CC BY
155
Р.Я. Подоль
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В РУССКОЙ ИСТОРИОСОФИИ НАЧАЛА ХХ ВЕКА
Историко-экономическое направление в русской философии начала ХХ века - это широкий спектр различных концепций социального развития. Их объединяющей чертой было выделение экономического фактора как главной цели социального развития.
В ходе историко-экономического направления был сформирован экономический детерминизм как одностороннее объяснение исторического процесса. Экономический материализм был самой популярной тенденцией в историко-экономическом направлении русской философии начала ХХ века.
В статье анализируются различные концепции социального развития, созданные в рамках историко-экономического направления русской философии начала ХХ века.
философия и методология истории, теория исторического процесса, экономический материализм, исторический материализм, русская историософия начала ХХ века.
Существенное влияние экономических отношений на общественное развитие подчеркивалось во все времена существования исторической науки. И, тем не менее, формирование самостоятельного экономического направления в европейской социологической мысли было непосредствено связано с эпохой становления капиталистических социально-экономических отношений. Дело в том, что нарождающееся капиталистическое общество самым существенным образом отличалось от всех предшествующих этапов развития мировой истории. Оно знаменовало собой переход от натурального хозяйства к товарному производству, ориентированному на внешний рынок. Капитализм обусловил бурное развитие индустриального производства торговли и финансовой системы, качественно изменивших характер социальных отношений во всех сферах общественного бытия. Социальная наука отреагировала на эти динамично развивающиеся процессы усилением внимания к анализу экономических основ общественного развития.
Благодаря этому, историко-экономическое направление к началу XX столетия представляло широкий диапазон разнообразных идей и концепций, довольно часто базировавшихся на различных подходах к анализу экономической сферы общественной жизни. Многообразие методологических подходов в свою очередь обусловливало различные оценки роли экономического фактора в развитии всемирной истории. Признание этого фактора в качестве доминанты исторического процесса для многих социологов отнюдь не означало придание ему столь же детерминирующей роли в развитии всех без исключения сторон творческой жизнедеятельности человека. Можно сказать, что это был традиционный спор между сторонниками монофакторного и полифакторного подходов к анализу общественного развития.
Так, в русле историко-экономического направления сформировался экономический детерминизм как определенная разновидность монофакторного подхода к объяснению всемирного исторического процесса. Позиции экономического детерминизма разделяли многие отечественные экономисты и социологи, научные взгляды которых во многом приближались к диалектико-материалистическому пониманию истории. Но историко-экономическое направление развивали также и те, кто критически относился к историческому материализму как диалектической разновидности материалистического понимания истории.
Следует заметить, что с экономическим детерминизмом за длительную историю его существования в исторической науке очень тесно соприкасались самые разнообразные концепции, считавшие экономику определяющим фактором в развитии общества, что в конечном счете негативным образом сказалось на его исторической судьбе, поскольку чем больше концепций вбирало в себя это научное направление, тем уязвимее для критики становилось само понятие «экономический детерминизм». И поэтому в начале XX века экономический детерминизм стал восприниматься его многочисленными оппонентами как сугубо монофакторный взгляд на историю, наделяющий экономический фактор абсолютно демиургическим влиянием на все без исключения стороны общественной жизни, лишая их какой-либо самостоятельности и автономности развития.
В связи с этим многие представители экономической социологии в целях определенного дистанцирования от традиционных принципов экономического детерминизма стали активно применять в своих концепциях понятие «экономический материализм». Следует подчеркнуть, что многие социологи плюралистического направления, критически относящиеся к любой разновидности материализма, сразу же без каких-либо оговорок стали отождествлять экономический материализм с историческим материализмом К. Маркса. При этом их не смущал тот факт, что как сами основоположники марксизма, так и их наиболее влиятельные последователи в своих трудах крайне редко пользовались данным термином.
Однако определенные основания для такого отождествления все же были и исходили они нередко от авторитетных ученых, совершенно искренне причислявших себя к представителям марксистской мысли. Для примера можно сослаться на брошюру, написанную в начале ХХ века видным историком-марксистом М.Н. Покровским (1868-1932) «Экономический материализм». В этой работе содержится вполне определенное смешение основополагающих понятий: «Экономическим», или иначе, - «историческим» материализмом называется такое понимание истории, при котором главное, преобладающее значение придается экономическому строю общества и все исторические перемены объясняются влиянием материальных условий, материальных потребностей человека» 48.
Ссылка на данную работу М.Н. Покровского, переизданную без каких-либо изменений в 1920 и 1923 году 49, позволяет судить о том, что некоторые
48 Покровский М.Н. Экономический материализм. М., 1906. С. 3.
49 Там же ; Он же: Экономический материализм. М., 1923.
историки марксистской ориентации не видели существенного различия в терминологии «экономический» и «исторический» материализм, чем давали повод для критики материалистического понимания истории якобы за излишнее преувеличение в нем именно экономического фактора и игнорирование других факторов общественного развития.
В этом отношении показательна книга известного русского историка и социолога Н.И. Кареева (1850-1931) «Критика экономического материализма (старые и новые этюды)» 50. Являясь страстным противником монофакторного подхода в историческом познании, он отводит экономическому материализму довольно ограниченное место в теоретическом исследовании исторического процесса. «От экономического материализма в тесном смысле, - писал Н.И. Ка-реев, - нужно отличать экономическое направление в историографии, которое выражается не столько в теоретическом провозглашении экономики основной истории, сколько в особом интересе к экономической жизни» 51.
Данная ссылка на Н.И. Кареева очень многое проясняет в интересующем нас вопросе. Действительно, к началу XX века «особый интерес к экономической жизни», интерес к экономической истории России и стран Западной Европы привлекал внимание историков и социологов самых разных методологических подходов и мировоззренческих ориентаций. К примеру, в 1903 году известный русский историк Е.В. Тарле (1875-1955) в статье «Чем объясняется современный интерес к экономической истории» писал: «Никто не будет спорить, что в настоящее время ни одной стороной исторического процесса так не интересуются, как именно историей социально-хозяйственной» 52.
Среди сторонников историко-экономического направления было немало приверженцев позитивистской методологии. В связи с этим уместно назвать известного русского историка, этнографа и социолога М.М. Ковалевского (18511916), который в своих фундаментальных экономических исследованиях исходил из того, что социально-экономические отношения представляют собой фундамент любого общественного организма. Но этот основополагающий тезис он в последующем сопровождал критическим отношением к монофакторному анализу истории. Так, в книге «Развитие народного хозяйства в Западной Европе» при анализе экономической эволюции общества М.М. Ковалевский склонялся к тому, что экономический фактор в свою очередь во многом зависит от демографических закономерностей. «Продолжительные изыскания, - писал он, -привели меня к тому заключению, что главным фактором всех изменений экономического строя является не что иное, как рост населения» .
50 Кареев Н.И. Критика экономического материализма (Старые и новые этюды) // Собр. соч. : в 3 т. Т. 3. СПб., 1913.
51 Там же. С. 4-5.
52 Тарле Е.В. Чем объясняется современный интерес к экономической истории // Вестник и библиотека самообразования. 1903. № 17. Стлб. 739.
53 Ковалевский М.М. Развитие народного хозяйства в Западной Европе. СПб., 1899. С. 2.
Как видим, в этой позиции значительно большее предпочтение отдается не экономическому, а демографическому детерминизму. И вместе с тем хорошо известно, что К. Маркс высоко оценивал позитивное значение экономических исследований М.М. Ковалевского. Более того, их связывала длительная творческая дружба. На основе этого некоторыми исследователями делались выводы о близости научной позиции М.М. Ковалевского к историческому материализму К. Маркса, но, думается, для подобных выводов нет достаточно весомых оснований. Ранее уже отмечалось, что связь экономического материализма с диалектико-материалистическим пониманием истории, или иначе марксизмом, нельзя понимать упрощенно. Экономический материализм как разновидность материалистического течения в социологии является отражением обществоведческой экономической мысли, предшествующей появлению исторического материализма К. Маркса. Важнейшей особенностью марксистского исторического учения является фундаментальный анализ генезиса, природы и глубинной сущности капиталистической общественно-экономической формации. Все же предшествующие историческому материализму экономические концепции были основаны на анализе докапиталистической истории и поэтому многие из них, разработанные ведущими экономистами Европы, в своей сущности очень мало общего имели с формационной теорией К. Маркса.
