CC BY
47
9KOHOMre™ ДБTБPMИHÂHTЫ И ПPИOPИTБTЫ ÔOPMHPOÂÂHHfl «ÁOAb0OrO POCTO»
ГРИШИКЯН В.В.,
аспирант,
Северо-Кавказский НИИ экономических и социальных проблем Южного федерального университета,
e-mail: [email protected]
ECONOMIC DETERMINANTS ÂND PRIORITIES OF FORMATION THE «BIG ROSTOV»
Изложены основные трактовки понятия «Большой Ростов», проанализирована его
территориальная структура и формирующие экономический потенциал кластеры; ак- °°
_0
центировано, что благодаря комплексу экономических детерминант «Большой Ростов у - это уже состоявшаяся (и продолжающая формироваться) территориально-хозяй- ® ственная реальность. Выявлена выраженная функционализация муниципальных образований в ареале метрополизации, создающая предпосылки как для усиления асимметрии ^ социально-экономического развития отдельных муниципальных образований, так и для 2 их более тесной интеграции. Показано, что пространство агломерации «расширяет- см ся»; при этом сохраняется асимметрия в развитии интегрируемых агломерацией муни- ^ ципальных образований. £
Ключевые слова: город; агломерация; муниципальное образование; Большой Ростов.
о см
GRISHIKYAN V.V.,
Postgraduate, 3
North Caucasian Research Institute of Economic and Social Problems, Southern Federal University, Ü
e-mail: [email protected] q z
The basic interpretation of the concept of «Big Rostov», analyzed its territorial structure and (j
forming the economic potential of clusters; accented that due to the complex economic determinants LU
and effects «Big Rostov», - it is held (and continue to shape) territorial and economic reality. There
rv
was a substantial functionalization of municipalities in the area metropolization, creates conditions lu
for strengthening the asymmetry of social and economic development of individual municipalities, and for their better integration. It is shown that the space agglomeration «expanded»; while retaining the asymmetry in the development of integrable agglomeration municipalities.
Keywords: city; agglomeration; a municipality; Big Rostov.
JEL classification: Q12, R11, M31.
«Большой Ростов» оказался в региональной и муниципальной повестке с середины 2000-х; проект развития Ростовской агломерации обсуждается с 2007 г.; в 2009 г. он был утвержден Городской Думой Ростова-на-Дону. Соответствующий дискурс при этом временами то «затухал», то вновь активизировался, неизменно завися от городской политической конъюнктуры, от интенсивности и масштаба процессов метрополизации (Дружинин, 2010. С. 102-125; Дружинин, 2014. С. 19-27), равно как и активности обсуждения аналогичной тематики в других крупнейших городах и городских агломерациях России. Учитывая динамику «экспансии»
© Гришикян В.В., 2014
214
гришикян в.в.
региональной столицы, интеграционные идеи в возрастающей мере овладевали местными элитами (прежде всего - в региональной столице), что проявилось, в частности, во включении соответствующего самостоятельного раздела в «Стратегию социально-экономического развития города Ростова-на-Дону по 2025 года», чья коррекция была осуществлена осенью 2012 г. (Стратегия социально-экономического развития города Ростова-на-Дону по 2025 г., 2012).
Интеграционные процессы в городских агломерациях крайне сложны и противоречивы (Лаппо, 1997; Дружинин, 2012), что естественным образом проецируется на базовые понятия, предопределяет их многозначность. Это характерно и для «Большого Ростова», словосочетания (в силу самой своей конструкции), призванного объединить «главный город» и его периферию, высветить факт «выхода» города - метрополии («ядра» городской агломерации, основного «фокуса» регионально-хозяйственной системы (Дружинин, 2010) за его административные границы, наличие возникающих при этом интеграционных эффектов. В этой связи возникает неоднозначность содержательных трактовок понятия «Большой Ростов», которое можно рассматривать как минимум в трех разномасштабных ракурсах:
• как сам город Ростов-на-Дону с «прирезкой» «недостающих» ему для полноценного социально-эко-т номического и архитектурно-пространственного развития территорий (под жилищное строительство,
рекреационных, природоохранных, для развития инфраструктуры и т. п.); в этом случае в понятие
^>
т «Большой Ростов» могут быть включены и непосредственные (за городской чертой) пригороды, функ-
О ционирующие с собственно Ростовом как одно территориально-хозяйственное и селитебное целое;
2 • как система генерируемых социально-экономическим потенциалом Ростова-на-Дону агломерацион-
М ных связей с остальными городами юго-запада области, как связанная с укрепляющимся позициони-
с рованием Ростова-на-Дону новая функционализация иных составляющих Ростовской агломерации, как
формируемое агломерацией ресурсное обеспечение динамики и доминирования «главного города»; в этой ситуации словосочетание «Большой Ростов» применимо уже не столько к областному центру и 7 его непосредственному территориально-хозяйственному «обрамлению», сколько ко всей Ростовской
агломерации, рассматриваемой сквозь «призму» интересов и возможностей Ростова-на-Дону;
0 • как общерегиональный «бренд» и, одновременно, «полюс роста» не только регионального, но и ма-7 крорегионального, российского значения, опирающийся на возможности и эффекты собственной
агломерации, равно как и включение в орбиту собственного социально-экономического влияния 7 других групповых систем расселения (в первую очередь - Восточного Донбасса).
