CC BY
166
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ: МЕТОДОЛОГИЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Любченко В. С.
доктор философских наук, профессор, г. Новочеркасск
В настоящее время экономическое поведение становится одним из главных объектов социологического исследования. Это объясняется, по меньшей мере, двумя причинами: экспансией рынка, проникновением рыночных правил игры в различные сферы социума, а также распространением «экономического империализма» как своеобразной идеологии рыночной экспансии. Все это вызывает необходимость социологического анализа мотивов экономического поведения, что предполагает, на наш взгляд, выделение этого типа поведения «в чистом виде». Выделив экономическое поведение как идеальный тип в веберовском значении этого термина мы можем исследовать реальное экономическое поведение.
Экономическое поведение обычно определяется как поведение, связанное с перебором экономических альтернатив с целью рационального выбора, т.е. выбора, в котором минимизируются издержки и максимизируется чистая выгода [1].
По мнению экономистов, содержание экономической науки состоит из описания человеческого поведения, под которым понимается не только индивидуальное поведение, но и социальные институты, в которых воплотилось прошлое поведение. Научный подход к описанию и предсказанию человеческого поведения требует от общественных наук его обобщения, типизации. На практике это проявляется в использовании определенной теоретической абстракции, предполагающей упрощенное представление о человеке. Данная абстракция, или модель, является инструментом исследования, элементом метода соответствующей теории. При этом для каждой из общественных наук характерно свое представление о человеке, о логике его поведения, фиксирующее те его свойства, которые составляют главный интерес для данной отрасли знания, и абстрагирующееся от остальных его признаков.
Экономическое поведение всегда погружено в определенный социокультурный контекст. Чтобы выделить экономическое поведение в чистом виде, необходимо отвлечься от целого ряда обстоятельств, которые обычно сопровождают действия человека в социальной среде. Это примерно так же, как в механике: чтобы понять про-
60
цесс движения тела, необходимо отвлечься от различных воздействий и создать абстракцию равномерного прямолинейного движения. Затем на основе этой абстракции можно исследовать реальный процесс движения.
В экономической науке экономическое поведение - абстракция, опирающаяся на ряд допущений, содержащихся в идеализации «экономического человека». Необходимо отметить, что единого, «классического», определения модели человека в современной экономической науке не существует. В общем виде модель экономического человека обязана содержать три группы факторов, представляющих цели человека, средства для их достижения, как вещественные, так и идеальные, и информацию (знание) о процессах, благодаря которым средства ведут к достижению целей. Наиболее важными из таких процессов являются производство и потребление.
Абстракция «экономического человека» содержит следующие допущения:
человек независим. Это атомизированный индивид, принимающий самостоятельные решения, исходя из своих личных предпочтений;
человек эгоистичен. Он в первую очередь заботится о своем интересе и стремится к максимизации собственной выгоды;
человек рационален. Он последовательно стремится к поставленной цели и рассчитывает сравнительные издержки того или иного выбора средств ее достижения;
человек информирован. Он не только хорошо знает собственные потребности, но и обладает достаточной информацией о средствах их удовлетворения [2, с. 16].
Следование эгоистическому интересу, который выражается в форме максимизации полезности в условиях ограниченности ресурсов, рассматривается современной экономической наукой как основной мотив поведения экономических субъектов. Учитывая, что экономическое действие больше не привязывается к какой-то конкретной сфере, например, к сфере рынка, следование эгоистическому интересу и принцип максимизации полезности рассматривается как универсальный мотив человеческого поведения. Нрав-
ственные мотивы, естественно, не отвергаются, но в анализе экономического поведения не принимаются в расчет. По мнению М. Олсона, по сравнению с интересом, альтруизм в экономике -это крайне дефицитный ресурс и довольно шаткая опора [3].
В.В. Радаев пишет: «Почему из всего многообразия мотивов хозяйствующего субъекта экономистами выбирается эгоизм? Дело в том, что по бытующему и по сей день мнению, альтруизм по сравнению с эгоизмом - чувство крайне непостоянное. Экономическая же теория отбирает «нормальные» формы хозяйственных действий, которые отождествляются с их устойчивыми формами. В свою очередь, устойчивость и повторяемость нужны для того, чтобы наблюдать и, главное, измерять исследуемые явления. А то, что не поддается измерению (любовь и долг, нравственные и политические ориентации человека) оставляется за рамками предмета - это сфера догадок, удел философов» [2, с. 69].
