CC BY
119
5.3. ЭФФЕКТИВНОСТЬ НОРМ О СОУЧАСТНИКАХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРИ ФОРМИРОВАНИИ ОБЩЕЙ И ОСОБЕННОЙ ЧАСТЕЙ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Петрушенков Александр Николаевич, канд. юрид. наук. Должность: доцент. Место работы: Нижегородский институт управления. Филиал: филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. Подразделение: кафедра уголовного права и процесса. E-mail: sekret-005@mail.ru
Аннотация: В данном исследовании анализируются виды соучастников преступления, закрепленные в ст. 33 УК РФ, рассматриваются их признаки во взаимодействии с иными статьями Общей и Особенной частей УК РФ, аргументируются предложения по упрощению и повышению эффективности общих уголовно-правовых норм о соучастниках преступлений при их реализации в статьях Особенной части УК РФ. В целях совершенствования процесса кодификации уголовного закона, предлагаются новые понятия видов соучастников преступления с учетом принципов системности и логической взаимосвязанности.
Ключевые слова: виды соучастников преступления, исполнитель и соисполнитель преступления, организатор преступления, подстрекатель и пособник совершению преступления, уголовная ответственность соучастников преступления, реализация норм о соучастниках преступления в статьях Особенной части УК РФ.
EFFICIENCY OF NORMS OF COMPLICITY IN THE CONTEXT OF CONSTRUCTION OF COMMON AND SPECIFIC PART OF THE CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION
Petrushenkov Aleksadr Nikolaevich, PhD at Law. Position: assocaie professor. Place of employment: Nizhegorodsky Institute of Management. Branch: the branch of Russian Academy of national economy and state service under the President of the Russian Federation. Department: criminal law and procedure chair. E-mail: sekret-005@mail.ru
Annotation: In this research types of accomplices established in the 33-d article of the Criminal code of the Russian Federation are analyzed. Their characteristics are examined in coordination with other articles of Common and Specific Part of the Criminal code of the Russian Federation. Proposals to simplification and upgrading of common criminal-law norms about accomplices in the context of its realization in the Specific Part of the Criminal code of the Russian Federation are made. In order to improve the codification process new definitions of types of accomplices are proposed with consideration of consistency and logical connectivity principles.
Keywords: types of accomplices, actual doer and accomplice, head for crime, abettor and accessory, criminal liability of accomplices, realization of norms about accomplices in the Specific Part of the Criminal code of the Russian Federation.
Сложным в науке уголовного права остается вопрос, связанный с видами соучастников преступления и
пределами их уголовной ответственности. Действующий Уголовный кодекс Российской Федерации выделяет четыре вида соучастников преступления: исполнитель, организатор, подстрекатель и пособник (ст. 33). Нужно ли в уголовном законе выделять виды соучастников, сколько их должно быть и как соответствующие положения реализовывать в уголовно-правовых нормах Общей и Особенной частей УК РФ?
Спор о классификации соучастников преступления идёт с конца 19 века по настоящее время. Единой точки зрения по данному вопросу не существует. За указанный период были рождены такие теории классификации соучастников преступления как субъективная, объективная, смешанная и др. [1, с. 291]. Пионтков-ский А.А. и вовсе предложил разграничивать соучастников преступления в зависимости от выполняемой роли на главных и второстепенных виновников преступления [2, с. 566]. Указанная классификация чем то похожа на деление соучастников в китайском уголовном законодательстве, где организаторов всегда признают главными преступниками. Было время, когда отечественное уголовное законодательство и вовсе отказывалось от классификации соучастников преступления на виды. Например, УК РСФСР 1926 г. в ст. 17 исключил деление соучастников на виды и при этом выделил лиц, совершивших преступление и их соучастников [3, с. 78]. Большинство ученых в области уголовного права считало и считает, что классифицировать соучастников преступления необходимо по характеру выполняемых ими функций, указанных в законе [1, с. 291; 3, с. 80; 4, с. 69; 5; 6, с. 48].
По нашему мнению, детализация соучастников на виды особо не влияет на эффективность борьбы с преступностью. Соответствующий инструментарий был придуман для упрощения работы правоохранительным органам и возможного деления преступников на «плохих» и «очень плохих», что создает механизм для индивидуализации и дифференциации назначаемого уголовного наказания. Главное - чтобы действующая классификация соучастников преступления действительно была частью системы, которая называется Уголовным кодексом Российской Федерации. Содержание общих уголовно-правовых норм о соучастниках преступления должно гармонировать с иными нормами и институтами уголовного законодательства. Наша задача проследить, как в современных условиях реализуются и взаимодействуют положения о соучастниках преступления, и предложить возможные варианты по их совершенствованию.
Нормы о соучастниках преступления закреплены в некоторых статьях как Общей, так и Особенной частях УК РФ. Виды соучастников могут применяться буквально, т.е. соответствовать тем понятиям, которые указаны в ст. 33 УК РФ. Например, в ч. 4 и 5 ст. 31 Общей части УК РФ говорится о применении добровольного отказа от преступления к организаторам, подстрекателям и пособникам. В ч. 3 ст. 2051 Особенной части УК РФ говорится о пособничестве в совершении террористического акта.