С учетом представленного выше триединства представляется оправданной уже озвученная в научной ° литературе точка зрения (Дружинин, 2012), что можно вести речь о трех «слоях» периферии «Большого Ро-
1 стова»: 1) непосредственно примыкающие к Ростову и в существенной мере интегрированные с ним города и ю сельские районы (гг. Азов, Батайск, Аксайский и Мясниковский районы); 2) прочие территории традиционной
2 Ростовской агломерации (гг. Новочеркасск и Таганрог, Неклиновский и Октябрьский районы); 3) территории с
2 существенным потенциалом интеграции в сферу влияния Ростова (в первую очередь г. Шахты).
Акцентируя внимание на экономических детерминантах и приоритетах формирования «Большого Ростова» а и ставя целью уточнение данной категории, следует, полагаем, учитывать также три значимых обстоятельства. о Прежде всего, важно осознавать (и выдвигать на приоритетный план) экономическое содержание кате-
гории «Большой Ростов» прежде всего как «спектра» отношений «муниципалитет - муниципалитет», «муни-
3
ципалитет - регион», «регион - Российская Федерация», «хозяйствующий субъект - муниципалитет». Существенность этих отношений, равно как и невозможность свести феномен «Большого Ростова» к какому-либо одному их них не только инкорпорирует данную проблематику в региональную экономику, но и последовательно «раздвигает» пространственные «рамки» «Большого Ростова» за пределы ближайших ростовских пригородов.
Второе обстоятельство - это неизбежная в рассматриваемой ситуации полимасштабность анализа, понимание различных вопросов формирования и развития «Большого Ростова» как задач не только муниципального, но и регионального и, даже, федерального менеджмента (Гришикян, 2014).
В-третьих, «Большой Ростов» должен восприниматься как минимум в триедином качестве: 1) как современный мега-город с «размытыми» географическими границами и усложнённой системой межтерриториальных отношений; 2) как стратегический управленческий проект, требующий специальных разработок, обоснования, сопровождения и т. п.; 3) как образ, ментальный конструкт (или, применяя укореняющуюся в российской регионалистике категорию современной культурной географии - геоконцепт (Феномен культуры в российской общественной географии, 2014)), значимый для эффективного выстраивания межмунициальных связей равно как и позиционирования города, агломерации и региона в целом
Сложность феномена «Большого Ростова» сочетается с многообразием экономических детерминант его формирования. Важнейшая из них -многоаспектная, протекающая на фоне деиндустриализации перестройка
экономические детерминанты и приоритеты формирования «большого ростова» 215
градообразующей базы Ростова и сопредельных с ним городов, попытка обрести новые, соответствующие постиндустриальной стадии экономики функции.
