CC BY
103
• D.I:. I
-
МИНАКИР Павел
Александрович
Академик, профессор, доктор экономических наук, научный руководитель
Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, Россия, 680042
MINAKIR Pavel
Aleksandrovich
Academician, professor, doctor of economics, scientific director
Economic Research Institute FEB RAS, 153, Tikhookeanskaya Street, Khabarovsk, Russia, 680042
Iштштшш
■
УДК 330
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ И ПОДХОДЫ К ЕГО ИССЛЕДОВАНИЮ (СТАТЬЯ ПЕРВАЯ)
В статье предпринята попытка выявления движущих сил, определяющих современное состояние экономического пространства (ЭП) России. Основное внимание уделено выявлению и характеристике основных структурных элементов ЭП, а также интеграционным и дезинтеграционным процессам в ЭП современной России.
Россия, экономическое пространство, экономический район, экономическая зона, интеграция, дезинтеграция
THE ECONOMIC SPACE OF MODERN RUSSIA AND THE APPROACHES TO ITS STUDY (PART I)
An attempt to identify the driving forces that determine the current state of economic space (EP) of Russia is undertaken in the article. The main attention is paid to the identification and characterization of the main structural elements of EP, as well as integration and disintegration processes in EP of modern Russia.
Russia, economic space, economic area, economic zone, integration, disintegration
minakir@ecrin.ru
© Минакир П.А., Демьяненко А.Н., 2017
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта отделения по гуманитарным и общественным наукам РФФИ № 16-02-00300 «Процессы интеграции и фрагментации в экономическом пространстве России».
те*.....\\\
л;.,,..
ДЕМЬЯНЕНКО Александр Н иколаевич
Доктор географических наук, профессор, главный научный сотрудник Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, Россия, 680042
DEMYANENKO Alexander Nikolaevich
Doctor of geography, professor, chief researcher Economic Research Institute FEB RAS, 153, Tikhookeanskaya Street, Khabarovsk, Russia, 680042
demyanenko@ecrin.ru
isшШш
ШШШШ
w
Введение
Экономическое пространство (ЭП) современной России - явление уникальное, вне всякого сомнения. И дело не только в том, что оно обширно и разнообразно, но и в том, что на протяжении как минимум двух последних десятилетий оно подвергалось кардинальным трансформационным преобразованиям1.
Особенности современного этапа эволюции ЭП России, помимо всего прочего, заключаются в том, что они были, как бы вложены в трансформационные процессы, протекающие в российском обществе и в его пространственной организации. Всё вышесказанное даёт основание рассматривать современное состояние национального ЭП России в качестве уникального объекта экономического анализа.
В свою очередь, уникальность ЭП современной России требует нетривиальных подходов к его исследованию. В частности, нередко доминирующее влияние неэкономических факторов на механизмы саморазвития ЭП выдвигает на первый план необходимость разработки методологической платформы (или платформ), которая могла бы обеспечить междисциплинарный синтез в исследовании российского ЭП.
Предлагаемая в данной работе теоретическая конструкция не претендует на законченную «целостность» и тем более на роль некой «системы», которая бы в полной мере обеспечила методологическую платформу, о которой шла речь выше. Она предполагает выявление движущих сил эволюции ЭП России и разграничение её отдельных элементов и аспектов, не более того.
Характерные черты экономического пространства современной России
Итак, для начала попробуем в самом кратком виде описать современное состояние ЭП и попытаться понять, почему оно именно таково. То есть, поелику это возможно, выявить движущие силы (факторы), которые определяли направление и характер трансформационных процессов в ЭП России последних двух с половиной десятилетий.
1 Конечно, при желании можно найти в отечественной истории периоды, когда национальное ЭП испытывало крупномасштабные качественные изменения. В частности, в этой связи уместно вспомнить тот период в российской истории, который охватывает Первую мировую войну, революцию и гражданскую войну. Но всё-таки последние два с половиной десятилетия сопровождались, как представляется, ещё более радикальными и в тоже время трудно предсказуемыми процессами трансформации российского ЭП уже в силу того, что степень вовлечённости современной российской экономики в мировую экономическую систему много выше, чем это имело место в советский период её истории.