В большей степени уголовно-правовые нормы о соучастниках преступления (ст. 33 УК РФ) закрепляются в уголовном законе через применение иных слов и словосочетаний, близких по значению. Например, в ст. 67 Общей части УК РФ говорится, что при назначении наказания за преступление, совершенное в соучастии, обязательно учитываются характер и степень фактического участия лица в его совершении, т.е. речь идет, прежде всего, об учете видов соучастников и их при-
знаков, которые закреплены в ст. 33 УК РФ. В Особенной части УК РФ имеются статьи, в которых виды и признаки соучастников можно определить только через толкование данных уголовно-правовых норм. Например, склонение к совершению преступления террористической направленности (ч. 1 ст. 2051 УК РФ), организация террористического сообщества и участие в нем (ст. 2054 УК РФ), организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст. 208 УК РФ), бандитизм (ст. 209 УК РФ) и др.
Следовательно, положения о соучастниках преступления, которые закреплены в ст. 33 УК РФ, нужны в Особенной части УК РФ либо для законодательного конструирования составов преступлений, либо для установления взаимосвязи с Общей частью УК РФ в процессе квалификации совершенного общественно опасного деяния. Проведем анализ такого взаимодействия и его эффективности на примере каждого вида соучастника.
Начнем с исполнителя, так как именно он законодателем поставлен в перечне соучастников на первое место (ч. 2 ст. 33 УК РФ). В данном случае не нужно воспринимать такое внимание законодателя как попытку придать исполнителю повышенный характер общественной опасности. Некоторые учёные и вовсе связывают первостепенность исполнителя с его повышенной распространенностью относительно других соучастников [4, с. 72]. Повышенная статистическая распространенность - это, прежде всего, особенности применения анализируемых уголовно-правовых норм в процессе квалификации и проблемы доказывания относительно иных видов соучастников. Особенность применения заключается в том, что роль исполнителя поглощает иные выполненные этим же лицом функции (ч. 3 ст. 34 УК РФ), либо вовсе вся деятельность, например, в составе организованной преступной группы признается соисполнительством [7; 8; 9]. Отсюда большой процент учета исполнителей при групповом совершении преступления.
В ч. 2 ст. 33 УК РФ исполнитель делится еще на три подвида: 1) лицо, непосредственно совершившее преступление; 2) лицо, непосредственно участвовавшее в совершении преступления совместно с другими лицами (соисполнители); 3) лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных УК РФ.
Мы согласны с позицией А.Н. Трайнина, который считал, что законодательный смысл роли исполнителя не мыслим без иных соучастников и их функций. Поэтому быть в уголовно-правовом плане одному исполнителем преступления так же невозможно, как одному быть пособником или подстрекателем преступления [1, с. 299].
Соответствующий вывод следует из анализа формы и содержания уголовно-правовых норм о соучастии и исполнителе преступления. Дело в том, что понятие исполнителя преступления закреплено в ст.33 УК РФ. Указанная статья расположена в главе 7 УК РФ «Соучастие в преступлении». Следовательно, понятие «исполнитель преступления» не может применяться за пределами института соучастия в преступлении. В связи с изложенным возникает вопрос о том, может ли называться исполнителем преступления лицо, совершающее общественно опасное деяние в одиночку? Согласно действующей системе уголовного законодательства и принципов кодификации ответ однознач-
ный - не может. Соответствующую точку зрения поддерживают и другие ученые [10, с. 135]. Мы не согласны, например, с А.П. Козловым, который предлагает в качестве выхода из сложившейся ситуации расширить сферу действия понятия «исполнитель», перенеся его также в плоскость единолично совершенных преступлений [3, с. 106]. Внешне простое решение имеет негативные последствия. Одним понятием будут определяться совершенно разные фактические обстоятельства, относящиеся к противоположенным институтам уголовного права, что породит путаницу в его применении. Нельзя игнорировать разницу между поведением одного человека и поведением нескольких физических лиц. Это объективная действительность, своего рода прецедент, аксиома, которой необходимо дать юридическую оценку, а не смешивать разные явления в одно целое, делая их непонятными и противоречивыми.
Если исполнитель преступления не мыслим без института соучастия, то, что делает в ч. 2 ст. 33 УК РФ посредственный исполнитель, т.е. лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных уголовным законодательством? Некоторые исследователи считают, что посредственный исполнитель должен признаваться неотъемлемой разновидностью соучастников преступления [5]. По нашему мнению, в данном случае следует исключить посредственного исполнителя из ч. 2 ст. 33 УК РФ, так как он не охватывается институтом соучастия в преступлении [4, с. 77]. Но делать это необходимо с учетом следующих положений. Во-первых, если условную преступную группу образуют не субъект состава преступления и посредственный исполнитель, то в данной ситуации для привлечения посредственного исполнителя к уголовной ответственности необходимо, например, дополнить УК РФ главой 7.1 «Иные случаи совершения преступления несколькими лицами», в которой принять статью со следующим содержанием: «Уголовной ответственности за преступление, совершенное лицом, которое не является субъектом данного состава преступления (за исключением специального субъекта состава преступления), подлежат иные лица, которые участвовали в его совершении». Соответствующая мера позволит провести черту между лицом, которое совершает преступление в одиночку, и лицом, его совершившим, посредством указанных выше лиц, что позволит, например, назначать более строгое уголовное наказание. В частности, данное предложение будет актуально при одновременном исполнении указанными лицами объективной стороны состава преступления, так как на порядок увеличивает возможность причинения охраняемым общественным отношениям максимально возможного вреда.