Три десятилетия тому назад, в условиях плановой экономической системы и превалирования в хозяйственной структуре всех без исключения городов Ростовской агломерации индустриальной составляющей, основой межпоселенных связей выступал, прежде всего, сложившийся на юго-западе Ростовской области крупный промышленный узел, специализированный на машиностроении, пищевой промышленности, производстве обуви, отчасти металлургии и химии (Земля Донская..., 1975). В настоящее время и Ростов-на-Дону, и в целом Ростовская агломерация — восстанавливают своё былое значение одного из наиболее важных на Юге России центров производственной активности. Ситуация при этом развивается по трем направлениям. Прежде всего, это поддержание (восстановление) традиционной промышленной структуры; и собственно «Большой Ростов», и в целом Ростовская агломерация создают для этого более благоприятные условия за счёт эффекта концентрации и совместного использования предприятиями различных отраслей, размеров и форм собственности необходимых ресурсов и инфраструктуры. Второе - латентное функционирование в территориально-хозяйственной системе агломерации прочно укорененных в ней теневых сегментов, причем не только в торговле и сфере услуг, но и в реальной экономике - в первую очередь в обувной промышленности со (Парсян, 2013; Трубина Е.Г., 2010). Третье - попытки выстроить новационные, соответствующие экономике со- ¡5 временных крупных городов отрасли, основанные на взаимодействии науки и промышленности. □
Несмотря на то что промышленное производство постепенно «вымывается» с территорий крупнейших "г городов (Аксёнов, Брадэ, Бондарчук, 2006), Ростов -на-Дону все еще сохраняет лидерство по числу занятых в 2 индустриальной сфере (в том числе за счет таких лидирующих производств как «Ростсельмаш», в последние ^ годы расширивший производство и доведший занятость на предприятии до 18 тыс. чел.). При этом новыми
см
«точками» индустриального роста становятся индустриальные парки за пределами «ядра» агломерации; сей- 1 час в Ростовской области активно развиваются 7 индустриальных парков. Наиболее успешно заполняются 2 компаниями-резидентами Азовский и Новоалександровский (локализованные непосредственно в пределах «Большого Ростова»), также Красносулинский и Октябрьский (субрегион Восточного Донбасса). В рамках федеральной целевой программы поддержки моногородов стартовал проект создания Гуковского индустриального парка, в 2013 г. - индустриального парка в Новочеркасске. Все это объективно повышает значимость ^ агломерации как пространства активной (в русле реиндустриализации) кластеризации промышленности. о
Следует констатировать, что в настоящее время в экономике Ростовской области наметился целый ряд форми- 2 рующихся кластеров и кластерогенных секторов, большей частью локализованных именно в Ростовской агломера- ^ ции. Прежде всего, это машиностроительные кластеры: в их числе своим общероссийским масштабом выделяется кластер сельскохозяйственного машиностроения, транспортного машиностроения и кластер авиастроения. ^о
Существенные предпосылки для развития экономики «Большого Ростова» создаёт исторически сложившийся О здесь научно-образовательный комплекс. Вузы Ростовской агломерации концентрируют до 160 тыс. студентов, т. е., соответственно, не менее 16 тыс. преподавателей. Порядка 12 тыс. чел. по данным Росстата заняты научными
О
исследованиями и разработками, что составляет 40 % от соответствующего контингента по всем 13 южно-россий- ^ ским субъектам Федерации. Важно отметить, что интеграционные процессы в сфере высшего профессионального т
образования привели в последние годы к формированию крупных «рассредоточенных» по городам агломерации < вузов: Южный федеральный университет действует на ростовской и таганрогской «площадках», имея также фи- ¡^ лиал в Новошахтинске; Донской технический университет располагает филиалами в г. Шахты, Таганроге, Азове, представительством в Батайске. Само наличие подобных вузов, их функционирование - создают дополнительные возможности для развёртывания агломерационных процессов, является их фактическим воплощением.
Фактором формирования «Большого Ростова» выступает и присутствующая в агломерации повышенная институциональная плотность экономики. На территории Ростовской агломерации (7830 км2), согласно данным Росстата размещены 69 178 предприятий и организаций (из них 50 354 - в Ростове). Это означает, что институциональная плотность в агломерации (число хозяйствующих субъектов на квадратный километр территории) достигает 8,83 при средней по области в 1,07 и 0,42 - для ее части вне пространства агломерации; дистанция между Ростовской агломерацией и «прочей» областью, таким образом, 21-кратная. Не столь резкие, но тем не менее также существенные пропорции и по другим значимым экономическим индикаторам: розничному товарообороту, выпуску продукции и др. Отмечая данную ситуацию, подчеркнем, что институциональная плотность является необходимым (но недостаточным) условием для современного экономического роста региона, базирующегося на инновациях, активных обменах знанием, кластерных сетях.
Серьёзным экономическим мотивом развития агломерационных процессов (в том числе и в формате «Большого Ростова») выступают возможности и преимущества совместного позиционирования в макроре-гиональном и общероссийском рыночном пространстве. Так, к примеру, в последние годы Ростов-на-Дону существенно уступает Краснодару в качестве «площадки» жилищного строительства. По ситуации на 2012 г. в столице Краснодарского края возведено 1 518 тыс. м2 жилья, тогда как в Ростове - лишь 938 тыс. Учёт же
216 гришикян в.в.
ситуации в рамках Ростовской агломерации позволяет оперировать цифрой в 1 414 тыс. м2, которая лишь ненамного уступает показателю южного соседа.