Для экономиста проблема «преодоления» многообразия хозяйственных мотивов решается путем отбора основного мотива - максимизации полезности. В экономической науке данный мотив поведения принимается в качестве аксиомы и не нуждается в обосновании. Когда же предпринимаются попытки обосновать основной мотив экономического поведения, то аргументы ищут либо в естественных науках, либо в психологии. В неоклассическом понимании экономический принцип и рациональность суть формы проявления принципа наименьшего действия в социальной и культурной областях. Принцип наименьшего действия был сформулирован в начале развития современной механики следующим образом: «Если в природе происходит какое-то изменение, то количество действия, расходуемое при этом изменении, всегда есть наименьшее из возможных».
Открытие экстремальных (максимизацион-ных и минимизационных) принципов имело огромное значение не только для физики, но и для экономической науки. Экстремальные принципы позволяют определить путь максимума или минимума как пут, который в физике выберет природа, а в экономической науке рационально действующий индивид.
Другим аргументом для обоснования приоритета экономического мотива является обращение к психологии, в частности, конструирование иерархии потребностей, где «экономические»
потребности оказываются более значимыми, чем «неэкономические» [2, а 75].
Современная экономическая наука в своем стремлении обосновать допущение о том, что экономические мотивы являются основными мотивами человеческого поведения, приходит к отождествлению экономического и рационального. Представители австрийской школы национальной экономии заявили, что экономические законы и экономический принцип суть не законы природы, а законы логики выбора, и поэтому механистические аналогии, к которым прибегают классическая и неоклассическая школы экономической науки, ведут к заблуждению. По мнению Мизеса, экономические «законы» являются правилами выбора и действия. Экономический принцип - это правило, определяющее логику человеческого действия, логику предпочтения одного варианта действия другому. Л. Мизес утверждает, что «сферы рациональной и экономической деятельности... совпадают. Всякое разумное действие есть одновременно и действие экономическое. Всякая экономическая деятельность рациональна» [4].
Если классическая экономическая наука исследовала сферу хозяйства, то современная эту связь утрачивает, эволюционируя в теорию рационального выбора. При этом не имеет значения, в какой именно сфере осуществляется выбор. Теория рационального выбора исходит из предпосылки: среди возможных альтернатив действия человек выбирает то, что, согласно его ожиданиям, наилучшим образом соответствуют его интересам при условии заданности его личных предпочтений и ограничений внешней среды [2, с. 25].
Рациональность обычно определяется как последовательный отбор лучших вариантов на пути к достижению возможно большей чистой пользы. Определение это только кажется элементарным. На самом же деле оно, напротив, содержит в себе массу вопросов методологического плана. Если рациональное и экономическое рассматриваются как тождественные, то насколько правомерно расширительное понимание экономического, отождествляющее экономическое и рациональное?
Характерной чертой современного экономического подхода к проблеме мотивации поведения является предельная абстрактность допущений, исключающая любые содержательные моменты. Принцип максимизации целевой функции рассматривается как всеобщий и распрост-
61
раняется на все сферы деятельности и все виды «полезности». Г. Беккер и Дж. Стиглер утверждают, что слушая музыку человек совершает инвестиции, увеличивая свой капитал, состоящий в способности воспринимать музыку. В результате время, которое он уделяет этому занятию, начинает давать все большую отдачу, т.е. его предельная полезность возрастает. В итоге растет и потребление блага «наслаждение от музыки», потому что предельные издержки, связанные с получением этого наслаждения, падают [5].