Во-вторых, преступная группа, состоящая из двух субъектов состава преступления, может использовать при исполнении преступления третье лицо, не подлежащее уголовной ответственности. В рассматриваемом случае, два субъекта состава преступления должны нести уголовную ответственность за соучастие в преступлении в соответствии с теми функциями, которые они выполняли в преступлении. За общественно опасные действия, совершенные лицом, не подлежащим уголовной ответственности, ответственность должны нести также выше указанные субъекты. Проще говоря, уголовная ответственность, субъектов состава преступления должна состоять из совокупно-
сти ответственности за деяния совершенные в соучастии и за деяния, совершенные лицом (лицами) не подлежащими уголовной ответственности. Данное решение не противоречит признакам соучастия и позволит виновным назначить справедливое наказание. Единственная сложность, которая может возникнуть, это отсутствие исполнителя преступления. Указанная проблема не позволит в полной мере и максимально точно определить характер и степень общественной опасности тех лиц, которые подлежат уголовной ответственности.
Исполнитель преступления реализует свои функции при совершении конкретного преступления, предусмотренного Общей и Особенной частями УК РФ, согласно ч. 2 ст. 33 УК РФ, через непосредственное совершение преступления в различных формах. Под непосредственным совершением преступления следует понимать личное полное или частичное выполнение объективной стороны конкретного состава преступления, в том числе с использованием различных орудий и средств (за исключением посредственного исполнения). Данная позиция является наиболее распространенной в науке уголовного права [1, с. 298; 4, с. 73], которой придерживаемся и мы. Некоторые ученые под непосредственным совершением преступления понимают только совершение деяний, предусмотренных статьей Особенной части УК РФ [3, с. 86; 5]. Данное мнение является ошибочным, так как признаки состава преступления предусмотрены не только статьями Особенной части УК РФ, но и статьями Общей части УК РФ. Пора научиться анализировать уголовное законодательство в его системе, которая немыслима без совокупности указанных структурных элементов. Нельзя искусственно разрывать положения Общей и Особенной частей действующего уголовного законодательства, так же как нельзя отрывать мать от своего новорожденного ребенка.
Говоря о соисполнителях, как о виде исполнителей преступления, на первый взгляд никаких проблем в понимании их роли не возникает. Ведь это своего рода множественность исполнителей преступления. Все они должны отвечать общим требованиям, которые закреплены для исполнителя преступления (ч. 2 ст. 33 УК РФ). Сложности возникают в реализации указанной правовой нормы в других статьях УК РФ и в практике правоприменения, что порождает ошибки в квалификации деяния совершенного соисполнителями, как следствие, неправильный учет их роли в преступлении при назначении уголовного наказания. В основе привлечения соисполнителя к уголовной ответственности, должна находиться объективная сторона состава преступления, которую он исполняет полностью или частично, совместно с другим лицом (лицами). Есть случаи, когда при квалификации указанное правило нарушается. Например, уголовная ответственность за соисполнительство при совершении кражи, грабежа или разбоя группой лиц по предварительному сговору наступает и в тех случаях, когда согласно предварительной договоренности между соучастниками непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них, а другие участники совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток; по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от
возможного обнаружения совершаемого преступления) [7, пункт 10].
По мнению некоторых ученых, такой вид соучастника как «соисполнитель» необходимо исключить из ч. 2 ст. 33 УК РФ, так как он ни чем не отличается от исполнителя и, как правило, характеризует виды (или формы) соучастия [3, с. 95]. То есть, соисполнительство, например, - это неотъемлемый признак группы лиц, которая совершает преступление по предварительному сговору или без него. Соответствующая теоретическая позиция является ошибочной, так как не учитывает иных форм преступного соисполнения общественно опасного деяния, что приведет «к слишком широкому толкованию функций исполнителя» [4, с. 73]. Действительно каждая роль соучастника в преступлении должна гармонично сосуществовать с формами (видами) соучастия.
Действующее уголовное законодательство указывает на роль соисполнителя также в случаях, когда она реализуется совместно с выполнением функции организатора, подстрекателя или пособника (ч. 3 ст. 34 УК РФ). То есть, их можно назвать организаторами-соисполнителями, подстрекателями-соисполнителями и пособниками-соисполнителями. Законодатель настоятельно рекомендует квалифицировать общественно опасное поведение таких соучастников без учета роли организатора, подстрекателя или пособника. В данном случае допущена грубейшая ошибка, противоречащая другим уголовно-правовым нормам и повлекшая нежелательную следственно-судебную практику в реализации положений о соисполнительстве.
Из содержания ч. 3 ст. 34 УК РФ следует вывод о том, что роль исполнителя поглощает иные функции соучастников в совершенном преступлении. Следовательно, они не учитываются при квалификации содеянного, при назначении уголовного наказания и индивидуализации ответственности. Как минимум, данное положение уголовного закона нарушает две основополагающие заповеди УК РФ. Во-первых, общественная опасность преступления и лица, который выполняет несколько функций, предусмотренных ст. 33 УК РФ, напорядок выше общественной опасности тех лиц, поведение которых ограничено только одной ролью. Например, общественная опасность преступления будет стремиться к максимальному значению, если организатор преступления не только организовал общественно опасное деяние, но и принял непосредственное участие в его исполнении, в целях детального контроля за действиями иных соучастников и скорейшего достижения преступного результата. К сожалению, указанную очевидную истину законодатель проигнорировал. Совмещение и выполнение нескольких уголовно-наказуемых функций лицом при совершении преступления в группе действующее уголовное законодательство никак не учитывает.
Во-вторых, нарушается принцип справедливости (ст. 6 УК РФ), то есть неправильное определение характера и степени общественной опасности совершенного преступления и личности виновного порождает ошибки при назначении судом уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера. Например, когда вместо лишения свободы назначаются иные менее строгие уголовные наказания, или когда не назначается дополнительное уголовное наказание и т.д.
