CC BY
92
А. И. Гореликов
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ ТРАДИЦИОННОГО УКЛАДА КОРЕННЫХ НАРОДОВ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
Образ жизни аборигенного населения, его экономика, социальная структура, общественно-культурная жизнь были органично связаны с общим историческим процессом модернизации страны.
Следуя законам общественного развития, открытым Марксом, партийно-государственная власть приступила к осуществлению грандиозных политических, экономических, социально-культурных преобразований, и, пожалуй, по-настоящему значительным сдвигом в эволюционном развитии коренных народов оказалась коллективизация аборигенных хозяйств.
Государство выступило в роли инициатора, организатора и в определенной степени главного действующего лица коллективизации как чрезвычайно сложного и противоречивого модернизационного явления в историческом развитии малочисленных этносов региона; «именно эти доклассовые общества, — писал М. А. Сергеев, — были выделены правительством в особую группу малых народностей и явились предметом особой заботы»1.
Модернизация традиционного уклада аборигенных хозяйств в своем развитии прошла несколько этапов активного взаимодействия государства и коренных народов. Изучение этого процесса позволяет наиболее точно охарактеризовать особенности каждого из периодов коллективизации в этнической среде, исследовать механизмы, сроки и формы вовлечения хозяйств аборигенного населения в экономический сектор комплексного и планомерного развития экономики Дальнего Востока.
В резолюции Х Дальневосточной краевой партийной конференции «О коллективизации и подъеме сельского хозяйства края» (май 1930 г.) отмечалось, что интересы быстрейшего развития индустриализации края, вызванный этим рост городов и рабочих районов выдвинули перед сельским хозяйством Дальнего Востока огромные задачи быстрейшего увеличения объема его производства и его социалистической реконструкции2.
Не будет большим преувеличением утверждение, что руководство края понимало сложность перевода отсталых аборигенных хозяйств на современные способы хозяйствования. Весьма серьезные изменения в образе жизни коренного населения так или иначе вели к разрушению традиционного уклада. В связи с этим основную задачу по колхозному строительству на ближайший отрезок времени руководство края видело в том, чтобы более полно учитывать специфические особенности национальных районов: «сосредоточить главное внимание на более широком и интенсивном кооперировании населения и развертывании простейших производственных объединений»3.
Далькрайком ВКП(б) на своих пленумах и бюро только за 1930-1931 гг. 10 раз обсуждал проблему национального строительства. Это было вызвано тем, что почти натуральные формы ведения хозяйства, низкий культурный уровень, недостаточно окрепшие интегральная кооперация и созданные органы власти, трудность
© А. И. Гореликов, 2008
систематического руководства этими районами и ряд других объективных причин диктовали необходимость чрезвычайно осторожно подходить к осуществлению задач
4
колхозного строительства .
Бюро Далькрайкома сделало ряд важных выводов об особенностях колхозного строительства в национальных районах, к числу которых следует отнести указание на то, что «все виды колхозного строительства должны строиться при обязательных условиях и возможностях перехода туземного хозяйства на более современные технические формы и методы ведения хозяйства»; в тех местах, где уже имелся опыт работы простейших производственных объединений «могут быть организованы типа сельскохозяйственной уставной артели, при непременном условии обобществления средств производства только основных, ведущих в данном районе отраслей хозяйства»5.
В 1930-1931 гг. партией было принято решение о проведении сплошной коллективизации, и колхозное строительство в местах проживания коренного населения приобрело массовый характер. Однако, несмотря на своевременные, разумные решения Далькрайкома, местные власти стремились форсировать коллективизацию хозяйств коренного населения, чтобы не уступать по темпам коллективизации центральной России, устанавливали контрольные цифры, полностью игнорируя уровень развития региона. В погоне за высокими процентами коллективизации происходило принудительное обобществление скота, оленей, ездовых собак, охотничьих ружей и капканов, мелкого рыболовецкого инвентаря и полная экспроприация всего перечисленного у зажиточных хозяев. Люди лишались самого необходимого инвентаря для охоты и рыбной ловли.
Изучив опыт колхозного строительства в Охотско-Эвенском национальном округе, 25 ноября 1931 г. Далькрайком ВКП(б) в своей резолюции отмечал, что «колхозное движение не соответствует задачам партии. В существующих колхозах отсутствует учет труда, нет никаких производственных планов. Не везде проверен состав колхозников. Кочевое население в колхозное движение не вовлечено»6. Было принято решение «мобилизовать все силы и средства на действительную коллективизацию коренного населения, обратив особое внимание на кочевников. Коллективизацию осуществлять на основе ограничения и вытеснения кулака». Особо подчеркивалось, что «не следует совершенно выпускать из виду раскулачивание и ликвидацию кулаков»7.