Подобное обстоятельство в значительной степени применимо и для более взвешенной оценки научного наследия М.М. Ковалевского. Действительно, он в своих воспоминаниях отмечал, что без личного знакомства с Марксом, вероятно, не стал бы заниматься изучением экономической истории Европы, а сосредоточился бы сугубо на анализе социальных отношений, что более всего соответствовало его позитивистским устремлениям. «Но встречи с Марксом, - признавался как-то М.М. Ковалевский, - постоянно поддерживали во мне убежденность в научной правоте концепции экономического материализма» 54.
Заметим, что, несмотря на дружеские отношения с К. Марксом, М.М. Ковалевский проявил полное равнодушие к его формационной теории, оставаясь приверженцем полифакторного подхода к анализу общественного развития. Все это лишний раз подтверждает, что в научной деятельности, как и в личной жизни, все складывается значительно сложнее, чем может казаться стороннему наблюдателю. Представляется, что М.М. Ковалевский, безусловно, высоко ценивший гений К. Маркса, приверженцем марксизма никогда не был. Более того, как экономист и социолог, поклонник позитивной философии О. Конта, он считал ее подлинной вершиной научного подхода в историческом познании. Именно это во многом и предопределяло его критическое отношение к историческому материализму.
Симпатизируя К. Марксу как гениальному мыслителю, М.М. Ковалевский, тем не менее, оценивал его вклад в экономическую теорию капитализма сугубо с позитивистских позиций. В одном из своих писем он замечает: «Жаль только, что он был и остается гегельянцем и что научные его положения написаны на песке.
54 Ковалевский М.М. Две жизни // Вестник Европы. 1909. № 7. С. 19.
Я прочел в Карлсбаде большую половину его книги, которую он подарил мне (имеется в виду «Капитал», отправленный Марксом Ковалевскому в 1875 г. -Р.П.), и нашел в ней новое подтверждение тому, что всякое отклонение от позитивного метода... неизбежно ведет к часто бессознательному заблуждению» 55.
М.М. Ковалевский не разделял также выводы К. Маркса об усилении роли классовой борьбы в развитии истории, а революционный способ общественных преобразований оценивал как социальную патологию. Вместе с тем он был сторонником идеи общественного прогресса, считая его объективной исторической закономерностью. По М.М. Ковалевскому прогрессивная тенденция в истории имеет необратимый характер, поскольку все другие социальные факторы могут только либо задержать, либо ускорить ход прогрессивного развития истории, но никак не отменить его. Свое видение роли экономического фактора в мировом историческом процессе он изложил в фундаментальной работе «Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства» 56. Думается, что если бы капиталистический способ производства стал предметом пытливого научного анализа М.М. Ковалевского, то это, безусловно, повлияло бы самым существенным образом на трансформацию его полифакторных экономических взглядов.
Историко-экономическими проблемами в конце XIX - начале XX века активно занимались некоторые представители так называемого «легального марксизма». Особого внимания, на наш взгляд, заслуживают исследования М.И. Туган-Барановского (1865-1919) по истории развития капитализма в России. Этой важной теме посвящен его фундаментальный труд «Русская фабрика в ее прошлом и настоящем. История развития русской фабрики» (1898). Свои концептуальные социально-экономические взгляды он изложил также в программных статьях «Значение экономического фактора в истории» (1895) и «Основная ошибка абстрактной теории капитализма Маркса» (1899). Следует отметить, что в своих исследованиях истории развития русского капитализма М.И. Туган-Барановский значительно больше, чем М.М. Ковалевский в своих исследованиях по экономическому развитию Западной Европы, был привержен к экономической теории К. Маркса, считая, что более глубинного и всеохватного анализа сущности капитала в социологической науке не существует. Но при этом, как и все «легальные марксисты», он всячески стремился дистанцироваться от революционного учения Маркса, считая его наиболее абстрактной частью теории исторического материализма. Исходя из этого, он сформулировал свой гносеологический тезис, сводящийся к тому, что в экономическом анализе всемирного исторического процесса «нужно пойти дальше Маркса, но через Маркса» .
В свой призыв пойти «дальше Маркса», но непременно «через Маркса» М.И. Туган-Барановский вкладывал совершенно определенный, хотя и противо-
55 Цит. по: Сафронов Б.Г. М.М. Ковалевский как социолог. М., 1960. С. 78.
56 Ковалевский М.М. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства. М., 1898-1903. Т. 1-3.
57 Туган-Барановский М.И. Основные ошибки абстрактной теории капитализма Маркса // Научное обозрение. 1889. № 5. С. 973.
речивый смысл. С одной стороны, в нем звучало признание, что принцип материалистического понимания истории разработан в марксизме глубже и последовательнее, чем в какой-либо иной социологической теории. Но, с другой стороны, М.И. Туган-Барановского не устраивала идеологическая составляющая марксистского учения. В работе «Очерки из новейшей истории политической экономии и социализма» он пишет об этом вполне определенно: «Маркс объясняет законами экономического развития не только историю, но он требует построить систему практической политики на основе познания законов исторического развития. Он пытается поставить на место социального идеала - социальное предвиде-
58
ние» .
Таким образом, как считал М.И. Туган-Барановский, экономический фактор лежит в основе анализа исторического процесса, однако историк на основе лишь только одного, пусть даже самого основополагающего фактора не может строить долгосрочные прогнозы социального будущего. В связи с этим сугубо экономический подход к анализу общественного развития М.И. Туган-Баранов-скому представлялся излишне односторонним, а поэтому он предлагал дополнить его другим, «волевым фактором», стимулирующим активную человеческую деятельность, направленную на удовлетворение важнейших жизненных потребностей, к каковым он прежде всего относил биологические, эстетические и религиозные 59.
Координационные связи между такими потребностями, по его мнению, осуществляются наиболее динамично лишь при условии, когда человеческие интересы не сводятся к сугубо материальным запросам. Так, социальное и экономическое разделение общества на классы и сословия является лишь основой для функционирования политической сферы общественной жизни. Но в то же время значение классовых интересов, по его мнению, минимально в интеллектуальной, эстетической и духовной деятельности людей. Именно поэтому в противовес марксизму он отвергал классовую сущность религии.
Как видим, историко-экономические взгляды М.И. Туган-Барановского были разбавлены значительной долей психологического детерминизма и социального идеализма, что также существенно отдаляло его научную концепцию от материалистического понимания истории. Это особенно наглядно проявилось в его представлениях о социализме как закономерной ступени общественного развития. В книге «Социализм как положительное учение» он писал: «Пренебрежение к социальному идеализму (курсив наш. - Р.П.) не только теоретически неправильно, но и практически вредно. Теоретически неправильно потому, что в своей практической работе марксизм столь же мало может обойтись без социального идеала, как и другие исторические общественные движения. Практически же вредно потому, что великая борьба требует и великого напряжения сил
58 Туган-Барановский М.И. Очерки из новейшей истории политической экономии и социализма. СПб., 19Q7. С. 279.
59 Туган-Барановский. Основные ошибки... С. 973.
личности. Откуда же человеческая личность может взять эти силы, как не из преданности идеалу?» 60.
Эта цитата нагляднее всего подтверждает вывод о том, как сближались позиции сторонников экономического материализма с историческим материализмом К. Маркса, когда они придерживались принципа экономического детерминизма в объяснении основных движущих сил мировой истории. И вместе с тем она убедительно свидетельствует о том, как существенно отдалялись их позиции, когда экономические материалисты пытались объяснить волевую мотивацию целенаправленной человеческой деятельности в интеллектуальной и духовной сферах общественной жизни лишь нравственной приверженностью людей к социальному идеалу. В социологической концепции М.И. Туган-Барановского такая раздвоенность проявлялась наиболее отчетливо всякий раз, когда он пытался доказать, что превращение социалистического учения из утопии в науку лишило марксистскую историческую теорию ореола романтической борьбы за идеалы социализма. Он писал: «Хотя будущее также подчинено закону причинности, как и прошедшее, хотя будущие события с такой же роковой необходимостью вытекают из настоящих, как настоящие из прошедших, все же психологическая неуверенность в будущем навсегда остается основанием нашей деятельности. А следовательно, и социальное предвидение не только не может заменить в качестве мотива к общественной борьбе социального идеала, но, наоборот, социальное предвидение, если бы оно было полным, означало бы собой прекращение всякой произвольной деятельности» 61.
