CC BY
173
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ГОСУДАРСТВА ПО ОТНОШЕНИЮ К КРУПНЫМ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКИМ ОБЪЕДИНЕНИЯМ: ИЗ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ (ПРОФЕССОР И.М. ГОЛЬДШТЕЙН)
Н.К. Фигуровская,
главный научный сотрудник Центра исследований методологии и истории экономики
Института экономики РАН (Москва), доктор экономических наук, профессор [email protected]
И.А.Благих,
профессор кафедры истории экономики и экономической мысли Экономического факультета Санкт-Петербургского университета, доктор экономических наук, профессор [email protected]
В статье рассматривается теоретико-экономические взгляды И.М Гольдштейна — одного из основоположников теории экономической политики государства по отношению к крупным предпринимательским структурам. В научный оборот введены малоисследованные работы этого крупного отечественного ученого-экономиста.
Ключевые слова: И.М. Гольдштейн, экономическая политика, экономика промышленности, экономика торговли, тресты, синдикаты, картели, государственно-монополистический капитализм.
ББК 63.03.(02)
Жизнь и творчество Иосифа Марковича Гольдштейна (18681939) — видного уче-ного-экономиста конца XIX — начала ХХ века недостаточно проанализировано в отечественной литературе. Между тем, оно представляет значительный интерес для современности. И.М. Гольдштейн был не только ученым-теоретиком. Он стремился обосновать экономическую политику государства в переходные эпохи и довести свои взгляды, как для студентов Московского университета (где он преподавал в 1906-1918 гг.) так и для правительственных структур. Если в своей педагогической деятельности Гольдштейн придерживался точки зрения, что ученый не должен быть представителем эгоистических интересов какой-либо отдельной группы, то национальные интересы страны, по его мнению, надо отстаивать всеми возможными средствами. Позиции государства на мировом рынке должны быть сильными и стабильными. Средством их достижения Гольдштейн считал мощные предпринимательские объединения в форме трестов и синдикатов. Такая позиция проистекала не из абстрактно-логических схем, а из анализа экономической реальности России, где функционировали множество мелких кустарно-ремесленных предприятий и разобщенные крестьянские хозяйства, не способные к конкуренции на мировом рынке. Ускоренное трестирование и синдицирование крупной промышленности, а также «санация» (т.е. ликвидация множества отягощающих бюджет мелких предприятий), было осуществлено в России в 1907-1913 годах, в том числе и под влиянием идей И.М. Гольдштейна, к мнению которого прислушивались премьеры С.Ю. Витте и В.Н. Коковцев.
Иосиф Маркович (Joseph Markus) Гольдштейн родился в Германии в семье выходцев из России (г. Одесса). Степень доктора экономии получил в Мюнхенском университете. В 1898 г. стал доцентом политической экономии и статистики Цюрихского университета. При содействии директора Петербургского Международного банка А.Ю. Ротштейна и при помощи С.Ю. Витте, И.М. Гольдштейн получил вид на жительство в России и право преподавать в высших учебных заведениях. Последовательно защитив магистерскую и докторскую диссертации в России, он с 1906 г. стал читать лекции по политической экономии и экономической политике на юридическом факультете Московского
университета и в Коммерческом институте [1]. В 1911-1916 гг. получили большую известность научно-практические «семинарии» профессора Гольдштейна, которые посещали студенты юридического факультета, ставшие впоследствии известными экономистами: Л.Н. Литошенко, З.С. Каценеленбаум, Л.Б. Кафенгауз, А.А. Рыбников и др.
В круг научных интересов И.М. Гольдштейна входили, прежде всего, вопросы исследования и сравнительного анализа условий развития синдикатов и трестов в различных государствах, выявление их влияния на экономику отдельных стран и мирового сообщества в целом, а также разработка конкретных форм государственного регулирования их деятельности. Особое внимание при этом уделялось вопросам развития трестов и синдикатов в российских условиях.
Сопоставляя эволюцию синдикатских соглашений второй половины XIX столетия с началом ХХ века, Гольдштейн обратил внимание на ряд следующих кардинальных отличий:
Во-первых, в прежние эпохи такие соглашения имели локальный характер, по причине незавершенности процессов формирования национальных рынков, плохих путей и средств сообщения, а также из-за п реобладан ия большого кол ичества самодостаточ ных мелких производств.
Во-вторых, в те времена интернациональные соглашения были крайне редкими и лишь с начала XX века это явление приобретает повсеместный характер, особенно в тех случаях, когда та или иная отрасль промышленности обладает монополией естественного или правового характера.