На северо-востоке Дальневосточного края, где проживала основная масса коренного населения, процесс модернизации традиционного уклада начался позже, и к 1933 г. колхозный сектор составил 49,2 % общего числа хозяйств8. В Чукотском и Корякском округах к 1 января 1932 г. было создано уже 93 коллективных объединения, в состав которых входило 1732 аборигенных хозяйства9.
Ошибочное решение I Чукотской и I Корякской окружных партийных конференций (1932 г.) объединить в колхозы 100 % оседлого населения и 60 % кочевых хозяйств в 1932 г., а к концу 1933 г. завершить коллективизацию привело к срыву программы объединения в колхозы на северо-востоке края, вызвало сопротивление аборигенного населения, подорвало доверие к власти. Этот процесс был завершен только в 1950 г. Кроме завышенных темпов объединения оленеводческих хозяйств в колхозы, были допущены грубые нарушения в практике обобществления. Обобществлялись не только оленьи стада, но и постройки, яранги, нарты, ружья, капканы, собаки, а в Чукотском районе обобществлялись даже швейные машинки10.
Аналогичное положение наблюдалось на Камчатке, что подтверждают данные о коллективизации в Корякском национальном округе, приведенные в табл. 1.
Таблица 1
Коллективизация в Корякском национальном округе в марте 1932 — апреле 1932 г.11
Март 1932 г. Апрель 1932 г.
Вид коллективных обществ Число Членов Число Членов
1. Смешанно-промысловые 26 30
2. Оленеводческие 8 15
3. Пошивочные 3 3
Всего 37 1103 48 2614
Приведенные в таблице данные свидетельствуют о стремительном темпе проводимых преобразований, когда в течение одного месяца доля охваченного коллективизацией населения по округу увеличилась более чем в 2 раза и составила 246 %.
Власти пытались механически перенести на Крайний Север опыт передовых районов сплошной коллективизации, допуская при этом голое администрирование. Например, Тугуро-Чумиканский район коллективизировался в течение месяца на 80 %; Тигильский район в 1931-1932 гг. был объявлен районом сплошной коллективизации, где коллективизировано было в течение двух месяцев 75 % кочевого населения и обобществлено все поголовье оленей12. 1933 год на Чукотке был объявлен годом завершения коллективизации.
Начальный этап экономических преобразований свидетельствует о том, что:
• на первом этапе коллективизации в национальных округах и районах проявились негативные явления, имевшие место в процессе коллективизации в европейской части России. Местные власти, не задумываясь о последствиях, слепо копировали опыт борьбы с устойчивыми самостоятельными хозяйствами. Представления о процессе коллективизации, мнения об ускорении темпов создания коллективных объединений, господствовавшие в высших партийных и государственных структурах Центра, становились своеобразным руководством к действию на местах;
• во-вторых, первые шаги местных властей по проведению коллективизации в районах расселения малочисленных народов были предприняты в погоне за количественными показателями. Места обитания коренного населения были объявлены районами сплошной коллективизации;
• в-третьих, коренное население, поддержавшее в годы революционных потрясений советскую власть, почувствовавшее в период нэпа экономическую поддержку государства, восприняло начало коллективизации как укрепление существующих артелей, известной им формы коллективной производственной деятельности, как развитие кооперации, не разрушающей традиционный уклад. Более того, подавляющая часть старшего поколения идею совместной производственной деятельности отождествляло с родовой общиной, видело в создаваемых колхозах ее возрождение как основной ячейки традиционного уклада жизни. Этим, по нашему мнению, в первую очередь объясняется высокий процент вступления аборигенного населения в колхозы, особенно оседлого населения в южных районах края.
«У оседлого, — как отмечал В. Г. Балицкий, — он (процесс коллективизации —А. Г.) прошел в короткие сроки, а среди оленеводов затянулся до середины 1950-х гг. и был сопряжен с большими трудностями»13.
Медленно протекала коллективизация оленеводческих хозяйств. Так, в Корякском национальном округе в 1932 г. было объединено в колхозы примерно 9 % окружного поголовья (11 тыс. оленей), в Чукотском национальном округе — 0,5 % окружного поголовья14.