Вывод, к которому пришел М.И. Туган-Барановский, фактически перечеркивает изначальную материалистическую направленность его историко-экономических взглядов: «Предстоит великое возрождение утопического социализма» 62. Этим сомнительным пророчеством завершал он свою работу «Социализм как положительное учение».
Таким образом, социализму как историческому этапу общественного развития М.И. Туган-Барановский придавал чисто этическое обоснование, главным идеалом и социальным смыслом которого является абстрактно понимаемая свобода целенаправленной человеческой деятельности. При социализме, по его мнению, социальные и хозяйственные задачи отойдут на второй план и произойдет трансформация эгоцентристских ценностных устремлений в интересах общечеловеческих аксиологических приоритетов. Исходя из этого, социализм представлялся ему неким вселенским возрождением гуманистических идеалов и поэтому гибель капитализма неизбежна, но не по причине обострения классовых противоречий, а потому, что он препятствует совершенствованию моральной природы человека и прогрессу социальной свободы личности.
«Человечество идет к социализму, - убежденно заявлял М.И. Туган-Барановский, - и, несомненно, его достигнет. Быть может, мы уже приближаемся к социализму. Но во всяком случае к социализму всего ближе наиболее культур-
б° Туган-Барановский М.И. Социализм как положительное учение. Пг., 1918. С 283.
61 Там же. С. 281.
62 Там же. С. 283.
ные народы, с высоко развитым чувством долга и общественной солидарности, с сильными моральными интересами и с высоким уровнем народного просвещения. Для отсталых народов требуется некоторая подготовительная школа» 63.
Таковы были социологические воззрения М.И. Туган-Барановского, в которых экономический материализм перемежался с идеями утопического социализма, что существенно отдаляло его от реализации им же провозглашенного тезиса: идти в научном познании истории «через Маркса».
Заметный вклад в развитие историко-экономического направления внес русский историк, один из видных специалистов по экономической истории Русского государства М.В. Довнар-Запольский (1867-1934). Широкую европейскую известность ему принес фундаментальный труд «История русского народного хозяйства» 64 Если научные взгляды М.И. Туган-Барановского, как уже отмечалось, изначально формировались под влиянием экономической теории К. Маркса, то концептуальный подход М.В. Довнар-Запольского к анализу истории развития российской экономики формировался под воздействием идей известного немецкого экономиста и социолога К.В. Бюхера (1847-1930). Поэтому он весьма критически относился к марксистской теории исторического материализма, считая, что общесоциологические «.законы, определяющие ход хозяйственных отношений, должны быть. отделены от условий политической, правовой и культурной истории народов» 65.
Подходя к проблеме периодизации всемирной истории с позиции экономического детерминизма, М.В. Довнар-Запольский считал, что наиболее приоритетным критерием для этого являются исторически меняющиеся формы организации общественного хозяйства. Все они, по его мнению, образуют пять «ступеней в истории экономического развития: охотничий, пастушеский, земледельческий, промышленный и торговый» 66. Он был принципиально не согласен с марксистской периодизацией всемирной истории, поскольку «в формуле Маркса обращение товаров поставлено на первый план, а вместе с тем отмечается и процесс накопления капиталов. и соотношение между капиталистами и рабочими» 67.
Это конкретное замечание М.В. Довнар-Запольского со всей убедительностью свидетельствует о том, что созданная К. Марксом теория капиталистического способа производства представлялась ему научно не состоятельной и что его научные предпочтения были всецело связаны с экономической концепцией К. Бюхера. Вульгарный экономизм не позволял этому русскому историку принять исторический материализм в качестве методологии анализа исторического процесса. Он, как и многие западные экономисты того времени, был убежден, что рыночные экономические отношения преобладали в общественном производстве задолго до появления капитализма, а тем самым и законы их функцио-
63 Туган-Барановский М.И. Социализм как положительное учение. С. 126.
64 Довнар-Запольский М.В. История русского народного хозяйства. Киев, 1911.
65 Там же. С. 1.
66 Там же. С. 2.
67 Там же.
нирования являются совершенно естественными для общественного развития и что социальное неравенство и классовые противоречия не порождаются экономическими предпосылками, а являются производными от фактора насилия, столь же вечного, как и биологическое неравенство людей.
Исходя из этого, он и подходил к оценке исторической истории К. Маркса. «Развивая свой принцип классификации, Маркс преследовал и соображения практического характера, стремясь доказать, - пишет М.В. Довнар-Запольский, -что социализация производства есть необходимая конечная ступень экономической эволюции». И далее он приходит к естественному, с учетом своей экономической позиции заключению, что «неудовлетворительность схемы Маркса вызвала попытку новой классификации, которая в настоящее время является господствующей в науке: это - теория Карла Бюхера, блестяще изложенная им в его “Возникновении народного хозяйства”» 68.
Обращение к работам М.В. Довнар-Запольского позволяет сделать вывод о том, что он, как и многие историки того времени, признававшие важность экономического фактора в развитии всемирной истории, не смог занять последовательной позиции историко-материалистического монизма. «Сознание простого факта - влияние производственных форм на исторический процесс, - писал М.В. Довнар-Запольский, - составляет важный поворот в направлении исторической мысли. В настоящее время было бы ошибкой полагать, что формула исторического процесса, как она вылилась в учении Маркса, Энгельса и их последователей, является вполне обоснованной, подобно гегелевской философии для своего времени. Это обоснование пока не сделано удовлетворительно. Следовательно, конечная формула прогресса еще ждет своего разрешения. Теперь ясно одно: важное и даже преобладающее значение экономического фактора в истории и формула исторического процесса на нем, без сомнения, будет обос-
69
нована» .
Этот фрагмент из работы «Исторический процесс русского народа в русской исторической науке» (1906) подтверждает убежденность М.В. Довнар-Запольского в том, что экономическая теория мирового общественного развития в начале ХХ века не может быть всецело связана с теорией исторического материализма, более того, ее комплексная научная разработка является делом далекого будущего.
Среди имен русских ученых того времени, активно занимавшихся изучением экономической истории Западной Европы, следует вспомнить известного историка И.В. Лучицкого (1845-1918), которому принадлежат фундаментальные
68 Довнар-Запольский М.В. История русского народного хозяйства. С. 2.
69 Довнар-Запольский М.В. Исторический процесс русского народа в русской исторической науке. М., 1906. С. 30-31.
работы: «Очерки по экономической истории Западной Европы» 70 и «Современная фабричная система на Западе» 71.
В своих исторических воззрениях И.В. Лучицкий, отдавая предпочтение экономическому детерминизму, считал необходимым придерживаться многофакторного подхода к анализу исторического процесса. Он писал: «Благодаря ему (экономическому детерминизму. - Р.П.), на первый план выдвинуто изучение важнейшего из факторов жизни: экономического фактора, и вполне ясно поставлено, как главная задача изучения, выяснение во всех деталях процесса экономических изменений, происходящих в жизни как отдельных народов, так и всей Европы, но процесса не самого лишь в себе (как то было раньше), а в связи с остальными явлениями и факторами жизни» 72.
Важное место в исследовании экономической истории Западной Европы принадлежит В.К. Пискорскому (1867-1910). В своей работе «Экономическая история Западной Европы в Новое время» 73, как и некоторые другие представители историко-экономического направления, он довольно близко подошел к материалистическому пониманию истории: «Ни одна теория не оказала таких огромных услуг исторической науке, как учение о том, что не сознание людей определяет их бытие, а, напротив, их общественное бытие определяет их сознание, что во всякую эпоху господствующая форма производства и обмена служит ос-
74
нованием для социального, политического и умственного развития» . И тем не менее, он упрекал марксизм за недооценку духовного фактора, и в частности умаление роли идей и нравственных мотивов в историческом развитии 75.
