CC BY
95
лизации налоговой политики на макро- и микроуровне в сельском хозяйстве: автореф. дис. ... д-ра экон. наук. Орел, 2011.
4. Деревянко М.С., Гончарова М.В. Формирование государственного механизма налогового стимулирования здоровья населения // Финансы и кредит. 2008. № 4.
5. Косолапов А.И. Налоги и налогообложение. М.: Дашков и К", 2005.
6. Пансков В.Г. Налоги и налогообложение в Российской Федерации. М.: МЦФЭР, 2006.
7. Финансы / под ред. Л.А. Дробозиной. М.: Финансы; ЮНИ-ТИ, 1999.
УДК 336.5
|йй» [email protected]
Екатерина Сергеевна Литвиненко,
аспирант кафедры институциональной экономики, СГСЭУ
ЭФФЕКТИВНОСТЬ ГОСУДАРСТВА И ПРОБЛЕМА ОЦЕНКИ ДИСФУНКЦИОНАЛЬНОСТИ ФИНАНСОВО-ИНВЕСТИЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ
Статья посвящена проблеме оценки эффективности государственной политики в финансово-инвестиционной сфере. Автор проводит всесторонний анализ теоретических работ, посвященных данному вопросу, и приходит к выводу о том, что наиболее целесообразной в современных условиях является оценка государственной политики с позиции выявления степени ее дисфункциональности. Опираясь на данные и методологию, изложенную в работах О.С. Сухарева, Ю.В. Ярёменко и Р.М. Нижегородцева, автор приходит к выводу о том, что основной функцией финансово-инвестиционной политики государства выступает поддержание нормального соотношения и динамики ключевых воспроизводственных циклов экономической системы.
Ключевые слова: дисфункции, финансово-инвестиционная политика, государство, эффективность, экономическая система.
Ye.S. Litvinenko
STATE EFFICIENCY AND ASSESSMENT OF FINANCIAL AND INVESTMENT POLICY DEFICIENCIES
The paper deals with the assessment of the efficiency of state policy in the financial and investment sector. The author carries out a comprehensive analysis of the theoretical studies of the issue and concludes that the most appropriate in the current circumstances is to evaluate the state policy in order to identify the extent of its dysfunctionality. Based on the data and the methodology suggested by O.S. Sukharev, Yu.V. Yaremenko and R.M. Nizhegorodtsev the author comes to the conclusion that the main function of state financial and investment policy is to maintain normal dynamics of key reproduction cycles of the economic system.
Keywords: dysfunctions, financial and investment policies, state, efficiency, economic system.
Устойчивое социально-экономическое развитие России немыслимо без реализации комплексной и эффективной финансово-инвестиционной политики государства. Особое значение она приобретает в условиях «технологической гонки» и детерминированного ею перехода экономики нашей страны на инновационный путь развития. Причиной этого является тесная диалектическая связь между скоростью и качеством технологических сдвигов в структуре экономики и уровнем и качеством инвестиций в экономическую систему. С одной стороны, каждый технологический сдвиг опирается на существенный объем инвестиций в данный сектор, с другой - тот сектор, который обладает наибольшей технологичностью, всегда выступает в качестве наиболее притягательного для инвестиций.
Экономический анализ макроэкономической государственной политики на современном этапе социально-экономического развития традиционно проводится с различных методологических позиций. В работе
Р.М. Нижегородцева, например, выделен следующий алгоритм его проведения [6].
На первом этапе проводится структурный анализ факторов производства, включающий в себя оценку уровня ресурсной обеспеченности экономической системы, оценку адекватности структуры спроса и предложения на каждом из рынков, а также анализ динамики ВВП (в том числе прогнозного). Это позволяет оценить общее состояние экономической системы, по сути, отметить точку ее нахождения в рамках кривой производственных возможностей.
На втором этапе осуществляется анализ рыночной конъюнктуры, включающий оценку структуры, уровня и динамики совокупного спроса в целом по экономике, выделение динамических характеристик предельной склонности к сбережению и потреблению. Это позволяет построить модель АО - АЭ для данной экономической системы, а значит выявить элементы неравновесия и основные сценарии развития событий.