Результаты неудовлетворительного колхозного строительства были напрямую связаны с плохой организацией аборигенных хозяйств в коллективные объединения. Вот как описывалось создание колхозов у оленеводов на страницах журнала «Советский Север», который являлся печатным органом Комитета Севера при Президиуме ВЦИК: «из всех туземных хозяйств эвенков организовали три колхоза, обобщили поголовно всех оленей, имущество (вплоть до наконечника курительной трубки), поставили русских руководителями колхозов, которые в ведении туземного хозяйства ничего не понимали, дали этим “горе-руководителям” неограниченные права в руководстве». Все это привело к тому, что колхозники-туземцы хищнически стали убивать оленей, выявились самовольный отход обобществленных стад, небрежное отношение к общественному и колхозному имуществу, орудиям промысла15.
В. Г. Балицкий, исследовавший эту проблему, отмечал, что в колхозы объединялись в основном хозяйства, положение которых было крайне неустойчивым. Он приводит следующие данные: на 1 апреля 1931 г. из общего поголовья оленей на Севере (более 2 млн голов) в колхозах было объединено лишь 69 700 оленей, или 3 %, а на 1 января 1932 г. обобществленное стадо хотя и увеличилось почти в 2 раза, но не превышало 6 % от общего количества оленей. В Чукотском округе обобществленное стадо к этому времени не превышало 0,3 % от общего поголовья16. Колхозы были малоимущими, плохо обеспечивались квалифицированными кадрами. Из 70 обследованных колхозов Чукотки грамотными были 8 председателей, малограмотными 40, неграмотными 2717.
Хозяйственная деятельность таких колхозов оставалась мало эффективной, о чем свидетельствует экономическое состояние национальных колхозов в Николаевском районе Дальнего Востока, представленное в табл. 2.
Таблица 2
Экономическое состояние национальных колхозов в Николаевском районе Дальнего Востока18
Наименование артели Количество членов Оленей Лошадей Задолжность в рублях
ТОКО 5 6 - 6500
Октябрь 5 - 3 700
Пионер орочон 28 102 3 10 000
Данные таблицы дают представление о низкой экономической эффективности поспешно созданных национальных коллективных хозяйственных образований.
Этот вывод подтвержден также в письме заместителя председателя Дальневосточного Комитета Севера Тунтула в Комитет содействия при ВЦИК в марте 1931 г., в котором говорилось, что колхозы создавались искусственно, полуадминистративными мероприятиями и, проев оленей, ликвидировались. Такие колхозы называли «солдатскими»19.
В результате колхозы оказывались нежизнеспособными и быстро распадались. Так, в Чукотском округе свыше 300 семейств после непродолжительного времени нахождения в колхозах вышли из них.
Однако, продолжая следовать в русле общегосударственной политики, коллегия Наркомзема РСФСР (май 1931 г.) указала, что коллективизации оленеводства должно быть
уделено исключительное внимание с таким расчетом, чтобы обеспечить в 1933 г. полный
~ 20 охват коллективизацией оленьего поголовья .
Комитет Севера одобрил данные цифры Наркомзема по оленеводству и тем самым фактически отказался от своего же решения, принятого на VII пленуме, в котором подчеркивалось, что к сплошной коллективизации нужно подходить «сугубо осторожно потому, что поспешно и неумело проведенная коллективизация... может в корень разорить туземное хозяйство, разрушив оленеводство»21.
Политика сплошной коллективизации привела к значительному сокращению поголовья скота в районах Крайнего Севера. В письме Далькрайисполкома от 17 февраля 1934 г. прямо говорилось о том, что за последние годы убыль оленьего поголовья в крае составила около 25 %. Основными причинами этого стали «перегибы и извращения», допущенные при коллективизации оленеводческих хозяйств в 1931-1932 гг., «перескакивание» через простейшие формы кооперирования; раскулачивание крупных оленеводов, широко практиковавшиеся «твердые задания» и конфискация стад. В результате, отмечалось в письме, имели место забой оленей в больших размерах, большие
падения в обобществленных табунах и никем не регулируемое проедание колхозных
22
и совхозных оленей .
Анализируя экономические показатели существующих оленеводческих совхозов, заместитель председателя Дальневосточного Комитета Севера Афонин в 1933 г. писал, что оленеводство в некоторых районах находится в «угрожающем положении». Организованные совхозы, по его словам, «.не могут претендовать на показательно образцовые... Состояние их таково, что Дальневосточное отделение оленеводтреста не может ничего сказать о рентабельности совхозов», что демонстрирует следующая таблица.