Столь же противоречивым было отношение к историческому материализму и другого крупного отечественного историка Д.М. Петрушевского (18631942). Своего критического отношения к формационной теории К. Маркса он не изменил и в советское время, что стало предметом широкой научной дискуссии в 1929 году. Но марксизм он никогда не отвергал и более весомой его заслугой считал экономическую теорию. В связи с этим, уместно сослаться на одну из его ранних работ, опубликованную в 1907 году, в которой он писал: «.привлечение к историческому исследованию с чисто социологическими целями материальной стороны исторического процесса (экономических и социальных отношений) и постановка вопроса о генезисе идей как продукта общественного процесса, попытка. вскрыть под идеями, как под символами, интересы составляющих общество социальных групп - это здоровая неумирающая сторона марксистского движения, это крупная заслуга так называемого исторического, или экономического, материализма» 76.
70 Лучицкий И.В. Очерки по экономической истории Западной Европы. Киев, 1893-1894.
Т. 1-2.
71 Лучицкий И.В. Современная фабричная система на Западе. М., 1893.
72 Лучицкий И.В. Джемс Сорольд Роджерс // Юридический вестник. 1891. Т. 7. Кн. 2. С. 172.
73 Пискорский В.К. Экономическая история Западной Европы в Новое время. Казань, 1908.
74 Пискорский В.К. О предмете и задачах науки всеобщей истории. Казань, 1906. С. 10.
75 Там же. С. 11.
76 Петрушевский Д.М. Очерки из истории средневекового общества и государства. М., 1907. С. 12.
Но в той же работе Д.М. Петрушевский предъявляет историческому материализму типичное для всех оппонентов этого учения обвинение в одностороннем стремлении свести все многообразие общественного развития лишь к экономическому фактору 77.
Таким образом, многие отечественные экономисты и социологи, исследуя исторический процесс, оказывались в противоречивой ситуации. С одной стороны, в экономике они видели основополагающий фактор общественного развития, а с другой - многие неэкономические факторы влияют на саму экономику. Выход из этого порочного круга многих приводил к выдвижению на первый план духовных (психологических, политических, волевых и т.д.) факторов, от которых зависит, какую из возможных линий поведения выберут люди как субъекты исторического процесса.
Однако в русской историософии еще с середины XIX века получило развитие историко-экономическое направление, в котором монистическое воззрение на историю утверждалось достаточно твердо и последовательно на материалистической основе. Вклад Н.Г. Чернышевского (1828-1889) в развитие историко-философского материализма досконально изучен. Ограничимся известной ленинской оценкой этого вклада. «Чернышевский, - писал В.И. Ленин, - единственный действительно великий русский писатель, который сумел с 50-х годов вплоть до 88-го года остаться на уровне цельного философского материализма и отбросить жалкий вздор неокантианцев, позитивистов, махистов и прочих путаников. Но Чернышевский не сумел, вернее, не мог, в силу отсталости русской жизни, подняться до диалектического материализма Маркса и Энгельса» 78.
Столь же высокой ленинской оценки удостаивался и другой выдающийся русский историк и экономист Н.И. Зибер (1844-1888), научное наследие которого привлекало внимание также и Г.В. Плеханова (1856-1918). Н.И. Зибер был одним из первых русских ученых, кто в своих научных работах не только весьма предметно и глубоко проанализировал экономическую теорию К. Маркса, но и явился ее активным популяризатором в России. В 1876-1878 годах Н.И. Зибер опубликовал в журналах «Знание» и «Слово» серию статей, объединенных общим названием «Экономическая теория Маркса», в которых изложил содержание первого тома «Капитала» 79. В этих статьях он развил марксистский взгляд на капитал не просто как на экономическую категорию, но прежде всего как на исторически определенные общественные отношения.
В.И. Ленин в работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» пишет о том, каким нападкам подвергался Н.И. Зибер
77 Там же. С. 10-12.
78 Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм // Полн. собр. соч. Т. 18. С. 384.
79 Цит. по: Цаголов Н. А. Выдающийся русский экономист Н.И. Зибер // Зибер Н.И. Избранные экономические произведения : в 2 т. М., 1959. Т. 1. С. 7.
со стороны вульгарных экономистов за то, что давал правильное марксистское определение капитала 80.
Н.И. Зибер, глубоко изучивший взгляды классиков английской политической экономии, предшественников экономической теории марксизма, посвятил им магистерскую диссертацию «Теория ценности капитала Д. Риккардо». Ему принадлежит также первый перевод на русский язык сочинений Д. Риккардо. Результатом изучения взглядов Риккардо и Маркса стал его труд «Давид Рик-кардо и Карл Маркс в их общественно-экономических исследованиях» (1885) 81.
К. Маркс высоко ценил Н.И. Зибера как крупного экономиста, как первого исследователя, осветившего преемственную связь между «Капиталом» и классической политической экономией. Впослесловии ко второму изданию первого тома «Капитала» К. Маркс так отозвался о книге Н.И. Зибера: «Еще в 1871 году г-н Н. Зибер, профессор политической экономии в Киевском университете, в своей работе «Теория ценности и капитала Д. Риккардо» показал, что моя теория стоимости, денег и капитала в ее основных чертах является необходимым дальнейшим развитием учения Смита - Риккардо. При чтении этой ценной книги западноевропейского читателя особенно поражает последовательное проведение раз принятой чисто теоретической точки зрения» 82.
Отметим также, что Маркс лично знал Зибера. Об их встречах в начале 1881 года свидетельствует письмо К. Маркса к Н.Ф. Даниельсону от 19 февраля 1881 года, в котором он писал: «В прошлом месяце у нас было несколько русских посетителей, между прочим профессор Зибер (он сейчас поселился в Цюрихе) и г-н Каблуков (из Москвы). Они целыми днями работали в Британском музее» . Н. Зибер был одним из первых русских экономистов, кто вслед за К. Марксом считал, что последовательная смена общественных способов производства является универсальным социологическим законом, определяющим прогрессивное развитие истории. В работе «Возражение на экономическое учение Джона Стюарта Милля» он опровергал попытки вульгарных экономистов доказать, что «бережливость» является основанием для накопления капитала . Но в своих экономических исследованиях Н.И. Зибер не ограничился лишь критическим разбором взглядов вульгарных экономистов на естественное человеческой природе происхождение капитала путем накопления. Следуя за К. Марксом, он проводил анализ тех специфических общественных отношений, при которых орудие производства, а не результат «сбережения» становятся капиталом. «Капитал, - пишет он, - имеет свою историю и свою теорию. Первая
80 Ленин В.И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? // Полн. собр. соч. Т. 1. С. 222.
81 Зибер Н.И. Давид Риккардо и Карл Маркс в их общественно-экономических исследованиях // Избранные экономические произведения : в 2 т. М., 1959. Т. 1. С. 31-551.
82 Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 19.
83 Маркс К. Николаю Францевичу Даниельсону, 19 февр. 1881 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 35. С. 130.
84 Зибер Н.И. Возражение на экономическое учение Джона Стюарта Милля // Собр. соч. : в 2 т. СПб., 1900.
обыкновенно проходится (автор) вульгарными экономистами молчанием, вторая состоит у них из путаницы, ошибок и заблуждений» 85.
Если бы, замечал Н.И. Зибер, представители вульгарного экономизма сумели разложить капитал как общественное явление на составные части, то вульгарная политическая экономия из «.поденщины набитого кармана превратилась бы в науку общественно-человеческой жизни. Ни при азиатском, ни при античном, ни при феодальном способах производства мы не находим такого существа, которое представляет нам капиталист, а следовательно, и условия производства не могли являться в ту пору капиталом» 86.
Далее он продолжает: «Источником капитала является разделение труда на отдельные занятия. Пока разделение труда ограничивалось патриархальною или феодальною семьею, рабочий не был отделен от своих средств существования. С течением времени искусство делать деньги - продавать и покупать -стало главной целью производства. Таким же образом рабочее орудие и продукты работы сделались исключительною собственностью имущего класса, а рабочий-производитель из действующего лица превратился в принадлежность процесса производства. Так возникли капитал и наемная работа, капиталист и пролетарий» 87.