Рассматривая проблему мотивов экономического поведения, И. Галочкин отмечает, что идея максимизации полезности потребляемых благ позволила экономической науке достаточно просто описать многообразные психологические процессы и использовать при их моделировании оптимизационный аппарат математики. Однако этот подход порождает многие проблемы: теория постепенно «отрывается» от реальности, и в какой-то момент предпосылки оказываются сформулированы таким образом, что теорию нельзя опровергнуть никакими фактами. «Если мы хотим сохранить предпосылку максимизации полезности, то будем вынуждены признать, что полезность могут приносить не только потребляемые блага или удовлетворение эгоистических интересов, она может исходить практически от всего. Если человек смотрит на муху, которая сидит па стене, значит, она приносит ему полезность» [6].
И. Галочкин приводит ряд других примеров « экономического поведения»: человек подает нищему милостыню. Экономист-неоклассик скажет, что это нерациональное действие, потому что оно ничего не максимизирует. Но человек стал счастливее после того, как совершил благодеяние, значит, он получил какую-то полезность. Поэтому милостыня может быть рассмотрена как покупка приятного чувства, причем предельный прирост этого чувства должен соотноситься с предельными издержками.
Приведенные примеры показывают, что принцип максимизации полезности, абстрагированный от своей реальной основы и перенесенный на любые виды человеческого поведения, делает границы «экономического» совершенно размытыми, а человека превращает в арифмометр, постоянно подсчитывающий издержки и поступления. Тем самым любое чувство или переживание, нравственное, эстетическое или интеллектуальное, может быть взвешено и оценено как некая «полезность», полученная в результате оп-
62
ределенных «затрат».
Возникает вопрос: является ли экономическим поведением работа над этим текстом? С точки зрения экономиста ответ должен быть утвердительным, если «издержки» меньше «поступлений», если «полезность» возрастает. Но что здесь считать полезностью, как определить то, ради чего совершается указанное действие, как определить цель и как определить «издержки»? Тем самым мы оставляем область экономической науки и вторгаемся в сферу смыслов, которыми занимаются другие науки: социология, философия, психология.
На наш взгляд, экономическая наука, отождествив экономическое и рациональное, сделав своим предметом процесс принятия решений, выбор наиболее рационального варианта действия, тем самым рано или поздно должна была выйти за собственные границы и обратиться к проблеме качественно различных типов рациональности.
Понятие «тип рациональности», на наш взгляд, является достаточно эвристичным, поскольку оно способно выразить преобладающие в определенной социальной группе или обществе в целом мотивы поведения, т.е. представления о наиболее значимых целях и способах их достижения. Понятие «тип рациональности» может рассматриваться как смысловой эквивалент достаточно неопределенного и многозначного понятия менталитета.
Чтобы определить, насколько рационально то или иное действие, его необходимо сравнить с существующим в рамках определенной культуры эталоном, образцом. Отсюда закономерен вывод, что не существует рациональности на все времена, если не ограничиваться чисто формальным аспектом: соответствие средств целям. Сами цели и используемые средства могут быть определены как рациональные или нерациональные, если они соответствуют (не соответствуют) эталону, принятому в культуре. Поэтому можно говорить, например, о рациональности аристократа и рациональности предпринимателя, которые оказываются несоизмеримыми.
Экономическая рациональность представлена в абстракции «экономического человека» -рационального максимизатора полезности. Экономическая наука может себе позволить подняться над реальностью и рассматривать экономического человека и экономическое поведение вне социокультурного контекста.
В социологии проблема мотивов экономи-
ческого поведения анализируется с учетом социальной и культурной конкретики. Это позволяет найти реальную основу теоретических абстракций экономической науки, в частности, абстракции «экономического человека».
Два важных обстоятельства - все более широкая экспансия западной модели рыночной экономики во все регионы мира и возникающие в связи с этим проблемы взаимодействия различных культур, а также теоретическая экспансия экономического подхода в другие общественные науки и стремление представить его универсальным методом исследования человеческого поведения, эти два обстоятельства делают необходимым провести методологический анализ абстракции «экономического человека» с целью установить границы его применения. Это является необходимым, поскольку в условиях становления рыночных отношений в России именно формирование основных качеств «экономического человеки» является важнейшей проблемой, которую надо решать теоретически и практически.
