При достижении целей уголовного судопроизводства по делам о невменяемых показана необходимость тщательного исследования и выяснения фактического и психического состояния субъекта во время совершения им деяния. Для определения степени и характера общественной опасности невменяемого важен учет обстоятельств, вызвавших совершение деяния. Состав деяния невменяемого имеется только тогда, когда материалами дела установлены все необходимые признаки. Только при наличии совокупности этих признаков суд может признать психически больное лицо, совершившее ООД, предусмотренное уголовным законом, невменяемым, и применить к нему принудительные меры медицинского характера. Данное обстоятельство следовало бы закрепить законодательно.
Ключевые слова: общественно опасное деяние, объект деяния, невменяемый, умысел, бездействие, казус, душевнобольной.
EXPERT ESTIMATION OF STRUCTURAL FEATURES OF A SOCIALLY DANGEROUS ACT PERFORMED BY INDIVIDUALS OF DIMINISHED RESPONSIBILITY
E.P. Vetoshko, V.P. Podoljako, M.I. Efremov In the work the author considers the structure of an socially dangerous act of an individual, concerning the generally accepted in criminal law science way of corpus delicti analysis. By the achievement of the purposes of criminal legal proceedings in connection with the prosecution of individuals of diminished responsibility the necessity of careful examining and finding out the actual and mental state of the individuals by committing the act is shown. For defining a grade and
character of the social danger of an individual of diminished responsibility it is important to take into consideration the circumstances which have caused committing the act. The structure of the act of an individual of diminished responsibility is available only when all the necessary signs are established by the materials of the case. Only in the presence of the whole complex of these signs the court can vote a mentally ill person who has committed a socially dangerous act, provided by criminal law, an individual of diminished responsibility and take measures of compulsion of medical character. The given circumstances should befixed in criminal law.
Key word: A socially dangerous act; An object of an act; An individual of diminished responsibility; Intention; Inactivity; A special case; An insane person.
Объективная сторона состава деяния невменяемого как бы совпадает с аналогичным признаком состава преступления. Но это верно лишь при условии рассмотрения ее как чисто внешнего проявления содеянного без учета внутренней сущности деяния. Применительно к деянию невменяемого и к преступлению смысл самого понятия «общественно опасное деяние», предусмотренное уголовным законом, неодинаков, хотя такой термин в законе отнесен и к тому, и к другому.
Для правильного уяснения объективной стороны деяния невменяемого необходимо исходить из общей специфики признаков состава этого деяния, иначе суждения будут ошибочными. Своеобразие субъекта и субъективной стороны придает специфическую окраску содержанию объективной стороны состава деяния невменяемого, в связи с чем исключается совпадение его по объективной стороне с целым рядом составов, предусмотренных УК. Поэтому не всякое деяние психически больного, внешне сходное с деянием, предусмотренным той или иной статьей УК, подпадает под признаки этой статьи, вследствие чего и оказывается вне сферы уголовного закона.
Так, «бездействие» невменяемого лишено уголовно-правового смысла, т.к. у него нет обязанности действовать в силу его недееспособности (например, ст. 125 УК РФ «Оставление в опасности»). При «бездействии» невменяемого отсутствует причинная связь между его поведением и наступившим вредом. Согласно закона, на невменяемых не распространяются такие составы предусмотренных УК деяний, наличие которых обусловливается «злостностью» содеянного. Этот признак предполагает исключительно сознательную деятельность, направленную к определенной преступной цели. Также следует, на наш взгляд, решать вопрос и применительно к деяниям, которые уголовным правом отнесены к неосторожным (в случае невменяемости лица ее действие приобретает характер случайности — казуса, т.к. не содержат субъективного признака состава деяния). Основополагающая концепция уголовного права состоит в том, что при всех условиях уголовно-правовые средства в борьбе с преступной неосторожностью должны и могут основываться только на принципе субъективного вменения [7].
Существует и иная точка зрения относительно объективной стороны преступления [10], в соответствии с которой: «...как объективная сторона многих преступлений сформирована таким образом, что может выражаться в действии, а в ряде случаев — в опасном бездействии и, что опасное поведение невменяемых лиц может быть как активным, так и пассивным.». В случае совершения невменяемым активных действий, причиняющих вред наиболее важным общественным отношениям, такое лицо вполне обоснованно подвергается принудительному лечению для предупреждения общественно опасного поведения. В случае уголовно-наказуемого бездействия применение уголовно-правовых средств такого рода является неоправданным, поскольку пассивность таких лиц обусловлена психическим заболеванием, лишающим возможности осознавать происходящее, либо руководить своими действиями. При бездействии психически больного отсутствует причинная
связь между его поведением и наступившим вредом, что и составляет своеобразие объективной стороны деяний невменяемых лип. Однако нельзя согласиться с мнением тех ученых, которые считают, что «бездействие психически больного лишено уголовно-правового содержания» [12], т. к. обязывать психически больного к чему-либо бесполезно. Психическая болезнь сама по себе не дает право на бездействие. Суд в каждом случае преступного бездействия обязан доказать или опровергнуть наличие вменяемости и вместе с тем войти в рассмотрение объективной стороны опасного бездействия.