В-третьих, в прежние экономические эпохи организации предпринимателей не обладали такими громадными капиталами,
а, соответственно, и их экономическое и политическое влияние лишь в редких случаях достигало таких размеров, как в новейшее время.
В-четвертых, в прежние исторические эпохи государственная власть покровительствовала промышленникам, но, в то же время заботилась и о непосредственной защите интересов потребителей. В новейшее же время защита потребителей — при помощи одобренных общественными органами, такс (твердых или рекомендованных цен) — применяется по отношению к объединенной в тресты и синдикаты промышленности чрезвычайно редко [2].
Таким образом, И.М. Гольдштейн выявил чрезвычайно важную составляющую эволюции предпринимательских объединений. Они стали обладать не только экономическим, но и политическим влиянием. Кроме того, они стремятся к установлению монопольных цен. Уже этих двух факторов достаточно для обоснования регулирующей функции государства по отношению к предпринимательским объединениям. Но ученый полагал, что новые процессы, протекающие в предпринимательстве, нуждаются в более подробном и глубоком анализе. Из всего многообразия форм предпринимательских соглашений, которые приводились в научной литературе того времени, Гольдштейн выделяет четыре основные группы соглашений.
24 1
Так, под «конвенцией» подразумевается соглашение предпринимателей, касающееся лишь немногих и притом не столь важных пунктов деятельности. Например, соглашение относительно размера скидок при поставках, относительно срока кредитования товаров и т.д. Исключением из этих правил являются интернациональные конвенции, к которым название конвенций перешло из международного права. Что же касается второй группы (картели, синдикаты, пулы), то под ними понимаются такие соглашения, в которых отдельные участники сохраняют известную долю самостоятельности. Эти соглашения касаются в большинстве случаев одного или нескольких нижеперечисленных пунктов:
• установление уровня цен сбываемых продуктов;
• сокращение производства с целью поддержания высоких
цен;
• распределения рынков сбыта;
• централизации сбыта, и, что значительно реже, с целью распределения прибыли [3].
Изучив работы представителей новой исторической школы в политической экономии Брентано, Грюнцеля и других немецких ученых-экономистов, исследовавших формы объединения предпринимателей, И.М. Гольдштейн пришел к выводу, что наиболее точное описание новых форм дал Карл Бюхер. Однако необходимо учитывать происходящие с течением времени изменения. В частности он вносит существенные уточнения в понятие «картель»: «Под картелем, или синдикатом, следует понимать всякое, основанное на договоре, объединение более или менее самостоятельных предприятий, стремящихся, по возможности, к продолжительному монополистическому господству на рынке в целях получения возможно высокой прибыли». Возникновение ошибочного мнения,
— полагал Гольдштейн, — будто покровительственные пошлины являются непременным условием для создания картелей, объясняется, главным образом, тем обстоятельством, что развитие картельного движения совпало с периодом, в течение которого, под влиянием долго длившегося кризиса, большинство стран вновь вернулось к протекционизму. Однако нельзя не отметить, что картельное движение, особенно большое развитие получило в США, Австрии, Германии, т.е. в государствах с постоянно высокими таможенными тарифами относительно других стран [4].
Под «трестом» И.М. Гольдштейн понимал такую организацию промышленного производства, при образовании которой целый ряд более или менее самостоятельных предприятий превращается в одно предприятие, напоминающее по своему устройству обыкновенную крупную акционерную компанию, так как бывшие собственники, теряя право распоряжаться производством и сбытом по своему усмотрению, находятся в положении обыкновенных акционеров [5].
В качестве примера он рассматривал процессы, происходящие в промышленности США, где тресты получили особенно широкое развитие. Согласно его оценкам, от 1/3 до 1/2 всего производства там было представлено именно в этой форме. В отношении европейских государств Гольдштейн отмечал: «В Европе трестам пока не удалось захватить в свои руки столь крупных и важных отраслей производства, как в США. Но зато современные условия приводят к созданию бесчисленных низших форм таких организаций: конвенций, картелей и синдикатов, причем страной, в которой эти организации достигли наибольшего процветания, является Германия»[6].
При сравнении американских трестов с германскими картелями Гольдштейн согласен с высказываниями тех исследователей, которые полагают, что «последние являются скорее средством дезорганизации, чем организации народного хозяйства. Синдикаты, как третья форма предпринимательских объединений, стремятся в противовес трестам, — отмечал он, — искусственно сохранить предприятия, работающие с высокими издержками производства, совершенно не заботясь о том, что такая тактика находится в резком противоречии с интересами всего народного хозяйства страны» [7].