Н.И. Зибер внес существенный вклад в исследование общественно-экономических отношений в российской истории. Этому, в частности, были посвящены его работы «Капитализм в России» 88, «Фабричный закон в России» 89 и ряд других.
Краткий анализ влияния Н.И. Зибера на развитие отечественной историкоэкономической науки конца XIX - начала XX века уместно будет завершить ссылкой на оценки, которые давались его творчеству в дореволюционной России. Так, например, видный русский экономист профессор А.Н. Миклашевский писал: «Зибер был самым талантливым родоначальником русской социал-демократии и истолкователем учений Риккардо, Маркса и Родбертуса. Покойный проф. А.И. Чупров говорил мне, что он научился понимать К. Маркса только благодаря Н.И. Зиберу» 90.
О Зибере как последовательном продолжателе экономической теории Маркса писал и Д.Н. Овсянико-Куликовский (1853-1920). «Как известно, - читаем мы у него, - Н.И. Зибер был последовательный, правоверный марксист и по праву должен быть признан родоначальником русских учеников Карла Маркса» 91. Что касается эпитета «правомерный марксист», то, не впадая в полемику, отнесем его всецело к образности эпистолярного жанра, присущего
85 Зибер H.K Возражение на экономическое учение Джона Стюарта Милля. С. 4Q8.
86 Там же. С. 4Q7.
87 Там же. С. 4Q9.
88 Зибер H.K Капитализм в России // Вольное слово. 1882. № 41.
89 Зибер H.K Фабричный закон в России // Вольное слово. 1882. № 42.
9Q Миклашевский A.H. История политической экономии: XIX в. Юрьев, 19Q9. С. 253.
91 Овсянико-Куликовский Д.К Воспоминания. Пг., 1923. С. 144.
видному культуроведу Д.Н. Овсянико-Куликовскому. Между тем один из основателей группы «Освобождение труда» Л.Г. Дейч (1855-1941), находясь после Октябрьской революции в эмиграции, так отозвался о Н.И. Зибере: «Будучи в теории ярым марксистом, проф. Зибер, тем не менее, отрицал необходимость осуществить взгляды основателей научного социализма на деле» 92.
Перед нами цитаты двух разных ученых, имевших совершенно разные мировоззренческие ориентиры, но их оценки по поводу марксистских позиций
Н.И. Зибера совпадали. Если их оценки верны, то явно не вполне, ибо объяснение очевидного расхождения теоретической позиции Н.И. Зибера с ее практической реализацией мы находим у видного революционного деятеля и публициста В.В. Воровского (1871-1923). Отдавая должное Н.И. Зиберу, разделявшему теоретические позиции К. Маркса, В.В. Воровский подчеркивал, что Зибер, как и многие экономисты того времени, в анализе исторического процесса не поднялся до уровня диалектического материализма. «Хотя Н.И. Зибер был. ревностным поборником марксизма, но все же в его понимании этого учения были серьезные пробелы. Эти пробелы вытекали из того обстоятельства, что при жизни Зибера в России еще отсутствовали те живые общественные силы, движения, которых создало на Западе разделявшееся Зибером учение. Само это учение носило тогда в России несколько абстрактный, доктринерский характер. Если оно и связывалось в уме нашего автора с определенными общественными элементами, то связывалось скорее статически, а не в движении. Благодаря этому и вся концепция марксизма пропитана у Зибера в сильной степени отвлеченным догматизмом» 93.
Итак, если согласиться с тем, что в то время, когда формировались философско-экономические взгляды Н.И. Зибера, в России еще не было общественных условий для развития диалектико-материалистического взгляда на историю, то научное мировоззрение Г.В. Плеханова (1856-1918) развивалось в иных общественно-политических условиях. Он явился первым в России наиболее последовательным и глубоким теоретиком революционной теории марксизма. Если академический исследователь экономических отношений Н.И. Зибер перевел на русский язык первый том «Капитала», то революционный народник Г.В. Плеханов в 1882 году посчитал более актуальным перевести на русский язык «Манифест Коммунистической партии», положив начало активному распространению его идей в России. В предисловии к Собранию сочинений Г.В. Плеханова Д.Б. Рязанов писал: «.в европейской марксистской литературе в период от 1882 до 1884 г., когда русский марксизм сложился в своих главных очертаниях, Плеханов, среди учеников Маркса и Энгельса, почти не имел себе равного ни по разносторонности своих знаний, ни по глубине и силе теоретической
94
мысли» .
92 Дейч Л.Г. За полвека. Берлин, 1923. С. 101.
93 Воровский В.В. Н.И. Зибер // Соч. М., 1932. Т. 1. С. 174.
94 Рязанов Д.Б. Предисловие редактора // Плеханов Г.В. Соч. М. ; Л., 1922. Т. 1. С. 5.
Г.В. Плеханов на основе идей «Манифеста.» разработал программу группы «Освобождение труда», противопоставив сложившемуся мировоззрению русской революционной интеллигенции 1880-х годов диалектико-материалистическое учение Маркса. В связи с началом издания Собрания сочинений Г.В. Плеханова в 1922 году отмечается: «Он (Плеханов. - Р.П.), правда, имел в русской литературе таких предшественников, как Н. Зибер. облегчивших ему анализ русской экономической действительности с новой точки зрения» 95. Данный тезис Д.Б. Рязанова - лучшее свидетельство тому, на каких научных традициях выстраивалось историко-экономическое направление в русской историософии XX века.
В марте 1903 года Г.В. Плеханов, делая обзор марксистской литературы в России начала XX века, констатировал, что многие из симпатизирующих «экономической теории Маркса ученые. нашего времени предпочитают субъективную экономическую теорию, имеющую то хорошее свойство, что явления экономической жизни общества рассматриваются ею вне всякой связи их с его производственными отношениями, в которых коренится источник эксплуатации пролетариата буржуазией.» 96.
Г.В. Плеханов был первым русским марксистом в социологии, и именно он решительно выступил против вульгарного экономизма, представители которого критиковали марксизм как социологическое учение за его излишнюю политизацию. Плеханов, как никто другой из последователей Маркса, понял всю глубину диалектического единства его экономической теории и исторического учения. «Марксизм, - подчеркивал он, - не есть только известное экономическое учение (учение о характере и развитии производственных отношений, свойственных капиталистическому обществу); он не есть только известная историческая теория (исторический материализм); он не есть известное экономическое учение плюс известная историческая теория. У Маркса экономическое учение не поставлено рядом с исторической теорией: оно насквозь пропитано ею» 97. Именно этого не могли понять не только непримиримые критики теории Маркса, но и ее искренние почитатели.
Для любого представителя историко-экономического направления очень важным являлся вопрос о том, что является источником развития экономики как основы общественного строя. Большинство экономистов главным источником экономического развития считали производительные силы. Но не было единого мнения по поводу источника развития самих производительных сил. Не было единства по этому вопросу и среди теоретиков марксизма. Некоторые из них, в частности К. Каутский, П.Б. Струве, А.А. Богданов, М.Н. Покровский, искали источники развития производительных сил вне самого производства. Своя позиция по этому вопросу была и у Г.В. Плеханова, который важным фактором развития производительных сил считал географическую среду.
95 Там же. С. 5.
96 Плеханов Г.В. Карл Маркс // Соч. Т. 12. М. ; Л., 1925. С. 332-333.
97 Там же.
За многие годы в советской исторической науке сложился определенный стереотип в отношении позиции Г.В. Плеханова по этому вопросу. Суть этого стереотипа сводилась к односторонней оценке Г.В. Плеханова как ярко выраженного сторонника «географического детерминизма». Иногда дело доходило до отождествления его взглядов по этому вопросу с географическими идеями Л.И. Мечникова. Но это весьма упрощенный и в принципе неверный вывод.
Следует все же учитывать, что географический детерминизм в социологических взглядах Г.В. Плеханова был лишен натурализма, свойственного многим представителям вульгарного материализма. Об этом свидетельствует его отзыв на книгу Л.И. Мечникова «Цивилизация и великие исторические реки» 98. В этом отзыве, анализируя основные идеи Л.И. Мечникова, Г.В. Плеханов убедительно показал, что географический детерминизм может соотноситься с материалистическим пониманием истории, а может и уводить в сторону социологического идеализма.