По нашему мнению, действительно, нельзя говорить о том, что бездействие психически больного лица лишено уголовно-правового содержания. Оно может являться таковым только тогда, когда установлена его невменяемость в момент общественно опасного бездействия.
Субъектом состава общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, является лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло действовать осознанно. Возраст невменяемого определяется в соответствии с общими правилами, установленными ст. 20 УК РФ.
Понятие субъекта деяния невменяемого уже понятия субъекта преступления — невменяемым может быть признано только лицо, страдавшее (постоянно или временно) во время совершения деяния расстройством психической деятельности, тогда как субъектом преступления может быть как психически здоровый, так и психически больной, если, последнему его психическое состояние позволило отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими.
Не могут быть субъектами деяния невменяемою: 1). Вменяемое лицо, заболевшее психическим расстройством после совершения преступления; 2). Лицо, хотя и страдавшее расстройством психической деятельности во время совершения преступления, однако отдававшее себе при этом отчет в своих действиях и обладавшее способностью руководить ими (состояние стойкой ремиссии). В этих случаях отсутствуют основания для признания лица невменяемым и оно может быть привлечено к уголовной ответственности.
Верховный Суд СССР разъяснил в качестве общего положения, что уголовная ответственность невменяемого «исключается из-за отсутствия преступления вменяемого субъекта и вины в форме умысла или неосторожности» [1].
Субъективная сторона состава общественно опасного деяния невменяемого представляет особую сложность для правоприменительной практики и вызывает наиболее острые разногласия в теории. Объясняется это не иссле-дованностью проблемы и различным подходом к данному признаку деяния невменяемого. При характеристике субъективной стороны деяние невменяемого она либо вообще отрицается [18], либо (вольно или невольно) необоснованно отождествляется с субъективной стороной преступления [5].
Между тем, в деянии невменяемого при отсутствии вины (умысла и неосторожности) имеется собственная
внутренняя, т. е. субъективная сторона [12]. Особенность этой субъективной стороны состоит в том, что ее содержание образует не вина, а психопатологические (обусловленные заболеванием) и сохраннопсихологические (выработанные до болезни) установки психически больного, его социально опасные тенденции или «криминальная направленность», реально-бытовые и психопатологические «мотивы», «корреляция между психопатологической структурой болезненного состояния и содеянного» [9].
Иногда считают, что субъективная сторона деяния невменяемого в расчет приниматься не должна, что «мотивы» (побуждения) и направленность деяния психически больного может учитываться только в психопатологическом плане при оценке его психического состояния и степени опасности для окружающих [2], что субъективная сторона невменяемого вообще характеризуется лишь психопатологическими представлениями и реакциями душевнобольного [12]. Едва ли верно так трактовать субъективную сторону деяний невменяемого в свете представлений современной науки.
Таким образом, содержание субъективной стороны деяния невменяемого неоднородно, поэтому, к ее анализу следует подходить дифференцированно.
Неверным представляется отождествление неосторожных действий невменяемого лица с казусом [10]. Казус представляет собой случай без вины, который характеризует отсутствие психического отношения в форме умысла или неосторожности к общественно опасному результату. При казусе лицо, способное действовать виновно, не предвидит общественно опасных последствий своего поведения, не могло и не должно их предвидеть и силу сложившихся обстоятельств. При неосторожных действиях невменяемого лицо не обладает адекватной способностью предвидеть опасные результаты своего поведения либо не осознает опасный характер своих действий. Юридическая природа казуса и неосторожных действий невменяемого лица различна. Казус является обстоятельством, исключающим вину лица, которое не способно действовать виновно в силу психического дефекта. Субъективная сторона действий невменяемого характеризуется искаженными представлениями о последствиях своего опасного поведения [10].