К последней, четвертой группе соглашений, Гольдштейн относил, так называемые, «ринги». Это соглашения, имели большей частью кратковременный характер. Они заключались в спекулятивных целях. Характерным отличием этой формы организации является участие в них не промышленников, а главным образом торговцев и банкиров. Как показывает история этого движения, — отмечал Гольдштейн, — существование покровительствующих пошлин — важный фактор, содействующий развитию рингов. Однако он не является ни основанием, ни непременным условием создания таковых.
Эту классификацию, которая затем вошла в учебные пособия и стала классической в экономической литературе, Гольдштейн изложил в своем довольно объемном труде «Синдикаты и тресты и современная экономическая политика». При этом он довольно подробно приводил обоснования и целый ряд положений, почерпнутых из официальных документов о последствиях применения вывозных премий (таможенных, экспортных пошлин и др.). Если кратко сформулировать выводы, к которым Гольдштейн пришел в своем исследовании, то они состоят в следующем:
• При низких экспортных пошлинах вывоз сырья и полуфабрикатов вытесняет вывоз готовой продукции. Целый ряд важных для народного хозяйства отраслей обрабатывающей промышленности сокращает свой экспорт и, как следствие, производство. Последствием применения этой системы является искусственное повышение числа безработных;
• Вывоз дешевого сырья и полуфабрикатов за границу влечет за собой увеличение импорта готовых изделий;
• Результатом частного присвоения вывозных премий (поскольку экспорт находился в руках отдельных предпринимателей), являлось «демпингование» — значительное понижение цен на мировом рынке, что делало экспорт для страны убыточным, но увеличивало объем продаж демпингующих экспортеров. При переходе же всего экспорта в руки синдикатов положение лишь немногим улучшается, так как к такой же тактике прибегает и экспортирующая промышленность других стран;
• Так как вывозные премии выплачиваются синдикатами, торгующими сырыми материалами или полуфабрикатами почти исключительно картелированным отраслям производства, и притом, главным образом, промышленности, вырабатывающей полуфабрикаты, то результатом такой системы является искусственное усиление и без того монопольного характера этих отраслей производства. Поскольку вывозные премии получают только участники картелей, это принуждает фирмы вырабатывающие полуфабрикаты (стоявшие до сих пор вне синдикатов), вступать в картели;
• Применяемая синдикатами система выплаты вывозных премий только картелированным экспортерам ведет за собой искусственное и ускоренное вытеснение средних и мелких предприятий крупными;
• Вывозные премии синдикатов искусственно покровительствуют развитию таких отраслей производства, которые сами по себе не пользуются в данной стране особенно благоприятными экономическими, социальными и иными условиями. Они начинают развиваться за счет других отраслей производства, однако, при достаточном приливе капиталов и труда, при дешевизне сырых материалов, они могли бы самостоятельно развиваться без высоких пошлин и без вывозных премий;
• Вывозные премии синдикатов, как и всякие другие мероприятия, способствующие дешевым продажам за границу, невыгодно сказываются на развитии заграничной промышленности, что в значительной степени усложняет экономические отношения между странами, делает для некоторых из них международные экономические связи невыгодными, создает ситуацию « торговых войн»;
• Вывозные премии синдикатов затрудняют заключение основанных на далеко идущих взаимных уступках долгосрочных торговых договоров между странами[8].
Негативные последствия этой ситуации, считал Гольдштейн, преодолеваются постепенно, на основе интернационализации рынков. Вместе с тем, сама интернационализация это не только процесс эволюции, но и следствие согласованной экономической политики государств. Далеко идущее сплетение интересов отдельных государств с интересами мирового хозяйства важно еще и потому, что благодаря этому потеря каких-нибудь рынков дает государству с сильным экспортом возможность избежать крупных потерь или даже гибели целых отраслей промышленности. Чем обширнее рынки, с которыми приходится иметь дело промышленникам той или иной страны, тем легче для них пережить потерю сбыта в том или ином регионе или государстве, будет ли эта потеря вызвана внезапным повышением тарифов, развитием собственной промышленности или какими-либо другими обстоятельствами. Чем теснее та или иная передовая нация будет связана с мировым хозяйством, тем легче для нее станет гармоничное развитие всех сфер своей экономической жизни.
Выделяя в качестве предмета исследования те отрасли русской промышленности, в которых пустило «глубокие корни» крупное капиталистическое производство, и, понимая под синдикат-ским движением «не всякие соглашения предпринимателей, а исключительно высшие формы их, которые стремятся не только к
спекулятивному повышению предпринимательской прибыли, но и к известной организации производства», Гольдштейн, с одной стороны, констатировал экономическую отсталость России во многих отношениях, но при том оценивал российские условия, как благоприятные для развития синдикатов.