^ да
ПП1- 1П ЧЛЧ^П/гол 9П17 1
РО!: 10.14530/гед.2017.1
Выше мы уже отмечали, что национальное ЭП России обширно. И это действительно так, даже несмотря на то, что территория современной России существенно меньше территории СССР, правопреемником которого Россия выступает.
И здесь мы невольно сталкиваемся с проблемой методологического свойства, а именно: поиском ответа на вопрос «В каких взаимоотношениях находятся «территория» и «пространство»?». В значительной мере ответ на этот вопрос определяет, что же всё-таки является объектом экономического анализа, а следовательно, и круг исследовательских задач, и инструментарий анализа1.
Сразу же отметим, что самый простой ответ на сформулированный выше вопрос («национальное экономическое пространство - это экономика в пределах государственных границ») нас не устраивает. По-нашему мнению, термин «территория», как и производные от него (территориальная организация, территориальная структура и т.п.), целесообразно использовать, когда речь идёт о конкретных экономических явлениях и их взаимодействиях. Рискнём предположить, что «территория» - это термин, описывающий экономические явления и процессы в географическом пространстве, тогда как термин «экономическое пространство» описывает абстрактное пространство, то есть пространство экономических агентов и взаимоотношений между ними. И в этом случае конфигурация национального экономического пространства может существенным образом не совпадать с государственными границами, в которые вписана территориальная организация национальной экономики2.
После этих представляющихся необходимыми пояснений относительно «пространства» и «территории» авторы считают возможным перейти к рассмотрению современного состояния ЭП России.
Говоря об уникальности ЭП России, мы в первую очередь отмечали его обширность, имея в виду не столько размеры территории страны , сколько «размерность» ЭП России как системы отношений экономических агентов. И дело не только в том, что постсоветское пространство в его экономической ипостаси - это не просто территория бывшего Советского Союза, но и «не преодолённые до конца рудименты былых пространственных отношений между разными его частями» [6, с. 47]. На этом следует остановиться подробнее.
Дело в том, что «части» бывшего Союза в настоящее время - суверенные государства. Что вовсе не отменяет присутствия в их пределах российских экономических агентов и интересов. Более того, в целом ряде случаев их влияние является более чем ощутимым. В пользу этого свидетельствует уже сам факт наличия Таможенного союза и иных интеграционных структур.
В то же время следует признать, что ЭП России действительно содержит немало «рудиментов» былых пространственных отношений, и в этом связи возникает законный вопрос: «В какой мере сложившаяся структура ЭП отвечает запросам отечественной экономики?». А этот вопрос неизбежно влечёт за собой ещё один вопрос: «Имеет место деградация ЭП, или же мы наблюдаем, напротив, формирование его нового качества?».
Но для начала немного истории, так как в течение такого, в общем, непродолжительного периода в явном виде себя обозначили два этапа в трансформационных процессах, имеющих непосредственное отношение к ЭП России. Большая часть первого этапа - это прежде
1 Отметим, что результаты поиска (в несколько ином контексте) ответа на вопрос о характере взаимоотношений между «территорией» и «пространством» содержатся в [6].
2 В своё время авторы предприняли попытку определить ЭП [15, с. 41-46] исходя из достаточно очевидной посылки, что ЭП представляет собой пространственную проекцию экономики как подсистемы общества.
3 Об изменении территории и конфигурации границ, а также их влияния на ЭП - несколько ниже.
^ да
ПП1- 1П ЧЛЧ^П/гол 9П17 1
РО!: 10.14530/гед.2017.1
всего усилия федерального центра по сохранению целостности ЭП страны. К началу «нулевых» годов эта цель была в общем и целом достигнута. Причём основное внимание уделялось реформированию институциональной системы. В результате «реформа общенациональной институциональной структуры проводится собственно Центром и касается находящихся под его контролем макроэкономических институтов. Реформа же реальной экономики проводится в основном в субъектах Федерации» [11, с. 422]. Поэтому вовсе не случайно возникла ситуация, когда «в ходе реформы единственным объектом пространственной экономики стал объект территориального регулирования, объект, для которого только и может формироваться и реализовываться самостоятельная экономическая политика, - субъект Федерации» [11, с. 421].