В одних случаях содержание субъективной стороны состава деяния невменяемого действительно характеризуется психологическими представлениями, реакциями психически больного, и тогда главное свойство данного признака состава выражается в присущей субъекту своеобразной болезненной целенаправленности к совершению (неосознано и неконтролируемо) общественно опасного деяния. Эта целенаправленность в полной мере обуславливается расстройством психической деятельности субъекта. Возникающие у душевнобольного болезненные представления в виде бреда, галлюцинаций вызывает в его нарушенном сознании практически реальные для него переживания, которые и толкают больного на совершение опасных действий. Особенностями психологических расстройств определяются, например, причинение смерти, совершаемое по бредовым мотивам; поджоги под влиянием императивных слуховых галлюцинаций; преследования, осуществляемые больными с любовным бредом и т.п. [6].
В других случаях недостаточно было объяснять механизм опасных действий невменяемых с субъективной стороны только психологическими факторами, болезненными проявлениями и определять характер, а также степень общественной опасности невменяемого только на этой основе без учета социальных детерминант и сохранных элементов психики больного [17]. У части душевно-
больных еще до возникновения расстройства психической деятельности вырабатываются и усваиваются негативные социально-психологические установки. У некоторых действия совершаются под влиянием реальных (бытовых) мотивов (например, кража наркотиков, совершаемая в состоянии абстиненции).
Важно лишь всегда иметь в виду два непременных условия: источник мотива (болезненное состояние) и невозможность душевнобольного ему противостоять, т.е. руководить своими действиями. Психиатры отмечают, что у невменяемых, страдающих шизофренией, сформировавшиеся до болезни антиобщественные установки бывают довольно устойчивыми. Подход к изучению извращенных личностных особенностей у таких больных с точки зрения психопатологических механизмов был бы односторонним и чреват ошибками (ошибочно за дефект психики могут быть приняты, к примеру, явления морально-этической запущенности, свойственные субъекту и до болезни), ибо у этих лиц «антисоциальные тенденции» обусловлены не непосредственно психопатологическими механизмами, а сохранившимися, выработанными до болезни стереотипами поведения.
В результате исследований установлено, что болезненные изменения психики далеко не всегда нарушают социально выработанные формы поведения. Даже в опасных действиях невменяемых могут отражаться, хотя и искаженно, определенные социальные факты. В ряде случаев антисоциальные установки, имевшиеся у лица до заболевания, сказываются в совершении повторных опасных действий [13].
Многие внешние факторы могут привести психически больного к общественно опасному поведению, поэтому следует различать психопатологическую структуру и социально-психологический аспект личности невменяемого, т.е. ее сохранные социальные установки, систему моральных ценностей, весь модус поведения невменяемого в целом. Например, патобиологический процесс при шизофрении поражает прежде всего те стороны личности, которые еще до болезни отклонялись от нормы. При психозах (шизофрении) «в первую очередь нарушаются не общественное сознание человека с его идейными убеждениями, а система его личных отношений и чувственная сторона его восприятия окружающей действительности» [14].
Некоторые исследователи считают, что господствующим остается суждение о составе преступления как основании уголовной ответственности и о вине как одном из его элементов [11]. На их взгляд, сведение вины к умыслу и неосторожности входит в противоречие с положениями уголовного закона, согласно которых лицо, совершившее общественно опасное деяние, подпадающее под признаки преступления, в состоянии невменяемости, не признается виновным, а установление умысла или неосторожности необходимо, т. к. без них будет отсутствовать само «деяние, содержащее признаки преступления». Данная точка зрения подразумевает, что «деяние, содержащее признаки преступления», и «состав преступления» — синонимы. Характеризуют их два признака — общественная опасность и уголовная противоправность. Они отличаются от преступления отсутствием признака виновности (вины). Состав преступления выступает и основанием применения принудительных мер медицинского характера к невменяемым, что следует из уголовно-процессуального законодательства, предусматривающего возможность применения таких мер судом лишь к лицам, совершивших запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости. Указанное положение важная юридическая гарантия обо
снованности применения принудительных мер медицинского характера. Допуская возможность их применения лишь к невменяемым, совершившим общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, законодатель тем самым исходит из необходимости при назначении таких мер устанавливать в действиях невменяемого умысел или неосторожность, поскольку уголовным законом предусматриваются лишь такие общественно опасные деяния, которое совершаются умышленно или неосторожно.
Установление умысла или неосторожности в общественно опасных деяниях невменяемого необходимо и потому, что в большинстве уголовно-правовых норм предусматриваются лишь деяния, совершаемые умышленно [11]. Поэтому обнаружение неосторожности, в поступке невменяемого в этих случаях исключает возможность применения к нему принудительны мер медицинского характера.
Переосмысливание представлений о соотношении умысла и неосторожности с виной и признание необходимости установления умысла или неосторожности в общественно опасных деяниях невменяемых заставляет по-новому взглянуть не только на соотношение понятий умысла и неосторожности с невменяемостью, но и на сами понятия вменяемости и невменяемости.