Так, сравнивая США, Англию и Россию, Гольдштейн делал выводы, что «в области концентрации производства мы стоим далеко позади США и Англии. Но, тем не менее, в виду нашей бедности капиталами и затруднительности в виду этого создания конкурирующих предприятий, в некоторых отраслях нашей промышленности создались чрезвычайно благоприятные условия для образования синдикатов»[9]. Говоря о металлургической и железорудной промышленности юга России, Гольдштейн отмечал, что наряду с концентрацией (накоплением) капитала в России наблюдается и процесс его быстрой централизации, под которым, понималось поглощение мелких и средних предприятий крупными или экономически и технически хорошо оборудованными предприятиями.
При этом он отмечал, что «железная промышленность в России во многих случаях имела наносной характер, то есть развивалась не из собственного мелкого и среднего производства, а образовывалась при помощи иностранных капиталов, поэтому сразу и получила формы крупного, а во многих отношениях монопольного капиталистического производства. Капиталы, участвовавшие в той или иной степени в российской промышленности, были бельгийскими, французскими, германскими и английскими. Общая сумма капитала в руководившихся иностранцами предприятиях в России составляла около 7/10 всего капитала, помещенного в нашей металлургии. Для юга эта цифра достигала 95%, так как там имелся лишь один завод (Сулинский), работавший с русским капиталом»[10].
В условиях ускоренного роста металлургической отрасли, быстрый рост цен на топливо подстегнул ряд металлургических заводов объединиться с угольной промышленностью, что дало новый толчок к росту капиталов. Для достижения тех или иных целей многие металлургические заводы стали закупать земли и рудники, чтобы иметь собственную руду. В значительной степени под влиянием этих союзов, а также выкупа некоторых металлургических заводов, капитал четырех основных металлургических предприятий был увеличен на 20 млн. рублей за какие-то два-три года. То же самое можно сказать и об угольной промышленности России. В Донецком бассейне имелось всего около двух дюжин фирм ежегодно отправлявших потребителям, каждая в отдельности, свыше 10 млн. пудов угля. Двадцать из этих предприятий были объединены в 1912 г. в синдикат «Продуголь»[11].
Переходя к исследованию влияния государственных, природных, географических и других особенностей России на исследуемый вопрос, И.М. Гольдштейн отмечал, что хотя железные дороги в России находятся в руках государства, тем не менее, воздействие промышленников на стоимость железнодорожных фрахтов, в целях создания монополии для известных групп предприятий или известных районов, весьма значительно. Особенно резко это сказывается в области установки размера фрахтования при ввозе и вывозе. Принимая во внимание, сравнительную высоту расходов на железнодорожные фрахты при величине пробега по громадной площади России, можно понять в какое привилегированное и даже вполне монопольное положение попадают многие отрасли русской промышленности благодаря таким методам тарифицирования. В качестве примера Гольдштейн вновь приводит металлургическую промышленность, которая почти целиком сконцентрирована в трех отдельно стоящих и плохо связанных друг с другом путями сообщения районах (Южный и Юго-западный район, Урал и польский район). На них в 1907 и 1911 гг. приходилось 98% выплавки чугуна. И это действительно было так, ввиду именно плохих путей сообщения железо юга России, несмотря на то, что издержки производства там были значительно ниже, чем на Урале, лишь в ничтожных количествах попадало в уральский район [12].
Касаясь вопроса конкуренции со стороны иностранных предпринимателей, Гольдштейн пишет: «Импорт, если сопоставить его с площадью страны, играет в России и в США ничтожную роль по сравнению с Англией. При высоких ввозных тарифах железных дорог иностранным товарам низкой специфической ценности трудно проникнуть вглубь России». Если еще принять во внимание и то, что по отношению к некоторым продуктам русские пошлины достигают 50, 75, а иногда даже превышают 100% стоимости, многим отраслям промышленности, которые выделывают громоздкие или малоценные продукты, приходится лишь очень мало считаться с заграничной конкуренцией»[13].
В целях борьбы с иностранной конкуренцией русские предприниматели, — как отмечал автор, могут легко использовать выгоды своего географического положения — громадную площадь страны, при сравнительно ничтожной береговой линии, — для районирования цен, т.е. нормировать цены таким образом, чтобы, чем ближе будет данное место к границе, тем ниже были бы цены. Такую же тактику российские синдикаты могут применять и по отношению к внутренним конкурентам [14]. Важную роль для русских предпринимателей играл и такой фактор, как географическое распределение сбыта, поскольку русские промышленники, за немногочисленным исключением, работали для внутреннего рынка, что также усиливало общность интересов между ними.