По нашему мнению, каждая функция соучастника должна обязательно учитываться начиная с квалификации, независимо от того является ли он исполнителем (соисполнителем) при совершении преступления
или нет. Соответствующий учет функций соучастников возможен при обязательной ссылке на одну или несколько частей ст. 33 УК РФ, в том числе речь идет и о роли исполнителя (соисполнителя) преступления. Данная мера позволит уже на этапе квалификации проводить отличие действий исполнителя преступления от общественно опасного поведения индивидуально действующего лица. Результаты квалификации - это определенная совокупность цифр, своего рода код (шифр), который содержит в себе информацию о совершенном преступлении.
В целях устранения рассмотренных выше противоречий, не позволяющих в полной мере учитывать при квалификации функции соучастников, необходимо в действующее законодательство внести следующие изменения:
1) часть 2 ст. 34 признать утратившей силу;
2) часть 3 ст. 34 УК РФ изложить в следующей редакции: «Квалификация действий (бездействий) исполнителя, соисполнителя, организатора, подстрекателя и пособника осуществляется по статье Особенной части УК РФ, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на соответствующую часть (части) статьи 33 настоящего Кодекса»;
3) пункт «г» части 1 ст. 63 УК РФ «Обстоятельства, отягчающие наказание» изложить в следующей редакции: «г) совершение преступления лицом, выполняющим в нем две или более функции, предусмотренные статьёй 33 УК РФ».
Завершая анализ роли исполнителя в преступлении, нельзя обойти проблему уголовно-правовой оценки соисполнительства со специальным субъектом. По действующему уголовному законодательству, лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в статье Особенной части УК РФ, участвовавшее в совершении данного преступления, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве организатора, подстрекателя или пособника (ч. 4 ст. 34 УК РФ). Следовательно, законодатель говорит однозначно, что не может быть исполнителем (соисполнителем) общий субъект в составах преступлений, предусматривающих обязательное наличие специального субъекта. Соответствующая позиция законодателя, изложенная в ч. 4 ст. 34 УК РФ, противоречит другой уголовно-правовой норме - ч. 2 ст. 33 УК РФ, в которой закреплены признаки исполнителя и его разновидностей. Согласно ч. 2 ст. 33 УК РФ, исполнитель (соисполнитель) непосредственно «совершает преступление» либо «участвует в его совершении», а в ч. 4 ст. 34 УК РФ такое общественно опасное поведение соучастника запрещено относить к роли исполнителя. Что делать правоприменителю в такой ситуации, когда две статьи УК РФ противоречат друг другу?
Естественно, данные противоположенные нормы породили неоднозначную практику их применения. Например, действия лиц, лично не совершавших насильственного полового сношения, но путем применения насилия или угроз содействовавших другим лицам в совершении преступления, следует квалифицировать как соисполнительство в совершении изнасилования [11].
Несмотря на решение Верховного Суда РФ по данной категории дел, в нижестоящих судах также нет единой позиции по уголовным делам о групповом изнасиловании. Например, по приговору Нижегородского областного суда Ф. признана виновной в совершении изнасилования в качестве соисполнителя в отношении С. группой лиц. Насильственный половой акт с потер-
певшей совершил Х., а Ф. активно содействовала ему путем применения к потерпевшей насилия: раздела С., затем удерживала ее, закрывала ей рот, чтобы не кричала и не звала на помощь [12]. В другом примере, Верховный Суд Республики Хакасия признал похожие действия гражданина Б. пособничеством в изнасиловании [13]. Суть его преступного поведения заключалась в то, что он не совершая непосредственного изнасилования потерпевшей, помогал в этом другому лицу, взяв в руки камень и пригрозив его применением в отношении жертвы, если она будет сопротивляться.
В отличие от судебной практики по делам об изнасиловании, присвоение или растрата (ст. 160 УК РФ) в виде соисполнительства возможна только, если в нем участвовали два или более лица, отвечающие указанным признакам специального субъекта (например, руководитель организации, в чьем ведении находится похищаемое имущество, и работник, несущий по договору материальную ответственность за данное имущество) [14]. Несколько запутался Верховный Суд РФ при толковании дезертирства, совершенного группой лиц по предварительному сговору. Он указал, что при дезертирстве не может быть соисполнительства, если нет организатора, подстрекателя или пособника, непосредственно не участвующего в совершении дезертирства [15]. Является очевидным тот факт, что соисполнительство образуют не организаторы, подстрекатели и пособники, а, прежде всего, наличие двух или более исполнителей-военнослужащих состава преступления. Оригинальным образом изложены рекомендации Верховного Суда РФ относительно квалификации соисполнительства во взяточничестве и коммерческом подкупе: действия лиц, не обладающих признаками специального субъекта, предусмотренными ст. 290 или ст. 204 УК РФ, участвующих в получении взятки или предмета коммерческого подкупа группой лиц по предварительному сговору, квалифицируются соответственно как посредничество во взяточничестве (ст. 291.1 УК РФ) или соучастие в коммерческом подкупе (ст. 204 УК РФ со ссылкой на ст. 33 УК РФ) [16]. В данном случае Верховный Суд РФ не учел тот факт, что общий субъект может участвовать в совершении преступлений, предусмотренных статьями 290 и 204 УК РФ, в виде непосредственного получения части взятки или предмета подкупа, а это уже выполнение определенной части объективной стороны указанных составов преступлений, что относит общего субъекта к роли соисполнителя. Следовательно, рекомендации по квалификации являются неточными в отношении той части соучастников, которые выполняют роли соисполнителей преступлений, предусмотренных статьями 290 и 204 УК РФ. Соисполнителя нельзя искусственно отрывать от действий, которые планируются и реализуются в составе группы, и приписывать ему особую роль, которая квалифицируется самостоятельно.