Говоря о том, что «главнейшие положения философии истории Л.И. Мечникова совершенно материалистичны», Г.В. Плеханов, тем не менее, отмечает: «.в частностях он нередко уклоняется в сторону идеализма» 99, и от этого
«учение Л.И. Мечникова страдает... некоторого рода географическим схематиз-
100
мом» .
Критически подходя к оценке географического схематизма, присущего некоторым представителям естествознания, пытавшимся привнести свой вклад в историческое познание, Г.В. Плеханов писал: «Чтобы правильно оценивать влияние географической среды на историческую судьбу человечества, нужно проследить, как эта природная среда влияет на склад и свойства той общественной среды, которая ближайшим образом определяет характер и наклонности человека»101.
Столь же убедительно Г.В. Плеханов показывает научные издержки идеалистического подхода к оценке роли географического фактора на историю. «Исследователи этого направления, - отмечает он, - забывали, что человек живет в обществе, влияние которого на его характер и привычки бесконечно сильнее непосредственного влияния природы» 102. Главная ошибка сторонников этого подхода, по его мнению, «сводилась в этом случае к тому, что следов влияния этой среды они даже искали больше в психологии или даже физиологии различных племен, чем в их социальном быте» 103.
В «Очерках по истории материализма» (1896) 104 диалектико-материалистический подход Г.В. Плеханова в оценке роли географического фактора для
98 Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки (географическая теория прогресса и социального развития). Париж, 1889. (на фр. яз.) ; СПб., 1898. (на рус. яз.) ; 2-е изд. М., 1924.
99 Плеханов Г.В. О книге Л.И. Мечникова // Соч.. М. ; Л., 1925. Т. 7. С. 25.
100 Там же. С. 26.
101 Там же. С. 19.
102 Там же.
103 Там же. С. 18.
104 Плеханов Г.В. Очерки по истории материализма // Соч. Т. 8. С. 27-192.
исторического процесса еще более очевиден. В этой работе он подробно останавливался на анализе тех ошибок, которые допускали французские материалисты XVIII века Ш. Монтескье, П. Гольбах, Ф. Вольтер, К. Кондорсе и другие при анализе влияния природы на развитие человеческой истории.
В этой связи он писал: «Взаимоотношение между общественным человеком и географической средой чрезвычайно изменчиво. Оно изменяется с каждым новым шагом, достигнутым развитием производительных сил человека. Вследствие этого влияние географической среды на общественного человека приводит к различным результатам в различные фазисы развития этих сил. Но в изменении взаимоотношений между человеком и местом его жительства нет ничего случайного: они в своей последовательности составляют закономерный процесс. Чтобы уяснить себе этот процесс, надо прежде всего вспомнить, что естественная среда составляет важный фактор в историческом развитии человечества, не благодаря своему влиянию на человеческую природу, но благодаря своему влиянию на развитие производительных сил»105.
В своих работах Г.В. Плеханов вновь и вновь обращался к волнующему его вопросу о роли природного фактора на человеческую историю. В «Основных вопросах марксизма» (1908) 106 он излагает свою позицию еще более лаконично. «Итак, - заявляет Г.В. Плеханов, - свойства географической среды обусловливают собою развитие производительных сил, развитие же производительных сил обусловливает собою развитие экономических, а вслед за ними и всех других общественных отношений» 107.
Как следует из приведенных цитат, историософские взгляды Г.В. Плеханова были уже достаточно далеки от идей классического географического детерминизма, присущего французским материалистам XVIII века, но от этого ничего принципиально не меняется в его собственной позиции, поскольку Г.В. Плеханов, утверждая приоритет географического фактора на развитие производительных сил (а не самой всемирной истории), по существу пытался создать своеобразный гибрид исторического материализма и географического детерминизма. В его концепции решающим фактором исторического развития рассматривалась не географическая среда сама по себе, а взаимодействие между ней и обществом.
Однако некоторые представители историко-экономического направления в то время предпринимали более радикальные попытки обновления исторического материализма К. Маркса. Эти попытки обусловили появление своеобразного течения в социологии под названием «легального марксизма». Один из идеологов этого течения экономист и историк П.Б. Струве в статье «Проблема роста производительных сил в теории социального развития» (1909) 108 сформулировал тезис о том, что в основе развития производительных сил лежит
105 Там же. С. 154.
106 Плеханов Г.В. Основные вопросы марксизма // Соч. М. ; Л., 1925. Т. 18. С. 182-252.
107 Там же. С. 205.
108 Струве П.Б. Проблема роста производительных сил в теории социального развития // Сборник статей, посвященных В.О. Ключевскому. М., 1909.
рост народонаселения. «Рост населения, - писал П.Б. Струве, - есть фактор столь же материальный, сколько и рост производительных сил, но, несомненно, по существу более первичный, и поэтому в учете первичных моментов его следует, рассуждая отвлеченно, поставить раньше, чем рост производительных сил. Рост производительных сил есть как бы процесс приспособления к тому положению, которое для той или иной человеческой группы создается ростом населения.
Таким образом - как это ни представляется на первый взгляд странным в виду известного крайне отрицательного отношения Маркса к Мальтусу и его учению -в основу экономического материализма в смысле Маркса должна быть положена та же мысль, которая является основой и для учения Мальтуса» 109.
К анализу социологических воззрений «легального марксизма» П.Б. Струве мы еще вернемся, а пока важно обратить внимание на его попытку соединения марксизма с мальтузианством. Именно в этом методологическом синтезе он усматривал перспективы для расширения возможности научного познания исторического процесса.
Надо сказать, что демографический фактор как определяющий в развитии производительных сил общества находил поддержку и у другого отечественного экономиста и марксиста А.А. Богданова. Необходимо, правда, сделать оговорку, что влияние этого фактора на экономику он рассматривал как изменяющуюся величину, зависящую от уровня технического прогресса. В книге «Краткий курс экономической науки» (1906), неоднократно переиздававшейся в советское время, он утверждал, что главным источником развития производительных сил первобытного общества является рост народонаселения, которое в конечном счете приводило к абсолютному перенаселению.
«...Абсолютное перенаселение, - писал он, - влечет за собой голод, болезни, усиленную смертность - целую массу страданий. Сила страданий понемногу побеждает тупую неподвижность обычая, и прогресс техники становится возможным. Голод заставляет преодолеть отвращение ко всему новому, и начинают развиваться зародыши новых способов борьбы за жизнь, как те, которые уже раньше были известны, но не находили общего применения, так и те, которые открываются вновь... Улучшение техники только временно облегчает те страдания, которые возрастают вследствие абсолютного перенаселения. Новые приемы общественного труда, в свою очередь, оказываются недостаточными, когда население увеличится еще более, и вновь сила голода заставляет людей сделать шаг по пути развития» 110.
Приведенная цитата дает основание сделать заключение о том, что А.А. Богданов стоял на позиции интеграции исторического материализма с демографическим детерминизмом как источником развития производительных сил общества.
109 Там же. С. 472.
110 Богданов А.А. Краткий курс экономической науки. М., 1906. С. 33.
Ситуация в исторической науке в начале XX века складывалась таким образом, что приверженность к экономическому детерминизму совсем не означала приверженности к теории исторического материализма. В «Материализме и эмпириокритицизме» В.И. Ленин показал, «...на чем свихнулись люди, преподносящие под видом марксизма нечто невероятно сбивчивое, путаное и реакционное» 111. Эта сбивчивость и путаность свидетельствовала о том, что социологические концепции некоторых ученых, искренне считавших себя сторонниками марксистского учения, по сути своей являлись альтернативными по отношению к диалектико-материалистическому пониманию истории.
В этой связи уместно сослаться на социологическую теорию «эмпириомонизма», которую А.А. Богданов разрабатывал на основе стремления создать новую универсальную методологию для объяснения исторического процесса как в прошлом, так и в будущем. Общефилософским основанием для данной методологии А.А. Богданов считал экономическое учение К. Маркса, соединенное с «новейшим естественно-научным позитивизмом». В.И. Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» говорил о том, «как мертвый философский идеализм хватает живого марксиста Богданова» 112.