Тесная связь российской промышленности с иностранными капиталами выражалась в том, что целый ряд российских предприятий являлись филиальными отделениями заграничных фабрик. Так, отрасли химической промышленности находились в руках бельгийского концерна «Сольвей», металлическое производство в значительной степени находилась на территории Польши, производство красок, осуществлялось в тесной связи с предприятиями Германии. При этом, иностранные капиталисты, помещая свои капиталы в Россию, создавали обыкновенно акционерные компании — это та форма промышленной организации, в которой «индивидуальность» не играет столь существенной роли, что само по себе уже сильно содействовало образованию синдикатов. Так, сумма вложенного в акционерные предприятия основного капитала равнялась с 1799 по 1894 г. всего 1,167 млрд. рублей. С 1895 по 1912 г. сумма вложенного основного капитала достигла почти 4 млрд. Причем, если на одно английское акционерное общество в 1910 г. приходился в среднем акционерный капитал в 42000 фунтов стерлингов (около 375000 рублей), то в России в 1909 г. на одно акционерное предприятие приходился в среднем акционерный капитал в 1,65 миллиона рублей. Приблизительно схожая ситуация наблюдалась в Германии[15].
Отдельное внимание Гольдштейн уделял воздействию банков на образование синдикатов. Он отмечал, что используя свой опыт на Западе, финансирующие русские предприятия заграничные банки сплошь и рядом заставляют подконтрольные ими предприятия вступать в синдикаты под угрозой, что те из них, которые откажутся от вступления в синдикат, будут лишены кредита. Российские же банки, будучи заинтересованными в уже существующих заводах, не желали создавать конкурентную ситуацию, финансируя новые предприятия. Большинство крупных банков в России находилось под сильным влиянием иностранных, так как последние обладали значительной частью их акций. Благодаря этому, иностранные банки, пользуясь дешевым кредитом, который открывал русским банкам Государственный Банк России, не только получали громадные дивиденды, но и систематически выкачивали из России десятки миллионов рублей на постоянных спекулятивных повышениях курсов российских дивидендных бумаг, создавая для этой цели «синдикаты» с российскими банками. «С момента вероятного наступления кризиса все эти бумаги, при сравнительно блестяще поставленной осведомительной службе иностранных банков, будут постепенно выброшены по взвинченным ценам на русский рынок, что не может не подорвать на долгое время нашего кредита за границей», — писал Гольдштейн [16].
К числу важных стимулов, ускоривших создание синдикатов в России, он причислял и экономический кризис, начавшийся в 1899 г. и продолжавшийся с небольшими перерывами до 1909-1910 гг. В подтверждение своей точки зрения, автор приводит перечень крупнейших синдикатов, которые появились в эпоху, непосредственно последовавшую за наступлением кризиса 1900-1901 гг.
Дальнейшим, чрезвычайно важным моментом, способствовавшим возникновению синдикатов в России, явился, — по мнению Гольдштейна, — заметный поворот в отношениях правительства к союзам предпринимателей.
Этот поворот сказался, во-первых, в известном официальном сообщении Министерства Финансов, появившемся в конце 1901 г., в котором говорилось, что если бы «промышленные деятели, сознавая неполную приспособленность своих предприятий к новым условиям, недочеты существующей торговой организации и недостаточное знакомство с рынком, признали бы полезным в объединении усилий искать выхода из существующих затруднений», то «со стороны Министерства Финансов они не встретили бы препятствий своим начинаниям»[17]. Создание синдикатов было желательным для правительства, так как они давали возможность возврата крупных казенных ссуд, выданных неблагонадежным предприятиям. Поворот в отношениях правительства к синдикатам сказался
также в проектах нового уголовного уложения, статьи которого предусматривала наказание только за «чрезмерное» повышение цен, в случае монопольного сговора [18].
Рассмотрев факторы, способствующие развитию синдикатов в России, Иосиф Маркович выделил в том числе и факторы, препятствующие их развитию. К ним он, прежде всего, относил:
• недостаточно высокую степень централизации и концентрации капитала в некоторых отраслях промышленности;
• отсутствие централизации в области русского банковского дела. Желая заполучить клиента, банки выдавали широкий кредит необъединенным предпринимателям;
• сравнительно малое количество опытных и энергичных личностей, которые могли бы стать во главе картельного движения;
• возможность получения «казенных» и иных заказов, благодаря личным «связям». Заводы, обеспеченные, благодаря этим «связям», заказами не желали вступать в соглашения, так как не получали от этого никакой выгоды, а терпели только убытки;
• отсутствие во многих отраслях российской промышленности специализации. Отечественные предприятия слишком часто производили десятки разнообразных изделий или множество сортов одного и того же продукта, что значительно затрудняло соглашение между предпринимателями;
• отсутствие достаточного взаимного доверия между отдельными предпринимателями. Продажи «с откатами», т.е. со всякого рода тайными скидками и взятками, являлись одной из самых распространенных болезней синдикатского движения в России.