Как следствие, в границах субъектов РФ объективно должен был начаться процесс «формирования автаркичных по существу экономических комплексов» [12, с. 93]. В какой мере эти комплексы были эффективны с позиций глобального оптимума - отдельный вопрос. Но вне всякого сомнения, их формирование - свидетельство того, что в национальном ЭП в это время имели место разнонаправленные процессы: с одной стороны, усиление интеграционных процессов на внутрирегиональном уровне (то есть на уровне субъектов РФ), а с другой - усиление дезинтеграционных процессов на национальном уровне1.
Добавим к этому лишь одно: такова была ситуация в эпоху «парада суверенитетов». При этом следует упомянуть, что субъект РФ в этот период стал не только единственным объектом пространственной экономики, но и субъектом самостоятельной экономической политики. Это наиболее ярко проявилось в формировании институтов на региональном уровне. Как следствие, возникло множество экономических политик, имеющих явно выраженную пространственную составляющую2.
По нашему мнению, упомянутая выше множественность экономических политик регионов является естественной реакцией последних на исходную неоднородность экономических и институциональных условий функционирования региональных экономических систем. И если принять, что такое состояние ЭП соответствует полному использованию ресурсов и подержанию равновесия в региональных экономических системах, то можно предположить, что это в конечном счёте приведёт к равновесному состоянию национальной экономической системы. Хотя и здесь не всё так просто. В.Н. Лексин с соавторами вполне резонно отмечают, что «общегосударственные интересы не декомпозируются в региональные..., а механическая сумма региональных интересов не формирует общегосударственных. Из этого следует, что стратегия страны - это план реализации интересов страны как единого целого, а не суммы региональных интересов» [8, с. 627].
Но это всё не более чем суждения теоретического характера, а с политической точки зрения подобная ситуация представлялась как минимум тревожной. И к началу нынешнего столетия в распоряжении Центра было, как минимум, два способа парировать угрозы со стороны трансформирующихся политической и экономической структур.
Во-первых, изменить принципы экономической политики таким образом, чтобы были максимально конкретно определены пределы полномочий каждого уровня управления3, а
1 Конечно, на дезинтеграцию ЭП России в это время работали и другие факторы, в частности, разрыв экономических связей (зачастую по причинам политического, а не экономического свойства) между РФ и республиками бывшего СССР. Но всё-таки главный «вклад» в усиление дезинтеграционных процессов внесли «радикальные рыночные реформы».
2 Эта позиция, сформулированная П.А. Минакиром в уже цитировавшейся монографии «Системные трансформации в экономике», затем получила развитие в целой серии публикаций. См., например, [16; 18] и др.
3 Конечно, и здесь не всё просто. Во-первых, кто доказал, что в принципе возможно раз и навсегда (или на дли-
«-..... иГИ^жРшЖ''
сама деятельность органов государственной власти и управления была направлена на развитие рынков. То есть государство становится во всё большей и большей мере «государством, дополняющим рынки», если воспользоваться терминологией М. Олсона [17].
Во-вторых, усилить роль государства как регулятора поведения экономических агентов при максимальной централизации властных полномочий в Центре и ограничении роли региональных властных структур.
Как показало время, был избран второй вариант. Конечно, это тоже трансформация принципов управления, но трансформация по типу уже опробованного варианта функционирования унитарного государства. Одним из наиболее ярких проявлений этого процесса является всё усиливающееся доминирование территориальных органов федеральных министерств и ведомств над региональными властными структурами. В результате - беспрецедентный рост числа чиновников территориальных органов федеральной исполнительной власти с 2000 по 2008 гг. с 374,4 тыс. до 633,7 тыс. человек; их численность в 2,5 раза превысила численность работников региональных органов исполнительной власти [7, с. 168]. В таких условиях рассуждать о реальном федерализме как-то не приходится.