На третьем этапе осуществляется оценка технологического состояния экономической системы: анализ его структуры, динамики, технологических разрывов и сдвигов. Цель данного этапа - выявление источников экономического роста в каждом из секторов экономики.
Четвертый этап напрямую связан с оценкой финансово-инвестиционной политики и включает в себя выявление и расчет основных мультипликаторов (налогового, банковского, инвестиций, госрасходов, конечного потребления, нетто-экспорта). Помимо мультипликаторов на данном этапе, по нашему мнению, необходимо также проводить анализ акселераторов экономического роста. Совокупность данных расчетов позволяет выявить кластеры экономической системы и оценить существующие ограничения по их развитию.
Пятый этап включает в себя анализ монетарной политики: исследование структуры и объема денежной массы, расчет показателей эластичности и движения финансовых потоков.
Шестой этап связан с оценкой пространственно-экономических показателей. Для нашей страны он, безусловно, основан на анализе региональной диверсификации.
На седьмом этапе выявляется специфика рынка труда данной экономической системы (уровень и структура занятости, уровень бедности, дифференциация населения, уровень и структура трудовой и социальной миграции).
По мнению Р.М. Нижегородцева, итогом качественной реализации вышеперечисленных этапов выступает построение сценарного прогноза социально-экономического развития и стратегии макроэкономической политики.
При этом нельзя забывать, что современная государственная политика должна обеспечить устойчивое инновационное развитие, реализуемое в постепенном повышении качества жизни и стандартов экономических отношений агентов. В последние годы в связи с этим все чаще говорят о обеспечении гармонизации интересов всех групп экономических агентов, представленных в экономической системе как об основной функции государства [7]. С этим тезисом можно в целом согласиться, поскольку, чем гармоничнее интересы экономических агентов, тем больший положительный синергетический эффект возникает от их взаимодействия. Как показывает практика, одним из наиболее продуктивных для выявления степени соответствия государственной политики вышеуказанной задаче выступает так называемый функциональный анализ. Как убедительно показано в работах Я. Тинбергена и Г. Тейла, одним из показателей эффективности государственной политики является параметр соответствия инструментов государственной политики числу ее целей.
Безусловным ориентиром государственной политики наряду с гармонизацией интересов традиционно считают эффективность функционирования экономической системы. Начиная с работ классической школы политэкономии, эффективность воспринимается как аллокативная (распределительная), т.е. основанная на оптимальном распределении ограниченных ресурсов между безграничными потребностями.
В этом смысле эффективной признается такая экономическая система, в которой качество и количество комбинаций ресурсов обеспечивает максимальный уровень общей полезности и тем самым удовлетворения
потребностей [4]. В случае если мы рассматриваем данный процесс в стоимостном разрезе, возникает критерий альтернативных издержек: более эффективной будет такая комбинация ресурсов, которая способствует созданию продукта с наименьшим уровнем альтернативных издержек. Однако это работает только при условии абсолютной взаимозаменяемости ресурсов (т.е. при сохранении предпосылок неоклассики). В этом смысле наиболее подходящим сектором для его оценки выступает финансово-инвестиционный сектор. Финансовые ресурсы (инвестиции) являются наиболее однородными, хотя они, как и все другие виды ресурсов, подчиняются законам качественной неоднородности, установленным Ю.В. Ярёменко [12].
Совмещение неоклассики с положениями теории неоднородности ресурсов позволяет заключить, что в рыночной экономике инвестиционные потоки направляются в те ее сектора, в которых наблюдается наименьший относительный уровень альтернативных издержек и наименьшие требования к качеству денег. В этих условиях отсутствие вмешательства государства приводит к ухудшению качества денег и снижению воспроизводственного периода. Последнее связано с возрастанием неопределенности и рисковой нагрузки по мере увеличения времени производства.