Несмотря на все вышеперечисленные препятствия, И.М. Гольдштейн приводит довольно обширный список отраслей производства, транспорта, банковского дела и торговли, в которых на тот момент уже имелись прочные соглашения предпринимателей. Так, «если считать отдельно все самостоятельные соглашения тех же отраслей в различных частях России, число синдикатских соглашений сравнительно высокого типа, о деятельности которых имеются сведения, достигает 140-150. Кроме этого существуют еще соглашения низшего уровня, а также имеется ряд влиятельных торговых соглашений, за спиной которых стоят синдикаты, и соглашений синдикатов с отдельными выдающимися торговыми фирмами», — писал он [19].
Не обходит своим вниманием Гольдштейн и то негативное воздействие, которое оказывает синдикат на условия договора с рабочими. Не опасаясь потери покупателей и не терпя убытков, так как недопоставленное количество угля возмещается участнику синдиката впоследствии, член синдиката мог без значительного риска отказывать рабочим даже в самых обоснованных требованиях. В данном случае, как писал Гольдштейн, уже можно говорить о способе вмешательства синдиката в отношения между трудом и капиталом.
Завершая этот, далеко не полный и достаточно беглый обзор исследований Гольдштейна в развитии области развития трестов и синдикатов в России, а по большому счету — государственномонополистического капитализма, следует, очевидно, подвести некоторые итоги.
И.М. Гольдштейн был сторонником не только государственного регулирования, но и прямого вмешательства государства в экономику (в особенности, когда обнаруживаются более или менее крупные злоупотребления на основе различного рода предпринимательских соглашений, мешающие развитию производительных сил страны или наносящие вред интересам государства. Задачами государства в деле борьбы со злоупотреблениями должны стать применение следующих мер.
В первую очередь, необходима не только разрешительная регистрация синдикатов и трестов, но и обязательная публикации ими отчетов, подлежащих контролю со стороны государства.
Следующей мерой должен стать выкуп в казну крупных предприятий, имеющих большое значение для народного хозяйства. При этом Гольдштейн делает оговорку, что для России эта мера сыграет положительную роль лишь при искоренении взяточничества и коррупции в правительственных кругах. «Наше неумелое казенное хозяйничанье в области железнодорожной политики, низкий уровень порядочности нашего чиновничества, в лице большинства его представителей — эти обстоятельства указывают на опасность сиюминутного и значительного расширения сферы нашего казенного хозяйства. Если бы такая попытка была предпринята в такой стране, как Англия, то результаты, может быть, и получились бы вполне удовлетворительные» [20]. Также, по мнению И.М. Гольдштейна, необходимо было предпринять ряд законодательных реформ в области промышленности. К ним он относил:
• изменение законодательства о патентах, предусматривающую установление права выкупа патентов и предоставление права пользования ими за известное вознаграждение всем желающим;
• реформу горного законодательства, с целью предотвратить сосредоточение подземных богатств в руках немногих монополистов;
• упорядочение законодательства в области казенных поставок, играющих большую роль в успешном функционировании российских синдикатов;
• реформу таможенного законодательства, предусматривающую уничтожение запретительных ставок;
• понижение таможенных ставок в тех случаях, когда синдикаты и тресты слишком повышают цены; применение поощрительных мер (премий, закупок товаров заграницей и т.д.) для усиления импорта;
• изменение железнодорожных тарифов, которое способствовало бы развитию свободной конкуренции как внутри страны, так и в импортной торговле.
Развитие потребительской кооперации также могло бы, по мнению Гольдштейна, принести существенную пользу в деле борьбы со злоупотреблениями синдикатов. Значительную роль могли бы сыграть земские организации по снабжению населения сельскохозяйственными машинами, кровельным железом и т.д. Что же касается отношений между синдикатами и рабочими, то, считал Гольдштейн, «необходимо требовать, прежде всего, обеспечения полной свободы деятельности профессиональных союзов рабочих. Синдикаты оказывают громадное давление на рабочих. Разрешать объединение предпринимателей, не разрешая такого же объединения рабочих, является со стороны государства вопиющей несправедливостью по отношению к рабочим» [21].