Понятный с политической точки зрения, этот выбор означает попытку игнорировать логику и результаты экономических трансформаций в пространственном аспекте. Но здесь опять-таки не всё просто. Ибо и в 1990-е гг., и сейчас имеет место дефицит квалифицированных кадров в сфере регионального управления и местного самоуправления1. А это объективно работает на централизацию.
Содержание второго из упомянутых этапов - поиск стратегии, направленной на создание такой пространственной организации экономики, которая бы, с одной стороны, была адекватна системе национальной экономики, а с другой - обеспечивала эффективное вхождение национальной экономики в мировое хозяйство. И в этом случае говорить о том, что цель достигнута, не приходится. Отчасти это положение обусловлено самой природой экономического пространства, в частности, её инерционностью, отчасти - отсутствием устойчивых целей реформировании экономики России, а следовательно, и её экономического пространства.
В результате в настоящее время ЭП России представляет собой достаточно сложное образование с далеко не ясными перспективами. Причины сложности ЭП достаточно очевидны: многообразие природные условий, этнокультурных особенностей населения, территориально-отраслевой структуры экономики отдельных регионов и т.д., и т.п.
Что же касается вопроса о том, имеем ли мы дело с деградацией ЭП, или же имеет место формирование его нового качества, то здесь нет однозначного ответа. Дело в том, что в настоящее время различные структурные элементы национального ЭП (и в первую очередь -экономические районы) находятся под воздействием различных сочетаний факторов. Иначе говоря, если иметь в виду, что процессы формирования и развития экономических районов и иных пространственных экономических систем определяются территориальным разделением труда (ТРТ), а то, в свою очередь, является исторически изменчивым процессом, то вполне
тельный срок) чётко распределить полномочия между различными уровнями управления? Очень может быть, что, говоря о перераспределении властных полномочий, мы имеем дело не с разовой акцией, а с процессом. Поэтому искать оптимальный вариант распределения власти «раз и навсегда» между уровнями управления - не лучшее занятие. В условиях же высокого уровня неопределённости процессов, протекающих во внешней среде - это и вовсе занятие безнадёжное. К тому же соотношение между централизацией и децентрализацией определяется многими факторами, в том числе характером задач, квалификацией менеджеров и т.п.
1 Речь идёт не о количестве обладателей учёных степеней и званий в среде работников региональных и местных органов власти, с эти делом всё в порядке.
ж
ШЩШ;:^
й а
кегианалмстика
¡З^ТЕ
ПП1- 1П ЧЛЧ^П/гоп 9П17 1
РО!: 10.14530/гед.2017.1
__Л
//
допустимо предположение, что имеет место определённое соответствие между этапами (или фазами) развития экономической системы и ТРТ.
В общем и целом эволюция ТРТ вполне удовлетворительно может быть описана в рамках «волновой концепции» Э. Тоффлера [19], согласно которой в ходе своего развития общество испытало действие трёх волн трансформационных изменений1. А следовательно, можно говорить и о четырёх типах ТРТ, и о четырёх типах экономических районов или, шире, четырёх типах пространственных экономических систем. Границы этих фаз достаточно чётко фиксируются «аграрной революцией», приведшей к формированию аграрной экономики, Промышленной революцией, приведшей в конечном счёте к индустриальному обществу, и, наконец, НТР, которая открывает начало постиндустриальному обществу.
Применительно к российскому обществу это находит своё выражение в том, что оно в целом и его территориальная организация в частности находятся одновременно под воздействием сразу трёх волн перемен. При этом ни одна из них не является отчётливо преобладающей, поэтому «будущее представляется в расщеплённом виде», а следовательно «крайне затруднительно выявить смысл изменений и конфликты, которые они порождают» [19, с. 42]. Однако тот факт, что «затруднительно выявить смысл изменений», совсем не означает, что выявить этот смысл невозможно2.
Ш
.у,.