Судебной психиатрии известна совместимость невменяемости с наличием умысла или неосторожности при совершении невменяемым общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом.
Сознание общественно опасного характера своего действия или бездействия, предвидение его общественно опасных последствий и желание или сознательное допущение наступления этих последствий отнюдь не тождественно возможности отдавать себе отчет в совершении указанного рода действий и руководить ими [11]. Первое нередко присуще невменяемым, а второе у них всегда отсутствует. Способность руководить своими действиями не является компонентом умысла и неосторожности. Вменяемость же без такой способности немыслима. Следовательно, если лицо указанной способностью не обладает, оно не может быть и вменяемым. Существование же способности руководить своими действиями исключается. Из этого следует [11], что основной признак, по которому вменяемость отличается от невменяемости, состоит не в способности отдавать отчет своим действиям, а способности ими руководить. Именно поэтому проблема вменяемости теснейшим образом связана с философскими проблемами свободы и несвободы воли, индетерминизма и детерминизма.
Детерминированность воли имеет место как у вменяемого, так и у невменяемого. Отличие заключается лишь в характере детерминированности — нормального в первом случае и патологического во втором. Невменяемость предполагает такой уровень детерминированности поведения, при котором у лица нет выбора вариантов поведения, т. к. его деяние — деяние неразумное, и поэтому оно не подлежит ни нравственной, ни юридической оценке [11].
Мы не согласны с данной точкой зрения, как относительно возможности установления умысла или неосторожности в общественно опасных деяниях невменяемых, так и того, что общественно опасные деяния невменяемого не подлежат юридической оценке. Для наличия вины (как умысла, так и неосторожности) в качестве ее предпосылки необходима вменяемость субъекта, т. к. только вменяемое лицо способно осознавать фактический характер и общественную опасность своего деяния и руководить им.
Таким образом, при изучении и анализе субъективной стороны деяния невменяемого не следует ограничиваться объяснением субъективного механизма его опасного по-
ведения лишь психопатологическими факторами, нужно учитывать и возможность наличия сохраненных социально-психологических установок.
Верно указывают, что: «. социальное, как одно из проявлений личности его не материального, а идеального аспекта само по себе не может болеть. Отклонение от общепризнанной нормы в социальном есть результат действия или неправильного формирования личности под влиянием соответствующих социальных факторов.» [3]. Свидетельством являются результаты наблюдений за психически больными, показывающие, что при одних и тех же идеях одни больные активно борются со своими переживаниями и на протяжении многих лет не совершают опасных деяний, другие же, напротив, свои социально опасные переживания, агрессивные тенденции легко реализуют в общественно опасном поведении.
Поскольку имеют место патологические «мотивы», в действиях невменяемого отсутствуют цели и мотивы в общепринятом их понимании в уголовном праве (применительно к преступникам, совершившим уголовно наказуемое деяние). При судебном разрешении дела о невменяемом исследуется побудительные обстоятельства, психопатологические и сохранные социально-психологические установки невменяемого, его конкретные реально-бытовые и болезненные «мотивы», вызывающие совершение общественно опасного деяния. Нередко устанавливается, что содеянное невменяемым носит характер мотивированной реакции психически больного, в частности, на чье-либо неправильное поведение, на сделанное ему кем-то замечание и т.п. [8]. Однако бывает и так, что побудительную причину или мотив выяснить трудно или невозможно, но если налицо имеется достаточно выраженное стремление больного совершить данное общественно опасное деяние, то этого достаточно для констатации, субъективной стороны деяния невменяемого. При тех и других условиях общим и решающим для установления наличия субъективной стороны состава деяния невменяемого является общественно опасная направленность поведения больного, его установки на причинение вреда, вызванные расстройством психической деятельности, вследствие чего он лишился способности отдавать себе отчет в своих действиях или не мог руководить ими, в том числе сопряженными и с сохранными социально-психологическими установками, и реально-бытовыми мотивами, также характеризующими общественную опасность деяния невменяемого и его самого. И если стремление к совершению общественно опасных действий, предусмотренных уголовным законом, сохраняется у невменяемого на момент рассмотрения дела судом, то это обстоятельство служит основанием для применения к нему принудительных мер медицинского характера в интересах излечения психического заболевания и предупреждения новых эксцессов со стороны психически больного.