Данный эффект можно было наблюдать в первой половине 1990-х гг. в России, когда практически все имеющиеся финансовые ресурсы были переведены в наименее качественные формы, а порог инвестиционных проектов не превышал трех лет. Кроме того, следует полностью согласиться с профессором О.С. Сухаревым в том, что оценка альтернативных издержек может быть эффективной только в условиях конечного известного агенту числа альтернатив [8], что ориентирует последнего на отсутствие технического прогресса.
Технический прогресс и генерация инноваций постоянно увеличивают количество подобных альтернатив, а значит, приводят к неопределенности альтернативных издержек, поскольку принципиально новая комбинация факторов производства (т.е. инновация) может быть оценена только с позиции требуемых затрат, тогда как ее полный эффект будет известен только после ее реализации. Поэтому в современной социально-экономической системе «аллокативная эффективность оценивается по показателям срока окупаемости, точки безубыточности и бюджетной эффективности» [8, с. 87].
Вторым видом эффективности социально-экономической системы выступает трансакционная эффективность, рассчитываемая как уровень альтернативных трансакционных издержек: данный вид эффективности тем выше, чем ниже уровень в данном секторе относительных трансакционных издержек. Он напрямую связан с процессом распределения информации и знаний у экономических агентов. Можно считать доказанным, что ассиметричное распределение информации является нормальным состоянием любой социально-экономической системы, а объем принятия решений каждым агентом лимитируется качеством и количеством его знаний. Более того, в работах А.Н. Неверова установлено, что распределение знаний между экономическими агентами подчиняется принципу «Парето-эффектив-ности», а сами знания выступают как экономическое благо только при условии его нарушения [5]. Тем самым
трансакционную эффективность можно также рассмотреть как подвид аллокативной эффективности, связанный с адекватностью распределения информации и знаний (как ресурсов) между экономическими агентами. В условиях свободной от вмешательства государства рыночной экономики подобное распределение недостижимо.
В работах ряда авторов (Б. Л. Кузнецов, С. Б. Кузнецова, А.М. Курьянов, О.С. Сухарев, В.В. Чепиков, С.В. Шма-нёв и др.) для обозначения совокупной эффективности социально-экономической системы вводится понятие синергетической эффективности [3; 10]. По мнению О.С. Сухарева, ее можно представить как совокупность аллокативной и адаптивной (гармоничной и трансакционной) эффективности, выступающую общей характеристикой жизнеспособности экономической системы [8].
Именно относительно синергетической эффективности становится возможным расчет дисфункциональ-ности государственной политики, в том числе в инвестиционно-финансовом секторе. Дисфункция в этом смысле будет означать степень отклонения параметров системы от уровня синергетической эффективности. Несмотря на то что общая эффективность экономической системы является синергетическим эффектом, т.е. подчиняется закону:
Е Ь * Е + ЕЬ + Е,
а + Ь + п а Ь П
основной вклад в ее определение вносят два элемента:
1) эффективность каждой отдельной подсистемы;
2) эффективность распределения функций между подсистемами (т.е. степень согласованности подсистем).
Относительно первого параметра можно идти двумя путями: либо через оценку эффективности каждого сектора экономики (на сегодня Госкомстат РФ выделяет от трех до пяти секторов), либо через перечень дисфункций. Так, в работе Е.Н. Чечёткиной выделено 15 базовых институциональных дисфункций, характеризующих отклонение от уровня эффективности по таким параметрам, как уровень инфляции, уровень защиты внутреннего рынка, сбалансированность государственного бюджета и т.д. [11].
По нашему мнению, более правильным является первый путь, однако только в том случае, если осуществляется перекрестный анализ, построенный на выделении функций каждого сектора. Прежде чем проводить разделение системы на сектора, необходим анализ механизма распределения функций внутри нее, критерием которого выступает группировка агентов по данному параметру.