Таблица 3
Экономическое состояние национальных совхозов Дальнего Востока23
Название совхоза Всего оленей 1932 г. Приплод Итого с приплодом Всего оленей 1933 г. Убыль поголовья
Анадырский 12 416 6100 18 516 8229 10 287
Пенжинский 15 461 2124 17 585 14482 3103
Карагинский 7203 3275 10 478 8267 2211
Всего 35 080 11 499 46 579 30 978 15 601
Сведения, представленные в таблице, подтверждают тот факт, что положение национальных совхозов Дальневосточного края было крайне тяжелым. Только за один год убыль поголовья оленей составила 33 %.
В 1932 г. вопросы коллективизации на Крайнем Севере дважды обсуждались ЦК ВКП(б). 26 июня 1932 г. вышло постановление ЦК ВКП(б) «О работе в национальных районах крайнего Севера», в котором оценивались результаты колхозного строительства в местах проживания коренных народов. Был сделан вывод, что местные органы власти не создали элементарных предпосылок для проведения коллективизации аборигенных хозяйств, не учли специфических особенностей не только природно-климатических условий, но и специфики традиционного уклада народов, ведущих оседлый, полуоседлый
и кочевой образ жизни. Особое внимание было уделено формам коллективного строительства на Севере.
В постановлении ЦК ВКП(б) от 1 сентября 1932 г. «О формах коллективизации в районах Крайнего Севера» подчеркивалось, что в местах проживания малочисленных народов основное и главное внимание должно быть сосредоточено на организации лишь первичных форм производственного кооперирования, и только в районах с «наиболее высоким хозяйственным и политическим уровнем» допускалось создание смешанных промысловых артелей по типу сельхозартели. Там, где не имелось необходимых условий для укрепления и развития смешанных промысловых артелей, они переводились на устав простейших производственных объединений, организация коммун категорически запрещалась24.
17 декабря 1932 г. вышло постановление ЦИК и СНК СССР «О рыболовецких колхозах», которым перед местным исполнительным органам власти ставилась задача устранить ошибки в коллективизации в районах проживания коренных народов Севера.
Следует сказать, что малочисленные народы не были подготовлены к сложным экономическим преобразованиям и не понимали, чем вызвана необходимость ломки их образа жизни, правил, традиций и обычаев. На это указывал сотрудник Комитета Севера при ВЦИК П. Бескорский, который писал в 1934 г., что подавляющее число колхозников не знает целей и задач колхозов, и у большинства просто существует убеждение, что советский закон таков, что они должны состоять в колхозах25.
Во второй половине 1930-х гг. в коллективизации аборигенных хозяйств произошли качественные изменения. Процесс модернизации традиционного уклада характеризовался началом организационно-хозяйственного укрепления созданных колхозов, выправлением допущенных перегибов.
С целью укрепления коллективных объединений Советом Труда и Обороны СССР было принято постановление об организации моторно-рыболовецких станций (МРС), моторно-зверобойных (МЗС), промыслово-охотничьих (ПОС) и комплекснооленеводческих промысловых станций (КОПС)26. Началась организация таких станций в северных районах Дальнего Востока. Как говорилось в письме Дальневосточного краевого исполнительного комитета от 17 февраля 1934 года, местным органам для рационализации «туземного» оленеводческого хозяйства необходимо было в кратчайшие сроки приступить к созданию в северных районах края по типу МТС комплексных оленно-промысловых станции (КОПС), задача которых заключалась в помощи туземному кочевому хозяйству, развивающемуся как комплексное промысловое хозяйство. Станции должны были организовать племенную работу в оленьих стадах, регулировать кочевки оленеводов, оказывать ветеринарную помощь, принимать меры по охране стад от хищников и стихийных бедствий и т. д.
В апреле 1937 г. III окружная партийная конференция Чукотского окружкома ВКП(б) подвела итоги социалистического обустройства, отметив, что «лицо Чукотки меняется с начала коллективизации, особые успехи отмечаются в переводе кочевий на оседлый образ. На 1 января 1937 г. в округе создано 64 колхоза, в них 1254 хозяйства с населением 5496 человек. В округе работает 2 консервных завода, машинно-промысловая зверобойная станция, 2 угольные копи, 8 электростанций, 11 пекарен, 13 бань, 62 торговых точки»27.
Болезненный процесс преобразования материально-технических основ исторически сложившихся отраслей хозяйствования (оленеводства, рыболовства, морского зверобойного промысла и охоты), а также развития новых, непосредственно связанных с оседлостью, принес временные позитивные изменения.