Особое внимание и большую роль Гольдштейн отводил такой мере государственного регулирования, как ограничение прибылей предприятий, имеющих монопольный характер. Такое ограничение можно осуществить либо путем нормирования цен и производства, либо путем прямого ограничения размера прибыли. Предпринимателям, предлагал Гольдштейн, можно оставлять лишь прибыль до известного уровня, а весь излишек сверх определенной нормы следует делить в определенной пропорции между предпринимателями, государством, рабочими и т.д.
Само собой разумеется, — продолжал он, — что предельная высота дивидендов должна быть при этом достаточно высока, чтобы не заставить капиталы искать применения в других странах. Кроме того, при применении такого закона пришлось бы создать для различных отраслей промышленности известные нормы для отчислений на амортизацию, в резервный фонд и т.д. Для ограждения себя от чересчур бесцеремонных обманов со стороны картелей государство могло бы, наряду с установлением высоких штрафов, сохранить за собой право выкупа их предприятий на основании капитализации дивидендов за известное число лет. Несмотря на то, что подобная мера могла бы быть выгодной для государства и в фискальном отношении, Гольдштейн считал рискованным ее применение сразу в широком масштабе. «Быть может, полезно было бы произвести пока лишь небольшой опыт подобного рода в какой-нибудь одной отрасли. Если попытка окажется удачной, то я ничего не имел бы против распространения данного опыта на целый ряд других производств» [22].
«Однако для того, чтобы создать прочное основание для будущего законодательства в этой области, — писал Гольдштейн,
— необходимо проанализировать деятельность картелей не только в области форсирования цен на внутренних и заграничных рынках, но и применяемых ими способах контингентировки производства, определения колебаний конъюнктуры и условий конкуренции по отношению к целому ряду других не менее важных вопросов» [23]. Таким образом, будучи сторонником синдикатов, как неизбежного процесса на пути экономического развития, Гольдштейн полагал, что этот процесс надлежит поставить в такие условия, при которых, развивая свои положительные стороны, эти могущественные организации не могли бы злоупотреблять своим монопольным положением.
К такому выводу он пришел на основе научного анализа как деятельности трестов и синдикатов, так и мер государственного регулирования, осуществлявшегося в различных странах. С появлением синдикатов и трестов многие государственные мероприятия в области экономической политики начинали давать совершенно иные результаты, чем те, на которые рассчитывало правительство при их проведении в жизнь. Это в свою очередь
побуждало правительство вновь корректировать соответствующие законы или, по крайней мере, вносить на обсуждение парламента соответствующие законопроекты, имеющие ввиду более эффективное регулирование деятельности синдикатов и трестов. Чтобы избежать ошибок, считал Гольдштейн, Россия может в определенной степени использовать опыт стран, где тресты и синдикаты поставлены в определенные рамки. Однако, без содействия ученых
— экономистов, правительство не в состоянии правильно ориентироваться в разнообразном опыте. Необходим научный анализ и правильное обобщение мер, наработанных в области законодательства. Это и есть государственная экономическая политика, которая, с одной стороны, опирается на теорию экономической политики, а с другой — учитывает внутренние и внешние политико-экономические реалии.
Гольдштейн считал нецелесообразным признание недействительности синдикатских соглашений как таковых. Опыт зарубежных стран свидетельствовал о том, что подобные запретительные законы приводят лишь к тому, что тресты и синдикаты сразу начинают принимать свою высшую, государственно-монополистическую форму. Необходимы законодательные меры не запрещающие деятельность синдикатов, а ограничивающие, по возможности, все те злоупотребления, которые вытекают из свойственного этим организациям стремления к созданию частно-хозяйственных мо-
нополий, являющихся своего рода «государством в государстве». Государству необходимо иметь как можно больше достоверных данных о деятельности организаций подобного рода.
И.М. Гольдштейн был по своим научным взглядам тем, кого в современности называют «государственниками». Являясь в 1911— 1917 гг. сторонником экономических реформ, он полагал, что всякого рода революционные изменения в экономике являются насильственными переворотами, которые не только не предсказуемы по своим последствиям, но и опасны в социальном и политическом отношении. Кому, как не экономистам, — отмечал он в 1917 г. в одной из своих статей, — известно, что только труд, а не переделы созданных предшественниками богатств, являются основой экономического роста и стабильного развития народного хозяйства [24]. Эти слова оказались пророческими не только накануне Февральской и Октябрьской революций, но имеют непосредственное отношение к современности.