Именно потому, что А.А. Богданов еще со студенческой скамьи связал свою жизненную судьбу с марксизмом, и потому, что он пользовался большим авторитетом в научном мире (достаточно сказать, что его яркий талант и пытливость ученого восхищали «буревестника революции» М. Горького), эмпириомо-нические изыскания А.А. Богданова были так негативно восприняты Г.В. Плехановым и В.И. Лениным.
Плехановская критика А.А. Богданова поддерживалась В.И. Лениным, который вместе с тем подчеркивал ее недостаточность ввиду игнорирования связи современного «физического» идеализма с новейшей революцией в естествознании 113. Это ленинское замечание представляется очень важным для осознания всей глубины научной полемики между двумя видными марксистами -Г.В. Плехановым и А.А. Богдановым.
Думается, что Г.В. Плеханов и А.А. Богданов оценивали историческую теорию К. Маркса с разных позиций. Эта разница не только в том, что один в своих взглядах был более ортодоксален, а другой - более радикален, но прежде всего, используя меткое выражение П. Тейяра де Шардена «вся разница между тем, кто только читал, и тем, кто проделывал опыты» 114
Начитанность Г.В. Плеханова поражала современников, но и склонность А.А. Богданова к экспериментированию была также безудержной. Ведь он и погиб как ученый-экспериментатор, проделывая опыты на самом себе. Не случайно «опыт» - ключевое понятие в концепции эпмириомонизма бывшего студента естественного отделения Московского университета А. Богданова, исключенного из него за революционную деятельность.
111 Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм // Полн. собр. соч. Т. 18. С. 11.
112 Там же. С. 346.
113 Там же. С. 320-323.
114 Тайяр де Шарден П. Феномен человека. М., 1987. С. 43.
Г.В. Плеханов как глубокий теоретик марксизма не смог, по оценке Ленина, достаточно профессионально разобраться в значении для философии эмпириокритицизма понятия «опыт» как предмета исследования, но вовсе не как средства познания окружающего мира 115.
И.В. Гёте (по иронии судьбы любимый поэт и Плеханова, и Богданова) как-то заметил, что между двумя противоположными мнениями лежит не истина, но проблема. Проблема, обнаруживаемая в полемике между Плехановым и Богдановым, - это вопрос о том, надо ли развивать дальше исторический материализм К. Маркса с учетом радикальных сдвигов, произошедших в естествознании в конце XIX века.
Г.В. Плеханов смотрел на эту проблему глазами мыслителя, прочитавшего огромное количество книг по философии и досконально знавшего историю развития политических идей и теорий. И для него социальная теория Маркса представляла собой «высшую в настоящее время ступень развития того взгляда на мир, основы которого были заложены еще в Древней Греции, как наивный материализм» 116.
Поэтому Г.В. Плеханов и мысли не допускал о потребности «заново обосновать марксизм, соединив его, - опять-таки совершенно произвольно и чаще всего под влиянием философских настроений, господствующих в данное время между идеологами буржуазии, - с тем или другим философом: с Кантом, с Махом, с Авенариусом, с Оствальдом.» 117.
А.А. Богданов смотрел на ту же самую проблему глазами ученого, который серьезно занимался естественными науками и историей развития трудовой деятельности от первобытности до современной эпохи. Когда в 1897 году вышла его книга «Краткий курс экономической науки», В.И. Ленин в своей рецензии посчитал необходимым заявить о «выдающихся достоинствах этого сочинения», назвав его «замечательным явлением в нашей экономической литературе» 118.
Для А.А. Богданова экономическая теория Маркса представлялась не только вершиной научной мысли, но и началом новой методологии социального познания, постоянно вбирающей в себя новейшие достижения науки. Именно поэтому он обратил особое внимание на два заметных явления философии отечест-вознания конца XIX - начала XX века - на историко-логические труды австрийского физика Э. Маха и «энергетический императив», предложенный немецким ученым В. Оствальдом как принцип развития физической и социальной материи.
В работах Э. Маха А.А. Богданова привлекла «борьба против всевозможных фетишей научного и философского познания. окаменелых понятий, успокаивающих и задерживающих пытливость человеческого ума» 119, в натурфилософском «монизме» В. Оствальда - направленность на естественно-научное объяснение всех процессов природы и общества.
115 Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. С. 155.
116 Плеханов Г.В. Основные вопросы марксизма. С. 182.
117 Там же. С. 183.
118 Ленин В.И. Рецензия на книгу А. Богданова // Полн. собр. соч. Т. 4. С. 35.
119 Цит. по: Богданов А.А. Вопросы социализма: Работы разных лет. М., 1990. С. 8.
Методологию «эмпириомонизма» А.А. Богданов разрабатывал не в качестве оппозиции марксизму - он искренне верил, хотя это не умаляет его ошибки, что тем самым он создает некую научную картину мира, претендующую на универсальность. Не забывал он при этом и классовый принцип, утверждая, что создает философский «эмпириомонизм» в интересах рабочего класса, освобождению которого от рутинного, эксплуатируемого труда он себя посвятил. Пролетариат, по мнению А.А. Богданова, несет в себе для будущего человечества
новое мироотношение - активное, подлинно социально-трудовое, то есть мони-
120
стическое .
Благодаря этому «монистическому мироотношению», значительно эффективнее, совершенно осознанно произойдет устранение элементов принуждения в экономической сфере, осуществится замена конкурентной борьбы товарищеским коллективизмом. Благодаря этому станет возможным подлинный социализм как «переход к неограниченной свободе труда» 121, осуществится в интересах всего общества подчинение стихийных сил природы средствами машинной техники.
А.А. Богданов утверждал, что «эмпириомонизм» как социологический метод возникает из «активной гармонизации опыта», который заменяет «первичный хаос элементов, упорядоченным миром отношений» 122. По его замыслу, философия эмпириомонизма должна была стать концепцией, определявшей путь преодоления известного разделения между умственным и физическим, промышленным и сельскохозяйственным, организаторским и исполнительским трудом.
Однако благородная по своим замыслам попытка А. Богданова создать на основе соединения марксизма с махизмом универсальную социологическую теорию оказалась крайне неудачной.
И неудача была заранее предопределена прежде всего потому, что к пониманию опыта как основы познания мира он подходил с субъективно-идеалистических позиций, что в принципе, с одной стороны, противоречило материалистическому пониманию истории, а, с другой стороны, отождествление общественного бытия и общественного сознания с неизбежностью приводило его к идеализму. Иного результата, очевидно, и быть не могло, поскольку под влиянием Маха и Авенариуса
А.А. Богданов характеризовал социологические законы «исключительно как человеческие методы ориентировки в потоке опыта, изменяющиеся сообразно с практическими потребностями» 123. Он отказался от фундаментальных философских понятий «материя» и «дух», отнеся их к «домонистической» ступени познания и заменив их под влиянием идей В. Оствальда понятием «энергии», которое считал гносеологически более основательным для того, чтобы «представить все явления», происходящие в природе и в обществе «как соразмерные» 124
Хорошо известна ленинская оценка теории познания эмпириомонизма, в которой подчеркивается, что, оторвав исторический материализм Маркса -
120 Богданов А.А. Эмпириомонизм. М., 1906. Кн. 3. С. X.
121 Богданов А. и др. Очерки философии коллективизма. СПб., 1909. С. 51.
122 Богданов А.А. Эмпириомонизм. М., 1904. Кн. 1. С. 57.
123 Богданов А.А. Очерки философии коллективизма. С. 45-46.
124 Богданов А.А. Эмпириомонизм. М., 1905. Кн. 2. С. 43.
Энгельса (трансформированный в «исторический монизм») от материалистической диалектики, Богданов вместо углубления марксизма получил «наверху, исторический материализм, правда вульгарный и сильно подпорченный идеализмом, внизу - идеализм, переодетый в марксистские термины, подделанный под марксистские словечки» 125.