Основные структурные элементы российского экономического пространства
Здесь мы, ещё раз обратившись к вопросу о специфике экономического пространства России, за отправную точку возьмём заключительный параграф «Очерков по пространственной экономике» [15, с. 235-247].
Итак, в настоящее время пространственная организация экономики России представляет собой крайне сложную систему, находящуюся одновременно под воздействием разнокачественных волн трансформационных изменений. В результате мы можем наблюдать, как минимум, три различных по своей природе типа ТРТ, а следовательно, и три разнокачественных процесса районообразования.
И если принять, что ЭП до такой степени самодостаточно, что его можно рассматривать вне какого бы то ни было контекста, то следующий шаг в анализе структуры ЭП - определение таксономических уровней и типология районов. Однако при анализе ЭП в целом и ЭП России в особенности не очень разумно игнорировать природный контекст, в первую очередь потому, что пространство природы «было и остаётся общей отправной точкой: истоком, origo социального процесса, быть может, основой любой «оригинальности»» [10, с. 44]. Но, и это важно, отправной точкой для подобного анализа является не географическое описание (хотя и без него никак), а «изучение природных ритмов, изменений, привнесённых в эти циклы и в их соотнесение с пространством посредством человеческих жестов, в частности жестов трудовых» [10, с. 126].
1 Периоды качественных изменений в структуре общества или «революции» (аграрная, промышленная и научно-техническая) обозначаются как соответствующие «волны трансформационных изменений» - Первая, Вторая и Третья.
2 Конечно же, нам не избежать заходов на поле методологии пространственной экономики хотя бы в силу того, что даже просто (хотя это не очень просто) описать объект под названием ЭП без каких-либо сформулированных (пусть даже и нечётко) положений не представляется возможным. И здесь авторам проще всего отослать читателей к уже упоминавшейся работе [15]. Впрочем, к вопросам методологии исследования ЭП мы ещё обратимся в следующей статье.
!ГИ0НаЛИСТ1Ша РО!: 10.14530/гед.2017.1
Иначе говоря, если мы считаем необходимым учесть природный контекст, то нам придётся на макроуровне анализа обратиться к идее природной (ландшафтной) зональности. То есть выстроить систему макроэкономических зон, в пределах которых природные условия можно принять как однородные, но отличные от других зон1. Но природным контекстом нельзя ограниваться хотя бы из признания того очевидного факта, что экономика - подсистема общества, то есть социальной системы, а следовательно, при последующем анализе ЭП исследователь вынужден иметь в виду не только природный, но и социальный контекст2.
В конечном счёте мы получаем систему макроэкономических зон, которая в общем и целом отражает, с одной стороны, разнообразие природных и социальных условий ведения экономической деятельности, а с другой - предоставляет возможность произвести делимитацию ЭП на относительно однородные по природным и социальным условиям части - экономические макрозоны (общим количеством - 5).
Однако есть ещё одна особенность российского ЭП, которая проистекает опять-таки из географических особенностей, а именно - географического положения России по отношению к Мировому океану, что даёт основание выделить три сектора: Европейский (то есть ту часть российского пространства, которую по давней традиции называют Европейской Россией), Сибирский (что опять-таки по сложившейся традиции обозначают как Сибирь) и, наконец, Дальневосточный (или Тихоокеанский). Итак, в результате получаем пять экономических макрозон и три сектора, причём сектора представляют собой территориальные образования, крайне неоднородные по условиям ведения экономической деятельности3.
ЭП, будучи пространственной проекцией экономической системы4, само по себе является системным образованием, а следовательно, в структурном отношении представляет собой совокупность системных объектов - экономических районов. Такова традиция, сложившаяся к настоящему времени в экономической географии и пространственной экономике. И оспаривать её нет необходимости, а вот дополнить, наверное, есть необходимость.
И связано это, как минимум, с двумя обстоятельствами. Первое из них заключается в том, что экономические районы - это пространственные системы, находящиеся в процессе постоянных изменений, в ходе которых они меняют не только свою структуру, но и конфигурацию границ. Второе обстоятельство заключается в том, что российское ЭП традиционно находится под сильным (а в определённые моменты своего развития и под доминирующим) воздействием государства, которое выступает и в качестве регулятора, и в качестве экономического агента5. В результате в экономическом пространстве одновременно сосуществуют и
1 Эта позиция достаточно подробно аргументирована в ряде публикаций (см.: [3; 4; 5; 15]), к которым авторы и отправляют заинтересованного читателя.