Следовательно, отсутствие вины и в то же время наличие у лица психического расстройства, сохранных социально-психологических установок, социально опасной направленности на совершение ООД, предусмотренного в уголовном законе, определяют сущность субъективной стороны деяние невменяемого. Если в действиях психически больного нет такой направленности на совершение указанного опасного деяния, то нет и субъективной стороны деяния невменяемого.
При непроизвольных рефлекторных актах психически больного человека [15], например, во время происшедшего внезапного припадка, когда больной буйствует и т. п., исключена какая-либо, в том числе болезненная на
правленность, мотивированность поведения и поэтому в таких действиях, сходных с предусмотренным уголовным законом нарушением общественного порядка (например, побои из хулиганских побуждений) отсутствует субъективная сторона состава деяния невменяемого. Лечение больного в таких случаях должно проводиться в обычном порядке, но не принудительно.
Сказанное свидетельствует о том, насколько важно в интересах достижения целей уголовного судопроизводства по делам о невменяемых тщательно исследовать и выяснять фактическое и психическое состояние субъекта во время совершения ими деяния с тем, чтобы правильно установить, способен ли он был сознавать совершаемое и мог ли отказаться от совершения деяния, а также определить наиболее эффективные меры его лечения и профилактика ООД. Учет обстоятельств, вызвавших совершение деяния невменяемым, важен и для определения степени и характера его общественной опасности.
При разрешении дело невменяемых в интересах предупреждения деяний невменяемых, не должно быть
Литература:
1. Бюллетень Верховного Суда СССР. — 1973. — № 2. — С. 37.
2. Калашпик Я.М. Принудительное лечение психически больных, совершивших ООД // Проблемы судебной психиатрии. — М., 1957. — С.89
3. Кондратьев В.Ф. Судебно-психиатрическое значение особенностей личности психически больных// Теоретические и организацион-
ные вопросы судебной психиатрии. — М., 1977. — С. 17.
4. Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. — М., 1969. — С. 63.
5. Ларин А. Следствие и суд по делам о невменяемых // Соц. законность. — 1969. — № 2. — С. 44.
6. Лунц Д.Р. Проблемы невменяемости в теории и практике судебной психиатрии. — М., 1966. — С. 74.
7. Михеев Р.И. Невменяемый. — Владивосток, 1992. — С.105-106.
8. Михеев Р.И. Основы учения о вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве. — Владивосток, 1980.
9. Морозов Г.Я, Лунц Д.Р., Фелинская Н.И. Основные этапы развития отечественной судебной психиатрии. — М., 1976. — С. 201.
10. Назаренко Г.В. Невменяемость в уголовном праве. — Орел, 1993. — С. 74-76.
11. Ной И.С. Методологическая основа для совершенствования уголовно-правовых гарантий применения ПММХ к невменяемым // Криминология и уголовная политика. — М., 1985. — С. 121-123.
12. Протченко Б.А., Михеев Р.И. Состав общественно опасного деяния невменяемого и его уголовно-правовая квалификация // Проблемы совершенствования советского законодательства. — 1982. — №23. — С. 204-206.
13. Руководство по судебной психиатрии. — М., 1977. — С. 56-57.
14. Семеном С.Ф. Структура личности при шизофрении // Проблемы личности. Материалы симпозиума. — Т. 2. — С. 359-360.
15. Сербский В.П. Судебная психопатология. — М., 1900. — Т. 2. — С.78-79.
16. Советское уголовное право. — Часть Общая. — Свердловск, 1972. — С. 5.
17. Холодковская С.М., Торубаров С.В. Преморбидные свойства личности и их влияние на особенности поведения больных шизофренией // Проблемы личности. Материалы симпозиума. Всесоюзное общество невропатологов и психиатров. Институт философии АН СССР. — М., 1970. — Т. 2. — С. 395.
18. Шахриманьян И. К. Невменяемость по советскому уголовному праву: Дисс. ... канд. юрид. наук. — Л., 1961. — С. 34.
недооценки субъективной стороны таких деяний, как фактора, определяющего наличие состава, характеризующего связь сознания (искаженного) и воли (болезненной) у психически больного с совершенным им деянием и наступившими последствиями, а также общественную опасность деяния и лица, его совершившего, с его социально опасными тенденциями, установками, мотивами. Этот признак состава сложен по своему содержанию и методике установления, поэтому исследование его требует особенно глубокого и внимательного подхода со стороны суда.
Состав деяния невменяемого имеется только тогда, когда материалами дела установлены все его рассмотренные выше обязательные признаки. Только при наличии совокупности этих признаков суд может признать психически больное лицо, совершившее ООД, предусмотренное уголовным законом, невменяемым, и применить к нему принудительные меры медицинского характера. Это обстоятельство следовало бы закрепить законодательно.