Проект «Большого Ростова» расширяет, в итоге, возможности для позиционирования и областной столицы, и агломерации, и региона в целом. При этом города-спутники Ростова получают дополнительную возможность не только приобщиться к «сильному» бренду, но получить позитивные эффекты от совместного позиционирования при реализации крупных, поддерживаемых Российской Федерацией инвестиционных проектов, в первую очередь - в рамках так называемых «мегасобытий».
ЛИТЕРАТУРА
Аксёнов К., Брадэ И., Бондарчук Е. (2006). Трансформационное и посттрансформационное городское пространство. Ленинград - Санкт-Петербург. 1989-2002. СПб.: «Геликон Плюс».
Гришикян В.В. (2014). Муниципальные образования в ареале метрополизации: интеграционные процессы и асимметрия развития Южно-российский форум: экономика, социология, политология, социально-экономическая география, № 2(9).
Дружинин А.Г. (2010). Метрополии и метрополизация как mainstream территориализации политико-экономической власти: некоторые теоретико-методологические аспекты общественно-географического анализа // Южно-российский форум: экономика, социология, политология, социально-экономическая география, № 1.
Дружинин А.Г. (2012). Пространство региональной метрополии: возможности и барьеры постиндустриального развития // Южно-российский форум: экономика, социология, политология, социально-экономическая география. № 2(5). с. 3-14.
Дружинин А.Г. (2014). Метрополии и метрополизация в современной России: концептуальные подходы в политико-географическом контексте // Известия Российской академии наук. Серия Географическая, № 1, с. 19-27.
Земля Донская. Очерки об истории, природе, населении, экономике и культуре Ростовской области (1975). Ростов н/Д: Книжное изд-во.
Лаппо Г.М. (1997). География городов. М.: Владос.
Парсян С.А. (2013). Перспективы развития обувной промышленности Ростова-на-Дону // Южно-российский форум: экономика, социология, политология, социально-экономическая география, № 2(7).
Стратегия социально-экономического развития города Ростова-на-Дону до 2025 года. (2012). Ростов н/Д. Трубина Е.Г. (2010). Город в теории: опыты осмысления пространства. М.: Новое литературное обозрение. Феномен культуры в российской общественной географии (2014). Под ред. А.Г. Дружинина и В.Н. Стрелецкого. Ростов н/Д: Изд-во Южного федерального университета.
REFERENCES
Aksenov C., Brade I., Bondarchuk E. (2006). Transformational and post-transformation urban space. Leningrad -St. Petersburg. 1989-2002. St. Petersburg. "Helikon Plus". (In Russian.) 4 Druzhinin A.G. (2010). Metropolis and metropolization territorialization as mainstream political and economic
о power: some theoretical and methodological aspects of social and geographical analysis. South-Russian Forum: > economics, sociology, political science, social and economic geography, no. 1. (In Russian.)
00 Druzhinin A.G. (2012). The space of regional metropolis: opportunities and barriers of postindustrial develop-
ment. South-Russian Forum: economics, sociology, political science, social and economic geography, no. 2(5), pp. 3-14. (In Russian.)
Druzhinin A.G. (2014). Metropolis and metropolization in modern Russia: conceptual approaches in the political and geographical context. Bulletin of the Russian Academy of Sciences. Geographic series, no. 1, pp. 19-27. (In Russian.) Grishikyan V.V. (2014). Municipalities in the area metropolization:
integration processes and the asymmetry of the South-Russian Forum: economics, sociology, political science, social and economic geography, no. 2(9). (In Russian.)
Land of the Don. Essays on the history, nature, population, economy and culture of the Rostov Region (1975). Rostov-on-Don: Book publishing house. (In Russian.)
Lappo G.M. (1997). More cities. Moscow. VLADOS. (In Russian.)
Parsya S.A. (2013). Prospects of development of the footwear industry in Rostov-on-Don. South-Russian Forum: economics, sociology, political science, social and economic geography, no. 2(7). (In Russian.)
The strategy of socio-economic development of the city of Rostov-on-Don in 2025. (2012). Rostov-on-Don. (In Russian.) The phenomenon of Russian culture in social geography (2014). Ed. By A.G. Druzhinin and V.N. Strelets. Rostov-on-Don: Publishing House of the Southern Federal University. (In Russian.)
TrubinaE.G. (2010). City in the theory: experiments thinking space. E. Trubina, Moscow: New Literary Review. (In Russian.)
то
70 >
m
О O z O
о
cz
со
>
Ni
о