Мы исходим из того, что эта абстракция не является плодом теоретического разума экономистов. Она порождена самой экономической и социальной реальностью Западной Европы XVИ-XIX вв. «Экономический человек» - реально существующий социокультурный феномен европейской истории, определенный тип личности, сформированный в данном регионе.
Рассмотрев «экономического человека» как определенный тип личности, сформированный западноевропейской культурой Нового времени и существующий реально, а не только в трудах экономистов, мы сможем более адекватно понять саму реальность. В этом случае «экономический человек» предстает как один из возможных типов личности, имеющий свои особые характеристики, а не как человек вообще, т.е. любой индивид, наделенный разумом. Отождествление экономического и рационального, характерное для «экономического образа мышления», делает «экономического человека» надисторическим, предельным воплощением разумности, в неразвитом виде присущей любому индивиду любой эпохи, но в полную силу проявившейся в экономической рациональности современного человека. Тем самым «экономический человек» превращается в социокультурный идеал, к которому все должны стремиться.
Эталонный характер экономической рациональности в западном социуме, в котором рынок диктует свои правила поведения всем, дает
основание экономистам отождествлять экономическое и рациональное, хотя экономическая рациональность - один из возможных типов рациональности. Экономическая рациональность - это рациональность предпринимателя, получающего прибыль экономическими методами, т.е. используя механизмы рынка. Существовали и существуют общества, в которых предприниматель не являлся основным образцом, а в качестве эталона в культуре утверждался другой образец, например, свободного гражданина, как это было в греческом полисе, или «благородного мужа» в конфуцианском Китае. В этом случае экономическая рациональность не является основным типом рациональности, а присутствует в культуре как маргинальный тип. Экономический «империализм» как стремление объяснить любое поведение с помощью экономической рациональности стал возможен только потому, что в современном обществе рынок действительно распространяет свои правила поведения на все сферы социума, в том числе такие, которые раньше регулировались с помощью других норм.
Применяемая методология позволяет преодолеть крайности «экономического империализма», который пытается представить экономический способ мышления и экономическое поведение как естественные, свойственные человеку как существу рациональному. В рамках данного подхода, рассматривающего социум как множество относительно самостоятельных миров, экономическое поведение как идеальный тип рассматривается как поведение индивида в мире рынка, как поведение предпринимателя, в основе которого -экономическая рациональность. Оно опирается на определенные правила, имеет собственную шкалу оценок, соответствующую идеологию и устоявшиеся или формирующиеся практики.
Таким образом, экономическая рациональность оказывается только одним из типов рациональности, рациональностью предпринимателя, максимизирующего прибыль. Неправомерным является стремление рассматривать мотивы экономического поведения как универсальные, определяющие поведение индивидов в любой сфере деятельности. Это создает иллюзию однородности общества на уровне ментальности. Социум может быть рассмотрен как множество отдельных "миров", организующих деятельность индивидов по своим собственным правилам и на основе своей особой рациональности. Экономическое поведение в качестве своей основы имеет экономическую рациональность или экономи-
63
ческий способ мышления, который «в чистом виде» проявляется в мире рынка.
Специфика экономического способа мышления - интенция на получение максимальной прибыли и превращение окружающего мира, в том числе и человека, в средство наращивания капитала. Реальность превращается в различные
виды капитала, а человек - в его максимизатора. Экспансия рынка означала бы вытеснение нерыночных социальных отношений, что в принципе невозможно, поскольку это привело бы к нарушению необходимого равновесия мира рынка и других нерыночных миров.
Литература:
1. Социология. Энциклопедия. М., 1998. С. 1258.
2. Радаев В.В. Экономическая социология. Курс лекций: Учеб. Пособие. М.: Аспект Пресс, 2000.
3. Олсон М. Роль нравственности и побудительных мотивов в обществе // Вопросы экономики. 1993. № 8.
С. 31.
4. Мизес Л. Социализм. Экономический и социологический анализ. М.: Са1а1аху, 1994. С. 77.
5. См.: Автономов В.С. Модель человека в экономической науке. "Экономическая школа". СПб, 1998. С.
128.
6. Галочкин И. Мотивы экономического поведения. Вопросы экономики. 2004. № 6. С. 123.
64