Определенную, во многом успешную работу в данном направлении провел член-корреспондент РАН Г.Б. Клей-нер, выделивший четыре типа подсистем: объект, среда, процесс и проект, - выполняющих такие основные функции, как производство, потребление, распределение и обмен [1]. Однако представляется, что для проведения оценки реального состояния социально-экономической системы данный подход является слишком фундаментальным. По нашему мнению, с позиции решения прикладных задач управления государственной политикой в финансово-инвестиционной сфере, более продуктивным будет выделение функций на основе оценки их доли в создании совокупной полезности.
Как установлено в работе Н.П. Колядина и А.Н. Неверова, в случае когда хотя бы один из секторов (данные
авторы рассматривали институциональный, инвестиционный и инновационный сектора) не выполняет своей функции, возникает общесистемная дисфункция [2]. В этой связи очевидно, что общий уровень дисфункцио-нальности экономической системы подчиняется действию принципа «слабого звена», когда максимальная дисфункциональность по любому одному параметру приводит к максимальной дисфункциональности всей системы. Это обстоятельство обуславливает огромную значимость инвестиционно-финансовой политики государства, поскольку именно финансово-инвестиционные потоки определяют «верхнюю и нижнюю границу гомеостатического диапазона функционирования важнейших подсистем и определяют их дисфункцию» [9, с. 89].
Одной из наиважнейших функций финансово-инвестиционной политики в современных условиях выступает обеспечение нормального функционирования циклов воспроизводства в ключевых для экономической системы секторах. Базовой проблемой на этом пути является различный характер данных циклов, в том числе (или даже - прежде всего) их различная длительность. Так, например, воспроизводственный цикл человеческого капитала составляет, по разным оценкам, от 20 до 25 лет, что совпадает с циклом его активного функционирования (также 20 - 25 лет), а цикл производства продуктов потребления (например, продуктов питания) практически по всей номенклатуре укладывается в пределы одного года. Для промышленного производства характерен (за исключением ряда оборонных производств, космической отрасли и еще ряда отраслей) среднесрочный цикл воспроизводства. Технологическое развитие, как это установлено в работах Н.Д. Кондратьева, К. Перес, С.Ю. Глазьева и ряда других ученых, подчиняется почти полувековым циклам. В связи с этим именно финансово-инвестиционная политика призвана обеспечить эффективный переток финансовых ресурсов между различными циклами, а значит и всю динамику экономической системы. Традиционно данная проблема обозначается как проблема ликвидности и наличия «длинных» и «коротких» финансовых ресурсов.
Таким образом, подводя итог, можно констатировать, что оценка степени дисфункциональности государственной финансово-инвестиционной политики является ключевым показателем эффективности действий государства. При этом сам расчет может быть произведен через анализ адекватности системы перераспределения инвестиционных потоков (институциональных ограничений, пространственно-временных показателей, распределения знаний и информации и т.д.) в рамках конкретной национальной социально-экономической системы.
1. Клейнер Г.Б. Новая теория экономических систем и ее приложения // Журнал экономической теории. 2010. № 3.
2. Колядин Н.П., Неверов А.Н. К проблеме построения матричной модели «инвестиции - инновации - институты» // Вестник СГСЭУ. 2012. № 1 (40).
3. Кузнецов Б.Л., Кузнецова С.Б., Чепиков В.В. Эффективность производственных систем // Экономическая синергетика: инновационное развитие России: сб. науч. тр. / под ред. Б.Л. Кузнецова. Набережные Челны: Камская государственная инженерно-экономическая академия, 2007. С. 216 - 222.
4. Лейбенстайн Х. Аллокативная эффективность в сравнении с «Х-эффективностью» // Теория фирмы. СПб., 1995. С. 477 - 506.
5. Неверов А.Н. Образовательные технопарки: точки роста в ноосферной экономике. Саратов, 2010.
6. Нижегородцев Р.М. Методология прогнозирования макроэкономических рисков: институциональные подходы // Экономика развития региона: проблемы, поиски, перспективы: ежегодник. 2011. Вып. 12. С. 20 - 38.
7. Перский Ю.К., Дубровская Ю.В. Институциональное обеспечение гармонизации интересов в системе иерархических взаимосвязей экономики // Вестник Пермского университета. 2011. № 1 (8). С. 24 - 36.