Некоторые авторы также пытаются навязать ложное представление о роли соисполнителя в составах преступлений со специальным субъектом. Например, по мнению Н. Иванова, если гражданин России помогал иностранному гражданину представителю спецслужб в сборе сведений, составляющих государственную тайну, то уголовная ответственность должна быть распределена таким образом: гражданин России - ст. 275 УК РФ «Государственная измена», иностранный гражданин - ст. 276 УК РФ «Шпионаж». Обоснование у автора одно - «ибо в этой норме точно зафиксировано, кто может быть субъектом преступления» [17]. К сожалению, анализ положений Особенной части УК РФ в
отрыве от уголовно-правовых норм Общей части УК РФ нарушает правила системного комплексного подхода в квалификации общественно опасных деяний.
В целях устранения имеющихся противоречий относительно применения общих уголовно-правовых норм об ответственности соисполнителей преступлений, необходимо в действующий УК РФ внести следующие изменения:
дополнить ст. 33 частью 2.1 следующего содержания: «Соисполнителем признается лицо, которое совместно с исполнителем полностью или частично выполняет объективную сторону состава преступления»;
часть 4 ст. 34 УК РФ изложить в следующей редакции: «Лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в статье Особенной части УК РФ, участвовавшее в совершении данного преступления, несет уголовную ответственность за его совершение в качестве соисполнителя, организатора, подстрекателя или пособника».
На второе место в перечне соучастников законодатель определил организатора преступления, под которым понимается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими (ч. 3 ст. 33 УК РФ). Каким образом реализуется данная норма в Особенной части УК РФ? К сожалению, законодатель настолько увлекся изменениями и дополнениями, что понятие «организатора» теперь применяется и в другом значении, ничего общего не имеющего с общественно опасным деянием. Например, «организатор торговли» в диспозиции ст. 172.1 УК РФ либо «организатор официального спортивного соревнования или организатор зрелищного коммерческого конкурса» (ч. 1 ст. 184 УК РФ) имеют отношение к законной экономической деятельности, чьи интересы нарушаются. В кодифицированном нормативном правовом акте не должно быть понятий, которые бы имели разное юридическое содержание и относились одновременно к преступной и непреступной сферам жизнедеятельности личности, общества и государства.
В ч. 1 ст. 210 Особенной части УК РФ наравне с организатором законодатель закрепил такое понятие как «лидер». Но в Общей части УК РФ «лидер» не упоминается в институте соучастия и не является видом соучастника. Можно быть формальным или неформальным лидером в социальной группе, но не относится к её организатору в уголовно-правовом понимании. Для разрешения указанного противоречия следует исключить из диспозиции ст. 210 УК РФ данное понятие, либо в Общей части УК РФ указать на место «лидера» в системе соучастников преступления.
Учет роли организатора в Особенной части УК РФ производится несколькими способами. Во-первых, лицо организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, несет уголовную ответственность за соучастие в его совершении по конкретной статье Особенной части УК РФ со ссылкой на ч. 3 ст. 33 УК РФ. Во-вторых, в действующем уголовном законе есть значительное количество статей, в которых закреплена функция организатора, превращающая его в исполнителя. Например, в соответствии с ч. 1 ст. 205 УК РФ «Организация террористического сообщества и участие в нем», лицо, создавшее террористическое сообщество или руководившее им, одновременно является организатором данного преступления, согласно ч. 3 ст. 33 УК РФ, и его исполнителем,
так как «непосредственно совершает преступление» (ч. 2 ст. 33 УК РФ). Основываясь на действующем содержании статей Общей части УК РФ, в таких составах преступлений роль организатора поглощается функцией исполнителя.
Законодатель в ч. 5 ст. 35 УК РФ попытался отдельно выделить данную когорту соучастников. В рассматриваемую норму вошли только пять статей: 2054, 208, 209, 210, 2821 УК РФ. Непонятно, почему в данном перечне отсутствуют, например, статьи 2055 и 2822 УК РФ. Они также связаны с созданием преступного сообщества. Что это за особый вид организатора, который легализован в противовес статьям 33 и 34 УК РФ? По нашему мнению, ч. 5 ст. 35 УК РФ должна быть исключена из уголовного закона, так как является лишней, затрудняющей понимание роли организатора преступления.
О нелогичности определения «организатора» в ч. 3 ст. 33 УК РФ говорили и говорят многие ученые [3, с. 117 - 120; 5]. Основное содержание проблемы состоит в том, что рассматриваемое определение искусственно разделено на две составляющие: в первой говорится об организации преступления и руководстве его совершением, а во второй части идет речь об организаторской функции только в рамках форм (видов) соучастия в преступлении. По нашему мнению, вторая часть является лишней в понятии организатора. Разве создание организованной преступной группы или преступного сообщества, а равно руководство ими не относится к организации совершения преступления? Любая подобная деятельность охватывается первой частью понятия организатор преступления. Речь может идти только об оконченности или неоконченности состава преступления, но неоконченное общественно опасное деяние тоже относится и полностью охватывается преступлением. Если создание организованной преступной группы или преступного сообщества, а равно руководство ими предусмотрены составами преступлений в Особенной части УК РФ, то такая преступная деятельность будет считаться оконченной. Иное представление о понятии организатора создаст ложное впечатление, что при создании организованной преступной группы или преступного сообщества, лицо не организует совершение преступления и не руководит его исполнением.