2 И так как ЭП вложено в пространство социальное, то следует ещё иметь в виду и то, что «социальное пространство - не физическое пространство, но оно стремится реализоваться в нём более или менее полно и точно» [2, с. 39-40].
3 На первый взгляд всё очевидно. Но как только вспомнишь, что есть такое территориальное образование, как «Дальний Восток и Байкальский регион», да ещё в качестве объекта стратегического управления, то берёт оторопь. И это странное образование - далеко не единственное. Напомним для полноты картины, что есть ещё и федеральные округа. И всё было бы ничего, если бы не одно обстоятельство: федеральные округа, не будучи системными экономическими объектами, выступают в качестве объектов стратегического планирования. То есть имеет место подмена понятий: административно-территориальные образования рассматриваются в качестве экономических пространственных систем (районов), хотя они таковыми и не являются. А коль экономические районы суть единицы административно-территориального деления, то и заниматься районированием нет никакой необходимости.
4 Оставим детальный разбор различных точек зрения на будущее, ограничившись ссылками как на хорошо известные работы П. Бурдьё [1; 2], так и на некоторые свои работы [14; 15].
5 Достаточно подробно роль государства в модернизации ЭП России рассмотрена в уже не раз упоминавшейся
системные объекты (районы) различного масштаба и уровня зрелости (сформированности их структур), и объекты (регионы, они же - субъекты РФ), в отношении наличия у которых системных свойств возникают большие сомнения1.
Таким образом, в настоящее время в ЭП России сосуществуют два типа структурных элементов: «во-первых, это «административные регионы (ЛЯ-пространства), а во-вторых, (ЕЯ-пространства)». Причём именно в отношении вторых «гораздо более акцентировано выполняются требования однородности базовых условий функционирования экономики и социальных систем» [13, с. 23]. Тем не менее, приходится констатировать, что «в российской исследовательской и управленческой практике продолжает господствовать идеология AR-пространства» [13, с. 27]. А это, в свою очередь, неизбежно приводит к тому, что «экономический анализ в пространстве становится калькой с макроэкономического анализа для национальной экономики как точки. И это распространяется не только на макроэкономические параметры, но и на смежные социальные области. Формальное присутствие макроэкономических декомпозиций и бессодержательных социальных и инфраструктурных сопоставлений удобно с точки зрения властной вертикали, но губительно для науки самой по себе и для качества экономической политики» [13, с. 27].
Естественно, возникает вопрос: «Что делать?». Готового ответа у авторов нет, но есть уверенность в том, что поиск ответа возможен посредством организации масштабных исследований (включая и экспедиционные) российской экономики. Именно исследований, а не игры в цифирь, исследований, ориентированных на выявление реальных экономических систем, выяснение механизмов их эволюции, определение траекторий их развития и пределов государственного регулирования упомянутых выше пространственных экономических систем и процессов, в них протекающих.
И здесь уместным будет напомнить, что первые действительно стратегические планы в нашем отечестве опирались на теорию и методологию экономического районирования. Но прежде следует понять: не может быть стратегии модернизации ЭП России, которая не учитывает разнообразие не только экономических систем, но и условий (природных и социальных), в которых эти системы эволюционируют. А это предполагает поиск ответов на целый ряд вопросов: Каковы причины и допустимые пределы в дифференциации уровней развития, экономических районов различного типа? Каковы движущие силы интеграционных и дезин-теграционных процессов в ЭП России? Какова роль и масштабы государственного регулирования применительно к районам различного масштаба и типа?
Но об этом - в следующей статье.
Список литературы
1. Бурдье П. Поле экономики // Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2005. С. 129-176.