Но если бы в ходе открытой полемики между основными теоретиками марксизма, которая велась непрерывно вплоть до Октября 1917, были разрешены вопросы научной состоятельности и целостности материалистического учения Маркса, то к этой проблеме не пришлось бы обращаться в советские годы, да и в наше время.
В действительности же все обстояло значительно сложнее и прежде всего потому, что научные идеи А.А. Богданова вплоть до середины 1930-х годов оказывали самое серьезное влияние на отечественную социологическую мысль. Прекрасно зная теорию общественного производства, но не достигнув той диалектической глубины, которую придавали ей Маркс и Энгельс, А.А. Богданов стремился объяснять всемирную историю через трудовую деятельность, придав последней не только политико-экономический, но и социокультурный статус. И это лишнее свидетельство тому, что исторический материализм изначально, как социологическое учение, несет в себе огромный потенциал для научных дискуссий.
Анализ историко-экономического направления дает представление о том, что в начале XX века оно являло собой самое широкое разнообразие идей и концепций, которые на основе различного понимания роли экономического фактора пытались дать научную картину исторического процесса.
В историческом материализме, разработанном Марксом и Энгельсом как наиболее целостном социологическом учении, под воздействием новейших научных открытий обнаруживались проблемы, нуждавшиеся в новых исследованиях. В переходный период становления социализма в нашей стране эти проблемы особенно обострились. В связи с этим их разрешение до середины 1930-х годов осуществлялось советскими историками и социологами весьма интенсивно и плодотворно.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Богданов, А.А. Очерки философии коллективизма [Текст] / А. Богданов [и др.]. - СПб., 1909.
2. Богданов, А.А. Вопросы социализма: Работы разных лет [Текст] / А. Богданов. -М., 1990.
3. Богданов, А.А. Эмпириомонизм [Текст] / А. Богданов. - Кн. 1. - М., 1904 ; Кн. 2. - М., 1905 ; Кн. 3. - М., 1906.
4. Воровский, В.В. Н.И. Зибер [Текст] / В.В. Воровский // Соч. - М., 1932. - Т. 1.
5. Дейч, Л.Г. За полвека [Текст] / Л.Г. Дейч. - Берлин, 1923.
6. Довнар-Запольский, М.В. Исторический процесс русского народа в русской исторической науке [Текст] / Довнар-Запольский. - М., 1906. - С. 30-31.
125 Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. С. 351.
7. Довнар-Запольский, М.В. История русского народного хозяйства [Текст] / М.В. Довнар-Запольский. - Киев, 1911.
8. Зибер, Н.И. Возражение на экономическое учение Джона Стюарта Милля [Текст] / Н.И. Зибер // Собр. соч. : в 2 т. - СПб., 1900.
9. Зибер, Н.И. Давид Риккардо и Карл Маркс в их общественно-экономических исследованиях // Избр. экон. произв. : в 2 т. - М., 1959. - Т. 1. - С. 31-551.
10. Зибер, Н.И. Капитализм в России [Текст] / Н.И. Зибер // Вольное слово. -1882. - № 41.
11. Зибер, Н.И. Фабричный закон в России [Текст] / Н.И. Зибер // Вольное слово. -1882. - № 42.
12. Кареев, Н.И. Критика экономического материализма (старые и новые этюды) [Текст] / Н.И. Кареев // Собр. соч. : в 3 т. - СПб., 1911-1913.
13. Ковалевский, М.М. Две жизни [Текст] / М.М. Ковалевский // Вестник Европы. - 1909. - № 7.
14. Ковалевский, М.М. Развитие народного хозяйства в Западной Европе [Текст] / М.М. Ковалевский. - СПб., 1899.
15. Ковалевский, М.М. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства [Текст] / М.М. Ковалевский. - М., 1898-1903. - Т. 1-3.
16. Ленин, В.И. Материализм и эмпириокритицизм [Текст] / В.И. Ленин // Полн. собр. соч. - Т. 18.
17. Ленин, В.И. Рецензия на книгу А. Богданова [Текст] / В.И. Ленин // Полн. собр. соч. - Т. 4.
18. Ленин, В.И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? [Текст] / В.И. Ленин // Полн. собр. соч. - Т. 1.
19. Лучицкий И.В. Джемс Сорольд Роджерс [Текст] / И.В. Лучицкий // Юридический вестник. - 1891. - Т. 7. - Кн. 2.
20. Лучицкий, И.В. Очерки по экономической истории Западной Европы [Текст] / И.В. Лучицкий. - Киев, 1893-1894. - Т. 1-2.
21. Лучицкий, И.В. Современная фабричная система на Западе [Текст] / И.В. Лучицкий. - М., 1893.
22. Маркс, К. Капитал [Текст] / К. Маркс // Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч. - Т. 23.
23. Маркс, К. Николаю Францевичу Даниельсону, 19 февр. 1881 г. [Текст] / К. Маркс // Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч. - Т. 35.
24. Мечников, Л.И. Цивилизация и великие исторические реки (географическая теория прогресса и социального развития) [Текст] / Л.И. Мечников. Париж, 1889 (фр. яз) ; -1-е изд. - СПб., 1898 (рус. яз.) ; 2-е изд. - М., 1924.
25. Миклашевский, А.Н. История политической экономии: XIX в [Текст] /
A.Н. Миклашевский. - Юрьев, 1909.
26. Овсянико-Куликовский, Д.Н. Воспоминания [Текст] / Д.Н. Овсянико-Куликов-ский. - Пг., 1923.
27. Петрушевский, Д.М. Очерки из истории средневекового общества и государства [Текст] / Д.М. Петрушевский. - М., 1907.
28. Пискорский, В.К. О предмете и задачах науки всеобщей истории [Текст] /
B.К. Пискорский. - Казань, 1906.
29. Пискорский, В.К. Экономическая история Западной Европы в Новое время [Текст] / В.К. Пискорский. - Казань, 1908.
30. Плеханов, Г.В. Карл Маркс [Текст] / Г.В. Плеханов // Соч. - Т. 12. - М. ; Л., 1925.
31. Плеханов, Г.В. О книге Л.И. Мечникова [Текст] / Г.В. Плеханов // Соч. - М. ; Л., 1925. - Т. 7.
32. Плеханов, Г.В. Основные вопросы марксизма [Текст] / Г.В. Плеханов // Соч. -М. ; Л., 1925. - Т. 18.
33. Плеханов, Г.В. Очерки по истории материализма [Текст] / Г.В. Плеханов // Соч. - Т. 8.
34. Покровский, М.Н. Экономический материализм [Текст] / М.Н. Покровский. -М., 1906.
35. Покровский, М.Н. Экономический материализм [Текст] / М.Н. Покровский. -Пг., 1920.
36. Рязанов, Д.Б. Предисловие редактора [Текст] / Д.Б. Рязанов // Плеханов, Г.В. Соч. - М. ; Л., 1922. - Т. 1.
37. Сафронов, Б.Г. М.М. Ковалевский как социолог [Текст] / Б.Г. Сафронов. - М.,
1960.
38. Струве, П.Б. Проблема роста производительных сил в теории социального развития [Текст] / П.Б. Струве // Сборник статей, посвященных В.О. Ключевскому. - М., 1909.
39. Тайяр де Шарден, П. Феномен человека [Текст] / П. де Шарден Тайяр. - М.,
1987.
40. Тарле, Е.В. Чем объясняется современный интерес к экономической истории [Текст] / Е.В. Тарле // Вестник и библиотека самообразования. - 1903. - № 17. - Стлб. 739.
41. Туган-Барановский, М.И. Основные ошибки абстрактной теории капитализма Маркса [Текст] / М.И. Туган-Барановский // Научное обозрение. - 1889. - № 5. - С. 973.
42. Туган-Барановский, М.И. Очерки из новейшей истории политической экономии и социализма [Текст] / М.И. Туган-Барановский. - СПб., 1907. - С. 279.
43. Туган-Барановский, М.И. Социализм как положительное учение [Текст] / М.И. Туган-Барановский. - Пг., 1918. - С 283.
44. Цаголов, Н.А. Выдающийся русский экономист Н.И. Зибер [Текст] / Н.А. Ца-голов // Зибер Н.И. Избр. экон. произв. : в 2 т. - М., 1959. - Т. 1.