Если провести анализ первой части понятия «организатор преступления» - «лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением» (ч. 3 ст. 33 УК РФ), то создастся впечатление, что законодатель в указанной части понятия забыл указать о его отношении к институту соучастия. Нельзя отрицать очевидное: индивидуально действующее лицо может превосходно организовать преступление и тщательно контролировать ход его исполнения. Другим недостатком данного определения является его тавтология, плеоназм: «организатором признается лицо, организовавшее». Подобные недостатки в уголовном законе отрицательно влияют на объективное понимание сущности организатора преступления со стороны субъектов правоприменения. Учитывая вышесказанное, предлагаем часть 3 ст. 33 УК РФ изложить в следующей редакции: «Организатором признается лицо, подготовившее совершение преступления одним или несколькими лицами, а равно объединившее и (или) управляющее их общественно опасной деятельностью».
Третий вид соучастников преступления - это подстрекатели. Согласно ч. 4 ст. 33 УК РФ, подстрекате-
лем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом. Каким образом реализуются роль подстрекателя в Особенной части УК РФ? На сегодняшний день основными направлениями такой реализации функций являются:
1). Закрепление роли подстрекателя через формы (виды) соучастия, которые прописаны в статьях Особенной части УК РФ, в качестве квалифицирующих или особо квалифицирующих признаков (в подавляющем большинстве случаев это положение касается организованной преступной группы или преступного сообщества).
2). Законодательно разрешенная форма учета функции подстрекателя в Особенной части УК РФ через ссылку на ч. 4 ст. 33 УК РФ при квалификации содеянного.
3). Придание функциям подстрекателя особого статуса через полный или частичный перенос ч. 4 ст. 33 УК РФ в диспозицию статьи Особенной части УК РФ.
Нормы Общей части УК РФ разрешают реализацию функций подстрекателя только вторым указанным нами способом. Первый и третий случаи не предусмотрены Общей частью УК РФ и введены Особенной частью УК РФ самовольно, вопреки действующей системе уголовно-правовых норм и принципам кодификации.
Признание лица подстрекателем в совершении преступления не исключает его одновременной дополнительной оценки по другим видам соучастников, предусмотренных ст. 33 УК РФ. Например, Апелляционным определением Верховного Суда РФ от 03.07.2014 г. № 11-АПУ14-22, Ахметов А.Ф. признан виновным в том, что явился подстрекателем совершения разбойного нападения группой лиц по предварительному сговору и оказал пособничество в совершении указанного преступления, совершенного Еналеевым А.Х. и другими лицами, с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия, в целях завладения имуществом в крупном размере (ч.ч. 4, 5 ст. 33, п. «б» ч. 3 ст. 162 УК РФ) [18]. Такой же должен быть подход и при уголовно-правовой оценке функций подстрекателя при одновременном его участии в исполнении преступления. Если подстрекатель сам участвует в исполнении преступления, то данный факт не должен стать помехой в его признании в качестве подстрекателя [19, с. 142]. Но для этого необходимо изменить ч. 3 ст. 34 УК РФ, как мы предложили немного ранее. Тем более нельзя доводить роли соучастников преступления до какой то карточной игры, когда ради этого придумываются различные схемы или псевдопринципы взаимопоглощения функций соучастников [20, с. 21].
В действующем УК РФ много статей, в которых закреплены функции подстрекателя в качестве составо-образующих признаков. Например, ст. 150 УК РФ «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления», ст. 2051 УК РФ «Содействие террористической деятельности», ст. 230 УК РФ «Склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов», ст. 240 УК РФ «Вовлечение в занятие проституцией», части 11 статей 2821 и 2822 УК РФ - склонение, вербовка или иное вовлечение лица в деятельность экстремистского сообщества или экстремистской организации соответственно и другие. Некоторые ученые предлагают и вовсе установить отдельную ответственность в статьях Особенной части УК РФ за наиболее опасные способы подстрекательства [21, с. 7]. Есть мнение, отождеств-
лять призывы (в том числе и публичные) в Особенной части УК РФ как один из способов реализации функций подстрекателя [22, с. 7]. Подобные предложения приведут уголовное законодательство к необоснованному расширению и, как следствие, к очередным сложностям в их применении.
Ясно одно, что порядок реализации общих положений о подстрекателе в диспозициях статей Особенной части УК РФ не предусмотрен. Особенность такой реализации заключается в том, что не каждое склонение может признаваться подстрекательством в рамках института соучастия в преступлении. Например, если совершеннолетний вовлекает в совершение преступления лицо, не достигшее возраста уголовной ответственности, то он подлежит ответственности по ст. 150 УК РФ, но подстрекателем быть не может, так как такая совместная деятельность не образует соучастия. Следовательно, выше перечисленные статьи Особенной части УК РФ, только частично охватывают функции подстрекателя, а также содержат признаки преступления, основанные на поведении индивидуально действующего лица, выполняющего объективную сторону состава преступления. В целях установления взаимосвязи соответствующих норм Особенной части УК РФ и положений о видах соучастников в Общей части УК РФ, необходимо дополнить ст. 34 УК РФ частью 6 следующего содержания: «Если функции организатора, подстрекателя или пособника предусмотрены диспозицией статьи Особенной части УК РФ, то уголовная ответственность наступает по соответствующей статье Особенной части УК РФ без ссылки на ст. 33 УК РФ». Еще раз подчеркнем, что мы отрицательно относимся к бездумному переносу функций подстрекателя, организатора и пособника в Особенную часть. Уголовный закон признан кодексом в связи с его краткостью и логической последовательностью. За последнее время в результате необоснованного расширения количества статей за счет установления ответственности за определенные функции соучастников, уголовный закон искусственно сталкивает положения Общей части УК РФ с нормами Особенной части УК РФ. Соответствующее противостояние отрицательно сказывается на правоприменительной практике. Наиболее правильное решение проблемы -полный отказ от переноса отдельной уголовной ответственности организаторов, подстрекателей и пособников в статьи Особенной части УК РФ через их исключение из закона и конкретизации норм Общей части УК РФ в случае их недостаточности.