2. Бурдье П. Физическое и социальное пространства: проникновение и присвоение // Бурдье П. Социология политики. М.: Socio-Logos, 1993. C. 33-52.
3. Вишневский Д.С., Демьяненко А.Н. Макроэкономическое зонирование как метод регионального стратегического анализа: Дальний Восток России // Пространственная экономика. 2010. № 4. С. 6-31.
коллективной монографии «Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез» [20], а также в ряде журнальных публикаций [13; 21].
1 Сходного мнения по этому вопросу придерживаются В.Н. Лексин и А.Н. Швецов: «практически все современные территориальные образования являются своеобразным типом системно-конгломератных структур, для которых «единство» и «целостность» следует рассматривать как идеальное состояние» [9, с. 24-25].
irMDHanUCTUKa DOI: 10.14530/reg.2017.1
.....vJW^ePite^:
4. Вишневский Д.С., Демьяненко А.Н. О макроэкономическом зонировании: ответ рецензенту // Пространственная экономика. 2011. № 3. C. 160-169.
5. Демьяненко А.Н. Экономическое районирование: вопросы теории и истории. Ч. I. Хабаровск: Хабаровская краевая типография, 2010. 224 с.
6. Королёв И.С., Косолапое Н.А. Пространства глобального мира и Россия // Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез. М.: Медиа-Пресс, 2013. С. 44-50.
7. Лапин Н.И., Маркин В.В., Дробижева Л.М., Халий И.А. Трансформация социокультурного пространства России // Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез. М.: Медиа-Пресс, 2013. С. 162-189.
8. Лексин В.Н., Михеева Н.Н., Селиверстов В.Е., Швецов А.Н. Научные основы совершенствования государственно-территориального устройства и создание системы территориального планирования // Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез. М.: Медиа-Пресс, 2013. С. 612-650.
9. Лексин В.Н., Швецов А.Н. Государство и регионы: теория и практика государственного регулирования территориального развития. М.: УРСС, 2000. 368 с.
10. Лефевр А. Производство пространства. М.: Strelka Press, 2015. 432 c.
11. Минакир П.А. Системные трансформации в экономике. Владивосток: Дальнаука, 2001. 536 с.
12. Минакир П.А. Трансформация критериев и механизмов функционирования регионального комплекса // Пространственные трансформации в российской экономике. М.: Экономика, 2002. С. 80-106.
13. Минакир П.А. Экономический анализ и измерения в пространстве // Пространственная экономика. 2014. № 1. С. 12-39.
14. Минакир П.А., Демьяненко А.Н. Общественное развитие: междисциплинарное взаимодействие пространственных проекций // Пространственная экономика. 2011. № 4. С. 124-134.
15. Минакир П.А., Демьяненко А.Н. Очерки по пространственной экономике. Хабаровск: ИЭИ ДВО РАН, 2014. 272 с.
16. Минакир П.А., Демьяненко А.Н. Региональное сценарное прогнозирование // Федерализм. 2012. № 1. С. 29-44.
17. Олсон М. Власть и процветание. Перерастая коммунистические и капиталистические диктатуры. М.: Новое издательство, 2012. 212 с.
18. Пространственные трансформации в российской экономике / общ. ред. П.А. Минакира. М.: Экономика, 2002. 424 с.
19. Тоффлер Э. Третья волна. М.: АСТ, 1999. 784 с.
20. Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез. М.: Медиа-Пресс, 2013. 664 с.
21. Швецов А.Н. Роль государства в преобразовании социоэкономического пространства // Пространственная экономика. 2015. № 1. С. 38-61.
AV
References
1. Bourdieu P. The Economic Field. In: Bourdieu P. Social Space: Fields and Practices. Moscow -S.-Petersburg, 2005. Pp. 129-176. (In Russian)
2. Bourdieu P. Physical Space and Social Space: Penetration and Appropriation. In: Bourdieu P. Sociology of Politics. Moscow, 1993. Pp. 33-52. (In Russian)
3. Vishnevskiy D.S., Demyanenko A.N. Macroeconomic Zoning as a Method of Strategic Analysis: the Russian Far East. Prostranstvennaya economika [Spatial Economics]. 2010. No. 4. Pp. 6-31.