После 1917 И.М. Гольдштейн некоторое время преподавал в МГУ на факультете общественных наук. Однако, проводимая правительством политика военного коммунизма и представления Гольдштейна об экономической политике, не только не совпадали, но были явными антагонистами. В 1919 г. профессор Гольдштейн эмигрировал в США, где основал «Фонд помощи московским учёным, писателям и артистам». Умер и похоронен в Нью-Йорке.
Основные труды И.М. Гольштейна:
1. Deutschlands Sodaindustrie in Vergangenheit und Gegenwart: ein kritischer Beitrag zur Geschichte der deutschen Zollpolitik. — Stuttgart: Cotta, 1896.
2. Berufsgliederung und Reichtum. — Stuttgsrt: J.G.Cotta, 1897.
3. Die vermeintlichen und die wirklichen Ursachen des Bevolkerungsstillstandes in Frankreich. Munchen: Piloty & Loehle, 1898.
4. Bev^kerungsprobleme und Berufsgliederung in Frankreich. — Berlin, J.Guttentag, 1900.
5. Анкета о причинах упадка экспорта русского хлеба в Англию. — СПб., 1903.
6. Проблемы населения во Франции. — СПб., 1903.
7. Синдикаты и тресты и современная экономическая политика. В 2-х тт. — М., 1907-1911.
8. Экономическая политика. Курс лекций. Вып. 1 — М., 1908.
9. Русско-германский торговый договор и задачи России. — М., 1912.
10. Благоприятна ли русская действительность для образования синдикатов и трестов? Материалы к характеристике современного положения синдикатского вопроса в России. — М.,1913.
10. Русско-германский торговый договор. Следует ли России быть колонией Германии. — М., 1913.
11. Немецкое иго и освободительная война. — М., 1915.
12. The agricultural Crisis. — New York : Day, 1935.9.10.999.
Литература
1. http//www.mirros.ru/economics/pepepiska2/
2. Гольдштейн М. Синдикаты и тресты и современная экономическая политика. Т.І. Синдикаты, задачи торговой политики и будущая роль России. — М., 1907. — С. 526.
3. Гольдштейн М. Экономическая политика. Курс лекций. Вып.1. — М., 1913. — С. 63.
4. Гольдштейн И.М. Синдикаты и тресты и современная экономическая политика. Синдикаты, задачи торговой политики и будущая роль России. — М., 1907. — С. 2.
5. Гольдштейн И.М. Благоприятна ли русская действительность для образования синдикатов и трестов? Материалы к характеристике современного положения синдикатского вопроса в России. — М., 1913. — С. 66.
6. Гольдштейн И.М. Синдикат «Продуголь» и кризис топлива. — М., 1913. — С. 27.
7. Законодательства различных государств о синдикатах и трестах / Пер. под ред. И.М. Гольдштейна. — СПб., 1910. — С. 110.
8. Гольдштейн И.М. Задачи государства по отношению к синдикатам и трестам. (Стенографический отчет заседания III Отд. 6 февраля 1910 г.) // Труды Императорского Вольного Экономического Общества. Т.1. — СПб., 1911. — С. 39-72.
9. Там же. — С. 344.
10. Там же. — С. 50.
11. Гольдштейн И.М. Синдикат «Продуголь» и кризис топлива. — М., 1913. — С. 25 .
12. Благих И.А., Громова Ж.В. Н.Х. Бунге как ученый и государственный деятель // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер.5. Экономика. — 2010. — С. 121-130.
13. Гольдштейн И.М. Благоприятна ли русская действительность для образования синдикатов и трестов? Материалы к характеристике современного положения синдикатного вопроса в России. — М., 1913. — С. 15.
14. Гольдштейн И.М. Синдикаты и тресты и современная экономическая политика. Т. I. Синдикаты. Задачи торговой политики и будущая роль России. — М., 1907. — С. 2.
15. Там же. — С. 3.
16. Там же. — С. 237-240.
17. Там же. — С. 5.
18. Гольдштейн И.М. Благоприятна ли русская действительность для образования синдикатов и трестов? Материалы к характеристике современного положения синдикатного вопроса в России. — М., 1913. — С. 7.
19. Там же. — С. 10.
20. Гольдштейн И.М. Синдикат «Продуголь» и кризис топлива. — М., 1913.
21. Благоприятна ли русская действительность для образования синдикатов и трестов? Материалы к характеристике современного положения синдикатного вопроса в России. — М., 1913. — С. 20.
22. Там же. — С. 23.
23. Там же. — С. 34.
24. Гольдштейн И.М. Угрожает ли нашей промышленности крах? // Экономическое величие России. — 1917. — № 8. — С. 3.