Подстрекателя необходимо отличать от лица, совершающего, например, публичные призывы к осуществлению террористической деятельности (ст. 205 УК РФ) или публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ). При подстрекательстве речь должна идти о склонении к конкретному преступлению, а не просто к абстрактной противоправной деятельности. Также в понятии «подстрекателя» необходимо указать, что он склоняет не просто лицо, а конкретного субъекта, подлежащего уголовной ответственности. Иначе получается, что склонение, в том числе и лиц, не подлежащих ответственности, образует роль подстрекателя. Понятие «подстрекатель» должно применяться только в рамках института соучастия и не распространять свое действие на индивидуально действующее лицо. Хотя некоторые ученые смешивают эти понятия [1, с. 297].
Следует также учитывать, что лицо может склонять других субъектов к совершению преступления, уже яв-
ляясь участником преступной группы. В этом случае бессмысленно дожидаться пока у вовлекаемого субъекта сложится твердое решение о совершении преступления. Указанные ситуации должны получить уголовно-правовую оценку уже на стадии совершения вербальных действий, независимо от наличия согласия вовлекаемого на совершение конкретного преступления.
До конца в науке уголовного права не решен вопрос о способах склонения, которые образуют объективную составляющую ответственности подстрекателя. Некоторые авторы считают, что нужно не просто предусмотреть исчерпывающий перечень способов подстрекательской деятельности, но и периодически его пополнять [3, с. 129 - 137; 5; 23, с. 9]. По мнению других ученых, следует полностью исключить из ч. 4 ст. 33 УК РФ примерный перечень способов подстрекательства в силу их множества и разнообразия [21, с. 6]. Мы поддерживаем вторую точку зрения, так как сущность деятельности подстрекателя заключается не в том, какой способ он применяет при склонении, а для общественной опасности рассматриваемого соучастника важен сам факт вовлечения другого лица в совершение конкретного преступления. Учитывая рассмотренные выше положения, предлагаем ч. 4 ст. 33 УК РФ изложить в следующей редакции: «Подстрекателем признается лицо, склоняющее в составе группы или склонившее другое лицо, подлежащее уголовной ответственности, к совершению преступления, предусмотренному Особенной частью УК РФ».
Заключительным видом соучастников преступления является пособник. Согласно ч. 5 ст. 33 УК РФ, пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы.
У данной общей нормы также имеются проблемы, связанные с ее реализацией в Особенной части УК РФ. Прежде всего, следует вести речь о нашумевшей ч. 3 ст. 2051 УК РФ «Пособничество в совершении преступления, предусмотренного статьей 205 настоящего Кодекса» и примечании 11 к данной статье, где дается полноценное определение пособничества в совершении террористического акта. Пособничество невозможно без его субъекта, то есть пособника и его признаков. Следовательно, законодатель перенес в полном объеме функции пособника из ч. 5 ст. 33 УК РФ в указанную выше статью Особенной части УК РФ, придав пособнику статус исполнителя. В кодифицированном нормативном правовом акте нельзя одному понятию придавать разный юридический смысл, смешивать различные институты, создавая гибрид, который отторгается уголовным законом, наукой и практикой. Пособники (пособничество) должны находиться за рамками составов преступлений, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ. Их участие в конкретных преступлениях не должно исключать функцию пособника. Аналогичный подход был предложен нами выше применительно к организаторам и подстрекателям.
Перечень способов пособничества в уголовном законе является исчерпывающим. Аналогичная ситуация была и в УК РСФСР 1960 года [4, с. 98; 19, с. 155 -
160]. Поэтому многие предлагают пересмотреть и дополнить функции пособника. Например, В.Ю. Шубина рекомендует ч. 5 ст. 33 УК РФ дополнить «посредничеством» и «финансированием» [24, с. 11]. А.П. Козлов предлагает расширить пособничество «физическим укрывательством преступника до совершения им преступления», а также «систематическим заранее не обещанным укрывательством» [3, с. 150, 151]. Одно является очевидным - нельзя в понятии пособника предусмотреть все способы оказания помощи при совершении преступления. Разновидности такого содействия бесчисленны и постоянно видоизменяются. Если систематически пополнять способы пособничества в ч. 5 ст. 33 УК РФ, то это приведет к загромождению понятия пособника и, как следствие, отрицательно повлияет на его применение (реализацию) [25, с. 9]. Поэтому предлагаем максимально упростить понятие пособника, отказавшись от детального перечисления в понятии способов его совершения. Данное решение также поддерживается некоторыми учеными [2б, с. 7].