Анализ важнейших государственных решений по укреплению колхозов в национальных округах и районах Дальнего Востока позволяет сделать вывод, что коренные малочисленные народы региона в исторически короткие сроки в своем экономическом развитии совершили гигантский скачок. В течение 10 лет народности Дальнего Востока шагнули из доклассового общества в совершенно новые общественно-экономические отношения, оказались втянутыми в решение масштабных экономических задач на Дальнем Востоке страны.
Ускоренная модернизация традиционного хозяйствования аборигенного населения протекала стремительно, не оставляя времени на постепенное освоение новых форм социального поведения. Перемены в основном сводились к экспроприации хозяйств коренного населения неэкономическими методами. Экономические преобразования традиционного хозяйствования коренных малочисленных народов реализовывались не только силой государственного давления, но часто непосредственно силой оружия и привели к полному бесправию аборигенного населения. Осуществленная модернизация «взорвала» традиционный уклад и ускорила его кризис.
Создание крупных коллективных производств продемонстрировало ряд экономических и социально-культурных преимуществ. Техническая реконструкция, осуществленная механизация, специализация, начиная с добычи промыслового производства и заканчивая переработкой, хранением и транспортировкой производимой продукции, обеспечили высокую товарность созданной аборигенной экономики.
Насильственное разрушение традиционного уклада привело к чрезвычайно сложным последствиям в будущем. Экономическая модернизация на революционных началах, утверждение административно-командного стиля способствовали появлению и разрастанию чуждых коренным народам тенденций хозяйствования, нарушению природных процессов воспроизводства биологических ресурсов, что поставило в последующем коренные малочисленные народы на грань выживания.
1 Сергеев М. А. Некапиталистический путь развития малых народов Севера. М.; Л., 1955. С. 4.
2 Из истории коллективизации сельского хозяйства Дальнего Востока (1927-1937 гг.). Хабаровск, 1979. С. 114.
3 Из истории коллективизации сельского хозяйства Дальнего Востока (1927-1937 гг.). Хабаровск, 1979. С. 121.
4 Из истории коллективизации сельского хозяйства Дальнего Востока (1927-1937 гг.). Хабаровск, 1979. С. 121-123.
5 Из истории коллективизации сельского хозяйства Дальнего Востока (1927-1937 гг.). Хабаровск, 1979. С. 121.
6 Государственный архив Хабаровского края (ГАХК) Ф. П-2. Оп. 1. Д. 1. Л. 63.
7 Государственный архив Хабаровского края (ГАХК) Ф. П-2. Оп. 1. Д. 1. Л. 4.
8 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ) Ф. 3977. Оп. 1. Д. 908. Л. 30.
9 ГАРФ. Ф. 3977. Оп. 1. Д. 833. Л. 90.
10 ГАРФ. Ф. 3977. Оп. 1. Д. 934. Л. 33.
11 ГАРФ. Ф. 3977. Оп. 1. Д. 833. Л. 90.
12 ГАРФ. Ф. 3977. Оп. 1. Д. 965. Л. 66.
13Балицкий В. Г. Великий Октябрь — судьба малых народов дальневосточного Севера СССР. Владивосток, 1984.
С. 151.
14 Сергеев М. А. Некапиталистический путь развития малых народов Севера. М.; Л., 1955. С. 341.
15 Советский Север. 1934. № 2. С. 96.
16Балицкий В. Г. От патриархально-общинного строя к социализму. М., 1969. С. 127.
17 Государственный архив Магаданской области (ГАМО). Ф. 22. Оп. 22. Д. 94. Л. 30.
18 ГАРФ. Ф. 3977. Оп. 1. Д. 965. Л. 68.
19 Российский государственный архив Дальнего Востока (РГИА ДВ). Ф. 2413. Оп. 4. Д. 1754. Л. 11.
20 Балицкий В. Г. От патриархально-общинного строя к социализму. М., 1969. С. 128.
21 Советский Север. 1932. № 3. С. 5.
22 ГАРФ. Ф. 3977. Оп. 1. Д. 1094. Л. 5.
23 ГАРФ. Ф. 3977. Оп. 1. Д. 908. Л. 23.
24 Местные органы власти и хозяйственные организации на Крайнем Севере. М., 1934. С. 133.
25 Советский Север. 1934. № 2. С. 59.
26 Куликов М. И., Крюк В. А. От патриархально-общинного строя к социализму // История СССР. 1962. № 2. С. 53.
27 Из истории коллективизации сельского хозяйства Дальнего Востока (1927-1937 гг.). Хабаровск, 1979. С. 213.