4. Vishnevskiy D.S., Demyanenko A.N. On the Macroeconomic Zoning: A Response to the Reviewer.
rUDHanUCTUKa DO!: 10.14530/reg.2017.1
Prostranstvennaya economika [Spatial Economics]. 2011. No. 3. Pp. 160-169. (In Russian)
5. Demyanenko A.N. Economic Zoning: Questions of Theory and History. Part I. Khabarovsk, 2010. 224 p. (In Russian)
6. Korolev I., Kosolapov N. Spaces of the Global World and Russia. In: Fundamental Problems of Spatial Development of Russian Federation: Interdisciplinary Synthesis. Moscow, 2013. Pp. 44-50. (In Russian)
7. Lapin N.I., Markin V.V., Drobizheva L.M., Khaliy I.A. Transformation of Socio-Cultural Space of Russia. In: Fundamental Problems of Spatial Development of Russian Federation: Interdisciplinary Synthesis. Moscow, 2013. Pp. 162-189. (In Russian)
8. Leksin V.N., Mikheyeva N.N., Seliverstov V.Ye., Shvetsov A.N. The Scientific Basis for Improvement of State and Territorial Structure and the Creation of a System of Spatial Planning. In: Fundamental Problems of Spatial Development of Russian Federation: Interdisciplinary Synthesis. Moscow, 2013. Pp. 612650. (In Russian)
9. Leksin V.N., Shvetsov A.N. State and Regions: Theory and Practice of State Regulation of Territorial Development. Moscow, 2000. 368 p. (In Russian)
10. Lefebvre H. The Production of Space. Moscow, 2015. 432 p. (In Russian)
11. Minakir P.A. System Transformations in Economy. Vladivostok, 2001. 536 p. (In Russian)
12. Minakir P.A. Transformation of Criteria and Mechanisms for the Functioning of Regional Complex. In: Spatial Transformation in Russian Economy. Ed. by P.A. Minakir. Moscow, 2002.Pp. 80-106. (In Russian)
13. Minakir P.A. Economic Analysis and Measurements: Spatial Case. Prostranstvennaya economika [Spatial Economics]. 2014. No. 1. Pp. 12-39. (In Russian)
14. Minakir P.A., Demyanenko A.N. Social Development: Interdisciplinary Interactions of Spatial Projections. Prostranstvennaya economika [Spatial Economics]. 2011. No. 4. Pp. 124-134. (In Russian)
15. Minakir P.A., Demyanenko A.N. Essays of Spatial Economics. Khabarovsk, 2010. 272 p. (In Russian)
16. Minakir P.A., Demyanenko A.N. Regional Scenario Forecasting. Federalizm [Federalism]. 2012. No. 1. Pp. 29-44. (In Russian)
17. Olson M. Power and Prosperity: Outgrowing Communist and Capitalist Dictatorships. Moscow, 2012. 212 p. (In Russian)
18. Spatial Transformation in Russian Economy. Ed. by P.A. Minakir. Moscow, 2002. 424 p. (In Russian)
19. Toffler A. The Third Wave: The Classic Study of Tomorrow. Moscow, 1999. 784 p. (In Russian)
20. Fundamental Problems of Spatial Development of Russian Federation: Interdisciplinary Synthesis. Moscow, 2013. 664 c. (In Russian)
21. Shvetsov A.N. Transformation of Socioeconomic Space: The Role of the State. Prostranstvennaya economika [Spatial Economics]. 2015. No. 1. Pp. 38-61. (In Russian)
Для цитирования:
Минакир П.А., Демьяненко А.Н. Экономическое пространство современной России и подходы к его исследованию (статья первая) // Регионалистика. 2017. Т. 4. № 1. С. 5-14.
For citing:
Minakir P.A., Demyanenko A.N. The Economic Space of Modern Russia and the Approaches to Its Study (Part I). Regionalistica [Regionalistics]. 2017. Vol. 4. No. 1. Pp. 5-14. (In Russian)