Вторая проблема в понятии пособника связана с его внутренними противоречиями. В первой половине рассматриваемого понятия говорится о содействии совершению преступления, до момента его окончания. Во второй части речь идет о действиях, которые лицо должно совершить после окончания преступления. Разве можно помогать совершению преступления после его окончания? Ответ очевиден - нет. Поэтому мы согласимся с мнением некоторых исследователей, что понятие пособника, закрепленное в ч. 5 ст. 33 УК РФ, выходит за пределы института соучастия, так как охватило преступную деятельность после совершения умышленного преступления [5]. Пособник должен помогать совершению преступления до момента его окончания. Действия пособника должны влиять на наступление преступного результата, а не находиться за его пределами [4, с. 101]. Верно заметил А.П. Козлов, что «коль скоро соучастие и прикосновенность - самостоятельные институты уголовного права, смешивать которые никому не дано право, то, естественно, и пособничество не может быть прикосновенностью, и наоборот» [3, с. 150]. Учитывая вышеизложенное, предлагаем следующее понятие пособника преступления в ч. 5 ст. 33 УК РФ: «Пособником признается лицо, содействующее или содействовавшее любым способом совершению преступления иным соучастникам».
В данном исследовании рассмотрены наиболее актуальные проблемы, связанные с реализацией общих норм о соучастниках преступления в статьях Особенной части УК РФ. Соучастники преступления должны быть неотъемлемой составляющей института соучастия и не применяться в уголовном законодательстве за пределами его юридического понимания.
Список литературы:
1. Трайнин А.Н. Избранные труды / Составление, вступительная статья докт. юрид. наук, профессора Н.Ф. Кузнецовой. СПб., 2004.
2. Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961.
3. Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. СПб., 2001.
4. Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М., 1974.
5. Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении. М., 2013 // СПС «КонсультантПлюс».
6. Святенюк Н. Дифференциация ответственности и индивидуализация наказания за преступление, совершенное в соучастии // Уголовное право. 2008. № 3.
7. Пункт 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2.
8. Пункт 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9.02.2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 4.
9. Пункт 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 3.
10. Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. Киев, 1970.
11. Пункт 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 г. № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 2.
12. Осужденная обоснованно признана соисполнителем в совершении изнасилования группой лиц: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 4 сентября 2007 г. № 9-О07-61 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 5.
13. Приговор от 20 июня 1997 года // Архив Верховного Суда Республики Хакасия.
14. Пункт 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 2.
15. Пункт 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 03.04.2008 г. № 3 «О практике рассмотрения судами уголовных дел об уклонении от призыва на военную службу и от прохождения военной или альтернативной гражданской службы» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 6.
16. Пункт 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 9.
17. Иванов Н. Соучастие со специальным субъектом // Российская юстиция. 2001. № 3.
18. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 03.07.2014 г. № 11-АПУ14-22 // СПС «Консуль-тантПлюс».
19. Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по советскому уголовному праву. М., 1956.
20. Андреев И.В. Теоретико-правовые основы квалификации преступлений: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Омск, 2000.
21. Абакаров З.А. Ответственность за подстрекательство к совершению преступления по российскому уголовному праву: автореф. дисс. . канд. юрид. наук. Саратов, 2006.
22. Безбородов Д.А. Уголовно-правовое и криминологическое исследование подстрекательства: авто-реф. дисс. ... канд. юрид. наук. СПб, 1998.
23. Мирзоян В.Г. Подстрекательство к совершению преступления в российском и зарубежном уголовном праве: автореф. дисс. . канд. юрид. наук. Краснодар, 2012.
24. Шубина В.Ю. Институт пособничества в совершении преступления: уголовно-правовой и криминоло-
гические аспекты: автореф. дисс. . канд. юрид. наук. Краснодар, 2012.
25. Ершов С.А. Пособничество в Общей и Особенной частях УК РФ: автореф. дисс. . канд. юрид. наук. Саратов, 2014.
26. Косарева Т.И. Пособничество совершению преступления: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2004.
27. Петрушенков А.Н. Теоретические основы взаимодействия Общей и Особенной части в Уголовном кодексе РСФСР 1960 года // Пробелы в российском законодательстве. - 2014. - № 1. - С. 106 - 110.
28. Петрушенков А.Н. Композиция уголовно-правовых норм Общей и Особенной частей в законодательстве Украины, Латвии и Болгарии // Пробелы в российском законодательстве. - 2014. - № 3. - С. 127 - 133.
Отзыв
научного консультанта на статью Петрушенкова Александра Николаевича «Эффективность норм о соучастниках преступлений при формировании Общей и Особенной частей Уголовного кодекса Российской Федерации».
Петрушенков А.Н. в своей научной статье затронул актуальные проблемы понятий и видов соучастников, особенности их квалификации и уголовной ответственности. Новизна исследования заключается в системном анализе общих уголовно-правовых норм о соучастниках преступления и возможности эффективной их реализации в статьях Особенной части УК РФ. В теории и практике уголовного права остаются не решенными дискуссионные вопросы, связанные с квалификацией обозначенных преступлений и привлечением к уголовной ответственности соучастников преступления, что в свою очередь свидетельствует о необходимости совершенствования уголовного законодательства России.
В статье успешно рассматриваются обязательные признаки соучастников преступления, закрепленные в ст. 33 УК РФ, и анализируется современное состояние применения данных положений в статьях Особенной части УК РФ. Теоретическая значимость статьи выражается в том, что автор предлагает модель классификации видов соучастников преступления, порядок квалификации их общественно опасных действий с учетом строгого разделения компетенций между Общей и Особенной частями УК РФ.
Научная статья А.Н. Петрушенкова написана на должном теоретическом уровне и замысел автора реализован. Сформулированные предложения и рекомендации по совершенствованию уголовного законодательства свидетельствуют об оригинальности подхода и новизне принципиальных положений данного исследования.
Статья рекомендуется для публикации в открытой печати.
Научный консультант:
Профессор кафедры уголовно-процессуального права Приволжского филиала Российского государственного университета правосудия, доктор юридических наук, профессор Агутин Александр Васильевич