8. Сухарев О.С. Проблемы эффективности в экономике (классическая и системная трактовки) // Журнал экономической теории. 2009. № 2.
9. Сухарев О.С. Теоретические аспекты формирования макроэкономической политики: цели, инструменты и эффективность // Психология и экономика. 2011. Т. 4. № 2.
10. Сухарев О.С., Шманёв С.В., Курьянов А.М. Синергетика инвестиций / под ред. проф. О.С. Сухарева. М.: Финансы и статистика; ИНФРА-М, 2008.
11. Чечёткина Е.Н. Преодоление институциональных дисфункций экономической политики в новой экономике // Наука и общество. 2012. Сер. «Экономическая теория». № 6 (9).
12. Ярёменко Ю.В. Теория и методология исследования многоуровневой экономики. М.: Наука, 1997.
удк 330.341.42 Елена Геннадиевна Ткаченко,
соискатель кафедры
[email protected] институциональной экономики,
СГСЭУ
ФАКТОРЫ РАЗВИТИЯ ТЕНЕВОГО СЕКТОРА: ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ
Статья посвящена институциональным факторам и предпосылками формирования теневого сектора экономики. Нормальному развитию экономики противопоставляется аномальное. Следствием аномального развития становится состояние аномии, т.е. отсутствие или неэффективность норм и правил. Данные факторы порождают теневой сектор экономики. Нейтрализация институциональных предпосылок состоит в тестировании институтов на адекватность, результативность и эффективность, в разработке системы индикаторов надежности институтов и постоянной диагностике институционального климата. Рассмотрение хозяйственной культуры в аспекте теневого сектора предполагает использование этнометрического анализа, позволяющего сделать научно обоснованный вывод о ее специфике в сравнении с другими странами, рассмотреть влияние российской хозяйственной ментальности на развитие в России теневой экономики.
Ключевые слова: теневой сектор экономики, институциональные патологии экономики, институциональные аномалии, легальный сектор экономики, хозяйственная культура.
Ye.G. Tkachenko
FACTORS OF SHADOW ECONOMY SECTOR DEVELOPMENT: INSTITUTIONAL ASPECT
The paper focuses on institutional factors and prerequisites for the formation of shadow economy. The paper compares normal development of the economy with abnormal development of the economy. The abnormal development of the economy leads to the state of anomie, i.e. lack or inadequacy of rules and regulations. These factors give rise to the shadow sector of the economy. Neutralization of these institutional prerequisites requires testing the adequacy, effectiveness and efficiency of institutions, developing a system of indicators of institutional reliability and constant monitoring of the institutional climate. Studies of economic culture in terms of the shadow sector involves using ethnometric analysis that allows to make evidence-based conclusion about its specificity in comparison with other countries and considering the impact on the Russian economic mentality on the development of the shadow economy.
Keywords: shadow economy, institutional economic pathology, institutional anomalies, legal sector of economy, economic culture.
Принципы и законы экономической теории строятся на том, что хозяйствующим субъектам свойственно так называемое нормальное поведение, при котором они руководствуются принципом рациональности в распределении ограниченных ресурсов. Современная действительность свидетельствует о том, что рациональное поведение реализуется с отклонениями разной степени. Как и другим сферам общественной жизни, «ненормальность» свойственна экономике, следствием чего является неэффективное и нерациональное распределение ресурсов. В самом общем виде такие отклонения от нормального экономического поведения можно обозна-
чить как аномалии и патологии. К сожалению, на сегодняшний день институциональная экономическая теория не обладает системой четких критериев оценки степени нормальности экономического поведения, а значит и инструментарием для выявления аномалий и патологий.
Одним из наиболее ярких проявлений аномалий экономического развития выступает возникновение и объем теневого сектора социально-экономической системы. По различным оценкам, на его долю приходится от 35% до 40% национального производства в России, т.е. одна треть ВВП производится и распределяется в теневой экономике. Это позволяет с уверенностью гово-
